Текст книги "Милая Кассандра"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Вечер этого суматошного дня, как потом говорила Кассандра, оказался «довольно приятным, но безумно расточительным». Гости и хозяева снова собрались в салоне. Кевин, видимо, не решился пригласить Наташу с мужем на кухню или к себе в кабинет, где они часто сидели с Касс. Два электрокамина весело пылали в течение нескольких часов, к тому же Мартинам пришлось еще обогревать и столовую. Кассандра никогда не отличалась кулинарными талантами, поэтому опять, как в первые дни их совместной жизни, купила готовые бифштексы и поджарила их на гриле, а на десерт подала вишневые тартинки. «Слава богу, из покупного теста!»

Наташа ела очень мало: наверное, боялась испортить фигуру, а вот Морис – француз всегда остается французом – с удовольствием поглощал еду, а потом поздравил шеф-повара с успехом.

– Как мило, что вы меня похвалили, – улыбнулась Касс. – Но, боюсь, я в кухонных делах не мастер.

– Моя жена в последнее время увлеклась огородничеством, и, кстати, у нее это неплохо получается, – начал защищать ее Кевин.

Наташа, надевшая к ужину красивый фиолетовый пиджак с золотым шитьем, очень эффектный, но выглядевший неуместно в их гостиной, рассмеялась:

– Как забавно. Так вы неплохо ладите с овощами?

Все, кроме Кассандры, заулыбались.

– Нет ничего смешного в том, чтобы зимой на столе были свежие кабачки, капуста и кольраби, – заявила девушка.

– Восхищаюсь вашей энергией, – откликнулась мадам Куррэн. – Сама я никогда особенно не жаловала эти простые сельские радости. У меня даже случались ссоры с Цинтией и папой, потому что я терпеть не могла копаться в саду. Но что делать, такой уж у меня характер, я создана для другого.

– Это точно, – язвительно подтвердила Касс.

– Как приятно было прогуляться вокруг озера с Кевином, он демонстрировал мне плоды ваших трудов, – продолжала Наташа. – Подумать только – расчистить все эти заросли кустов! Невероятно. Кевин сказал, что надеется починить лодку, так что вы сможете плавать летом по озеру.

– Если только руки до этого дойдут, – торопливо вставил парень.

Девушка вспомнила, в каком приподнятом настроении вернулся ее любимый с прогулки. Он в открытую восхищался при ней умом и шармом дочери де Грута.

В этот вечер Кассандра смеялась и шутила меньше, чем обычно.

В конце концов посиделки перешли в концерт. Морис играл на фортепиано, и Касс слушала его с удовольствием. Она очень устала; приятно было откинуться на кресле, закрыть глаза и наслаждаться музыкой. Время от времени она приподнимала веки, наблюдая за Кевином и Наташей, которые сидели рядышком на козетке и о чем-то вполголоса переговаривались.

Оставшись наконец наедине с мужем поздно вечером, перед сном девушка заметила:

– Мне кажется невежливым, что Наташа болтала без умолку, когда Морис играл.

Мартин стянул рубашку через голову и беззаботно ответил:

– Да нет, думаю, ему это безразлично. К тому же мы беседовали шепотом. В конце концов, не может же она относиться к его музицированию как к священнодействию, – пожал он плечами. – За время их совместной жизни она, наверное, множество раз его слышала.

– Разве она не любительница музыки? – удивилась Кассандра.

– Но ведь все надоедает в конце концов, верно? – возразил ей супруг.

– Не знаю, мне показалось, что она вела себя грубо, – настаивала Касс.

Мужчина сел на краешек кровати и закурил сигарету.

– И что ты к ней придираешься? – добродушно поинтересовался он. – Это не похоже на тебя, дорогая.

Ни за что на свете Касс не призналась бы ему, что страшно устала, смущена и отчаянно ревнует его к Наташе.

– А когда они уезжают? – спросила она Кевина после некоторого молчания.

– А ты что, хочешь их поскорее выпроводить?

Девушка перестала расчесывать волосы и в изумлении посмотрела в искренние синие глаза мужа.

– Неужели ты желаешь, чтобы они здесь поселились? – ошарашенно спросила она, не веря своим ушам.

– Да что ты на них так взъелась? – нахмурился парень. – Они что, так тебе не нравятся? В чем дело?

Касс не находила слов.

– Да н-нет, просто, по-моему, нам лучше без гостей, вот и все.

– Как мило, что ты так говоришь, девочка моя, но не забывай, что когда-то это был Наташин дом, – язвительно заметил Мартин.

– Я все время об этом помню, только не понимаю, почему она из-за этого должна нам мешать. – Прежде чем Кевин успел ответить, Кассандра продолжила: – Пока они будут гостить у нас, ты совсем не будешь работать.

– Буду, буду, – раздраженно буркнул мужчина.

– Ну хорошо, и сколько они здесь проживут? – смирившись, поинтересовалась Касс у своего возлюбленного.

Он сидел на кровати и молча курил. Вид его с сигаретой в руке совсем не нравился девушке и только усугублял ее сомнения. Мадам Куррэн явно оказывала на ее мужа дурное влияние. Он стал не только курить, но и пить. Видя, как супруг, позевывая, затягивается сигарой, Касс понимала, что завтра он уже не встанет рано утром и не примется за работу с прежней энергией. Разумеется, Кассандра ничего не имела против бедного полуслепого Мориса, но вот Наташа вызывала у нее серьезные опасения.

Касс села на постель рядом с Кевином и положила голову ему на плечо.

– На сколько дней ты пригласил их остаться, дорогой? – спросила она мягко. – Ведь это твой дом, и я не имею права вмешиваться в твои решения.

Парень сразу повеселел.

– Ну вот, теперь ты говоришь разумные вещи, дорогая, – заявил он. – Не в твоих привычках проявлять негостеприимство. Француз, конечно, скучноват и обременителен, если не считать, что он хорошо играет на пианино, но зато с падчерицей тети Цинтии можно очень интересно провести Время. С тех пор как она сбежала отсюда, с ней произошло столько всяких приключений – ты не поверишь.

– Почему, охотно верю, – устало сказала девушка. – Но не могу согласиться, что Морис неинтересный или мне в тягость. Напротив, по-моему, он очень интеллигентный и славный. Кого волнует, что он низенький, коренастый и не очень красивый?

– Узнаю мою добрую маленькую Касс, – улыбнулся Кевин и поцеловал ее в волосы. – Ты ведь знаешь, как я тебя люблю, прелесть моя, – прибавил он. – Кстати, ты сегодня накормила нас потрясающим ужином. Бифштекс очень удался.

– Спасибо, дорогой.

От сердца у Кассандры отлегло, и зловещая тень Наташи перестала преследовать ее. Но, к несчастью, тревога вскоре вернулась: Мартин выложил жене идею, которую обдумывал весь вечер.

Куррэны приехали в Англию из-за возникших у них проблем с деньгами. Когда-то Морис зарабатывал огромные суммы, и ему казалось, что так будет всегда; он ничего не откладывал на черный день и жил не по средствам. У него оставался небольшой капиталец, но этих денег уже не хватало на дорогостоящие развлечения, к которым привыкла Наташа. Поэтому они собирались приобрести небольшой коттедж и вести скромную, тихую жизнь. Разумеется, этого хотел прежде всего Морис. Мадам Куррэн была женщина светская и обожала роскошь. То, что пианист потерял зрение и карьера его рухнула, оказалось для нее страшным ударом – так рассказывал Кевин. Касс про себя подумала, что для Мориса случившееся, уж наверное, было гораздо более серьезной бедой, чем для его жены, но промолчала. Кевин почему-то на все смотрел глазами Наташи. Итак, приехав в Англию и увидев, как нелегко Кассандре и Кевину справляться с хозяйством в таком большом доме, который был велик для двоих, мадам Куррэн осенила идея. Почему бы им не поселиться в доме Мартинов, а расходы на его содержание делить пополам?

– Они могут занять отдельное крыло, с ванной, и не будут нам мешать, – заключил молодой человек, закуривая вторую сигарету. – Будут оплачивать ровно половину счетов за свет, отопление и, разумеется, за еду. Касс, нам стало бы гораздо легче жить, подумай.

Девушка сидела, боясь пошевелиться, а внутри у нее все дрожало от ужаса. Наконец она собралась с силами и заявила:

– Должна тебе сказать, я в некотором недоумении. Неужели ты сам предлагаешь, чтобы мы разрешили Куррэнам поселиться у нас в доме? Ты, который ответил мне гневным и решительным отказом, когда я в шутку заикнулась о том, чтобы пустить платных постояльцев, – напомнила Касс. – Ты же сам говорил, что сживешь меня со свету, если я пущу генерала к нам на порог.

Кевин встал и начал расхаживать по комнате своей грациозной, слегка раскачивающейся походкой.

– Да, но согласись, с Куррэнами делить дом гораздо приятнее, чем с этим солдафоном, твоим отчимом, – возразил он.

– Не сомневаюсь, Наташа намного привлекательней, только ее муж для тебя некоторая обуза, – выпалила Кассандра и тут же закусила губу, надеясь, что у нее хватит выдержки, чтобы не заплакать. – Знаешь, я не хочу, чтобы у нас в доме жили чужие люди, – продолжила девушка, немного успокоившись. – Я уж лучше буду вдвое больше работать, но мы обойдемся своими силами. Нет, нет, слышать не хочу, мне это совсем не нравится.

– Но если разумно разделить расходы… – начал Мартин.

– Нет, это идет вразрез со всеми нашими планами, – прервала его жена. – Ты же говорил, что тебе нужны уединение и покой, чтобы работать.

– Ну и что! Я могу закрываться у себя в кабинете, – заявил мужчина. – В чем проблема?

Касс возмущенно поглядела на него:

– Конечно, а Наташа будет стучаться в дверь и просить составить ей компанию на прогулки.

– Дорогая, мы так бедны, что не можем привередничать, – уговаривал ее муж. – Разумеется, я хочу, чтобы мы жили одни, кто спорит, но деньги Куррэнов для нас будут хорошим подспорьем, и мы сможем встать на ноги уже через год.

Кассандра вскочила, сердце у нее билось отчаянными толчками.

– А я, значит, должна буду готовить на четверых, а не на двоих, как раньше, и каждый вечер устраивать королевские ужины, и вообще изменить ради них всю свою жизнь? – раздраженно спросила она. – Я и так едва справляюсь, когда нас двое…

– Наташа сказала, что будет тебе помогать… – вставил Кевин.

– Не будь таким наивным, дорогой, – презрительно рассмеялась девушка. – Эта красотка из Парижа, с ее отточенными накрашенными ногтями, с ее привычкой к роскоши и лени (уверена, что она ленива, как тюлень), не знает даже, с какой стороны к плите подойти. Она мне призналась, что, даже когда была замужем за студентом-медиком, нанимала прислугу, которая вела все хозяйство.

– Тогда мы сможем пригласить приходящую домработницу, если они возьмут на себя половину расходов, – предложил ей супруг. – Морис, кстати, очень порядочный человек. Он сказал, что раньше они могли позволить себе многое и привыкли иметь служанку, поэтому он готов платить домработнице.

– Если только ты ее найдешь, – пробурчала Касс.

– Нет, ты явно невзлюбила Наташу, – вспылил Кевин.

Кассандра готова была согласиться с ним и признать, что ей очень не нравится «блудная дочь» мистера де Грута, но сдержалась. Внутренний голос подсказывал ей, что не надо проявлять открытую враждебность к девушке, которую ее муж находит обаятельной и умной собеседницей. Касс всегда презирала ревнивых жен. Если жена ревнует – значит, не доверяет мужу. Она Кевину доверяла полностью.

«Но мне, – решила Касс, – нельзя расслабляться. Хватит ходить в старых джинсах и вытянутом свитере. И маникюр иногда надо делать, и на прическу время выкраивать».

Но почему ей в голову лезут такие мысли? Господи, неужели незваные гости на самом деле могут остаться у них надолго?

Кевин подошел к любимой и обнял ее за плечи.

– Дорогая, не сердись, никакой трагедии здесь нет, – мягко проговорил он. – Если тебе не нравятся Куррэны, так и скажи, и я просто выброшу из головы эту идею.

Девушка с трудом сдерживала слезы, но умудрилась все же улыбнуться.

– Но я совсем не против, если тебе хочется пригласить их пожить, дорогой, – примирительно произнесла она. – Это же твой дом.

– Дорогая, не говори так. Он такой же мой, как и твой, – запротестовал ее возлюбленный. – Я считаю его нашим. Но я подумал, что было бы очень кстати, если бы кто-то взял на себя часть расходов. Все-таки содержание дома нам дорого обходится.

– Мне кажется, если Куррэны у нас останутся, то наши расходы только увеличатся, рассудительно возразила Кассандра. – Не забывай, они привыкли к совсем иной жизни. В конце концов мы вчетвером вылетим в трубу.

– Да нет, не думаю, – покачал головой Мартин. – Морис очень щедр, он говорит, что они будут сами покупать все к столу: и напитки, и деликатесы. К тому же они часто будут ездить в Лондон, у пианиста там знакомые, коллеги по музыкальному цеху.

– Понятно, – тихо проговорила девушка.

– Как ты думаешь, стоит попробовать? – с надеждой спросил Кевин.

Касс подняла на него большие грустные глаза. Она вдруг почувствовала свинцовую тяжесть на сердце, хотя для этого не было никаких причин. Кассандра не могла не заподозрить, что совсем не деньги Мориса так привлекают ее мужа, а красота и очарование мадам Куррэн. Но, понимая это, девушка решила доказать избраннику свою любовь, пожертвовать своими интересами и чувствами, уступив ему. Она должна, должна доверять Кевину. К тому же он прав – расходы по дому непомерные. Они едва сводят концы с концами, и им действительно не помешает денежное подспорье.

– Да, возможно, так будет лучше, – задумчиво ответила она, похлопала супруга по щеке и поцеловала в кончик носа. – Давай, по крайней мере, попробуем. Мне очень хочется, чтобы ты меньше переживал из-за наших финансовых проблем, моя радость.

Кевин тут же утешился.

– Вот и славно, – заявил он. – Так и скажем им завтра утром.

Касс предоставила мужу сообщить гостям приятную новость. Выспавшись ночью, она почувствовала себя бодрее и решила, что в силах справиться со сложившейся ситуацией.

Отправляясь сначала в огород, а потом в сарай кормить кур, она все же дала супругу напоследок один совет:

– Я, конечно, буду охранять твой покой, но ты должен четко дать понять Морису и Наташе, чтобы они не смели отвлекать тебя от работы над книгой.

– Ну разумеется, дорогая. – Молодой человек был в отличном настроении. – И я не позволю им свалить на тебя всю черную работу – тебе и так приходится трудиться не покладая рук. Ты как будто хорошо ладишь с местным зеленщиком, мистером Норманом, – добавил он. – Вот, когда сегодня увидишь его, – спроси, не присоветует ли он тебе прислугу.

– Но это ведь не навсегда, правда? – спросила девушка, открывая дверь. – Наверное, Наташа скоро здесь заскучает, даже если бедный милый Морис будет доволен.

– Конечно, это только на время! – поспешил заверить ее супруг. – Морис скоро поедет к знаменитому окулисту в Мурфилдз. Кто знает, может быть, тот сотворит чудо и вернет ему зрение.

Итак, миссис Мартин ушла по своим делам, несколько встревоженная, но примирившаяся с неизбежным, и не виделась с Куррэнами до самого вечера.

Вернувшись домой к обеду, Кассандра с облегчением увидела, что ни Наташи, ни Мориса нет дома. Они на весь день уехали в Лондон. Касс чувствовала себя намного лучше, когда они ели омлет на кухне наедине с ее обожаемым Кевином.

У каждого были свои новости.

Мартин плодотворно потрудился первую половину дня и был уже близок к завершению романа. Он по-прежнему пребывал в радостном и приподнятом настроении.

– Так, теперь мне надо найти в Челмсфорде машинописное бюро, чтобы они перепечатали мой манускрипт, – сообщил он.

– О, Кевин, как чудесно! – Жена посмотрела на него сияющими глазами.

– Вообще-то там работы еще на целый месяц, но по крайней мере первую часть романа можно отдавать в печать, – добавил начинающий литератор.

– А название уже есть? – поинтересовалась Кассандра.

– Да. «Берлинский кошмар».

– Здорово, – восхитилась она.

Парень подобрал с тарелки остатки омлета и усмехнулся.

– Ты всегда мной восторгаешься. Надеюсь, критики и читатели будут с тобой солидарны, – фыркнул он.

– Кстати, последние дни выдались такими суматошными и вечером мы так уставали, что ты не прочитал мне новые главы, – напомнила ему девушка. – Мне ужасно хочется послушать.

Кевин перевел разговор на другую тему:

– Ты говорила с мистером Норманом?

– Да, он обещал помочь. Сначала он объяснил, что у них в районе помощниц по хозяйству найти трудно: они многим нужны, и им готовы хорошо платить, – рассказывала Касс. – Но он мне как будто симпатизирует. И в принципе понимает, почему я не сошлась характером с вредной миссис Пиннер. Он с ней тоже не в ладах.

– Так он смог кого-нибудь подыскать? – уточнил молодой человек.

– Да… у него есть племянница, она замужем за каким-то телефонистом. Им сейчас срочно нужны деньги, и она ищет работу на полдня, – пояснила Кассандра. – Вроде бы ее свекровь овдовела и приехала к ним жить, и им теперь не хватает одной зарплаты.

– А она согласится пойти к нам?

– Он заверил меня, что согласится, – сообщила девушка. – Она сама ему говорила, что ей придется идти работать. У них есть маленький ребенок, но за ним будет присматривать свекровь.

– И сколько она хочет? – поинтересовался Мартин.

– Будет убираться по три часа каждое утро и получать шестнадцать фунтов плюс оплата проезда.

– Ну вот, пусть Куррэны ей и платят, – удовлетворенно сказал Кевин и усмехнулся. – И денег не будем тратить, и тебе больше не придется возиться с шитьем и уборкой.

Кассандре показалось, что ее муж был очень доволен тем, как устроились у них дела. Может быть, с сожалением думала она, мужчины не так сентиментальны, как женщины, и они не испытывают потребности хотя бы время от времени оставаться наедине с любимым человеком. Но если Куррэны не будут уезжать на целый день, то она уже не сможет бывать с Кевином наедине, разве что ночью. От этой мысли настроение ее сразу испортилось и жизнь показалась безрадостной.

Глава 13

Если Касс про себя надеялась, что гости надолго у них не задержатся, то надеждам ее не суждено было сбыться.

Они все жили и жили и не собирались никуда уезжать.

Вскоре после того, как прибыл весь их багаж и французская пара устроилась в своем крыле дома, наступило Рождество.

Это Рождество было совсем не похоже на тот первый праздник, который отмечали Кевин и Касс в первый год после свадьбы, – уже не было прежней захватывающей новизны и близости. Довольно скоро девушке пришлось убедиться, что жизнь ее в корне изменилась – причем, по ее мнению, далеко не к лучшему. Хотя она не могла пожаловаться, что присутствие в доме Куррэнов осложняет ее повседневную жизнь.

Племянница мистера Нормана, Джойс, согласилась у них работать и оказалась очень толковой и трудолюбивой помощницей по хозяйству. Она была жизнерадостной, подвижной молодой женщиной и, как это ни удивительно, работая три часа в день, умудрялась отмыть большой дом дочиста. Вся мебель была натерта до блеска, ковры вычищены пылесосом, столовое серебро сверкало, и на долю Касс оставалось только приготовление ужина по вечерам. Джойс стала верной и преданной подругой хозяйки и с самого начала не скрывала, что недолюбливает мадам Куррэн.

– Она совсем не такая, как вы, миссис Мартин, – заметила как-то домработница, закончив убираться в гостевом крыле. – Она такая неаккуратная, все разбрасывает. На шелковых покрывалах – лак для ногтей, на коврах – пятна: наверное, она уронила свою косметику. И никогда ничего не убирает на место. Считает, что я приду и все сделаю за нее. Не нравятся мне эти красотки с витрины.

Касс рассмеялась, но в душе посочувствовала горничной. К этому времени она хорошо узнала Наташу и убедилась, что та была ленивой, расточительной и невероятно эгоистичной. Даже если ее просили всего лишь сходить в магазин, она всегда покупала что-нибудь не то, да еще и по самой невыгодной цене, что сразу сказывалось на общем бюджете.

Но больше всего Кассандру возмущало грубое и беззастенчиво презрительное отношение красавицы к мужу. Касс прониклась искренней симпатией к этому несчастному коротышке с нелепой бородкой, трагическими глазами и неизменной любезностью. Она никогда не слышала, чтобы он сказал супруге какую-нибудь резкость, а та только и делала, что ныла и пилила его. Морис же боготворил ее и не скрывал этого. Он был терпелив и, как порой казалось Касс, слишком снисходителен.

Но как относился месье Куррэн к своей жене – это одно дело, а вот как к Наташе относился Кевин – дело совсем другое. Эти тревожные размышления больше всего расстраивали Кассандру.

Рождество прошло весело, все хорошо провели время. Касс тоже была довольна. Наташа привнесла в их жизнь множество перемен, что, к удивлению миссис Мартин, не встретило никаких возражений со стороны хозяина дома. Ее Кевин-отшельник, как Кассандра иногда его в шутку называла, вдруг возымел склонность к светской жизни. Наташа просто не могла жить без вечеринок и приемов и постепенно приучала к ним писателя. Морис же, наоборот, больше склонялся к уединению. Касс знала, что он глубоко скорбел об утраченном зрении и погибшей карьере и ему нелегко было казаться радостным и оживленным на публике. Но француз старался быть со всеми любезным и милым.

Мадам Куррэн возобновила некоторые старые знакомства, которые водили де Груты еще в пору ее детства. Кассандра с удивлением обнаружила, что к ним зачастили в гости сэр Джеральд и леди Винн-Керр. Их дочь вышла замуж за директора Би-би-си, и на Рождество в дом Мартинов съехалось множество знаменитостей: актеров, актрис, продюсеров, была даже пара кинозвезд.

Наташа оказалась самой блистательной женщиной во всем собрании, что доставило ей колоссальное удовольствие. А Кевин постепенно превращался в человека, которого Касс едва узнавала.

Ее муж совершенно излечился от приступов меланхолии и забросил книгу. Девушку беспокоило, что он перестал работать над романом по нескольку часов в день, как раньше. Зато когда мадам Куррэн была дома, писатель всегда пребывал в отличном настроении. Кассандра порой с огорчением замечала, что ее возлюбленный на удивление снисходителен к Наташиному образу жизни, к которому сам заметно пристрастился. Ее верный, домашний Кевин быстро превращался в светского льва, в плейбоя. Прожив четыре месяца под одной крышей с Куррэнами, Касс уже не могла закрывать глаза на то, что страшно ревнует своего избранника к Наташе. Она боялась за Кевина и за себя тоже.

Он оставался ее милым, нежным мужем, но теперь между ними все было по-другому. Словно те глубокая любовь и понимание, которые когда-то связывали их, исчезли и отношения стали как-то поверхностнее. Супруги реже занимались любовью, и, даже когда Кассандра лежала в его объятиях, она чувствовала, что ее возлюбленный изменился. Не то чтобы он стал равнодушен к ней, но мгновения близости стали мимолетными, и в них чувствовалось меньше подлинной страсти.

Кассандра, влюбленная в мужа больше, чем когда бы то ни было, ощущала растущую потребность в его ответной любви. Но она молчала. Ей хватало женской мудрости держать свои страхи при себе. Миссис Мартин была глубоко несчастна, но ни один человек на свете об этом не догадывался. Она продолжала выращивать овощи, разводить кур, собирать яйца и делать все домашние дела для того, чтобы помочь Кевину.

Ее кулинарное мастерство ничуть не возросло, и мадам Куррэн уже не скрывала своего недовольства домашней едой. Однако Морис был неизменно любезен и иногда даже сидел с Кассандрой на кухне и болтал о разных французских блюдах, стараясь приободрить и вдохновить ее. Выяснилось, что его мать великолепно готовила. Особенно музыканту запомнились ее необыкновенно вкусные соусы. Он даже вспомнил кое-какие рецепты, и Касс с удовольствием их опробовала. Иногда он рассказывал девушке что-нибудь о себе. Она уже знала, что он глубоко страдал, и не только из-за своего зрения (известный окулист ничем не смог помочь ему), но и из-за разлада в семье.

Француз обожал свою жену, красивую и молодую, но понимал, что она его не любит.

– Я для нее слишком старый, – сказал он Кассандре как-то вечером в начале апреля. – Не надо было вообще предлагать ей руку и сердце.

Он машинально поглаживал бородку и протирал очки. В его воспаленных серых глазах таилась такая печаль, что миссис Мартин вдруг возненавидела Наташу. Мадам Куррэн, напропалую кокетничавшая с Кевином, проявляла полное безразличие к собственному мужу.

– Дорогой Морис, – ласково произнесла Касс. – Не говорите так. Вы совсем не старый и достойны не только Наташи, но и любой другой девушки.

Он улыбнулся, близоруко прищурившись.

– Вы такая милая и добрая, деточка моя. Кевин счастливчик. Мне, собственно, тоже повезло, только у Наташи скоро кончится терпение, – вздохнул пианист. – Ведь я был таким выдающимся, таким знаменитым музыкантом и мог обеспечивать ей безбедное существование. А теперь я мало что могу ей предложить, кроме необходимости заботиться обо мне. Быть почти слепым – серьезный недостаток, и таким я никому не нужен, а ей и подавно. Только когда музицирую, я чувствую утешение.

От этих слов отвращение девушки к мадам Куррэн не стало меньше. Этот невысокий француз был великодушен и терпелив и никогда не требовал повышенного внимания к себе. Ни слова жалобы Кассандра не слышала от него, хотя он не мог ни читать, ни гулять, ни наслаждаться всеми теми удовольствиями, которые доступны человеку с нормальным зрением.

– Только не отчаивайтесь, Морис, – попросила она. – Когда-нибудь, я уверена, найдется специалист, который сможет вам помочь, и все изменится. Знайте, на самом деле жена вас любит.

Касс было нелегко произнести вслух эту невероятную ложь. Но она считала, что должна постараться утешить этого доброго музыканта.

– А вы… вы всегда так веселы и беззаботны, деточка, – улыбнувшись, проговорил пианист. – Простите, что я вас так называю. Вы выглядите совсем ребенком. Вы отнюдь не светская женщина, как моя Наташа.

– Глупенькая девочка Касс, – засмеялась миссис Мартин.

– Совсем не глупая, что вы.

– Уверена, Кевин вам уже говорил, что временами я становлюсь страшной занудой, – хмыкнула Кассандра. – Честно говоря, мне иногда кажется, что его больше привлекает общество вашей блистательной супруги.

Она сказала это без тени злобы, но Морис Куррэн посмотрел на собеседницу с легкой тревогой. Обыкновенная молодая барышня, юная и стройная, с растрепанными шелковистыми волосами, обрамлявшими свежее лицо золотистым ореолом. Однако он не встречал еще такой трудолюбивой, такой выносливой и безропотной девушки и никогда не видел жены более преданной своему мужу. Узнав Кассандру получше, музыкант проникся к ней глубочайшим уважением и восхищением: Он понял, что миссис Мартин обладает не только добротой, но еще и мужеством и стойкостью. Однако, как истинный француз, Морис не мог не заметить и других достоинств Касс – ее женственности и очарования. Он понимал, что такую девушку можно любить с подлинной страстью. Порой он сомневался, что Кевин понимает, какое сокровище ему досталось. Хотя, с другой стороны, Куррэн неплохо относился к молодому англичанину. Но иногда Мориса охватывал страх за Кассандру. Он был не настолько слеп, чтобы не замечать, каким взглядом писатель смотрит на Наташу. И как она смотрит на него.

Прошла неделя. Выглянуло солнце, холодные зимние ветры сменились теплым дыханием весны, и однажды музыкант случайно проведал о том, о чем знать ему не полагалось.

Куррэн прогуливался вокруг пруда – ходил он медленно и осторожно, боясь споткнуться из-за слабого зрения. Он остановился на берегу, чтобы послушать тоскливый крик диких гусей над водой. Наслушавшись, музыкант направился к старому сараю для лодок и некоторое время постоял там, опираясь на свою палочку, вглядываясь в даль и жалея, что не может как следует рассмотреть красивое оперение птиц, которое подробно описывала ему Касс.

И вдруг через пыльное оконце сарая он услышал до боли знакомый звук: низкий, хрипловатый смех. Смеялась Наташа! Кровь в нем застыла: его чуткому слуху был знаком этот смех. Не хохот друзей, потешающихся над забавной шуткой; это был смех женщины, находящейся во власти опьяняющего чувственного наслаждения. Скоро до него донесся и голос Кевина. Значит, они там вдвоем, понял Морис, и сердце у него упало.

– О господи, Наташа, ты сводишь меня с ума! – почти простонал молодой человек.

Куррэн, приросший к месту, слушал. Он хотел было уйти – быстро, чтобы они не узнали, что он был здесь. Но тут уловил голос жены.

– Но, Кевин, милый, я и хочу свести тебя с ума, – промурлыкала она. – Я тоже мечтаю о тебе все эти дни. О, Кевин, боже!..

– Наташа, не смотри на меня так, – срывающимся голосом пробормотал Мартин. – Не прикасайся ко мне – я не могу не целовать тебя. Боже, я этого не вынесу.

– Я хочу тебя, Кевин. Много лет мне не встречался такой привлекательный мужчина. В тебе есть нечто волнующее, необыкновенное, – страстно шептала женщина. – Наверное, я ждала нашей встречи всю жизнь.

Музыкант задрожал всем телом. Его бил озноб, но пот ручьями стекал по его лицу. Он глухо застонал. Ему казалось, что в сердце ему всадили нож и он сейчас умрет здесь, в этой прекрасной роще на берегу пруда. Но голоса из сарая продолжали доноситься, поворачивая нож в ране, продлевая агонию. Убивая покой в его душе, его доверие к Наташе – все его счастье.

– Для тебя это просто блажь, дорогая красавица моя, Наташа, – взволнованно заговорил Кевин. – Ты же не можешь всерьез мной увлечься. Что я могу тебе дать?

– А что Морис мне может дать? – последовал быстрый равнодушный ответ. – Нет, нет, я не собираюсь бросать мужа, потому что он стал калекой, но мы живем с тобой в одном доме и видимся каждый день. Что же делать, если нас тянет друг к другу?

– Не спорю, ты очень соблазнительная, я тебе симпатизирую – и это еще мягко сказано. Ты самая прекрасная, самая чарующая женщина на свете, – вдохновенно вещал писатель. – Ты умопомрачительно женственна, ты – сплошное искушение… Но, одновременно, в тебе есть мужская прямота и даже жестокость. Если тебе что-то нужно – ты идешь и берешь. Поэтому ты просто неотразима.

– И не надо бороться с соблазном, милый Кевин, – промурлыкала женщина низким глубоким голосом. – Обними меня, прижми крепче. Поцелуй меня и забудь обо всем.

Морис Куррэн уронил голову на грудь. Острая боль пронизывала все его тело. Неотразима – о да, как она могла быть неотразима… Когда-то Наташа и с ним была такой. Он ведь вообще не собирался жениться, он жил музыкой, своим ремеслом, своей страстью. Но она ошеломила, потрясла, завоевала его, так же как теперь пытается завоевать Кевина.

Бедняга! Морису даже стало обидно за этого мальчишку, умного, честолюбивого, с литературным талантом, но совсем неопытного. Так ли уж странно, что он не сможет устоять перед чарующей, как сирена, светской львицей, знающей толк в амурных делах? Раньше француз сердился на Кевина за то, что тот не балует знаками внимания свою жену. Однако, живя с Мартинами под одной крышей, он постепенно научился понимать этих молодых англичан. Они жили ультрасовременно и не осыпали друг друга ласками и комплиментами; молодой писатель не ставил свою жену не пьедестал, как делал это он, Морис. Однако за внешне грубоватым, порой бесцеремонным поведением чувствовались искренние нежность и теплота. И по глазам молодого человека было видно, что он не только законный супруг Касс, но и любовник.