Текст книги "Ледяные ветра (СИ)"

Автор книги: Денис Атякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Медленно тянулись минуты, а за ними и часы. Давно перевалило за полночь, а ничего плохого так и не произошло. Я уже начал сомневаться в своих опасениях. Да и надежда на благополучный исход дела появилась. Может, пронесет? За это стоит помолиться Троим… Вот только я не знаю ни одной молитвы. К своему стыду я никогда не увлекался религиозной тематикой. Больше того, я не очень-то верил в богов и в их силу, хотя стоило бы. Стоило бы проникнуться и «следовать», как это называют служители храмов Троих Богов. Было бы хоть какое-то утешение и надежда…

Еще через какое-то время впереди замаячила россыпь обледеневших валунов. Бон замедлил шаг, сбросил на землю вязанку с остатками дров и тихо сказал:

– Пойду осмотрю те камни. Может, прямо там и заночуем… Присмотри за сестрой.

Я подобрал вязанку и кивнул. Северянин побежал в сторону скопления валунов. Бон отсутствовал совсем недолго. Уже минут через десять он вернулся обратно и сказал:

– Все нормально. Там можно устроить стоянку. Пошли.

Среди камней и, правда, нашлось подходящее место для ночлега. Широкая площадка, с трех сторон окруженная высокими плоскими валунами, как нельзя лучше подошла для этих целей. Мы остановились и принялись разбирать вещи. Однако, только я хотел развести костер, как со стороны гор донесся неясный звук. В груди снова бухнуло.

Мы все замерли как вкопанные. Звук повторился вновь, уже более отчетливо, но я все равно не мог понять, что это. Пришлось напрячь слух до предела, однако вокруг снова воцарилась абсолютная тишина. Казалось даже, что я слышу как шуршат мелкие снежинки на ветру. Через несколько ударов сердца все звуки и вовсе исчезли, словно уши забило овечьим пухом.

АУУУУУУУУУУУУ!

Сердце трепыхнулось, замерло и попыталось выскочить из груди. Во рту вмиг пересохло, а руки заходили ходуном. Со стороны гор донесся вой! Вот только не обычный волчий, а такой, будто бы выл человек. Выл необычно и запредельно жутко!

В первое мгновение, от растерянности, я впал в ступор и не мог понять, кто издает этот вой. Однако Бон, как человек, лучше меня знающий север, быстро сориентировался и заорал:

– Стрыга!

Я дернулся как от удара. Все вокруг снова пришло в движение, вернулись звуки, запахи, ночной северный мороз. Я испуганно глянул на хмурящегося Бона, на бледную, словно снег, Ланиту и бросился собирать вещи.

– Быстрее! Давайте быстрее, – торопил спутников я.

Дважды говорить не пришлось. Бон быстро похватал свои пожитки, закинул за спину вязанку с дровами. Мы, не сговариваясь, бросились бежать. Так быстро насколько хватало сил.

Теперь впереди мчался я, а северяне неслись следом. Только бы успеть до лесов Элькхевен, а там мы либо сможем укрыться, либо дадим достойный отпор. Да уж, не повезло, так не повезло. Из всех самых паршивых ситуаций мы смогли угодить в наихудшую. Стрыга – опасный враг. Вот только она никогда не появляется одна. Эта тварь всегда приводит с собой матерого стрыгоя и весь выводок своих горбатых, головастых, голодных отпрысков. Порой такие стаи насчитывают не меньше двух десятков особей… Я отогнал от себя дурные мысли и поднажал.

В ушах бешено свистел ветер. Он холодил щеки и нос, обжигал своим ледяным дыханием легкие, заползал под одежду и обнимал ледяными руками разгоряченное тело. Однако я не обращал на это никакого внимания. Собственно как и на тяжесть вещевых мешков, зимнего тулупа и теплых сапог. Я просто мчался вперед в надежде выжить. Не отставали и северяне.

За спиной то и дело раздавался многоголосый жуткий вой. Он подстегивал не хуже плетей или, например, приказов сержанта. Значит стрыга, все-таки, ведет за собой большой выводок. Суда по голосам – очень большой.

Пришлось еще ускориться. Я обернулся на северян – не отстают ли? Бон бодро бежал сзади, а вот Ланита поотстала. Ей тяжело было угнаться за здоровыми мужчина и при этом нести на руках ребенка.

Я, не останавливаясь, дернулся назад, подбежал к девушке и попытался выхватить у нее из рук младенца. Она решила сопротивляться, но я сделал страшные глаза и все-таки забрал малыша. Тот даже не пискнул, он, будто ничего и не происходило, умиротворенно посапывал в своем теплом свертке.

– Не переживай, с твоим сыном ничего не случится! – сказал я Ланите и снова бросился вперед. Дело пошло полегче. Северянка бежала теперь наравне со всеми и не тормозила отряд.

Вой и жуткие вопли, то и дело звучавшие в ночи, нарастали и приближались. Выводок стрыгоев приближался пугающе быстро. Видимо их подгонял голод и страх упустить добычу. Да, в этих заснеженных пустошах и обледеневших горах пропитание найти непросто, вот твари и торопятся. Однако и мы не медлим, тем более у нас есть пусть и небольшая, но все же фора: стрыгои бегут от самых гор, а мы – по прямой, и опережаем их лиги на три-четыре.

Через несколько часов такого бега ноги начали тяжелеть, спина будто бы одеревенела, в легких разгорался огонь, мешающий дышать. Сил, чтобы ускориться, уже не осталось, и это пугало. Как бы быстры и выносливы мы не были, но стрыгои все равно превосходят нас во всем. Звери, они звери и есть. Куда уж нам до их энергичности и упертости, основанной на голых инстинктах. Они не устанут, не отступят, не бросят свою добычу.

Близилось утро, а мы все так же мчались по заснеженному плато. Не останавливались на отдых или легкий перекус, не разговаривали, только изредка оглядывались. Еще через час со мной поравнялся Бон и сказал, пытаясь не сбить дыхание:

– Нам бы… до рассвета… продержаться. Да… еще час, а там, глядишь, и… отстанут!

– С чего ты так решил? – спросил я.

– Они… не любят солнечный свет, – бросил Бон.

– Будем надеяться! – ответил я. Однако в следующую секунду пришло понимание того, что рассвет, скорее всего, как и вчера, задержится. А это еще минимум пару часов!

– Сегодня опять позже рассветет? – на всякий случай уточнил я у Бона.

– Да! – Бросил тот и скривился так, будто за раз съел целую горсть мороженой клюквы. Я тяжело вздохнул, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, и побежал дальше. Ничего другого и не оставалось.

Как мы и предполагали, часа через два с половиной из-за гор показался багровый краешек светила. Далекий вой зверей сменился на возмущенные вопли и быстро перерос в яростное тявканье.

Солнце лениво поднималось над горными пиками, освещая пока еще неярким светом окрестности. Плато, по которому мы неслись не жалея сил, постепенно пошло под уклон, а потом – в подъем. Через несколько минут мы, наконец, выбрались на относительно ровный участок. Чуть правее высилась большая куча человеческих тел, присыпанная снегом.

– Вот и пришли туда, где все началось! – хмыкнул Бон.

Я кивнул. Да, вышли в то самое место, где не так давно схлестнулись с гвизарами.

– Скоро будет лес! – бросил я северянину.

Не останавливаясь, мы понеслись дальше. За несколько минут преодолели открытый участок и нырнули в каменный лабиринт. Вот они, северные рубежи! Наконец-то!

Внезапно за спиной снова зазвучал вой стрыгоев. Отчетливый, близкий, несущий страх и панику.

– Не отстанут! Надо поднажать, – заорал Бон.

Поднажать… Легко говорить, а вот сделать не так-то просто. Особенно когда ноги сводит судорогами, а в легких полыхает самый настоящий пожар. Когда силы давно закончились, в животе пусто и приходиться просто заставлять себя сделать очередной шаг. Иначе смерть…

Странно это осознавать, но она в любом случае придет. Вот только хочется, чтобы это наступило потом, а еще лучше – никогда.

Второе дыхание открылось, когда впереди замаячили сосны и ели вперемешку с дубами и вязами. Меня словно кто-то подтолкнул в спину, а потом подхватил и просто понес вперед. В этот момент мне почему-то показалось, что в лесах Элькхевена мы найдем спасение.

Мы промчались по каменистой низине, нырнули на северную тропу и, проваливаясь по пояс в снег, принялись штурмовать небольшой перевал. Я поднял ребенка Ланиты над головой – так было удобнее пробираться через сугробы – и, вздымая снег, побрел вперед. Сзади пыхтел Бон, еще дальше сопела северянка. Она безнадежно отстала, увязнув в снегу. Миновав снежный завал, я положил сверток с малышом прямо на снег и двинулся обратно. Забрал у Бона вязанку с дровами и вещевые мешки, сказал:

– Помоги сестре.

Через несколько минут взмокшие и запыхавшиеся северяне, наконец, преодолели заснеженный перевал. Я взвалил на себя все мешки с нашими пожитками, подхватил ребенка и сказал:

– Давайте быстрее, до леса совсем немного осталось… Потерпите.

Бон глянул на меня. В его глазах читалась грусть и… обреченность. Я закрыл глаза, сжал челюсти и побежал дальше. Северянин подхватил дрова и побежал следом. Сзади еле плелась Ланита.

Вскоре мы ворвались в лес. Я сразу повернул влево, потом резко вправо, крикнул:

– Где-то здесь пролегает северная тропа. Следуйте точно за мной, никуда не откланяйтесь. Я не хочу потом разыскивать вас по всему лесу.

Северяне лишь пыхтели сзади. Пыхтели до тех пор, пока снова не раздался яростный вой стрыгоев. Совсем рядом! Я отчетливо услышал, как зашелестел снег сзади. Северяне ускорились. Однако вой тварей нарастал с каждой минутой и очень быстро приближался. Видимо стрыгои почувствовали близкую добычу и теперь рвали жилы, лишь бы поскорее полакомиться горячей плотью.

– Стой! – закричал Бон. – Да стой ты! Все хватит… Встретим тварей тут. Нет смысла бежать. Они и так нас догонят…

Я понял, что северянин встал и стоит, не двигаясь с места. Пришлось и мне остановиться.

– Мы и так выбились из сил! – продолжил Бон. – Если пробежим еще несколько лиг, вовсе не сможем драться. Тогда стрыгои сожрут нас заживо.

Я повернулся к Бону и оценивающе оглядел его, потом осмотрелся по сторонам. Бросил мешки прямо в снег и сказал:

– Эта поляна неплохо подойдет для сражения. Так ведь?

Северянин кивнул:

– Подойдет.

Бон положил дрова рядом с мешками и сказал сестре:

– Подойди сюда. Вот… Да. Встань здесь и будь всегда у нас за спинами. Не лезь вперед и не мешайся под ногами… Возьми у Алаэна ребенка. Береги его.

Ланита часто закивала, забрала из моих рук сверток с малышом, шмыгнула носом и встала поодаль. Мы с боном прошли чуть вперед.

– Если что, присмотри за сестрой, – сказал северянин. В его голосе слышались умоляющие нотки. – Хотя…

Я вопросительно уставился на Бона и выгнул бровь дугой.

– Ты хороший человек, Алаэн. Добрый. Твое… нутро не знает зла, но знает боль и сострадание. Я рад, что знаком с тобой и готов умереть плечом к плечу с таким достойным воином как ты. Жаль только, что Боги отмерили нам такой маленький срок… Мы не переживем этот день…

Ох, Бон, зря ты говоришь такие слова. Я, к сожалению, а, может быть, и к счастью, не собираюсь сегодня умирать. И хоть ты и не знаешь, но со мной это уже однажды случалось. Вот только я снова топчу эту землю. Очень живой и совсем здоровый. Почему я вернулся к жизни? Честно говоря не знаю, но, наверное, на это есть какая-то серьезная причина… Нет, я не собираюсь умирать сегодня. Сегодня я собираюсь биться. За твою жизнь, за жизнь этой спокойной, молчаливой девушки и за маленькое, чистое чудо, что тихо посапывает у нее на руках. Сегодня я буду биться за многие другие жизни. И горе тому, кто не отступит! Пусть это будут даже стрыгои.

Однако вслух я сказал лишь одно:

– Не беспокойся и не отчаивайся.

Бон кивнул, а я заглянул в его решительные глаза. В них плескалась лишь готовность биться, словно в последний раз. Что ж, я тоже готов.

Через несколько минут вой зверей раздался совсем близко, а еще через мгновение затрещали ветки и на поляну выпрыгнули стрыгои. Их было всего семеро. Стрыги, самца-стрыгоя и основного выводка видно не было. Скорее всего на нас вышла передовая стая. Самые молодые, быстрые и глупые особи. Видимо они ни разу не сталкивались с человеком, поэтому лезли так безрассудно не чувствуя в нас угрозы.

Совсем небольшие, не больше простой беспородной собаки, тощие, горбатые; с безволосой, коричневой шкурой и мохнатой, уродливой головой, они выбежали на поляну и закружили вокруг нас. Молодые стрыгои яростно тявкали, рычали и подвывали, но нападать не торопились. Прислушивались и принюхивались.

– Хей, хей! А ну пошли прочь! – Бон громко орал на тварей и тыкал в их сторону копьем.

Внезапно один из стрыгоев стремительно кинулся на Бона. Но я среагировал раньше.

Мерно подрагивающая ромфея сама собой оказалась в руках, и я стремительно нырнул вперед. Поднырнул под копье северянина и одним легким движением меча разрубил стрыгоя пополам. Не останавливаясь, качнулся вперед, крутанулся и на широком замахе полоснул вторую тварь по морде. Та взвыла и бросилась наутек.

Мимо моего лица мелькнуло копье северянина, пробив насквозь третьего стрыгоя, прыгнувшего на меня. Я метнулся в сторону, освобождая путь Бону. Тот выдернул копье из тощей туши и быстро отступил назад.

Еще один стрыгой, привстав на задние лапы, стремительно бросился на меня. Я не успел перегруппироваться, поэтому пришлось принимать зверя на плечо. Визжа, тварь перелетела через меня и упала сзади. Бон, не медля, проткнул ее копьем.

Из-за моей спины просвистело полено и ударило очередного стрыгоя по голове. Зверь развернулся и, рыча, бросился на Ланиту. Я метнулся вперед и прямо в прыжке срубил твари голову. Кровь окатила меня с головы до ног. Плевать!

Из-за деревьев вынырнули еще два зверя и сразу бросились в атаку. Я, словно стенобитный таран, устремился прямиком на стрыгоя, но в последний момент метнулся вправо, крутанулся и отсек твари задние ноги. Зверь рухнул в снег, заверещал подобно человеку, но продолжил целеустремленно ползти вперед. Одним мощным ударом я прекратил страдания твари.

Бон так же расправился с очередным стрыгоем и ринулся было на следующего, но тот, поджав куцый хвост, бросился обратно в лес. Я прыгнул вперед и одним махом уложил последнего замешкавшегося зверя.

– Это не все! – крикнул Бон.

– Нет, не все, – согласился я. – Это был только авангард стаи. Основной выводок и стрыга с самцом на подходе.

Где-то совсем рядом раздался многоголосый, яростный вой. Он сулил лишь смерть и боль. Вот теперь стрыгои окончательно разозлились! Они залаяли, затявкали, а потом…

БААААААААААААМ!

Вокруг будто бы все замерло. Пропали все звуки, затихли стрыгои. Только эхо от выстрела еще гуляло над макушками деревьев. Но через пару ударов сердца стихло и оно. Поэтому гиканье, крики, свист и человеческие голоса, зазвучавшие у нас за спиной, показались неестественными. Однако они были вполне реальны.

В нескольких сотнях метров от нас голосила толпа каких-то людей. Стрыгои разочарованно завыли, обреченно затявкали.

БАААААААААААМ!

Над лесом снова прогремел выстрел.

Бон стремительно развернулся, встал в боевую стойку и выставил перед собой копье.

– Стоять! Стоять! Бросить оружие! – донесся свирепый крик из-за деревьев.

– Бон, опусти оружие, – тихо попросил я.

Северянин несколько секунд стоял как вкопанный, но копье все-таки опустил.

– Кто такие? – из-под сосновых лап вынырнул здоровенный, бородатый мужчина в форме егерского сержанта. – Эл?

– Сержант Илмер?! – Радостно воскликнул я. – Свои, свои!

Егерь широко улыбнулся и шагнул навстречу. Мы крепко пожали друг другу руки.

– Эй, ребята, гоните стрыгоев на север! – Илмер обратился к своим бойцам.

Мимо нас пронеслись несколько егерей. Еще несколько свистели и орали где-то неподалеку.

– Ну, рассказывай! Как ты тут оказался? О, да еще с северянами! – сержант окинул Бона и Ланиту неприязненным взглядом.

– Дай хоть отдышаться, не гони! – Попросил я сержанта.

Тот хохотнул и добродушно сказал:

– Демон с тобой! Отдыхай, после расскажешь, а еще лучше – в сторожке у Бэна. И самое главное, почему эти не связаны?! – Илмер указал на северян.

Я кивнул и сел прямо в снег. Все расскажу, но позже…

Небо над головой нахмурилось и посерело, запорхали пока еще мелкие снежинки. Подул ледяной ветер.

Эпилог

«Книга странствий и приключений Отто Безымянного.

Мифы и легенды Эльта».

Часть первая: Рождение мира.

Сказ второй: Согревшие бурю.

(Утерянный отрывок)

…Но в подтверждение первому мифу о сотворении мира есть и другая легенда. Я слышал ее очень давно, от одного странного бродяги, зовущего себя Вендом. Он прибился к нашему отряду еще в самом начале похода, о котором я поведаю дальше. И хоть ниточки того рассказа со временем ускользают от меня, я постараюсь передать его в мельчайших деталях.

Это произошло в те незапамятные времена, когда вечно юный и светлый день, озаряющий новорожденные земли Эльта румяным солнцем, длился бесконечно долго. Ни разу еще солнце не померкло в ночном мраке, не кончался вечный полдень. Наш мир, Лоратан, просыпался.

Помыслы троих молодых, могучих Богов тогда сформировались окончательно и по образу самих же Богов породили первых людей, несмело ступивших на северные земли. Так появился изначальный народ, и Боги покровительствовали, потакали ему и подсказывали, как правильно жить. В общем, Святые Трое любили своих детей и всячески баловали их.

Вот только была одна беда. Добрая половина Эльта в те века была покрыта глубокими снегами и окутана морозами, и бурями. Шли годы, но погода и не думала смилостивиться. Наоборот, становилось только холоднее и холоднее.

Наконец, когда первые люди освоились на севере Эльта, они зароптали. Стали вопрошать Богов о том, почему те так несправедливы. Почему насылают на народ эту зверскую стужу. Боги, свободно ходившие тогда среди людей, услышали просьбы и мольбы своих первых и самых любимых детей, стали думать, что делать дальше. Но вариантов было немного, и все единогласно решили двигаться на юг в надежде найти более теплые края. Однако Боги сразу предупредили людей, что путь будет не из легких, и только от их храбрости и самоотверженности зависит исход всего дела. Другого выбора не было, и люди согласились. Они без сожаления покинули родные края и отправились в путь.

Земли молодого Эльта были суровы, особенно – северные. В самом начале пути людей, идущих на юг, настигла великая метель. Буря бушевала столь яростно, что чуть не заставила переселенцев повернуть назад. Но Боги зорко следили за своими детьми и, увидев происходящее, тот час же самолично отправились на помощь.

Ливеллон – Бог Жизи, Берталлон – Бог Смерти и Венадон – Бог Вечности зашагали по северным пустошам. Святые Трое быстро нагнали людей и на какое-то время усмирили разбушевавшуюся стихию. Первые люди воспряли духом и отправились дальше, но и Боги последовали за своими детьми, страшась теперь оставлять их без присмотра.

Здесь мне стоит извиниться перед моим читателем и сделать небольшое отступление от прямого повествования. А все ради того, чтобы высказать пару своих умозаключений по поводу дальнейших событий.

Хочется отметить недостоверность, и даже некоторое несовпадение в поведении Богов из данной легенды. То ли Трое были слишком юны, то ли вовсе не они создавали Лоратан, но судя по мифу, Боги плохо знали свой мир. Однако, опять же, всплывает новая загвоздка: если не они создавали свой же мир, то кто тогда? И если не Трое хозяева Лоратана, то для чего они тут нужны, и кто истинный хозяин нашего мира?

Я сразу же задался данным вопросом и незамедлительно спросил об этом у Венда, но тот лишь неопределенно отмахнулся и принялся рассказывать дальше. Поэтому и я продолжу свое повествование.

Итак, Боги и люди бок о бок продвигались на юг. Они шли многие недели и месяцы и, наконец, достигли отрогов гор Анрод, что в переводе с первого языка людей означало Великие. Именно тут, в предгорьях, люди столкнулись с новой напастью. Среди скал, каменных валунов и ущелий жило великое множество ужасных зверей, доселе невиданных переселенцами. И звери эти были отнюдь не миролюбивы. Первыми на кочевников напали огромные белошерстные тигры с клыками в локоть длиной.

Люди храбро восприняли угрозу. Дружно встали они на пути у чудовищ и дали свой первый бой. Боги так же приняли участие в сражении. Но не так-то легко было остановить лютых хищников, и много переселенцев погибло в том сражении. Однако люди одержали верх. Оправившись от ран и потрясения, они двинулись дальше. Вот только недолго был спокоен их путь. На путников снова напали монстры. И в этот раз опаснее, чем в предыдущий.

Из темных логовищ и мрачных ущелий выбрались мерзкие, четырехрукие циклопы. Их было не так уж и много: всего лишь одно семейство. Однако они сильно потрепали первых людей. Долго длилась битва, пока сами Боги не пришли в неописуемую ярость. Впервые они разозлились и тогда проявили всю свою мощь. Троих Богов приводила в бешенство одна только уродливая внешность многоруких чудищ. Святые Трое не могли поверить в то, что такая мерзость может существовать на свете. Они, вместе со своими детьми ударили по врагам со всей яростью, со всей мощью, что у них была, и под корень уничтожили гадких созданий.

И дальше отправились первые люди, но теперь шли осторожно, постоянно ожидая новых врагов. Неприветливый, жестокий север не заставил себя долго ждать и вскоре наслал на переселенцев громадных волков, затем коварных цвергов и ужасных стрыгоев; потом – двуногих мохнатых ящеров, следом за ними – северных бешеных буйволов. И многих других зверей, что норовили уничтожить первых людей. Однако те упорно двигались на юг, невзирая на все козни жестокого мира. Люди помнили слова Богов о том, что только храбрость и самоотверженность поможет достигнуть цели.

Сами же Боги были удивлены. Они считали, что досконально знают свой молодой мир, но все вышло наоборот. Трое и помыслить не могли о таком многообразии живых существ, населяющих Эльт.

Недоумение Богов заметили люди. Зароптали. Шепотки недоверия зазвучали в толпах. А больше всех роптал и выказывал недовольство молодой и могучий воин по имени Ргош. Он постоянно подбивал людей на волнения, но те, боясь своих создателей, мало прислушивались к юному воину. Переселенцы снова последовали за своими Богами.

Все дальше и дальше уходили кочевники, и вот уже достигли они середины горного хребта Анрод, а вокруг все так же простирались заснеженные пустоши. Снова разыгралась метель, еще слабая, но с каждым новым днем она все сильнее и сильнее бушевала над миром. Крепчал мороз. Но самым страшным было то, что день ото дня вокруг становилось все темней и темней. Близилась первая ночь молодого мира. День, длившийся многие десятки лет, догорал.

Люди испугались. Первобытный ужас поселился в их душах и сердцах, и даже Боги не в силах были что-либо изменить. Они день и ночь трудились, силясь повлиять на природу, пытаясь усмирить бурю, но так ничего и не добились.

Переселенцы заторопились. Они понимали, что до наступления великой ночи необходимо найти надежное убежище. Иначе, вместе со смертью долгого дня, умрут и люди. Понимали это и Боги, и сами подгоняли своих детей.

Первым не выдержал горячий и строптивый Ргош. Снова он стал вносить смуту в ряды соплеменников. Могучий воин искренне и открыто усомнился в своих создателях, и многие тогда поддержали его. Ргош обвинил Богов во лжи и глупости. Он говорил, что Трое вовсе не Боги, раз никак не могут повлиять на свой собственный мир. Также Ргош сказал следующие слова:

«Ежели вы создали нас, то кто тогда создал вас? С чего вы решили, что вы Боги?»

Святые Трое не нашли, что ответить своему ребенку, а изрядное количество соплеменников горячо поддержали Ргоша. Молодой воин, воодушевленный одобрительным гомоном толпы, заявил, что и вовсе никуда больше не пойдет. Останется тут, прямо на этом месте. И сколько ни спорили, ни уговаривали Боги настырного юношу, переубедить не смогли. А настаивать или применять грубую силу Трое не хотели, поскольку любили каждого человека и страшились причинить вред хоть кому-нибудь из своих детей.

После долгих препирательств Боги смирились с решением Ргоша и отправились дальше на юг, оставив молодого воина и горстку верных ему людей на севере. А еще на севере остался Берталлон, Бог Смерти. Он пообещал остальным, что приглядит за отщепенцами и поможет им, если это потребуется. Так первые люди, во главе с Ргошем, навсегда обосновались на севере, а покровительствовал им Бог Смерти.

Итак, двое оставшихся Богов и верный им народ двинулись дальше. Сквозь свистящий шквалистый ветер, сквозь колючую ледяную крупу, непрестанно летящую с неба. Люди, невзирая на ужасную бурю, двигались вперед и вперед. Они не забыли слов своих создателей и истово, всем сердцем верили им, и сквозь трудности и преграды двигались к цели.

Боги так же старались изо всех сил усмирить природу и замедлить приход великой ночи, но так ничего и не добились. Люди видели усердие и неудачи своих создателей, но не опечалились, не опустили рук. Только еще целеустремленнее двинулись на юг. Их гнала вперед вера в лучшее и страх перед надвигающейся ночью. Страх окончания дня и близкой смерти.

Как никогда раньше сплотились первые люди Эльта и зашагали быстрее. Сердца их забились в унисон, а дыханья стали жаркими. И с каждым шагом люди выдыхали жизнь, а вместе с ней и все тепло, что было в них. Чем дальше они продвигались на юг, тем большую частичку себя отдавали они общему делу.

Долго шли переселенцы, и вот уже в их изуродованных морозом телах еле-еле теплилась жизнь. Капля за каплей она утекала, но не исчезала бесследно. Вскоре люди заметили, что постепенно становится теплее, а непогода отступает. И воспряли они духом, задышали чаще, отдавая последнее тепло ненасытной буре. Наконец непогода отступила. Метель стихла, перестал трубить яростный ветер, снег прекратил падать с прохудившихся небес. Сугробы, лежавшие тут со времен сотворения мира, начали таять. Зазвенела капель, зажурчали ручьи, зазеленели проталины. Так кочевники согрели бурю своей верой и жаром, идущим от самого сердца.

Наступил долгий вечер, а за ним близились и сумерки. Однако первые люди теперь были в безопасности. Зима отступила! На ее место пришла первая в этом мире весна. Яркая, молодая и добрая. Она щедро встретила людей и приютила их на своих пышных луговинах, в густых лесах. Некоторые переселенцы начали обживаться на новых местах, другие отправились дальше. Они разбредались по Эльту, строили все новые и новые поселения и плодились.

Бог Вечности – Венадон, видя, что людям теперь ничего не угрожает, покинул их и отправился путешествовать по миру. Говорят, что он до сих пор бродит где-то по материку. Бог Жизни – Ливеллон, отправился на восток с горсткой кочевников. Сильно манили их дальние неизведанные края. И много диковинного встретили они на своем путин, но одно им запомнилось больше всего. На границе живописных лесов и вольных степей первые люди встретили рукотворную пирамиду. Не высокую, всего в пять человеческих ростов. Кочевники были удивлены и не понимали, кто мог построить такое чудо, а главное – как? Ведь других людей, кроме самих переселенцев, тут не было! Одно было ясно точно: пирамида эта выглядела удивительно и загадочно. Первые люди сложили о ней множество легенд. Некоторые из них дошли и до наших времен. Я расскажу о них далее, а сейчас предлагаю перейти к окончанию нашей истории.

Итак, люди, идущие с Ливеллоном, осмотрев пирамиду, не пожелали селиться рядом с ней и двинулись дальше на восток. Они так же оседали на новых местах и обустраивали там свою жизнь. А Святые Трое молча радовались за своих детей.

Так первые люди расселились по всему Эльту…