Текст книги "Ледяные ветра (СИ)"

Автор книги: Денис Атякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Осмотревшись повнимательнее, я заметил и ту самую невзрачную каменную келью. Значит, направление выбрал правильно! Отлично! Думал, что не найду ее. Да и не мудрено. Я был тут всего один раз и не в том состоянии, чтобы нормально запомнить дорогу. Приободрившись, зашагал дальше.

Келья находилась довольно высоко. Пришлось изрядно попотеть, чтобы добраться до нее. Я перевел дух только тогда, когда шагнул на крыльцо скромной обители старого отшельника. Дернул за ручку массивной дубовой двери. Не заперто. С затаенным трепетом в сердце вошел внутрь.

Я вернулся!

В келье, как я и ожидал, никого не было. Только все то же аскетичное убранство: лежанка, вырубленная прямо в камне, каменный же камин и такой же стол. Все. Больше никакой мебели. Голые стены. Голый пол.

Я постоял в единственной комнате пару минут, вышел обратно на крыльцо. Вздохнул. Мой второй дом. Я умер тут три года тому назад.

От воспоминаний меня отвлекло движение. Далеко внизу, среди камней и скал показались маленькие точки. Северяне! Отряд Гвизар. Они шли прямо по северной тропе и не скрывались. Я попытался сосчитать их. Сбился на тридцати и принялся снова… Сорок… Пятьдесят… Примерно шестьдесят варваров. Я, не медля ни секунды, рванул вниз, обратно в лагерь.

________

Друзья, если вам понравилась книга, то ставьте лайк. Давайте поддержим книгу на старте.

Глава 10. Дин Бэйл. Одержимый

5419 год, последний месяц осени

Юг королевства Маркаун, Трангол

Протяжно заскрипели ворота, ведущие на улицу. В цех ленивыми клоками проскользнул густой, словно сметана, туман. Он свинцово-серой дымкой заклубился у входа, заметался снаружи, пытаясь успеть проскочить вовнутрь. Подул промозглый ветер, в одну секунду создавший в помещении противный сквозняк.

Дин, вынырнув из своих размышлений, оглянулся, замер. Даже шерсть бить перестал.

Грохнув, что есть силы, воротами, в цех вошел Бигзи.

– Бр-р-р-р! Сучья тварь! – недовольно бормотал мужик, скидывая промокший плащ и отряхиваясь, словно пес. – Дерьмо вонючее! Гребаная сточная канава! Течет, как из шлюхи…

– Это что ж за шлюха такая? – хохотнул недавний спорщик из тех, что обсуждали утренние сплетни.

– Небесная… Сучья тварь! – Бигзи все никак не мог унять гнев. – Увидела член у кого-то из Троих, вот все уняться никак и не может.

Мужчина наконец стянул с себя всю мокрую одежду и медвежьей походкой направился к рабочему месту. Собеседник засеменил следом, изредка посмеиваясь удачной шутке друга. Бигзи дошлепал до своего стола, накинул поверх легкой рубашки тяжелый халат, сшитый из грубой мешковины, и резко обернулся к товарищу. Тот спросил:

– Ну, а в городе что делается?

– Да чего… Дерьмо по улицам течет, вот чего, – огрызнулся Бигзи.

– Ха! Иначе и не бывает… Только вот я про другое. Что там за кипеш? Говорят, то ли заключенный сбежал, то ли варвар какой буйствует.

– А! Это… – собеседник почесал патлатую голову и уверенно заявил: – Одержимый. Одержимый демоном в городе появился.

Все работяги, которые уже давным-давно прислушивались к разговору, разом охнули. Загалдели.

– Одержимый!

– Демоны в городе…

– Ну, я тебе говорил, а ты…

– Куда стража смотрит!

Поначалу Дин испугался, но страх тут же сменился безразличием и раздражением. Парень уже устал бояться, и его все это сильно бесило. Снова начала болеть голова. Проблемы, дела, мелкие неурядицы, которые Дин постоянно держал в своих мыслях, норовили разорвать мозг…

Парень потерял интерес к разговору, отложил в сторону колотушку, перевел дух. Прикинул по времени – скоро обед, а значит можно немножко и передохнуть. Краем глаза Дин увидел мастера, вышедшего из своей подсобки, стал наблюдать за ним. Мастер в свою очередь с интересом смотрел на галдящих мужиков. Ему это быстро надоело и он, надрывая глотку, заорал:

– Чего не работаем?! Перекура нет! Обед еще не начался. Какого хрена?!

– Эй, Джим! – крикнул в ответ Бигзи. – Не верещи так, а то родишь!

Мужики захохотали, а мастер покраснел, опешил, но сразу же нашелся что сказать:

– Бигзи, у тебя чего, работы мало? Ты и так две нормы на сегодня хапнул. Твои проблемы, как ты их выполнишь.

– Да помню я, помню. – Бигзи сразу сник.

– А вы чего уставились? Силы кончились что ли? Не можете работать – вон дверь, вон улица! Вас тут никто не держит.

Мужики насупились и стали разбредаться по своим местам. Дин сделал вид, что поправляет шерсть.

– Эй, Дин! Дин Бэйл! – закричал мастер.

– Да! Тут я, – ответил парень. Внутри у него все затрепетало.

– Зайди ко мне!

Дин, оставил в покое шерсть и, забыв про обед, двинулся к подсобке.

Мастер дождался его у двери и как-то по-дружески, мягко сказал:

– Ну, проходи, проходи, не на пороге же разговаривать, – он пропустил парня вперед, а сам обернулся к работягам и в полголоса прошипел: – Не Джим, а мастер Джим…

Никто кроме Дина, естественно, не услышал последних слов.

Мастер стремительно забежал к себе в коморку, метнулся к кособокому столу, рассеяно схватил несколько свитков с непонятными записями, отложил их в сторону и устало упал на расшатанный стул.

– Да ты садись, садись! – сказал Джим, указывая на лавку, заваленную мешками и еще каким-то непонятным тряпьем. – Нужно серьезно поговорить.

Дин уселся на край лавки. Спина прямая, будто бы палку проглотил, все тело напряжено, а руки слегка подрагивают. Джим устало уставился на парня, протер глаза, помассировал виски и сказал:

– У меня к тебе деловое предложение. Я хочу предложить тебе другую работу.

– И что это за работа такая будет? – спросил Дин. Он с облегчением выдохнул и немного расслабился. Сегодня его не будут отчитывать за ошибки и недочеты в работе, а ему не придется краснеть и оправдываться.

– Хм… – хмыкнул мастер Джим. – Я думаю, ты уже слышал новость о том, что мы собираемся приобретать новый станок по прокату шерсти?

Дин кивнул.

– Отлично! Станок этот скоро будет у нас, и мы бы хотели предложить тебе поработать на нем. Оланд посоветовал твою кандидатуру на это место. Он ведь хороший специалист, поэтому мы прислушались к его совету. Да и сами видим, что ты хорошо работаешь и справляешься со своей работой. Тем более ты молодой, обучаешься быстро. Ну и, в конце концов, деньги лишними никогда не бывают, особенно в твоей ситуации! – Джим задорно подмигнул. – А на этой работе мы будем платить тебе столько же, сколько и Оланду… Нет, ну первый месяц поменьше конечно. Пока научишься, пока то да се, а вот потом уже да… там побольше будет.

– Но ведь это сложно. Сложный механизм уже… – попытался отбрыкнуться Дин.

– Да ну, сложный! Ничего не сложный. Научишься. Все учатся. Тем более Оланд сказал, что возьмет над тобой шефство, понатаскает тебя на своем станке, покажет, что к чему. В общем всему научит… Ну, что скажешь?

Дин молчал, старательно отводя глаза в сторону, но, наконец, сказал:

– Ну… надо подумать…

Мастер Джим цокнул языком, возмущенно хлопнул себя по коленям, громко и напористо заговорил:

– Да чего тут думать? И думать нечего. Ты главное пойми – денег получать намного больше будешь! Сидишь там, свои гроши несчастные считаешь, а тут, глядишь, и семье поможешь и девку путную найдешь. Они ведь знаешь какие падкие на звонкие монеты-то?! У-у-у!

– Ладно… – Дин замялся. – Да, мастер Джим, вы правы, деньги мне сейчас и, правда, позарез нужны. Поэтому я согласен на новую работу.

– Вот и отлично! Вот и хорошо! Завтра же с утра подпишу тебе перевод. Все, готовься! – Джим разом повеселел, замахал руками, ободряюще похлопал парня по плечу.

– А когда можно приступать к обучению? – тихо спросил Дин.

– Поговори с Оландом. Когда он будет готов – тогда и начинайте. Но я думаю уже с завтрашнего утра можно.

– Ладно, хорошо! С завтрашнего утра тогда и начну.

– А? Да-да! – Джим уже думал о чем-то другом и не обращал внимания на парня.

Дин встал с грязной лавки, бесшумно покинул каморку мастера и направился прямиком к Оланду.

– Не сильно занят? Есть минутка? Поговорить надо! – спросил парень своего бывшего наставника.

– Нет, не сильно. Давай, рассказывай, что случилось.

– В общем, ты был прав. Работу на прокатном станке мне предложили! – Дин во всех подробностях пересказал Оланду разговор с мастером Джимом.

– Молодец! Правильно, что согласился, – одобрительно кивнул бывший наставник.

– Я тоже так считаю, – кивнул Дин. – Ну, так что, с завтрашнего дня начнем?

– Давай начнем! С утра, как только придешь, сразу сюда, к станку! – бодро сказал Оладн и по-отечески добро потрепал парня за шевелюру. – Не кисни, теперь нормально все будет!

Дин кивнул, улыбнулся и отправился на свое рабочее место.

Есть перехотелось, да и обед вроде бы уже закончился. Не задалась и работа. Дин то и дело мысленно возвращался к разговору с мастером и постоянно думал о новом станке. Как он будет на нем работать? Какие тонкости еще предстоит изучить? Какие сложности его ждут? Как лучше все организовать?

В общем, вопросов и сомнений было чересчур много, а вот ответов – ни одного. Единственная надежда – Оланд. Только он сможет все разъяснить, утешить и развеять страхи парня. Бывший наставник ведь отличный специалист и знает свое дело, да и человек не чужой. Он всегда хорошо относился к Дину, и ему было не наплевать на парня.

Немного успокоившись, Дин сосредоточился на работе, но все те же мысли так и крутились в голове весь оставшийся день. В конце смены парень покидал цех с легкой головной болью. Однако снаружи его ждал сюрприз: дождь прекратился, непроглядные свинцовые тучи рассеялись, и на вечернем небе проглянуло багряное закатное солнце.

«К морозу!» – подумал парень. Он полной грудью вдохнул свежий, прохладный воздух и бодро зашагал домой. Постепенно голова прояснилась, а дурные мысли улетучились. Дин сначала даже решил идти домой через центр, пусть этот путь и был самым долгим, так ему захотелось насладиться долгожданным солнцем. Однако он вовремя вспомнил о домашних делах и отправился привычным и самым коротким маршрутом.

Пройдя всю территорию фабрики, Дин свернул в узенький переулок между двумя складскими ангарами, миновал закуток Войлочной улицы и свернул к западной окраине Трангола. Тут улицы пошли пошире, поровнее и побогаче. Вдоль дороги вольготно раскинулись не самые красивые, но уютные с виду дома зажиточных горожан.

«Да, наш Муравейник не чета этим-то улицам!» – подумал Дин, вспоминая свою улицу, где старые, обшарпанные, покосившиеся дома буквально наваливались и липли друг к другу.

Дин мастерски лавировал между огромными мутными лужами, грязевыми ручьями и размокшими лошадиными яблоками. Внезапно он усмехнулся от пришедшей в голову мысли. Одно всегда остается неизменным, что на этой улице, что в его Муравейнике: грязь, лужи и лошадиное дерьмо. Да, так и было.

Постепенно дорога пошла в гору. Вдоль обочин то тут, то там краснела размытая дождем глина. Тут дождевые потоки были еще шире и стремительнее. Они размывали по улице не только лошадиный помет, но и ту самую вязкую, липкую глину. Дин уже не старался обойти или перепрыгнуть грязь. Тут это было попросту невозможно сделать, поэтому парень просто брел, шлепая по лужам испачканными башмаками.

Вскоре из-за крыш окрестных домов показался храм Троих. Феноменальной красоты строение, с резными золочеными колоннами, мозаичными витражами, вычурными арками и воздушными шпилями, блистало и искрилось даже сейчас, в закатных сумерках. Стены храма, ниши, выступы, балконы, да и остальные мельчайшие детали внешнего интерьера были обрамлены тончайшей золотой каймой. Это придавало дополнительный объем всему сооружению.

Дин невольно залюбовался храмом и чуть не пропустил свой поворот. Тут дорога раздваивалась. Один ее конец уходил к храму и дальше – к центру, а другой поворачивал налево и спускался под гору. Дин свернул влево и, стараясь не поскользнуться и не упасть, засеменил вниз по мокрой, грязной улице.

Дорога все круче забирала влево. Огибала овраг, заросший ивняком и тополями, делала приличный крюк и шла все ниже и ниже под гору. Наконец крутой спуск закончился. Справа появились первые груды булыжников – остатки рухнувшей давным-давно стены. Еще дальше показались древние, искореженные дубы. Их корявые, похожие на извивающиеся мокрые щупальца, ветви тянулись к самой земле и мешали проходу. Через несколько шагов Дин различил первую старую могилу, заросшую сорняками. Тут начиналось древнее, давно заброшенное кладбище.

Дин зябко поежился. В этой низине всегда было холоднее, чем везде. Однако не столько холод тревожил парня, сколько вид древних камней, возвышающихся над неизвестными могилами. Камни эти, казалось, были живыми и могли видеть. Вот только смотрели они, будто бы, не на проходящих мимо людей, а куда-то в небесную даль. На звезды, солнце, облака и луну.

Парень поспешил проскочить это жутковатое место и стремглав вылетел на Старую улицу. Тут было тихо. Так тихо, что в первую секунду Дин даже замер. Так неестественно звучали его оглушительно громкие шаги в этом царстве безмолвия. Каждый раз, когда парень тут проходил, ему всегда казалось, что весь мир умер. Отчасти так и было. Ведь для обитателей этой улицы мир и правда давно умер.

Дин перевел дух и не спеша зашагал по узкой дорожке. Слева и справа нависали древние, покосившиеся дома. Крыши некоторых из них давно провалились, в углах других домов зияли дыры. Бревна прогнили, доски проели жуки-короеды. Дину каждый раз казалось, что он попал в заброшенную деревню. Однако это было не так.

Изредка в окна выглядывали морщинистые, засохшие абрикосы старческих лиц, тут же пропадали. Некоторые продолжали наблюдать за одиноким путником. В глазах стариков читалась тоска и глубокое безразличие ко всему. У них ничего не осталось и ничего уже больше не будет. Их удел – маяться в своих каморках, пропахших мочой и потом, ходить из угла в угол и дожидаться смерти. Ничего хорошего их больше не ждет, только тьма и бесконечная пустота.

Дину было страшно представлять себя старым, однако он понимал, что это ждет каждого. Это неизбежно. Разница была лишь в том, с каким уровнем комфорта люди встречают старость.

Старая улица закончилась так же внезапно, как и началась. Просто в какой-то момент резко оборвалась и превратилась в пустырь. Видимо, раньше тут тоже были дома, но теперь, под густыми зарослями терновника, не было видно даже рассыпавшихся фундаментов. Тут пахло сыростью, гнилью и древней ветхостью.

Метров через сто начался парк, поросший с самого края все тем же терновником. Откуда-то из-за деревьев доносились приглушенные пьяные голоса. Дин прислушался, но слов разобрать не смог. Видимо, пьяницы собрались далеко от дороги. Парень зашагал дальше, но вскоре остановился. Из зарослей молодого клена, что раскинулись далеко впереди, донесся жутковатый хрип, скрежет и противный клекот. Дин настороженно присмотрелся к кустам, но ничего не смог разобрать, снова двинулся вперед. Хрип повторился, и парень снова замер. Ничего. Пусто.

В следующую секунду Дин, с немыслимой скоростью, шмыгнул в заросли терновника и затаился там. Прихрамывая, сутулясь и выгнув голову под неестественным углом, на дорогу выбралось нечто. Существо это, совсем недавно, явно было человеком. Об этом свидетельствовала внешность, пусть и сильно обезображенная, и одежда. Ярко-красные шелковые штаны, красные же сапожки из мягкой замши, черный кушак и ярко-зеленый сюртук. Вылитый попугай! Однако Дин знал, что это был кто-то из купеческой братии Трангола. Только они специально одевались так ярко и дорого, чтобы выгодно отличаться от общей человеческой массы.

Существо выбралось на середину дороги, запрокинуло голову и застрекотало. Повернуло голову в сторону Дина, принюхалось. Парень не дышал и зажмурил глаза, лишь бы не видеть взгляд черных, лишенных зрачков, бездонных глаз бывшего купца. «Купец» задумался, по-птичьи склонив голову на бок. Внезапно он сморщился, возмущенно заклекотал и отвернулся от Дина.

Парень приоткрыл глаза и увидел, что на встречу «купцу» бредет еще один человек. Дин осторожно отодвинул ветку терновника в сторону, присмотрелся к невысокому, полноватому и лысеющему мужчине. Мильтон! Ну, точно, городской демонолог, мастер Мильтон! Парень узнал его, ведь он не раз видел демонолога на городских праздниках. Мильтон всегда ошивался рядом с бургомистром и каждый раз был в стельку пьян. Только вот что ему тут-то понадобилось…

В следующее мгновение в голове Дина окончательно сложилась мозаика всей картины. «Купец» был одержим демоном, а Мильтона послали для изгнания мерзкой твари из этого мира! В глазах парня потемнело, голова стала легкой-легкой, сознание поплыло, а окружающая действительность норовила вот-вот перевернуться. Однако Дин приложил все силы, что у него остались, чтобы не отключиться.

На дороге события развивались неторопливо. Мильтон, наконец, остановился шагах в двадцати от одержимого, икнул, утер рукавом нос, пошатнулся, чуть не упал, но на ногах кое-как удержался. Демнолог и сейчас был пьян. Одержимый, будто бы почуяв это, улыбнулся и хитро уставился на Мильтона, но нападать не торопился.

Мастер Мильтон, собрав всю свою отвагу в кулак, трясущимися руками достал из-за пазухи амулет в виде красного полумесяца и выставил перед собой. Взгляд мужчины мгновенно стал более осмысленным. Одержимый демоном дернулся как от удара, возмущенно застрекотал, зашипел. Демонолог, не теряя времени даром, что-то забормотал и стал нервно разматывать плеть. Непослушное оружие никак не давалось и норовило выскользнуть из рук. Однако мастер справился и с этим.

В воздух взметнулась смертоносная плеть, и одновременно с этим Мильтон выкрикнул слово-активатор. Опасный хлыст косо хлестнул землю перед ногами одержимого. Ярко полыхнуло. Мощный щелчок оружия слегка оглушил Дина, а неистовый вопль боли одержимого – дезориентировал на несколько секунд.

Когда парень пришел в себя, одержимый «купец» уже медленно поднимался на ноги. Видимо удар плетью с вложенной в нее эфирной энергией не возымел особого эффекта, а лишь отбросил одержимого в сторону. «Купец» секунду помотал головой, выгнул спину до противного хруста в позвоночнике и громогласно заверещал, а в следующее мгновение бросился на демонолога.

Мастер Мильтон судорожно засучил руками, подтягивая к себе плеть. Слепо ударил наотмашь, потом еще раз и еще. Однако то ли одержимый был настолько проворен, то ли демонолог потерял остатки самообладания, но хлыст так и не достиг цели.

Мильтон дернулся, развернулся, хотел бежать. Одержимый оказался намного быстрее: на всей скорости он врезался в мастера, свалив его в грязь. Мильтон неуклюже кувыркнулся, перекатился и замер в грязевой луже. «Купец» резко взвился в воздух и приземлился на все четыре конечности. Хищно изогнул спину, заклекотал, медленно пополз к демонологу.

Демонолог, чувствуя близкую смерть, зашевелился, задвигался быстрее. Стремительно, насколько мог, выбрался из грязи, встал на колени и, кряхтя и отдуваясь, поднялся на ноги. Несколькими быстрыми движениями притянул и смотал плеть, шепнул новое слово-активатор, на секунду замер, а потом снова ударил. В этот же миг метнулся на свою жертву и одержимый. На мгновение двое противников сшиблись друг с другом, а потом откатились в разные стороны. Одержимый отлетел к кустам, из которых выбрался на дорогу. Мильтон снова упал в лужу.

Несколько секунд ничего не происходило, стояла оглушительная тишина. Дин даже подумал, что оба противника погибли, но тут же раздался противный хрип и скулеж. Одержимый «купец» медленно поднимался на ноги, держась окровавленными руками за обожженное лицо и грудь. Когда он опустил руки, Дин увидел страшную картину: вся голова и половина тела одержимого превратилась в расплавленный кусок плоти, с которого слезала кожа, и отслаивалось горячее мясо, оголяя кости.

Одержимый тоскливо завопил и, пошатываясь, зашагал вперед. Прямо на землю с него падали ошметки кожи и тлеющей плоти. Он перешагнул через демонолога и заковылял в парк, в ту сторону, откуда до сих пор доносились пьяные голоса. Дин смотрел в след одержимому «купцу» до тех пор, пока тот не скрылся из виду, и только тогда позволил себе с облегчением выдохнуть. Парень подождал еще с минуту и выбрался из своего временного укрытия. Осмотрелся, прислушался. Воцарилась тишина. Тогда Дин неслышно подбежал к демонологу. Лужа и земля вокруг тела мастера давно окрасилась красным. Рядом обнаружилась и оторванная голова Мильтона.

Дин согнулся пополам и опустошил и без того пустой желудок. Еле-еле справившись с рвотой, парень быстро побежал прочь. Снова остановился и начал блевать какой-то слизью и желчью. Опять рванул вперед по дорожной грязи.

Парень, не останавливаясь, миновал старый парк, вырвался на самую окраину Трангола и свернул на мрачную улицу Висельников. Дин мчался вперед по разбитым булыжникам мостовой. Он проскочил мимо бродяги, лежащего вдоль дороги. Бездомный был то ли мертв, то ли мертвецки пьян. Дин не стал окрикивать бедолагу – себе дороже. Мало ли, вдруг он из шайки Душегубца? Такой мертвым прикинется, а подойдешь – нож под ребра и кошелек прикарманит.

Узкая, вонючая улица Висельников резко свернула, и Дин нырнул в поворот. Задел головой пятку одного из повешенных, метнулся в сторону и врезался в столб. Иссохшийся труп, распятый на столбе, покачнулся, хрустнул и лопнул где-то в районе живота. Зажужжали сонные мухи, облюбовавшие на зиму утробу мертвеца, пахнуло застарелой гнилью и разложившимся мясом. Дин припустился еще быстрее.

В безумной круговерти слева и справа мелькали дома, лица редких прохожих, голые деревья и тощие, облезлые собаки. У приметной покосившейся избушки Дин свернул налево и оказался в своем родном «Муравейнике». Улочка была недлинной, и парень быстро очутился возле калитки своего дома. Только тут он перевел дыханье и осмотрелся.

Из-за соседнего забора, вытаращив глаза, на него ошалело пялилась Мирта. Молодая, черноглазая и черноволосая девушка смущенно отвела взгляд, кивнула и поприветствовала парня. Дин лишь кивнул в ответ и стремглав ворвался в дом. Сумку с обедом он кинул на кухне, прямо на пол, и плюхнулся на широкую лавку, стоящую вдоль печи. Посидев пару минут в тишине и спокойствии, парень окончательно пришел в себя. Размял сначала правое запястье, потом левое. Только сейчас Дин понял, что обе руки от локтя до кисти жгло будто бы огнем. Отмахнувшись от тревожных ощущений, парень подхватил два больших ведра и отправился таскать воду. Сначала домой, потом в бадью для скотины. После этого нарубил дров, перетаскал их в поленницу и прихватил охапку домой. В конце осени ночи, тут на юге, были уже довольно прохладные, поэтому приходилось топить печи.

О недавнем происшествии с одержимым он старался не вспоминать.

Окончательно стемнело. Дин давно покончил с дровами и уже развел огонь в очаге. В топке уютно потрескивали поленья, задорно гудел огонь. Приятно пахло горьковатым и чуть теплым дымком. Парень поставил на шесток горшки со вчерашним ужином. Еда быстро разогрелась.

В коридоре тихо хлопнула дверь. В кухню неслышно вошла мать Дина, вернувшаяся с работы, аккуратно поставила на пол тяжелую сумку с хлебом и крупами и тепло улыбнулась сыну. Парень ответил тем же.

Мать тяжело опустилась на лавку, с облегчением вздохнула. Смахнула со лба длинную прядь светло-коричневых, почти пепельных волос, прикрыла выразительные карие глаза. Тяжело провела ладонью по посеревшему, осунувшемуся, но до сих пор красивому лицу.

Дин, не зная о чем бы поговорить, спросил, уже предвидя ответ:

– Отец все пьянствует? Этой ночью снова дома не был?

– Опять, – односложно ответила мать, резко открыв глаза. – Соседка сказала, что не больно давно в старом парке его видела с дружками. Все пьянющие… Короче, как обычно.

– Ага… ясно… – протянул Дин.

Мать снова тяжело вздохнула, прикрыла глаза и тихо спросила:

– Как у тебя дела на работе?

Дин несколько секунд помедлил и рассказал ей обо всем, что произошло за этот долгий день. Поведал о новой работе, о большей оплате. Умолчал лишь о встрече с одержимым.

– Ну и хорошо! Ну и ладно, – сказала мать. – Работай.

– Да… хорошо… – протянул Дин. – Только домой, считай, позже приходить буду.

– Ничего. Как-нибудь справимся. Главное денег больше будут платить.

Они еще помолчали пару минут, а потом парень спросил с надеждой:

– Ну, а у тебя как? За прошлые месяцы оплату не обещают?

Мать скривилась как от боли в голове, спрятала глаза, отвернулась, но все же ответила:

– Нет. Не обещают. Говорят денег нет, даже за помещения платить нечем…

– Ха! А вы все равно работаете! Значит и пошивочный материал есть?

– Да все есть: и материал, и работа, и заказы. Денег только нет.

Вновь повисла давящая тишина. На секунду в глазах у Дина потемнело. Он с силой стиснул зубы, до боли в пальцах сжал кулаки.

«Эх, сейчас бы взять увесистую дубину, да пойти в этот пошивочный цех, разнести там все к демонам! Да ведь что толку? Прихвостни бургомистра быстренько меня найдут, а там уж никакого суда, никакой камеры. Тогда в лучшем случае – могила! Нет. Нет, тут надо как-то по-другому. Вот только как? Прийти туда и просто вежливо попросить деньги за последние четыре месяца? Ага, они просто улыбнутся и так же вежливо пошлют куда подальше. Нет, нет…» – Дин размышлял над проблемой и судорожно пытался найти какие-то варианты. Вот только ничего стоящего не находил. Да и никогда не найдет. В этом он был абсолютно уверен. Однако матери сказал совсем другое:

– Я что-нибудь придумаю, мам, не беспокойся.

Мать тепло улыбнулась сыну.