Текст книги "Мастер убийств"

Автор книги: Дэниел Силва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Глава 36

Париж

Юсеф взял такси от аэропорта и доехал до центра города. Потом на протяжении двух часов он безостановочно передвигался по Парижу – на метро, на такси, пешком. Придя к выводу, что за ним никто не следит, он направился прогулочным шагом к буа де Булонь.

В холле висел домофон со списком жильцов. Юсеф нажал на кнопку под номером 48, рядом с которой выцветшими синими чернилами была проставлена фамилия Гузман. Когда в железной двери щелкнул замок, он поднялся в лифте на четвертый этаж. Стоило ему только постучать, как дверь квартиры распахнулась и в дверном проеме возник невысокий полный человек с серо-голубыми глазами и морковно-рыжей шевелюрой. Протянув руку, он втащил Юсефа в квартиру и захлопнул за ним дверь.

* * *

В Тель-Авиве солнце клонилось к закату. Мордехай вышел из своего офиса, находившегося на верхнем, командном этаже здания на бульваре Царя Саула, и зашагал по коридору в направлении оперативного отдела. Когда он вошел в оперативный зал, два черноглазых черноволосых офицера из подразделения Льва как по команде оторвали глаза от дисплеев компьютеров и одарили его вопросительным взглядом.

– Начальник еще у себя?

Вместо ответа один из офицеров ткнул изжеванным кончиком карандаша в сторону тупичка, в конце которого располагался принадлежавший Льву офис. Мордехай повернулся и пошел в указанном направлении. Здесь он чувствовал себя как чужак, оказавшийся во враждебном поселении. Присутствие людей со стороны здесь не приветствовалось. Это относилось и к Мордехаю, хотя он и был вторым по старшинству офицером в иерархии службы.

Открыв дверь, Мордехай оказался в мрачном кабинете руководителя секретных операций. Лев сидел за столом, подавшись всем телом вперед и обхватив голову руками. Его поза, лысая голова, круглые выпученные глаза и длинные руки с похожими на щупальца пальцами придавали ему сходство с затаившимся в засаде богомолом. Перед Львом на столешнице лежала какая-то книга. Подойдя поближе, Мордехай отметил, что это не оперативный файл и не отчет о работе в поле. Лев просматривал толстенный том, посвященный экзотическим жукам, обитающим в дельте Амазонки. Медленно закрыв и отодвинув от себя книгу, Лев устремил свой хищный взор на Мордехая.

– Скажи, сейчас в Канаде происходит что-нибудь такое, о чем мне положено знать? – осведомился Мордехай.

– Ты к чему это клонишь?

– Просматривая финансовый отчет о расходах нашей станции в Оттаве, я обнаружил кое-какие несоответствия, связанные с выплатами вспомогательному составу. Так как речь шла о ничтожной, в общем, сумме, я решил не ломать над этим голову, а прояснить вопрос, напрямую переговорив с Зви. Мне даже не хотелось задействовать для связи наш секретный кабель, и я решил позвонить ему по телефону.

– Никак не пойму, какое отношение все это имеет к секретным операциям?

– Я не могу найти Зви. Хуже того, я не могу отыскать и других наших парней. Такое впечатление, что вся наша станция в Оттаве вымерла.

– Что значит «вымерла»?

– Это значит, что ни Зви, ни другие наши люди на мои звонки не отвечают. Исчезли без всяких объяснений.

– А ты с кем там вообще разговаривал?

– С девицей из шифровального отдела.

– И что она конкретно сказала?

– Сказала, что Зви и люди из полевого офиса несколько часов назад в страшной спешке снялись с места и куда-то укатили.

– А старик сейчас где?

– Где-то в Европе.

– Но он только что вернулся из Европы. По какой причине он отправился туда на этот раз?

Мордехай нахмурился.

– Думаешь, старик мне хоть что-нибудь рассказывает? Этот старый хрен развел такую секретность, что иногда я задаюсь вопросом, знает ли он сам, куда направляется.

– Надо найти его. Любой ценой, – сказал Лев.

Глава 37

Монреаль

В аэропорту Лейла арендовала автомобиль и сразу же на большой скорости помчалась по хайвею в сторону города. Справа просматривались очертания скованной льдом реки, а слева – постройки огромного железнодорожного депо, над которыми стлался сероватый туман, напоминавший реющий над полем битвы пороховой дым. Через некоторое время внизу замерцали россыпи огней лежавшего в долине Монреаля. Сыпавший с неба снег и низкая облачность ухудшали видимость. И шоссе, и город видно было плохо, но Лейла вела машину уверенно – как человек, который знает дорогу.

– Вам приходилось когда-нибудь бывать в этих краях? – спросила Лейла, заговорив с Жаклин в первый раз с тех пор, как они покинули кафе в аэропорту Шарль де Голль.

– Нет, я никогда здесь не была. А вы?

– Я тоже.

Жаклин, чтобы сдержать дрожь, обхватила себя руками. Хотя печка в машине завывала на полных оборотах, в салоне по-прежнему было холодно и от уст Жаклин шел пар.

– Одежда, которую я захватила с собой, на такие холода не рассчитана, – недовольно сказала она.

– Люсьен купит вам все, что захотите.

Ага! Стало быть, Люсьен должен встретиться с ней здесь, в Монреале. Жаклин, подув в ладони, сказала:

– Здесь слишком холодно, чтобы ходить по магазинам.

– Все лучшие бутики в Монреале находятся под землей. Вам и носа не придется на улицу высовывать.

– По-моему, вы сказали, что никогда здесь не были.

– Я и не была.

Жаклин прикоснулось лбом к боковому стеклу и на секунду прикрыла глаза. Они летели в Монреаль бизнес-классом. Лейла сидела от нее через проход и чуть сзади. За час до приземления она вышла в туалет, а когда вернулась, протянула Жаклин записку.

"Иммиграционный контроль и таможню пройдете самостоятельно. Когда выйдете из зала, ждите меня у конторки фирмы «Херц».

Лейла съехала с хайвея и свернула на бульвар Рене Левеска. В этом урбанистическом каньоне, застроенном многоэтажными отелями и офисными зданиями, носился, завывая, как злой дух, ледяной ветер, тротуары были покрыты снегом, а на улицах почти не было людей. Лейла проехала несколько кварталов и остановилась перед большим отелем. Из подъезда выбежал портье и помог дамам выйти из автомобиля.

– Добро пожаловать в гостиницу «Королева Елизавета». Собираетесь у нас остановиться?

– Да, – сказала Лейла. – Не беспокойтесь, свои сумки и чемоданы мы донесем сами.

Портье согласно кивнул и сел за руль, чтобы отогнать машину в подземный гараж. Лейла провела Жаклин в просторный шумный вестибюль отеля, по которому слонялось множество японских туристов. Жаклин невольно задалась вопросом, что привело японцев в этот город в разгар зимы. Лейла, не желая, чтобы она рыскала глазами по залу, дернула ее за руку, в которой она держала чемодан. Жаклин отвела взгляд и повернулась. Ее обучали искусству немой коммуникации, и она хорошо понимала язык жестов и тела. Сейчас должен был начаться следующий акт драмы, в которой она играла одну из главных ролей.

* * *

Тарик наблюдал за ними из гостиничного бара. Теперь он выглядел иначе, нежели в Лиссабоне, – в темно-серых брюках, кремовом пуловере и итальянском блейзере. Он был чисто выбрит, а на носу у него красовались очки с простыми стеклами в золотой оправе. В волосы он добавил немного седины.

Тарик уже видел фотографию Доминик Бонар, тем не менее ее внешность произвела на него сильное впечатление. Он даже задался вопросом, как могли Шамрон и Габриель послать эту блистающую красотой женщину на такое опасное задание.

Потом он обвел глазами вестибюль. Он знал, что они где-то здесь и скрываются среди туристов и служащих отеля. «Они» – это ищейки Шамрона. Тарик попытался растянуть их ресурсы, сделав так, чтобы Доминик отправилась из Лондона в Париж, а оттуда – в Монреаль. Но «они», разумеется, уже перегруппировались, и их люди находятся на своих местах. Он знал, что, как только приблизится к Доминик, враги впервые получат возможность лицезреть его своими собственными глазами.

Неожиданно он осознал, что предвкушает эту встречу. После стольких лет пребывания в тени он получит наконец возможность ступить на ярко освещенную сцену. На мгновение ему захотелось крикнуть: «Вот я – смотрите! Никакой я не монстр, а такой же человек из плоти и крови, как вы». Если разобраться, ему нечего было стыдиться своей жизни. Более того, он гордился тем, что успел в этой жизни сделать. Интересно, в состоянии ли Аллон сказать о себе то же самое?

У Тарика было перед Аллоном одно важное преимущество. Он знал, что его жизнь подходит к концу и что он должен умереть. В последние годы он все время ходил по краю жизни – и не только потому, что его могли убить враги. В любой момент ему могло нанести предательский удар собственное здоровье. Что ж, коли ему суждено умереть, он может воспользоваться знанием о своей неизбежной кончине, как оружием. И это, без сомнения, мощное оружие. Самое мощное, которое когда-либо находилось в его распоряжении.

Тарик поднялся с высокого стула, оправил блейзер и, пересекая вестибюль, направился к женщинам.

* * *

Они поднялись в лифте на четырнадцатый этаж, прошли по пустынному коридору и остановились у двери с номером 1417. Тарик открыл дверь, проведя по замку электронной карточкой, и впустил Жаклин. Она огляделась и, как учил ее Шамрон, мгновенно вобрала в себя взглядом обстановку и расположение комнат. Номер был небольшой – гостиная и спальня. На кофейном столике стоял поднос, на нем помещалась тарелка с недоеденным салатом. На полу лежала открытая, но не распакованная дорожная сумка.

Он протянул ей руку.

– Люсьен Даву.

– Доминик Бонар.

Он одарил ее уверенной, но одновременно доброжелательной и теплой улыбкой.

– Мои помощники сообщили, что вы очень красивая женщина, но эти жалкие слова не состоянии передать вашу истинную прелесть.

Его манеры и речь наводили на мысль о французском воспитании. Если бы ей не сказали, что он палестинец, она приняла бы его за преуспевающего парижанина.

– Вы совсем не такой, как я думала, – сказала она чистую правду.

– Неужели? А как вы меня себе представляли? – Он уже начал ее прощупывать, и она это почувствовала.

– Ну... Юсеф говорил, что вы интеллектуал и борец за идею. Я полагала, что увижу длинноволосого субъекта в потертых джинсах и дырявом свитере.

– Другими словами, вы готовились лицезреть, скажем так, интеллектуала-профессионала?

– Пожалуй, это самое уместное в данном случае слово, – ответила Жаклин с натянутой улыбкой. – Но вы на профессионального мыслителя нисколько не похожи.

– Это потому, что я никогда не был университетским профессором.

– Не скрою, я бы хотела узнать о вас больше, но Юсеф предупреждал, чтобы я лишних вопросов не задавала. Поэтому, как я понимаю, наши разговоры должны ограничиваться милыми светскими беседами.

– Вы не представляете, как давно я не вел милой светской беседы с красивой женщиной. Полагаю, беседы такого рода скрасят нам время пребывания за границей.

– Скажите, вы давно приехали в Монреаль?

– Между прочим, вы только что задали мне вопрос, Доминик.

– Извините, я просто...

– Не надо извиняться. Это всего лишь шутка. Что же касается вашего вопроса, скажу так: я приехал в Монреаль сегодня утром. Как видите, не успел даже разобрать вещи.

Жаклин прошла из гостиной в спальню, и Тарик поспешил ее заверить:

– Не беспокойтесь. Сегодня я буду спать на диване в гостиной.

– Если мне не изменяет память, мы должны изображать влюбленную парочку.

– Совершенно верно.

– А вдруг обслуживающий персонал заметит, что вы спите в гостиной?

– Ну... Они могут предположить, что мы поссорились. Или решат, что я работал до поздней ночи и не захотел вас беспокоить.

– Полагаю, на это они могут купиться.

– Юсеф говорил, что вы умны, но никогда не отзывался о вас как о женщине с конспиративным складом ума.

Жаклин порадовалась, что этот разговор завела она, а не он. Ей, по крайней мере, удалось завладеть его вниманием. Теперь она с полным на то основанием могла сказать, что хотя бы это ей по силам.

– Не возражаете, если я закурю?

– Нисколько.

Жаклин вставила в рот сигарету и, нажав на педаль, прикурила от зажигалки, подаренной Шамроном. Она знала, что в этот момент зажигалка начала испускать радиоволны, которые должны засечь люди из службы. Ей представлялось, что она видит эти радиоволны чуть ли не воочию.

– Я не захватила одежду для холодной погоды. Лейла сказала, что вы поводите меня по магазинам и поможете приобрести теплые вещи.

– С удовольствием прогуляюсь с вами по магазинам. Хочу извиниться, что вынужден был держать вас в неведении относительно пункта назначения. В оправдание могу лишь сказать, что это было совершенно необходимо.

– Я вас понимаю. – Помолчав, она добавила: – Надеюсь, что понимаю.

– Теперь ответьте на мой вопрос, Доминик. Почему вы согласились отправиться со мной в путешествие? Вы что – действительно верите в важность этой миссии? Или вы согласились на это, потому что влюблены?

То, что эти вопросы чуть ли не дословно совпали с теми, которые она не раз себе задавала, показалось ей непостижимым, и лгать, отвечая на них, было бы вульгарно. Положив зажигалку в сумку, она спокойным голосом произнесла:

– Я пошла на это из-за любви. Вы верите в любовь?

– Я верю в то, что мой народ должен иметь свою родину, и посвящаю борьбе за его права все свое время. Я никогда не мог позволить себя такую роскошь, как любовь.

– Извините... – Она хотела было назвать его Люсьеном, но по какой-то непонятной причине не смогла заставить себя это сделать.

– Вам что, неприятно произносить мое имя? Почему вы не назвали меня Люсьеном?

– Потому что знаю: это ненастоящее ваше имя.

– Откуда вы об этом знаете?

– Мне сказал об этом Юсеф.

– А вы знаете мое настоящее имя?

– Нет. Юсеф мне его не назвал.

– Юсеф – хороший парень.

– Это правда. И я очень тепло к нему отношусь.

– Скажите, Доминик – ваше настоящее имя?

Он застал ее врасплох: она не ожидала этого вопроса.

– Не понимаю, о чем вы?

– Странно. В сущности, это такой простой вопрос. Я просто хотел узнать, в самом ли деле вас зовут Доминик?

– Вы видели мой паспорт.

– Подделать паспорт не представляет труда.

– Для людей вроде вас – может быть! – бросила Жаклин. – Послушайте, Люсьен – или как там вас еще называют? Мне ваши вопросы не нравятся. Они вызывают у меня чувство дискомфорта.

Он сел на диван и потер виски.

– Вы правы: мне не стоило затевать этот разговор. Но политика на Среднем Востоке кого угодно параноиком сделает. Надеюсь, вы меня простите?

– Мне нужно позвонить в Лондон. Проверить свой автоответчик.

– Разумеется. – Он подтащил к себе за шнур телефон и снял трубку. – Вы позволите набрать за вас номер?

Она продиктовала ему номер своего лондонского телефона. Он включил связь, после чего стал давить пальцем на кнопки. Через несколько секунд она услышал двухтонный сигнал фирмы «Бритиш телеком», а потом записанный на магнитофонную пленку собственный голос, предлагавший абоненту оставить сообщение на автоответчике. В этот момент ей представился склонившийся за компьютером сотрудник технического отдела израильской секретной службы. Перед ним на экране одно за другим высвечивались слова: «Отель „Королева Елизавета“, Монреаль, комната № 1417». Жаклин хотела выключить связь и взять трубку, но Люсьен отодвинул от нее аппарат и сказал:

– Я тоже был бы не прочь узнать, кто вам звонил. Если вы, конечно, не возражаете. Ничего не поделаешь – опять паранойя одолевает.

За время отсутствия Жаклин пришло три сообщения. Первое было от женщины, которая идентифицировала себя, как мать Доминик. Второе – от Джулиана Ишервуда. Он не мог отыскать папку с материалами по современным художникам и просил Доминик связаться с ним в удобное для нее время и сообщить, где, по ее мнению, эта папка может находиться. Третий звонок был от мужчины, который никак себя не назвал, но Жаклин сразу узнала голос Габриеля. Он сказал: «Я просто хочу, чтобы ты знала, что я всегда о тебе думаю. Если тебе что-нибудь понадобится, дай только знать. Надеюсь, мы скоро увидимся. Привет».

– Можете повесить трубку, – сказала Жаклин.

Положив трубку, Тарик заметил:

– Непохоже, чтобы это звонил Юсеф.

– А я и не утверждаю, что это Юсеф. Мне звонил мужчина, которого я знала до Юсефа.

– У меня сложилось впечатление, что этот человек все еще к вам неравнодушен.

– На самом деле он никогда меня по-настоящему не любил.

– Но у меня нет сомнений, что вы его любили. Возможно, вы и сейчас его любите.

– Я влюблена в Юсефа.

– Ах да! Чуть было об этом не забыл. – Он поднялся с места. – Знаете что? Пойдемте по магазинам...

Глава 38

Монреаль

Зви Ядин встретил Габриеля и Шамрона в аэропорту и повез в Монреаль. У Зви были густые курчавые волосы, окладистая борода и мощное сложение профессионального игрока в регби. Так как Зви был высок и силен, многие считали, что он глуповат, но это не соответствовало действительности. Габриель знал это лучше, чем кто бы то ни было, так как учился вместе с ним в академии. Когда курсанты отрабатывали навыки рукопашного боя, Габриеля и Зви часто ставили в пару, хотя они и принадлежали к абсолютно разным весовым категориям. Под конец обучения во время одного из таких спаррингов Зви Ядин сломал Габриелю два ребра. Габриель ответил ему ударом локтя в подбородок и сломал челюсть. Уже много позже Ядин признался, что их ставили в пару по указанию Шамрона, которому хотелось узнать, как Габриель переносит боль. Габриель пожалел, что сломал челюсть Зви, а не Шамрону.

– Говорят, сегодня ночью будет тридцать градусов ниже нуля, – сказал Ядин, ведя машину по хайвею. – Я прихватил с собой парки и перчатки. А это я привез для тебя, Габриель.

Зви передал Габриелю небольшой чемоданчик из нержавеющей стали. Внутри лежала «беретта» двадцать второго калибра. Габриель погладил ствол оружия и отделанную ореховым деревом рукоять. На ощупь оружие было холодное, как лед. Габриель закрыл крышку и задвинул чемоданчик под сиденье.

Шамрон сказал:

– Спасибо, что побеспокоился о нашей экипировке, Зви. Но как дела у Жаклин? Ты знаешь, где она?

Ядин коротко и сжато изложил все, что ему было известно. Борт из Парижа прилетел с опозданием на двадцать минут. Команда Ядина села женщинам на хвост, когда они прошли таможню и иммиграционный контроль. Новая знакомая Жаклин арендовала машину в конторе проката автомобилей «Херц», после чего они покатили по направлению к городу. В Монреале неизвестная брюнетка остановилась у отеля «Королева Елизавета», провела Жаклин в вестибюль, где представила хорошо одетому и респектабельному на вид мужчине примерно сорока лет. Мужчина и Жаклин сели в лифт и поднялись к себе в номер. У Ядина имелся среди обслуживающего персонала помощник – старший консьерж. Он сказал, что интересующий Ядина человек приехал в отель утром и прописался под именем Люсьена Даву в номере 1417.

– Снимки сделали? – с надеждой в голосе осведомился Шамрон.

– Так и не смогли подобраться к нему, босс. При сложившихся обстоятельствах это было слишком рискованно.

– Это был Тарик?

– Трудно сказать. Может, и он.

– Как повела себя неизвестная нам брюнетка?

– Удалилась из отеля, познакомив Жаклин с этим человеком. На бульваре Рене Левеска ее подхватил какой-то автомобиль. Больше я за ней не следил. У нас слишком мало людей, и нам не следует распылять свои силы.

– Сколько человек в твоем распоряжении, Зви?

– Три опытных агента и одна девушка из тех, что ты недавно прислал к нам из академии.

– Какова их дислокация?

– Два человека из нашей группы слоняются в вестибюле отеля и прицениваются к товарам в гостиничных магазинах и киосках. Двое других сидят в машине на улице.

Габриель спросил:

– Наш друг старший консьерж может впустить нас в номер?

– Конечно.

– Я хочу поставить «жучок» на телефон этого парня.

– Нет проблем. Я привез из Оттавы «стакан» – устройство, которое позволит полностью контролировать номер. Мы можем снять номер по соседству и оборудовать там пункт прослушивания. При этом, правда, одному человеку из нашей команды придется неотлучно там находиться.

– Прослушивание того стоит.

– Мы посадим за прослушивающую аппаратуру нашу новую девицу.

– Э нет. Девушка может нам пригодиться для работы на улице.

Ядин со значением посмотрел на Шамрона.

– Теперь обсудим наши внутренние проблемы, босс.

– Какие еще проблемы?

– Лев.

– И что же наш Лев?

– В ожидании твоего прилета я позвонил на станцию и справился о новостях.

– И?..

– Шифровальщица сказала, что, когда мы уехали, на станцию по какому-то рутинному вопросу позвонил Мордехай. Очевидно, после этого он сразу побежал ко Льву и сообщил, что весь личный состав станции отсутствует, поскольку через полчаса после звонка Мордехая по специальному кабелю прошел звонок от Льва, который весьма интересовался тем, что у нас происходит.

– Что конкретно сказал Лев? – устало спросил Шамрон.

– На всякий случай я оставил нашей секретарше пакет с дутой информацией. Она распечатала его и сообщила Льву, что мы от нашего друга из канадской секретной службы получили наводку относительно появления в Квебеке агента террористической группы «Исламский джихад». Далее она сказала, что мы выехали в Квебек, чтобы на месте выяснить, так ли это. Тогда Лев задал сакраментальный вопрос: «Кто велел?» – а потом потребовал срочно переслать ему данные на этого несуществующего активиста из «ИД». Ну и все такое прочее в том же духе. Ты улавливаешь картину, босс?

Шамрон негромко выругался.

– Когда вернешься на станцию, пошли ему сообщение, что это была ложная тревога.

– Мы с тобой съели вместе не один пуд соли, босс, но может статься, что тебя спровадят на пенсию раньше, чем все мы думаем, и тогда контору возглавит Лев. Он обязательно припомнит мне эту ложную тревогу, и мало мне не покажется. Ему нравится мучить своих сотрудников – уж такой он человек.

– Со Львом я сам как-нибудь разберусь. А ты будешь делать то, что тебе говорят.

– Короче, выполняй приказы и ни о чем не думай. Так, что ли, босс?

Негромко зачирикал мобильный телефон Ядина. Он выхватил его из кармана и поднес к уху:

– Слушаю...

Пауза.

– Когда?

Пауза.

– Где?

Снова пауза – более длительная, чем предыдущие.

– Следуй за ними. Но помни, с кем имеешь дело. Держись на безопасном расстоянии.

Зви выключил мобильник и сунул его в бардачок.

– Ну, что там еще? – спросил Шамрон.

– Объект начал перемещаться.

– А что с Жаклин?

– Они перемещаются вместе.

– Куда же они направляются?

– Похоже, они решили пройтись по магазинам.

– Сфотографируй этого парня, Зви. Мне необходимо удостовериться, что это Тарик.

* * *

Существуют два Монреаля. Тот, что на поверхности, превращается зимой в засыпанную снегом тундру. Здесь ледяные арктические ветры завывают среди торчащих как сигнальные вехи небоскребов и носятся по продуваемым насквозь аллеям лежащего в низине у реки Старого города. Но есть и Монреаль подземный. Это лабиринт ярко освещенных магазинов, кафе, баров, супермаркетов и торгующих дизайнерской одеждой бутиков, который, протянувшись на километры, змеится под Старым городом и позволяет путешественнику проходить квартал за кварталом, не высовывая носа на улицу. «Подходящее для меня место. Два мира, две реальности, два уклада», – созерцая все это, думала Жаклин. Она – Жаклин Делакруа, манекенщица и фотомодель. Она же Доминик Бонар, секретарша хозяина художественной галереи Джулиана Ишервуда. И она же Сара Халеви, еврейская девушка из Марселя, агент израильской секретной службы. Если разобраться, миров, реальностей и укладов у нее даже больше, чем в Монреале.

Она шла рядом с Люсьеном. Он положил руку ей на плечо и, слегка надавливая на него или, наоборот, отпуская, вел ее сквозь толпу заполнивших переходы покупателей и вечерних гуляк. Жаклин всматривалась в калейдоскоп мелькавших вокруг нее лиц: симпатичных юношей и девушек французского происхождения, арабов, евреев – всех этих характерных для Монреаля этнических типов. Но подобные этим лица заполняли и улицы столицы Франции. Если бы не специфический акцент, можно было подумать, что она никуда не уезжала из Парижа.

Время от времени Люсьен проверял, нет ли за ними слежки, и это не укрылось от внимания Жаклин. Неожиданно он замирал перед витринами магазинов, резко менял направление движения, а иногда и вовсе шел против течения толпы. Жаклин оставалось только надеяться, что люди из команды Шамрона хорошо знают свое дело. В противном случае Люсьен обязательно бы их обнаружил.

Они прогулялись по залам эксклюзивных магазинов, скрывавшихся в подземных переходах улицы Святой Катерины; в одном купили длинное, на теплой подкладке пальто, а в другом – меховую шляпу. В третьем они приобрели две пары джинсов и несколько пар теплого длинного белья. Уже под конец в магазине, специализировавшемся на продаже сезонных товаров, она указала на высокие, на меху, зимние сапоги. Все это время Люсьен ни на минуту ее от себя не отпускал, а когда она заходила в кабинку, чтобы примерить выбранные ею вещи, стоял рядом, любезно улыбаясь продавщицам. Он также расплачивался за все приобретенные товары, предъявляя кассиру электронную кредитную карточку на имя Люсьена Даву.

Закончив делать покупки, они двинулись по подземному переходу в сторону отеля. «Чего ты ждешь? – мысленно воззвала Жаклин к Габриелю. – Убей его. Здесь и сейчас». Впрочем, это было легче сказать, чем сделать. Пристрелить человека в подземном Монреале нетрудно, но выбраться после этого на поверхность практически невозможно. Весь этот гигантский подземный лабиринт магазинов, кафе и баров можно было запечатать в считанные минуты. При этом Габриель и его люди обязательно попали бы в ловушку, канадская полиция установила бы, что они связаны с израильской разведкой, после чего разразился бы грандиозный скандал, который имел бы самые негативные последствия для Габриеля и Шамрона и основательно подорвал международный престиж службы.

Люсьен предложил ей выпить перед обедом кофе, и они зашли в бар-эспрессо неподалеку от выхода к гостинице. Когда она, попивая кофе, просматривала с самым безмятежным видом туристический справочник по Монреалю, Люсьен извлек из кармана флакончик с пилюлями, принял две штуки и запил кофе. Ровно через пять минут – Жаклин точно это знала, поскольку во время прогулки неукоснительно придерживалась правил, преподанных ей Шамроном в академии, и регулярно смотрела на часы, – за соседний столик присел мужчина в сером деловом костюме. При этом он поставил на пол портфель – мягкая черная кожа, позолоченные застежки и цифровой кодовый замок. Торопливо выпив чашку кофе-эспрессо, человек в сером костюме удалился, оставив портфель у ножки стола. Допив свой кофе и готовясь уходить, Люсьен, собирая пакеты с купленными им для Жаклин вещами, заодно прихватил и этот портфель.

Два Монреаля, две реальности, два уклада... – продолжала развивать эту мысль Жаклин, когда они возвращались в отель. В одной реальности они с Люсьеном просто ходили за покупками. В другой – Люсьен-Тарик провел час, проверяя, нет ли за ним «хвоста», а кроме того, получил от своего контактера «пушку».

* * *

Габриель подошел к конторке консьержа и осведомился, как пройти во французский ресторан. Консьержа звали Жан. Это был человек небольшого роста, очень аккуратный, с тонкой полоской пробритых над верхней губой усиков и вечной, словно намертво приклеенной к устам улыбкой хорошо вышколенного гостиничного служащего. Габриель говорил на безупречном французском. Консьерж отвечал ему на том же самом языке, которым владел в совершенстве. В нескольких словах он описал ему достоинства модного, в парижском стиле бистро «Александр», после чего протянул туристскую карту города и назвал адрес заведения. Габриель засунул карту во внутренний карман куртки, поблагодарил консьержа и удалился. Однако вместо того, чтобы выйти на улицу и двинуться в указанном направлении, он пересек вестибюль, вошел в лифт и поднялся на четырнадцатый этаж.

Выйдя из лифта, он быстрым шагом пошел по коридору. В правой руке он держал пакет с эмблемой одного из гостиничных бутиков. В пакете лежал гостиничный телефон, завернутый в упаковочную бумагу. Подойдя к двери, Габриель достал из кармана карту Монреаля и развернул ее. Внутри хранилась электронная карточка, позволявшая открыть дверь номера Тарика. На ручке двери висела табличка «Не беспокоить». Габриель проигнорировал объявление, провел карточкой по электронному замку, проскользнул в комнату и тихо притворил за собой дверь.

* * *

В качестве своего оперативного центра Ядин использовал снятый им в отеле «Шератон» номер. Эта гостиница стояла на бульваре Рене Левеска, в нескольких кварталах от отеля «Королева Елизавета». Когда Габриель вошел в номер, там, помимо Ядина, находились Шамрон и черноволосая девушка, которую Зви называл Дебора и которая показалась Габриелю похожей на Лию – даже больше, чем ему бы того хотелось. На кровати была расстелена крупномасштабная карта Монреаля. Шамрон, сдвинув на лоб очки и массируя кончиками пальцев переносицу, расхаживал из стороны в сторону по комнате. Габриель налил себе горячего кофе, после чего обхватил кружку руками, чтобы согреть занемевшие от холода пальцы. Ядин сказал:

– Они уже вернулись в номер. «Стакан» перехватывает не только телефонные переговоры, но и разговоры в комнате. Отличная работа, Габриель.

– О чем они разговаривают?

– Преимущественно обо всяких пустяках. Я пошлю человека, чтобы забрал пленки. Если пройдет какая-нибудь ценная информация, слухач сразу же поставит нас в известность.

– Куда они ходили?

– Прогуливались по магазинам. Однако существует вероятность, что во время этой прогулки Тарику передали оружие.

Габриель опустил кружку с кофе и одарил Ядина испытующим взглядом.

– Все это время за ними ходила Дебора, – сказал Ядин. – Она и наблюдала процесс передачи.

Дебора быстро описала сцену в баре-эспрессо. Она говорила по-английски с американским акцентом.

– Как держится Жаклин?

– Ведет себя спокойно. Без сомнения, утомлена, но в общем выглядит неплохо.

Зазвонил телефон. Прежде чем аппарат успел прозвонить во второй раз, трубку схватил Ядин. Он прослушал сообщение, ни разу не перебив говорившего, потом положил трубку и посмотрел на Шамрона.

– Этот человек только что заказал столик в ресторане на рю Сен-Дени.

– Что за улица?

– Кафе, магазины, бары, дискотеки и тому подобные заведения, – сказал Ядин. – Улица людная и, что называется, богемная.

– Там можно организовать слежку? Условия позволяют?

– Никаких проблем.

– Как думаешь, «кидон» может там близко подобраться к своей жертве?

– Легко.

Габриель спросил:

– А как насчет отходных путей?

– Есть несколько, – пояснил Ядин. – После акции можешь отправиться на север, к районам Отремон или Монт-Рояль, или на юг, к хайвею, а группа растворится в Старом городе.

В дверь постучали. Ядин произнес вполголоса несколько слов, выслушал ответ и только потом открыл дверь. В комнату вошел паренек с соломенными волосами и голубыми глазами.