Текст книги "Последний танцор"

Автор книги: Дэниел Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 51 страниц)

6

Наступило утро пятнадцатого дня заключения Седона, и вместе с ним в камеру вторгся неживой механический голос. Не имея окон в своей подземной тюрьме, Седон догадался, что наступил день, только потому что свет в комнате сделался ярче.

Он уселся ровно, подложил подушку под спину и расслабился, сплетя пальцы над животом и позволяя различным частям тела спать и выздоравливать, пока они с «компьютером», или «программой» – эти два слова, как он узнал, обозначали его собеседника, – продолжали «знакомиться» друг с другом.

Тот объем информации, что программе было позволено передать Седону, мог напугать его, если бы он это себе позволил. В него входили самые интимные подробности, касающиеся вождей этого странного мира, структур власти и правительства. Принимая во внимание, что он наверняка находится в руках этих властных структур, в первую очередь Миротворческих сил, а возможно также Генерального секретаря и Министерства по контролю за рождаемостью, Седон пришел к неутешительному выводу, что они не намерены оставить его в живых.

Он напугал офицера по особым поручениям Венса своей ошибочной, так не вовремя затеянной попыткой воздействия Речью. С другой стороны, Речь – не более чем техническая способность языка. Она включает использование слов, произносимых подходящим тембром с нужной модуляцией и громкостью и располагаемых в определенном порядке с соответствующим содержанием. Речь – это инструмент убеждения, как учили Седона Танцоры в детстве; инструмент, предназначение которого прикасаться к душе. Но Седон слишком недолго знал существо по имени Венс и недостаточно овладел французским языком.

Кроме того, комиссар Венс – не совсем человек. Во всяком случае, он далеко выходил за рамки представления Седона о людях. Много выше, чем варвар, но ниже, гораздо ниже, чем любой из Народа Пламени.

Другой.

Седон был освобожден из вневременного шара в поворотный момент их истории. Даже не зная учения Зарадинов, которое могло бы направлять их, эти бывшие варвары, по мнению Танцора, уже стояли на грани подхода – или возвращения – к Танцу. Десятки фактов подтверждали его теорию, и лишь некоторые наталкивали на мысль, что это открытие может быть отсрочено.

Минимум два подтверждения неизбежности скорого появления концепции Танца Седон обнаружил в языке, называемом английским, где существовало такое понятие, как «вебтанцор». То, что они называли себя Танцорами, вовсе не удивляло Седона; танец – всего лишь метафора, обозначающая метод, при помощи которого вебтанцоры соединяли себя с искусственным разумом, ими же самими и созданным.

Уже поэтому человечество может считаться подготовленным– все признаки налицо.

А в начале пятнадцатого дня заключения говорящий с ним компьютер употребил термин «игрок».

Это буквально поразило Седона. Он сравнил коренное слово «играть» с синонимами и дополнительными значениями, с которыми ассоциировалось слово «игрок». Выступающий, участник, спортсмен, соревнующийся...

Одно из толкований сразу бросилось ему в глаза: играть – выступать на сцене.

В основном же слово «игрок», как его обычно применяли в этой культуре, обозначало не просто пользователя компьютера, а вебтанцора необыкновенных способностей.

«Только мужчины сражаются, и только мужчины Танцуют».

Это высказывание, впервые услышанное Седоном еще в раннем детстве, давно стало аксиомой для Народа Пламени. Поэтому он был немало обеспокоен, узнав, что во многих культурах этого времени женщины занимаются и тем и другим.

Никогда в жизни Седон не смог бы представить себе женщину Танцующей, пусть даже просто для развлечения. Когда компьютер показал ему изображения женщин, занятых тем, что они называли «танцем», Седон был вынужден отвернуться.

Они совсем недавно, лишь в последние восемьдесят лет, расшифровали собственный генетический код, да и то частично. Результаты оказались предсказуемыми: генные инженеры изменяли его, но очень часто получалось совсем не то, что они себе представляли. И многим это не нравилось. Народ Седона тоже пострадал от этого – во времена Раскола, последовавшего за Уходом Зарадинов. Но гвардейцы, на взгляд Седона, не походили на истинных раскольников. В первую очередь по той причине, что искусственно приданные способности вряд ли передавались по наследству. Программа подтвердила это.

– По определению, миротворцы не геники. Геник – человек, который был собран, ген к гену, чтобы соответствовать какой-то определенной копии. Самые распространенные генетические модификации – это стирание самых ужасных ошибок в человеческом генотипе, таких как наследственная предрасположенность к раку, ожирению, плохому зрению и тому подобному. По законам Объединения такое тоже незаконно, но редко наказывается, даже если обнаружится. Более серьезные случаи воздействия генной инженерии на людей обычно преследовались, особенно после Большой Беды.

Информационная насыщенность вызывала у Седона трудности с восприятием; почти каждое предложение подразумевало знание огромного количества исторических фактов, с которыми он был незнаком. Что такое, например, Большая Беда? Он решил пока отложить этот вопрос и снова заострить внимание программы на гвардейцах.

– Если гвардеец не геник, то кто же он тогда?

– Моя очередь, – парировала программа. – За преступление какого типа ты был отправлен на Землю?

– Я не могу ответить тебе, программа.

– Не можешь или не хочешь?

– Вместо того чтобы служить, я превратил в слугу то Пламя, которое жило во мне. Пламя, давшее мне жизнь, научившее меня Двигаться. Тебе понятно, программа?

– Нет. Что это за пламя?

Седон глубоко вздохнул, задумавшись. И с легким изумлением осознал, что даже сейчас, находясь в этом далеком, чуждом мире, не желает нарушать клятву молчания, принесенную им, еще молодым Танцором, неисчислимое количество веков назад. Когда прошло пятнадцать секунд без ответа – Седон уже привык к такой манере, – программа повторила:

– Что это за пламя?

– Вначале было Пламя, и Пламя было жизнью. Мы, пришедшие позже, увидели Пламя и возрадовались и Танцевали в его красоте, – он проговорил эти слова на шиата, добавив по-французски: – Это называлось Танец Огня.

Очевидно, программа была готова принять такой ответ, потому что вернулась к его вопросу о гвардейцах:

– Гвардеец Миротворческих сил – обычный человек, модифицированный при помощи механизмов и трансформирующих вирусов. Таких киборгов создают на космической базе Миротворческих сил «Ла-Гранж-5». Хирурги имплантируют им новые глаза, удаляют кожу и вживляют небольшие лазеры в указательные пальцы. После того как кожу сняли, последняя хирургическая операция – это расположение тончайшей сети сверхпроводников непосредственно под кожей, чтобы распределять жар равномерно по всей поверхности тела гвардейца в том случае, если в него стреляют из энергетического оружия. После этого кожу выращивают заново, и она становится намного прочнее, чем прежняя. Трансформирующие вирусы созданы для того, чтобы вызывать воспалительные процессы, приводящие к качественным изменениям в теле. Например, увеличивать скорость нервных реакций на шестьдесят-семьдесят процентов. Вирус, делающий работу мышц более эффективной, усиливает их в четыре-пять раз. Иначе говоря, гвардеец в четыре-пять раз сильнее обычного человека. Вторая нервная система выращивается поверх той, с которой человек родился, и выводится на боевой компьютер, имплантированный в основание черепа гвардейца. Углеродно-керамические волокна усиливают те точки, где мышца, связка или хрящ крепятся к кости. Сами кости тоже выращиваются заново на той же углеродно-керамической основе. Первые гвардейцы, – продолжала программа, – были довольно тяжелыми. Последние конструкторские разработки и внедрение усовершенствованной модели гвардейца значительно снизили их вес, так что такой гвардеец весит всего на тридцать-сорок процентов больше, чем до модификации. Теперь моя очередь поклонялись огню?

– Программа, я не могу сказать тебе. Пламя – это объект для живых существ, и, хоть я и говорю о нем словами, ты не поймешь, что я имею в виду.

– Ты не хочешь отвечать на вопрос?

Программа спросила это в четвертый раз, теми же самыми словами. И каждый раз, как заметил Седон, охранник, стоящий у двери, слегка напрягался. Значит, вопрос действительно важен, и, если подтвердить свое нежелание, это даст толчок для приведения в действие механизма, при помощи которого они намерены убить его. Седон позволил себе вздохнуть и выпрямился на кровати. Он подсунул правую ногу под себя, согнув пальцы, чтобы преодолеть сопротивление упругого покрытия и гладкой ткани простыней.

– Программа, – заговорил он со всей возможной искренностью в голосе, гадая про себя, может ли она считывать изменения тона и модуляции тембра, – я хочу и готов ответить на любые твои вопросы. Но есть такие сферы обсуждения, где я должен говорить с мужчиной или женщиной, которые дышат и живут. Иначе мои ответы – просто слова.

Седон медленно выдохнул, пока его легкие полностью не освободились от воздуха. Он уставился в диафрагму гвардейца, то место, где ребра последнего соединялись. И замер.

Гвардеец, стоявший у дверей уже шесть часов, явно расслабился, услышав ответ Седона.

И тогда Джи' Су эй' Ободи Седон, последний из живущих Танцоров, начал Движение.

Поздно вечером во вторник 29 марта Кристина Мирабо, женщина с внешностью и хваткой бульдога, занимающая самый высокий пост среди миротворцев Системы, шла рядом с Мохаммедом Венсом по исполосованным лазерными лучами коридорам Центра предварительного заключения МС. Центр находился в предместье Амьена, города на севере Франции, раскинувшегося на живописном берегу Соммы.

За весь долгий вечер Венс ни разу не повысил голос, ни разу не сбился с тона доверительной беседы, допустимого только в общении старых друзей.

Беседа началась в подземной камере, расположенной двумя этажами ниже нулевого уровня. Той самой, где до этого содержался Седон.

Сначала Венс продемонстрировал голограмму, в полный рост изображающую Седона и дю Бушажа, гвардейца, который его охранял.

– Запись будет проигрываться на одной четвертой скорости, мадам командующая, – доложил Венс. – Это я приказал охране стоять внутри, а не снаружи. Дело в том, что вначале мы беспокоились главным образом за безопасность самого пациента. Не скрою, нас пугала возможность самоубийства. Я понимал, что подвергаю гвардейца известному риску, но считал его минимальным. Пока такое... не случилось, я и представить себе не мог, что человек способен убить киборга голыми руками.

– Понятная ошибка.

– Я несу полную ответственность за свое решение. Команда: голографическое изображение.

Седон рывком взлетает с кровати и устремляется к гвардейцу, стоящему в дверях.

– Остановка кадра. Обратите внимание на его руки и ноги, когда он прыгает. Все четыре конечности одновременно отталкиваются от кровати, существенно увеличивая его скорость в момент, когда он кидается на дю Бушажа.

Показ возобновляется. Седон врезается в дю Бушажа, впечатывая того в дверь. Миротворец только-только начинает осознавать, что происходит. Седон прилипает к большому и тяжелому гвардейцу, одновременно обеими руками и коленом прижимая его ладонь к электронному замку на косяке. Изображение замирает.

– Здесь вы видите, что он пока не пытается причинить вреда гвардейцу. Просто использует его, чтобы открыть дверь. Но все по порядку. Общее время с того момента, как он начал двигаться, и до того, как рука дю Бушажа оказалась прижатой, составляет меньше пяти десятых секунды. Языковая программа все еще продолжает контролировать камеры. Она передала контроль ответственному за безопасность лишь по истечении этих пяти десятых. Компьютерщика, написавшего эту программу, следует приговорить к расстрелу. К тому времени когда дежурный получил изображение и стал принимать меры, дверь уже начала сворачиваться. Далее в игру вступает боевой компьютер дю Бушажа.

Срабатывают лазеры в пальцах киборга, луч одного из них слегка задевает Седона, скользнув ему по ноге. Седон двумя пальцами правой руки бьет гвардейца в солнечное сплетение.

– На изображении можно заметить, что пальцы Седона сломались, но этот удар, скорее всего, и был тем, что остановило сердце дю Бушажа.

Следующий удар Седон наносит ладонью левой руки в висок гвардейцу, и голова дю Бушажа бьется о дверь.

– Вскрытие показало небольшую трещину в углеродно-керамической пластине. Дю Бушаж, очевидно, в этот момент был уже без сознания, и решения принимал его боевой компьютер.

Компьютер принимает правильное решение – увести гвардейца от источника опасности – и толкает тело сквозь открытую дверь в коридор.

Венс, жестикулируя, проходит в двери вслед за изображением Седона.

– Седон следует за ним. Быстрота его реакций по меньшей мере равна скорости дю Бушажа. Однако он не столь силен – одна из дверей, ненадолго задержавшая его этажом выше, не остановила бы наступательного порыва гвардейца. Заключенный попытался взломать ее, а потом воспользовался лазером, чтобы прорезать выход. – Венс прикоснулся к выбоине в стене за секунду до того, как там появилось изображение головы дю Бушажа. – Если дю Бушаж и не потерял сознания до этого, то сейчас он уж точно отключился.

Седон теперь находится так близко к гвардейцу, что тому невозможно использовать ручные лазеры, и боевой компьютер заставляет дю Бушажа прижать противника к себе и постараться задушить. Седон позволяет киборгу захватить себя, но так, что его руки остаются свободными, а затем очень быстро наносит шесть ударов подряд по шее гвардейца. При этом на бесстрастном дотоле лице отражается свирепое наслаждение.

– Один из этих ударов, возможно первый, повредил шейные позвонки дю Бушажа. Эффект примерно тот же, как если бы гвардейца вздернули на виселицу. Идем дальше. Сейчас он без сознания, его сердце остановилось, спинной мозг поврежден. Практически он уже мертв, но даже это не может заставить его разжать объятия – боевой компьютер теперь отдает приказы через два главных ствола вторичной нервной системы. По записи трудно судить, но пятый или шестой удар по шее отключает оба этих канала передачи команд, и компьютер теряет контроль над телом дю Бушажа. Полное время с момента начала движения Седона – три целых и две десятых секунды. Седон тоже пострадал в схватке: лазерный ожог на ноге, сломанные пальцы, а также, возможно, сломанные ребра. Пройдемте наверх.

Они поднимаются по ступеням, следуя за иллюзорным голографическим изображением Седона.

– Чтобы достичь уровня Б-1, требуется двенадцать секунд. Учитывая, что он был усыплен, когда его доставили сюда, непонятно, откуда он узнал, что находится под землей и что надо подниматься. Но, как видите, он не колеблется. К тому времени уже звучит сигнал тревоги, и наверху Седон встречается с офицером гвардии Пейлетэном. Тот, к несчастью, вооружен лишь лазером переменной мощности.

Пейлетэн высок даже для гвардейца, наверное, сантиметров на десять выше Седона. Гвардеец слегка горбится, сжимая лазер, и стреляет в Седона, появившегося на лестничной площадке. Седон делает сальто, уклоняясь от луча, и, выпрямившись в воздухе, бьет ступнями обеих ног по коленным чашечкам офицера.

– Вот тут видно, как Седон, нанося удар, ломает себе левую щиколотку. Коленные чашечки у гвардейцев очень прочны. Противнику не удается разбить ни одну из них.

Пейлетэн падает, и в это время Седон выхватывает у него лазер. В падении, еще не коснувшись пола, Пейлетэн успевает оттолкнуться ногой от стены и прыгает назад, одновременно стреляя из лазера, вживленного в кулак правой руки. Включившийся боевой компьютер заставляет его двигаться прочь от источника опасности. Луч лазера попадает Седану в плечо, рассекая правую ключицу пополам.

– Если бы Пейлетэн был киборгом последнего поколения, вооруженным лазерами в пальцах, он сейчас наверняка уничтожил бы Седона. К несчастью, у него только один лазер, в кулаке...

...и у Седона теперь есть лазер переменной мощности. Он отступает к относительно безопасной лестнице и под ее прикрытием ведет огонь по глазам Пейлетэна, пока не разрушает оптику последнего. Поскольку офицер не способен больше видеть, Седон перестает обращать на него внимание и, со сломанными щиколоткой и ключицей, спешит наверх, к наземному этажу. Скорость его передвижения почти не падает.

– Полное время с момента появления на Б-1 – восемнадцать и три четверти секунды. Седон несколько задержался у входа на лестницу: программа безопасности заблокировала дверь. Он пытается взломать ее, но терпит неудачу – возможно, из-за сломанной ключицы – и использует лазер, чтобы взрезать дверь. Полное время с момента нападения на дю Бушажа тридцать четыре секунды ровно.

В кафетерии было чисто и пусто. Венс с мрачной усмешкой заметил, что на стойку успели поставить полный кофейник, с полдюжины чашек, сливки и сахар.

– Трое гвардейцев на дежурстве, – констатировал он. – Плюс еще семь рядовых миротворцев, двое врачей и медсестра. Большинство из них завтракали; было восемь тридцать семь утра, когда Седон вырвался на свободу. Запись его действий в кафе... – Венс замолчал, очевидно не находя слов, затем продолжил: – из ряда вон выходящая. Он убил пятерых солдат, обоих врачей и сестру меньше чем за одиннадцать секунд. Двое рядовых обстреляли его, но ни один не попал. Седон не потерял ни капли крови. А потом он отправился на поиски де Ностри.

Командующая гвардией Мирабо последовала за Мохаммедом Венсом по коридору в казармы, где спал де Ностри.

– Де Ностри уже проснулся, но только-только, а Седон уже через сорок восемь секунд после начала движения находит коридор, ведущий в помещения для офицерского состава.

Седон отворяет три двери, продвигаясь по коридору и заглядывая в каждую комнату; за четвертой он сталкивается с де Ностри, как раз собирающимся выходить, чтобы выяснить причину тревоги.

– То, что Седон делает после этого, – невыносимо мрачным голосом продолжает Венс, – ясно показывает, что он слушал, думал и учился во время каждого контакта с гвардейцами даже под гнетом мощнейшего стресса.

Первые два выстрела Седана направлены на руки де Ностри. Он уничтожает лазер в левой руке, перемещает луч и удерживает его на правой руке, пока де Ностри рвется к нему. Седану везет: к тому моменту, когда де Ностри приближается вплотную, оба его встроенных лазера сожжены.

– Де Ностри выкрикивает грязное ругательство, которое мы сотрем в последнем варианте записи. Мы должны, – произносит Венс, – в будущем приучить гвардейцев не открывать рот во время атаки. На его месте я поступил бы точно так же.

Стоя неподвижно, Седон с ювелирной точностью всаживает луч лазера прямо в открытый рот де Ностри.

– Если бы де Ностри держал рот закрытым, он смог бы, хоть и не сразу, убить Седона. Но выстрел в это открытое, наполненное криком отверстие испарил его язык, и я представляю, сколь невыносимой была боль.

Де Ностри замирает.

Голограмма исчезла, в коридоре остались только Венс и Мирабо. Комиссар с отвращением покачал головой.

– Сомневаюсь, что вам стоит смотреть остальное. Седон ослепил его, а потом три с половиной минуты забавлялся с ним. Я повидал на своем веку погибших в бою гвардейцев, – продолжал он, – но никогда не видел ничего подобного тому, что наш «танцор» сотворил с офицером Сэмюэлем де Ностри. После того как Седон прожег ему кожу, он направил луч лазера в образовавшуюся дыру и медленно поджарил парня изнутри. Не прошло и пяти минут после нападения на дю Бушажа, как пленник прожег наружные двери Центра, спокойно вышел, дошел прогулочной походкой до берега реки и прыгнул в воду.

– Вышел?.. Прогулочной походкой?..

– Рассчитанное оскорбление, Кристина. Он плюнул нам в лицо. Даже Трент имел такт сбежать.

– И все это произошло...

– Тридцать шесть часов назад. Мы до сих пор не нашли его.

На борту шатла, возвращаясь в Капитолий, Кристина Мирабо еще раз от начала до конца просмотрела запись, удаленную Венсом из голографических камер Центра.

Когда все закончилось и дым, поднимавшийся от тела Сэ-мюэля де Ностри, исчез на экране монитора, командующая Гвардии Кристина Мирабо сдержанно, но твердо сказала:

– Он должен умереть. И как можно быстрее.

– Я найду его, – заверил ее Венс, – и убью собственными руками.

– Желаю тебе удачи, мой друг.

Уставшее, измученное лицо Мирабо выглядело еще более холодным и отстраненным, чем обычно. Эту по-военному дисциплинированную женщину недооценивал Генеральный секретарь, ненавидело Министерство по контролю за рождаемостью, а иногда предавали и в рядах самих Миротворческих сил. Слово «друг» в ее устах было не простой словесной эквилибристикой, она действительно очень хорошо относилась к Мохаммеду Венсу. Настолько хорошо, что однажды даже рискнула довериться ему. И не ошиблась.

– Тебе понадобится больше удачи, чем в той истории с Трентом. И не повтори ошибки молодых офицеров, пытавшихся убить Седона голыми руками.

– Я вырву сердце у него из груди!

Кристина некоторое время с удивлением разглядывала профиль Венса. Потом покачала головой и сказала:

– Знаешь, Мохаммед, а ведь я до этого случая ни разу не видела тебя по-настоящему разозленным. Весьма поучительное зрелище.

Венс не ответил. Он всю дорогу просидел, напряженно выпрямившись и глядя в пустоту, пока ракета возвращалась в верхние слои атмосферы, слегка вибрируя от усиливающейся турбулентности.