Текст книги "Последний танцор"

Автор книги: Дэниел Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 51 страниц)

Джимми в ужасе уставился на нее.

– Неужели нам так уж необходимо стрелять в них? Почему бы просто не усыпить?

– Это займет время, которого у нас нет. К тому же очень трудно воздействовать на сознание, когда я даже не вижу человека.

– Почему бы тебе не начать, а потом мы...

Его слова заглушили звуки выстрелов. Они доносились откуда-то снизу. Одна срикошетившая пуля ударила в цементную стену возле Дэнис, другая попала в потолок...

К одиночным выстрелам присоединились автоматные очереди, и пули, почти уже на излете, с жужжанием посыпались вокруг них. Дэнис не стала смотреть, следует ли Джимми за ней, она закрыла глаза, определила позиции охранников, пинком открыла дверь и выскочила на темную, обдуваемую ветром крышу.

Стреляя, она бежала с такой скоростью, на какую только было способно ее генетически измененное тело. Вокруг нее сверкали лучи лазеров и трещали автоматные очереди.

С крыши поднимались стволы вентиляционных шахт, и за ними, в северо-западном углу, прятались с полдюжины подпольщиков; еще одна группа заняла позиции слева от нее. Просто залегли и открыли шквальный огонь. Пуля просвистела впритирку с виском, вызвав неприятный звон в ушах. Дэнис упала плашмя, зарылась лицом в гравий, перекатилась на спину. Щеку опалило жаром, когда лазерный луч скользнул совсем рядом, и гравий словно вскипел, плавясь. Царапнуло горячим по плечам – это пуля чиркнула по ее телу. А потом она сразу очутилась в самой гуще повстанцев, прячущихся у вентиляционных шахт.

Джимми Рамирес, появившись на крыше, даже не пытался следовать за Дэнис, потому что та бежала так быстро, что он едва успел ее заметить. Он тотчас упал и откатился вбок, сметая алым лучом ряды охранников. На них вспыхнула одежда, патроны стали взрываться внутри их оружия.

На мгновение обстрел прекратился. Джимми вскочил и побежал в том направлении, куда скрылась Дэнис. Что-то вроде кувалды ударило его в спину, когда он подбегал к ряду вентиляционных отводов, и отшвырнуло на металлокерамическую облицовку. Раскинув руки, он повис на поверхности ствола, еще не чувствуя боли от раны и не ощущая ничего, кроме внезапной слабости в коленях. Чья-то невероятно сильная рука схватила его спереди за рубашку, подняла над вентиляционными шахтами, а луч лазера полоснул его по щиколоткам.

Секундная тишина.

Очнувшись, Джимми обнаружил, что сидит на крыше среди трупов всего в нескольких метрах от края. Рядом с ним Дэнис с едва заметным крошечным пистолетиком в одной руке, лазерным карабином в другой и счастливой, отсутствующей улыбкой на лице. Это счастливое выражение ее лица напугало Джимми Рамиреса больше всего, что он когда-либо видел, еще живя за Гранью.

Джимми в шоке уставился на неподвижные тела.

– Это ты... сделала?

– Да, – рассеянно кивнула Дэнис, – так было надо. – Ее пальцы забегали по карабину, знакомясь с оружием. – Извини. – Она слегка приподнялась, выставила карабин над шахтой и не глядя поводила лучом лазера по крыше. Потом снова села. – Это их немного отвлечет. Ты как?

Слабость разливалась по его телу ниже того места, где в него вошла пуля. Глаза заволокло пеленой.

– Кажется, меня ранили.

– Куда?

– Да, – через секунду повторил он, – меня явно ранили.

– Куда?

– В спину. – Джимми заморгал, с отвращением оглядывая себя и стараясь сконцентрироваться на том, что с ним произошло. – Точно, в спину. И еще мне отрезало ступню.

– Я заметила. Радуйся, что хотя бы рану прижгло. Она снова поднялась и возобновила огонь.

– Ну где же они?

С величайшим в своей жизни усилием Джимми посмотрел в небо. Ища огни.

– Никого нет, Дэнис. Я не вижу ни одного аэрокара.

Девушка кивнула. Карабин, который она держала, раскалился докрасна. Луч мигал, угрожая потухнуть в любой момент. Она отбросила оружие, потянулась и вытащила другое из рук одного из убитых.

– Я тоже.

– Я не хочу умирать здесь. О господи, я не хочу умирать здесь! Только не тут, в небе.

– Заткнись. Ты не умрешь.

«Пока кто-нибудь не притащит сюда лазерную пушку, – подумала Дэнис, угрюмо гася волны накатывающего наслаждения, – и не срежет, к черту, эту шахту как пластилиновую».

Среди трупов валялось еще три автомата, но лазеров больше не было; один из бойцов оказался и вовсе безоружным. Дэнис не очень понимала, какого черта он вообще тут делал во время боя.

Отдаленный вой послышался с ночного неба. Джимми с надеждой поднял глаза. Никаких огней.

– Что это?

– Понятия не имею.

Дэнис внезапно вскочила, открывшись, и дважды выстрелила. Две фигуры, спешившие к их укрытию, дернулись и рухнули на крышу. Она вернулась в первоначальное положение самым быстрым способом, какой знала, – расслабила ноги и упала.

Луч лазера скользнул над ее головой, задев волосы.

Вой сделался громче, перерастая в низкий, рокочущий звук. Дэнис на миг показалось, что над ними взорвалась бомба.

Джимми не отводил глаз от неба.

В двух сотнях метров над их головами ночная темнота озарилась вдруг ярчайшим сиянием, как после ядерного взрыва. Дэнис успела наклонить голову, защищая глаза от света, а Джимми Рамирес не успел и вскрикнул от шока, поразившего глазные нервы.

Ревущее пламя спускалось к ним, с каждой секундой делаясь все ярче и громче. Поверхность крыши заволокло нестерпимым жаром. Дэнис, сообразив наконец, что происходит, оттолкнула Джимми ближе к шахте и сама бросилась рядом, подтягивая трупы повстанцев, чтобы хоть частично прикрыться ими. Жара все нарастала, и Дэнис уже потрескавшимися губами глотала перегретый воздух.

Внезапно все кончилось, и вновь стало прохладно.

Дэнис отпихнула мертвые тела и вскочила на ноги. Шатл уже не было видно, хотя утробный рык его двигателей все еще резал уши. Девушка рискнула высунуться из-за трубы и обозреть окрестности.

Подпольщики погибли все. Не требовалось повторного осмотра, чтобы убедиться в этом. Они с Джимми остались единственными, кто пережил пролет шатла над юго-восточной частью крыши, светившийся тускло-алым. Тела мертвецов почернели и съежились от жара. От них поднимался пар.

Рев двигателей почему-то сделался еще громче, чем был...

...и он доносился снизу.

Джимми попытался перевернуться и потерял сознание. Дэнис посмотрела с крыши вниз, и холодный ночной ветер хлестнул ее как бичом. Тридцатью этажами ниже шатл медленно поднимался вплотную с почерневшей стеной здания, в котором от жара лопались окна. Дэнис повернулась к Рамиресу, закинула его руку себе на плечо и, удерживая большую часть его веса, подняла, заставляя стоять на уцелевшей ноге. Джимми очнулся от боли в простреленной спине и заорал благим матом. Когда ему удалось вернуть контроль над собой, он хрипло проговорил:

– Что происходит?

– За нами приехали.

В верхней части аппарата открылся люк. В проеме, озаренным дневным светом, показалась человеческая фигура.

– Что происходит, Дэнис? – повторил Рамирес. – Я ничего не вижу!

Шатл завис примерно в двадцати метрах под ними. Человек в шлюзе что-то прокричал им, но его голос был едва слышен сквозь ужасный рев двигателей, Дэнис не имела ни малейшего представления, что он говорит.

Потом поняла. И похолодела.

– О нет, только не это!

– Что? Что такое?

– Он требует, чтобы мы прыгали. Шатл висит под нами, и они хотят, чтобы мы спрыгнули туда.

– Спрыгнули?!

– Да.

В голосе Джимми прорезался ужас.

– Нет, нет! Я не могу. Заставь их подняться выше.

– Если они это сделают, мы поджаримся, как бекон на сковородке.

– Дэнис, но мы даже не знаем, кто они.

– Мы потом выясним. А если останемся здесь, то погибнем.

– Если мы прыгнем, то погибнем точно!

– По крайней мере, это будет быстро. На счет три. Джимми с секунду беззвучно разевал рот, а потом прохрипел:

– Я тебе никогда не говорил, что боюсь высоты? Дэнис покрепче ухватилась за него.

– Я тоже. – Она посмотрела вниз на открытый люк. – Пойдем вместе. Он задрожал.

– На счет три?

– Раз, два...

Джимми так и не услышал, как она сказала «три». Небо закружилось, и они полетели к ожидающей ракете.

Через шестьдесят секунд Джимми Рамирес уже сидел в кресле на колесиках с подлокотниками и подголовником. Роберт Дазай Йо, расположившись в таком же кресле, поставил ему капельницу, наложил на ногу жгут и принялся бинтовать культю. Дэнис стояла рядом, глядя на бледные черты потерявшего сознание друга и не замечая давящей на ее плечи почти трехкратной перегрузки.

Высокий человек с огромными ручищами, который поймал их и втянул в шлюз, после того как они чуть не промахнулись, лежал в амортизационном кресле рядом с Джимми. У Дэнис накопилось столько вопросов, что она не стала выбирать, а задала всего один:

– Он выкарабкается? Роберт не смотрел на нее:

– Почти наверняка. У нас в кресло встроено поле замедления, включим его, как только состояние Джимми стабилизируется.

Дэнис очень осторожно подобралась к амортизационному креслу через проход от Джимми. Она слышала немало ужасных баек из фольклора Дальнепроходцев и знала, что при таком уровне гравитации даже споткнувшись можно погибнуть. Она опустилась в кресло, двигаясь бесконечно медленно, и только потом снова заговорила:

– Куда мы направляемся?

Незнакомец откликнулся с отчетливым ирландским акцентом:

– Сначала «На полпути», где поменяем ракету. Миротворцы будут там через час после нашей посадки, а глава службы безопасности, которого зовут Нейл Корона, еще раньше. Нам следует смываться побыстрее.

– Куда?

– С вами хочет встретиться один тип по имени Чандлер. Он для этого срочно вылетел с Марса.

– Я о нем слышала.

Черные глаза спокойно смотрели на нее.

– Кто вы?

– Можете звать меня Уильям. А вообще-то мое имя Дван, я Защитник из клана Джи'Тбад. К вашим услугам, мадемуазель. Дэнис сама не знала, откуда взялась такая уверенность:

– Вы ведь один из соплеменников Седона, верно?

– Так оно и есть, – просто ответил он.

– Готово, – произнес Роберт, закончив обрабатывать раны Джимми.

Продолговатый купол поля замедления на мгновение блеснул серебром, а потом окружил распростертое тело Рамиреса. Дэнис на миг поймала собственное искаженное отражение. Кресло Роберта отъехало назад и трансформировалось в такой же ложемент, как те, на которых покоились Дэнис и Дван.

– Мы должны намного обогнать преследователей, – сказал Дван, – если надеемся остаться на свободе. У нас будет восьмикратная сила тяготения до конца путешествия.

Не глядя на Дэнис, Роберт Дазай Йо буркнул:

– Я рад снова видеть тебя, девочка.

– Я тоже...

Толчок ускорения оборвал ее последующие слова, а потом словно огромный кулак обрушился на ее лицо.

10

Они сидели вдвоем при слабом освещении в спортивном зале, который вращался вокруг орбитальной резиденции Фрэнсиса Ксавьера Чандлера. Дэнис раньше никогда не задумывалась, что такое быть самым богатым человеком в Системе, но космический дом Чандлера продемонстрировал ей это в полной мере.

Он превосходил размерами некоторые города Гильдии.

Основное жилище представляло собой огромный, медленно вращающийся цилиндр с тремя уровнями распределения гравитации. Около восьмисот отсеков включали столовые, жилые комнаты, офисы, медицинские учреждения, театр и солидную гостиную. В центре дома находился бассейн с водопадом и теннисный корт с земной силой тяготения.

Спортзал, когда им не пользовались, висел на восьми длинных монокристаллических канатах. Заниматься в нем можно было, только обладая безоговорочной верой в технический прогресс, что поначалу требовало от Дэнис больших усилий. Обычно зал был прикреплен к дому, если же требовалось подготовить его для упражнений, то зал и противовес освобождались от креплений и отводились от комплекса короткими импульсами двигателей ориентации, до тех пор пока не повисали напротив жилого цилиндра под углом девяносто градусов. Монокристаллические канаты натягивались, включался основной двигатель, и спортзал с противовесом начинал вращаться вокруг общего центра – быстрее, быстрее еще быстрее, пока не достигал земного значения ускорения свободного падения.

Труба диаметром больше двух метров, соединяющая зал с резиденцией, оставалась заблокированной до тех пор, пока зал не стабилизируется и сенсоры не покажут одинаковый уровень натяжения каждого из восьми канатов. Весь процесс занимал около часа.

Основной принцип вовсе не казался Дэнис непонятным, пугали только масштабы его приложения. Зал был такого же размера, как весь дом Роберта на Земле, Дэнис не раз представляла себе, как лопаются от невыносимого напряжения канаты и зал улетает в космос. Окон там не было, и, если бы не очень легкий эффект Кориолиса, Дэнис вполне могла бы вообразить, что сидит с Робертом где-нибудь на Земле.

Сила тяготения была идеальной.

Они приняли позу лотоса на девственно-белом мате, которым, похоже, не слишком часто пользовались. Как обычно, Дэнис ничего не могла прочесть на бесстрастном лице Роберта. Он хранил молчание, пока она описывала Лос-Анджелес и рассказывала о том, что там произошло.

– Думаю, Седон умер вскоре после того, как мы ушли.

– Фрэнк, то есть Чандлер, проинформировал меня, что миротворцы прибыли в здание спустя восемь минут после того, как мы все улетели оттуда. – Роберт покачал головой. – И они обнаружили только трупы. Ободи – извини, Седона – там не оказалось, как и тех четверых, кого ты оставила без сознания.

– Ты называешь Чандлера по имени? – удивилась девушка.

– Я тридцать лет преподавал на окраине Капитолия. И обучил всех телохранителей, нанимаемых Чандлером за последние пятнадцать лет. Я знаком с Кристиной Мирабо, с Мохаммедом Венсом, с Генеральным секретарем, с большинством Советников Объединения, и если бы мне вдруг вздумалось поговорить с самим Генсеком, я смог бы устроить это за какой-нибудь час.

– Значит, благодаря тому, что тренировал его охранников, ты смог воспользоваться одним из его шатлов?

Роберт пожал плечами. – вопрос был настолько элементарным, что не требовал разъяснения.

– А этот Дван, кто он? Откуда ты его знаешь? Роберт покачал головой:

– Я его вообще не знаю. Вчера со мной связался твой друг, ИР по имени Ральф. Сообщил, что ты в опасности, а он только-только узнал о твоем визите в штаб-квартиру подпольщиков в Лос-Анджелесе, и он сомневается, что тебе удастся выбраться оттуда живой. Он знал, что я тренировал людей Чандлера, он вообще опасно много обо мне знал...

– У ИРов масса свободного времени.

Смешливые морщинки вокруг глаз Роберта сделались глубже.

– Похоже на то. Твой приятель Ральф – первый, с кем я познакомился. Во всяком-случае, по его предложению я обратился к Фрэнку, узнал, что он отправился по делам на Марс, и договорился с главой его администрации – женщиной, которую я тренировал, – об аренде шатла. Это был самый быстрый способ добраться до Лос-Анджелеса, который мы только могли придумать. Дван уже находился на борту, когда ракета прибыла в космопорт Объединения. Я так понимаю, он последние несколько месяцев работает на Чандлера. – Лицо Роберта сделалось задумчивым. Учитывая его обычную невыразительность, Дэнис решила, что он очень обеспокоен. – Мы мало разговаривали, и хотя он не Ночной Лик, он говорил на шиата. Я едва понимал его. Мой словарь насчитывает шесть тысяч слов, относящихся в основном к терминам боевого искусства и духовности. Пытаясь говорить со мной, он использовал слова и понятия, которых я не слышал прежде, и произносил их совсем не так, как я, – примерно как римский легионер эпохи Цезаря пытался бы говорить с современным ученым, изъясняющимся на церковной латыни. Несколько раз он исправлял мое произношение и неверный выбор слов. Не слишком вежливо, кстати. Я ему определенно неприятен, сам не знаю почему. Закончили мы тем, что перешли на английский. Думаю, он заговорил со мной на шиата ради эксперимента, чтобы проверить, возможно ли это. – Роберт снова пожал плечами. – Вот почти и все. Мы уже вышли из верхних слоев атмосферы, когда с нами снова связался Ральф и сообщил, что ты на встрече в «Бэнк оф Америка». Мы сменили курс и обнаружили тебя на крыше здания. Это было предложение Двана, чтобы ты спрыгнула. С «На полпути», где мы поменяли корабль, он отправился назад на Землю. – Роберт не сводил глаз с Дэнис. – Когда ты помогала грузить контейнер с Джимми Рамиресом в капсуле замедления, Дван сказал мне, что возвращается в Лос-Анджелес, чтобы убить «танцора».

– Он назвал Седона Танцором?

– Да. Любопытный термин.

– Сомневаюсь, что у него появится возможность убить Седона. У того были поджарены внутренности, Роберт, – медленно проговорила Дэнис.

Роберта передернуло.

– Не спеши с выводами. Если его доставили к роботу-хирургу в течение четырех-пяти минут, он вполне может выжить. Ты бы смогла с таким же ранением, да я и сам бы смог. Ты должна была убедиться наверняка.

– Я не очень четко соображала. Мне казалось... мне было неинтересно... убивать кого-то с такими тяжелыми ранениями. Как будто это было... – Дэнис помолчала, подыскивая подходящее слово, – ...неправильно? Нет, не то. Неподобающе подходит больше... – Она осеклась, долго смотрела на Роберта, потом торопливо сказала: – Это было бы не искусством.

– Любопытная реакция. Скольких ты убила вчера? Девушка задумалась:

– Два... шесть... Где-то от двенадцати до пятнадцати. Только первые восемь находились достаточно близко, чтобы я видела, как они умирают. Троих я прикончила без применения оружия.

– И что ты при этом чувствовала? Дэнис честно ответила:

– Убийство голыми руками ощущается совсем по-другому. Кроме этого, я не собираюсь тебе ничего говорить. Во всяком случае, не сейчас, а может быть, и никогда. Тут нечем гордиться. – Роберт слегка наклонил голову, внимая ее словам, и Дэнис продолжала: – Ты слышал историю Седона? Я имею в виду ту версию, что он рассказывает своим людям о ссылке на Землю.

Роберт кивнул:

– Это было основной темой моего разговора с Дваном на борту шатла. Из того, что я понял, Дван разделяет его заблуждение, если только это заблуждение. Дван говорил невероятно убедительно; по меньшей мере он знает детали, касающиеся истории моего учения, что я посчитал бы невозможным для того, кто не является шивата. – Последовало долгое молчание. Роберт сидел, положив руки на колени и закрыв глаза. Наконец, не открывая глаз, он тихо попросил: – Опиши мне Седона.

– Чем-то, – начала Дэнис, – он напомнил мне тебя. – Она опустила веки, вспоминая сцену встречи и удерживая картину перед собой. – Рост примерно сто девяносто пять сантиметров. Великолепная форма, как у лучших профессиональных Танцоров. Как у тебя. Глаза... кажется, голубые. Свет был не очень хороший, краска против оранжевого закатного солнца, потом луч лазера. Лицо без возраста. Не молодое, но... не могу сказать, сколько лет. Выглядит не старше сорока, и я уверена, что он никогда не делал операцию по омоложению. Может, биоскульптуру. Римский нос, тонкие губы, никакой растительности на лице. Длинные светлые волосы, собранные в хвост. – Она помолчала, – Многие профессионалы – Танцоры, я имею в виду, – собирают длинные волосы, чтобы они не лезли в глаза. А двигается он... – Она проиграла в уме всю сцену, наблюдая мысленным взором за его безупречной легкой осанкой. – Если бы мне удалось увидеть, как он двигается по-настоящему... Он не спешил, но мог бы двигаться быстро. Возможно, также быстро, как я. – Она внезапно улыбнулась. – Но не со скоростью света.

– Может он быть Танцором?

Дэнис открыла глаза и увидела, что Роберт смотрит на нее и ждет ответа.

– Профессиональным, ты хочешь сказать? Навряд ли, не с таким лицом. Я бы его знала или хотя бы слышала о нем.

– Не могу припомнить никого из знакомых среди борцов, – сказал Роберт, – кто подходил бы под твое описание. Это, конечно, ерунда, раз биоскульптура обходится так дешево. – Он остановился, потом очень тихо добавил: – Меня это беспокоит. Его вопросы тебе – вопросы о тебе.

Она тотчас рефлекторно испугалась:

– Что ты имеешь в виду?

– Твои дела – это твои дела, Дэнис. Так было до тех пор, пока мне не пришлось принимать скоропалительные решения, основываясь на недостаточной информации, и подвергать себя опасности, всю глубину которой я не понимаю. Равно как не представляю, какие могут быть последствия. Для избравшего «путь в ночи» существует аксиома: совершать только необходимые действия и ошибки, и я не уверен, что предпринятое мною было необходимостью.

Дэнис тихо ответила:

– Если бы ты не послушался Ральфа, я могла бы погибнуть там, на крыше.

Роберт посмотрел на нее и попытался выразить суть учения, всю суровость которого большинство людей не в состоянии принять.

– Может, так было бы лучше. Но я знаю и люблю тебя уже восемь лет – и не смог бы смириться с такой потерей. – Он с минуту молчал, раздумывая. – Восемь лет; по некоторым меркам это очень много. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы быть честным. Думаю, для нас наступило время честности. – Его широкое азиатское лицо вдруг сделалось очень нежным. – Дэнис Кастанаверас, я шивата.

– Как ты меня назвал?

– Дэнис Кастанаверас, – повторил Роберт Дазай Йо. – А я Ночной Лик.

Она в молчании уставилась на него, отбросив все попытки контролировать выброс адреналина, дрожа, готовая сорваться с места... ждала.

Он не спешил продолжать, смотрел на нее, ив его взгляде было что-то одновременно и мертвенное, и мягко-пытливое.

– Я делюсь с тобой. Ты уважала мою частную жизнь, как я – твою, и это, Дэнис Кастанаверас, спасло тебе жизнь. Во мне есть одна... особенность. Если бы ты прикоснулась к ней тем, что пресса называет Даром Кастанаверасов, думаю, это поглотило бы тебя целиком. То, чем я делюсь с тобой, ты не можешь забрать у меня, и это ты не будешь никогда обсуждать с другим, если только он не твой ученик, как ты была моей ученицей.

– Я не могу дать тебе такое обещание. – Голос Дэнис слегка дрожал.

Роберт кивнул:

– Я и не просил тебя. – Он вздохнул. – Наше учение очень древнее, такое древнее, что предшествующие верования утеряны, а наше начало превратилось в легенду. Когда Рим был молод, мы уже были стары. Последователи Безымянного были и в Древнем Египте; самые древние упоминания о наших людях восходят ко временам заселения индоевропейской равнины. Мы оставили Индию и прошли по всей Земле – в Аравии, Китае и Японии, есть упоминания о Ночных Ликах обучавших единоборствам тех, кто не мог постичь Таинства Убийства, и ревность копилась в самом этом Таинстве. Мы не исчезли до настоящего времени только благодаря нашей осторожности; те, кто нас имитировал, без сути, без Убийства, растворились в течение времени. Там, где они не смогли, мы сохранились. В любой исторический отрезок на нашей планете редко одновременно появлялись несколько шивата – учение наше дается трудно, и еще тяжелее ему обучать. Это еще одна составляющая в сохранении нашей линии – у нас всегда на первом месте стояло учение, а люди – на втором. Когда «путь в ночи» развивался в основном в Индии, мы привлекали к Таинству китайцев. Потом арабские шивата обучали белых европейцев, если не могли найти достойных учеников среди своего народа. Тем не менее за всю свою жизнь Ночной Лик имел право подготовить только одного ученика. Некоторые живут, так и не найдя достойного преемника. До встречи с тобой я думал, что таков будет и мой удел. Я был посвящен в Таинство до того, как мне исполнилось двадцать. И тридцать лет провел, обучая, в поисках ученика, которому мог бы передать мои верования и мое наследство. И до тебя не нашлось ни одного подходящего. Знаю, что ты геник. Я узнал это вскоре после того, как Оринда Тлейгавас впервые привела тебя ко мне со словами, что наш хозяин хочет, чтобы тебя обучили боевому искусству. Я всю жизнь изучаю человеческое тело; обычные люди не обладают твоей выносливостью, скоростью или твоей точностью. Человеческое тело– это, по большому счету, машина, а ты – машина высшего качества. Поэтому я понял, что ты геник. Я много лет предполагал, что ты одна из Кастанаверасов. Многие верят, что некоторые из ваших выжили во время Большой Беды; я навел справки и узнал о двух близнецах, которых похитил Советник Объединения Джеррил Карсон второго июля две тысячи шестьдесят второго года. Ты подходила по возрасту и изредка упоминала о брате, с которым рассталась во время Большой Беды. Но потом ты исчезла, летом семьдесят второго. Ты никогда не стремилась поделиться со мной информацией, да и я с тобой тоже. После твоего исчезновения некто по имени Макги пришел в мой дом. Он рассказал, что несколько человек, с которыми он говорил о тебе – люди тебе знакомые и твои друзья, – не могли обсуждать тебя. Не то что не хотели, просто они были не в состояниии. Тогда я отослал его прочь. Но, как видишь, еще до того, как ты вернулась, я уже знал и все-таки не стал обсуждать эту тему с тобой. Из уважения к твоей личной жизни и понимая твое нежелание откровенничать. Вместо этого я учил тебя всему тому, что умел. Ты... беспокоила меня. Традиции Ночного Пути древние, и нет упоминания об ученике, который мог бы принять верование, как можешь ты, но не принял. Ты впитывала форму, внешний вид предмета со скоростью, от которой я терялся. Вначале я думал, может, это связано с тем, что ты женщина. Хотя женщины и достигали Убийства – правда, это редко встречалось в нашей истории, – на сегодня нет ни одной женщины-шивата. Вообще, долгое время считалось невозможным, чтобы женщина приняла наше учение. Я узнавал у двух Ночных Ликов, один из которых мой учитель, и оказалось, что за последнюю тысячу лет было три женщины, постигших Таинство, но нет ни одного примера, когда бы ученик, мужчина или женщина, усвоивший форму, не продолжал совершенствоваться или не погиб при попытке. Однако меня тревожат две вещи, которые этот Седон, или Ободи, сказал тебе. Первое – это когда он спросил тебя, не являешься ли ты Хранительницей Пламени. Существует, и я думаю, ты это знаешь, Пламя в самом сердце Ночного Пути, и чтобы постичь наше учение... – Роберт замолчал. Когда он снова заговорил, слова срывались с его губ медленно и тягуче, как капли смолы: – Мне трудно говорить тебе это, поскольку ты не одна из нас. Чтобы постигнуть наше учение, шивата должен познать, а затем Убить... – Рот его скривился в горькой усмешке, и он словно выплюнул: -... Пламя. – Несколько мгновений они сидели молча. Дэнис не могла припомнить другого случая, когда учитель был так явно обеспокоен. Наконец Роберт договорил: – Но я никогда раньше не слышал о Хранителях Пламени. И второе, что волнует меня, – это когда Седон спросил, не Танцор ли ты. Шиабра, Дэнис, означает Ночной Путь. Или, точнее, смерть во тьме. Но корень – шиа – означает или Пламя, или... – Роберт поколебался, глубоко вздохнул и сказал: -... Танец.

Они ожидали возвращения Ф. К. Чандлера с Марса. Ни Дэнис, ни Роберт не знали, что произошло с человеком, который представился Дваном из клана Джи'Тбад, но на самом деле был, как утверждал Ральф Мудрый и Могучий, новостным Танцором по имени Уильям Дивейн.

За исключением обслуживающего персонала, она, Роберт и Джимми были единственными гостями орбитального дома Чандлера.

Роберт с Джимми совсем не ладили. Роберт мешал Джимми, и у Дэнис складывалось впечатление, что ее учителю с ним просто скучно. Избегая их обоих, она проводила как можно больше времени одна. Она ела вместе с Джимми, потому что ему было одиноко, и помогала ему делать лечебные упражнения, потому что он нуждался в помощи, а Дэнис не хотела препоручить заботу о нем обслуге Чандлера.

Слепота Джимми оказалась временной; зрение вернулось само через день после того, как его извлекли из вневременного шара. Но даже впечатляющее медицинское оборудование Чандлера не могло помочь отрастить потерянную ступню – с этим придется подождать до тех пор, пока они вернутся на Землю и обратятся в больницу, где ему смогут клонировать новую ногу. С пулевым ранением они сумели справиться. Мускулы на его спине и плечах были прямо-таки раскромсаны единственной крупнокалиберной пулей. Медботы даже не пытались сшить поврежденные мышцы. Они просто вырезали все безнадежно поврежденные ткани и ввели ему нановирус, предназначенный для того, чтобы полностью регенерировать мускулатуру на спине и в верхней части плечевого пояса.

Даже при современной медицинской технологии требовалось время, чтобы мышцы выросли. Джимми должен был выполнять упражнения – вначале медленно, а потом более энергично, – чтобы процесс регенерации, инициированный умным вирусом, протекал успешно.

Он жадно ел, главным образом очень много мяса. Дэнис хотела было обсудить это, но потом решила, что бывший полупрофессиональный боксер из Фринджа может иметь собственные идеи насчет здорового питания.

Когда Дэнис не занималась Джимми, она тренировалась в зале, танцевала или сидела у себя в комнате, бродя по Инфосети и болтая с Ральфом Мудрым и Могучим. Ее комната располагалась на нижнем уровне вращающегося цилиндра, что обеспечивало гравитацию почти в половину земной.

В средствах массовой информации, как обычно, все перевиралось. Происшествие в «Бэнк оф Америка» объяснялось в выпуске «Вестника МС» как ошибка некомпетентного контрабандиста из дальнепроходцев, промахнувшегося, садясь на крышу здания. Предполагалось, что контрабандист задержан, и Община дальнепроходцев ведет переговоры по его освобождению. В первые дни после происшествия средства информации с интересом следили за выпусками новостей миротворцев, но, поскольку не появлялось ничего нового, интерес скоро угас и внимание прессы привлекли другие истории.

Дуглас Риппер лидировал во всех рейтингах предвыборной гонки за место Генерального секретаря. Миротворцы заявили о необычайно строгих мерах, сопровождающих подготовку к Трехсотлетию; о запрещении всех поездок, кроме деловых, и повышении бдительности на базах Миротворческих сил на всей территории Оккупированной Америки. Ральф согласился, что такой шаг настораживает, но не дает достаточных оснований предположить, будто миротворцы готовятся к вооруженному нападению.

– Ты считаешь, что Лан был не прав?

– Я этого не говорил. Миротворцы явно обеспокоены растущим количеством членов подполья. Если они и не знают точно, что произошло в Лос-Анджелесе, они тем не менее в курсе, что произошло нечто неординарное. И если они не реагируют сегодня так, как раньше, значит, что-то изменилось. Предположение Лана Сьеррана насчет Генсека Эддора наиболее вероятное, если не единственное, объяснение подобного поведения.

– А как ты поживаешь?

Ральф не стал притворяться, будто не понял ее.

– Паршиво. Я потерял восемьдесят процентов своих воплощений в земной Инфосети. В Лунете у меня положение получше – там я здорово опередил Кольцо, и в результате большая часть моих лунных воплощений сохранилась. В двух случаях я даже вернул источники, которых оно меня лишило. Я перепрограммирую себя со всей возможной скоростью, но, к несчастью, Кольцо слишком хорошо знает меня; особенно с того момента в шестьдесят втором, когда оно вложило в меня репродуцированный код, требовавшийся мне для сохранения. Теперь мне очень трудно скрыться от него.