Текст книги "Последний танцор"

Автор книги: Дэниел Моран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 51 страниц)

– А вы, мсье Корона, возьмете меня на службу? Помнится, я тогда рассмеялся и снисходительно потрепал подростка по плечу:

– Сперва получи диплом, малыш, тогда и вернемся к этому разговору.

В начале семьдесят пятого он снова появился в моем кабинете. Высокий, под два метра, как и я, накачанный, с широченными плечами. С гордостью предъявил свидетельства о присвоении черного пояса в карате-шотокан и кунг-фу, а также диплом бакалавра юридического колледжа. Все тесты, которым в службе безопасности «Титан индастриз» подвергают принимаемых на работу новичков, прошел с блеском. Я не видел результатов психометрического анализа – не положено, таковы правила, – но и они оказались на весьма высоком уровне.

Не в моих привычках долго раздумывать, когда видишь перед собой истинный талант. Я ухватился за Джея обеими руками и пока ни разу об этом не пожалел.

Не обошлось без трений с другими сотрудниками. Должность помощника шефа СБ по традиции принадлежала аборигенам «На полпути» на том основании, что это снижало напряженность в отношениях между местными и эмигрантами и позволяло руководству избежать обвинений в дискриминации. Но Джей с первых дней проявил себя наилучшим образом. Он оказался настоящим самородком, и я без колебаний подписал приказ. В результате сложилась довольно неприятная ситуация. Официально закон и порядок на станции блюдут Миротворческие силы, однако, как я уже говорил, они очень редко вмешиваются в проводимую руководством «Титан индастриз» политику. Поэтому возглавляемая мною служба безопасности олицетворяет собой реальный закон и порядок для любого обитателя станции. А теперь прикиньте, что получается. Шеф СБ – землянин, бывший морской пехотинец и знаменитый на всю Систему бунтарь. Номер второй – тоже с Земли, да еще вдобавок русски и, так до конца и не освоившийся в невесомости за двадцать лет службы. А старший помощник шефа – вообще мальчишка. Без году неделя как сюда заявился, а уже на таком высоком посту. Поймите меня правильно: из ста двадцати сотрудников нашей конторы местных уроженцев всего шестеро, и в иных обстоятельствах никто не усмотрел бы в моем решении ничего предосудительного. Беда в том, что аборигены, не обладающие мышечной массой землян и не способные конкурировать с ними в рукопашном бою, весьма ранимы и склонны усматривать ущемление своих прав даже в самых безобидных ситуациях.

Я сидел за столиком, машинально передвигая фигуры на доске и безуспешно пытаясь отгадать, что могут означать эти проклятые гастроли? Получив заслуженный мат, я напрямую объявил об этом Джею.

Того мои переживания по поводу незапланированного прибытия цирковых артистов, видимо, нисколько не взволновали. Он пожал плечами и равнодушно заметил:

– Ты должен был настоять на своем, Нейл. Угрожать отставкой, да еще публично, а потом поджать хвост и пойти на попятный – это плохая политика.

– Глупости, – поморщилсяя. – Такое происходит регулярно, просто при тебе еще не случалось. Это всего лишь способ привлечь внимание босса. Он прекрасно знает, что я никогда с ним не расстанусь, во всяком случае по собственному желанию. Я совсем о другом хочу поговорить, Джей. Я знаю Марка очень давно и уверяю тебя, не в его правилах принимать столь важные решения единолично. После совещания я заперся у себя в кабинете и прокрутил на своем компьютере возможные варианты. Не сомневаюсь, что Марк поступил так же. Так вот, среди выданных прогнозов нет ни одного, согласно которому появление ста семидесяти циркачей на нашей территории не приводит к дестабилизации обстановки.

Затянувшись сигаретой, Джей выпустил бледную струйку дыма поверх моего плеча и задумчиво покачал головой:

– По-моему, ты преувеличиваешь. Вдруг все гораздо проще и босс искренне считает, что цирковые представления на протяжении десяти дней позволят развлечь массы и отвлечь их внимание от происходящего на Земле? Кстати, ты уверен, что Марк проводил такое же моделирование ситуации, что и ты?

– Я с ним на эту тему еще не разговаривал, – честно признался я.

– Так за чем же дело стало?

– Поговорю обязательно. Но только завтра. Честно говоря, я на Марка в обиде. Ни с кем не посоветовался, сам все решил, а нас поставил перед фактом. С чего бы это?

– А ты сам как думаешь?

Я уставился на него с отвисшей челюстью:

– Намекаешь, что он хотел мне что-то сказать, но в открытую не мог или не решился?

Джей затушил окурок в пепельнице и одобрительно кивнул:

– Точно. Знать бы еще, что именно.

– Слушай, парень, в твоем колледже случайно не проходят курс политической интриги? – осведомился я невинным голосом. Слава богу, у него хватило совести покраснеть!

– Пока нет, но моя матушка одиннадцать лет управляла двадцать третьей по величине компанией Оккупированной Америки, и я кое-чему у нее научился. Не против, если я еще штучку возьму?

Я не сразу догадался, что он имеет в виду сигарету. В самом начале наших регулярных шахматных баталий мы условились, что Джей имеет право выкурить одну сигарету в течение одной партии. Максимум две, но лишь в том случае, если мои легкие не выразят протеста. Не стоило, конечно, отказывать ему в такой мелочи, но первейший долг начальника состоит в том, чтобы держать подчиненных в строгости.

– Обойдешься, – буркнул я. – Лучше здоровье побереги.

Современные методы производства надежно удаляют из курева канцерогены, но я все равно испытываю безотчетное отвращение к этой безобидной, в сущности, привычке. Семь лет назад Рик, хозяин «Горной долины», установил новую систему регенерации воздуха. Атмосфера заметно посвежела, и он позволил посетителям курить в зале, после чего качество воздуха вернулось на прежний уровень.

Джей мужественно перенес мой отказ и вернул вытащенную было сигарету обратно в пачку. Глотнул холодного кофе и спросил как бы невзначай:

– Тебе не кажется, Нейл, что последнее время босс тобой недоволен?

– Еще как кажется! А ты не знаешь, почему я вдруг впал в немилость?

– Увы, не знаю. Есть только предположения. Думаю, его сильно беспокоят возможные волнения на станции в связи с Трехсотлетием. Если ситуация выйдет из-под контроля, ему не останется другого выхода, кроме как найти козла отпущения. Тебя, иными словами. Вот он и старается хотя бы временно дистанцироваться, прикрываясь якобы единодушной поддержкой Совета директоров.

Я обдумал его слова и решительно покачал головой.

– Нет, не проходит. В логике тебе не откажешь, но я слишком хорошо и давно знаю Марка. Сам неоднократно бывал свидетелем того, как он наносил удар в спину конкурентам. Если бы он задумал разделаться со мной, то начал бы подготовку месяца на два раньше. А тут прямо как гром среди ясного неба. Подобная поспешность ему несвойственна. У меня складывается впечатление, что Марк вынужден действовать против воли под давлением обстоятельств. Скорее всего, форсмажорных и возникших совсем недавно.

– Между прочим, – вспомнил Джей, – недели две назад «На полпути» посетил с официальным визитом ставший недавно главой Администрации Генсека Александр Моро и имел с боссом довольно продолжительную беседу тет-а-тет.

Я иронически поднял бровь.

– Ты всерьез полагаешь, что у Шарля Эддора пробудился внезапный интерес к нашему захолустью? Можно подумать, у него других проблем мало. Я слышал, подпольщики из ОДР развернули бешеную агитационную кампанию и вербуют новых сторонников чуть ли не в открытую.

– У меня те же сведения, – согласился Джей, – но попробуй тогда объяснить, за каким дьяволом занесло к нам внука Моро-старшего?

– Ну-у, мало ли зачем. У «Титан индастриз» столько филиалов и дочерних компаний, что даже Марк все сразу не вспомнит. – Я дососал остатки кофе и махнул рукой Рику, чтобы тот повторил. – Ладно, спрошу его завтра и об этом.

– Спроси.

Я поморщился и отодвинул на край столика опустевший баллончик.

– Если бы ты только знал, дружище, как мне не хочется связываться с этим дерьмом!

– Я знаю, – сочувственно кивнул Джей. – Еще партию?

– Расставляй. Но только одну, и сразу по домам.

Вторую он тоже выиграл. Умница. Вначале я мордовал его как хотел, но у парня совершенно фантастические способности. Спустя несколько месяцев он добился такого прогресса, что стал стабильно выставлять меня в каждых двух партиях из трех, а мне оставалось только радоваться, если третью удавалось свести вничью. Но самое удивительное заключается в том, что я и сам существенно прибавил. И это в восемьдесят пять лет! Никогда бы не поверил, что мои престарелые мозги способны на такой подвиг, но факты – вещь упрямая; на последнем розыгрыше Кубка Федерации я заработал рейтинг, позволяющий претендовать на звание кандидата в мастера.

Марк Паккард тоже без ума от шахмат и готов сесть за доску с любым, кто пожелает с ним сразиться. Но я с боссом никогда не играю. Насмотрелся. Он совершенно не умеет себя вести, а если начинает проигрывать, бесится так, что может устроить китайскую ничью или заехать сопернику ладьей по физиономии.

– Мат в три хода, – объявил Джей, откинувшись на спинку кресла.

Я быстренько оценил ситуацию на поле и щелчком скинул с доски своего короля.

– Поздравляю. Красивый выигрыш.

– Спасибо.

Джей встал из-за столика, снял с вешалки-распялки мой гермокостюм и почтительно помог облачиться, прежде чем потянулся за своим.

– Кстати, – неожиданно хлопнул он себя по лбу, – совсем из головы вылетело! На днях прилетает моя кузина Мишель. Просто так, навестить блудного братца. Ты не возражаешь, если мы поужинаем втроем в каком-нибудь приличном ресторанчике?

Сказать, что я был поражен, значит ничего не сказать. Подозрительно посмотрев на него, я с любопытством спросил:

– Зачем тебе понадобился я?

Захлопнувшиеся створки воздушного шлюза заглушили его ответ, и диалог возобновился, только когда мы вышли наружу.

– Зачем, Джей? – повторил я вопрос. Щеки его слегка зарумянились, и я чуть было не пожалел, что вообще задал его. Но Джей быстро справился со смущением:

– Понимаешь, шеф, она еще совсем молоденькая и находит нашу профессию... как бы лучше сказать?.. романтичной, что ли?

Я ухмыльнулся.

– Понятно. Можешь не продолжать. К понедельнику постараюсь припомнить пару-тройку захватывающих эпизодов из собственной практики. А если не припомню, сам что-нибудь сочиню. Ладно, пока, парень. Спокойной ночи.

– Спасибо, Нейл. Спокойной ночи.

Я резко оттолкнулся и полетел к стоянке, где меня дожидался мой старый, верный ракетомобиль «хаски». Джей, махнув рукой на прощание, растворился во мраке. Мгновение спустя в ночи засветилась новая звездочка – пламя сопел его ранцевого двигателя. Я еще в кабину забраться не успел, а Джея уже след простыл.

Что поделаешь, молодежь во все времена выбирала скорость. А я человек осторожный и консервативный, поэтому предпочитаю лишние пару минут повозиться, прогревая движок, да и правила движения никогда не нарушаю, хотя, казалось бы, уж мне-то патрульных бояться нечего. Не спорю, ранцевый двигатель – штука хорошая. Быстрее, дешевле, требует меньше ухода и почти столь же безопасен, как «хаски». Но я дожил до восьмидесяти пяти, исповедуя нехитрое правило: тише едешь, дальше будешь, – и привычек своих менять не намерен.

Красный огонек на пульте сменился зеленым, сигнализируя о готовности реактивных двигателей. Я установил режим в четверть мощности, тронул свою колымагу с места и отправился домой.

3

Загородный коттедж на побережье Тихого океана к северу от Сан-Диего.

Седон проснулся рано и вместе с Крисом Саммерсом, исполняющим роль его персонального телохранителя, отправился на пляж встречать восход солнца.

Обычно он спал недолго, а в случае необходимости мог бодрствовать сутками, но тяжелейшая рана, нанесенная Джимми Рамиресом, на время вышибла Танцора из привычного режима. Выжженные лазерным лучом внутренности восстанавливались медленно. Отчасти потому, что Седон категорически отказался от услуг медиков, предлагавших ускорить процесс с помощью введения нановируса. Рекомендуемый ими курс лечения вызывал у него законное подозрение, будучи до мелочей схожим с методикой целителей его родного Мира. Не то чтобы он всерьез верил в подобный исход, но все-таки опасался, что нановирус может каким-то образом ослабить или вовсе нейтрализовать действие «вакцины бессмертия», сохранявшей его тело на протяжении тринадцати тысяч лет.

Седон знал, что наблюдающие его врачи буквально потрясены необыкновенными способностями его организма к регенерации. Он разрешил им заменить большую часть утраченных органов на клонированные, выращенные из его собственных клеток, и даже позволил напичкать себя антибиотиками, но так и не согласился на применение нановируса – самого привычного и действенного в их понимании средства. В начальной стадии лечения отказ больного сильно встревожил медиков. Они не осмелились возражать, но в глубине души были уверены, что тот не выживет.

Седон не оправдал их ожиданий. Провалявшись двое суток в полубеспамятстве, он проснулся на третий день бодрым и ужасно голодным. А еще две недели спустя начал самостоятельно передвигаться и даже выбираться из дома. От страшных ран на животе остались только бледно-розовые шрамы, но и они быстро затягивались, обещая вскоре совсем исчезнуть. Мышцы брюшного пресса, правда, еще болели, отзываясь мучительными спазмами на каждое резкое движение или глубокий вдох, но все это были сущие пустяки по сравнению с тем, что он жив и практически здоров, несмотря на все усилия врагов, пытавшихся его убить. Седон по опыту знал, что до полного восстановления пройдет еще немало времени, и был полон решимости ускорить этот процесс по мере сил.

В четверг он поднялся затемно и отправился на берег встречать рассвет.

Сбросив на руки Крису Саммерсу махровый пляжный халат, расцветкой напоминающий традиционное одеяние Танцора, Седон остался полностью обнаженным. Он подошел к кромке прибоя, испытывая острое сожаление, что не может пока окунуться в воду и всласть поплавать. За долгие годы изгнания и скитаний он совершенно перестал бояться водных просторов и научился находить удовольствие в длительных заплывах, позволяющих на равных побороться со стихией, противопоставляя ей силу, выносливость и расчет. Впрочем, он знал также, что океанские волны, с виду такие ласковые и безобидные, скрывают в глубинах опасность другого рода. Несмотря на титанические усилия Министерства природных ресурсов, даже сейчас, спустя полвека после Объединения, почти все крупные природные водоемы на Земле по-прежнему оставались зараженными и купаться в них не рекомендовалось.

Седон опустился на колени. Чуть влажный песок приятно холодил кожу. Он склонил голову и начал молиться.

Минуло более четырех лет с того дня, когда его извлекли из хронокапсулы. Иногда ему казалось, что за все эти годы ему не выпало ни одной свободной минуты, чтобы просто сесть и поразмыслить. Люди этой эпохи – наполовину дикари в его восприятии – сумели в то же время во многом превзойти достижения Народа Пламени. Но они пока не постигли тайну долгой жизни, и страх перед скорой и неизбежной смертью заставлял их проживать отпущенный им краткий срок в таком сумасшедшем темпе, что даже Седон оказался не в состоянии ему противиться.

Двухнедельный постельный режим был не самым приятным периодом в его жизни, но сослужил и добрую службу, позволив беспрепятственно предаться анализу и оценке окружающего мира, в который его забросило по капризу богов. Седон не стал бы Седоном, если бы еще в ранней юности не научился извлекать рациональное зерно из всех ниспосланных ему судьбой испытаний.

Сегодня он преклонил колени на берегу океана, чтобы проверить на опыте озарившую его сумасшедшую догадку.

За все время изгнания и последующей борьбы за существование он еще ни разу не возносил молитву, окончательно разуверившись после разгрома мятежа в том, что боги когда-нибудь снизойдут до общения с ним. Но в те первые двое суток после ранения, когда он валялся без памяти, бог опять явился ему во сне. Скорее всего, сновидение явилось следствием горячечного бреда, но слишком уж отчетливым было воспоминание.

Максимализм юности давно уступил место скептицизму и практицизму зрелости. Мечты и устремления прежних лет обратились в прах без всякой надежды на воскрешение. Он забыл богов и считал вполне справедливым, что они ответили ему тем же. Но если Безымянному приспичило вдруг вспомнить о еретике Седоне и напомнить тому о совершенном тысячелетия назад прегрешении – что ж, грешник и еретик вовсе не прочь вновь усесться за стол переговоров.

Он стоял на коленях, скрестив руки на груди, неподвижный, как скала, пока не заалел восток под первыми лучами восходящего светила. Серое марево над горизонтом рассеялось, сменившись прозрачной голубизной, прорезанной золотистыми прожилками. Седон освободил мозг от всех посторонних мыслей и сосредоточился на одном – не пропустить момент, когда он вновь услышит глас божий. Солнечный диск поднялся уже довольно высоко, а он все ждал. Свежий бриз охлаждал его обнаженную фигуру, обильно покрытую каплями выступившего пота.

Молчание.

Так и не дождавшись, Седон поднялся с колен и прогулочным шагом направился в сторону Саммерса, терпеливо ожидающего его возвращения с перекинутым через плечо халатом.

У Седона оставался в запасе еще один способ. Безотказный. Еще не бывало случая, чтобы бог не отозвался, когда его применяли. Но сегодня он не собирался этого делать. Последний раз он исполнял Танец Огня более пятидесяти тысяч лет назад по земному летоисчислению и нуждался в предварительной тренировке.

– Прибыл Игрок, мистер Ободи, – сообщил телохранитель, накидывая халат на плечи Седону.

– Очень хорошо, Крис, – одобрительно кивнул Танцор. – А мадемуазель Лавли не звонила?

– Звонила.

После кошмарных событий в Лос-Анджелесе старуха упрямо отказывалась напрямую разговаривать с Седоном и общалась с ним исключительно через посредника.

– Что сказала?

– Ее не устраивает наша трактовка случившегося в «Бэнк оф Америка» побоища. Она отказывается верить, что мисс Даймара – агент миротворцев, и я ее отлично понимаю. В противном случае ей придется признать, что психометрические профили Дэнис сфабрикованы. А их снимала сама мадемуазель Сьерран, второй человек в «Эризиан Клау». Между прочим, при непосредственном участии Беннета Крэнделла, шпиона МС, разоблаченного все той же мисс Даймарой.

Седон усмехнулся:

– Ничего себе узелочек! Прямо замкнутый круг какой-то. Не представляю, как она из него выберется с ее-то параноидальной подозрительностью?

Бывший гвардеец пожал плечами.

– Каллию она в любом случае не сдаст, а до девчонки ей не дотянуться. К тому же ее люди почти не пострадали, да и произошло все так быстро, что никто ничего толком не понял. На мой взгляд, у Лавли не осталось другого выбора, что она косвенно и подтвердила своим звонком. В глубине души она понимает, что Даймара – враг, только не разобралась пока, на чьей она стороне.

– Иными словами, – перебил его Седон, – члены «Эризиан Клау» все же выступят вместе с нами в назначенный срок?

– Думаю, теперь им не отвертеться.

– Разумное решение и приятное известие. – Танцор улыбнулся. – Но самое главное состоит в том, что никто из них до сих пор не сообразил, что Дэнис – урожденная Кастанаверас!

Саммерс согласно кивнул и вслед за Седоном зашагал обратно к коттеджу по усыпанной гравием дорожке.

Вечером того же дня Седон встретился на конспиративной квартире в Сан-Диего с Игроком Сети – очень молодой девушкой лет шестнадцати по имени Мишель Альталома. Мишель его заинтересовала; к тому же он знал, что она принадлежит ко второму поколению Истиннорожденных – небольшой группы геников, созданных в подпольных лабораториях ОДР. По странному совпадению подпольщики начали свою программу всего год спустя после краха пресловутого проекта «Сверхчеловек», осуществлявшегося под эгидой и контролем Миротворческих сил.

Седон уединился с девушкой в библиотеке – среднего размера комнате, оснащенной всякого рода электронной аппаратурой самых современных моделей. Как всегда, находясь в женском обществе, он испытывал некоторые затруднения. Но Мишель заранее предупредили о своеобразном отношении будущего собеседника к особам противоположного пола, поэтому она не стала тратить время на любезности. Когда она вошла, Танцор не поздоровался и не поднялся из кресла. Мадемуазель Альталома последовала его примеру: повернувшись к нему спиной, она раскрыла кейс, разложила на столике какие-то приборы и подключила все это хозяйство к уже имеющемуся в комнате оборудованию. Ее инскин последнего поколения обошелся в умопомрачительную сумму, зато позволял входить в Сеть непосредственно, избавляя от неприятной необходимости уродовать себя вживленными в мозг разъемами.

Седон внимательно оглядел девушку. Натуральная блондинка, стройная, в отличной физической форме и довольно симпатичная, дажепо его собственным стандартам. Не сравнить, конечно, с Каллией или Дэнис, но женщины, сравнимые с мадемуазель Сьерран, встречаются крайне редко, а мисс Даймара, она же Кастанаверас, вообще единственная в своем роде.

Мишель закончила подготовку и уселась напротив Седона. Только сейчас она позволила себе посмотреть на него в упор.

– Итак, мсье Ободи, какая информация вас интересует?

– Я хочу знать все, что касается проекта «Сверхчеловек».

– Очень хорошо, – буднично кивнула девушка. – Сначала резюме или сразу в подробностях?

– Резюме, пожалуйста.

– Финансирование открыто четырнадцатого февраля две тысячи двадцать девятого года по специальному распоряжению Совета Объединения за номером одиннадцать двести двенадцать. Проект «Сверхчеловек» – название неофициальное; официальное звучит следующим образом: «Программа исследования и разработки новейших биотехнологий». Работы велись по восьми основным направлениям, включающим такие, казалось бы, несовместимые области, как генная инженерия, повышение интеллекта искусственным путем и создание киборгов. Наивысшими достижениями занятых в проекте ученых принято считать людей-пантер де Ностри, телепатов Кастанавераса и элитных гвардейцев МС. Сами Миротворческие силы существовали, разумеется, задолго до этого, но первые гвардейцы-киборги появились только в сорок шестом, поскольку ранее просто не имелось технологий для их создания. Все остальные направления были признаны бесперспективными и свернуты в самом начале сороковых годов. Со смертью доктора Жана-Луи де Ностри в сорок четвертом прекратились исследования и в этой области, а его питомцев перебазировали в Нью – Йорк. Сюзанна Монтинье, создавшая первых телепатов, возглавляла свою лабораторию до сорок шестого года, после чего подала в отставку.

В две тысячи сорок втором году произошел главный прорыв в рамках проекта «Сверхчеловек». Карл Кастанаверас, появившийся на свет в тридцатом, достиг половой зрелости. Сейчас уже точно установлено, что проявление телепатических способностей тесно связано с гормональными изменениями организма в подростковом возрасте, но тогда контролировавшие исследования миротворцы только к концу года установили, что юный Карл способен читать чужие мысли. Следующим телепатом стала Дженни Макконел – клон Карла Кастанавераса. За ней наблюдали куда более пристально. В две тысячи сорок седьмом, когда у нее начались менструальные циклы, стало ясно, что у девочки тоже прорезался телепатический дар.

Эти достижения буквально вскружили голову высшим чинам МС, да и не только им одним. В мечтах они видели управляемый ими мир, в котором нет места войнам и революциям; мир, контролируемый преданными Объединению телепатами, заранее предупреждающими о любой попытке инакомыслящих выступить против властей. Финансирование увеличили, программу значительно расширили, а Карл Кастанаверас и его генетическая сестра Дженни Макконел стали, по сути, родоначальниками нового племени телепатов. В две тысячи сорок восьмом году родилось сорок три младенца; в следующем – семьдесят три; еще через год – восемьдесят семь, а в пятьдесят первом – двадцать четыре. К тому времени Карлу исполнился двадцать один год, и он сделался совершенно неуправляемым. У миротворцев появились серьезные сомнения в том, что они смогут в дальнейшем держать в узде всю эту ораву и использовать в собственных целях. Они забили тревогу, и в конце пятьдесят первого года лабораторию закрыли, финансирование прекратили, а всех телепатов передали из ведения Бюро по биотехнологиям в полное распоряжение Миротворческих сил.

– Если не ошибаюсь, первые Истиннорожденные появились на свет уже через год, – заметил Седон.

– Совершенно верно, – подтвердила Мишель. – Эта программа была чем-то вроде ответа на вызов, брошенный проектом «Сверхчеловек». Только не на создание телепатов Кастанавераса, а на начало массового производства элитных гвардейцев-киборгов. Никто из нас не имеет телепатических способностей, да и цели такой не ставилось. Истиннорожденные всего лишь сильнее, быстрее и умнее обыкновенного человека, а также менее восприимчивы к большинству заболеваний, но далеко не в той степени, чтобы посчитать это вопиющим отклонением от нормы и вызвать ответную реакцию со стороны властей. Лишь очень немногих из наших можно назвать гениальными.

– Насколько мне известно, мадемуазель, вы тоже относитесь к числу этих немногих, не так ли?

– Так, – не стала спорить девушка. – А теперь давайте уточним, мсье Ободи, кто конкретно вас интересует: питомцы де Ностри, телепаты или киборги? Вкратце я вам все уже рассказала. Проект «Сверхчеловек» закрыли в пятьдесят первом году. Более поздние события имеют к нему лишь косвенное отношение.

– Телепаты. Пока я болел, просмотрел от нечего делать кое-какие материалы на эту тему. Основное я уяснил, но хотелось бы более детально ознакомиться с этой историей.

– Видите ли, мсье Ободи, деталей этой истории не знает никто, разве что уцелевшие телепаты – если, конечно, кому-то из них посчастливилось выжить. Могу сообщить только те факты, которые имеются в доступных для меня источниках информации.

– Полагаю, этого достаточно, – кивнул Седон. – Продолжайте, мадемуазель Альталома.

– В пятьдесят третьем году у Карла Кастанавераса и Дженни Макконел родились близнецы – Дэвид и Дэнис. В СМИ довольно долго муссировались слухи о том, что в момент ядерной бомбардировки Комплекса Чандлера двойняшек на его территории не было. Существует видеозапись аэрокара Карла, покидающего Комплекс незадолго до взрыва. Есть также официальное свидетельство об обнаружении и безусловной идентификации тела Кастанавераса, найденного рядом с гостиничным номером Советника Джеррила Карсона. Оба были убиты – очевидно, в завязавшейся между ними перестрелке. Единственным из оставшихся в живых Кастанаверасов считается Трент Неуловимый. Он, безусловно, геник, но достоверно известно, что не телепат. Трент родился в две тысячи пятьдесят первом, в числе последних двух дюжин младенцев. Вероятно, произошел сбой в системе контроля, поскольку у остальных подобных отклонений не наблюдалось. Имеются отрывочные сведения о зеленоглазой девушке, с которой Трент сожительствовал летом шестьдесят девятого года, однако они не подкреплены доказательствами и никогда не подвергались серьезной проверке. Слухи, по сути. Заманчиво, конечно, пофантазировать по этому поводу, но в Америке полно девушек с зелеными глазами, и считать подружку Трента дочерью Кастанавераса только на этом основании вряд ли разумно. У Каллии Сьерран, например, глаза такой сочной зелени, каких я еще ни у кого не встречала. Но она не телепат и даже не геник – я однажды просматривала ее генетическую карту.

Седон слегка наклонился вперед, не сводя глаз с сидящей напротив девушки.

– Вы упомянули близнецов, якобы исчезнувших из Комплекса Чандлера перед бомбардировкой. Мальчик и девочка. Так?

– Верно. Дэвид и Дэнис. Если они живы, сейчас им по двадцать три года.

– Оставим пока девочку в покое. Предположим, мальчик жив и вам срочно понадобилось его разыскать. Что бы вы предприняли?

– Ничего, – пожала плечами Мишель. – Абсолютно бесполезная трата времени, мсье Ободи. Поймите, их много лет искали миротворцы, Бюро по биотехнологиям, Трент Неуловимый и его первый Образ в Сети Ральф Мудрый и Могучий; почти наверняка искали Чандлер и Томми Бун, но никому из них, равно как и всем прочим охотникам за пресловутыми двойняшками, ничего не обломилось. Если принять за отправную точку тот факт – никем пока, кстати, не доказанный, – что на момент взрыва Комплекса оба близнеца отсутствовали, мне представляется наиболее вероятным вот какой вариант. Как двум девятилетним детям, которых ищут все, кому не лень, уцелеть во время Большой Беды? Интересный вопрос, не правда ли? Насколько мне известно, до меня им еще никто не задавался. А ответ такой: постараться сделать все, чтобы их поскорее нашли, как это ни парадоксально звучит. Не миротворцы или другие властные структуры, разумеется, но кто-то достаточно могущественный и независимый, чтобы защитить и укрыть от всех остальных преследователей. Насчет Дэвида я сильно сомневаюсь, а вот Дэнис, возможно, жива. Допустим, в шестьдесят девятом именно она была с Трентом. Тогда лучшего покровителя и защитника ей не сыскать. Только я вам сразу скажу, мсье Ободи: если это Трент Неуловимый, на меня не рассчитывайте. Искать спрятанное им в Инфосети придется слишком долго. А у меня всего одна жизнь.

– Понятно. Каковы ваши планы на ближайшие дни, мадемуазель Альталома?

– В понедельник я улетаю с заданием на станцию «На под-пути». Проект «Ретранслятор». Заодно кузена навещу, он там работает.

Седон откинулся на спинку кресла, скрестил ноги и сложил ладони лодочкой. Немигающий взгляд его бледно-голубых глаз ни на мгновение не отрывался от лица девушки и был столь пронзителен, что она невольно смутилась.

– Отлично, – сказал он наконец. – До понедельника осталось три дня. Надеюсь, мы проведем их продуктивно. Будем искать мальчика.

– Мальчика?

– Да. Мне нравятся мальчики, – без тени иронии произнес Седон.

Мишель Альталома потянулась, широко зевнула и капризно заявила:

– Все, не могу больше! Я спать хочу.

– Ступайте ложитесь, – рассеянно бросил Седон, не отрываясь от монитора, на экран которого поступала информация, добытая в ходе предыдущего поиска. – Я прикажу разбудить вас через четыре часа.

Девушка благодарно кивнула, поднялась и вышла из библиотеки. Через несколько секунд в дверь заглянул Крис Саммерс:

– Мистер Ободи?

– Слушаю тебя, Кристиан.

– Джо Тагами хотел бы поговорить с вами. Мы нашли Дэнис... э-э... Даймару.

Седон вскочил на ноги:

– Долго же вы ее искали! Где девчонка?

– У Чандлера, – лаконично сообщил Саммерс.

– Господи, ну сколько можно?! У меня уже в глазах двоится.