Текст книги "Добей лежачего"

Автор книги: Дэн Кавана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Дополнительное время

Первые десять минут второго тайма прошли более оживлённо. Обе команды действовали по плану, и у обеих была намечена главная жертва. Через пару минут Типчик, ставший после перерыва особенно нервным, поддался инстинктам и попытался завалить одного из полузащитников. «Чёрт!» – подумал Даффи, когда полузащитник, позабыв про мяч, уложил Типчика на газон, задвинув ему коленом в причинное место. «Чёрт!» Прошла минута или две, и настал миг расплаты: шустрый рыжий полузащитник оказался искусно зажат в «коробочку» между Барни – что, Барни, пришлось-таки пустить в ход локоть? – и Микки Бейкером. Когда смотришь со стороны на все эти силовые приёмы, почти радуешься своей вратарской доле. Но придёт конец матча, и все будут жать друг другу руки и говорить, как здорово будет встретиться в следующем сезоне, и победитель будет – сама скромность, а побеждённый – великодушие.

Не это ли делал около года назад в раздевалке «Атлетика» Мелвин Проссер, когда он улыбался и заботился о том, чтобы Даффи хватило тоника, и представил его своему «деловому партнёру» – Чарли Магрудо? И, если так, что это было – великодушие или скромность? Было ли это признанием, что Даффи обошёл его в деле с Брэндоном, или, пригласив Чарли, он как бы говорил: неплохо, крепыш, но это моя игра, и, что бы ни случилось, я выиграл. Не в этом ли всё дело? Он пытался припомнить, что именноПроссер говорил ему тогда в «Роллс-Ройсе». Что-то о хлебе по водам, как он намокает, и как его съедают чайки. И ещё о том, как важно в бизнесе выглядеть так, будто вы знаете, что делаете, даже если вы не знаете. Можно ли было допустить, что Мелвин Проссер говорил это специально ради Даффи?

Не может быть так, чтобы он ошибся, ведь правда? Ведь наверняка же это Проссер пытался прикончить собственный клуб. Ничто другое просто не подходило. Ходатайство о застройке, связь между Проссером и Магрудо, которую оба хотели скрыть, приглашение Джимми Листера (это было очень умным шагом, нельзя отказать в этом Мелвину), Мэгги Коулмен, затеянная лейтон-роудцами тяжба. Действительно, последним подтверждением был момент, когда мистер Балливан подмигнул ему и сказал, что вот уже несколько месяцев, как продал свой дом. Продал ещё до того, как дело дошло до суда. И зачем ему тогда было влезать во всё это?

Доказательства? Да, так ведь и говорят: а какие у вас доказательства? В глазах суда, доказать и знать – совсем разные вещи, но не для тех, кто к суду не обращается. Взять хотя бы болельщиков, которые пришли сегодня посмотреть игру «Упрямцев»: мужчина средних лет с женой, оба в коричневых дублёнках из овчины. Если они внимательно смотрели первый тайм и первые десять минут второго, они наверняка поняли, что «Упрямцы» решили «выключить» юркого рыжего, а их соперники – Кена Мариотта. Они не могли бы это доказать и они понятия не имели о том, что происходило во время перерыва, но у них были глаза, чтобы видеть, и они сумели бы сделать верные выводы.

Ох-хо-хо. Десять минут, тягостные для Типчика и для рыжего, остались позади. Пришло время тяжёлой артиллерии. В нападении прибавилось двое игроков, ищущих возможности забить решающий мяч. Нет времени на ошибки, нет времени на типчиково предвидение. Хорошо, что «Упрямцы» поменяли местами защитников: немного обезопасили фланги. Били их соперники и издалека. Вот, например, их мощный центральный защитник выстрелил аж с тридцати метров. Даффи принялся заваливаться вправо, но мяча так и не дождался. Он ударился о бедро Джефа Белла и отскочил к Типчику. С земли Даффи видел, как Типчик огляделся, высмотрел прямо перед собой Карла Френча, прикинул расстояние и отдал пас.

Как там говорил малыш Френч? «Классное в и дение. Просто классное. Одна загвоздка: мяч никогда не бывает там, где он предвидит». Встав на ноги, Даффи заметил, что мяч ловко подхватил Барни, другой нападающий «Упрямцев» – тот самый, которого, согласно Джеффу, соперники аттестовали как «лысого пузана». Пузан окинул поле взглядом и переправил мяч Френчу. Бог мой, он и вправду настоящий спринтер, думал Даффи, глядя, как бежит Карл. Тридцать метров одним махом и вот перед ним только вратарь и защитник. Защитник бросился наперерез, но Френч сделал обманное движение и ушёл в центр, оставив защитника ни с чем. Даффи, хоть и был вратарь, в этой ситуации не знал, за кого болеть. Профессиональная солидарность здесь не работала. «Ну же, Карл, – поймал он себя на том, что бормочет себе под нос, – ну же, делай». Он почти не мог смотреть. И Карл сделал: выманил вратаря, подождал, пока тот начнёт заваливаться, и успел пустить под него мяч. Один-один. «Гол! – завопил Даффи на своей опустевшей половине, – го-о-ол!!!» «Француз» отвернулся от распростёртого на земле голкипера и победно поднял вверх руки. Товарищи бросились его обнимать-целовать. Наверное, это и называется «французским поцелуем», подумал Даффи. Не исключено, что кое-кому из команды стоит учить французский.

Ха. Мэгги Коулмен. Вот где он промахнулся. Она, конечно, была всего лишь шлюха, но ведь он должен был это учитывать. Шлюху так просто не испугаешь. Всё ещё разыгрываешь из себя полицейского – это после стольких-то лет, а, Даффи? В чём-то, конечно, его можно было понять: после того, как Джимми Листер передал им сделанные Джефом Беллом снимки, настоящие полицейские сразу взяли бы Мэгги в оборот, и он хотел выяснить кое-что, что его беспокоило, прежде чем они до неё доберутся. И что же получилось? Он всё испортил. Не выяснил, кто ей платит, а к тому времени, как ею заинтересовалась полиция, Мэгги Коулмен уже исчезла. Похватала кое-какое барахло из квартиры на Твифорд-авеню и удрала. Больше её не видели. Может статься, она переехала в Ист-Энд, сменила имя – кто знает? Это автоматически снимало обвинение с Брэндона, но ведь того же самого можно было добиться и более приличествующими случаю путями: например, привлечь Мэгги Коулмен за попытку ввести в заблуждение правосудие, и Мелвина Проссера вместе с ней.

В спину Даффи поддувал ветерок. Угловые флажки развернулись в сторону половины соперника. Да уж, это им не понравится. Кому охота бежать во втором тайме против ветра, если в первом ветер не давал им никакого преимущества: против этого восстаёт элементарное чувство справедливости. Впрочем, они, вроде бы… о-о… вот дерьмо! Опять этот рыжий… о-о… а-а… давай… прыжок влево, удар кулаком, мяч выбит на угловой.

– Молодец, вратарь!

– Молоток, Даффи!

Даффи прыгал вдоль ворот, а самый рослый из защитников соперника старался загородить ему обзор. Бьющий закрутил с углового «сухим листом» – Даффи так и предполагал. Ветер отнёс мяч довольно далеко, и Даффи пришлось за ним бежать. Вратари ненавидят такие вот «решающие» мячи: ты тут либо герой, либо раззява. Третьего не дано. Не раззява, не раззява, думал Даффи, выхватывая мяч из-под ног надвигающегося соперника. Четыре шага, и вот он уже у кромки своей штрафной. Воспоминание о той игре «Атлетика» молнией мелькнуло в мозгу. Ветер в спину; Даффи ударил, что было сил. О чёрт, иногда ты всё же раззява, пронеслось у него в голове: мяч свалился с ноги и опустился у средней линии. Иногда раззява, думал Даффи, иногда. Что поделаешь, такое уж у меня в и дение.

У Мела Проссера тоже было своё в и дение – в и дение успеха. У Чарли Магрудо было в и дение шеренги бульдозеров и возможности почаще менять свои замызганные «Гранады». У Джимми Листера было в и дение идеальных передач «в одно касание» в исполнении «Атлетика» (пускай в нижней части таблицы, но в Третьем дивизионе). У Брэндона Доминго было в и дение того, чтобы его не освистывали всякий раз, как к нему попадает мяч. У мистера Джойса было в и дение страны, в которой не будет места Брэндону Доминго.

Так что же с мистером Джойсом и красно-бело-голубыми? Даффи решил отнести это на счёт совпадения. Странное совпадение, но почему бы ему не случиться? Даффи решил, что Проссер слишком умён и слишком осторожен, чтобы связываться с психами вроде мистера Джойса. Впрочем, был ли он так уж умён? Однажды в «Аллигаторах» Даффи разговорился с пухленьким журналистом, который сказал ему: «Никогда не переоценивайте своего оппонента». Тогда он решил, что это просто красивая фраза, но в этом была и доля правды. Проссер ведь сказал, что самое главное в бизнесе – уметь притворяться, будто ты знаешь, что делаешь. А Проссер, если уж на то пошло, не сумел добиться своей главной цели: перерезать глотку собственному клубу. Он-то думал, что это сможет сделать каждый дурак. Может, он не был так уж умён?

В начале этого сезона Мелвин Проссер много и шумно рассусоливал о том, что всемерно доверяет Джимми Листеру. Возможно, он имел в виду, что всемерно доверяет способности Джимми Листера вывести «Атлетик» из строя – не с первой попытки, так со второй. Поэтому Джимми и в новом сезоне возглавил команду – и на этот раз уже немного в другом качестве. В интервью газете «Кроникл» он даже заявил: «Мне не нужны так называемые „спецы“. Победу приносит труд, и только труд». Джимми верил, что труд может сделать классного полузащитника из любого полудурка.

Половину сезона труд и только труд помогал «Атлетику» держаться на пристойной позиции в середине таблицы. Джимми купил себе шесть пар белых туфель, а Мелвин Проссер продал клуб. Игроки приходят и уходят, и точно так же приходят и уходят председатели. Вот и Мелвин Проссер нашёл некоего Рики де Соузу, у которого была сеть бакалейных магазинов и твёрдое убеждение, что быть владельцем футбольного клуба и значит быть стопроцентным англичанином. Рики де Соуза нашёл взаимопонимание с Союзом Реформирования, который открыто и весьма агрессивно враждовал с Мелвином, и сделка состоялась.

По грустной иронии судьбы, с того момента, как Мелвин передал клуб Рики, «Атлетик» принялся скользить по наклонной. Несколько травм, серия безнадёжных поединков с сильнейшими соперниками, поражения при счёте «два-один», которые вполне могли быть победами – и вот уже «Атлетик» в последней шестёрке. И на этот раз у Джимми Листера уже не было Брэндона Доминго. Показательное выступление сделало-таки то, на что рассчитывал Брэндон: освободило его от контракта, и сейчас Брэндон уютно устроился в миленькой команде северян из Второго дивизиона, у которых в основном составе уже было два чернокожих игрока, и местные фанаты по достоинству оценили его филигранную технику. «Играет как пишет» – говорили они с чувством, близким к восхищению.

Так вот, для «Атлетика» и Рики де Соузы всё могло обернуться очень серьёзно. Даффи с большим интересом следил за результатами их последних десяти игр. Если они будут продолжать в том же духе, то в следующем году в это самое время «Атлетик» будет играть в Четвёртом дивизионе, Джимми Листер – ехать на верблюде в Абу-Даби, Рики де Соуза – размышлять о том, какую свинью ему подложили, а Мелвин Проссер – бить себя кулаком по макушке.

Удивительно, но во всём можно найти утешение. Проигрыши «ноль-пять» случаются не чаще, чем выигрыши, и нередко противоборства заканчиваются ничьёй. Поединок Даффи и Мелвина Проссера как раз и закончился такой ничьёй. Один-один. Ничья даже более бесспорная, чем в этом матче «Упрямцев». Формально до конца игры ещё оставалось несколько минут, но арбитру надоело бегать, ему хотелось домой, хотелось ужинать, и он дунул в свисток и очертил рукой большой круг, как, он видел по телевизору, делают арбитры, и игроки потянулись в раздевалку, и Кен Мариотт обменялся рукопожатием с шустрым рыжим полузащитником, и соперники их думали, а что, совсем неплохие парни – и полбутылки виски поставили, и толкались не так чтобы очень, жаль только тот мяч мы упустили, шальной он и есть шальной. А Даффи думал, если бы не тот рыжий, остался бы я нераспечатанным.

– Хорошая работа, Джеф, – сказал он, проходя мимо Белла.

– Да, я во втором действовал куда как лучше.

Даффи имел в виду хорошую работу Белла в перерыве, но разочаровывать его не стал.

– Они и вправду сказали, что я невысок для голкипера?

Белл кивнул.

– Боюсь, что так, Даффи. Ты уж извини. Вот только насчёт Карла я маленько присочинил.

– Это что он не в своей тарелке?

– Ну да. Я решил, что это может его подстегнуть. Он в первом тайме играл так себе, верно?

– Мозги у тебя что надо, – искренне восхитился Даффи.

– Что ж, я здесь не только за красивые глазки.

Они перешагнули порог раздевалки, окунулись в атмосферу пара и крика, и шлёпанья по спине мокрыми полотенцами, притворных взвизгиваний и сигарет, и фляжек со спиртным, и голых задниц, вид которых почему-то оставил Даффи равнодушным. Странно, думал он, но, может, у меня ничего и нет. Может, мне и не придётся бродить до конца дней с колокольчиком в горах Уэльса. Он проверил подмышки, по привычке осмотрел ноги, но он чувствовал, что, скорее всего – скорее всего – у него действительно ничего нет. Может быть, чтобы к тебе вернулась уверенность, должно пройти какое-то время, думал он. Не то, чтобы его совсем уж больше не интересовали парни. Это так быстро не меняется. По крайней мере, не хотелось бы, чтобы менялось.

Для кого-то всё и вправду изменилось очень быстро. Сидя на жёсткой ребристой скамейке и дожидаясь своей очереди в душ, Даффи вспомнил удлинённое бледное лицо и чёрные кудряшки, которые только-только начали отрастать. Дэнни Мэтсон. Дюжина игр в основном составе, предчувствие большого будущего, бесплатный вход в «Логово рыцарей», взаимопонимание с Брэндоном Доминго, фотография в газете, популярность у девушек, заказ на новую «Капри», а потом… пшик.Ты всего лишь камешек на чьей-то дороге, и тебя так просто отшвырнуть в канаву. Тебе не суждено узнать, кто и зачем это сделал. Тебе суждено остаться с мыслями о том, какая жестокая игра – футбол, да с выдранной из журнала фотографией апартаментов Тревора Брукинга. И где теперь Дэнни Мэтсон?