Текст книги "Сожжение Просперо"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

И нет аугметического имплантата, который он получил в Осетии.

– Какого черта? – выдохнул вышнеземец.

Почувствовав его внезапное замешательство, черепа вновь бросились на него.

Он изо всех сил метнул в них носилки. Одному металлическая кромка угодила прямо в грудь, и череп едва не рухнул на пол. Вышнеземец лишь заметил, как по платформе покатилась треснувшая маска в форме собачьего черепа с разорванной лямкой. Другой череп ухватился за противоположный конец носилок и попытался выхватить их у него из рук. С отчаянным криком, который разнесся по огромному залу, вышнеземец вырвал носилки. Череп попытался удержать их, и на мгновение его ноги даже оторвались от земли.

Вышнеземец опять запустил носилки. Они завращались подобно брошенному мячу. По пути они сбили одного черепа и врезались во второго с такой силой, что тот полетел с платформы в пропасть.

Ему удалось ухватиться за край. Пальцы черепа дико скребли гранитную поверхность, но под весом своего тела он неуклонно соскальзывал. Остальные черепа бросились ему на помощь и успели ухватить его за руки и рукава.

Пока они вытягивали товарища, вышнеземец бросился наутек.

Он пулей вылетел из зала, и его босые ноги зашлепали по холодному каменному полу. Вышнеземец пронесся под широким косяком и оказался в коридоре, достаточно большом, чтобы по нему смог пролететь грузоперевозчик. Вездесущий зеленый сумрак освещало лишь смутное сияние. От вышнеземца во все стороны бежали тени.

Огромный выход и лежавший за ним вырезанный в скальной толще туннель имели несколько более завершенный вид, нежели гигантский зал, который остался позади. Скальные стены были выровнены и отполированы до матового блеска, словно лед из темной воды посреди суровой зимы. Каменный пол. Свод, а также края пола в местах, где они сходились со стенами вдоль пересекающихся арок, ребер и стенных панелей, были крыты балками и арматурой пергаментного цвета, которые походили на лакированное белое дерево. Большинство украшений были массивными, толстыми, как ствол дерева, и с острыми краями, хотя некоторые из них зодчие искусно выгнули в форме арок или закруглили, как ребра.

Мрачное место вызвало в голове вышнеземца внезапные и резкие воспоминания. Коридоры напомнили ему о ларцах с иконами, которые он однажды обнаружил в бункерах под нанотичным эпицентром ядерного взрыва за Зинцирли, в Федеративном Ислахие. Они напомнили ему гадуаренские ракис гравировками молниевого камняи коробку драгоценного набора для игры в регицид ректора Уве. Они напомнили ему прекрасные медали Даумарл на шелковой подкладке. Они напомнили ему осетинские молитвенные коробочки из серого сланца в изысканных футлярах из слоновой кости. Да, именно так. Золотые листы в деревянных рамах, закрепленные костяными винтами, такие древние, такие бесценные. Белые столбы и колонны, довершавшие интерьер, выглядели так, словно их выточили из кости. В них безошибочно угадывался золотистый отблеск, некое тепло. Вышнеземцу казалось, будто он находился внутри инкустрированой слоновой костью коробочки из осетинского сланца, словно он был древним сокровищем, куском сгнившего ногтя или прядью волос святого, расслаивающимся пергаментом или драгоценностью.

Он продолжал бежать, прислушиваясь, не гонится ли за ним кто-либо. Единственными звуками были шлепки его ступней и далекие стоны ветра в пустых коридорах. Из-за сквозняка он чувствовал себя словно в каком-то высоком замке, где забыли закрыть ставни, позволив ветру бродить по необжитым палатам.

Вышнеземец замер. Повернувшись влево, он ощутил на лице слабое дыхание сквозняка.

А затем он услышал тикающий звук. Клацанье. Вышнеземец не мог понять, откуда он доносился. Он тикал как часы, но быстрее, словно учащенное сердцебиение.

Чуть погодя он понял, что это был за звук.

Неподалеку по каменному полу туннеля мягкой поступью кралось что-то четвероногое, оно двигалось с определенной целью, но не бежало. У него были когти, но не вытяжные кошачьи коготки, а выступающие острые когти пса, и их обладатель цокал ими с каждым шагом по полу.

За ним шли. На него охотились.

Он вновь перешел на бег. Под красивой, с пазухами сводов, аркой из белого дерева туннель расширился, и впереди показался огромный лестничный пролет. Квадратные и ровные ступени были высечены во все той же скале. После первых десяти, когда пролет повернул в сторону, ступени превратились в винтовую лестницу. Высота ступеней была в два или три раза больше обычных пропорций. То была гигантская лестница.

Он услышал цокот приближающихся шагов и начал взбираться по ступеням. Глянцевитый зеленый сумрак отбрасывал странные тени. Тень вышнеземца боязливо мелькала сбоку, пятная стену, подобно териантропным теням в пещере из грез. Форма его головы на изгибающейся стене напомнила ему собачью, поэтому вышнеземцу даже пришлось на мгновение остановиться и потрогать лицо, чтобы убедиться, что он не проснулся с рылом или мордой.

Его пальцы нашли лишь гладкую человеческую плоть со следами усов и бороды.

А затем он понял, что видит лишь одним глазом.

Последним его воспоминанием было то, как Медведь вынул ему правый глаз. Хотя боль и была тупой, но ее оказалось достаточно, чтобы вышнеземец лишился сознания.

Но сейчас он видел именно правым глазом. Правым глазом он видел морозные зеленые сумерки. Левый же регистрировал только тьму.

Цоканье приближалось, оно стало громче, уже где-то у начала пролета. Вышнеземец побежал. Бросив взгляд вниз, он увидел, как двигались и вырастали тени позади него. Тени, отбрасываемые краями ступеней, походили на лучистую векторную диаграмму, равные секции огромной морской ракушки, части сложной медной астролябииили часы.

Цок, цок, цок– каждая секунда, шаг, ступень, поворот, деление.

Внизу возникла новая тень. Она выросла на внешней стене гигантской лестницы – ее отбрасывало что-то, что пока оставалось за поворотом и вне поля зрения вышнеземца.

Это был пес. Его голова была опущена, а уши – приподняты и настороже. Спина, покрытая густой черной шерстью, выгнулась дугой. Лапы ступали с гипнотической точностью и грацией. Цоканье замедлилось.

– Я тебя не боюсь! – закричал вышнеземец. – На Фенрисе нет волков!

Ответом ему послужило глубокое утробное рычание, которое на некоем инфразвуковом уровне вызывало страх. Вышнеземец обернулся и бросился наутек, но оступился и тяжело повалился на пол. Его схватили крепкие лапы. Он заорал, представив себе, как на спине сейчас сомкнутся мощные челюсти.

Его перевернули на спину. Над ним стоял великан, но то был человек, а не волк.

Он не видел ничего, кроме лица. Его закрывала плотная маска из лакированной кожи, частично человеческая, частично – демона-волка, созданная с той же искусностью, что и нательники черепов. Связанные или сшитые вместе кожаные лоскуты окружали глазницы и формировали тяжелые веки. Они покрывали щеки и подбородок, подобно сухожилиям. Они скрывали горло, и переплетались в форме длинных усов и торчащей бороды. Видневшиеся сквозь прорези маски глаза имели цвет канители ⁵⁹с черными зрачками-бусинками.

Во рту сверкали клыки.

– Что ты здесь делаешь? – пророкотал великан. Он согнулся над вышнеземцем и принюхался. – Тебе не положено здесь находиться. Почему ты здесь?

– Я не понимаю! – испуганно пролепетал вышнеземец.

– Как тебя зовут? – спросил великан.

К счастью, у вышнеземца еще осталась крупица разума.

– Ахмад ибн Русте, – ответил он.

Великан схватил его за плечо и протащил оставшиеся ступени. Вышнеземец волочился сзади, то и дело поскальзываясь и молотя ногами, словно ребенок, которого тащит взрослый. На плечо великана была наброшена шкура с густым черным мехом, а огромное мускулистое тело облачено в кожаный нательник. В телосложении и размерах тела великана безошибочно угадывалась его природа.

– Ты астартес… – осмелился сказать вышнеземец, волочась и подскакивая из-за крепкой хватки.

– Что?

– Астартес. Я сказал, что ты…

– Конечно, я – астартес! – пророкотал великан.

– У тебя есть имя?

– Конечно, у меня есть имя!

– К-какое?

– «Заткнись или я перережу твою чертову глотку!» Сойдет? Так нормально?

Они добрались до лестничной клетки, а затем вошли в массивный зал с низким сводом. Вышнеземец ощутил тепло огня. Необъяснимым образом его доселе мертвый левый глаз вновь начал видеть. Впереди вышнеземец заметил тусклый огненный отсвет. Его было достаточно, чтобы различить во мраке очертания вещей, которые правый глаз видел в резком, зеленом и холодном контрасте.

Великан протащил его через каменную арку.

Палата была округлой, около тридцати метров в диаметре. Пол представлял собою огромный диск, выложенный практически бесшовными участками отполированной кости и мореного дерева. В зале располагалось три плинта, каждый являл собой широкий округлый пьедестал из серого камня около пяти метров в диаметре и в метр высотой. Плинты были просто вырезаны из скалы и бережно отполированы. В центре каждого из них находилась чаша для костра, в которой потрескивало яркое пламя, заливая багрянцем сам воздух. Над кострами с низкой куполообразного потолка свисали конические железные колпаки для отвода дыма.

Правым глазом он видел палату как освещенное спектральным зеленым светом место. Огонь от яркости пылал белым. Для левого же это была темно-красная пещера, залитая колеблющимся золотистым свечением от костров. Костяной пол и отшлифованный белый камень отражали свет костров. Напротив входа в зал, там, где низкая стена встречалась со скошенным краем куполообразного свода, находились неглубокие горизонтальные оконные прорези, более походившие на бойницы огневой позиции. Глубина угловых ниш вокруг прорезей свидетельствовала о необычайной толщине стен.

На гладкой верхушке самого дальнего плинта сидело четыре человека. Они были такими же великанами в мехах и кожаных одеяниях, как тот, который сейчас сжимал его руку.

Люди расслаблено пили из серебряных чаш и играли костяными фишками на деревянных досках, которые лежали на плинте между ними. Выглядело так, словно один из них, тот, который, скрестив ноги, сидел ближе всего к чаше для костра, играл против остальных на трех досках сразу.

Они оторвались от своего занятия, и оказалось, что лица четырех демонов также были скрыты за плотными кожаными масками, сквозь прорези которых на него взглянуло четыре пары желтых глаз, отражавших свет подобно зеркалам. Эта вспышка ярко полыхнула в правом глазу вышнеземца.

– Что ты нашел в этот раз, Трунк? – спросил один из них.

– Я нашел Ахмада ибн Русте на ступенях ордена – вот так-то, – ответил державший его великан.

Два человека у костра фыркнули, а один постучал пальцем по виску.

– А кто такой этот Ахмад ибн Русте? – опять спросил первый. Шкура, которую он носил, была красновато-коричневого цвета, а из задней части маски ниспадали длинные заплетенные волосы, жесткие от воска и лака, завитые буквой «S», подобно атакующей змее.

– Ты разве не помнишь? – сказал великан. – Разве не помнишь, Вар?

Великан отпустил руку вышнеземца и пригнул того к костяному полу, пока он не упал на колени. Пол оказался теплым на ощупь, словно хорошо отполированная слоновая кость.

– Я помню, как ты вчера нес какой-то бред, Трунк, – ответил Вар со змеиной гривой. – И позавчера, и за день до этого. Для меня это все уже слилось в один нескончаемый поток глупостей.

– Да? Тогда укуси мою волосатую задницу.

Люди на плинте расхохотались, кроме того, который сидел, скрестив ноги.

– Я помню, – произнес он. Его голос походил на скрежет, с которым добрую сталь проводят по смазанному точильному камню. Остальные мигом умолкли.

– Правда? – спросил Трунк.

Тот, который сидел, скрестив ноги, кивнул. Его маска была самой вычурной. На ее щеках и лбу красовались переплетающиеся фигурки и спиральные тесемки. Широкие плечи человека покрывали две шкуры, одна угольно-черная, другая белая.

– Да. И ты тоже вспомнил бы, Варангр, задумайся об этом хотя бы на одну чертову минуту.

– Действительно? – неуверенно спросил Вар со змеиной гривой.

– Да, действительно. Это был Гедрат. Старый ярл Тра. Теперь вспомнил?

Вар кивнул. Грива сплетенных волос метнулась вверх-вниз, подобно ручке помпы.

– О да, Скарси, вспомнил. Вспомнил!

– Хорошо, – сказал человек с черной и белой шкурами и шутливо влепил Вару оплеуху с такой силой, с которой молотком забивают заборный столб.

– Я понял свое упущение, и приложу все усилия, чтобы исправить его, – пробормотал Вар.

Человек в черной и белой шкурах встал во весь рост и скользнул к краю плинта.

– Что будем с ним делать, Скарси? – спросил Трунк.

– Что ж, – сказал человек, – думаю, мы можем его съесть.

Он взглянул на вышнеземца, который все еще стоял на коленях.

– Это была шутка, – добавил он.

– Не думаю, что ему смешно, Скарси, – сказал один из людей.

Человек в черной и белой шкурах указал пальцем на Трунка.

– Спустишься вниз и узнаешь, почему он проснулся.

– Да, Скарси, – кивнул Трунк.

Скарси перевел палец на Варангра.

– Вар? Отыщи годи. Приведи его сюда. Он должен знать, что делать.

Вар вновь кивнул змеиной гривой.

Скарси указал на остальных двух.

– Вы двое, идите и… просто идите. Закончим круг-игру позже.

Оба воина сошли с плинта и последовали за Варом и Трунком к выходу.

– Только потому, что ты проигрывал, Скарси, – рассмеялся один из них, проходя около него.

– Ты выглядел бы очень забавно с доской для хнефатафлав заднице, – ответил Скарси.

Мужчины вновь расхохотались.

Как только все четверо прошли под арочным выходом и скрылись из виду, Скарси уселся лицом к вышнеземцу и поставил локти на колени. Он наклонил огромную, скрытую маской голову, разглядывая стоявшего на коленях человека.

– Значит, ты ибн Русте, да?

Вышнеземец не ответил.

– Ты можешь говорить? – спросил Скарси, – или все дело в моих словах?

Он постучал по губам облегающей кожаной маски.

– Слова? Да? Тебе нужен переводчик? Переводчик?

Вышнеземец потянулся к груди и лишь потом вспомнил, что его старая одежда куда-то исчезла.

– Я потерял устройство-переводчик, – ответил он. – Не знаю, куда он подевался. Но я понимаю тебя. Не уверен, как именно. На каком ты говоришь?

Скарси пожал плечами.

– Слова?

– Какой язык?

– Ем, мы зовем его ювик. Жаргон для очага. Если я буду говорить на низком готике, так будет лучше?

– Ты только что перешел с одного языка на другой? – спросил вышнеземец.

– С ювика на низкий? Да.

Немного заинтригованный вышнеземец покачал головой.

– Я услышал своего рода изменение акцента, – сказал он, – но слова остались теми же. Они все время одинаково понятны.

– А ты знаешь, что сейчас говоришь со мной на ювике? – сказал Скарси.

Вышнеземец заколебался. Он тяжело сглотнул.

– Еще вчера я не говорил на ювике, – признался он.

– Вот что может сделать хороший сон, – ответил Скарси. Он поднялся.

– Садись рядом, – он указал на плинт, где до того играли четверо астартес. Вышнеземец встал и последовал на указанное место.

– Вы – Космические Волки, не так ли?

Скарси очень удивился.

– О, а этоуже не ювик. Космические Волки? Ха, ха. Мы не пользуемся этим термином.

– А что вы используете?

–  Влка Фенрика, если официально. В ином случае, просто Стая.

Он указал вышнеземцу сесть на плинт, отодвинув с его пути деревянную игральную доску. В чаше для огня трещал и плевался костер, и вышнеземец почувствовал на левой части лица сильный жар.

– Ты Скарси? – спросил он. – Тебя так зовут?

Скарси кивнул, отхлебнув темной жидкости из серебряной чаши.

– Это так. Амлоди Скарссен Скарссенссон, ярл Фиф.

– Ты нечто вроде лорда?

– Да. Нечто вроде, – казалось, Скарси улыбнулся под маской.

– А что тогда означает ярл Фиф? На каком это языке?

Скарси взял с игровой доски одну из фишек и принялся безучастно вертеть ее в руках.

– Это вурген.

– Вурген?

– Ты очень много спрашиваешь.

– Да, – сказал вышнеземец. – Так и есть. Именно поэтому я здесь.

Скарси кивнул и положил фишку обратно на доску.

– Именно поэтому ты здесь, да? Задавать вопросы? Я могу придумать тебе множество других занятий.

Он бросил взгляд на вышнеземца.

– А «здесь», это где, Ахмад ибн Русте?

– Фенрис, крепость шестого легиона астартес – прости – Космических Волков. Крепость известна как «Клык». Все верно?

– Да. За исключением того, что только идиот будет называть ее Клыком.

– А как ее будет называть не идиот? – спросил вышнеземец.

– Этт, – ответил Скарси.

– Этт? Просто Этт?

– Да.

– Буквально « дом клана» или « очаг»? Или… « логово»?

– Да, да, да.

– Я раздражаю тебя своими расспросами, Амлоди Скарссен Скарссенссон?

– Так и есть, – буркнул Скарси.

Вышнеземец кивнул.

– Полезно знать.

– Почему? – спросил Скарси.

– Потому что, если я собираюсь здесь остаться, мне придется задавать вопросы. И мне будет лучше знать, сколько я смогу их задать за один раз. Я не хочу выводить из себя Влка Фенрикадо такой степени, что они решат съесть меня.

Скарси пожал плечами и вновь скрестил ноги.

– Никто не съест тебя за это, – сказал он.

– Знаю. Я пошутил, – произнес вышнеземец.

– А я – нет, – ответил Скарси. – Ты под защитой Огвая, поэтому лишь он вправе решать, кому тебя съесть.

Вышнеземец замер. Жар огня на лице и шее разом стал до неприятности интенсивным. Он сглотнул.

–  Влка Фенрика… значит, они способны на каннибализм?

– Мы способны на все, – ответил Скарси. – В этом вся наша суть.

Вышнеземец соскользнул с плинта и поднялся. Он не был уверен, хотелось ли ему оказаться подальше от лорда астартес или же от неприятного тепла. Ему просто захотелось отойти и немного походить.

– Значит, кто… кто такой этот Огвай, который обладает властью над моей жизнью?

Скарси сделал еще глоток из чаши.

– Огвай Огвай Хельмшрот, ярл Тра.

– А раньше ты говорил, что ярла Тра зовут Гедрат.

– Был такой, – поправил его Скарси. – Гедрат сейчас спит на красном снегу, поэтому Ог теперь ярл. Но Ог должен чтить любое решение Гедрата. Вроде того, чтобы привести тебя сюда под свою защиту.

Вышнеземец двинулся вокруг зала, скрестив руки на груди.

–  Ярл, значит. Мы установили, что это лорд. А « Тра» и « Фиф»? Это числа?

– Угу, – кивнул Скарси. – Три и пять . Онн, тва, тра, фор, фиф, секс, сепп, фор-тва, тра-тра, декк.

– Значит, ты – лорд пятой, а Огвай этот – лорд третьей? Пять и три… чего? Банды? Подразделения? Полка?

– Роты. Мы зовем их ротами.

– А это на… вургене?

– Да, на вургене. Ювик это жаргон для очага, вурген – боевой язык.

– Специализированная речь для сражений? Боевой язык?

Скарси просто махнул рукой.

– Зови, как хочешь.

– У вас есть отдельный язык для боя и отдельный – не для боя?

–  Фенрис хьолда! Эти вопросы никогда не прекратятся!

– Всегда можно что-то узнать, – ответил вышнеземец. – Всегда можно узнать что-то новое.

– Не верно. Есть такая вещь, как «слишком много».

Последние слова произнес уже другой голос. В палату вошел новый астартес, тихо, словно первый снег. В проходе позади него возник Варангр.

Новоприбывший был таким же, как и все из его рода, одет в сшитый из лоскутов кожаный костюм, как все, кого вышнеземец встречал до этого времени. Но на нем не было маски.

Его голова была обритой, если не считать навощенной и заплетенной бороды, которая торчала, подобно рогу. На голове красовалась шапка из мягкой кожи, а по его обветренному лицу вился след вытатуированных линий и точек. Как и у всех Влка Фенрика, которых довелось увидеть вышнеземцу, глаза новоприбывшего были золотыми с черными зрачками, а худощавое грубоватое лицо несколько удлиненным вокруг носа и рта, словно намекая на морду. Когда он открыл рот, вышнеземец понял, что именно скрывали удлиненные челюсти. Зубы новоприбывшего напоминали пасть взрослого лесного волка. В особенности клыки, которые были самыми длинными из всех, которые видел вышнеземец.

– Есть такая вещь, как «слишком много», – повторил новоприбывший.

– Именно! – согласился Скарси, поднимаясь. – Слишком много! Именно об этом я и говорил! Объясни ему, годи! А еще лучше, попытайся ответить на его бесконечные вопросы!

– Если смогу, – ответил новоприбывший и взглянул на вышнеземца. – Какой следующий вопрос?

Вышнеземец взглянул в ответ, стараясь не моргать.

– Что означает «слишком много»? – спросил он.

– Даже у знания есть свои пределы. Есть точка, в которой оно становится небезопасным.

– То есть, можно знать слишком много? – опять задал вопрос вышнеземец.

– Я это и сказал.

– Я не согласен.

Новоприбывший слабо улыбнулся.

– Конечно, нет. Я нисколько не удивлен.

– У тебя есть имя? – спросил вышнеземец.

– У всех есть имена. У некоторых даже больше одного. Мое – Охтхере Творец Вюрда. Я – рунический жрец Амлоди Скарссена Скарссенссона. Какой следующий вопрос?

– Кто такой рунический жрец?

– А ты как думаешь?

– Шаман. Тот, кто проводит ритуал.

– Тот, кто потрясает костями. Языческий колдун. Ты едва можешь скрыть нотку превосходства в голосе.

– Нет, я не хотел никого оскорбить, – быстро сказал вышнеземец. Губы жреца изогнулись в неприятной ухмылке.

– Какой следующий вопрос?

Вышнеземец вновь заколебался.

– Как умер Гедрат, ярл Тра?

– Он умер так же, как все, – произнес Скарси, – обагрив под собою снег.

– Наверное, все случилось внезапно. В последнюю пару дней.

Скарси бросил взгляд на рунического жреца.

– Это случилось давно, – сказал жрец.

– Но Гедрат дал мне защиту, а она перешла к Огваю. Огвай, наверное, встал на его место в последнюю неделю. Что? Почему вы на меня так смотрите?

– Ты строишь свои предположения на ложных предпосылках, – произнес Охтхере Творец Вюрда.

– Правда? – спросил вышнеземец.

– Да, – сказал рунический жрец. – Ты здесь уже девятнадцать лет.