Текст книги "Сожжение Просперо"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Псионики, – прошептал Хавсер.

– Псионики, – улыбнувшись, эхом отозвался Аун Хельвинтр. Теперь он говорил настоящим голосом.

– Я слышал, что у некоторых легионов есть собственные псайкеры, – сказал Хавсер.

– В большинстве действительно есть, – ответил Хельвинтр.

– Но они появляются достаточно редко, – сказал Хавсер. – Мутация…

– Мутация – бесценное сокровище нашего вида, – перебил его Хельвинтр. – Без нее мы были бы обречены на вечный плен Терры. Великие Дома Навигаторов позволили нам дотянуться до дальних звезд. Астротелепаты дают нам возможность общаться через бездну. Но никогда нельзя забывать о предосторожности. О контроле.

– Почему?

– Когда смотришь в бездну, никогда не знаешь, что оттуда может посмотреть на тебя.

Хавсер встал перед руническим жрецом.

– Ты все это устроил лишь для того, чтобы напугать меня? – спросил он.

– Цель в страхе, – ответил Хельвинтр. – На мгновение ты подумал, будто в воздух тебя подняла магия. Какой-то малефик. Много лет назад, у трупа собора, ты чувствовал себя похожим образом.

Хавсер вызывающе посмотрел на собеседника.

– Я могу прочитать твою память, которую ты разделил с Длинным Клыком, – сказал Хельвинтр.

– Ты хочешь сказать, – начал Хавсер, – что мой коллега Навид Мурза был псайкером, а я об этом даже не догадывался?

– В твоем обществе признают и используют псайкеров, скальд. На Старой Терре ты видел их едва ли не каждый день. Но распознавал ли ты их сразу? А на Фенрисе ты бы смог отличить шамана-шарлатана от человека, обладающего даром истинного зрения?

Хавсер сжал губы. У него не было ответа. Хельвинтр наклонился ближе и заглянул в глаза Хавсера.

– Правда в том, что твой коллега скорее всего не был псайкером. Он нашел грубый путь к чему-то еще. И в этом смысл. Это урок. Способность псайкера не существует сама по себе. Она позволяет нам использовать большую силу. Это всего лишь другой путь к тому же самому «чему-то еще». Лучший путь. Самый безопасный путь. Но даже на нем есть свои ловушки. Если хочешь, можешь определить малефик как любое колдовство, совершенное без строжайшего псайкерского контроля.

– Тебя послушать, так я живу во вселенной магии, – язвительно заметил Хавсер.

– Так и есть, – согласился Хельвинтр. – Разве это не вяжется с различными чудесами и ужасами?

– Что насчет ножа? – спросил Хавсер. – Это был тот нож.

– Он не был тем же, – ответил Хельвинтр. – Но что-то хотело, чтобы ты думал именно так. Что-то хотело, чтобы ты думал, будто Шестой легион Астартес управлял тобой и когда-то в прошлом вмешался в твою жизнь. Что-то хотело, чтобы ты подозревал нас и считал нас врагами.

Жрец взял со стойки один из атамов и показал его Хавсеру.

– Огвай пользовался этим ножом, – сказал он. – Теперь ты его узнаешь, не так ли?

– Да, – согласился Хавсер.

– Он был сделан так, чтобы походить на тот, который ты помнишь, – продолжил Хельвинтр. – Что-то проникло в твои воспоминания и изменило их так, чтобы ты настроился против нас.

Хавсер сглотнул.

– Что могло это сделать? – спросил он. – Кто мог это сделать?

Хельвинтр пожал плечами, будто вопрос не очень его волновал.

– Возможно, оно сделало так, чтобы ты научился разговаривать на Ювике и Вургене по прибытии на Фенрис.

Аун Хельвинтр призывно махнул рукой, хотя Хавсер не сомневался, что жест был лишним. Фит Богобой выпрыгнул из тренировочной клети и подошел к ним.

В тренировочном зале на ротной палубе «Нидхёгга» царил гул. Клеть Богобоя со скрежетом остановилась, хотя остальные были все еще заняты, а вокруг с визгом кружились механизированные дроны с клинками. На покрытой матами палубе некоторые Волки в кожаных доспехах вели тренировочные бои с помощью костяных палок.

Как и остальные воины Богобой в кожаных одеяниях походил на освежеванного человека. В разрезах лоснящейся маски блестели его золотые с черными точечками зрачков глаза. Он тренировался с двумя секирами, но вместо того, чтобы поставить их на стойку, захватил с собой.

– Жрец? – спросил он.

– Для тебя есть работа, – сказал Хельвинтр.

– Готов служить, – кивнул Богобой.

Хельвинтр взглянул на Хавсера.

– Скажи ему то, что говорил мне, – произнес жрец.

– Я никогда не был воином, – начал Хавсер.

Богобой фыркнул.

– Это не новость, – с весельем заметил он.

– Я могу закончить?

Богобой пожал плечами.

– Я никогда не был воином, но Влка Фенрика решила одарить меня большей силой и скоростью. У меня есть физические задатки, но нет навыков.

– Он хочет научиться обращаться с оружием, – сказал Хельвинтр.

– Почему? – спросил Богобой. – Он наш скальд. Мы защитим его.

– Если он хочет, это его право, – ответил Хельвинтр. – Считай, что научить скальда защищать себя, это часть нашего долга по его защите.

Богобой с сомнением осмотрел Хавсера.

– Нет смысла обучать тебя всему, – решил он. – Мы сосредоточимся на чем-то одном.

– Что ты предлагаешь? – спросил Хавсер.

Секира представляла собой однолезвийное оружие с покрытой серебром пластсталевой головкой с рукоятью длиной в метр, вырезанной из асахеймской кости, которая походила на полированную слоновую и будто мерцала внутренним желтым светом. Хавсер не знал, какому животному принадлежала кость, но ему сказали, что рукоять гибкая и прочная.

Прочная, как для него, надо полагать.

Секира висела в пластсталевой петле, крепившейся к поясу кожаным шнуром.

– Не отставай, – предупредил Медведь.

Хавсер и не собирался, но идти в ногу с Астартес было тяжело, да и от невыносимой жары он потел, как свинья.

Скальд был среди них единственным обычным человеком, крошечная фигурка в окружении двух десятков облаченных в доспехи Волков, которые с грохотом шли по туннелю. Трэллы и обычные слуги следовали чуть поодаль.

Отряд вел Огвай Огвай Хельмшрот, сжимая под мышкой шлем. В группе не было четкого разделения по рангам, но Аун Хельвинтр и Йормунгндр Два Клинка шли по обе стороны от ярла, а Найот Плетущий Нити и другие волчьи жрецы старались держаться в хвосте отряда.

Волки шли очень быстро, словно Огвай куда-то спешил. После сорока недель путешествия Хавсер задавался вопросом, что же такое важное могло заставить Волков забыть о предосторожностях. Они высадились с «Нидхёгга», едва тот встал на высокий якорь, что довольно сильно походило на спешное боевое десантирование, хотя скальд понимал, что это не так. Исключительно по приборам они преодолели мощнейшую бурю и скользнули под вулканический шельф, после чего приземлились в глубоких защищенных посадочных ямах.

На планете царила невообразимая жара. Путников со всех сторон окружала черная вулканическая скала, а воздух полнился запахом тухлых яиц, который свидетельствовал о сильной концентрации серы. Сам воздух походил на раскаленное марево. Спустившись следом за Богобоем по рампе «Грозовой птицы», у Хавсера заложило уши от перепада давления, говорившего о незримых атмосферных процессорах, ведущих постоянную борьбу за сохранение пригодной для жизни среды.

Но этот мир предназначался не для того, чтобы на нем существовала жизнь.

Посадочные ямы и туннели, ведущие от них к ядру планеты, были прямыми и ровными, словно были выплавлены промышленными мельтами. Туннели в вулканической породе имели неестественно гладкие, будто стекло, стены. Скальд все время слышал грохот бури и сейсмический рокот молодой планеты. Путь им озаряло просачивающееся сквозь гладкие стены и пол туннелей свечение от волн кипящего пламени. Казалось, они находятся внутри брошенной в костер бутылки. По мнению Хавсера, здесь удивительным образом смешалось нечто совершенно новое и безмерно старое. Подземелья походили на пещеры древних людей, которые ему не раз приходилось исследовать в экспедициях по консервации, но все же их создали недавно. Но также ему казалось странным смешение временного и вечного: кто-то обладал нужными властью, ресурсами и буровыми установками, чтобы высечь чертоги в твердой породе сверхвулкана и создать зону безопасной биосферы во враждебном мире. И то, и другое, было великой победой горной промышленности.

И все же Хавсера не покидало чувство, что как только намеченное дело завершится, это место покинут навсегда. Его создали для определенной цели. И он не сомневался, что безжизненность мира также была частью этой цели. В чем бы ни заключалось предстоящее дело, оно могло пойти наперекосяк. Еще бы. Ведь ради него вызвали целую роту Влка Фенрика.

Кто бы ни отдал приказ о начале строительства, ему хотелось изолировать это место так, чтобы здесь никто не смог попасть под перекрестный огонь.

– Что это за место? – спросил Хавсер, стараясь не отставать.

– Тихо, – шикнул Медведь.

– Сорок недель! Когда же вы мне скажете?

– Тихо, – с большим нажимом прошипел Медведь.

– Я не смогу сложить сказание, не зная подробностей, – возмутился Хавсер. – Это будет жалкая история, совершенно недостойная очага Тра.

Огвай резко остановился, застав врасплох быстро шагающий отряд. Все покорно замерли. Огвай обернулся и раздраженно взглянул на Хавсера. Из-за жара по лицу скальда ручьями тек пот. У всех Волков были полуоткрытые рты. Оскалившись, они часто дышали, словно собаки в полуденный зной.

– Чего он там хочет? – проворчал ярл.

– Я спрашиваю о том, какой же из меня скальд, если вы ничего не говорите мне, ярл, – ответил Хавсер.

Огвай взглянул на Ауна Хельвинтра. Рунический жрец на миг прикрыл глаза, успокоил дыхание и затем кивнул.

Огвай кивнул в ответ и перевел взгляд на Хавсера.

– Это место называется Никея, – сказал он.

Они вошли в большой круглый зал, проплавленный в толще скалы. Стены комнаты походили на блестящий от слюды черный стакан, но все же это место напомнило Хавсеру отделанные костью чертоги Этта.

Их уже ждали. По периметру зала стояли воины Шестого легиона Астартес, но они были не из Тра. Их встречала другая рота.

Амлоди Скарссен Скарссенссон, ярл Фиф, встал с каменной скамьи.

– Ог! – прорычал он, и два могучих ярла заключили друг друга в медвежьи объятия, стукнувшись нагрудниками. Огвай обменялся со Скарссеном парочкой острот, а затем повернулся к другому вожаку, который сидел рядом с ярлом Фиф.

– Владыка Гунн, – кивнул Огвай. Этот воин был старше и крупнее Скарссена и Огвая. Его вощеная борода была разделена на два изогнутых острых «бивня», а левую сторону лица покрывали черные линии, напоминавшие узор маски.

– Кто это? – спросил Хавсер Богобоя.

– Гуннар Гуннхильд, прозванный Владыка Гунн, ярл Онн, – ответил Богобой.

– Он ярл первой роты? – спросил Хавсер.

Богобой кивнул.

Три роты. Три роты? Что же происходит на Никее, если здесь понадобилось целых три роты Волков?

Владыка Гунн обошел Огвая и шагнул к Хавсеру.

– Так это и есть скальд? – спросил он. Ярл взял голову Хавсера в огромные ладони и откинул назад, одновременно растягивая глаза скальда, чтобы заглянуть в них. Потом он открыл рот Хавсеру и принюхался к его дыханию, будто тот был домашней скотиной.

Воин отпустил Хавсера и отвернулся.

– Уже началось? – спросил Огвай.

– Да, – ответил Скарссен, – но пока лишь вступление. Они не знают, что мы здесь.

– Я не хочу, чтобы они знали, – сказал Охтхере Творец Вюрда. Он был одним из многих рунических жрецов, которые безмолвно, будто призраки, стояли позади сидевших ярлов. Волки часто глотали ртами воздух. Но, казалось, вулканический жар зала не мешал жрецу Скарссена. Даже озарявший зал рассеянный пульсирующий свет, словно холодный огонь, придавал его лицу зеленоватый оттенок. Творец Вюрда взглянул на Ауна Хельвинтра. Между ними на мгновение словно что-то промелькнуло.

– Я не хочу, чтобы они знали, – повторил Творец Вюрда.

– Мы здесь просто в качестве меры безопасности, – заметил Владыка Гунн. – Потрудитесь это понять. Мы покажем свою силу, только если вюрд обернется против нас. Если подобное случится, пощады никому не давать, а нашей главной задачей станет обеспечение безопасности первичных целей. Любой, кто встанет у нас на пути, должен быть убит. Это ясно? Мне все равно кто это будет. Для этого мы здесь. Убедитесь, что все в Тра понимают это.

Творец Вюрда откашлялся.

– Хочешь что-то добавить, жрец? – спросил Владыка Гунн.

Творец Вюрда кивнул на Хавсера.

– Ты сказал, что говорить здесь безопасно, – промолвил Владыка Гунн.

– Настолько безопасно, насколько это вообще возможно, – подтвердил Творец Вюрда. – Но не думаю, что нам следует обсуждать планы Стаи перед скальдом. Пусть он где-нибудь подождет.

– Варангр! – крикнул Скарссен. Его герольд вышел из рядов стоящих у стен воинов.

– Да, Скарси?

– Вар, пристрой где-нибудь ибн Русте.

– Где, Скарси?

– Мы ведь уже решили, что после высадки его следует доставить в тихую комнату.

– Правда, Скарси? Правда? В тихую комнату?

– Да, Вар! – отрезал Скарссен и взглянул на Владыку Гунна. – Ты не согласен?

Владыка Гунн пожал плечами и рассмеялся, хотя в смехе чувствовалось рычание леопарда.

– Вальдор специально просил нас не поддаваться на провокацию, но ведь не он отдает нам приказы. Как думаешь, жрец?

Творец Вюрда учтиво склонил голову.

– Как тебе будет угодно, Владыка Гунн, – сказал он.

– Мне вообще мало что угодно, годи, – ответил Владыка Гунн. – Находиться здесь мне не угодно. Сама сущность этого совета, важность поставленного на карту, адское политиканство и интриги, все это мне совсем не угодно. Однако заточение этого карлика в тихой комнате может меня ненадолго развлечь.

Все Волки разом засмеялись. Хавсер вздрогнул.

– Сюда, – сказал Варангр.

Творец Вюрда задержал Хавсера, прежде чем герольд Фиф не увел его.

– Мне говорили, ты был с Длинным Клыком, когда его нить оборвалась.

– Да.

– Не забывай, куда он привел тебя, – сказал Творец Вюрда. – Он провел бы и дальше, если бы мог последовать за тобой.

Варангр вывел Хавсера из зала и повел к загадочной тихой комнате. Едва они вошли в туннель, как скальда начало мутить.

– Пробирает до кишок, верно? – довольно спросил Варангр. – Словно ножом. Нет, скорее как клеймом.

– Что это?

– Это они, – ответил герольд, будто это все объясняло. Пол туннеля дрожал от тектонического гула, вдоль стекловидных стен текла ярко-оранжевая лава. Хавсера начало пошатывать, перед глазами все плыло. Он прислонился к стене, несмотря на то, что она была почти раскаленной.

– Ты привыкнешь, – сказал Варангр. – Не знаю, что хуже – чувствовать их или чувствовать, что они не пускают.

В конце туннеля с каменного свода на них взирал символ-оберег.

Они прошли под ним, и Варангр завел скальда в квадратную комнату, несколько меньше той, в которой расположились ярлы Волков. Пол был сделан из шероховатой серой пирокластической породы ¹³⁹, но сквозь стеклянные стены и потолок все равно мерцали вулканические огни, освещая зал тусклым светом. На каменных блоках, высеченных из серой слоистой скалы, сидело шесть высоких фигур. Едва Варангр и Хавсер успели войти, как они разом встали.

– Можешь поесть, – сказал Варангр, указав на поднос, стоявший на блоке поменьше. На нем находились пайки сухого рациона, кувшин с холодной водой, фляга мёда и закрытая чаша. Судя по запаху, в чаше было свежее мясо, которое начало портиться на жаре.

– Располагайся, – бросил Варангр и ушел.

Хавсер взглянул на фигуры перед ним. Это были женщины, высокие, выше его, облаченные в богато украшенные доспехи с высокими горжетами. В свете огня их доспехи казались золотыми или из кованой бронзы. Несмотря на жару, женщины носили длинные роскошные плащи темно-красного цвета. С поясов и пластин брони свисали тонкие пергаменты и манускрипты, крепящиеся алыми полосами и восковыми печатями. Каспер Хавсер мог перечислить огромное количество исторических исследований, посвященных значению и использованию молитвенных лент. Он многое знал о важности и реальной психофизической силе, которой примитивные культуры некогда наделяли писаное слово. Для многих цивилизаций прошлого молитвы, обереги или проклятия, записанные ритуальным способом, а затем церемониально прикрепленные или иным образом данные человеку, были предметами сверхъестественной силы. Они защищали владельца. Они были символами-оберегами или притягивали удачу. Они были способом превратить желаемое будущее в реальность. Они были заклинаниями, отражающими беды.

То, что женщины носили такие же украшения, как и древние крестовые паломники, походило на величайшее проявление язычества, которое ему приходилось видеть в жизни, а учитывая, сколько времени Хавсер провел с Влка Фенрика, это действительно говорило о многом. Фенрисцев закалял суровый климат их планеты. Эти женщины имели холодную привлекательность, их оружие и доспехи являли собой венец терранской технологии. У каждой из них был покрытый серебром полуторный силовой меч ужасающей красоты. Острия клинков упирались в пол. Воительницы скрестили бронированные запястья на навершиях эфесов.

Ни одна из женщин не носила шлем, решетчатые горжеты золотых доспехов скрывали их рты и нижнюю часть лиц. Глаза без носа и рта, глаза над золотыми решетками. Они будили старые воспоминания, которые он старался забыть. Рот, улыбка и скрытые глаза.

Женщины взирали на него суровым немигающим взглядом. Их головы были обриты за исключением длинных хвостов на макушках.

– Кто вы? – спросил он, утирая со лба пот. Его кожа стала липкой.

Они не ответили. Хавсеру не хотелось даже смотреть на них. Все это было необычайно странно. Ощущение желчной тошноты вернулось с удвоенной силой. Женщины имели завораживающе прекрасные фигуры, но он вовсе не стремился смотреть на них. Хавсер хотел что-то сделать, но они словно отталкивали его. Сам факт их присутствия заставил его все дальше отходить назад.

– Кто вы? – отворачиваясь, вновь спросил он. – Что вы?

Ответа не последовало. Скальд услышал лишь слабый металлический скрежет, когда наконечник меча оторвался от пирокластического пола. Все еще глядя в сторону, Хавсер выхватил секиру. Это было легкое, практически рефлекторное движение, как и учил его Богобой: положить левую руку под навершие, большой палец на обух, едва ли не вырвать его из пластсталевой петли, прежде чем ухватить рукоять правой рукой на уровне живота, а левую переместить на нижнюю часть. После этого оружие оказывается на уровне груди готовое к бою.

Откуда-то повелительно пророкотал голос. Он был настолько глубоким, что скорее походил на сейсмический толчок.

Хавсер осмелился поднять глаза. Он не выпускал секиру из рук, готовый в любой момент нанести удар.

Прекрасные в своей отвратительности, отвратительные в своей красоте женщины окружили его. Их полуторные мечи были нацелены прямо на него. Любая из них могла оборвать его жизнь простым взмахом рук.

Голос загрохотал снова. В этот раз он прозвучал громче: гортанный рев зверя, смешанный с яростным извержением вулкана.

Женщины разом отступили назад, приняв положение «вольно» и закинув мечи на плечи. Голос прорычал в третий раз, уже мягче, и женщины разошлись в стороны.

Хавсер быстро отступил от них как можно дальше вглубь комнаты. Там он заметил гигантскую темную фигуру, озаряемую багряным лавовым свечением. Именно ей принадлежал голос.

До Хавсера донеслось мягкое глубокое дыхание. Частое дыхание крупного, уставшего от жары зверя.

Фигура вновь заговорила. От ее голоса у Хавсера задрожала диафрагма. Ужас пробрал его до глубины души, но, как ни странно, это простое первобытное чувство было ему по душе больше, чем отвращение, которые вызывали в нем те женщины.

– Я не понимаю, – сказал Хавсер. – Я не понимаю, что вы говорите.

Он вновь содрогнулся от голоса.

– Сэр, я слышу ваш голос, но не понимаю язык, – настаивал Хавсер.

Фигура шевельнулась и взглянула прямо на него. Хавсер увидел ее лицо.

– Мне сказали, ты говоришь на жаргонах Влка Фенрика, – промолвил Леман Русс.

Десятая глава: Очевидец

Волчий Король выпрямился, словно великан-элементаль, пробуждающийся от земной дремы.

– Ювик, Вурген, – сказал он. – Мне сообщили, что ты свободно владеешь ими обоими.

В каждом его слове чувствовалось влажное рычание леопарда, присущее всем фенрисским Астартес. Хавсер заворожено смотрел на примарха. Волчий Король превосходил обычного Астартес абсолютно во всем. Скальд словно увидел самого бога. Казалось, будто великолепная, с идеальными пропорциями, статуя классической античной эпохи, на семьдесят пять процентов крупнее стандартов простого человека, обрела собственную жизнь.

– Ну? – спросил Русс. – Или ты заодно разучился говорить и на Низком Готике?

– Сэр, я… – запнулся Хавсер. – Сэр… вы говорите на Низком Готике?

– Сейчас – да.

– Тогда даже не знаю, – произнес Хавсер. Ему отчаянно хотелось, чтобы его голос не звучал столь жалко и тонко. – Я мог говорить на Вургене и Ювике, пока не попал в тихую комнату. Но в то же время я не общался на них до прибытия на Фенрис, поэтому думайте, что хотите.

Волчий Король задумчиво поджал губы.

– Думаю, это лишь подтверждает точку зрения Творца Вюрда и остальных. Тебя изменили, Ахмад ибн Русте. В какой-то момент, до прибытия на Фенрис, некий человек, скорее всего псайкер, проник в твой разум.

– Аун Хельвинтр также говорил о чем-то подобном, сэр. Вполне вероятно, так оно и есть. Но в таком случае я больше не могу доверять сам себе.

– Представь, что сейчас чувствуем мы.

Хавсер поднял взор на Волчьего Короля.

– Тогда почему вы меня вообще терпите? Я не достоин доверия. Я – малефик.

– Лучше присядь, – произнес Волчий Король и указал на каменную скамью. – Садись, и давай поговорим.

Волчий Король также восседал на похожей каменной скамье. Возле него стояла глубокая каменная чаша, до краев наполненная медом. Его доспехи были почти черными, словно их опалили и заставили потускнеть в кузнице, но Хавсер подозревал, что во всем была виновата игра огня и тени. Под открытым небом, подумалось скальду, они окажутся серыми, подобно грозовым облакам.

Его огромные доспехи покрывало столь много отметин и боевых шрамов, сколько Хавсеру еще не приходилось видеть. По сравнению с ними даже массивные комплекты доспехов терминатора казались мелкими. Они были исцарапаны и ободраны, но повреждения здесь играли роль украшений, подобно узелкам и гравировке на обычных доспехах. С плеч Русса ниспадала черная волчья шкура. Казалось, она целиком укутывала примарха, словно лес, скрывающий холм или грозовые облака горную вершину. Его лицо было гладко выбритым, а кожа белая, будто мрамор. На таком расстоянии Хавсер заметил на ней светлые веснушки. У Волчьего Короля были длинные волосы. Толстые косы ниспадали до самого нагрудника, заканчиваясь вплетенными отполированными камнями. Остальные волосы были залакированы в торчащие во все стороны иглы. Воины Тра не раз рассказывали Хавсеру истории о Волчьем Короле. По их словам, его волосы были красными, или цвета ржавчины, или же расплавленной меди. Хавсер понял, что это не так. По его мнению, у Волчьего Короля волосы были светлые, но словно испачканные кровью.

Русс пристально смотрел на Хавсера, пока тот усаживался на предложенное ему место. Примарх отхлебнул из чаши. Он все еще тяжело дышал, словно огромное млекопитающее, страдающее от жары и неспособное сбросить мех.

– Этот зал подтверждает, что тебя изменили.

– Они называли его тихой комнатой, – произнес Хавсер. – Сэр, кто эти женщины?

Он указал на застывших в другом конце зала закованных в доспехи фигуры, все еще не находя в себе сил взглянуть на них.

– Члены Безмолвного Сестринства, – ответил Русс. – Древний терранский орден. Некоторые зовут их нуль-девами.

– Почему они кажутся мне столь… неприятными?

Русс улыбнулся. Его лицо приняло странное выражение. У него был удлиненный фильтри тяжелая нижняя губа. В сочетании с высокими веснушчатыми скулами это делало похожим его рот на пасть, а улыбку – на угрожающий оскал.

– Такова их функция… кроме того, они сражаются, как черти. Они пустышки. Неприкасаемые. Псайкер-инертные. У них есть ген парии. Пока они с нами, ничто на Никее не сможет увидеть нас или подслушать наши мысли. В остальных залах этих дев куда больше, и одного их присутствия достаточно, чтобы скрыть Влка Фенрика. Но Гунн все равно посоветовал мне оставаться здесь, в самом центре.

– Почему?

– Чтобы не расстраивать моего брата, – ответил Русс.

– Почему? Что он может сделать? – тяжело сглотнув, переспросил Хавсер. В действительности же он хотел спросить «кто ваш брат?»

– Что-нибудь глупое, о чем все мы будем чертовски долго сожалеть, – произнес Русс. – Мы здесь для того, чтобы убедиться, что он придет к верному выводу. А если не придет, то нам предстоит убедиться, чтобы последствия неверного выбора свелись к минимуму.

– Вы говорите о другом примархе, – догадался Хавсер.

– Да, это так.

– Вы говорите о том, чтобы поднять оружие на другого примарха?

– Да. В случае необходимости. Забавно, но, похоже, мне всегда достается самая грязная работенка.

Волчий Король встал с лавки и потянулся.

– Как только ты вошел сюда, сэр, – сказал Русс, насмехаясь над Хавсером, – неприятные сестренки заблокировали то, что играло с твоей головой. Мне было бы очень интересно узнать, кто же все-таки тобой управляет.

– Управляет?

– Разуй глаза, Ахмад ибн Русте! Ты шпион. Пешка в очень длинной игре.

– Шпион? Уверяю вас, сэр, не по своей воле! Я…

– Да замолчи ты, человечишка! – прорычал Волчий Король. Одна лишь сила вибрации заставила Хавсера упасть обратно на лавку. – Знаю, что не по своей. Мы потратили много времени и усилий, проверяя тебя. Мы хотим узнать, какой именно ты шпион: обычный собиратель информации или же у тебя есть куда более коварная задача. Мы хотим узнать, кто тебя направляет и по чьей воле ты попал в Влка Фенрика двадцать лет назад.

– Это был мой выбор. Я выбрал Фенрис из чисто научного интереса и…

– Нет, – произнес Леман Русс. – Нет, не ты. Ты только думал, что это твой выбор. Ты чувствовал, будто это твой выбор, но на самом деле это не так.

– Но…

– Это не так, и со временем ты и сам поймешь.

Волчий Король сел обратно. Он наклонился и заглянул Хавсеру в глаза. Скальд, сам того не желая, задрожал.

– Люди считают, что Шестой легион состоит из одних дикарей. Но ты провел с нами достаточно времени, чтобы понять, что это не так. Мы сражаемся разумно. Мы не просто с воем бросаемся в бой, хотя со стороны это может именно так и казаться. Мы собираем точную информацию и используем ее. Мы пользуемся любой лазейкой, любой слабостью. Мы безжалостны. Мы не глупцы.

– Мне говорили об этом, – ответил скальд. – Я видел это собственными глазами и слышал, как ярл Огвай повторял этот урок своим воинам.

– Ярл Огвай знает, как именно я командую легионом. Иначе он бы не стал ярлом. Я придерживаюсь определенных принципов ведения войны. Ты удивлен?

– Нет, сэр.

– Тебя мог внедрить к нам враг или потенциальный противник, – сказал Волчий Король. – Но вместо того, чтобы избавиться от тебя, мне бы хотелось воспользоваться тобой. Не желаешь ли ты помочь мне?

– Готов служить, – моргнув, ответил Хавсер.

– Твоя нить может оборваться, – сквозь улыбку пророкотал Леман Русс, – но я хочу, чтобы ты испытал лед и попытался сделать так, чтобы пославшие тебя люди раскрыли себя.

Русс вновь поднялся.

– Женщины! – крикнул он и махнул Сестрам Безмолвия следовать за ним. Все шестеро двинулись одновременно, их полуторные мечи одним плавным движением опустились им на плечи. Хавсер услышал лишь скрежет металла по камню.

Русс сделал еще один глоток меда, поставил чашу обратно и вышел через вырезанную мельтой дыру напротив коридора, из которого ранее появился Хавсер. Следуя за ним, у скальда было время, чтобы оценить размеры широкого меча, покоившегося в отделанных перламутром кожаных заспинных ножнах. Он был великолепен и обладал гипнотическим совершенством близящейся бури или разверзнутой пасти хищника. Палаш был крупнее и выше, чем сам скальд. Он определенно не уместился бы в гроб, сколоченный для Каспера Хавсера.

Словно почетная гвардия, женщины-воительницы окружили их по трое с каждой стороны. От их близости у Хавсера мурашки пошли по коже. Войдя в зал, он так и не спрятал секиру, и теперь его пальцы непроизвольно сжались вокруг ее теплой рукояти. По его лицу лился пот.

Проход был коротким, и, спустившись по нескольким грубым шероховатым ступеням, они оказались в огромном зале с высоким потолком. После узких туннелей и тихой комнаты от его размеров у Хавсера перехватило дух. Некогда в эту часть скальной породы потоком лавы вынесло гигантский пузырь, который со временем затвердел. Пол пыл выровнен с помощью мельты, но верхняя часть пещеры изгибалась естественным образом, подражая церковному нефу. Теплый воздух доносил до скальда бормотание, эхо множества голосов, кажущихся тихими из-за необъятности зала.

Здесь располагался командный центр. На металлических плитах, уложенных на пол, стояли переносные электрогенераторы, питавшие когитаторы и вокс-установки. Зал освещался вмонтированными в стены лампами, и, как заметил Хавсер, у выходов были развернуты автоматические орудия-часовые и полевые генераторы. Это была настоящий укрепленный пункт. Его возвели таким образом, чтобы можно легко оборонять. С потолка свисали ряды гордых имперских знамен и флагов, поникших и неподвижных от гнетущей жары. Это были боевые символы и свитки почестей, шитые золотыми нитями ткани, свидетельствующие о величии и мощи Империума Человека. Даже здесь, в этом временном помещении, было решено их вывесить, словно это был один из великих залов Королевского Дворца Терры.

В командном центре работал самый разный персонал. Во все стороны носились сотни людей и сервиторов. По углам огромного зала стояли безмолвные сестры, накрывая его своей болезненной аурой. По большей части за консолями сидели офицеры Имперского Флота и Гегемонского Корпуса, хотя Хавсеру удалось заметить также несколько трэллов Шестого легиона и людей-слуг в униформе других организаций.

Но более всего скальда поразили фигуры, закованные в золото. По крайней мере с десяток их присматривал за ходом некоторых работ. Доспехи этих воинов походили на те, что носили Астартес, но были куда легче и сработаны искусными мастерами с огромным тщанием. Одни великаны стояли с непокрытыми головами. Другие же были облачены в золотые конические шлемы с пылающими зелеными линзами и красными плюмажами.

Они были кустодиями, преторианцами-телохранителями Верховной Терры. Эти могучие постчеловеческие существа были созданы по совершенно иному принципу, нежели Астартес и примархи, и занимали промежуточную между ними ступень: их было совсем немного, но по силе и умениям они значительно превосходили космических десантников.

– Мне кажется… – начал Хавсер.

– Что? – грубо спросил Русс и внезапно обернулся, чтобы взглянуть на шедшего позади скальда. – Что ты сказал?

– Мне кажется, есть только одна причина, по которой здесь могли появиться воины Легио Кустодес, – закончил Хавсер.