Текст книги "Принцы Пограничья (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава двенадцатая

Дырявые крыши старых складов. Останки исчезнувшей городской индустрии. Высокие каменные ангары с выбитыми окнами и усыпанными осколками черепицы полами. Голуби, сорняки, лужи дождевой воды.

Ни Джека. Ни Тош.

– Давай разделимся, – сказал Джеймс. Они начали бродить по заброшенным складам, не выпуская друг друга из вида. На земле тут и там виднелись металлические рельсы, по которым когда-то ездили транспортные тележки. Водосточные трубы были разломаны, и неряшливые кирпичные стены покрылись зелёными пятнами. В помещениях складов валялся мусор – обрывки бумаги и картонные коробки, холодильники без дверей и поломанные кухонные плиты. Жители Бьюттауна, очевидно, использовали это место в качестве помойки. Как ни странно, не было никаких признаков того, что здесь ночевали бездомные, хотя Гвен считала подобные места подходящими для этого. Почему они не приходили сюда? Когда-то эту территорию хотели оградить забором, однако теперь эти попытки остались в далёком прошлом, стали призрачными.

Призраки. Не самая лучшая мысль в данной ситуации. Стоял ясный день, близился полдень, но это место казалось холодным, и Гвен преследовало ощущение, что здесь водятся привидения.

Гвен остановилась под массивной кирпичной аркой на границе двух складов. Изгиб арки украшал частично осыпавшийся барельеф:

ЛАД МИЛЛ ЕРА И ПИ ОДИ ОМЕР ЧЕТЫРЕ 1 53

Чуть ниже к кирпичной стене были привинчены более новые таблички. Красные буквы на белом фоне:

НЕ ВХОДИТЬ АВАРИЙНОЕ СООРУЖЕНИЕ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО

Она снова попыталась позвонить. Она уже потеряла счёт попыткам дозвониться до Джека за предыдущие сорок минут. С того момента, как Джеймс сообщил о «варёном яйце», от их замечательного лидера не было никаких вестей.

Гудки, установление соединения.

– Пожалуйста, подождите, – послышался голос. – Вы будете перенаправлены на голосовую почту.

– Джеймс! У меня тут голосовая почта! – крикнула Гвен, не отрывая телефон от уха. Это было уже достижение. До этого, пытаясь дозвониться до Джека, она не слышала даже гудков.

Джеймс поспешил к ней с дальнего конца участка.

– Привет, – раздалась запись голоса Джека. – Это Джек. Порадуйте меня сообщением.

– Джек, это я. Где ты? Мы здесь. Где ты, ради всего святого? Мы везде тебя ищем. Перезвони мне. Ладно? Это Гвен. Хорошо?

Она повесила трубку.

И посмотрела на Джеймса.

– Я оставила сообщение.

Он кивнул.

– Если это…

– Что?

– Я просто подумал. Если это варёное яйцо, то к этому моменту оно бы уже давно переварилось. Мы уже полчаса здесь.

– На самом деле, сорок минут. Должно быть, мы не там, где надо.

– Йанто дал точные координаты. Кроме того, внедорожник здесь. Так что они тоже где-то здесь.

– Где-то.

– Может быть, они пошли выпить пива.

Гвен нахмурилась.

– Что?

Джеймс указал на надпись над аркой.

– Самое время для «МИЛЛ ЕРА»[53]53
  Имеется в виду пивоваренная компания «Миллер» и, соответственно, пиво этой марки.


[Закрыть].

Гвен сердито сверкнула глазами.

– Неподходящий момент для плохой шутки? Да?

– Да.

– Ты думала, я это почувствую.

Гвен внезапно повернулась вокруг своей оси, медленно осматривая заброшенный участок вокруг.

– Здесь никого нет. Никто сюда не приходит. И не придёт.

Джеймс кивнул.

– Если только они не хотят снять клип для «Ultravox»[54]54
  Британская поп-группа.


[Закрыть], но это было в 1981-м.

– Если только для этого. Давай вернёмся к внедорожнику и ещё раз прочешем территорию.

Они пошли вперёд. Телефон Гвен зазвонил.

Она надеялась, что это не Рис.

Номер звонившего на экране не определился.

– Алло?

– Гвен?

– Это Джек! – прошипела она Джеймсу. – Джек? Где ты?

В ответ послышалось что-то неразборчивое, отдалённо напоминающее акцент Джека. Его голос звучал так, словно он ехал в поезде, в час пик, в тоннеле.

– Джек? Джек? Повтори! Где ты? Тебя плохо слышно, ты как будто в поезде!

– Гвен, мы… на самом деле не могли Мэри… серьёзно…

– Джек? Джек?

Связь оборвалась.

– Твою мать! – закричала Гвен и попыталась перезвонить. – Твою мать! – снова крикнула она.

Неожиданно её телефон зазвонил. Это заставило её подскочить, и она чуть не выронила трубку.

– Да? Джек?

– В поезде? – послышался его голос, ясный и чёткий. – В поезде? Люди всегда говорят это, когда разговаривают по мобильнику. «Я в поезде», говорят они, вот так. Это клише. Это была шутка, Гвен Купер?

– Заткнись! Хватит болтать! Я сказала про поезд, потому что звук был таким, как будто так оно и было. Быстрее, пока связь опять не прервалась, где ты?

– Мы в церкви.

– Где?

– В церкви Святой Марии.

– Где это, чёрт возьми? Мы в… Где мы, Джеймс?

– У заброшенных складов, куда нас отправил Йанто. Возле Ливермора.

– Ты слышал, Джек?

Шуршание помех.

– Джек?

– Я сказал, что слышал, – ответил Джек. – Вы в правильном месте. Церковь Святой Марии здесь, в самом центре. Маленькая старая церквушка, раньше она была красивой и немного старомодной, а теперь она заколочена. Её нельзя не заметить.

– Мы её не заметили.

– Она прямо здесь.

– Мы здесь уже три четверти часа и не можем тебя найти.

Тишина.

– Джек?

Тишина.

– Джек!

– Я думал, – ответил Джек.

– Тогда не надо.

– Прости. Слушай, вы припарковались там же, где и мы, да?

– Рядом с внедорожником.

– Просто идите оттуда, сквозь дверной проём прямо впереди. Вы…

Дальнейшие его слова не были слышны из-за белого шума.

– Джек? Ты пропадаешь.

– Гвен? На секунду я тебя потерял. Ты слышала, что я сказал? Начинайте от внедорожника, с угольного склада номер три, и проходите через северную дверь. Мы стоим рядом с…

Искажённые, инопланетные голоса, помехи, обрыв.

– Джек? Джек, ты, задница?

На экране её телефона появилось сообщение: «ВЫЗОВ ЗАВЕРШЁН».

Телефон зазвонил снова, но быстро перестал. Потом ещё раз, совсем слабо, с тем же результатом.

– Что он сказал? – спросил Джеймс.

Гвен посмотрела на арку.

ЛАД МИЛЛ ЕРА И ПИ ОДИ ОМЕР ЧЕТЫРЕ 1 53

– Склад номер четыре, – прошептала она. Перевела взгляд на Джеймса. – Мы не там, где надо.

– Мы?..

– Мы промахнулись, – сказала Гвен и побежала обратно по пустому гулкому помещению.

Пока она бежала, её телефон снова попытался зазвонить, но связь прервалась.

Джеймс последовал за ней. Они пересекли пустой, сырой викторианский подвал и наконец увидели сквозь осыпающийся дверной проём внедорожник и «Сааб».

– Здесь, – сказала она. – Он имел в виду это место…

Они принялись ходить кругами, осматривая кирпичные стены вокруг них.

Телефон зазвонил, и этот звук эхом разнёсся по пустому холодному пространству.

– Джек?

– Ты постоянно пропадаешь. Плохой сигнал.

– Джек, мы здесь. Я вижу машины и северную дверь. Где ты?

– А ты где? Мы прямо здесь, возле церкви.

– Какая, к чёртовой матери, церковь?

– Забавная маленькая церквушка с граффити и заколоченными окнами.

– Здесь нет никакой долбаной церкви, Джек.

Пауза. Гвен подумала, что связь снова оборвалась.

– Гвен?

– Да?

– Сколько окон в западной стене?

Она повернулась и посчитала.

– Тридцать шесть. Три ряда по двенадцать.

– Средний ряд, третье окно справа. В нижнем левом углу не хватает большого камня?

– Да.

– На середине восточной стены, под третьим окном, стоит стоит сломанный холодильник. «Занусси». Внутри ничего нет, кроме пустой бутылки от «Танго»[55]55
  Распространённый в Великобритании и Ирландии безалкогольный газированный напиток.


[Закрыть].

– Подожди. – Гвен поспешила к восточной стене. Холодильник «Занусси». Бутылка «Танго».

– Да.

– Окно второго этажа над тобой. Три голубя. У одного из них на голове белое пятно. Похоже на подшлемник.

– Да.

– На полу прямо посередине. Лужа дождевой воды в форме цифры «восемь». Рядом с ней сломанный карниз с семью, нет, восемью кольцами для занавесок.

Гвен посмотрела на лужу и сломанный карниз у её ног.

– Джек, как ты можешь всё это видеть?

– Потому что я здесь стою. Прямо возле лужи.

– О Господи, – сказала Гвен. Ей стало не по себе. Теперь её мало что могло напугать. То, что она видела, работая в Торчвуде, в какой-то степени закалило её.

Но это её действительно испугало. Кожу начало неприятно покалывать. Волоски на шее встали дыбом.

– Джек?

– Да?

– Я тоже стою возле лужи, но тебя не вижу.

– А. Этого я и боялся.

– Джек?

К ней подошёл Джеймс.

– Гвен? Ты в порядке? Ты испугалась, да?

Она кивнула. Джеймс, их командный знаток аналогий и жаргона, хорошо понимал её.

– Мне нужно бояться? – спросил он.

Гвен снова кивнула.

– Где Джек, Гвен? – спросил Джеймс.

– Здесь, – ответила она.

– Ого, – сказал он. – Теперь я тоже испуган. Очень испуган. Ты уверена?

– Джек? – сказала Гвен.

– Да, дорогая.

– Ты всё ещё там? То есть здесь?

– Да, Гвен.

– Я действительно… я действительно тебя не вижу. И Тош. И эту церковь, о которой ты говоришь. А ты меня видишь?

– Нет. Нет, не вижу.

Гвен сглотнула.

– Джек, можно спросить одну вещь?

– Давай.

– Это шутка? Потому что если это шутка, то в следующий раз, когда я тебя увижу, ты у меня получишь.

– Справедливое замечание. Нет, это не шутка. Клянусь Богом, до такого даже я не додумался бы.

– Хорошо, тогда где ты, чёрт возьми?

Несколько секунд стояла тишина, затем Джек ответил:

– У меня есть ужасное ощущение, как будто мы с Тош можем – подчёркиваю, можем – быть вроде как… в 1840-м. Как ни странно.

– 1840-й?

– Ага. Вроде того.

– 1840-й?

– Пока ты пытаешься это переварить, Гвен, можно у тебя кое-что спросить?

– Да, Джек.

– Там, где вы находитесь, сейчас темнеет?

– Нет.

– А, ладно. Значит, это только здесь. Нехороший знак.

– В 1840-м?

– Как я сказал, вроде того. Тем не менее, здесь есть и положительные стороны.

– Какие ещё положительные стороны?

– Эти телефоны, – отозвался голос Джека. – Отличная связь.

* * *

Оуэн вошёл в Хаб, чувствуя себя откровенно дерьмово. Был полдень. Оуэн уже приготовился извиниться за опоздание, но в Хабе никого не оказалось.

В бассейн лилась вода. Воздух был влажным и свежим. На плоских мониторах над пустыми рабочими столами высвечивались какие-то данные.

– Привет?

Захлопав кожистыми крыльями, что-то взлетело с карниза у него над головой. Оуэн посмотрел вверх и насмешливо фыркнул.

– Только не мне на голову, только не сегодня. Я знаю, что ты любишь.

Он подошёл к своему рабочему столу и включил компьютер. Экран мигнул. Оуэн начал просматривать протоколы и запускать кое-какие программы. «X-Tension 07», «Eye-Spy v. 6.1», «Normal Mailer». Может быть, там даже будет сообщение о том, куда все ушли.

У него болела голова. Он уже начал приходить к выводу, что это его участь на всю жизнь – постоянно страдать от головной боли.

Перед ним горело ограничительное поле. На пластиковом куполе высвечивались данные.

Это был не его рабочий стол. Это было рабочее место Тошико. Что он здесь делает, чёрт возьми?

И откуда он знает её пароли?

В голубом сиянии ограничительного поля что-то было. Герметичный ящик, который с щелчком и шипением открылся. Магнитное охранное кольцо повернулось. Это что, он сделал?

– Оуэн?

– Йанто? Эй, приятель? Где ты был?

– Лежал в конференц-зале. У меня жутко болит голова.

– У меня тоже. Где все?

– Разве тебе не звонили?

– Я проспал, – сказал Оуэн.

– И последний час или около того ты тоже спал? Ты не получил моих сообщений?

– Нет.

– Оуэн? – сказал Йанто после паузы. Никто не ответил.

– Хм, доктор Харпер?

– Да. М-м. Что?

– Что ты делаешь?

– Я просто…

– Не думаю, что ты должен это делать.

Оуэн обернулся на Йанто. Его глаза налились кровью.

– Джек здесь?

– Нет.

– Тогда я здесь главный. Я. Я буду делать всё, что захочу, а ты будешь делать то, что тебе скажут.

Йанто улыбнулся.

– Не думаю, что всё именно так.

– Сегодня это так!

Йанто подошёл ближе.

– Оуэн. Ты сидишь за компьютером Тош. Ты систематически отключаешь брандмауэры, удерживающие образец. Я не могу позволить тебе делать это.

– Иди и сделай мне хорошую чашку кофе, ясно? – ответил Оуэн.

– Не заставляй меня причинять тебе боль.

– А ты бы хотел. Забавно. Видишь, я смеюсь? Ха-ха-ха.

– Оуэн.

– Отвали!

Пальцы Оуэна бегали по клавиатуре. На экране загорались удерживающие коды и тут же отменялись, один за другим.

– Слушай, – сказал Йанто. – Джек сказал мне, что эта вещь должна быть изолирована. Помещена в подвал. В герметичном запертом контейнере.

Оуэн продолжал набирать код.

– Джек не знает, о чём говорит.

– Оуэн… – предостерегающе произнёс Йанто. Он посмотрел на экран, располагавшийся рядом с ним. Он видел, как закрываются брандмауэры, один за другим.

– Кофе, пожалуйста, – сказал Оуэн, яростно работая пальцами. – Кофе. Пожалуйста. Сейчас кофе. Сделай большую чашку. Большую, большую чашку.

Оуэн потянулся, чтобы нажать на кнопку. Его рука замерла. Йанто схватил её, удерживая на месте.

– Кофе! – заорал Оуэн и свободной рукой ударил Йанто по лицу.

Йанто пошатнулся, но смог удержать равновесие. Он выглядел оскорблённым. Ни слова не говоря, он сильно ударил Оуэна кулаком. Тот свалился со стула на пол, потащив за собой и Йанто.

Оуэн дёрнулся и замер. Йанто с трудом поднялся на ноги. Он увидел экраны. Увидел, как закрылись последние брандмауэры.

Заключённый в ореоле холодного голубого сияния, Амок задрожал и завертелся.

Йанто принялся слепо лупить по разным клавишам. Было уже слишком поздно.

Он снова упал, глядя на пульсирующий свет.

– Ты большой, – сказал он. – Большой, большой, большой.

Глава тринадцатая

Джеймс воспользовался своим ключом, чтобы открыть внедорожник. Он перетащил портативную систему сканирования и ещё кое-какие устройства в пустое складское помещение, которое на самом деле было не таким пустым, как казалось, и начал распаковывать стальные ящики, на которых не было никаких подписей или пометок.

Гвен уже в третий раз обошла ангар. Она снова попыталась позвонить. Связь с Джеком оборвалась прямо посреди разговора, и с тех пор от него ничего не было слышно.

На сей раз она набрала другой номер.

– Йанто? Это Гвен. Почему ты не берёшь трубку? Йанто, это срочно. Позвони мне или Джеймсу сразу же, как прослушаешь это сообщение.

Она подошла к Джеймсу.

– Что-то не так, – сказала она.

– Я думал, мы это уже установили.

– Нет, всё ещё хуже. В Хабе что-то происходит.

– Йанто по-прежнему не отвечает?

Она покачала головой.

– У нас сегодня не очень удачно складывается с телефонной связью, да? – заметил Джеймс.

Гвен вздохнула и ущипнула себя за переносицу, закрыв глаза.

– В первую очередь не могу поверить, что у меня опять болит голова.

– У тебя тоже? – Джеймс встал. – Минут пять назад у меня началась просто адская головная боль. Как будто кто-то на выключатель нажал.

– Как в четверг?

– Как в четверг. Тебе не кажется, что это может быть ещё одна из тех штук, а?

Гвен не ответила. Ветерок гнал по земле мусор. Смутное ощущение преследования, которое появлялось от этого места раньше, сменилось отчётливым чувством злобы.

– Ты что, не можешь даже начать объяснять, что здесь происходит?

Он продолжал настраивать систему, расправляя алюминиевые ножки подставок, на которых крепились сенсоры. Всего их было шесть, и Джеймс располагал их в форме широкого кольца вокруг центральной части склада.

– Какая-то разновидность феномена Разлома? – предположил он. – Трещина, складка, наложение? Пространственно-временной сдвиг? Расщепление? Пространственная трансцендентность? Хрональная бифуркация с…

– Хватит. Ты просто говоришь длинные слова, да?

– Да. На самом деле, я пытаюсь тебя успокоить. Я подумал, что если один из нас будет говорить так, как будто он главный…

– О, главная здесь я, – злобно заявила Гвен. – Я главная, я, я самая главная. Посмотри на меня, главную. Давай, мальчик! Настрой эти сканеры! Быстро!

Он ухмыльнулся.

– Да, босс. Можешь помочь.

– Я главная, – ответила она, оглядываясь по сторонам. Небо, видневшееся сквозь дырявую крышу, было отвратительного грязно-белого оттенка с серыми облаками. – Это место вызывает какие-то жуткие ощущения, правда?

– Да. И с каждой минутой они становятся всё хуже. Очень угнетает. Прямо как моя головная боль.

– Как ты думаешь, что происходит? Только давай на этот раз без всяких там бифуркаций.

Джеймс установил на треноге последний сканер.

– Ну, – сказал он, – у меня есть предчувствие, что Джек и Тош наступили на некую очень недобро настроенную точку и были против собственной воли перенесены в другое измерение некой спектральной сущностью.

Гвен задумалась над этим.

– Тьфу, – решила она. – Это бред.

– Конечно, – сказал Джеймс. – Позитивная мотивация не срабатывает, поэтому я решил попробовать негативную.

– Ты шизик, вот ты кто.

Джеймс встал на колени перед системной сканирования и нажал на несколько выключателей. Из закреплённых на треногах сенсоров полился неяркий зелёный свет: тонкие лучи, едва заметные при свете дня, пересекались и накладывались друг на друга, как спирограммы[56]56
  Кривая, отражающая изменение во времени объемов вдыхаемого и выдыхаемого воздуха.


[Закрыть].

– На самом деле, – сказал Джеймс, – это было шуткой лишь наполовину. Я не верю в призраков. «Привидение» – это слово, которое люди используют для того, чтобы объяснять вещи, для которых Торчуд может представить куда более достоверные, научные объяснения. Но в этом случае…

Гвен сузила глаза.

– Хватит. – Она сделала глубокий вдох. – Однажды я видела привидение…

Он пожал плечами.

– Как скажешь.

Гвен вернулась к делу.

– Есть что-нибудь?

Джеймс возился с пультом управления, настраивая длину волны.

– Хм… нет.

Телефон Гвен зазвонил. Она вытащила трубку.

– Алло?

На другом конце провода повисла тишина. Затем послышалось очень тихое бормотание.

– Алло? Джек?

Связь прервалась. В то же мгновение телефон зазвонил снова.

– Алло?

– Гвен? – Это был Джек. Его голос казался странно высоким и очень, очень далёким. То и дело раздавались тоненькие завывания, словно от порывов ветра. – Я целую вечность пытался до тебя дозвониться. Гвен?

– Я здесь. Вы в порядке?

– Я тебя почти не слышу, Гвен. В моём телефоне батарейка садится. Ты меня слышишь?

– Да.

– Уже темнеет, Гвен. Сильно темнеет. Ночь. Мы зашли в церковь. Тош говорит, что слышит снаружи какие-то звуки, но я ничего не слышу. А она говорит, что звуки есть. Что-то ходит вокруг. Она слышит шаги.

Помехи.

– Джек?

– Гвен? Гвен, как там у вас дела?

– Мы… мы пытаемся найти тебя, Джек. Подожди, не клади трубку.

– Батарейка садится, Гвен. Я…

Обрыв связи.

Гвен тревожно взглянула на Джеймса. В его ответном взгляде чувствовалось лёгкое раздражение.

– Я не могу заставить систему работать правильно, – сказал он, встал и начал ходить по кругу вдоль кольца штативов, регулируя каждый сканер по очереди. – Я только получаю ответную реакцию, и всё. Интерферограммы. Слушай, – добавил он. – Извини за эту историю с признаками. Я не хотел тебя напугать.

– С какими ещё признаками?

– Что?

– Ты только что попросил прощения за историю с признаками, – сказала Гвен.

– Нет. Я сказал «призраки».

– Нет, чёрт возьми.

Джеймс открыл рот, но ничего не ответил. Он встретился взглядом с Гвен. Оба знали, о чём думает их собеседник. Такое с ними уже случалось.

* * *

Сигнал пришёл без предупреждения, как всегда.

– Осторожно, приятель! – сказал инспектор дорожного движения. – Вы в порядке?

Худощавый мужчина в чёрном костюме перепрыгнул через скамейку на автобусной остановке и врезался в него.

– Я спросил, вы в порядке?

Мужчина слегка покачивался, в лёгком замешательстве оглядываясь по сторонам. Наркотики, подумал инспектор. Хотя этот человек не был похож на наркомана – слишком стар, слишком хорошо одет – но теперь сложно было судить по внешнему виду.

– Приятель?

Мужчина сделал шаг, остановился, снова огляделся по сторонам и встретился взглядом с инспектором.

– Что вы сказали? – спросил мужчина.

– Вы в порядке? Вы выглядите немного растерянным.

– Протокол оповещения, – сказал мужчина, как будто это всё объясняло. – Угроза Властелину. Опасность. Осада начинается, но сигнал ложный. Сигнал ложный.

– Ла-адно. Как скажешь, приятель. Только смотри, куда идёшь.

Мужчина проигнорировал его и зашагал по тротуару. Он врезался в пожилую женщину с клетчатой корзинкой для покупок, а потом зацепил бедром детскую прогулочную коляску.

Мать возмутилась. Мужчина проигнорировал и её тоже и продолжил идти, то останавливаясь, то снова шагая вперёд – несколько быстрых шагов, а затем очередной полный замешательства взгляд по сторонам. Несколько раз он менял направление движения.

Это точно наркотики, подумал инспектор дорожного движения, качая головой. Мужчина метался взад-вперёд, словно Джерри Льюис[57]57
  Джерри Льюис (р. 1926) – американский актёр, комик, режиссёр и писатель. Льюис прежде всего знаменит своими юмористическими номерами, с которыми он выступал на радио и телевидении.


[Закрыть], изображающий растерянность – с той лишь разницей, что его движениям была свойственна удивительная плавность и грация.

Дизайнерские наркотики, решил инспектор. Он читал об этом.

На Сити-роуд царила суета. Вторник, обеденное время. Букмекеры, чьи двери были завешены занавесками из разноцветных шариков; магазины излишков военного имущества, торгующие камуфляжными брюками и оружием для страйкбола[58]58
  Некоммерческая командная военно-спортивная игра.


[Закрыть]; засаленные закусочные «Dragon Burger»; ряды тележек возле супермаркета «Happy Shopper»; спокойная очередь у здания почты; украшенная флажками площадка, где стояли подержанные автомобили на продажу с наклейками на окнах; лотки с хот-догами, распространяющие запах лука; доносящаяся из окон такси-малолитражки бангра[59]59
  Жанр современной популярной танцевальной музыки; сочетание элементов диско и хип-хопа с традиционными индийскими мотивами.


[Закрыть]; автомобильные гудки и вой сигнализации; мойка машин, благоухающая ароматом сосны; наёмный рабочий в ярком комбинезоне, собирающий мусор специальными щипцами и бросающий его в жёлтую тележку; дети со сладостями у «Паундленда»[60]60
  Сеть британских магазинов, торгующих различными товарами по цене в 1 фунт стерлингов.


[Закрыть], смеющиеся над мужчиной, стоящим у пешеходного перехода и восхваляющим бесконечную любовь Иисуса перед толпой равнодушных людей; мужчины, несущие кейсы с киями в снукерный клуб; двойная парковка; моргающая аварийная световая сигнализация; двое сомалийцев, ругающихся, стоя в дверном проёме; «чаггеры»[61]61
  Уличный сборщик пожертвований на благотворительность, подходит к прохожим на оживлённой улице и просит сделать пожертвование, «чаггеры» нанимаются компанией, заключившей контракт с благотворительной организацией на сбор пожертвований, в большинстве случаев они получают почасовую оплату, как правило, это молодые люди, часто студенты.


[Закрыть] с планшетами, просящие всего минутку внимания; запах соломы и сухого корма для животных, доносящийся из зоомагазина; две женщины в парандже; связисты, разворачивающие оранжевую ограничительную ленту вокруг люка, который они собираются открыть; кто-то, пытающийся криком привлечь внимание Ронни; пиликанье на пропускных пунктах; гудок гоночной машины, играющий мелодию «La Cucaracha»; карентанские дыни, похожие на лысые головы на покрытых искусственной травой лотках, где продавались фрукты и овощи; люди, люди, люди.

Слишком много шума, слишком много запахов, слишком много движения. Слишком много информации на входе. Сигнал оказался ложным. Сигнал ложный. Он не мог ничего сделать по этому сигналу. Местоположение? Каково местоположение? Как он может ответить, не зная точного местоположения? Загрузка пульсировала в нём, но данные были обрывочными и противоречивыми. Его направляли то в одну сторону, то в другую, как будто оно было не уверено, как будто оно не могло привести свои мысли в порядок.

– Где? Где это? – громко вопросил он. Люди в толпе оборачивались на него, растерянно, с любопытством, встревоженно, но это были всего лишь лица, и ему было всё равно, что они думают. Некоторые из них говорили с ним, но ему было всё равно, что они говорят.

Что ему нужно? Где Властелин? Как он мог потерять связь с Властелином? Почему он не может сосредоточиться? Почему загрузка такая несвязная? Неужели что-то мешает ей?

– Властелин, – пробормотал мистер Дайн. – Ваше Величество. Где вы?

Он почувствовал, как ускорился его метаболизм, когда протоколы оповещения полностью овладели им. Его структура изменилась. Он ощутил подъём, когда началась осада и власть была передана ему, освобождаясь из глубоко запрятанных в его генах и костном мозге тайников и освещая его чувства. Однако связи по-прежнему не было. Сигнал по-прежнему казался ложным. Неокончательным.

Неистово вертясь из стороны в сторону, он врезался в газетный киоск, и на тротуар посыпались журналы. Продавец начал ругаться.

– Я с тобой разговариваю, задница! Эй!

На перебранку не было времени. Мистер Дайн поднял руку. Продавец отшатнулся, попятился обратно в свой киоск и в конце концов остался сидеть на куче рассыпавшихся таблоидов.

Некоторые лица неожиданно начали орать на него. Что он вытворяет? Кем он себя возомнил? Долбаным Джеки Чаном?

Мистер Дайн не обращал на них внимания. Он повернул налево, затем подумал и пошёл направо, сойдя с края тротуара.

Раздался скрежет и звук удара. Закричала женщина.

Фургону «Autospares», старому «Эскорту», пришлось резко затормозить, и его задняя часть покачнулась. Боковая водительская дверь распахнулась, из машины вылез круглолицый водитель в бежевой рубашке с короткими рукавами и пятнами пота и уставился на мистера Дайна; его рот образовывал почти идеальной формы букву «О».

– Я не… – начал водитель. – Я вас не видел. Вы?..

Вокруг начали собираться люди. Мистер Дайн по-прежнему стоял, бросая тревожный, панический взгляд то в одну сторону, то в другую. Он внезапно понял, что стал центром внимания, и посмотрел вниз.

Его ноги остановили фургон. Пытаться наехать на него было всё равно что пытаться наехать на глубоко вкопанный столб или на стойку ворот. Бампер, номерной знак и решётка радиатора согнулись вокруг его бёдер. Передняя кромка капота смялась, словно простыня. Грязная жидкость, булькая, лилась из расколотого радиатора под передние колёса.

– Господи Иисусе! – заикаясь, выдавил водитель. – Как…

Мистер Дайн отошёл от разбитой машины. Согнутый кузов завыл, когда он убрал ноги. Бампер отвалился и упал.

Никакой связи. До сих пор никакой связи. Сигнал был ложным. По-прежнему никакой конкретики в загрузке, несмотря на то, что его тело приходило в полную боевую готовность.

Через десять секунд оно автоматически переключится в режим походной формы. Нельзя было, чтобы это произошло у всех на глазах.

– Извините, – сказал он круглолицему водителю.

– Но вы не можете… вам нужно поехать в больницу и…

– У меня больше нет времени на отклонения.

Мистер Дайн начал двигаться. К тому времени, как собравшиеся люди поняли, что мужчина в чёрном костюме проталкивается мимо них, он каким-то образом – необъяснимо, по мнению большинства – успел исчезнуть.

* * *

– Аппарат абонента, которому вы звоните, находится вне зоны действия сети или выключен. Пожалуйста, перезвоните позже, – произнёс механический голос.

Гвен отменила вызов. Её голова так сильно болела, что тяжело было выполнять даже самые простые задачи. Она чувствовала себя так, словно ей в макушку пытались забить шестидюймовый гвоздь. Хотелось плакать. Хотелось лечь. Хотелось заплакать и лечь.

Возясь с пультом управления, Джеймс издал глухой стон. Его руки заметно тряслись.

– Гвен, я не могу сделать это. Я не могу работать. У меня мысли путаются.

– Я знаю.

– Гвен, ты видишь синие огни?

– Нет, – соврала она. – Попробуй ещё.

Он поднял на неё взгляд. Его глаза ужасно налились кровью. Капли пота текли по лбу, влажные волосы казались прилизанными.

– Я не могу. Не могу. Я не могу выставить локус.

– Локус?

– Фокус, фокус.

– Всё в порядке. Просто попробуй ещё раз.

– Ещё час? Какой ещё час?

– Я сказала «ещё раз».

– Нет, ты сказала…

– Джеймс! Пожалуйста!

Он склонился над пультом управления.

Гвен подняла свой телефон и сморгнула слёзы. Она отчаянно желала, чтобы телефон зазвонил.

И он зазвонил. Она ответила.

– Тош?

– Гвен Купер. Рад слышать твой голос.

Это был лишь шёпот, отчаянно далёкий, доносящийся словно со дна колодца.

– Джек!

– Мой телефон разрядился. Я взял мобильник Тош, но его батарея тоже быстро садится. Что-то здесь высасывает энергию. Что-то голодное.

– Джек…

– Послушай меня, Гвен. У меня мало времени. Здесь становится темно. Просто черно. Очень страшно. Мы оба чувствуем себя плохо – головная боль, тошнота. Я думаю, что, если это место высасывает энергию из телефонных батарей, оно высасывает энергию и из органических веществ тоже. В любом случае, у нас всё не так уж хорошо, как я уже сказал. И там какие-то шаги. Теперь я тоже их слышу. Что-то бродит вокруг церкви в темноте. Страшно. Это не…

– Что? Джек?

– Это не то, как я представлял себе свою смерть.

– Ты не умрёшь, Харкнесс. Мы вызволим тебя оттуда! Мы…

– Гвен. Ты хорошая девочка, но я знаю, когда я побеждён. Я летал из одного конца этой галактики в другой и видел много странного…

– Нечего корчить из себя Хана Соло[62]62
  Один из героев саги Джорджа Лукаса «Звёздные войны», пилот космического корабля «Тысячелетний сокол». Он участвует в эпизодах «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар» и «Возвращение джедая».


[Закрыть], болван! Мне и от Риса этого хватает! Мы заберём тебя отсюда!

– Как?

Гвен посмотрела на Джеймса.

– Как? – повторил Джек. – Гвен, ты ещё здесь?

– Да.

– Как ты собираешься вызволить нас отсюда? Я даже не знаю, где мы. Всё, что я знаю – здесь шаги, они приближаются и не кажутся мне дружелюбными.

– Мы найдём способ. – Она почувствовала ком в горле. – Мы что-нибудь найдём.

Прошло мгновение, прежде чем Джек заговорил снова.

– Гвен, сегодня я совершил ошибку. Пусть это будет тебе уроком. Я поспешил сюда с Тош, и это было ошибкой. Глупой ошибкой. Не знаю, о чём я думал. Это большая ошибка суждения. Что-то воздействовало на меня, что-то… вывело меня из игры. Я не против заплатить за это, но я ненавижу себя за то, что Тош тоже приходится за это платить. Ошибка суждения. Это вообще на меня не похоже. Никогда не спеши в непонятных ситуациях. Есть вещи, о которых ты должна помнить. Есть вещи, которым ты должна научиться.

– Зачем?

– Когда ты станешь руководителем. Когда будешь набирать новую команду и восстанавливать работу. Всё будет в твоих руках. Тебе придётся учиться на моих ошибках.

– Стать руководителем? Торчвуда?

– Нет, хорового общества Кинкойда. Да, Торчвуда.

– Джек, без тебя не будет никакого Торчвуда.

– Будет, девочка, и даже лучше. Разлом не сможет навести порядок сам в себе. Я рассчитываю на тебя…

Помехи заглушили его голос. Сухое шипение. Какие-то непонятные голоса, за которыми не были слышны истинные слова.

– Джек?

Шипение, помехи.

– …вернусь и буду вечно тебя преследовать, слышишь?

– Джек?

– Опять сигнал пропадал? – спросил едва слышный голос Джека. – Я тебя потерял. Господи, здесь темно, Гвен. Ты не поверишь. Шаги. Не думал, что я когда-нибудь ещё буду так испуган. Батарея уже почти разрядилась. Думаю, она сейчас вылупится.

– Повтори? Ты сказал «вылупится»?

– Нет, я сказал «вырубится».

– Ты сказал «вылупится». Я слышала. Джек, ты сказал, что у тебя болит голова. Головная боль и тошнота. Это как в прошлый четверг у реки? Джек, это так?

– Полагаю, да, но…

– Джек, послушай меня. Мы уже ввязались в это. Как-то, я не знаю, как, Амок опять начал на нас воздействовать. Или так, или где-то есть ещё один Амок. Ужасные головные боли. Мы практически не можем дуть.

– Под чем ты, конечно же, имела в виду «думать», – крикнул Джеймс.

– Правильно. Думать. Если бы вы с Тош не оказались по уши в дерьме, мы бы спасли вас и вернулись в Хаб. И попытались бы во всём разобраться.

– Вы должны это сделать. Сейчас же. Оставьте нас и разберитесь во всём. Если наш Амок – или какой-нибудь другой Амок – действует, это главная задача. Не мы. Ты слышишь меня, Гвен?

– О, заткнись и слушай! Я едва могу два слова слизать…

– Хм, может быть, «связать»? – подсказал Джеймс.

Гвен прикрыла рукой микрофон.

– Ты не помогаешь, ты знаешь это? Работай упорнее.

Джек тряхнул головой и снова повернулся к пульту.

– Джек?

– Я всё ещё здесь.

– Джек, я думаю, вы тоже чувствуете эффект от Амока. Ваши головные боли. От них и глаза болят.