Текст книги "Лишенцы в системе социальных отношений"

Автор книги: Демьян Валуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Во второй половине 1920-х гг. часто подавали ходатайства о восстановлении в избирательных правах священнослужители различных конфессий. При рассмотрении их заявлений большое внимание уделялось выяснению реального статуса данного человека в религиозной общине. Связано это было с требованиями Конституции 1925 г. и избирательных инструкций лишать избирательных прав только тех «служителей религиозных культов, для которых это занятие является профессией». Особые трудности возникали при применении этого положения к приверженцам различных сект и нетрадиционных религиозных течений, в которых отсутствовало строгое разделение на собственно духовенство и мирян.

В 1929 г. при проверке инструктором Рославльского уездного исполкома правильности лишения избирательных прав в Хиславичской волости, выяснилось, что одним из лишенных прав голоса оказался член общины секты субботников М. Михнин. В акте, составленном по результатам проверки, в связи с этим особо отмечалось: «Кроме имеющихся справок от сельсовета, послуживших к лишению избирательных прав служителя религиозного культа секты субботников гражданина деревни Пыковки Михнина Михаила и его жены Михниной Эрны, необходимо произвести дознание и по установлении, что он… действительно, является руководителем главной религиозной секты субботников – оставить в списках лишённых избирательного прав»[440]440
  Там же. Ф. 2360. Оп. 1. Д. 35. Л.12.


[Закрыть].

Если выяснялось, что гражданин, требовавший восстановления в избирательных правах, хоть и состоял в религиозном объединении, но не занимал в нём руководящих постов и не был профессиональным священнослужителем, ему беспрепятственно возвращали права голоса. Так, в постановлении заседания Смоленской избирательной комиссии от 26 ноября 1926 г., посвященного утверждению списков лиц лишённых избирательных прав, говорилось в частности: «Из списка… исключить граждан Голгана, Левита, Хамма, Песина Нисона… так как резник не является служителем религиозного культа»[441]441
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 664. Л. 187.


[Закрыть].

Священникам и духовным лицам для восстановления в избирательных правах необходимо было доказать лояльность к политическому режиму и то что они в течение длительного времени занимаются «общественно-полезным трудом». Однако решающим фактором для получения прав голоса подобными лицами чаще всего становилось снятие с себя сана, которое расценивалось как фактическое отречение от веры и от «нетрудового прошлого».

2 февраля 1929 г. Смоленская губернская избирательная комиссия рассмотрела ходатайство о восстановлении в избирательных правах бывшего священника, «школьного работника Холмовской школы 1-ой ступени… Вяземского уезда» Е. А. Абрютина. В резолюции по данному делу говорилось: «Принимая во внимание, что гражданин Абрютин с 1917 г. – времени снятия им сана священника, занимается общественно-полезным трудом, состоя с ноября 1918 г. и до настоящего времени школьным работником (с 1917 г. по ноябрь месяц 1918 г. Абрютин был преподавателем гимназии), и, являясь с 1919 г. членом профсоюза – в избирательных правах восстановить»[442]442
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 921. Л. 12.


[Закрыть]. Во второй половине 1920-х гг., особенно после начала нового наступления на религию в 1929 г., власть постоянно призывала представителей духовенства, желавших получить права голоса, к отречению от своей прежней жизни и мировоззренческих устоев.

В начале 1929 г. священник села Шилово Смоленского уезда Е. Х. Минкевич обратился с письмом к М. И. Калинину. Он просил председателя ВЦИК помочь восстановится в избирательных правах. Это событие стало темой для статьи «Отец Евгений пишет во ВЦИК», опубликованной в «Рабочем пути» 16 февраля 1929 г. В ней говорилось о большой общественной деятельности Е. Минкевича. С первых послереволюционных лет он преподавал в хоровых секциях различных частей Красной Армии, был активистом борьбы за трезвость. К письму священника во ВЦИК были приложены благожелательные отзывы о нём военкома железнодорожного полка и местного сельского крестьянского комитета. Тем не менее, главным препятствием для восстановления Минкевича в правах оставалось его пребывание в священном сане. По этому поводу, в статье говорилось: «Отцу Евгению не заказаны пути на избирательное собрание. Нужно только снять рясу, отложить в сторону кадило и уже после этого отдаться общественно-полезному труду»[443]443
  Рабочий путь. 1929 г. 16 февраля.


[Закрыть].

В 1920-х гг. при рассмотрении заявлений о восстановлении в избирательных правах брались в расчёт и личные жизненные обстоятельства человека. Учитывался, например, «временный характер» занятий торговлей или найма рабочей силы, обусловленной нуждой или нетрудоспособностью.

31 октября 1927 г. Смоленский губисполком на своём заседании рассматривал жалобу жителя города Сычевка Н. И. Ерпылёва, который был лишён избирательных прав, «как бывший торговец». В решении по данному делу было сказано: «Соглашаясь с постановлением Сычевского уездного исполкома от 12 октября 1927 г., и принимая во внимание, что торговля по патенту 1-го разряда производилась гражданином Ерпылёвым в 1926 г. в силу крайней необходимости и ввиду отсутствия всяких средств к существованию; что как в дореволюционное время, так и после Октября гражданин Ерпылёв работал по найму и с 1 октября 1923 г. состоит членом профсоюза – гражданина Ерпылёва Н. И. в избирательных правах восстановить»[444]444
  ГАСО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 769. Л. 1об.


[Закрыть].

15 августа 1928 г. президиум Смоленского губернского исполкома рассмотрел заявление жителя деревни Ессенная Вельского уезда Ф. А. Киселёва о восстановлении в правах голоса, которых он был лишён за использование в хозяйстве наёмного труда. После изучения всех обстоятельств дела было принято постановление о восстановлении Киселёва в избирательных правах, поскольку в его «хозяйстве применяется труд одного постоянного рабочего вследствие того, что из семьи в 5 человек имеется 4 человека нетрудоспособных. Следовательно, применяемый наёмный труд используется не с целью извлечения прибыли, а для поддержания хозяйства»[445]445
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 927. Л. 928. Л. 3.


[Закрыть].

В избирательную кампанию 1928–29 гг. большое внимание уделялось пересмотру списков лишенцев. Одной из главных целей этого было исключение из них тех граждан, которые были в них внесены незаконно – либо по ошибке, либо в результате злоупотреблений местных властей. В начале 1929 г. бюро Смоленского губкома партии обратилось с призывом ко всем уездным комитетам «принять меры к тщательному пересмотру списков лишенцев с широким привлечением к обсуждению последних рабочих и бедняцко-середняцких масс крестьянства и к своевременному рассмотрению жалоб лишенцев в установленные сроки»[446]446
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 922. Л. 100.


[Закрыть]. После обнародования этих документов по всей губернии была активизирована работа по рассмотрению жалоб на неправильное лишение избирательных прав и по пересмотру списков лишенцев. Только в Смоленском уезде местной избирательной комиссией был восстановлен в правах 41 % от всего количества граждан, внесённых ранее в перечни лишенцев[447]447
  Киселёв А. С. Задачи перевыборов Советов (1930/31 г.). М.-Л., 1930. С. 59.


[Закрыть]. В целом же по Смоленской губернии к марту 1929 г. было восстановлено в избирательных правах около 30 % от общего числа лишенцев[448]448
  ГАСО. Ф. 2360. Оп. 1. Д. 220. Л. 18об.


[Закрыть].

Согласно отчёту Смоленской губернской избирательной комиссии в неё за период с 1 сентября 1928 г. по 1 мая 1929 г. «поступило 1 600 жалоб на неправильное лишение избирательных прав». Больше всего заявлений о восстановлении в избирательных правах поступило от бывших полицейских. Количество поданных ими ходатайств составило 11,4 % от общего числа жалоб. Меньше всего поступило жалоб от членов семей лиц, лишённых избирательных прав. Их заявления составили только 3,6 % от общего количества жалоб. Вместе с тем больше всего положительных решений было принято именно по заявлениям членов семей лишенцев. Всего было удовлетворено 9,5 % поданных ими ходатайств. На втором месте по количеству положительных ответов стояли «частные торговцы и посредники». Решения о восстановлении в правах голоса были приняты по 3,6 % от общего количества заявлений, поданным представителями этой группы. Из 1 600 жалоб, полученных губернской избирательной комиссией до мая 1929 г. было рассмотрено 634 или 39,6 %. 200 ходатайств (12,5 %) находились к этому времени «в стадии проработки». Остальные 766 жалоб (47,9 %) возвращены УИКам для оформления. Из рассмотренных заявлений большинство – 415 или 65,5 % поступило из сельской местности. По 106 (25,5 %) из них были приняты положительные решения. Наибольшее количество удовлетворённых жалоб сельских лишенцев – 35,1 %, пришлось на Вяземский уезд. По мнению Губернской избирательной комиссии достаточно большое количество граждан восстановленных в правах голоса свидетельствовало «о значительных перегибах, допущенных в отдельных местах в части неправильного лишения избирательных прав»[449]449
  ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 107. Д. 244. Л. 19.


[Закрыть].

В ходе перевыборов 1928–29 гг. «по предложению губернской избирательной комиссии списки лишенцев в отдельных городах» были пересмотрены. В результате количество граждан восстановленных в избирательных правах значительно увеличилось. Так, в Рудне «из 383 лишенцев» было «восстановлено 14 или 3 %». В Починке «из 326 лишенцев восстановлено 110 или 33,7 %». Из 219 жалоб городских лишенцев, рассмотренных губернской избирательной комиссией, положительное разрешение получили 74 или 33,8 %[450]450
  Там же. Л. 20.


[Закрыть].

Документы свидетельствуют, что лишенцы Смоленской губернии и Западной области активно подавали заявления о получении прав голоса непосредственно в высшие органы власти. Так, завесь 1929 г. во Всероссийскую центральную избирательную комиссию поступило из Западной области 2 090 ходатайств о восстановлении в избирательных правах, что составило 5,9 % от общего числа поступивших заявлений. 771 из них было принято к рассмотрению. По 361 ходатайству (46,8 %) комиссия приняла положительное решение.

Начало коллективизации было связано с массовым лишением избирательных прав. После постановлений марта 1930 г. о борьбе с незаконным лишением граждан прав голоса началась активная работа по пересмотру списков лишенцев. О том, насколько интенсивно шла работа по рассмотрению заявлений о восстановлении в избирательных правах в первой половине 1930 г., свидетельствует следующий факт. С 15 января по 1 мая 1930 г. Западным облисполкомом было изучено 1 088 дел лишенцев. При этом 733 человека были восстановлено в избирательных правах[451]451
  ГАСО. Ф. 2360. Оп. 1.Д. 265. Л. 18.


[Закрыть]. Наибольшее количество граждан получивших избирательные права было в Смоленском – 158 и Вяземском – 108 округах[452]452
  Максудов С. Некоторые документы Смоленского архива о раскулачивании и высылке кулаков. // Минувшее. Исторический альманах. Выпуск 4. М., 1990. С. 230.


[Закрыть].

Очень показательным является распределение лишенцев, подававших ходатайства о восстановлении в правах голоса в эпоху «великого перелома» по категориям. Р. В. Шамшин, исследовав 157 жалоб лишенцев Западной области поданных ими в различные избирательные комиссии и органы власти в 1929–1931 гг., пришел к следующим выводам: «Среди жалобщиков… 18 были женщины, 139 – мужчины, то есть 11,5 и 88,5 %. Из них 31 – торговец (19,7 %), 45 – крестьян (28,7 %), 22 – полицейских стражников (14 %), 9 – тюремных надзирателей (5,7 %), 3 – городовых (1,9 %), 3 – урядников (1,9 %), 7 – помещиков (4,5 %), 8 – служителей культа и членов их семей (5,1 %), 6 – мельников (3,8 %), 23 – прочих (14,6 %)»[453]453
  Шамшин Р. В. Жалобы крестьянства как исторический источник по изучению политики раскулачивания, 1929–1931 годы (на примере Западной области). // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9–11 октября 2009 г. / под ред. Е. В. Кодина. М., 2011. С. 97.


[Закрыть]. Таким образом, чаще всего просили о восстановлении в правах голоса «крепкие» сельские хозяева, лишенные таковых за использование наемной силы и расширение хозяйства до «нетрудового», частные торговцы и бывшие служащие полиции.

В последующие годы количество жалоб лиц лишённых избирательных прав колебалось на уровне около 4 тысяч ежегодно. При этом процент восстанавливаемых граждан существенно увеличился. Так за весь 1932 г. в Западную избирательную комиссию поступило 4 163 жалобы. 2 666 просителя получили отрицательный ответ, а 571 (17,6 %) – положительный. В 1933 г. поступило 3 795 жалоб. По 1 276 был дан отказ, а 762 просителя (37 %) восстановлены в избирательных правах. В 1934 г. (по состоянию на 5 ноября) поступило 3 944 жалобы. По 1 992 был дан отказ, а 1 472 просителя (42,5 %) были восстановлены в правах голоса[454]454
  ГАСО. Ф. 2360. Оп. 2. Д. 442. Л. 126.


[Закрыть].

Очень часто лишенцы обоснованно указывал в своих заявлениях на то, что они являются жертвами произвола со стороны местных советских и партийных функционеров. Так житель местечка Хиславичи Василий Ластовский, в августе 1923 г. лишенный избирательных прав в своей жалобе в Смоленский губисполком писал, что главной причиной внесения его в список лишенцев была личная неприязнь к нему члена районной избирательной комиссии Роси Кагановой. В своем ходатайстве он отмечал: «Если за личные счёты лишают людей избирательного права, то тогда я соглашаюсь, а если нет, то прошу меня восстановить в правах»[455]455
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 326. Л. 31об.


[Закрыть].

Житель деревни Белики Монастырщенского района К. И. Коробков, лишённый избирательных прав в 1931 г., в своей жалобе во ВЦИК указывал, что был лишен прав голоса «по наговору отдельных лиц, впоследствии раскулаченных и высланных»[456]456
  Там же. Ф. 2360. Оп. 1. Д. 860. Л. 2.


[Закрыть].

Вот типичный пример положительного решения о восстановлении в правах из протокола заседания Рославльской избирательной комиссии от 11 февраля 1927 г.: «Слушали: § 42. Жалобы граждан о неправильном лишении избирательного права… 14) гр. п. Сеща Сещинской волости Зайцева Алексея… Постановили: Так как Зайцев, как видно из представленных документов с 1913 г. – торговлей не занимался, а также с 1919 г. состоит членом Союза Всеработземлеса, и за этот период находился на службе в различных предприятиях – ходатайство удовлетворить.»[457]457
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 730. Л. 62.


[Закрыть].

Другой пример, – выписка из протокола заседания президиума Севского горсовета от 14 февраля 1936 г.: «Слушали: Заявление гр. Неделько А. У о восстановлении в избирательных правах. Постановили: гр. Неделько была лишена избирательных прав в 1926 году, как содержательница буфета. В данное время ничего не имеет. Живёт на иждивении детей служащих. В избирательных правах восстановить»[458]458
  Там же. Ф. 2360. Оп. 1. Д.856. Л. 13.


[Закрыть].

Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что эволюция законодательства в области лишения избирательных прав отражалась и на процедуре восстановления в правах голоса. С конца 1920-х гг. она существенно усложнилась. Процесс возвращения прав голоса стал длительным и многоступенчатым. При этом изначально ключевую роль в нём играла та инстанция (местный Совет или избирательная комиссия), которая и лишила гражданина прав голоса.

Анализ дел по восстановлению в избирательных правах показывает, что органами власти и избирательными комиссиями, как низовыми, так и высшими принималось к рассмотрению около половины от общего количества поступавших заявлений и ходатайств. Из них менее половины обычно получало положительное разрешение.

Главными условиями восстановления лишенцев в правах голоса были лояльность к советской власти, отказ от своих прежних занятий, которые стали причиной лишения, а также «занятие общественно-полезным трудом» в течение длительного времени (обычно пяти лет). Эти условия учитывались даже при массовых восстановлениях в избирательных правах в период борьбы с «перегибами» при проведении коллективизации. Факторы лояльности и участия в «общественно-полезном труде», как правило, и становились основными мотивами ходатайств и заявлений о восстановлении в избирательных правах.

Ради возвращения прав голоса многие лишенцы, особенно молодые, готовы были отказаться от работы, прежнего жизненного и хозяйственного уклада, от родственных и дружеских связей.

Таким образом, следует расценивать не только лишение избирательных прав, но и процедуру возвращения таковых в качестве важного и эффективного инструмента по изменению социальной среды.

Лишенцы и общество – проблемы взаимоотношений

Одной из главных задач, преследуемых Советским государством при лишении избирательных прав представителей тех или иных социальных групп, было радикальное изменение структуры общества. Насколько успешно эта цель реализовывалась на протяжении полутора десятилетий можно, проследив, как менялись отношения лишенцев с окружающим их миром, как общество относилось к гражданам потерявшим права голоса и как они относились к обществу.

В середине – второй половине 1920-х гг. у лишенцев, особенно у сельских было немало защитников. Объяснялось это сохранявшимися в деревне практически до коллективизации общинно-патриархальными традициями, когда каждый член сельского «мира» мог рассчитывать на поддержку своих односельчан. Поддержка эта выражалась, прежде всего, в решениях сельских сходов, которые ходатайствовали перед избирательными комиссиями и Советами о восстановлении того или иного гражданина в правах голоса. В приговорах деревенских собраний обычно говорилось о лояльности гражданина к советской власти, о «трудовом характере» его хозяйства и о его активной общественной деятельности. Вот несколько примеров.

В начале 1925 г. житель деревни Ульятичи Хохловской волости Смоленского уезда А. В. Рыженков был лишён избирательных прав, как бывший стражник. 8 марта 1925 г. общее собрание односельчан Рыженкова обратилось с ходатайством о восстановлении его в избирательных правах, «выступая порукой в его политической благонадёжности». Волостной исполком поддержал это ходатайство, но уездная избирательная комиссия его отклонила[459]459
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 664. Л. 141–150.


[Закрыть].

В ноябре 1925 г. в губернскую избирательную комиссию обратился с жалобой на неправильное лишение избирательных прав житель деревни Постава Хохловской волости смоленского уезда С. Ф. Полушкин. Причиной того, что его лишили прав голоса, было обвинение в нетрудовом характере хозяйства, и что сам он является бывшим помещиком. Вместе со своим заявлением Полушкин направил в Смоленск приговор жителей деревни Смылово, в которой он проживал раньше. В приговоре шла речь о его предках. Односельчане писали о том, что дед и прадед Полушкина «были дворовыми крепостными бывшего нашего пана Шестакова Афанасия Антиповича», а его отец, также был «простым крестьянином»[460]460
  Там же. Л. 486.


[Закрыть].

В избирательную кампанию 1926–27 гг. был лишён избирательных прав за применение наёмного труда в своём хозяйстве крестьянин деревни Шибнево Шумячской волости Рославльского уезда А. Корольков. К своему заявлению о восстановлении его в правах голоса, поданному в уездную избирательную комиссию он приложил приговор своих односельчан, в котором указывалось «что работник им был взят временно ввиду смерти отца и жены». Рассматривавшая на своём заседании 7 февраля 1927 г. дело Королькова комиссия, постановила «возвратить материал волостной избирательной комиссии для выяснения действительности»[461]461
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 730. Л. 61.


[Закрыть].

Типичным, и в тоже время достаточно ярким примером ходатайства о восстановлении своего односельчанина в правах голоса, может служить приговор собрания граждан деревни Конашево Самцовской волости Вяземского уезда Смоленской губернии от 26 декабря 1927 г. На собрании рассматривалось обращение жителя деревни В. Н. Варфоломеева, лишённого избирательных прав за службу в полиции при царском режиме. Собрание постановило «дать ему свой добросовестный отзыв о поведении и нравственном образе жизни его, как в настоящее время, так и во время службы его до революции, полицейским урядником». Далее в приговоре говорилось: «Ввиду того, что Василий Варфоломеев до революции, в бытность своей службы полицейским урядником, с населением обращался вежливо, мягко и добросовестно, и как сын бедного крестьянина всегда старался защищать бедное население и как человек честный с доброй душой, в настоящее время всегда и везде защищает бедноту. За десять лет против Советской власти ничего не сделал и ничего вредного не сказал, а наоборот всегда старается помогать Советской власти. Пять лет служит добровольным корреспондентом по урожайности хлебов и трав и вообще любит Советскую власть и подвержен ей как большевик, а потому все единогласно постановили: просить Советскую власть о восстановлении голоса Василия Варфоломеева в избирательных правах наравне с другими честными гражданами. Причём Варфоломееву 50 лет, кормится хлебопашеством. Чужого труда не эксплуатировал. В 1921 г. работал ликвидатором безграмотности»[462]462
  Там же. Ф. 13. Оп. 1.Д. 925. Л. 9–10.


[Закрыть]. Далее следовало 33 подписи жителей деревни Конашево. Тем не менее, местные власти не сочли эти доводы убедительными и права голоса Варфоломееву возвращены не были.

За лишенцев заступались и представители низовых органов власти. Весной 1928 г. житель деревни Дъяково Батюшковской волости Гжатского уезда Смоленской губернии П. П. Басов, лишённый избирательных прав как торговец обратился с просьбой о восстановлении в избирательных правах в уездный исполком. На его заявлении председатель местного сельсовета наложил резолюцию следующего содержания: «Подпись руки Басова свидетельствую и сообщаю, что вышеуказанный гражданин торговлей не занимается с 1926 г., и эксплуатацией наёмного труда, а работает в своём сельском хозяйстве и сапожном ремесле»[463]463
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 924. Л. 4.


[Закрыть]. Басова поддержал и волостной исполком, но уездный исполком отклонил его заявление.

В феврале 1928 г. житель деревни Перегорищи Касплянской волости Смоленского уезда И. М. Зеленцов, лишённый избирательных прав, как бывший полицейский, направил ходатайство о возвращении таковых в уездный исполком. Ещё раньше, в ноябре 1927 г., Лоинский сельсовет, на территории, которого проживал проситель, принял следующее постановление: «Возбудить ходатайство перед Касплянским ВИКом о восстановлении Зеленцова в избирательных правах… который со дня революции не был замечен ни в чём по отношению к Советской власти»[464]464
  Там же. Ф. 13. Оп. 1. Д. 927. Л. 6–6об.


[Закрыть]. Волостной исполком согласился с мнением сельсовета, но уездный исполком не восстановил Зеленцова в правах голоса.

Часто сами лишенцы, их односельчане или соседи и товарищи обращались с письмами – заявлениями в адрес высших руководителей государства с требованием справедливости. Так, крестьянин деревни Сыроквашино Хохловской волости Смоленского уезда Н. Тихонов в письме председателю ВЦИКа М. И. Калинину, написанном в марте 1925 г., сообщал: «Есть лишенные права выборов, те, кто честно служили рабочему правительству, свято исполняя волю любимого Вождя Ленина, и за их преданность ему и С.С.С.Р., благодаря личным счетам комсомольцев в перевыборной комиссии вершат дело и человека позорят, не стесняясь печатью молчания. Сослаться на Инструкцию, опубликованную в Известиях ВЦИКА от 29 января 25 года. Ответ – подайте заявление в ЦИК и только наша хата с краю, лишили тебя мы, а ты можешь себе хлопотать, обивать пороги циков…»[465]465
  Письма во власть 1917–1927 гг. Заявления, письма, доносы в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998. С. 420.


[Закрыть].

Отношение общества к лишенцам (и соответственно лишенцев к обществу) начало становиться более жёстким с выборной кампании 1926–27 гг. Власть в это время предпринимала серьёзные шаги, направленные на уменьшение политического и общественного влияния экономически самостоятельных («зажиточных») слоёв города и деревни. Удар наносился и по «бывшим». В русле этой политики лежало и ужесточение избирательного законодательства, приведшее к резкому росту числа лишенцев, и новые ограничения налагаемые на них. Одновременно в ходе избирательной кампании местные большевистские и комсомольские организации старались разжечь классовую, социальную ненависть по отношению к состоятельным гражданам, «нэпманам» и «кулакам». Нередко на избирательных собраниях при составлении списков лишенцев вспыхивали острые столкновения между представителями власти и рядовыми избирателями. Как отмечалось в информационной сводке ОГПУ посвященной избирательной кампании 1926–27 гг. отношение к новой избирательной инструкции «со стороны лишенцев-кулаков и зажиточных» было резко отрицательным. Включение в число лиц, устраняемых от участия в выборах, новых категорий граждан – эксплуататоров наёмного труда, торговцев, владельцев предприятий, рассматривалось лишенцами «не только как „свёртывание демократии“, но и как „поход против старательного хозяина“»[466]466
  Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД 1918–1939 гг. Т. 2. М., 2001. С. 529.


[Закрыть]. Об этом же писал, анализируя первые итоги избирательной кампании в РСФСР, первый секретарь Нижегородского губкома ВКП (б), будущий главный идеолог партии А. А. Жданов. В его статье, опубликованной в «Правде», в частности, говорилось: «Лишенцы стремятся остаться на избирательных собраниях и их дезорганизовать, увести за собой часть крестьян, что им обычно удаётся, а также апеллируют против сельизбиркома к сходу, как к высшей инстанции (политическая демагогия)»[467]467
  Правда. 1927 г. 10 февраля.


[Закрыть].

В Смоленской губернии подобные настроения были весьма распространены. 31 декабря 1926 г. состоялось заседание избирательной комиссии Рождественского сельсовета Озерищенской волости Дорогобужского уезда. На нём утверждался список граждан, устранённых от участия в выборах. Поначалу заседание проходило гладко, поскольку «лишение избирательных прав попов и торговцев не встретило никаких возражений, как в самой комиссии, так и присутствовавших на заседании». Однако когда дело дошло до включения в список лишенцев «мельников, бывших торгашей, прасолов – перекупщиков и эксплуататоров – кулаков, которыми… обилен Рождественский район, то здесь комиссии пришлось выдержать довольно сильный напор со стороны кулачества и их сторонников». Среди тех, кто наиболее активно выступал против, оказался и «председатель Рождественского крестьянского комитета Поляков, который чуть ли не в обморок упал, когда комиссия лишила избирательных прав его „благодетеля“, известного… кулака – эксплуататора Шашкова»[468]468
  Рабочий путь. 1927 г. 6 января.


[Закрыть].

Иногда же низовые избирательные комиссии и Советы, наоборот, защищали лиц, которых бедняки и партийно-комсомольский актив требовали лишить избирательных прав. Как правило, это были люди в чём-то полезные местной власти или имеющие родственные и дружественные связи в её среде. Так, «почти в каждой деревне Руднянской волости Смоленского района крестьяне просили лишить избирательных прав сына помещика и большого дельца Ануфриева Д. М.». Тем не менее, он не был устранён от участия в выборах, поскольку «он за народные деньги взялся электрифицировать Рудню»[469]469
  Рабочий путь. 1927 г. 18 февраля.


[Закрыть].

Всё чаще на заседаниях местных Советов и перевыборных собраниях звучали угрозы лишить избирательных прав тех, кто выступал с критикой существующих порядков и политического режима. В начале февраля 1927 г. состоялось первое заседание вновь избранного Лушковского сельсовета Пригородной волости Ельнинскго уезда. Среди присутствовавшей на нём публики оказались ельнинские мещане, торговцы лесом Сидельников и Гурченков. Во время заседания «Сидельников выступил с речью, где указывал, что в Совет не надо выбирать коммунистов, что коммунистическая партия… раскололась». Его поддержал Гурченков. Эти выступления получили резкий отпор со стороны последующих ораторов. Некоторые из бывших на заседании уходили после него со словами: «Отчего эту двойку не лишили избирательных прав? Ведь они живут не честным трудом, а спекуляцией»[470]470
  Рабочий путь. 1927 г. 15 февраля.


[Закрыть].

Граждане, лишаемые избирательных прав, по-прежнему пытались заручиться общественной поддержкой, и порой им это удавалось. Так, в деревне Гневново Шумячской волости Рославльского уезда «кулак лишенец… созвал сходку и просил дать ему от общества приговор для восстановления избирательных прав». Его просьба была удовлетворена[471]471
  Советская деревня. Т. 2. М., 2001. С.530.


[Закрыть].

Тем не менее, нарастали и прямо противоположные настроения. Часто бедняки и даже середняки становились инициаторами лишения избирательных прав кого-либо из своих односельчан. Об этом говорят следующие примеры. В деревне Прилеповке Стодолищенской волости Рославльского уезда «крестьяне постановили лишить избирательных прав кулака – лесопромышленника Степана Иванова»[472]472
  Рабочий путь. 1927 г. 23 февраля.


[Закрыть]. В селе Слобода Демидовского уезда был лишен прав голоса бывший полицейский, зажиточный крестьянин Г. Толкачёв. Пытаясь доказать своё «пролетарское происхождение», он «пустил по деревням подписной лист, аттестующий его с хорошей стороны». Некоторые из крестьян подписали этот лист, однако «большинство отказались»[473]473
  Рабочий путь. 1927 г. 12 февраля.


[Закрыть]. В одной из деревень Щучейской волости Демидовского уезда кулак Хомяков «ухитрился провести бедноту, которая возбудила ходатайство о восстановлении его в избирательных правах». Однако когда местные органы власти разъяснили бедноте её ошибку «она, возмущённая своё ходатайство взяла обратно»[474]474
  Рабочий путь. 1927 г. 26 января.


[Закрыть]. На одном из деревенских собраний в начале 1927 г. крестьяне так ответили своему односельчанину, просившему их помощи для восстановления в избирательных правах: «Не дадим мы тебе Павел Митрич, одобрительного приговора, не ровня ты нам! У тебя борода лопатой отросла, а мы все – безживотные и бороды у нас клинушками!». Описывая этот случай, журналист губернской газеты констатировал: «„Одобрительный приговор“, являвшийся в первые годы революции надёжным кулацким коньком, теперь стал своего рода музейной редкостью»[475]475
  Рабочий путь. 1927 г. 27 января.


[Закрыть]. Действительно, с 1927 г. случаи восстановления в избирательных правах по ходатайствам деревенских собраний или трудовых коллективов становятся всё более редкими.

Нередко представители деревенской бедноты помогали властям выявлять среди своих односельчан лиц, подлежащих лишению избирательных прав, и их позиция в таких случаях становилась решающей при определении дальнейшей судьбы того или иного гражданина. Вот пример. В начале 1927 г. в Рославльскую уездную избирательную комиссию поступила жалоба на неправильное лишение избирательных прав от жителя деревни Гневково Шумячской волости П. Алексеева. 11 февраля, рассмотрев на своём заседании это заявление, комиссия постановила его отклонить, поскольку «как видно из справки Ожеговского сельсовета Алексеев применяет в своём хозяйстве исключительно наёмный труд, что подтверждает и заявление группы бедняков»[476]476
  ГАСО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 730. Л. 61.


[Закрыть].

Политика властей, направленная на возбуждение классовой ненависти к «социально чуждым» давала свои плоды. Бедные и маргинальные слои города и деревни с большим энтузиазмом принимали участие в организации лишения избирательных прав. Обычным явлением стало проявление злорадства по поводу включения зажиточных граждан в список лишенцев. В феврале 1927 г. корреспондент «Рабочего пути» отмечал, что большой интерес к спискам лишенцев, вывешенных на одной из центральных площадей Смоленска, проявляли неграмотные горожане. Они требовали у людей, изучавших списки, объяснить, что это такое. Когда их любопытство было удовлетворено, один из неграмотных заявил: «А, ну дык, это нас не касается, дык это буржуазов касается». В другой раз около списков разыгралась такая сцена. Несколько человек, обнаружив в них свои фамилии разговорились, убеждая друг друга не переживать поскольку «все под Советами ходим, не попадём в Совет, мимо обойдём не велика важность». Один из лишенцев всё-таки заметил: «Нет, граждане, обходить как будто не охота, не того… Все люди как люди, а мы…» «Бывшие люди» – ответил на это «тут же стоящий комсомолец». У лишенцев эти слова вызвали резко отрицательную реакцию. «Тьфу, пропасть, и тут комсомол и откуда вас столько берётся» – начали возмущаться они[477]477
  Рабочий путь. 1927 г. 9 февраля.


[Закрыть].

Граждане, лишаемые избирательных прав, часто пытались сопротивляться этому самыми различными методами. Если они не могли, заручится общественной поддержкой, то пытались сорвать избирательные собрания или заседания, на которых составлялись списки лишенцев. Часто в деревнях зажиточные (кулаки и кустари) старались привлечь на свою сторону разными способами бедняков. Как указывалось в сводке ОГПУ «кулаки… подпаивают и подкупают бедняков, подговаривая их к выступлениям на общих предвыборных собраниях с протестом против лишения избирательных прав кулаков»[478]478
  Советская деревня…Т.2. М., 2001. С. 530.


[Закрыть].