Текст книги "Анифа. Пленница Севера (СИ)"
Автор книги: Деметра Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
Анифа не видела смысла устраивать традиционный перед свадьбой девичник, ведь была вдовой женщиной, еще и при трех весьма взрослых детях. Но Лиа возмутилась подобному решению и самолично позвала приятельниц своей госпожи, приготовила кушанья и вино и всё, что полагается для проводов невесты в супружескую жизнь.
А на утро знахарка проснулась самой первой, не дожидаясь выполнения очередного обычая. Самостоятельно умылась и причесалась и даже частично оделась, чем вызвала у появившийся позже служанки праведное недовольство. Ведь этим должны были заниматься подруги невесты, а не исполнительница главной роли в грядущем мероприятии.
Весна уже полностью вступила в свои права и после затяжной и холодной зимы расцвела в северном краю всеми красками с необычайной силой. Земля покрылась сочной травой, деревья – почками и молодыми листиками. Высокое небо радовало синевой и ватными брызгами облаков, а солнце пекло так, будто не за горами жаркое и дружелюбное лето.
Некоторая часть полей уже была вспахана и на них продолжали трудиться мужчины, торопясь поскорее закончить с посевами до отъезда из Торхилда. Но сегодня и эта работа оказалась отложена в сторону, потому что в поселение пришел долгожданный и давно обсуждаемый праздник: их знахарка Анифа выходила замуж! И не за кого-нибудь! За двух мужчин разом! За известных и прославленных воинов самого конунга – Свена Яростного и его брата Сигурда Спокойного!
По такому случаю накануне прибыл и сам Роалд. На своей прекрасной ладье с резной кормой и под расписанными краской парусами, в сопровождении ближайших соратников и старшего сына конунг появился в Торхилде с полагающейся подобной персоне пышностью и торжественностью и вызвал настоящий переполох.
Вот только помимо корабля из Рагланда к поселению пристало еще несколько судов, полные приглашенных гостей и просто любопытствующих северян. Еще никогда в Торхилде не собиралось за раз столько людей!
Обнаружив это, Анифа не обрадовалась, а лишь погрузилась в неприятное смятение. Ей была непонятна суета, развернувшая в городище, а всеобщее возбуждение отдалось внутри нее нервным беспокойством.
А еще ей непроизвольно вспомнился Дариорш – столица степняков. Разумеется, Торхилду было далеко до руин древнего города с остатками храма и каменных изваяний, но шум и людское столпотворение очень напомнили ей место, где она провела несколько значимых лет своей жизни. И где, об этом она никогда не забудет, божья воля соединила их с Риксом судьбы.
И вот она снова вступала в новый для себя этап жизненного пути. И разукрашивали их не только сочные весенние краски, но и многочисленные ленты, бусы и гирлянды из разнотравья и цветов, стараниями поселенцев навешанные на дома, столбы и арки из гибкой лозы.
Саму Анифу одели в самый роскошный и дорогой наряд, который она только видела в местных краях. Темно-лиловое платье облегало ее фигуру, подчеркивая формы, а искусная вышивка и многочисленные драгоценности сверкали на солнце, окружая ее сияющим ореолом и подсвечивая безукоризненную и светлую кожу. Черные волосы – старательно расчесанные и украшенные вплетенными в тонкие косицы цветами – водопадом струились ниже ягодиц, переливаясь настоящим шелком. Разглядывая их, кумушки и подружки восторженно охали и осыпали её комплиментами, называя самой красивой на свете невестой.
Перед тем, как встретиться с женихами, Анифе пришлось пройти через знакомые по ранее виденным свадьбам обряды – с особым снопом из трав она обошла несколько домов и провела ритуал, восхваляющий и умасливающий богов. Вместе с незамужними девушками она поднялась на капище и принесла чисто женскую жертву – свежий каравай под вышитым ее рукой полотенцем и корзинку с лакомствами и цветами. А после, спустившись к реке, отдали честь водной стихии, пустив по волнам венки под громкую и мелодичную песню, которую позже подхватили и подошедшие для начала основного торжества мужчины городища.
Анифу посадили в украшенную все теми же цветочными гирляндами и лентами лодку и отправили по реке. Близился самый важный и ключевой момент – теперь женихи должны были поймать лодочку и собственноручно забрать из неё свою невесту, чтобы вернуть на землю и подвести к жрице, которая и проведет над ними свадебный ритуал и выслушает их клятвы.
Как ни странно, женщина совершенно не волновалась. Прошло и беспокойство, и смущение. Она с любопытством глядела на собравшихся ради торжества людей, с удовольствием слушала нескончаемые песнопения и искренний смех и иногда выцепляла взглядом снующих то там, то здесь Рана, Далию и Инга. Ее дети тоже улыбались и выглядели довольными и с наслаждением принимали участие в всеобщем веселье. Дочка даже решила порадовать Анифу и надела невероятно женственный наряд, сделавшим ее немного старше, распустила волосы и украсила их цветочным убором. В таком виде Далия выглядела уже не сорванцом, а весьма привлекательной молодой особой, обещающей вырасти в прекрасную девушку. Не изменила себя Далия только в одном – прицепила к пояску свою любимый, подаренный Свеном кинжал. И носила это своеобразное украшение с гордостью и удовлетворением.
Но радость за дочку отступила на второй план, стоило Анифе увидеть своих женихов. Они традиционно появились на берегу из толпы, и без каких-либо раздумий и сомнений бросились в воду, чтобы добраться до своей суженной. На первый взгляд это выглядело, как соревнование, и женщина без труда уловила полные сомнений мысли некоторых людей: как же они понесут ее? Будет ли это значит, что испытание успешно пройдено?
Но те не зря были не только братьями, но и близкими товарищами. Они разделили свою “ношу” между собой, поэтому часть пути ее пронес Свен (не забыв, естественно, под всеобщие ухмылки и ликование пощупать ее за всякие места и даже жадно, на глазах у всех, поцеловать), а остальную часть – Сигурд, который повел себя не в пример приличнее. Хотя, поставив женщину на песок, тоже поцеловал, обхватив ладонями ее лицо. А после они повели ее, встав с двух сторон и обняв, к небольшому деревянному постаменту с аркой, где их уже поджидала одетая в церемониальное облачение жрица с мальчиком-помощником.
Несмотря на поддержку мужчин и в целом благостную атмосферу, царящую над торжеством, Анифа неожиданно почувствовала уже хорошо знакомый её флёр беспокойства. Рассеянно слушая витиеватую и пространную речь жрицы, чье лицо было традиционно разукрашено ярким макияжем, она не смогла удержаться, и украдкой огляделась, пытаясь понять причину внезапной тревоги. И ничего особенно не увидела.
Собравшиеся вокруг люди глядели на невесту и женихов дружелюбно и с интересом. Большинство добродушно улыбались и тихо перешептывались. Кто-то, по своему обыкновению, был спокоен и серьезен, с уважением внимая происходящему таинству. Кто-то (а именно те, кто приняли на себя роль подружек брачующейся), откровенно умилялись и тихонько роняли слезы и вздохи восхищения и восторга.
Семья ярла стояла ближе всех. Сам Тормод выглядел до невозможности довольно и радостно, видимо, разделяя свалившееся на “молодых” счастье. Фригг улыбалась, ее муж тоже.
Хильду Анифа не увидела.
И потому заволновалась еще больше, так как с самого утра узнала, что младшая дочь ярла с утра чувствовала себя прекрасно и не собиралась пропускать свадьбу ненавистной знахарки.
Неужели задумала что-то? Неужели Анифе опять надобно ожидать очередные козни?
Из-за неприятных мыслей женщина почти пропустила начало озвучивания обоюдных клятв. Мягкое пожатие мужской ладони на локотке привлек ее внимание, и Анифа с легким смущением уставилась на мужей.
Первым заговорил, следуя старшинству, Сигурд. Едва ли женщина в полной мере понимала всё, что он произносил, но не проникнутся смыслом произнесенных мужчиной слов не могла. Согласно традициям, северянин говорил долго и витиевато. Он говорил о верности и долге перед супругой, о вечной заботе и любви. Слова всё лились и лились с его незаметно улыбающихся губ и завораживали подобно заклинанию. Они чаровали и нежили женщину, расслабляли и воодушевляли, сметая прочь всяческие тревоги и сомнения. Незаметно для себя Анифа тоже стала улыбаться – восторженно и одухотворенно.
После старшего брата свою клятву озвучил и Свен. Его голос звучал грубее и не так проникновенно, но в них была страсть и сила, заставляющая верить в каждое слово, доверять в их правдивость и искренность.
Узкие ободки золотых колечек скользнули на пальчики Анифы. Мужчины задержали свои ладони на ее руках, ненавязчиво поглаживая и подбадривая. Вот настал и её черед.
Нужные слова сорвались с ее губ прежде, чем женщина успела их осмыслить. Необходимые фразы и правильные обороты озвучивались словно сами собой, выплескивая все, что давно согревало ее сердце и душу. Анифа тоже приносила свою клятву – искреннюю и горячую, буквально растворяясь в сером омуте устремленных на нее двух пар одинаковых глаз.
Но на этот раз они не обжигали ее. Да, в них по-прежнему, как и раньше, плескались страсть и желание, но отныне Анифа грелась в них, как подле жарко растопленного очага. Нежилась и наслаждалась этим теплом, не представляя более жизни вне его.
Определенное, всё происходящее здесь и сейчас было самым правильным и естественным на свете. Пути назад не было. Да он и не нужен был, этот путь. Теперь Анифа будет безраздельно принадлежать Свену и Сигурду. А они – ей.
Последовало закрепление устных клятв кровью. Мужчины надели на запястья браслеты – доказательство супружеской связи и статуса женатых мужчин. А после выпитого по очереди смешанного с кровью вина они наконец-то смогли на законном основании поцеловать свою жену – по очереди, но долго и страстно. От этого зрелища и яркого проявления чувств окружавшая постамент толпа взорвалась аплодисментами, одобрительными криками и хохотом. Несколько женщин затянули веселую песню и остальные, замешкавшись лишь на пару секунд, подхватили вытиеватый запев, теснее обступив троицу и захлопав в ладоши. Под гордый и покровительственный кивок жрицы (видимо, боги что-то открыли ей, и поэтому она выглядела невозможно довольной), новобрачные спустились по трем деревянным ступенькам и оказались внутри тут же сомкнувшегося за их спинами тесного кружка. Не прекращая петь, подруги резко взметнули вверх руки – и разноцветные ленты вьюнками опали на головы новоиспеченных супругов.
Свен и Сигурд, крепко обхватив жену с двух сторон, улыбнулись и решительно двинулись вперед. Люди вокруг них снова запели – громко и восторженно, иногда особенно сильно выводя ту или иную ноту или слово. Расступаясь, они пропускали новобрачных, осыпали зерном и бутонами цветов, которые держали в руках.
Пришло время праздновать и пировать за столами, накрытыми под открытым небом богато и щедро – братья, их верные друзья и господин расстарались. Будто бы женились самые что ни на есть принцы, а не обычные воины из ближнего окружения.
Как когда-то, в самой начале зимы, несколько месяцев назад, вино и прочий алкоголь лились полноводной рекой, а еда была вкусна и ее хватало на всех. Анифа самолично занималась накануне приготовлением десертов и сейчас с удовольствием наблюдала за тем, как женщины и дети с наивной непосредственностью поглощали сушеные и покрытые сахарной присыпкой ягоды, пирожные, а также пирожки с вареньем. Может, это было не самое изысканное угощение, зато вкусное и сытное. И хотя мужчины предпочитали более тяжелую еду – мясо и рыбу во всех их проявлениях – некоторые нет-нет, а тягали с общих блюд ту или иную сладость. Особенно старики. Все же выпечка у Анифы получалась нежной и приятной, так и тающей на языке, оттого была по зубам слабых старческих челюстей и, соответственно, приходилась по вкусу.
И снова – были танцы. Были песни. И дети, и взрослые заводили то одну, то другую игру, и невесту то и дело вытаскивали из-за стола, чтобы вовлечь в хоровод или даже догонялки. Подобрав юбки, она беззаботно, как ребенок, прыгала через невысокий костер и босиком скакала по разложенным камням – дань своеобразной традиции, согласно которой невеста, прошедшая весь путь, ни разу не оступившись, получала особое благословение. С подружками она распутывала ленты и плела очередные веночки, вязала особые браслеты и искала спрятанные детьми “сокровища” – раскрашенные бусинки и камешки, букетики цветов и вареные куриные яйца. То с Раном, то с Ингом задорно отплясывала очередные незамысловатые па, с Далией пыталась разгадать детские ребусы, а с Тормодом, принявший на себя отеческую роль, разделила положенную “родственную” чашу.
Но больше всего женщина, разумеется, проводила время с новоиспеченными мужьями. Было очень заметно – тем не терпелось закончить затянувшееся торжество и удалиться ради исполнения брачного долга. Хотя, разумеется, это было немного забавно – будто бы мало было их, этих самых ночей. И все же братья поочередно – как будто соревнуясь друг с другом – пользовались моментом, причем не всегда удобным, чтобы жарко обнять свою невесту, поцеловать, а то и сжать под шумок во время танца или очередной игры податливое и теплое женское тело.
Отзывалась Анифа, между прочим, на эти действия пылко и жарко. Теперь-то ей стесняться было нечего, и она, сверкая глазами и пьяно улыбаясь, с наслаждением ныряла в этот страстный омут и получала искреннее удовольствие от объятий дорогих ее сердцу мужчин.
***
Воспользовавшись тем, что они оказались позади дома, надежно укрытые дровнями с одной стороны и пышно разросшимся кустарником – с другой, Свен притянул к себе новоиспеченную жену и прижал к шершавой стене сруба. Изогнув бровь, Анифа насмешливо улыбнулась, но едва открыла рот, чтобы мягко пожурить младшего из братьев за легкомысленность, как Свен поцеловал ее – жадно и порочно. Он властно подхватил ее под ягодицы и немного приподнял, чтобы их лица оказались на одном уровне. И прижался всем телом, вдавливая в стену.
Заурчав, как кошка, Анифа обняла мужа за шею и на поцелуй ответила. Для большего удобства откинула голову набок и удовлетворенно прикрыла веки, отдаваясь чувственному наслаждению.
Это напомнило ей, как, вот так же прячась по закоулкам, Свен упрямо и настойчиво приручал ее к себе после того, казалось бы, далекого, самого первого и спонтанного соития в кладовой.
Теперь все изменилось.
Они законные супруги. Перед людьми и богами. И муж отныне имеет на нее полное и законное право – целовать, когда захочет, и брать, где захочет.
И плевать на пересуды! Плевать на то, что их могут заменить!
Свен может делать с ней все, что угодно.
Она – его!
А еще – его брата…
После стольких лет независимого и уединенного образа жизни эта мысль должна была больно уколоть Анифу. Ведь, по сути, теперь она на законном основании снова оказалась в безграничной власти мужского эго. Чем это отличалось от рабства времен ее жизни в степи?
Нет-нет… Отличалось.
Как небо и земля.
Как огонь и вода.
Как жар и холод.
На этот раз онасамасделала свой выбор. Сама сдалась на волюпобедителей– сероглазых северных воителей, обладающих всеми мужскими достоинствами, всеми качествами зрелых и самодостаточных мужчин, от которых сердце заходилось в бешеном темпе, дыхание сбивалось и голова кружилась…
И все же – каплей сохранившегося рассудка Анифа тихонько пролепетала, стоило Свену на мгновение оторваться от ее губ, чтобы позволить вобрать в легкие воздуха. А заодно и поудобнее перехватить ее саму, подбирая повыше подол платья с весьма прозаическими намерениями.
– Это неприлично, Свен… Там люди… А если кто-то увидит?
– Плевать! – прорычал мужчина.
Пару умелых движений – и платье Анифы не только задрано, а ее колени – широко распахнуты, но и сам Свен уже ловко пристроился между них с освобожденным из штанов членом.
Чтобы сдержать крик от первого толчка в тугое лоно, женщине пришлось с силой закусить губу. Но Свен сразу же начал двигаться – уверенно, но неторопливо, привычно растягивая собой внутренние стеночки.
– Боги! – пораженно прошептала Анифа, привычно принимая каждый толчок, каждое движение своего мужа и непроизвольно стискивая бедра. От удовольствия все ее тело пронзало сладкой дрожью, а низ живота – тем особым спазмом, который, несмотря на скорость, предвосхищал ошеломительное восхождение на пик наслаждения. Сказался выпитый алкоголь и общая атмосфера радостного праздника.
– Моя! – снова рыкнул Свен, увеличивая темп и глубину проникновения и еще сильнее вжимая женщину в стену. – Наконец-то! Моя!
“Твоя. Твоя… – отвлеченно подумала Анифа, закатывая глаза и содрогаясь всем телом от неумолимо подступающего оргазма, – А ты – мой!”
Несколько последующих за этим толчков уверенно подвели ее к логичному завершению, и Свен, вгрызаясь в беззащитно изогнутую шею собственническим поцелуем-укусом, мощно излился в нее, утробно рыча от приятных ощущений дрожащих на его плоти складочек.
Аккуратно опустив женщину на ноги, Свен удовлетворенно улыбнулся и стал медленно и методично оправлять на ней одежду и слегка растрепавшиеся волосы. А еще с нежностью погладил по щеке и лбу и после оставил очередной – на этот раз легкий и ласковый – поцелуй на слегка влажном виске, зарывшись носом в черный шелк густых волос.
– Меня ноги не держат… – тихонько прошептала Анифа, вцепившись пальцами в плечи мужа, – Плохая была идея…
– Как по мне – просто замечательная, – утробно рыкнул Свен, обнимая ее, чтобы поддержать, – В кровати, разумеется, удобнее, но у меня уже не было сил терпеть. Ты такая… привлекательная…
Негромко рассмеявшись, женщина обхватила мужчину руками и прижалась к его торсу. Щекой она почувствовала, как гулко и быстро билось в его груди сердце, а исходящий от тела жар и терпкий запах кожи снова приятно окутал ее, кружа голову.
Возвращаться в таком состоянии ей ни в коем случае нельзя. Поэтому, переведя дыхание, Анифа слегка отпрянула, подняла голову и нежно прикоснулась к мужскому лицу кончиками пальцев.
– Иди, – попросила она ласково, – Пора. А я попозже подойду. Мне надо… время.
– Оставить тебя? Здесь? – фыркнул Свен пренебрежительно, крепче сжав талию жены, – Ну уж нет!
Вот только, огладив покатые бедра женщины, Свен вдруг снова прижался к ней и, наклонившись, потерся щекой о скулу Анифы. И вздохнул – громко и красноречиво, толкнувшись вперед тазом.
Анифа снова хихикнула. Намерения мужчины были понятны и весьма ощутимы – несмотря ни на что, он снова оказался возбужден. Кн иг о ед . нет
Поэтому женщина, мягко оттолкнув его, демонстративно опустилась на рядом стоящий чурбан и машинально разгладилась складки на подоле. И слегка наклонила голову набок, посмотрев на мужа снизу вверх.
Но она действительно не врала. От спонтанного соития и пережитого экстаза ее слегка вело в сторону, ноги дрожали, а между бедер до сих пор невыносимо сладко пекло.
– Но это неправильно! – хмуро заявил Свен, наклоняясь и подхватывая руку Анифы, чтобы переплести свои и ее пальцы. А после прижать тыльную сторону ладони к своим губам и поцеловать, – Как я тебя оставлю? Зачем?
– Это будет странно, если мы оба надолго исчезнем, – мягко проговорила женщина, с нежностью глядя на свою руку в сладком плену Свена, – И что со мной произойдет? Тут? Я просто посижу немного и ворочусь. Дыхание переведу просто…
– Ты уверена? – обеспокоенно переспросил мужчина.
– Уверена. Иди, Свен, иди!
Странно, но он неожиданно послушался. Наверное, это уже стало некой привычкой – добившись своего, Свен все равно старался угождать ей, надеясь своей заботой привязать к себе еще сильнее. И прислушивался ко всем желаниями любимой.
Но ведь Анифе и правда хотелось немного побыть в одиночестве. Столпотворение и кутерьма, вызванная свадебным торжеством, прилично ее утомили. А страстный порыв Свена только усугубил состояние усталости.
Вот только она все равно мечтательно улыбнулась и расслабленно откинулась на деревянную подпорку, подставив лицо под теплое весеннее солнышко. Какие-то невнятные и ненавязчивые мысли потекли ровно и отдаленно, не напрягая и не беспокоя. И позволяя себе полноценно отдаться ощущению мира и спокойствия.
И одновременно – отключается от любых раздражителей, которые могли бы пошатнуть его. Как оказывается впоследствии – зря.
Анифа не слышит звуков шагов, не чувствует чьего-либо приближения. И когда на ее шее смыкаются пальцы в сильном удушающем захвате, едва ли может выдавить из себя еле слышный писк – не громче мышиного. Перед глазами вспыхивают яркие искры, и сознание уплывает в темноту…
***
Подхватив обмякшее женское тело, невысокий мужчина с мало привлекательным из-за рваных шрамов лицом и неаккуратными косами вздергивает его вверх и взваливает на плечо. Ухмыляется и не сдерживает своего желания – сильно хлопает обтянутые тканью нарядного свадебного облачения ягодицы возле своей головы и оглаживает аппетитные формы. Еще пару человек, вставшие за ним, тоже пошло улыбаются и с удовольствием оглядывают свесившуюся вниз черноволосую головку.
Это не местные мужчины. Приезжие. Прибыли в Торхилд на одном из кораблей как посланники своего ярла и успели не только хорошенько выпить, но и набраться смелости для грязного дела, на которое, вообще-то, не согласился бы ни один находящийся в здравом рассудке человек.
… Колль, Грегер и Бёдвольф были из той категории людей, которых назвать приличными можно было с большой натяжкой. Неплохие воины, но порочные и распущенные, эта троица была известна в своем родном поселении как мужчины вспыльчивые, яростные и нередко пренебрегающие разумными доводами, законами морали и правилами. И именно к ним, безошибочно выбрав из всех толпы гостей, еще накануне подошла Хильда с недвусмысленным поручением.
Сначала мужчины со смехом отреагировали на появление перед ними бледной, но с глазами горящими, будто в лихорадке, дочери ярла. Как и на ее предложение посягнуть на святое – невесту прославленных воинов из Рагланда.
– Я хочу, чтобы на свадьбе, – заявила молодая женщина, – вы, воспользовавшись всеобщей суматохой, забрали супружницу, унесли и подвергли всевозможным пыткам. Используйте ее, как захотите, трахайте во все дыры – они у нее разработаны как надо, – испачкайте в своем семени, только лицо не трогайте…
– Ты с ума сошла! – громко рассмеялся в ответ Грегер, хотя от расписанной Хильдой картины у него в штанах всё встало – из всей троицы он был самым распущенным. Анифу они уже видели и не отметить красоту степной красавицы мужчины не могли.
– В своем ли ты уме? Свен и его брат с нас шкуру спустят, – отметил с саркастической усмешкой Бёдвольф, – Так себе перспектива.
– Эта свадьба – не что иное, как простая формальность, – фыркнула Хильда, – Анифа – обыкновенная шлюха и обслуживает всех местных мужчин, а братьям на это плевать. Обслужить таких красавцев, как вы, ей будет только в радость!
И дураку было понятно, что Хильда лгала. Но, чтобы привлечь внимание мужчин и склонить на свою сторону, она достала из поясной сумки небольшой кошель и, открыв его, бросила на стол перед воинами, чтобы находящиеся внутри серебряные монеты красиво рассыпались. Было среди них и пару колечек из золота.
Глаза мужчин алчно вспыхнули.
– А чтобы закрепить наш договор… – добавила дочь ярла с масляной улыбкой, – Я могу предложить кое-что сверху…
Подступив к воинам, молодая женщина красноречиво погладила двоих мужчин ладонями по груди и призывно поглядела, облизнув верхнюю губу, на третьего. И хотя Хильда была далеко от возбуждающего рассудок и чресла идеала, эти мужчины были неприхотливы и в своих желаниях просты.
Поэтому, недолго думая, с удовольствием воспользовались предложением, особо не жалея тщедушное тело дочери ярла. И то, что она хотела, чтобы мужчины сделали с Анифой, они в некоторой степени реализовали с ней, воспользовавшись одной из задних комнат.
И, как ни странно, Хильде понравилось. Жаль только, что воспользовавшиеся ею воины оказались не столь заботливы и аккуратны, как хотелось бы, и на пару часов она практически провалялась в беспамятстве, истерзанная, но вполне удовлетворенная.
Обсудив после предложение женщины, воины решили не воплощать поручение Хильды в жизнь. Чтобы она там не говорила, они слишком хорошо были наслышаны о суровости братьев. Но выпитый алкоголь и расслабляющая атмосфера праздника, а также возбуждающая привлекательность самой невесты окончательно вскружили голову и, проследив за ней и ее новоиспеченным супругом, подгадали весьма удобный для выполнения задачи момент. И нашли отличный сарай, где можно было вволю порезвиться.
А желание было велико. Спрятавшись за углом, они стали свидетелями очень горячей сцены и успели хорошенько распалиться от вида и звуков занимающейся любовью пары. И уже ни в коей мере не собирались отступать от своего, пусть и несовершенного, но плана.
– Хороша! – восторженно выдохнул Бёдвольф, погладив висящую на плече Колля женщину.
– Быстрее, други, – хмыкнул Грегер, воровато оглядевшись, – Хочу ее трахнуть, мочи нет!
– В очередь, – парировал Колль, снова шлепнув Анифу по ягодицам, – Я первый!
– Не будь жадным! Нам всем хватит!
– Чур, задница моя!
– Яйца гудят! Быстрей давай!
– А не сильно ли ты ее придушил?
– В первый раз, что ли? Нормально всё, дышит!
– Хватит трындеть! Давай, шагай!
– А сами-то чего разговорились?! Тише! Услышат еще!
Но никто не услышал. И никто не заметил. Все люди сейчас беззаботно продолжали праздновать и радоваться, опустошая очередной бочонок с хмелем и закусывая незамысловатыми, но сытными угощениями.
Без какого-либо труда мужчины добрались со своей добычей до отдаленного сарая, служащего когда-то хлевом, а сейчас покосившегося и почти пустого, за исключением какого-то земледельческого инвентаря.
Не особо заморачиваясь, Колль практически сбросил женское тело на земляной пол, и от удара Анифа слабо заскулила и слегка пошевелилась.
– Дьявол! – ругнулся Грегор, поспешно стягивая с себя жилет и рубаху. Скомкав ткань, он своевременно запихал ее край в рот очнувшейся и попытавшейся закричать женщины.
– Говорил же – живая она, – хмыкнул Колль, с жадностью оглядывая ее. – Но все равно – быстро оклемалась. Но так даже лучше!
Широко распахнув глаза, Анифа в ужасе уставилась на самодовольно ухмыляющихся незнакомцев. Об их намерениях нетрудно было догадаться – мужчины уже расшнуровывали завязки на своих штанах и пристраивались рядом. После удушения она была слаба и, попытавшись отползти, была тут же остановлена сильными руками, уже нагло обнажающих ее – вновь задранные подол платья, нижняя юбка и сорочка оголили стройные ноги, разодранный в клочья лиф и спущенный ворот – полную грудь с розовыми сосками.
Из-за потного и грязного куска рубахи во рту она даже закричать не могла – и в полной мере осознала нависший над ней кошмар, бессовестно вернувший ее в годы юности, когда кочевники из стана Горха в волю пользовались ею по очереди, а то и вместе – невзирая ни на юность бесправной рабыни, ни на причиняемую ими боль, ни на жалобные мольбы о пощаде.
Вот она – расправа.
Наказание, суровое и беспощадное, самой судьбы за минуты счастья и полного удовлетворения. За любовь, которой ее наградили самые прекрасные в мире мужчины, за любовь, расцветшей в ее собственном сердце в ответ на их сильные чувства, за радость и нежность, в которые она погрузилась с головой.
Но самым страшным оказалось то, что ее кошмар – кошмар, мучивший не одну ночь – оказался вещий. И сейчас чужие руки – грязные и порочные – касались ее обнаженной кожи и потаенных местечек, терзали чувствительную грудь и накручивали волосы на кулак, притягивая ее лицо к дурно пахнущему паху.
Но, собравшись с духом, Анифа снова воспротивилась насилию – невнятно мыча, она стала усиленно лягаться и отпихиваться, но мужчины, возбужденно хохоча, ловко перехватили ее ноги и руки и буквально распяли. Мерзкий рот одного из насильников прижался к груди и больно укусил за вершинку, а пальцы другого безжалостно вторглись во влажное после Свена лоно. Третий, глядя на нее и беснующихся товарищей, быстро дергал свой член, оттягивая кожу на головке и ритмично перебирая второй рукой мошонку.
– Хороша! – снова выдохнул мастурбирующий Бёдвольф.
– И тугая, хотя только что трахалась с муженьком! – удовлетворенно кивнул Колль, хозяничащий между женских бедер.
Грегер же лишь самодовольно проурчал, занятый терзанием нежной груди. Полные и тяжелые, они страшно возбуждали его, и он собирался устроиться между ними, пока Колль был занят основной дырочкой распластанной под ними женщины.
Но ничего. Бёдвольф прав. Им всем хватит. Разве что рот не получится занять – баба оказалась с норовом и вряд ли откажется от перспективы укусить мужской орган вместо того, чтобы качественно обслужить.
– Давай уже, трахни ее! – громко приказал Бёдвольф, толкнув в плечо Колля, – Или давай я – чего медлить?!
– Не ори! – прикрикнул на него Колль, но все-таки совету внял – приподняв женские бедра, он приставил свой член к нежным и гладким складочкам и хищно ухмыльнулся.
Почувствовав мерзкое прикосновение полового органа, Анифа снова взбрыкнула. Но мужские руки надежно зафиксировали ее, грозя неминуемым вторжением.
“Нет, боги, нет! – в отчаянии взмолилась Анифа, – Прошу, не надо! Я не хочу! Не сейчас! Не теперь! Не послених!”
Почему же она такая слабая? Почему такая глупая?
Расслабилась, посчитав, что уж теперь ей точно ничего не грозит.
Ведь ее здесь, в Торхилде, любят! Принимают, как родную, и уважают!
Кто эти сволочи? Как они посмели похитить ее, уже мужнюю и находящуюся под защитой одних из самых известных воинов Севера, и изнасиловать?! И где?! В двух шагах от мужей и празднующих ее собственную свадьбу людей?!
Это такая шутка, да?! Злая и беспощадная насмешка богов за все ее грехи и дурные помыслы?!
Нет-нет, боги не могут быть столь жестоки…
Это все людские козни и зависть… И вечная мужская похотливость…
Она сама виновата. Надо было быть осторожней и осмотрительней. И послушней. Свен же не хотел ее оставлять. Анифа сама настояла…
Какой же жестокой бывает судьба…
Но все же иногда – справедливой.
Иначе как объяснить очередной резкий поворот, который Анифа даже не заметила сразу, потерянная в своих чувствах и отчаянии.
Не заметила, как неожиданно исчезла хватка на ее ногах.
Не услышала, как громко выругался один мужчин, и болезненно вскрикнул другой.
И пришла в себя, лишь когда все кончилось.
***
Резко вскинувшись, Инг внезапно замолчал и повернул голову в сторону. Ножичек, который он метнул за мгновение до этого, пролетел мимо мишени, и стоящая рядом Далия разразилась торжествующим хохотом. Благодаря этому промаху она обошла младшего брата и победила!
Однако, приметив хмурое лицо Инга, она тут же замолчала и внимательно уставилась в синие, как у нее самой, глаза брата. Их выражение насторожило ее, ведь она знала его значение – оно появлялось иногда, и потом мальчик говорил что-то странное и это “что-то” обязательно происходило. Иногда через час. Иногда на следующий день. Иногда через месяц. Но обязательно сбывалось.
