Текст книги "Анифа. Пленница Севера (СИ)"
Автор книги: Деметра Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 21
Анифа со смешанным чувством удовольствия и страха погладила изящную вышивку на белоснежной сорочке. Это была тонкая и красивая работа, не менее искусная, чем ее собственная. Но вдвойне приятнее было то, что такой дар ей преподнесла Фригг в качестве подарка на свадьбу.
Тонкие линии розовых лепестков переплетались с витиеватой вязью стебельков и листиков, образуя практически рунические записи. Мягкие и аккуратные шовчики не имели ни узелков, ни обрывов и явно были результатом долгой и кропотливой работы. Вышивка была не только на вороте и рукавах, но и шла по подолу.
Надеть такую красоту было и приятно, и боязно.
А еще ненавязчиво намекала – день брачной церемонии не за горами.
Еще немного – и она действительно станет супругой двух мужчин.
Суровых.
Мужественных.
Властных.
И очень-очень страстных.
Поддавшись внезапному уколу нахлынувших чувств, Анифа резко отвернулась от постели, на которой Лиа разложила ее одежду. Спустя столько времени женщина снова подумала о том, что это неправильно – после многих лет рабства и унизительного подчинения мужской похоти обрести счастье с Риксом, а после его смерти предать его память и вновь сойтись с кем-нибудь, кроме него. Да не с одним, а сразу с двумя! Молодыми и сильными, принявшими не только ее прошлое, но и настоящее – ее непростой нрав и ее детей. Кто бы решился на такое?
Да, Анифа действительно чувствовала себя счастливой и удовлетворенной. Но заслужила ли она подобное? Достойна ли стать женой выдающихся воинов перед людьми и богами? Стать хозяйкой в совместном доме и, возможно, снова познать радость материнства?
Ее терзали смешанные чувства – это точно. Ее трусило и трясло, она смущалась и мучилась от смятения. И страдала – сильно и страшно.
Но сейчас она знала, как может избавиться от этого неприятного ощущения.
Сигурд и Свен.
Они поглотили ее. Стали частью не только жизни, но и ее собственной души. Забрали сердце, но взамен отдали свои. И окружили двойной порцией заботы. И решились на такой сумасбродный поступок, как брачный ритуал на троих.
И сейчас ей только стоило найти и позвать их – они непременно отзовутся, придут к ней, чтобы согреть в своих объятьях и отогнать своими поцелуями все неприятные мысли. Напомнят, что она женщина – любимая, желанная и самая прекрасная. И заслуживающая только самого лучшего.
Воспользовавшись прибывшим из Рагланда кораблем, они вернулись в родное городище, чтобы обсудить свое будущее с конунгом. Но быстро воротились обратно, привезя с собой традиционный выкуп – монеты и украшения, отрез парчовой ткани и украшенные камнями драгоценные чаши и блюда. Поистине царский подарок, заслуживающий внимание самой королевы.
Но разве в этом было дело?
Нет. Куда как приятней было провести ночь в постели со своими мужчинами, изнывая от страсти и всепоглощающей любви. За несколько дней она безумно соскучилась по ним и порой поддавалась сомнениям и тревоге.
А поведение Хильды только разжигали эти ощущения, иногда доводя до исступления и неприятных ночных кошмаров. Потому-то она едва ли дождалась возвращения Сигурда и Свена. И жарко поблагодарила богов и принесла им жертву на капище, когда те сошли со своей ладьи и снова оказались рядом с ней.
… Воспоминания вернули Анифу в тот день, когда она, проснувшись в полном одиночестве, ощутила острейшую тоску по своим мужчинам. Ночью ей снилось что-то неприятное и пугающее – но она даже толком не запомнила, что именно, хотя еще некоторое время мучилась от дурных предчувствий. Однако, занявшись привычными для себя делами, женщина смогла отмахнуться от беспокоящих ее ощущений и с головой погрузиться в работу.
И только вечером, сумерничая в компании женщин крепости за рукоделием, она снова оказалась втянула в неприятный разговор, уже привычно начатый Хильдой. Девушку снова завела свою старую шарманку, пытаясь воззвать к женской солидарности и побольнее уколоть саму Анифу.
И откуда только силы брались? Почему до сих пор не устала от этой постоянной нервотрепки и страстей? В конце концов, невозможно вечно строить козни и испытывать от этого удовлетворение – ведь оно разрушало и сознание, и дух. И превращало даже более крепких людей в слабое подобие самих себя.
– Вместо того, чтобы вести приличествующий вдове образ жизни, она предается разврату сразу с двумя мужчинами! Да где ж это видано?!
– Но мужики – не дураки, – осторожно заметила одна из девушек, смущенно покраснев, – Сами же решили…
– Вот-вот! Купились на смазливую мордашку!
– Да скорей уж на то, что под подолом!
– Дуры вы, девки! – осуждающе прикрикнула седая селянка, недовольно поглядев на бесстыдных девиц, разделивших позицию Хильды. – Коль на вас не позарились, сразу же другого виноватым нашли? А коль у самих ума нехватка? И мордой не вышли? Об этом не подумали?!
– Не надо, Сван, – мягко и тихо попросила её Анифа, хотя, конечно, слова Хильды обидели её.
– Видишь? Видишь?! – самодовольно взвилась дочь ярла, – Знахарка сама признает! Да она приворожила их – никак иначе! Даром что ведьма! Травки-заклятья знает, вот и воспользовалась черной магией!
– Да будь она ведьмой… – женщина раздраженно отмахнулась, – То позакрывала бы твой рот, да сделала так, чтобы ты света белого не видела! Не неси чушь, Хильда!
– Да я и так его не вижу! – вскричала девушка, в ярости откидывая в сторону свои пяльца, – Порчу навела, проклятая! И ни капли стыда!
– Я не умею порчу наводить, – спокойно проговорила Анифа, – И магией не владею. Я много раз уже об этом говорила тебе, Хильда.
– Как же! – презрительно хмыкнула та, – Так ты и призналась! Смелости-то не хватает! Только перед мужиками ноги раздвигать и умеешь!
– А сама-то? – неожиданно вступилась еще одна женщина из поселения – тоже в приличном возрасте и с седыми прядями в светло-русых волосах, – Хильда, да ведь ты сама ведешь себя, как ненормальная. Или думаешь, никто не видел, как ты крутилась вокруг Свена? Не спорю, мужчина видный, известный, умеет располагать к себе. Слава о его подвигах давно распространилась по всему нашему краю. Но ты-то мужняя! И поэтому тебе вообще неприлично так себя вести!
Кумушки, сидевшие в горнице, эмоционально зашушукались. Женщина была права – несмотря на то, что Хильда по большей части была затворницей из-за своего слабого здоровья и не менее ослабшего рассудка, все те разы, когда она появлялась на людях, ее странное поведение бросалось в глаза и вызывало недоумение. Но это не обсуждалось. К чудачествам Хильды привыкли и не видели ничего особенного в том, что молодая женщина вела себя, мягко говоря, странно.
Но ведь и слухи о ней никто специально не распространял. В отличие от той же Хильды, которая прицепилась к Анифе, как пиявка, и специально притягивала внимание даже к незначительному факту. который благодаря этому обрастал такими ненужными и невозможными деталями, что могло ужаснуть.
Как, например, эта история с ведьмовством. Хорошо еще, что было достаточно людей, которые оставались на стороне знахарки и принимали ее союз сразу с двумя мужчинами как нечто странное, но вполне приемлемое.
Более того – некоторые смотрели на данную ситуацию, как на ожившую сказку. А как иначе? Анифа отличалась от них, но давно стала частью городища. Ее знания и умения приносили облегчение, а добрый нрав располагали к себе и вызывали доверие. А то, что она была матерью, только сближало ее с другими женщинами и служило поводом для совершенно обыденных и простых разговоров.
– Я – дочь ярла Торхилда! – заявила Хильда с яростью и гордостью, резко поднимаясь на ноги и обводя взглядом женщин и девушек. И останавливая в итоге свой злой взгляд на Анифе, – Я мать его внуков!
– Как и Фригг, – сообщила строго Сван, поджав губы, – Вот только именно твоя сестра и ее служанки больше возятся с мальчиками, чем им собственная мать. И именно Анифа выхаживала их, когда ты родила их слабыми и болезненными. И за тобой она ухаживала – это известно всем!
– Не более, чем показательное выступление, – фыркнула Хильда, – Чтобы прикрыть свои грешки!
– Вот как?! – воскликнула еще одна женщина, – А чем тогда ты объяснишь свои собственные?! А, Хильда, дочь Тормода?!
– А зачем мне их объяснять? Я-то не ведьма! – вскричала Хильда с яростью и пылом, – Послушайте меня! Вспомните! Анифа постоянно ходит на капище! Зачем? Она приносит кровавые жертвы! А по ночам развлекается, принимая ваших же мужей! Как вы можете этого не замечать?!
– Потому что этого никогда не было! – поморщившись от неприятного ощущения, выдохнула Анифа, сжав дрогнувшие пальцы в кулаки, – Это ложь, Хильда! Как ты можешь так бесстыдно врать?
– Потому что я не вру!
– Врешь! И сама прекрасно это знаешь. Или же пытаешься убедить себя в том, чего на самом деле не существует?
– Именно! – закивало подбородками несколько женщин практически синхронно, тоже откладывая в сторону свое рукоделие.
В горнице стало душно из-за закипающих страстей и эмоций. Женщины перебрасывались взглядами – настороженными, пытливыми и изучающими. Их фигуры выражали напряжение и недовольство, а от самой Хильды будто исходили волны гнева и какого-то… безумия. Это ощущалось практически физически и невольно заражали всех присутствующих болезненными всполохами.
Несколько девушек наперебой загалдели:
– Я видела!
– И я!
– Я тоже видела!
– Вечером к дом ярла всегда приходит то один, то другой! И не надо быть провидцем, чтобы понимать, зачем!
– Да откуда вам знать?! – вкричала, не выдержав, служанка Анифы, до этого пораженно молчавшая и лишь сжимающая в пальцах наполовину связанный чулок и спицы. Уронив пряжу на пол, она вскочила на ноги и вскинула в обвиняющем жесте руку, – Вы сами были в доме?! Или в спальне моей госпожи?! Видели ее ночью?! Или утром?! Нет! А вот я всегда при ней!
Анифе снова стало неприятно. Конечно, она была благодарна девушке за защиту, то ей было неловко, что та с таким отчаянием бросилась её оправдывать. Учитывая, что на деле она не была так уж и безгрешна. Пусть и не в том, в чем ее обвиняла Хильда и ее соратницы.
– Твоим словам тоже нет веры, – парировала Хильда, зло усмехнувшись, – Ты ее приспешница и будешь защищать даже на смертном одре. Видимо, Анифа пообещала обучить тебя? А, может, ты тоже уже примкнула к демонам?!
– Да как ты смеешь?! – это выпалила, побледнев, Нод, мать Лиа. Она тоже была в горнице, как, впрочем, и ее племянница, двоюродная сестра Лиа. – Хильда, будь ты трижды дочерью ярла, но ты не имеешь права оскорблять мою дочь! Побойся богов!
– Мне нечего их бояться, – фыркнула Хильда пренебрежительно, – Боги и так уже достаточно наказали меня!
– А теперь ты хочешь их гнева? Хильда! Как ты не понимаешь! Разве можно быть настолько жестокой?
– Пожалуйста… – не в силах терпеть этот раздор, Анифа устало прикрыла глаза, – Прекратите…
Всего несколько дней назад она была уверена в своей силе и невиновности. В защите своих мужчин и их верном выборе.
Сегодня же Хильда подловила момент, когда она снова оказалась растеряна и потому – уже не столь самоуверенна. Еще и проклятый ночной сон… Невнятные образы ворвались в ее разум, заставив смешаться и потеряться в собственных эмоциях. Паника накрыла ее с головой, и женщине пришлось закусить губу, чтобы не издать отчаянный вопль. Причем с такой силой, что Анифа тут же ощутила вкус крови на своем языке.
Дальше все происходило, как в тумане. Женщины ругались, да так сильно, что в горницу кто-то пришел, чтобы узнать причину шума. Пришлось прервать посиделки и разойтись. Лиа же, чутко ощутив состояние своей госпожи, подхватила ее под локоток и отвела прямо в спальню, чтобы помочь прийти в себя.
Раздев женщину и расчесав ее волосы, служанка еще долго сидела подле Анифы, на которую вдруг напала лихорадка, успокаивающе гладила ее по голове и плечу и тихонько шептала что-то бессвязное и незамысловатое.
Это помогло. На следующей день Анифе стало гораздо легче. К тому же Хильда тоже осталась в своей комнате из-за внезапной горячки – видимо, очередной концерт сказался и на ней.
Но, как ни странно, это самое показательное выступление сыграло Анифе на руку. И хотя несколько молодых девушек по-прежнему поддерживали дочь ярла, немало сторонниц было и у самой Анифы. Особенно близко к сердцу восприняла случившееся мать Лиа, которая обычно была далека от слухов и интриг, ведь совершенно не появлялась в крепости, занятая домом и собственным хозяйством. Однако теперь она каждый день стала выкраивать хотя бы час, чтобы увидеться с Анифой и без какой-либо цели просто поболтать с ней.
Спасало ситуацию и то, что Фригг, обладательница спокойного, но крепкого нрава, была полностью на стороне Анифы. Конечно, открыто она не могла осуждать свою сестру, ведь, несмотря ни на что, любила ее и жалела. И всеми силами старалась привести ее в чувство. Жаль, что это не сильно помогало.
***
Анифе снова снился сон. Смутно знакомый, неприятный и беспокойный. Женщина прекрасно осознавала, что это просто очередной кошмар, но не могла выбраться из вязких пут бреда. И молча страдала, внешне никак не проявляя своих чувств и эмоций.
Что-то темное и страшное окружало бедную знахарку. И она брела в этой злой темноте, постоянно на что-то натыкаясь и ощущая на своей обнаженной коже многочисленные взгляды – липкие и неприязненные, а иногда и прикосновения – обжигающе ледяные и жуткие.
Потом она споткнулась и покатилась кубарем. Твердая и холодная земля впивалась в ее тело многочисленными острыми иголками. Но не вздохнуть, ни закричать она почему-то не могла. И только катилась, больно ударяясь грудью, животом и коленями, путаясь в собственных конечностях и волосах и совершенно не понимая, где она и что с ней.
И вот она куда-то рухнула. Поднявшись на ноги, Анифа ощупала пространство вокруг себя и поняла, что находится в яме. Пальцы натыкались не только на неровные и земляные стены, но и на какие-то стебли и корешки. В какой-то момент они пришли в движение и стали опутывать ее – сначала ладони и лодыжки, потом плечи и бедра.
Ей снова захотелось закричать. Женщина стала дергаться и пытаться вырваться, но ничего не получалось. Анифа лишь беззвучно открывал рот, жадно глотала воздух и лила молчаливые слезы, которые оставляли на ее щеках пылающие дорожки и изредка падали на обнаженную грудь.
Пока не оказалась полностью опоясанной чем-то, отдаленно напоминающей толстые корабельные канаты, под тяжестью которых она снова упала.
“Ведьма! Ведьма!” – оглушили ее чьи-то вопли. И раздался дьявольский, ужасно страшный хохот.
“Рабыня! Рабыня!” – вторили ему другие голоса на наречии степняков. Конское ржание разрезали воздух.
Очередной рывок обрушил Анифу в очередную бездну. В очередной слой мрака и отчаяния. И снова – она не может ни закричать, ни позвать на помощь.
Снова появилось ощущение следящих за ней глаз. И трогающих ее нагое тело рук. Это были мерзкие прикосновения – вызывающие тошноту и слезы. Несмотря на это, женщина не оставляла попыток избавиться от них – она дергалась, шарахалась из стороны в сторону и упрямо скидывала с себя грязные и жадные руки.
Раз за разом.
Упрямо.
Настойчиво.
… Спящий подле Анифы Сигурд дернулся и резко открыл глаза. В полной темноте спальни будущей жены мужчина не сразу сообразил, что именно разбудило его, но он инстинктивно протянул руку, чтобы нащупать теплое женское тело и собственническим движением привлечь к себе.
Анифа лежала на боку, спиной к нему и лицом к безмятежно спящему Свену. И лишь тихонько выдохнула, когда Сигурд прижал ее к своей груди, властно перехватив поперек живота под одеялом. Вот только этим он не ограничился.
Несмотря на то, что всего несколько часов назад они с братом – сначала по очереди, а потом и вместе – брали ее, вволю насыщая обоюдные желания, похоть самым неожиданным образом снова вспыхнула в нем, отзываясь напряжением в паху. Поэтому Сигурд прижался к женским ягодицам и одновременно провел ладонью по животу Анифы вверх, к груди, чтобы сжать полные ореолы. Женщина слегка дернулась, ее дыхание сбилось, и Анифа слегка выгнулась, издав какой-то странный и болезненный стон.
Лаская женскую грудь, Сигурд прижался губами к доверчиво изогнутой шейке и шумно вздохнул. Одновременно он толкнулся бедрами вперед, а потому еще раз и еще – мягко и ненавязчиво, но возбуждающее.
Чувствовала ли эти движения спящая женщина? Ее сон был глубок и тяжел, и, разумеется, Сигурд понятия не имел, что в этот момент бедная Анифа мучилась от фантомных прикосновений в своем ужасающем бреду.
Но именно первый толчок в горячую и еще влажную от прошлого соития глубину вырвал женщину из него – тихонько вскрикнув и распахнув глаза, Анифа инстинктивно дернулась и повернулась, чтобы оттолкнуть прижимающееся к ней тело. Это, конечно, удивило Сигурда, и он машинально отпрянул. Но практически тут же, безошибочно поняв состояние будущей жены, подался вперед, чтобы обнять ее и жарко зашептать:
– Все хорошо, девочка. Это я. Это всего лишь я. Успокойся, пожалуйста. Милая моя…
На ощупь Сигурд нашел лицо любимой женщины и мягко погладил по щеке. Прижался губами и стал покрывать легкими успокаивающими поцелуями слегка влажную от пота кожу. И продолжал шептать что-то ласковое и ненавязчивое.
– Сигурд? – потеряно выдохнула женщина, взметнув вверх ресницы и заморгав – попыталась разглядеть что-то в темноте, – Боги… Это ты? Мне снился кошмар…
– Кошмар… – повторил мужчина рассеянно, оставляя очередной поцелуй на хмуром лбу, – Любимая, это всего лишь сон. Забудь. Ничего страшного. Я здесь. Тебе ничего не угрожает…
Всхлипнув, будто позволяя накопившимся чувствам выбраться наружу, Анифа резко обняла Сигурда за голову и прижала к себе. И почти сразу же задышала тяжело и рвано, не сдерживая потекших от облегчения слез. Мужчина продолжил её гладить – бережно и успокаивающе, – притягивая к себе дрожащую любовницу. И хотя возбуждение никуда не прошло, сейчас это было не важно. Что-то испугало его малышку во сне. А это значило, что ее спокойствие стало первостепенным и самым важным на свете.
От копошения и звуков проснулся Свен. Его слух тут же уловил женские всхлипы, и он, не разбираясь, тоже потянулся к Анифе, чтобы обнять ее. Прижался к трепещущему телу своим собственным, обхватил широкими ладонями тонкий торс и уткнулся носом в пахнущие травами и мылом волосы. Зажатая меж двух мужских тел, Анифа снова сильно содрогнулась и на секунду задержала дыхание. Несмотря на то, что это были её мужчины, в темноте можно было легко обмануться и представить, чтоеёснова касаются жадные и требовательные руки из кошмара. И это вызывало не самые приятные ощущения, из-за чего женщина испуганно съежилась. Однако, признав любовников, женщина расслабилась и облегченно выдохнула. И безропотно поддалась настойчивому желанию Свену, который оказался не столь терпеливым и понимающим, как Сигурд. И вместо того, чтобы позволить медленно и неторопливо прийти в себя, толкнулся вздыбленной плотью между ее сомкнутых бедер, безошибочно находя путь между складочками. И легко проникая внутрь. До упора. На всю свою длину.
Анифа снова вскрикнула, и Сигурд недовольно рыкнул. По его мнению, брат поторопился. Впрочем, как обычно – не разобравшись и совершенно эгоистично.
И, чтобы сгладить неприятные ощущения, он поцеловал свою женщину, получив неожиданно сильный и отчаянный отклик. Дергаясь от каждого толчка Свена, она сама с жадностью накинулась на губы старшего брата, широко распахивая рот и отвечая напору мужского языка своим собственным.
Сейчас Анифа жаждала одного – позабыть в объятьях своих жарких любовников страшный сон. Стереть с помощью их ласк жуткие воспоминания и впечатления и наконец-то раствориться в невообразимом коктейле сладострастия.
Хищно порыкивая, будто изголодавшийся зверь, Свен стал постепенно ускоряться. Крепко обхватив женские бедра, он с жадностью насаживал Анифу на себя, пока та целовала и порывисто ласкала пальцами его брата. Сначала – лицо и шею. Потом, скользнув ладонями вниз, мускулистую грудь и крепкий живот. Пока не сомкнула кулачок на его твердом и слегка подрагивающем от нетерпения члене.
Какие же они были ненасытные, её мужчины… С какой невообразимой жаждой тянулись к ней и щедро делились с ней своей страстью и желаниями. И ведь именно сейчас Анифе это было нужно как никогда! Разгоряченная кровь и воспаленный бредом рассудок, а также окутывающая их кромешная темнота стирала всяческие границы и превращала реальность и всё, находящееся в ней, в еще один сон – только на этот раз сон приятный и сладкий.
И в нем можно было позволить все что угодно. Воплотить наяву самые бесстыжие, самые порочные фантазии и желания. Безраздельно и отчаянно отдаваться похоти, словно ныряя в глубокий омут с головой без цели выжить…
Наконец-то страх отступил, сменившись всепоглощающим вожделением. Громко застонав, Анифа снова набросилась на губы Сигурда, одновременно закидывая ногу на его бедро и прижимая его плоть к своей занятой Свеном промежности. Младший брат уловил этот порыв и снова зарычал. Выскользнул. И уперся головкой члена к тугому колечку между ягодицами. Толкнулся. Проникнул внутрь совсем немного. Отпрянул. И толкнулся вновь, вызывая очередной крик и очередную порцию трепета по всему возбужденному женскому телу.
– Сигурд! – с диким отчаянием прошептала Анифа, недвусмысленно поведя бедрами вперед и почти насаживая себя на член старшего из братьев, – Пожалуйста… Обними меня… Крепче…
Мужские руки заскользили по ней с новой силой. Крупные ладони с мозолями трогали ее, мяли, сжимали мягкие формы и ласкали чувствительные местечки, распаляя еще больше.
И вот уже оба члена скользят внутри нее, выбивая из горла всхлипы и придушенные стоны. Одновременно Сигурд исступленно пожирает ее губы своим ртом, пока он не меняется со Свеном местами, перевернув женщину на другой бок.
Теперь уже Свен целует ее и берет спереди, а Сигурд – сзади, жадно терзая налившиеся тяжестью груди и твердые горошины сосков. Они берут свою женщина, как будто та – их законная добыча, их собственность, и Анифа не имеет ничего против этого. Она буквально пьет всем телом их жар, принимает все порывистые толчки и жадные прикосновения. Сама одаривает страстными вздохами и криками и беспрестанно выгибается от наслаждения, пронзающего каждую клеточку ее тела насквозь и вытягивающего нервы в струны. Ослепляющего и взрывающегося белыми искрами под прикрытыми веками.
Сейчас Анифе не нужна нежность. Она покорилась власти своих мужчин и позволяет им… всё. В постели, да еще и во мраке, наполненном их горячими вздохами и бесстыдными шлепками и стонами нет места смущению, и братья продолжают порочную игру, не торопясь прийти к логичному завершению.
Анифа оказывается на коленях. Знакомая и привычная поза – Свен прижимается к ее бедрам, проникая во влажное лоно быстро и глубоко, а член Сигурда ритмично скользит во рту. Женщина обхватывает горячий ствол губами, принимает даже в горло и умело ласкает языком. Сладко стонет и истекает своими соками еще больше. И не чувствует никакого дискомфорта – только сладчайший экстаз и полное принятие от мысли, что безраздельно принадлежит этим двум мужчинам.
К моменту, когда она оказывается сверху, границы стерты окончательно, а в голове – сплошной туман. Анифа уже не понимает, кто именно берет ее в лоно, в зад или рот. Мужчина под ней не только устраивает ей скачку всадницы, но и исступленно сжимает и мнет ее изнывающую грудь. Покрывает поцелуями-укусами шею и плечи, накручивает волосы на свой кулак, чтобы теснее прижать к себе. Второй брат прижимается и быстро толкается со спины. Бьется бедрами о мягкие ягодицы, несильно шлепает их ладонью, а после сжимает, чтобы натянуть на свой член посильнее.
Когда сероглазые братья наконец-то кончают, Анифа остается практически без сил. Зато в голове – ни одной лишней мысли, а в теле – приятная утомленность и состояние полной удовлетворенности. Правда, она все равно боится, устроившись в объятиях любовников, закрыть глаза и провалиться в сон. Поэтому еще какое-то время невидяще пялится в потолок и под мерное мужское дыхание молча отсчитывает удары собственного сердца.
И если Свен засыпает практически сразу, то Сигурд четко прислушивается к лежащей между ними с братом женщине, пока тихонько не спрашивает:
– Что же тебе приснилось, милая?
Его рука лежала на мягком животике и кончиками пальцев медленно поглаживала тонкую кожу. Лбом Анифа прижималась к твердому и сильному плечу, и, когда Сигурд задал свой вопрос, его опалил грустный вздох.
– Я… не помню… – неуверенно прошептала женщина, непроизвольно поморщившись.
Конечно, она соврала. И хотя после продолжительной страсти видения бреда заметно поблекли, вопрос мужчины неосознанно вызвал неприятные воспоминания и ощущения.
– Ничего страшного, если ты не хочешь говорить, – продолжил Сигурд, – Но, возможно, тебе станет легче, если ты расскажешь. Что тебя беспокоит, любимая?
Анифа почувствовала благодарность за внимание и понимание Сигурда. Но говорить о том, что ее мучило, не считала… целесообразным. Да и просто не хотела жаловаться.
– Утро вечера мудренее, – нехотя проговорила женщина, снова вздохнув, – Нас всех в те или иные моменты что-то волнует и беспокоит.
– Ты боишься выходить замуж? Жалеешь о том, что согласилась? – напрягшись, спросил Сигурд.
– Что? Нет, что ты… Это последнее, о чем я могу пожалеть…
– Тогда дело в Хильде? Не так ли? Она продолжает подговаривать женщин и нести всякую чушь… Но ты же понимаешь, что ни меня, ни Свена они не трогают?
– Понимаю, но… – Анифа не смогла удержаться от улыбки и легонько поцеловала мужчину в плечо. – Да… Ты прав. Меня беспокоят эти россказни. И то, как люди на них реагируют. Но Хильда…. Она… просто завидует.
– Это не оправдывает того, что она распускает все эти слухи.
– Но я понимаю. И мне жалко её, – прошелестела женщина с печалью в голосе, – И против воли поддаюсь… сомнениям.
– И в чем именно ты сомневаешься? Считаешь, что из-за одной глупой женщины мы отвернемся от тебя? Или твои дети? Или еще кто?
– Это не объяснить так просто, – Анифа шумно сглотнула, – Когда думаешь об этом… Понимаешь, что все это… пустяки. Но чувства не так просто заглушить. И когда вы уплыли в Рагланд… Сигурд, я окончательно поняла, что вряд ли уже смогу без вас быть…
– Любимая… – с пылом выдохнул Сигурд, нащупав тонкие женские пальчики и порывисто сжав их, – Но это же замечательно!
– Эгоисты!
– И мы ни за что не оставив тебя! – мужчина жарко прижался губами к виску Анифы и снова вздохнул, – Пока мы рядом, тебе не о чем беспокоиться. Мы позаботимся обо всем, малышка! И о твоих детям тоже. Им безумно повезло с такой матерью, как ты, и мы постараемся не отставать от тебя.
– Ран и Далия совсем уже взрослые, – с тихой горечью проговорила Анифа, тем не менее расслабляясь от мысли о ребятах.
– Но ты бы хотела еще детей? – спросил Сигурд, задержав дыхание. Он прекрасно знал, что женщина принимает какие-то отвары, препятствующие зачатию, но никогда не поднимал эту тему.
– Конечно, – Анифа улыбнулась в темноту, – Я буду рада этому!
Удовлетворенно хмыкнув, мужчина крепко и благодарно поцеловал ее.
Оставалось дело за малым – провести торжественный ритуал бракосочетания и праздник. Место под сруб они с братом уже приглядели, как и подходящие для этого дела деревья. После они обживут новый дом, и хотя им придется снова отплыть, в Торхилде их останется дожидаться уже законная супруга. Любимая женщина. И мать их со Свеном будущих детей.
Увы, сама Анифа почему-то по-прежнему ощущала слабое, но беспокойство. И хотя в какой-то момент уснула, и больше ей ничего не снилось, до самого дня свадьба ее не отпускало саднящее чувство тревожности.
Оно выматывало и заставляло постоянно быть настороже.
Будто посаженная в большую и просторную, но все же клетку, бедная женщина лишь изредка могла найти успокоение в привычных делах или разговорах. И нет-нет, а сомневалась:
А правильно ли она всё делает?
