Текст книги "Мариелена"
Автор книги: Делиа Фиалло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Делиа Фиалло
МАРИЕЛЕНА
Глава 1
Прошло много лет после того страшного, рокового сентябрьского дня 1966 года, а Фуча не забывала возносить благодарения Пресвятой Деве Марии, пославшей ей того нищего мальчугана на Гаванской набережной, из-за которого она на несколько минут опоздала к месту назначенной ей Рикардо встречи. Эта задержка спасла жизнь и ей самой, и ее друзьям, соратникам по борьбе против режима диктатора, захватившего в стране власть…
Этот мальчишка ныл и канючил, жалобно гримасничая. Фуча, нервы которой и без того были на пределе, накричала на него. Он расплакался, и слезы, выражавшие неподдельное горе маленького существа, тронули Фучу. Она принялась лихорадочночно обшаривать сумку, отыскивая мелкую монету.
Мальчишка вырвал деньги из ее рук и помчался, присвистывая, по набережной, а Фуча, слегка удивившись мгновенной перемене его настроения, свернула в переулок к дому, к которому уже подходил Рикардо. Фуча хотела окликнуть его, как вдруг увидела нескольких солдат, выскочивших из дома напротив. Один из них уже крепко держал Рикардо за локоть.
– В чем дело? – услышала она голос Рикардо.
– Ты – Рикардо Нуньес, – произнес тот, – мы хотим, чтобы ты сказал нам, где находятся Исабель Перес и некий Хуан…
Дальнейшее произошло в считанные секунды… Рикардо, не раздумывая, ударил головой в живот подошедшего к нему офицера, рванулся из рук державшего его солдата и понесся по переулку со скоростью метеора.
Солдат, упав на колено, вскинул ружье и выстрелил, почти не целясь. Хлопок выстрела слился с криком Рикардс Фуча видела, как он упал на землю… К нему устремились солдаты. До нее донеслись крики:
– Зачем ты его убил, болван!.. Ну, быстро обыщи этого типа… Ага!
Последнее удовлетворенное восклицание Фуча не могла не отнести к листку бумаги, который солдат достал из кармана убитого Рикардо и протянул офицеру. По-видимому, это был адрес. Адрес Исабель…
Офицер что-то негромко скомандовал, и через полминуты в переулок въехала машина, в которую повскакивали солдаты. Офицер сел впереди, тронул водителя за плечо, и машина помчалась вверх по переулку.
Ноги Фучи как будто приросли к месту. Видение новооборудованных пыточных подвалов, из которых еще никто не возвратился живым, было очень ярким, но она сумела справиться с оцепенением.
Как безумная, она помчалась к дому, в котором укрылись Хуан, – это была подпольная кличка Энрике, – и его жена Кармела, ее подруга, бывшая на сносях.
Ворвавшись к Кармеле, она в двух словах обрисовала ситуацию. Солдаты, должно быть, уже схватили Исабель Перес. Исабель не выдержит пыток и расскажет об убежище Энрике – Хуана и Кармелы. Надо бежать к Тео, там сейчас и Энрике.
– Хорошо, – сказала Кармела, – иди, я кое-что возьму и пойду туда следом.
– Торопись, – настойчиво проговорила Фуча. Когда подруга ушла, Кармела стала быстро собираться, но вдруг бросила это занятие и застыла: она услышала шум подъехавшей машины:.. Не теряя ни секунды Кармела выскочила в сад. Это вряд ли могло спасти ее от гибели: в саду стояло несколько пальм да росли магнолии – нигде не спрячешься. И все же она, сжав руками свой огромный живот, укрылась в тени пальмовых ветвей… Она видела: неотвратимо, как смерть, к ней приближается солдат. Он шел прямо на нее. Кармела приподнялась. Глаза их встретились. Не отрывая глаз от онемевшей от ужаса беременной женщины, солдат слегка усмехнулся.
– Ну что там? – послышался из дома нетерпеливый начальственный голос.
Кармела молитвенно сложила ладони. Так же пристально глядя ей в глаза, солдат крикнул:
– В саду никого нет! Пусто!
…Выслушав сбивчивый рассказ Кармелы, Тео решительно произнес;
– Сегодня же нам надо бежать. Другого выхода нет. Пепин, мой зять, достал лодку. Фуча, собирай в путь нашего сына…
Энрике покачал головой:
– Вы спасайтесь. А я останусь. Кармела не может ехать в таком состоянии.
Кармела, никогда не противоречившая своему мужу, на этот раз подала голос:
– Я предпочитаю смерть этому аду. Мы отправляемся в путь.
…Не успела лодка немного отплыть от берега, как на пустынном пляже появилось несколько бегущих к воде людей. Тео завел мотор, и лодка понеслась по морской глади. Прогремели выстрелы, и послышался голос:
– Передайте по рации, что наблюдаем нелегальный уход через сектор четыре. Пусть вышлют катер для задержания!
…Над морем нависла мрачная ночь. Свинцовые тучи скрыли звезды. Волны раскачивали лодку. Бензин кончился: очевидно, зять Тео, Пепин, не успел или не смог пополнить его запасы.
Кармела ощутила боль приближающихся схваток; Фуча первая заметила ее состояние. Не теряя самообладания, она стала отдавать команды. Кармелу уложили на постеленное на дне лодки одеяло. Тео с сыном и Энрике, сходивший с ума от тревоги, перебрались на корму.
– Тужься, – приказала Кармеле Фуча. – Тужься. Еще! Еще!
…Спустя полтора часа Кармела, измученная, очнулась от перенесенных страданий и слабым голосом спросила:
– Кто?
– Девочка, девочка родилась у нас, – сжал ей руку Энрике. – Наша дочь…
– Наша дочь, – мечтательно повторила Кармела. – Наша дочь родилась свободной.
Но тут она услышала, как вскрикнул вдруг Тео, указывая куда-то в сторону горизонта, над которым медленно поднималось солнце.
– Судно, – обреченно произнес Энрике. – Они нас захватят.
Прошло несколько минут, томительных и страшных. Беглецы никак не могли различить, какого цвета флаг развевается на судне, направлявшемся явно в их сторону. И вдруг новый порыв ветра раздул флаг, как парус: это было американское судно. Все, кто был в лодке, закричали: «Ура!» Они уже могли разглядеть людей, приветствовавших их с судна. Они были спасены!
– «Мариелена», – прочитал название судна Тео.
Кармела взяла из рук Фучи крохотный сверток и приподняла его над головой – Я назову тебя Мариеленой, – торжественно сказала она. – И пусть это имя тебе, родившейся посреди пучины морской, принесет счастье!.
Мариелена распахнула окно. Свежий ветерок, ворвавшийся в комнату, донес благоухание цветов из маленького садика их соседки Эсперансы, хозяйки небольшого магазинчика и матери ее подруги Челы.
Мариелена осторожно оглянулась на еще спящую глубоким сном сестру Иоли. Завтра у Иоли знаменательный день – она выходит замуж за Альфредо, директора фирмы по распространению игрушек. Иоланда сделает блестящую партию, в этом нет сомнений: Альфредо красив, честен, благороден и любит свою невесту без памяти. После бракосочетания они отправятся в путешествие. Иоли не придется думать о работе в отличие от нее, Мариелены, которая даже сейчас, когда полным ходом идут предсвадебные приготовления, занята мыслями о хорошем месте… Мариелена с блеском закончила секретарские курсы. Но теперь, даже имея на руках диплом с отличием, так трудно отыскать подходящее место! А оно ей так необходимо! Если у нее будет работа, она сумеет обеспечить достойное существование всей семье, так рано оставшейся без хозяина… Бедная мама, сколько сил ей понадобилось, чтобы одной поставить на ноги детей, троих девочек и сына… Больше всего Мариелене хотелось помочь брату. Кике окончил Высшую школу, мечтал поступить в университет, но ему пришлось пожертвовать своей мечтой чтобы внести свою лепту в более-менее сносное существование семьи: он нанялся на работу в химчистку. Если только Мариелене повезет она немедленно положит конец этому и уговорит брата, такого способного, работящего, поступать в университет… Мариелена снова посмотрела на разметавшуюся в кровати Иоли… Все надеялись, что первой, как и положено, выйдет замуж она. Мариелена, но Хавьер, сын ее крестной Фучи, хотел как следует встать на ноги, приобрести хорошую врачебную практику, а уж потом обзаводиться семьей. Мариелена слегка улыбнулась. Скорее всего, и самая младшая ее сестра, Мече, опередит ее так же, как и Иоли, – : она обожает своего жениха Леона, брата Хавьера, и уверена, что будет с ним очень счастлива. Что касается Мариелены, то она не разделяла уверенности сестры: Леон слишком уж поверхностный, легкомысленный, не то что Хавьер, любит удовольствия, а главное, как сумасшедший ревнует ее сестру к каждому встречному. Но Мече это нравится. Когда их мать Кармела начинает высказывать сомнения относительно Леона, Мече сердится. Мать считает, что нельзя без причины ревновать невесту. Это признак недоверия, к которому Мече никогда не подавала никакого повода: Кармела воспитала дочерей и сына в строгих правилах, и Леону, надо сказать, это по душе, он только частенько подшучивает над Кике, считая того чересчур старомодным и целомудренным. Мариелене эти шуточки не нравятся; непонятно ей и то, почему Леон все откладывает свадьбу, ссылаясь на своего отца Тео, у которого он работает, и дела которого в магазине пока не слишком хороши…
Мариелена подошла к зеркалу. На нее смотрела большеглазая красивая девушка… Любая на ее месте была бы счастлива увидеть такое отражение в зеркале и гордилась бы своей красотой. Любая, но не Мариелена. Она не привыкла витать в облаках, отдаваться грезам, как ее подруга Чела… А вот, кстати, и она! Сделав знак Челе, чтобы она не разбудила все еще безмятежно спящую Иоли, Мариелена поспешила за подругой на кухню. Матери дома уже не было, наверное, она пошла к своему духовнику, отцу Иларио, чтобы поговорить с ним о предстоящей свадьбе и помолиться вместе с ним о том, чтобы Бог послал ее старшей дочери хорошую работу.
Чела вся светилась от радости: она была влюблена. Она только и говорила о своем кумире, как он прекрасен, как обожает ее, как им чудесно вместе.
– Но отчего ты не скажешь моей крестной о том, что у тебя появился жених? – выразила свое недоумение Мариелена, выслушав ее. – Ведь в нет ничего плохого!
– Что ты! – замахала руками Чела. – Мама с ума сойдет, узнав правду о наших отношениях. Ведь мы мы уже были вместе…
– Ты хочешь сказать, что у вас уже произошло то, что происходит между мужем и женой? – испуганно спросила Мариелена.
Сияя глазами, Чела кивнула и закружилась по комнате.
– Но… Чела… как ты могла! – вырвалось у Мариелены. – У девушки должны быть принципы! Боже мой, прятаться с любимым по углам, скрываться от людей, от родной матери! Не иметь права всем открыто сказать: вот мой любимый, отец моих будущих детей! О Чела, я этого не понимаю!
– Еще поймешь! – загадочно возразила Чела. – Поймешь в тот день, когда встретишь своего кумира… И тогда ты отдашь ему все, чего он только ни потребует…
Андрёас Пеньяранда, банкир и политический деятель последнее время стремительно набиравший силу и вес среди различных слоев общества, разыскал своего шурина Луиса Фелипе, одного из управляющих преуспевающего рекламного агентства, в маленьком кафе, в котором тот обычно обедал вместе со своей любовницей Сандрой.
Андреас удивлялся, как это Луис Фелипе умудряется совмещать свою любимую работу, которой он отдавался, казалось, целиком, без остатка, с этими вечными приключениями с женщинами…
Клаудиа, жена Луиса Фелипе, смотрела на интрижки мужа сквозь пальцы. Она была старше его на четырнадцать лет и поэтому вынуждала себя кое-что терпеть. Сейчас Клаудиа отправилась в путешествие, и Луис Фелипе, похоже, забыл, что у него есть жена.
Сандра недовольно посмотрела на Андреаса, когда тот приблизился к их столику. Но Луис Фелипе, чувствуя, что у шурина есть к нему какой-то серьезный разговор, спровадил девушку, нежно с ней распрощавшись. Как он и ожидал, шурин повел речь о рекламе для своей будущей политической карьеры.
– Завтра же займусь этим, пообещал Луис Фелипе, – будь спокоен. Скажи, что дома…
– Дома, – пробормотал Андреас. – Все то же… Летисия пристает с упреками, что я не уделяю ей должного внимания. Дочерью и сыном она не хочет заниматься, а между тем и Мелиссе и Энди необходима материнская поддержка…
– И отцовская, заметил Луис Фелипе.
– Я занят работой и общественной деятельностью… Мне нужно решить целый ряд проблем. Летисия этого не понимает. Семья, дети – это все прекрасно, но не может же человек заниматься только своими близкими!..
– Не знаю, – вздохнул Луис Фелипе. – Дети. Я тебе очень завидую. Ты не ценишь того, что имеешь, Андреас.
Летисия Пеньяранда проснулась во втором часу дня и, как всегда, в дурном расположении духа. После снотворного, без которого она в последнее время не могла уснуть, раскалывалась голова. Мария, старая служанка, дожидавшаяся ее пробуждения, внесла в спальню, поднос, на котором стоял стакан с водой и завтрак. Летисия выпила таблетку от головной боли, а от завтрака Отказалась.
– Прошу вас, сеньора поешьте, – мягко уговаривала ее Мария.
– Я не голодна, – отозвалась Летисия и снова в полном изнеможении откинулась на подушки.
– Мария, – удрученно покачав головой, унесла завтрак.
… Мария – единственная душа на свете, которая испытывает к ней сострадание. Все остальные в доме ее, Летисию, в грош не ставят. Андреас вечно занят своими банковскими делами, скачками и устройством политической карьеры. Всякий раз, когда она пытается высказать ему свои претензии, что он совершенно не занимается детьми, пренебрегает ею, Летисией, и вообще семейным очагом, Андреас принимает рассеянный вид или раздраженно бросает:
– Да займи и ты себя чем-нибудь! Уделяй больше времени детям! Веди активный образ жизни!
Летисия не понимала, что кроется за этой расплывчатой формулировкой. Какой-такой активный образ жизни подразумевает Андреас? Тот, что ведут обе ее старшие сестры, Ольга и Клаудиа, ей не подходит. Ольга помешана на удовольствиях, на молодых мужчинах, спортивных занятиях. Она ценит свою свободу, вот почему, неоднократно побывав замужем, решила, что ей это не подходит… Клаудиа помешалась на желании омолодиться, чтобы удержать своего мужа Луиса Фелипе. Она даже избавилась от беременности, обставив все таким образом, будто попала в какую-то аварию и в результате ее лишилась ребенка, чьего появления на свете так жаждал Луис Фелипе. После аборта она узнала, что больше не сможет иметь детей…
Дети… И в самом деле, какая от них радость? Летисия вздохнула. Мелисса, заканчивающая колледж, и Энди, учащийся в Бостонском университете, ее-не любили. Энди, приезжая на каникулы, только и знал что вытягивать деньги на удовольствия. Вчера утром пришла информация о его кредитной карточке… Он истратил огромную сумму денег, очевидно, на дискотеках. Конечно, они богаты, но дело не в расходах, а в том, что Энди учеба явно не впрок. Когда она попыталась объясниться с сыном, он отмахнулся от матери как от назойливой мухи.
Мелисса тоже ведет себя не лучшим образом. Нет, ее нельзя упрекнуть в том, что она ленива: в учебе дочь проявляет даже слишком большое рвение. Но дух критиканства, овладевший ею, разрушает девочку. Все-то она презирает: работу отца, который занят исключительно тем, что делает деньги, его знакомых, которые тоже сходят с ума по деньгам, вообще богатых, вообще «все это прогнившее общество», родственные связи… В ее устах слово «деньги» звучит как ругательство, а между тем себе она ни в чем не отказывает: живет в достатке пользуется всеми преимуществами своего положения в этом самом «прогнившем обществе»… И конечно, почти откровенно смеется над своей несчастной матерью, считая ее эгоисткой и истеричкой, которая только мается от безделья;.. Никто, никто не видит в ней живого человека, страдающую душу. О Господи, чем так жить, лучше вообще не жить, а спать, спать.
Дневной свет раздражал Летисию. Приказав Марии задернуть плотнее шторы, она снова погрузилась в спасительный сон…
Мариелена возвращалась домой из цветочного магазина с корзинкой, полной цветов.
Эти маленькие изящные букетики должны были украсить свадебный стол ее сестры Иоли. Погруженная в свои размышления о предстоящих ей поисках работы, Мариелена не заметила, как из-за угла вылетела машина и понеслась прямо на нее.
Перепуганная девушка выронила из рук корзинку с цветами… Взвизгнули тормоза, и маши на остановилась прямо перед ней. Водитель открыл дверцу.
– Черт возьми, вы чуть не сбили меня, – возмущенно произнесла Мариелена, глядя на рассылавшиеся по асфальту испорченные цветы.
– С вами все в порядке? – смущенно спросил водитель.
Мариелена взглянула на него – и слова замерли у нее на устах.
Перед ней стоял высокий темноволосый мужчина. Лицо его с карими ласковыми глазами наплывало на Мариелену как какое-то странное видение: ей показалось, смолк шум улицы, чуть померк солнечный свет и над ней, как две звезды, взошли эти неотвратимо плывущие прямо в сердце глаза.
Усилием воли Мариелена стряхнула с себя наваждение.
– Из-за вас пропали цветы! – она сама удивилась звучанию собственного голоса, резкого и вызывающего.
Мужчина сокрушенно, покачал головой.
– Я заплачу вам за ваши цветы, – он с готовностью засунул руку в карман, – но Мариелена остановила его.
– А вам не приходит в голову, что следует извиниться?.. Уезжайте, сеньор уезжайте!
– Ну, примите мои извинения, – с легким оттенком досады молвил мужчина. – Может, вас подвезти?
Благодарю, – холодна отозвалась Мариелена. – Уезжайте.
Машина медленно тронулась с места, а Мариелена стала поднимать уцелевшие букетики. В ушах ее звучал голос Челы: – Придет день, когда ты встретишь своего кумира. И тогда ты отдашь ему все, чего он только ни потребует…
Глава 2
Мелисса и Энди в ожидании завтрака сидели в саду. Развалившись в шезлонге, Мелисса разглагольствовала: как ей опротивела семья, в которой все держится на сплошном притворстве. Отец занят только своей работой, мама в ожидании его, как призрак, бродит по комнатам с кислой миной, в доме постоянно пахнет валерианой и еще какой-то гадостью, но все должны делать вид, что происходящее – в порядке вещей.
– Тебе хорошо, – оживленно жестикулируя, продолжала Мелисса, – ты уехал учиться в Бостон только приезжаешь на каникулы…
– И ты уезжай, – лениво посоветовал Энди. Мысли его были заняты другим. Вчера он еле выкрутиться из одной переделки. Полицейские отпустили его только после того, как он назвал имя своего отца. Оно для блюстителей закона звучало весьма внушительно. Дело в том, что у Энди подходил к концу запас зелья. Он посетовал на это своему приятелю Тато.
– Сейчас это сложно, – стал мяться Тато. Энди знал, что он себе просто цену набивает, и принялся уговаривать Тато.
– Хорошо, – наконец сдался Тато. – Прихвати монеты, я сведу тебя с одним типом.
«Типа» они нашли в занюханном баре на окраине, где собирался всякий сброд. Его звали Чико. Тато прежде рассказывал Энди об этом бесшабашном парне, торговце марихуаной, но, когда Энди увидел его воочию, ему стало не по себе: уж очень странная ухмылка скользнула по губам Чико, когда Тато представил ему своего приятеля. Странная, неприятная. Потом тот снова улыбнулся, и улыбка эта была похожа на оскал.
– Денежки, – не слушая объяснений Тато, бросил Чико.
– Покажи товар, – едва выдерживая взгляд холодных глаз Чико, произнес Энди.
– Денежки, – тоном выше повторил Чико. Энди бросил ему через стол несколько купюр.
Тут-то и нагрянула полиция. Мгновёние и Энди заломили руки.
– Где твои сообщники? – орали ему полицейские.
И Тито, и Чико уже и след простыл. Как им удалось ускользнуть, – в суматохе Энди не заметил. Поспешно обыскав его, один из полицейских сказал: – Этот парень чист.
– Я тут случайно, – завопил Энди, – я студент Бостонского университета.
– Вот и пошли с нами, студент, – ответили ему.
– Но я ничего такого не сделал! – отбивался Энди.
– С тобой только что был один тип, которого мы ищем, торговец «травкой»!
Энди сообразил, что дела плохи, и быстро заговорил:
– Но я его не знаю… Повторяю, я здесь случайно. Мой отец – Андреас Пеньяранда.
Полицейские переглянулись.
– Что же делает здесь сын такого почтенного человека? – произнес один из них.
– Ничего, просто зашел снять девочку на ночь, – уже более развязным тоном сообщил Энди. – Разве это преступление?..
– Сын такого уважаемого сеньора мог бы отыскать место получше этого..
С этим Энди согласился. Он торжественно поклялся больше никогда не показываться в этом вонючем баре, и его отпустили…
К брату и сестре приблизилась Сулейма, хорошенькая мулатка, недавно появившаяся в доме, крестница Марии. Энди, слегка заигрывал с ней, и Сулейме, судя по всему, это нравилось. Взяв сок с подноса, Энди слегка приобнял девушку.
– Принеси мне еще стакан, – многозначительно улыбаясь, сказал он. – И вообще, побудь поблизости. Может, мне еще кое-что потребуется.
– Энди, фу! – воскликнула Мелисса. – Заигрывать со служанкой!
– А служаночка – ничего, – отхлебнув сока, с видом знатока сказал Энди.
…Мария, видевшая эту сцену из окна кухни, обрушилась на Сулейму с упреками:
– Не вздумай иметь дело с молодым сеньором! Быстро же ты тут освоилась! Уже и глазками постреливает! Смотри, отправлю тебя обратно.
Слова эти как бы отрезвили девушку.
– О нет, крестная, ради Бога! Они меня убьют! Они на все способны. Я боюсь, они меня и здесь достанут.
Мария смягчилась:
– Ничего не бойся. Никто здесь тебя не тронет. Но помни, что я сказала, – держись подальше от Энди.
– Хорошо, крестная, – вздохнув, сказала Сулейма.
Свадьба Ноли не могла поразить приглашенных своей роскошью, но в ней ощущалось главное, то, что делает это знаменательное событие таким прекрасным, – неподдельное счастье жениха и невесты.
Когда Ноли в своем пышном, воздушном, белом платье в сопровождении подруг и сестер, также одетых в белое, появилась в церкви, убранной цветами и разноцветными шелковыми лентами, по толпе пронесся вздох восхищения.
Отец Иларио прочитал над новобрачными все необходимые молитвы. По завершении обряда Иоли и Альфредо обменялись клятвами в верной любви до конца дней своих.
Мариелена была слегка задумчива. Ей все вспоминался тот мужчина с необыкновенными глазами… Придя домой после своего случайного приключения, она в самом смешном ключе рассказала о нем сестрам и своей матери Кармеле, но самой ей вовсе не было смешно… С грустью она думала о том, что больше никогда не увидит того человека…
– Скоро и ты с Хавьером так же, как Иоли с Альфредо, войдешь в церковь, – шепнула ей Мече.
После венчания свадебный кортеж направился к дому Муньосов.
Свадьбу решили отмечать в доме невесты оттого, что в жилище жениха не было хозяйки: мать Альфредо, жена дона Руфино, ресторанного скрипача, давно умерла.
Когда Иоли и Альфредо начали встречаться, между доном Руфино и Кармелой сразу установились доверительные отношения. В какой-то степе ни они были залогом того, что и молодые будут жить хорошо.
– Ах, Кармела, все было прекрасно, – сказала соседке Исперанса. – Поздравляю тебя! Скоро, наверно, и моя Чела покинет меня…
– А у нее есть жених? – поинтересовалась Кармела.
– Официально нет, но звонит много парней, – неопределенно отозвалась Эсперанса.
– Кармела, – воскликнула Фуча, сидящая за свадебным столом по правую руку жениха, – ты помнишь, дорогая, того мальчишку с Гаванской набережной, который спас нас всех!
– Ну вот, пошли воспоминания! – воскликнула насмешница Мече.
– Мне кажется, вырез твоего платья несколько глубок, – высказал наконец Мече ее жених Леон мысль, которая не давала ему покоя во время совершения свадебной церемонии. – Тебе, как моей невесте, не следует одеваться так легкомысленно!
– Смотрите, он опять ревнует, – подал голос Тео, отец Леона и Хавьера, – ну, Мече, и характер у твоего жениха!
– Мне нравится, – прижимаясь к Леону, сказала Мече.
– А куда отправятся молодые? – спросила Сесилия, секретарь Альфредо, считающая себя членом его семьи.
– Они будут путешествовать на корабле, – ответила ей Мариелена.
– Тебе грустно расставаться с сестрой? – участливо спросила Сесилия.
– Ах, это все равно должно было произойти, – отозвалась Мариелена. – Я озабочена другим: мне надо искать работу. Сесилия немного помолчала.
– Кажется, я сумею тебе помочь, – наконец сказала она. – В офисе этажом ниже требуется секретарша. Сеньор Сандоваль не так давно лишился своей преданной Лауры. Она ушла по болезни. Он очень хороший человек, я замолвлю за тебя словечко. Приходи завтра к десяти утра, хорошо?
– О да! – радостно сказала Мариелена.
…Поздно вечером гости и родные проводили молодых на корабль. Кармела давала дочери последние наставления:
– Главное, люби своего мужа. Не бойся отдавать. Чем больше отдаешь, тем больше приобретаешь. Ну, храни тебя Господь, любимая…
…Иоли и Альфредо стояли на палубе. Лайнер медленно плыл вдоль берега, по которому гурьбой шли провожающие, помахивая платками и-шляпами.
– О, скорее бы ваша дочь подарила мне внуков! – сказал Кармеле дон Руфино.
– За этим дело не станет, – заверила его Кармела. – Я понесла сразу же, в медовый месяц…
– Дай Бог, дай Бог, – пробормотал дон Руфино.
Поутру дремотную тишину в доме Андреаса Пеньяранды прорезал веселый и бодрый возглас:
– Летисия! Поднимайся с постели! Это я, твоя любимая старшая сестра Ольга!
По существу, этот дом был также и домом Ольги. Сестры Бруасель – Ольга, Летисия и Клаудиа – когда-то приобрели огромный особняк с тремя ра ными входами в свое полное владение: часть дома теперь занимала Ольга, часть – Клаудиа с Луисом Фелипе, а в большей части особняка проживала семья Летисии.
Улыбающаяся Мария с готовностью провела Ольгу в комнату сестры. Ольга подбежала к окну и отдернула занавески:
– Долой этот мрак! Да здравствует солнце!
– Сеньора, чего-нибудь прохладительного? – предложила Мария.
– Милая, ты же знаешь, я не употребляю ничего целебного и натурального… Никаких соков!. Принеси много льда и виски!
– Когда ты приехала, Ольга? – с трудом разлепив глаза, спросила Летисия. Веки после снотворного были налиты свинцовой тяжестью.
– Только что! А ты почему еще в постели?
– Ты же знаешь, я больной человек, – сонным голосом отозвалась Летисия.
– Больной и несчастный – не одно и то же, – немедленно отреагировала Ольга. – Болеешь оттого, что несчастна. Именно так выразился бы мой последний муж, психиатр!
– Как провела время? – без всякого интереса спросила Летисия.
У Ольги всегда все было прекрасно.
– О, Нью-Йорк – волнующий город! Обожаю толпу, шум, мелькание лиц…
– Завидую тебе, – без воодушевления отозвалась Летисия. – Я уже сто лет не путешествовала… Мария, пусть Сулейма принесет мне мои порошки…
– Вот если бы ты поменьше принимала лекарств, а побольше путешествовала! – отозвалась Ольга.
– Да, но я не могу оставить детей, – слабо защищалась Летисия.
– Да уж конечно! Дети уже большие! Скажи лучше, что ты не в силах броситься очертя голову в приключения одна, без Андреаса!
– Андреас все больше отдаляется от меня, – вздохнула Летисия. – Занялся политикой!
– Что он в ней смыслит! – фыркнула Ольга. – Нет, честное слово, женщина не должна выходить замуж! Замужество – это ловушка! Оно превращает независимую красавицу в рабыню!
– И самое страшное, – продолжала Летисия, – это мое одиночество. Дети тоже не радуют. Мелисса меня открыто ненавидит. Энди занят дискотеками и тратой денег в кругу своих приятелей, сливок общества…
– Он хочет расслабиться после учебы! – тут же поддержала племянника Ольга. – И это нормально… Как поживает второй мой зять, этот красавчик?
– Прекрасно, – пожала плечами Летисия. – Луис Фелиле – единственный человек, который жалеет меня и в то же время находит общий язык.
– Что-то Клаудиа слишком долго путешествует! – многозначительно произнесла Ольга. – Как бы чего не случилось в ее отсутствие…
– Она знает, что Луис Фелипе не променяет ее ни на одну манекенщицу или фотомодель, – отозвалась Летисия. – Это все легкие интрижки.
– На ее месте я бы не была так уверена, – сказала Ольга, залпом осушив стакан виски. – Девушка, а ты кто? – спросила она неслышно вошедшую Сулейму.
– Это крестница Марии… Ты принесла порошки? Давай сюда, – Летисия села на постели.
– Кстати, скажи садовнику, чтобы побелил забор! – вспомнила Ольга. – Кто-то нацарапал там три огромные шестерки, знак сатаны…
Стакан с водой выпал из рук Сулеймы. Порошки рассыпались по полу.
– Какая неосторожная, – стала выговаривать ей Летисия. – Подотри пол и принеси мне еще порошки… Да что с тобой?!
Сулейма, уставившись в пол, дрожала, как в лихорадке. Лицо ее исказила гримаса ужаса.
– Что с тобой? – нетерпеливо повторила Летисия. – Ступай же!
Сулейма, сделав над собой усилие, повиновалась.
Мариелена была по натуре очень спокойной, уравновешенной девушкой, ее не так-то легко было вывести себя, по сейчас она не находила себе места от негодования.
Стрелка часов уже подползала к полудню, а это сеньор Сандоваль как будто занял у себя в кабинете глухую оборону против нее Мариелены. Она ходила взад-вперед по приемной и уже думала о том, что скажет ему и какими словами примется убеждать Сандоваля дать ей это место. Ей хотелось одного: выкрикнуть ему в лицо, какой он невоспитанный человек, и уйти, хлопнув дверью.
Несколько раз прибегала Сесилия, чтобы ободрить я успокоить Марне лену. Она утовари-вала ее подождать: у Сандоваля совладелец офиса Урбано Гонсалес, вероятно, у них серьезное совещание.
Наконец, важного вида пожилой сеньор вышел из кабинета Сандоваля, скользнув по Мариелене заинтересованным взглядом, и она, овладев собой, вошла к Сандовалю.
Вошла – и замерла на пороге. За столом сидел тот самый господин, который на своей машине вчера чуть не сбил ее!
Луис Фелше разговаривал по телефону с Сандрой. Эта девушка стала высказывать ему все больше и больше претензий. Слишком часто звонила на работу, требуя, чтобы Луис Фелипе назначил ей встречу всячески показывая, что имеет на него какие-то особые права, ревновала. Это уже сало надоедать Луису Фелипе.
– Хорошо, дорогая, вечером встретимся, – утомленный ее напором, сказал Луис Фелипе и обернулся к посетительнице.
Он слегка оторопел, увидев перед собой вчерашнюю девушку, под впечатлением встречи с которой провел весь вечер.
– А-а, – протянул он. – Это вы? Это вас мне рекомендовала Сесилия?
Мариелена кивнула и села на предложенный Сандовалем стул.
– Вы прежде работали?
– Да, я была секретарем в приемной у одного юриста, служащей в магазине, кассиршей в супермаркете, лифтершей. – перечисляла все свои должности Мариелена, – и еще…
– Должно быть, это скучно, – перебил ее Сандоваль.
– Что именно?
– Работать лифтершей. Вниз-вверх, вниз-вверх.
– Да, – достаточно монотонно… Но мне надо было закончить курсы исполнительного секретаря, а за учебу приходилось платить, – объяснила Мариелена.
– Этого мало, сеньорита. Нужен опыт, мне необходим человек с опытом! Со мной много лет проработала моя секретарша Лаура, и она прекрасно исполняла свои обязанности. Мне не приходилось постоянно вводить ее в курс дела. С вами же у меня возникнут проблемы… Поэтому…
Мариелена почувствовала, что она во что бы то ни стало обязана убедить этого человека взять ее на работу. Семья рассчитывает на ее жалованье. Нет – она не должна уйти отсюда с пустыми руками.
