Текст книги "Мила 2.0"

Автор книги: Дебра Дриза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Я справлюсь, – заявила я. Пусть даже что-то внутри меня разлетелось на осколки, когда я увидела, как Лукас неуклюже поднимается на ноги.

– Точно? А может, тебе пригодится помощь?

Он повернулся и кивнул кому-то за моей спиной. Мгновение спустя вперед плавно выступила Номер Три.

– Я предпочитаю менее грубые и более болезненные методы. Например, дрель. Или клещи для ногтей. Обычно они дают больший эффект за меньшее время, – сообщило мое отражение, безмятежно кивая в сторону инструментов на железном столе, как будто мы с ней обсуждали пилочки для ногтей.

От ее бесстрастного комментария мне стало тошно.

На щеке Лукаса проступил красный след от удара, а лицо начало опухать, из-за чего правый глаз превратился в щелку. Парень ничего не сказал, но его взгляд метнулся от Номер Три к столу и обратно, и я заметила, как у него на лбу выступила капелька пота, которая медленно, медленно скатилась вниз по носу.

Меня Лукас, может, и не боялся, но он явно опасался Номер Три.

Номер Три потянулась за клещами, и я поняла, что нужно что-то делать – нельзя было подпускать ее к Лукасу. Я встала между ними.

– Ты собираешься рассказать мне о кроте, или мне еще раз тебя ударить?

«Пожалуйста, просто ответь мне», – мысленно умоляла я его. – «Пожалуйста. Пожалуйста».

Лукас замешкался, и на один прекрасный миг меня переполнило облегчение. Потом Холланд прочистил горло, и лицо Лукаса посуровело.

– Покажи, на что ты способна.

Черт.

Пытаясь взглядом попросить прощения, я замахнулась и быстро ударила его кулаком по почкам.

Я смягчила удар, насколько это было возможно сделать, не вызвав подозрений у Холланда, но этого оказалось недостаточно. Лукас сложился пополам, шагнул назад и оступился, споткнувшись о цепь. Он снова упал на пол, на этот раз приземлившись на колени с тяжелым стуком, который эхом разнесся по пустому залу, отчего я съежилась.

С каждым ударом во мне становилось все меньше от той девушки, ради спасения которой мама рискнула всем, и все больше от того чудовища, которым так отчаянно хотел меня видеть Холланд.

– Отлично сработано… но я бы все же выбрала клещи, – задумчиво сказала Номер Три, наклонив голову и с детским любопытством рассматривая Лукаса. Тот застонал и медленно попытался выпрямиться.

На этот раз солдаты бросились вперед и помогли парню встать, даже подхватив его, когда он покачнулся.

– Руки прочь от пленника, – рявкнул Холланд. Солдаты тут же отпустили его и поспешно отступили.

Все это должно было закончиться, прямо сейчас. Лукас обязательно заговорит, и никто не будет его за это винить. Но, когда я рискнула украдкой посмотреть на Холланда, мое фантомное сердце камнем ухнуло вниз. Генерал стоял, скрестив руки на груди, а его взгляд лениво скользил по еле державшемуся на ногах Лукасу. И я заметила, как губы Холланда на миг изогнулись в улыбке, хоть она и исчезла почти сразу, как только появилась.

В этот момент я поняла, что все это садистское испытание проводилось не только для меня.

Внутри меня разгорелся огонь, пламя начало разрастаться, охватывая мое тело, словно полный сухостоя лес.

– Номер Три, передай Номер Два клещи.

Пожар заревел громче.

Номер Три передала мне клещи, и мои пальцы сомкнулись на них. Мама, подумала я. Мама.

Схватив Лукаса за ворот рубашки, я дернула его на себя, едва веря в то, что я это делаю. Я ненавидела себя, я даже ненавидела Лукаса. Но больше всех я ненавидела Холланда.

Лукас тяжело приземлился на больную ногу и зашатался, восстанавливая равновесие.

– Вот это видишь? – Очевидно, видел, потому что я размахивала клещами прямо у него перед носом. Я отпустила ворот и вместо этого вцепилась в левую кисть Лукаса, стиснув ее сильнее, чем собиралась.

– Расскажи мне о кроте, и я не стану трогать твои ногти. В противном случае я начну выдергивать их, один за другим.

Кто сказал все эти ужасные вещи? Это не могла быть я.

Я ослабила хватку.

– Пожалуйста. Просто ответь мне, и покончим с этим.

Лукас смотрел сквозь меня, а по его носу стекла еще одна капля пота. Так же как и в прошлый раз, но с одним отличием. На этот раз эту реакцию вызвала не Номер Три.

Я посмотрела на его руку, на сильную мозолистую ладонь и пальцы с короткими чистыми ногтями, и спросила себя, как все могло до такого дойти.

– Номер Два, я должен быть на сто процентов уверен в серьезности твоих намерений. Клещи, – потребовал Холланд.

Я крепче сжала в руке холодный металл инструмента, и Лукас побледнел. Но не дрогнул. Грудь парня поднялась, когда он сделал глубокий судорожный вдох, после чего он выдохнул сквозь сжатые губы.

А потом его плечи обмякли. Его светло-карие глаза встретились с моими. И как будто кто-то просунул руку мне в грудь, схватил мое фальшивое сердце и сжимал его, пока оно не взорвалось. Он думал, что я это сделаю.

– Ну же, Номер Два, – настаивал Холланд с предвкушением в голосе, от которого меня затошнило.

Внутри меня вдруг снова вспыхнул огонь, охватывая всё, захлестывая мою руку. В ушах бешено застучала кровь.

Клещи.

Лукас.

Мама.

Все еще крепко сжимая клещи, я резко развернулась к Холланду. Выражение потрясения не успело до конца оформиться на его морщинистом лице, когда я засадила клещами ему по ребрам.

Глава двадцать девятая

Его крик разнесся по залу, и на долю секунды все застыли, даже Номер Три – а потом начался настоящий хаос. Понимание обрушилось на меня, и я попятилась, но было уже поздно. Я облажалась. По-крупному.

Номер Три кинулась к Холланду, а солдаты бросились ко мне, но опасливо остановились в нескольких шагах, словно я была диким животным.

И, по-моему, они были совершенно правы.

Клещи выскользнули из моих пальцев и загремели по полу. Я подняла руки вверх, а Холланд зашелся кашлем.

– Сэр? – Усатый солдат оглянулся через плечо. – Прикажете задержать ее?

Холланд еще раз кашлянул, вытер рукой слезящиеся глаза. Я ждала, когда он назначит мне наказание, но вместо этого он начал смеяться, задыхаясь, болезненным смехом, от которого у меня по спине побежала дрожь.

– Ну вот – вот это Номер Два, которую я помню.

– Сэр?

– Что? А, нет, не надо, – сказал Холланд, отзывая их небрежным взмахом руки, от которого он поморщился. – Оставьте ее. Черт возьми, я сам виноват. Знал же, что она сорвется – надо было встать подальше.

– Вы ведь ее накажете, да, сэр? – Это спросила Номер Три, скорее с любопытством, чем с негодованием.

Холланд посмотрел на меня, сощурившись. И, хотя он ничего не сказал, я точно знала, о чем он думает. Не было такого наказания, которое заставило бы меня страдать сильнее, чем сейчас, после того, что я сделала.

Испытание номер два обернулось полным провалом. Значит, у меня оставалась последняя возможность спасти маму. А мои шансы на успех сейчас выглядели весьма сомнительно.

Я смотрела, словно в тумане, как Холланд сказал что-то солдатам, потом освободили Лукаса, и Номер Три и Холланд повели его под руки в лазарет. Затем все те же двое солдат отвели меня в крошечную камеру, размером не больше чулана. На кровати лежал комплект камуфляжа.

– Переоденься, – не без мягкости в голосе сказал тот, который был пониже и помускулистей. Рэй. – Через час за тобой кто-нибудь придет.

Он вышел, и дверь за ним закрылась на замок. Я прислонилась к стене и сползла на пол, закрыв лицо руками. Но скрыться от роившихся в голове мрачных мыслей это не помогло. Мое дыхание все учащалось и учащалось, так что это чуть не вылилось в приступ гипервентиляции, когда я спохватилась, вспомнив о камерах наблюдения, и попыталась остановиться.

Когда Холланд сказал «вот это Номер Два, которую я помню»… что он имел в виду? Я что, в прошлом пытала людей? И даже если я как-то ухитрюсь пройти все испытания, меня что, ждет такое будущее? Если так, то, наверно, стоит просто сдаться.

Может, ликвидация – лучший выход.

Я сжала кулаки, выталкивая мрак из своей души, пока не забрезжил свет. Свет надежды. Я не могла себе позволить такие мысли. Если меня ликвидируют, мамина жизнь кончена. Да и к чему хорошему это приведет? Они просто сделают еще одну машину МИЛА, такую как Номер Три, которая будет брать клещи и пытать людей, абсолютно ничего при этом не чувствуя, пока они не взмолятся о пощаде.

Да, я позволила Холланду довести меня до того, что я причинила боль Лукасу, но я хотя бы остановилась. Я остановилась до точки невозврата, пришла в чувство раньше, чем успела нанести непоправимый ущерб.

Это было слабым утешением, но все же лучше, чем ничего.

Не успела я опомниться, как Лукас уже вел меня по очередному коридору. С того момента, как он пришел за мной, щеголяя фиолетово-черным подтеком на щеке, и спросил, готова ли я, мы ни словом не обмолвились. Он ступал тяжелее, его походка казалась еще более неровной, чем раньше, и каждый шаг служил болезненным напоминанием о том, что я натворила.

Наконец я не смогла больше сдерживаться. Я выпалила:

– Лукас, прости…

Он перебил меня:

– Не надо. Ты пыталась спасти доктора Лор… свою маму, я понимаю. Поверь мне, я делал вещи не лучше, чтобы помочь своей семье. Даже хуже. Так что давай просто пойдем дальше, хорошо?

Несмотря на его слова, я думала, что молчание, сопровождавшее наш путь по коридору, означало, что он на меня зол. Только позже я поняла, что это было чувство вины.

Лукас вел меня через лабиринт тускло освещенных коридоров. Мы проходили под бетонными арками, встретили троих незнакомых солдат – все они кивком приветствовали Лукаса, но старались держаться подальше от меня. Я отводила взгляд. Мне и так было трудно, не хватало еще увидеть осуждение в их глазах.

Мы остановились перед лифтом. Лукас предоставил образец ДНК – Образец ДНК идентифицирован: Лукас Уэбб. Пожалуйста, введите персональный код доступа – и свой код, и двери открылись.

Он нажал на кнопку «В», и мы начали погружаться еще ниже в бетонные подземелья комплекса.

В отличие от прошлого раза, Лукас не пытался завязать беседу. Он смотрел прямо перед собой. Тишина натянулась между нами, заполняя металлическую коробку настолько осязаемым напряжением, что я могла поклясться, что чувствую, как холод давит на нас со всех сторон, и на человека, и на андроида. Сейчас эти двери откроются, и у меня будет последний шанс. У меня и у мамы.

Лифт остановился. Когда двери открылись, нас ослепило неожиданно ярким светом, и ненужный мне вдох застрял у меня в горле. Неожиданностью для меня стали и колоссальные размеры помещения, и высота его потолков.

Высота: 9,22 м.

Но в том, что касается сюрпризов, габариты подвала не шли ни в какое сравнение с его содержимым.

Перед нами оказалась копия площади идиллического городка. Вдоль кирпичных зданий с зелеными и красными навесами тянулись широкие, безупречно чистые тротуары. У тротуаров примостились синие фонари, небольшие газоны, четыре дерева в горшках и даже изящный синий почтовый ящик. Веселенькие вывески на зданиях гласили: Гостиница! Кафе! Банк!

Крошечный искусственный город, где-то в десяти метрах под землей. Явление странное, но не слишком пугающее.

На меня нахлынули воспоминания о предыдущем испытании – выражение лица Лукаса, который был уверен, что я стану его пытать, Холланд, клещи, – служа предупреждением: внешность может быть обманчива.

Слева от нас находилась огромная бетонная колонна, в верхней части которой было оборудовано помещение с выходящим в зал окном. Позади колонны я заметила металлическую камеру овальной формы, доходившую до дальней стены.

Там смотреть было не на что, так что я снова повернулась к декорациям города.

– Что это такое?

Стоявший рядом Лукас переминулся с ноги на ногу.

– Это модифицированная версия «Аллеи Хогана», полигона в Куантико, на котором агенты ФБР и иногда военные проходят обучение бою в городских условиях, поскольку на нем можно моделировать маневры в густонаселенных районах. Мы вроде как позаимствовали у них идею. Естественно, пользоваться этим полигоном имеют право только те, у кого есть особый допуск в связи с участием в проекте МИЛА.

– Особый допуск. Это что, значит, что я особенная? – пошутила я, надеясь, что это поможет хотя бы сдержать растущую тревогу.

Невыразительное лицо Лукаса на миг осветилось слабой улыбкой, но она очень быстро исчезла, как будто солнце скрылось за тучами, и в теплом воздухе неожиданно повеяло холодом. Он засунул руки в карманы, отказываясь смотреть на меня.

– Я не уполномочен обсуждать ничего, кроме последнего испытания, – сказал он, чеканя каждое слово.

Я кивнула, игнорируя подступивший к горлу комок.

– За городом проходит то, что здесь обычно называют «Экзамен».

Я проследила направление его пальца, туда, где изящные старомодные здания самодельного города сменялись грудами досок и грязи, вид которых говорил сам за себя: здесь велись военные действия. Я перевела взгляд дальше, где тротуары заканчивались, упираясь во внушительную бетонную стену – дальнюю стену этого помещения, – а улица выходила к темной арке входа. Туннель.

– Экзамен?

Лукас потеребил воротник.

– Это полоса препятствий, которую генерал Холланд использует, когда нужно убедиться, что солдат готов… к любым непредвиденным обстоятельствам.

Я неотрывно смотрела на вход в туннель, стараясь не обращать внимания на страх, оплетавший меня своими темными холодными щупальцами.

– В этом испытании твоя единственная задача – пройти Экзамен, набрав как можно больше очков. С тобой будет соревноваться Номер Три. Так как она уже выполняла это задание, мне поручили провести для тебя краткий инструктаж.

Номер Три? Щупальца сжались сильнее.

– Тебе необходимо будет преодолеть серию препятствий, сначала в «Аллее Хогана», потом на Экзамене. Среди препятствий будут колючая проволока, вертикальные стенки, канат, туннели и мины – разумеется, учебные, – добавил он, когда я потрясенно ахнула.

– По пути будут встречаться солдаты, выступающие в роли вражеских сил. Их следует воспринимать как реальную угрозу. У них может быть учебное оружие, и, если в тебя попадут, за это снимут баллы.

Могло быть и хуже, попыталась я себя подбодрить, чувствуя, как в животе затягивается узел. Гораздо хуже, учитывая, какие ужасы способен придумать Холланд.

– Если ты допустишь промах, который в боевых условиях привел бы к серьезным повреждениям, за это снимут баллы. Кроме того, на полосе препятствий будут солдаты в роли гражданских лиц, – продолжил Лукас. – Если кто-то из них пострадает из-за твоих действий…

– Дай угадаю – за это снимут баллы.

Лукас развернулся ко мне, сжав кулаки:

– Мила, это не шутки! Тебе нужно сосредоточиться. – Отсутствие улыбки и его резкие слова отрезвили меня. Впервые с того момента, как мы вышли из камеры, Лукас уставился мне прямо в глаза, сдвинув брови с несвойственной ему свирепостью, и я поняла, что дело плохо, очень плохо. Узел в животе скрутился еще туже.

– А теперь поверни, пожалуйста, голову направо – мне нужно ввести блокирующее устройство.

Он встал под неудобным углом, как будто хотел, чтобы его манипуляции не было видно. Его пальцы осторожно отогнули мое ухо. По коже скользнуло что-то холодное и металлическое, в голове загудело.

Чип безопас…

Мой внутренний голос вдруг смолк и… ничего. Когда Лукас отступил, моя рука тут же взлетела к уху, нащупывая тонкую полоску компьютерного чипа.

– Механизм отключит некоторые из твоих функций по истечении первой минуты, чтобы смоделировать короткое замыкание.

Погодите, какие из моих функций? Но не успела я выяснить подробности, как слева от нас замерцал свет. Окно наблюдательного поста наверху колонны осветилось, представляя взору комнату, обставленную как кинозал. В ней стояли три ряда кресел, напротив которых был большой экран телевизора. Я увидела из-за спинок четыре головы, но ни одна из них не была с проседью, как у Холланда. Номер Три там тоже не было.

Словно по команде, лифт за нами загудел и открылся.

Когда Лукас оглянулся через плечо, его напряженное лицо едва заметно расслабилось.

– Где генерал Холланд? Он передумал?

Я обернулась и увидела, что в нашу сторону плывет Номер Три, одетая в такую же тускло-коричневую армейскую форму, как я. Я неосознанно подняла руки к волосам и ощупала концы коротких неровных прядок, доказывая себе, что мы с ней не одно и то же.

– Нет, он просто готовит для Номер Два, – знакомые зеленые глаза, мои глаза, обратились на меня, – особое задание. – Она улыбнулась все той же безмятежной улыбкой, но то, что она разглядывала меня с большим любопытством, чем обычно, не предвещало ничего хорошего.

Хватит.

– Какое еще особое задание? – требовательно спросила я. Скрестив руки на груди, я повернулась лицом к Лукасу – как раз вовремя, чтобы увидеть, как он запускает руки в волосы. Он прикрыл глаза и сделал неровный хриплый вдох.

Номер Три тоже посмотрела на него.

– Все это так необычно, – только и сказала она. Необычно? Забавно, а я бы выбрала гораздо менее приличное слово.

Помня о камерах наблюдения, я заставила себя расслабиться, протирая неожиданно взмокшие ладони о штаны – раз, другой, третий.

– Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? Почему мы тут стоим и ничего не делаем? Когда все начнется?

Вместо ответа раздалось громкое жужжание механизма. Мы все втроем повернулись налево, где начали подниматься металлические стены камеры, которую я заметила раньше. Из-под них показалось стекло. Металл медленно, со скрипом двигался вверх, и сначала я подумала, что камера пуста. Пока мой взгляд не скользнул вправо, к дальней стене. Там виднелись женские кроссовки. Белые кроссовки с синими шнурками.

Тошнотворная смесь надежды и страха встала поперек горла, не давая мне сглотнуть. На мгновение я забыла обо всем – об Экзамене, Номер Три, Лукасе, подвале, – только смотрела под быстрый, глухой стук сердца, как появляются ее ноги, торс, шея, подбородок. И наконец я увидела ее лицо, впервые с тех пор, как нас разлучили на аэродроме.

Меня охватило нетерпение, и я резко шагнула вперед.

– Мама?

– Нет!

От резкого оклика Лукаса я запнулась.

– Предупреждаю, твое поведение перед началом испытания тоже будет учитываться при подсчете очков, – продолжил Лукас.

На один краткий, отчаянный миг я готова была не придать этому значения, но, осознав ситуацию, застыла на месте. Если я потеряю слишком много очков…

Я снова была в ловушке и, сконцентрировав внимание на почти неподвижной фигуре мамы, заметила, что ее зрачки расширились так, что глаза казались черными, а не голубыми, поза выдавала вялость, а руки были примотаны к спинке стула. Она повернула голову, и ее губы шевельнулись. «Мила», – беззвучно произнесла она. Ее рука слегка дернулась, натянув ленту скотча, после чего тело обмякло, а голова повисла как у куклы.

Я и сама стояла беспомощная, как кукла.

В глубине комнаты появилась узнаваемая фигура с седой шевелюрой – Холланд. Он сжимал что-то в левой руке, но мне не было видно что. Шагал он осторожнее, чем обычно, а плечи опустились, лишив его характерной прямой осанки. Я заметила, что при каждом вдохе он слегка морщился.

Я перевела взгляд на его грудь. На то место, по которому я врезала клещами.

Сила удара: 5 МПа. Высокая вероятность перелома 5 и 6 ребра.

Ни капли стыда из себя выдавить не удалось.

– Что он там делает?

– Это часть испытания, – сказал Лукас странным бесцветным тоном.

Эти слова загрохотали у меня в голове как приближающийся поезд, а Холланд за стеклом повернулся к нам. Из скрытых динамиков зазвучал его голос:

– Ну что, как я понимаю, Лукас уже провел ликбез по правилам, но я подумал, что стоит внести небольшое дополнение, придать немного остроты. Если игра слишком легкая, от победы никакого удовольствия, правильно?

Неправильно, чуть не закричала я, и Холланд посмотрел на меня, сощурившись. Уголки его губ дрогнули, как будто он знал, чего мне хочется, и подзадоривал меня это сделать.

Я стиснула зубы, борясь с искушением.

– Я подумал, что тебе с Номер Три нужно устроить настоящее соревнование. Проходя Экзамен, вам нужно будет обнаружить и унести с собой макет взрывного устройства. Когда будете искать – постарайтесь как следует, потому что устройство только одно, и тот, кто придет с ним к финишу, получит существенный бонус. Я сегодня щедрый, так что я даже подскажу тебе, где нужно искать: оно зарыто в груде бесполезного хлама на выходе из туннелей. Как тебе такая подсказка?

Он сделал паузу и посмотрел на таинственный объект в своей руке, после чего продолжил.

– Так вот, если в реальной жизни взрывается бомба – то всё, игра окончена. Наш мальчик хотел назначить штраф в несколько очков для того случая, если макет упадет на землю, но я не согласился. Я решил – черт возьми, пусть это будет наш главный штраф. – По постаревшему лицу Холланда проползла тень улыбки. – Лукас, ты не мог бы продолжить объяснения?

Лукас избегал смотреть мне в глаза.

– Если ты уронишь макет, тебе будет автоматически засчитано поражение.

Мое сердце ухнуло вниз. Ни за что, ни в коем случае не ронять макет.

– А какое это все имеет отношение к маме?

– У тебя будет ровно пятнадцать минут, чтобы войти в зону Экзамена, найти макет и дойти с ним до конца полосы препятствий. Номер Три будет проходить полосу параллельно с тобой, и различия в исполнении будут влиять на общий счет.

Это мы уже проходили, но он пока так и не ответил на мой вопрос.

Мой взгляд переметнулся на Холланда, и я обнаружила, что его стальные глаза смотрят на меня. Поймав мой взгляд, он демонстративно разжал руку, показывая ярко-желтый предмет.

Зажигалка.

Я взглянула на нее, потом в дальний конец комнаты, где сидела связанная и накачанная успокоительным мама. В голове пронеслась ужасная мысль. Нет, не может быть.

– Это испытание предназначено для того, чтобы проверить твою способность концентрироваться на поставленной задаче в условиях экстремального эмоционального давления, – продолжил Лукас. – Тебе нельзя ни по какой причине отклоняться от цели. Ни – по какой – причине.

В этот момент Холланд чиркнул мясистым пальцем по колесику зажигалки. Зажигалка вспыхнула.

Кожу головы закололо тонкими иголочками страха.

– Чтобы оценить твою способность действовать под такого рода давлением, генерал Холланд внес в испытание дополнительный аспект, – сказал Лукас так, словно каждое слово ему приходилось выдавливать сквозь зубы. Он порылся в кармане, и мое внимание на миг отвлекли большие красные цифры, загоревшиеся на табло над зданием, изображавшим почтовое отделение.

– Таймер установлен на пятнадцать минут, – бесстрастно объявил откуда-то сверху электронный мужской голос.

Лукас вытащил руку из кармана. По-моему, она при этом дрожала. А потом он сжал ее в кулак – с такой силой, что костяшки, казалось, вот-вот прорвут бледную кожу.

– Пятнадцать минут – максимальное время на прохождение. Если не успеешь…

– Если не успею, то что?

За стеклом Холланд наклонил голову, высматривая что-то на полу. Зажигалка продолжала гореть.

Нет. Это неправда. Он просто издевался надо мной, чтобы проверить мою реакцию. Да, в этом была вся суть.

– Генерал Холланд сейчас тестирует новую… систему сбора данных. Она включает комплект электронных вентиляторов и устройств подачи топлива, которые регулируют скорость распространения огня. Сейчас таймер установлен на пятнадцать минут. Когда время выйдет… – Лукас умолк. Договорить он не смог или не захотел.

Присев на корточки, Холланд поднес зажигалку к полу. Загорелся крошечный огонек. К тому времени, как Холланд покинул комнату через дверь, которой мне не было видно, огонек превратился в полноценную стену огня, которая моментально выросла до уровня груди, а потом еще выше. Языки пламени покачивались взад-вперед, словно танцоры.

Пламя – совсем как то, в котором погиб мой несуществующий отец.

Чувствуя, как мой мир рушится, я мысленно закончила последнее предложение Лукаса.

Когда время выйдет, твоя мама сгорит заживо.

– Двадцать секунд до старта, – объявил бесстрастный электронный голос.

Внутри меня все словно превратилось в камень. Я не могла пошевелиться, не могла дышать. В голове, как будто подражая танцующим языкам пламени, замерцали варианты действий.

Разбить стекло, разорвать скотч, вытащить маму. Провалить третье испытание, потерять всё.

Сосредоточиться. Пройти испытание. Уложиться во время.

Всем своим существом я рвалась броситься к стеклу и разбить его. Выбрать первый вариант и вытащить оттуда маму. Но это будет означать, что игра окончена. Холланд победит, а мы с мамой проиграем.

Только второй вариант оставлял нам какие-то шансы.

Я должна была пройти Экзамен и победить.

– Пройдите, пожалуйста, на линию старта, – сказал Лукас. Не успев прийти в себя, я в оцепенении последовала за Номер Три к ярко-желтой линии на полу. Я чувствовала на себе тяжесть взгляда Лукаса, но не смотрела на него. Не смотрела я и на Холланда, и на маму.

Контроль над эмоциями с каждым вдохом ускользал от меня все дальше. А это было недопустимо.

– Десять секунд до старта.

Рядом со мной Номер Три подняла руки, потягиваясь, спокойная, как бегун перед обычным соревнованием.

– Надеюсь, ты готова, – сказала она.

Я проигнорировала ее. Перед нами простирались декорации города, а за ними был туннель, ведущий к месту Экзамена. В нем заключался мой – мамин – шанс на выживание. Тело напряглось, и я наклонилась вперед, готовясь.

– Испытание начинается через три… два… один… старт!

Не успело слово «старт» отзвенеть в воздухе, как я уже бежала.