сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)
Но с социальной точки зрения, национализации несомненно до сих пор были провалом. Забастовки происходят на национализированных фабриках и предприятиях не меньше, чем на частновладельческих фабриках. Рабочие и служащие частновладельческих фабрик и предприятий, по крайней мере в больших городах, зарабатывают не меньше, а часто даже больше, чем рабочие и служащие национализированных предприятий. Французским железным дорогам теперь с большим трудом удается достать необходимое число рабочих, особенно в восточной и северной Франции, где заработная плата выше, чем в южной.
Участие рабочих в управлении национализированных отраслей промышленности фактически только номинально. Это не только потому, что рабочие делегаты в меньшинстве в советах правлений, но также потому, что они не избраны для этой цели теми людьми, которых они должны там представлять. Это в большинстве случаев должностные лица профсоюзов. Они выбраны рабочими членами профсоюзов, но исключительно для профсоюзных целей, а не для решения проблем, связанных с управлением различными предприятиями. И Мок приходит к заключению, что действительный социалистический строй может быть установлен только тогда, когда народные массы станут более культурны, более идеалистичны и будут учитывать не только интересы отдельного гражданина, но и интересы всего общества. Необходимо, говорит Мок, путем образования и пропаганды, подготовлять человеческие умы для лучшего общества и одновременно проводить необходимые реформы. Одно должно стимулировать другое, и мы не должны быть поражены, — заканчивает Мок, если большие, но преждевременные реформы не приносят ожидаемых результатов. Это потому, что они были проведены быстрее, чем рос духовный прогресс масс, в интересах которых эти реформы были осуществлены.
IV
Еще лучше и яснее те же мысли высказал несколько лет тому назад английский социалист С. А. Крослэнд в двух своих книгах — «Будущее социализма» и «Консервативный враг». В предисловии к книге «Будущее социализма» автор указывает, что для всякой работы, которая хочет дать ответ на вопрос — «что такое социализм?» — нужно прежде всего основательно проанализировать все экономические и социальные изменения, происшедшие в мире с 1939 года. И рассматривать социализм надо в свете этих изменений, указывая практические пути, какими новая социалистическая программа может быть проведенав жизнь. В тридцатых годах английские социалисты были согласны относительно ближайших целей Рабочего социалистического правительства, если оно будет располагать большинством в парламенте. Цели эти были:
ликвидация нищеты и расширение социального обеспечения, более справедливое распределение народного богатства, экономическое планирование с целью предоставить работу всем трудящимся и установление экономического равновесия в стране. Многие социалисты думали, что эти цели недостижимы при существующей экономической системе. Они находились под сильным влиянием марксизма и верили, что капитализм должен быть раньше свергнут насильственным путем. Правда, английское рабочее движение — говорит Крослэнд, — всегда было свободно от догматизма. Марксизм никогда не имел на него большого влияния. Марксистская Социал-демократическая Федерация, основанная в Англии Гери Гайндманом в начале 80-ых годов, еще при жизни Маркса, никогда не пользовалась успехом. Но в начале 30-ых годов этого века, во время большой экономической депрессии, когда революционные политические идеи были сильно распространены по всей западной Европе, значительная часть английской интеллигенции тоже была захвачена марксистским «поветрием». Но те времена уже давно прошли. И сейчас среди английской социалистической интеллигенции, даже крайне-лево настроенной, у марксизма очень мало сторонников.
Крослэнд говорит о Карле Марксе с большим уважением, но весьма убедительно показывает, что теория Маркса о «внутренних противоречиях капитализма», будто бы неминуемо ведущих ко все большему обнищанию масс и в конечном счете к краху всей системы, совершенно ложная теория. На фактах и цифрах Крослэнд доказывает, что жизненный уровень рабочих масс не только в Англии, но и во всех других демократических странах за годы, прошедшие со дня опубликования «Капитала» Маркса, все выше и выше поднимался также, как постоянно увеличивался и национальный доход Англии. Марксистская теория классовой борьбы, на которой были основаны почти все довоенные социалистические программы, тоже совершенно устарела. Неверно, что в демократических странах общество контролируется господствующим классом капиталистов и что правительства там являются орудием в руках капиталистов для эксплуатации трудящихся масс.
Еще в 1937 году английский полу-коммунист, ныне покойный профессор Гарольд Ласки писал, что «при всякой форме государства политическая власть фактически будет в руках тех, в чьих руках — экономическая власть». Это — говорит Крослэнд — было неверно и в 1937 году и в свете фашизма и нацизма, а теперь это сугубо неверно. Капитализм теперь совершенно иной, чем тот, каким он был даже в 30-ых годах.
Весь характер английской экономики и роль различных слоев населения за последние пятьдесят лет сильно изменились. Трудящиеся массы теперь играют огромную роль в политической, экономической и социальной жизни страны и это является одной из причин почему пророчества Маркса о пути дальнейшего развития капитализма не осуществились ни в Англии, ни в какой другой демократической стране. Одна из главных ошибок Маркса была в том, что он недооценил социально-экономические результаты политической демократии.
Современная Англия не социалистическая страна, но Крослэнд показывает, что она также и не капиталистическая страна, какой была во времена Маркса. Социалистической страной еще меньше, чем Англия, может быть назван Советский Союз. Рабочие в Советском Союзе работают на фабриках и заводах за определенную зарплату, так же как и в Англии и в Соединенных Штатах. Неважно, что в Советском Союзе все фабрики и заводы являются собственностью государства. Что в действительности важно, так это то, является ли управление фабриками и заводами автократическим или демократическим? То-есть, насколько рабочие участвуют в установлении размера зарплаты и условий труда и имеют ли они право объявлять забастовки и оставлять место работы?
«Во всех этих отношениях, — пишет Крослэнд, — советский рабочий более пролетаризирован, чем английский рабочий. У советского рабочего нет права бастовать и менять работы. Системы арбитража там не существует. У советского рабочего также нет своей политической партии, которая представляла бы его интересы в демократическом парламенте.
У лишенного личных прав советского рабочего, всецело подчиненного автократической власти, есть все основания завидовать английскому рабочему, у которого есть свободные профсоюзы, так же как он может завидовать американскому рабочему, его более коротким рабочим часам и его большой свободе.»
Подобно капитализму и социализм за последние несколько десятков лет сильно изменился. Цитируя фразу Раймона Арона — «социализм в западных странах перестал быть мифом потому, что он стал частью действительности», — Крослэнд прибавляет: «не полной действительностью, но уже настолько, чтобы не быть больше мифом». Социалистические рабочие партии стояли у власти в целом ряде стран и на опыте убедились, что ответственность гораздо сложнее и разнообразнее, чем они ожидали. Чтобы быть в состоянии по-новому формулировать социалистическое учение, говорит Крослэнд, нужно прежде всего выяснить, что собственно понимают в настоящее время под словом «социализм». Это Крослэнд сделал отчасти в своей книге «Будущее социализма», но подробнее и более конкретно — в книге «Консервативный враг».
V
В своей первой книге «Будущее социализма» Крослэнд писал, что социалистическое движение возникло как протест против материальной нищеты и эксплуатации масс при капитализме. Этот протест был вдохновлен желанием помочь угнетенным массам добиться своих прав и создать общество, где бы вместо классовой борьбы были бы свобода, равенство и братство. Идеалом всех социалистов до большевистского переворота в России было: справедливое кооперативное общество, в котором нет ни богатых, ни бедных, нет классовых подразделений, а все свободны и равноправны. Но главным стимулом этого социализма была страстная вера в свободу и демократию.
«Большинство социалистов всего мира до первой мировой войны никогда, — пишет Крослэнд, — не могли себе даже представить социализм вне свободы личности».
Той нищеты рабочих, о которых социалисты когда-то не переставали говорить, — пишет Крослэнд, — теперь больше нет ни в Англии, и ни в какой другой из промышленно-развитых демократических стран. Жизненный уровень трудящихся масс всюду непрерывно поднимается. Боязнь длительной безработицы все более ослабевает. Современный молодой рабочий надеется на такое свое будущее, которое его отцу даже и не снилось. Социальной несправедливости теперь гораздо меньше. И все-таки это еще не социализм, но это и не капитализм. Это, — говорит Крослэнд, — большой шаг по направлению к социализму. Идеал социализма — достижение равных возможностей для всех членов общества, независимо от их происхождения и социальной среды. Но это может быть достигнуто только в результате органического роста общества и постепенного расширения прав отдельного человека. При этом вопрос о частной или общественной собственности на средства производства и обмена вовсе не так тесно связан с идеалом равенства. Опыт показал, — говорит Крослэнд, — что частная собственность может также существовать вместе с широким равенством в то время, как национализация всех средств производства и обмена может быть использована, как мы это видим в Советском Союзе, для установления системы, основанной на большом неравенстве. Идеалом современного демократического социализма является смешанное хозяйство, где часть индустрии и финансовых учреждений принадлежит государству, а другие являются собственностью кооперативов, профсоюзов, принадлежат пенсионным фондам и миллионам частных семейств. Огосударствление всего промышленного капитала, — пишет Крослэнд, — теперь не является условием создания социалистического общества, установления социального равенства, увеличения общего благосостояния или уничтожения классовых подразделений. Что несправедливо в современной нашей системе — это распределение национального дохода, но эта проблема может быть разрешена скорее и гораздо лучше в смешанном хозяйстве, чем в таком хозяйстве, где все принадлежит государству.
Главные аргументы в пользу всяких национализации, — пишет Крослэнд в книге «Консервативный враг» — были основаны на предположении, что только при национализированном хозяйстве возможно осуществление идеала бесклассового общества и всеобщего равенства. Но после опытов последних десятилетий мало кто из английских социалистов теперь хочет, чтобы все в Англии принадлежало государству и было под контролем правительства. Гарантировать свободу каждого человека и предотвратить концентрацию экономической и политической власти в одних руках — может лучше всего смешанное хозяйство, где наравне с национализированными отраслями промышленности, владельцами многих отраслей промышленности, торговли и транспорта являются муниципалитеты, свободные кооперативы, свободные профсоюзы и миллионы частных семейств.
Крослэнд приводит такую цитату из брошюры Ричарда Кроссмэна, известного английского левого социалиста «Социализм и новый деспотизм», написанной в 1957-ом г.: «Социализм не может и не должен быть основан на какой-либо определенной теории. Те, кто обосновывали социализм на, якобы, имманентных “внутренних противоречиях” капиталистической системы, отклонялись от традиций английского радикализма, внося чуждый элемент в философию нашего рабочего движения. Действительным динамизмом английского рабочего движения всегда был моральный протест против социальной несправедливости, а не утверждения, что капитализм неминуемо должен рухнуть».
Те же мысли высказаны в брошюре, опубликованной группой левых английских социалистов: — «Для социалистов былых времен, — говорится в этой брошюре, — вопрос о том, кто владельцы средств производства, распределения и обмена был главным критерием того, — является ли данное общество — капиталистическим или социалистическим. Они отождествляли социализм с общественной собственностью… За последние несколько лет мы стали отличать средства социализма от его целей… Нас теперь мало интересует, кто владелец фабрики?»
Известный английский левый социалист, ныне покойный Энюрин Беван в 1952-ом году по этому поводу писал: «Для всякого человека, серьезно изучающего современную политику ясно, что смешанная экономика это то, что предпочитает сейчас большинство людей на Западе… А вопрос о том, где должна быть установлена граница между общественным сектором хозяйства и частным — должен решаться разно в разных странах». К этим мыслям Бевана Крослэнд от себя прибавляет, что сейчас почти все большие социалистические партии в своих программах принимают смешанное хозяйство.
Крослэнд отмечает факт, что не только в Англии и Соединенных Штатах, но и во всей Западной Европе, люди, которые могут быть классифицированы как «рабочий класс», добились такого высокого уровня жизни, что живут в общем так же, как и люди среднего класса и проникаются психологией средних классов. Рабочие, бывшие активные члены Рабочей партии, если они уходят из нее, то обыкновенно отходят к либералам, а не к коммунистам, как это бывало раньше. Рабочая партия должна учесть это новое положение, — говорит Крослэнд. Эта проблема, — указываетон, — стоит перед каждой социалистической партией в любой из промышленно-развитых стран. И большинство социалистических партий (особенно голландская, шведская, норвежская, датская, западногерманская, австрийская, швейцарская, канадская и новозеландская) самым радикальным образом пересмотрели основы своих программ и из чисто-рабочих партий они стремятся теперь стать народными партиями в полном смысле этого слова. Но меньшинство, а именно французская, японская и австралийская социалистические партии все еще упорно цепляются либо за отжившую марксистскую догму, что особенно нелепо во Франции, или же апеллируют только к одному классу. Первые партии, «ревизионистские», добились больших успехов, значительно укрепив свои позиции, в то время, как упомянутые три партии сильно пострадали от всяких расколов и политическое влияние их заметно упало.
Никакой демократ, — заканчивает Крослэнд свою книгу, — не может ни на минуту поддерживать государственную монополию всех средств производства и всех ресурсов страны. Крослэнд и другие «ревизионисты» западно-европейских партий демократического социализма считают, что свобода личности, равенство доходов, права потребителей, наибольшая децентрализация власти — это те ценности, которые в наши дни составляют суть западного социализма.
VI
Покойный бывший председатель германской социал-демократической партии Эрих Оленхауэр осенью 1963 г. в связи со столетним юбилеем своей партии, в беседе с журналистами на вопрос, не опорочили ли разные тоталитаристы идеи и идеалы социализма, ответил так:
