Текст книги "Я - Златан"

Автор книги: Давид Лагеркранц

Соавторы: Златан Ибрагимович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Что за хрень, Златан? – прошипел он.

– А это что за хрень? Спать в девять часов? – огрызнулся я.

– Еще одно слово, и я выкину твою кровать в окно.

Отличная фраза. Не из-за того, что мы жили на двадцатом этаже. Из-за того, что она подействовала.

На следующий день я уже жил в отдельном номере, но больше я нигде лично не преуспел.

Мы попали в «группу смерти», как ее называли. С Англией, Аргентиной и Нигерией. Вокруг была такая атмосфера: великолепные стадионы, отличные газоны. Я хотел выйти на эти поля и играть больше, чем когда-либо. Но они считали меня неопытным. Поэтому усадили на лавку. И все равно в телефонном опросе меня назвали лучшим игроком матча. Бред! Меня назвали лучшим игроком матча, а я ведь даже не играл. Опять эта Златаномания. Против Аргентины я сыграл пять минут, и еще полчаса в матче 1/8 финала против Сенегала. И там у меня были моменты. Я думал, Ларс и Томми используют один и тот же состав слишком часто, не давая нам, новым игрокам, шанса. Но тогда было именно так. Я покинул команду и вернулся в Амстердам.

Часть 22. Златан Ибрагимович: «Мидо обозвал нас бабами и швырнул в меня ножницы»

У меня была стратегия: не обращать внимания на то, что говорят другие, и делать свою работу. Но поначалу эта стратегия не работала, и я сидел на лавке. Бороться за места в нападении тяжело. Плюс к этому, меня критиковали. Одним из критиков был Йохан Круифф. Он всегда говорил обо мне гадости, и у него сложилось устойчивое мнение о моей технике.

Но происходили и другие вещи. Мой друг Мидо публично объявил о том, что хочет уйти. Не слишком умно, хотя нельзя сказать, что он был дипломатом. Он был, как я, даже хуже. Когда его не выпустили в старте против «ПСВ», он вошел в раздевалку и назвал всех бабами. И этим словом он не ограничился. Я ответил ему, что если кто и был бабой, так это он сам. А он взял ножницы со стола и швырнул их в меня. Безумие. Ножницы пролетели рядом с моей головой и разломали плитку на стене. Я встал и ударил его пару раз. А десять минут спустя мы вышли из раздевалки, уже помирившись. Некоторое время спустя я узнал, что один из тренеров сохранил эти ножницы в качестве сувенира, который можно показывать детям. Мол, эти ножницы почти попали в лицо Златана.

Но потом Мидо снова слетел с катушек. И Куман оштрафовал его, отправил в резерв. Но появился другой парень, Рафаэль ван дер Ваарт, голландец. Достаточно высокомерный, как многие белые ребята в команде. Хотя он даже не был из богатеньких. Рос в трейлере, вел, как он сам это называл, цыганский образ жизни. Начал играть в футбол на улицах, где штангами ворот служили пивные бутылки. По его словам, так он оттачивал свою технику. Он поступил в юношескую академию «Аякса» в десять лет, усердно тренировался. Конечно, он вырос в хорошего футболиста. За год до этого его даже назвали Талантом Года в Европе или что-то такое. Но он пытался быть крутым, хотел, чтобы его замечали и хотел быть лидером. И с самого начала было предельно ясно, что между нами будет что-то вроде дуэли.

Но он получил травму колена, а без него и Мидо в основе против «Лиона» начинал я. Это был мой дебют в Лиге Чемпионов – до этого я играл только в квалификационных матчах – и это было круто. Лига Чемпионов – это мечта, и атмосфера на стадионе была запредельной. Я достал отличные билеты и привел несколько друзей на матч. И я помню, как я получил хороший пас в начале матча от финна Яри Литманена. Он мне нравился.

Литманен играл за «Барселону» и «Ливерпуль», и пришел к нам совсем недавно. Но он сразу начал позитивно на меня влиять. Многие парни из «Аякса» играли только ради себя. Они хотели уйти в более топовый клуб, и возникало ощущение, что они соревнуются друг с другом, а не с соперниками. Но Литманен действительно был командным игроком. Профессионал. И когда он отдал мне пас, я пробежал вдоль боковой линии рядом со штрафной, и рядом были два защитника: один впереди, другой сбоку. В подобных ситуациях я бывал часто. Я знаю их вдоль и поперек.

Почти та же ситуация, что и с Аншо. Только теперь их было двое. Я подбежал близко к лицевой, защитники меня закрыли. Казалось, что это тупик, но я протиснулся в узкий коридор между ними, и пока я думал о том, что только что произошло, я оказался на ударной позиции и пробил. Мяч полетел низом и от штанги залетел в ворота. Я был вне себя от счастья.

Это был не просто гол. Гол-красавец. Я бежал мимо моих друзей, как псих, радовался вместе с ними. Вся команда праздновали вместе со мной. А чуть позже я забил еще один гол. Это было настоящее сумасшествие. Два гола в дебютном матче Лиги Чемпионов. Сразу пошли слухи, что меня хотят купить «Рома» и «Тоттенхэм».

Все шло хорошо. А когда футбольные дела идут хорошо, в мире вообще все замечательно. Но вот с личной жизнью у меня было не очень. Я еще не привыкк этому образу жизни. Все было, как в вакууме. Я много сидел дома, маялся от безделья. Я поддерживал контакт с Хеленой, в основном через SMS, без какого-либо понятия о том, что я делаю. Безумие это было или что-то еще, не знаю.

Мы играли отборочный матч к чемпионату Европы против Венгрии на стадионе «Rasunda» в октябре. Я рад был вернуться. Я еще не забыл скандирования прошлого года. Но мы начали отборочный цикл не очень хорошо, а стокгольмские газеты писали, что я – переоцененный футболист, который локтями выбил себе место в команде. Это была важная игра. В случае поражения мечта о Евро стала бы призрачной. И мне, и моим партнерам по сборной было, что доказывать. Но Венгрия вышла вперед уже на пятой минуте. Не имело значения, сколько мы создали моментов, забить мы не могли. Казалось, что игра проиграна. Но на 74-й минуте Маттиас Йонсон навесил в штрафную, и я открылся, чтобы сыграть этот мяч головой. Вратарь вышел из ворот и пытался выбить мяч подальше. Не знаю насчет мяча, но меня он вырубил. Все вокруг потемнело. Я упал.

Секунд 5-10 я был без сознания. А когда очнулся, партнеры по команде стояли вокруг меня. Я не понимал, что вообще произошло. Зрители ревели от восторга, а парни вокруг меня радовались и в то же время выглядели обеспокоенными.

– Гол! – сказал Ким Чёлльстрем.

– Правда? Кто забил?

– Ты! Ты головой забил!

Мне было плохо, у меня кружилась голова. Они унесли меня с поля на носилках. Пока меня несли, я вновь слышал: «Златан! Златан!» Весь стадион приветствовал меня стоя, и я помахал им. Меня это воодушевило, как и всю команду. Но при этом, счет стал лишь 1:1, а мы должны были побеждать. Ким Чёлльстрем заработал чистый пенальти под конец игры, но судья предпочел закрыть глаза на него. Я помню состояние, когда тебе плохо и хорошо в одно и то же время.

Но потом мне стало плохо по другой причине. По всей Швеции ходила вирусная инфекция, и заразились около 250 тысяч человек, и я в том числе. Это повлекло за собой другую неожиданность, изменившую многое.

Это было за день до Сочельника. Я был дома у мамы. Начало сезона получилось так себе, но несмотря ни на что, я был доволен. Я забил пять голов в Лиге Чемпионов. Даже больше, чем в чемпионате Голландии. Помню, Куман как-то сказал: «Эй, Златан, вообще-то еще и чемпионат есть». Меня больше стимулировал крупный турнир. В любом случае, я был дома, в Русенгорде.

Мы были в отпуске до начала января. Тогда мы должны были вернуться в расположение команды и сыграть матч в Каире. А мне нужен был отдых. Но у мамы дома было людно, стоял шум, не прекращались ор и ссоры. Мирным это место явно не было. Мама, Кеки, Санела и я – мы привыкли встречать Рождество, как все: обычный рождественский обед в четыре часа дня с дальнейшим открытием подарков. Это должно было быть мило. Но сейчас я не мог этого вынести. Меня мучили мигрени, и ныло все тело. Мне надо было куда-то выбраться, в спокойное место. Или, в крайнем случае, поговорить с кем-нибудь не из семьи. Но кому я бы мог позвонить?

Каждая семья встречает Рождество по-своему. Это святое. Может, Хелена? Я набрал ее, особо ни на что не надеясь. Она ведь все время работала, и, скорее всего, была с семьей в Линдесберге. Но нет, она ответила, она была у себя дома. Она сказала, что не любит Рождество.

– Мне плохо, – сказал я.

– Бедняжка.

– Я не могу терпеть весь этот цирк дома!

– Ну тогда приезжай ко мне. Я о тебе позабочусь.

Честно, меня удивил ее ответ. Мы в основном встречались за кофе и переписывались. Ночей у нее дома я еще не проводил. Но да, конечно, звучало это отлично. И, извинившись перед мамой, я свалил.

– Ты теперь и Рождество с нами не проведешь?

– Извини.

За городом было спокойно и тихо. Как раз то, что нужно. Хелена уложила меня в постель. Не казалось странным, что я провожу Рождество с ней, а не со своей семьей. Это было одновременно естественно и необыкновенно. Но все равно, мне было плохо.

Я все еще был слаб. Но я пообещал отцу, что приеду к нему на следующий день, в Сочельник. Он не празднует Рождество. Он сам по себе, и на Рождество он занимается своими делами. С того дня в Мальмё у нас с ним были отличные взаимоотношения. Детские обиды давно были позади. И он даже смотрел некоторые матчи. Из уважения к нему я сменил «Zlatan» на «Ibrahimovic» на своей форме.

Но когда я приехал, он уже был в стельку пьян. Так что, не оставаясь там ни секунды, я поехал обратно, к Хелене.

– Как, уже вернулся?

– Да.

Это все, что я мог тогда ответить. Чувствовал я себя просто отвратительно, температура была под 41. Клянусь, я никогда так дерьмово себя не чувствовал. Это был какой-то супергрипп. Три дня я был никаким. Хелене приходилось водить меня в душ, менять мокрые от пота простыни. У меня кружилась голова, и я не мог связать два слова: речь была похожа на скулеж. Возможно, это что-то для неё значило. До этого момента я для нее был дерзким югге. Забавным парнем, который играл в мафиози, водил модные тачки. Надеюсь, что забавным. Но не для нее.

А теперь я был развалиной. По ее словам, ей это даже как-то нравилось. Я стал человеком. Когда мне стало получше, она взяла в прокате несколько фильмов. И я впервые посмотрел шведские криминальные фильмы, одним из которых был «Комиссар Мартин Бек» (прим.пер. – шведский сериал, выходивший в эфир с 1997 по 2009 годы). Для меня это было пробуждением. И откровением: оказывается, шведы могут творить такое! Меня зацепило, и мы сидели вместе, смотрели серию за серией. Мы отлично проводили время. Но парой мы еще не стали.

В эти дни ее часто не было дома. Она ходила на работу, а затем возвращалась и ухаживала за мной. Конечно, иногда мы не понимали друг друга. И мы до сих пор не знали, чего нам хотелось. Ведь мы по-прежнему были такими разными. Это было неправильно. Но думаю, что так все и началось. Быть с ней рядом очень хорошо, и я очень скучал по ней, когда вернулся в Голландию.

Как-то я спросил у нее, не хочет ли она приехать ко мне. Она согласилась и навестила меня в Димене. Это было мило. Но моим маленьким домиком она, мягко говоря, не была впечатлена. К тому времени мне начало нравиться жить там. И холодильник был всегда полным.

Но, по ее словам, был тот еще беспорядок. Она помыла все полы у меня дома. Говорила, что у меня всего лишь три тарелки, да и те не сочетаются. А стены вообще странные. Смесь фиолетового, желтого и персикового цветов, и в плюс к этому – зеленый ковер. Никакой гармонии. Полная катастрофа. Да еще и я, одетый, как лузер, который только и делает, что лежит в кровати и играет в видеоигры, от которых повсюду провода. Никакого порядка. А я говорю: «Суперстерва».

Чертовскишикарнаясуперстерва, на одном дыхании.

Когда она уехала, я снова скучал по ней. И начал звонить и писать ей все чаще. От этого мне стало спокойнее. Боже, она классная. Она всему меня учила. Например, тому, как выглядят вилки и ножи для рыбы. Или тому, как надо пить вино. До того момента я думал, что дорогие вина пьют так же, как и молоко. Нет, нет и еще раз нет. Его надо медленно потягивать. Я начал это понимать. Но это не делало меня спокойнее. Я все время продолжал возвращаться в Мальмё, и не только для того, чтобы увидеться.

Как-то я привел в ее дом некоторых моих друзей. Мы бегали по ее гравийным дорожкам, и ее это взбесило. Она заорала на нас, мол, они же были ровными, а сейчас… Меня, конечно, замучила совесть. Надо было что-то делать с этим. Я отправил моего младшего брата. Он пришел, взял в руки грабли. Но мы никогда не работали в семье граблями или другими инструментами. Посему брат не преуспел. И я вновь услышал в свой адрес, что я тупой. Забавно.

В другой раз я ей дал ноутбук. Но мы поссорились чуть позже, и я решил забрать его у нее. И вновь Кеки получил от меня задание: вернуть его. Кеки обычно делает то, что я ему говорю. Ну, по крайней мере, иногда. Он пошел к ней. Что, вы думаете, там произошло? «Пошел в задницу» – сказала Хелена. Не вернула она ноутбук, но вскоре мы вновь стали друзьями. Но это был кошмар.

Взять случай с петардами, например. Мы купили их у одного чувака, который их делал дома сам. Они были очень мощными. И тогда у нас был друг, хороший парень, который владел одной забегаловкой в Мальмё. Мы решили взорвать что-нибудь у него, смеха ради. А для этого нам нужна была машина, которая с нами не могла быть связана. У Хелены было много связей, и я спросил у нее:

– Ты можешь достать мне внедорожник?

И она достала мне «Лексус». Она думала, что мы что-то хорошее сделаем. Мы поехали к другу и оставили петарду у него в почтовом ящике. И этот ящик взлетел на воздух. Был очень громкий взрыв. Ящик разлетелся на миллионы кусочков. Той же ночью мы позвонили Кеки.

– Хочешь развлечься? – спросили мы у него.

Возможно, он и не хотел. Но мы поехали в дом его девушки. Они спали, а мы подбросили две петарды в их сад. И здесь был сильнейший взрыв, полно дыма, грязи, кусков лужайки. Конечно, девушка выскочила, крича на ходу: «Какого хрена тут произошло?». А Кеки решил дурачка сыграть: «Боже, что это было? Так странно! И страшно…» Конечно, он обо всем знал. И придуривался. Мне бы иногда надо попридуриваться, особенно сегодня. Но в «Аяксе» было не до того, это был мой самый безумный период. Это было еще до влияния Мино Райолы и Фабио Капелло.

Помню, как мы покупали мебель для брата в «Икеа». Он мог выбирать все, что хотел. Тогда я уже снова часто помогал семье. Купил маме дом в Свагерторпе; машину отцу, который не хотел никаких подарков. В «Икеа» со мной был друг, и мы укладывали все, что хотели купить, в тележки. Одна из них откатилась и проехала мимо контрольного пункта. Мой друг сразу просек фишку. Я настоял:

– Не останавливайся, иди, иди!

Так мы взяли кое-что из этого бесплатно. Это было круто. Не подумайте, что это вопрос денег. Это суета, это удовольствие. И это адреналин. Как в детство вернулся, в универмаги.

Конечно, порой мы перебарщивали. Как с «Лексусом», например. Его нашли в каком-то сомнительном месте, и повсюду сообщили об этом. Это привело Хелену в замешательство. «Машину, которую ты взяла напрокат, нашли там, где была обнаружена бомба!» Она была выставлена в плохом свете из-за меня. Прости, Хелена.

Потом появился «Порше Кайенн». Она достала его таким же образом. Но мы его немного повредили, попав в аварию, возвращаясь домой из Бастада. Она разозлилась. Но верхушкой этого айсберга стало ограбление. Хелена много работала. Не только в маркетинге, но еще и в ресторанах. Она не только загородный дом себе купила, но и мебель, мотоцикл, новейшую аппаратуру и кучу других приятных мелочей. Чтобы все это купить, она очень много работала. И поэтому вдвойне больно, когда кто-то вламывается и крадет ее технику и прочее. Я это понимаю.

А Хелена думала, что я знаю, кто это сделал. До сих пор думает. Но, честное слово, я без понятия. У меня, конечно, много обсуждают в старом районе. Мы узнаем обо всем, что происходит. Однажды я припарковался рядом с домом мамы, и кто-то украл колеса с моего «Мерседеса» SL. В пять утра я об этом узнал. Уже ходили разные слухи. Уже была полиция, пресса. Я не выходил на улицу. Но я начал искать, и долго это делать не пришлось. Я нашел парня, который украл колеса, и через неделю он их вернул. Но я так и не смог найти того, что проник в дом Хелены. И порой я не понимаю, как она со мной помирилась. Ведь она связалась с маньяком. Но она со мной помирилась. Сильный поступок. И думала, она вполне осознавала, что её ждет.

Когда-то я был в основном сам по себе. Мне не с кем было поговорить. Ни о повседневной жизни, ни о том, что беспокоило бы меня лично. Теперь моя жизнь как-то упорядочена. Есть человек, по которому я всегда буду скучать. Хелена приезжала все чаще и чаще. Мы стали маленькой семьей. Особенно после того, как у нас появился толстый мопс, Хоффа. Мы его кормили пиццей и моццареллой в Италии.

Но до этого много чего еще случилось. Моя карьера пошла в гору. А я не переставал кому-то что-то доказывать.

Часть 23. «Что за херня? «Саутгемптон»?! Это что, мой уровень?». Новая глава книги Златана Ибрагимовича

В моей жизни было много Марко ван Бастена. Я унаследовал его номер. Полагали, что я и на поле буду таким, как он. Конечно, это льстило, но я начал уставать от этого. Не хотел быть новым ван Бастеном. Я был Златаном, и никем другим. Порой хотелось кричать: хватит, надоело, не говорите больше о нем, я уже наслушался. Но, разумеется, было круто, когда ты встречаешь его лично, и думаешь: вау, он со мной разговаривает?

Ван Бастен – легенда, один из лучших нападающих всех времен. Может, он не так хорош, как Роналдо, но все же он забил более двухсот голов и играл значимую роль в «Милане». Около десяти лет назад ФИФА назвала его лучшим футболистом мира, а сейчас он проходил тренерские курсы и собирался стать ассистентом молодёжной команды «Аякса» – его первый шаг на этом поприще. Поэтому мы часто сталкивались на тренировках.

Сначала я был рядом с ним маленьким мальчиком. Но я привык. Мы разговаривали почти каждый день, порой дурачились. Перед каждым матчем он подбадривал меня. Во время бесед мы шутили и даже спорили.

– Ну, сколько ты сегодня голов забьешь? Думаю, что один.

– Один? Да брось. По крайней мере, два.

– Чушь собачья! Хочешь поспорить?

– Сколько ставишь?

В таком духе общение и продолжалось. Он давал мне много советов. Потрясный мужик. Он делал все по-своему и плевать хотел на то, что о нем думают наверху. Он был полностью независимым. Меня критиковали за то, что я мало помогаю защитникам, потому что я просто стою на поле, когда соперники атакуют. Конечно, я об этом думал. И не знал, что с этим делать. Я спросил ван Бастена, что он думает по этому поводу.

– Не слушай тренеров! – сказал он.

– Почему это?

– Не трать силы на оборону. Эти силы тебе понадобятся в нападении. Лучшее, что ты можешь сделать для команды – атаковать и забивать голы, а не выжимать себя в защите.

Я запомнил: надо экономить силы, чтобы забивать голы.

Мы поехали на сборы в Португалию. К тому времени Бенхаккер ушел с поста технического директора. Его сменил Луи ван Гал. Пафосный тип. Типа Ко Адриансе. Диктатор без какого-либо намека на чувство юмора. Как игрок он ничем не выделялся, но у него был высокий статус в Голландии, потому что он выигрывал с «Аяксом» Лигу чемпионов в качестве главного тренера. Он получил государственную награду за это (прим. пер. – в 1997 году ван Гал был награжден орденом Оранских-Нассау, вручаемым монархом Нидерландов за особые заслуги перед государством). Ему нравилось говорить о тактических установках. Он был одним из тех, кто судил об игроках по номерам. Пятерка играет там, шестерка играет тут. Поэтому я был счастлив, когда я не видел его. Но в Португалии отделаться от него не получалось.

Я должен был встретиться с ван Галом и Куманом и выслушать, что они думают о моем начале сезона. Эта встреча из тех, где тебя оценивают (в «Аяксе» это любят). Я зашел в комнату, сел перед ними. Куман улыбнулся, ван Гал выглядел сердито.

– Златан, – сказал Куман. – Ты очень хорош, но ты получаешь восьмерку. Ты мало работаешь в обороне.

– Ладно, хорошо, – ответил я и собрался уходить.

Мне нравился Куман, но с ван Галом смириться я никак не мог. Я подумал: ну отлично, восьмерка – это очень неплохо.

– Я могу идти?

– Ты знаешь, как играть в защите? – вмешался ван Гал. Я заметил, как это взбесило Кумана.

– Ну, я надеюсь, – ответил я.

После этого ван Гал начал мне объяснять. Поверьте, я все это слышал раньше: девятка убегает защищать правый фланг, когда десятка смещается влево, и наоборот. Он рисовал все эти стрелки. Закончилось все достаточно сильно:

– Понятно тебе? Ты понимаешь, о чем это все?

Я подумал, что это психологическая атака.

– Вы можете среди ночи разбудить любого футболиста, – сказал я, – и спросить его, как надо играть в обороне, и они вам скажут, что девятка идет туда, а десятка – сюда. Мы все это знаем, и мы знаем, что вы это придумали. Но я работаю с ван Бастеном, а он думает иначе.

– Что, прости?

– Ван Бастен сказал, что девятка должна беречь силы для игры в атаке. И, честно говоря, теперь я не знаю, кого мне слушать: ван Бастена, легенду, или ван Гала?

Я произнес это с акцентом на ван Гала, как будто он был кем-то незначительным. И что вы думаете? Ему это понравилось?

Он был в ярости. Кого мне слушать, легенду или ван Гала?

– Мне нужно идти, – сказал я и свалил оттуда к чертям.

Много говорили об интересе «Ромы», которую тренировал Фабио Капелло. Очень суровый мужик. Он без проблем мог усадить человека на лавку или наорать на него, звезда он или нет. Капелло тренировал «Милан», когда там блистал ван Бастен, и именно Капелло зажег его звезду. Поэтому я поговорил с ван Бастеном по этому поводу.

– Что ты думаешь? «Рома» – это круто? Я справлюсь?

– Оставайся в «Аяксе», – ответил он. – Тебе надо стать более классным нападающим прежде, чем ты поедешь в Италию.

– Почему?

– Там все гораздо серьезнее. Здесь у тебя есть пять или шесть моментов забить по ходу матча, но в Италии у тебя будет только один шанс, или два. И ты должен уметь использовать этот редкий шанс.

Конечно же, я согласился с ним.

Но до конца я это еще не усвоил. Я забивал голы, но мне еще многому надо было научиться. Например, надо было стать более эффективным в штрафной площади. Но Италия оставалась моей мечтой. Всегда ей была. И я верил в то, что мой стиль игры подходит этому чемпионату. Поэтому я пошел к своему агенту, Андерсу Карлссону:

– Есть что-то интересное для меня?

Конечно, Андерс хотел для меня самого лучшего. Он проверил и вернулся, но с чем?

– «Саутгемптон» интересуется тобой.

– Что за херня? «Саутгемптон»?! Это что, мой уровень?

«Саутгемптон»!

За это время я купил «Порше Турбо». Отличная тачка, но убийственная. Как будто карт. Я был маньяком за рулем. Мы с другом на ней поехали в Смоланд (прим.пер. – городок в 320 километрах от Стокгольма), и я вдавливал газ в пол. Выжимал 250 км/ч. Вроде ничего особенного. А когда я затормозил, то мы услышали полицейскую сирену.

За нами были копы, и я подумал: влипли. Что делать? Могу остановиться и извиниться. Вот мои права. Но я ж в газеты попаду! Оно мне надо? Поможет ли моей карьере информация о том, что я псих за рулем? Едва ли. Я оглянулся. За нами ехали четыре полицейские машины. Хоть у меня и были голландские номера, они меня явно не догоняли. Я подумал, что у них нет шансов, втопил газ в пол, разогнался до 300 км/ч. Сирены звучали громко, но потом тише, еще тише. Полицейские машины исчезали из зеркала заднего вида. И потом их стало вовсе не видно. А мы заехали в туннель и стали ждать там, как в кино. Мы сделали это.

С этой машиной много чего было связано. Помню, как-то я подвозил Андерса Карлссона, моего агента. Сначала в отель, потом в аэропорт. На одном перекрёстке был красный. Но блин, не в этой же тачке. Я поехал дальше, а он сказал:

– По-моему, там был красный.

– Да? – ответил я. – Я не заметил.

И поехал дальше. В городе я очень быстро гонял, а он просто сидел сзади и офигевал. Когда мы приехали в отель, он открыл дверь и ушел, не сказав ни слова.

На следующий день он позвонил мне. Он был очень злым:

– Это было худшее, что со мной когда-либо происходило.

– Что? – сказал я. Прикинулся, что не понял, о чем он.

– Эта поездка.

Андерс Карлссон мне не подходил. Это становилось все более и более очевидно. Нужен был другой агент, который бы не боялся нарушать правила, останавливаться у знаков «STOP». Мне повезло, что Андерс ушел из IMG. Он собирался открыть свою фирму. Он дал мне новый контракт на подпись. Пока я этого не сделал, я был свободен. И как я должен был распоряжаться своей свободой? Без понятия. И к тому времени было мало людей, с которыми я мог поговорить о футболе.

Ну, Максвелл, партнеры по команде. Но это все не то. Везде была конкуренция. Я не знал, кому мог доверять. Особенно когда дело касается агентов и трансферов. Все хотят попасть в топ-клуб, и мне надо было поговорить с кем-то из другой среды. Я подумал о Тейсе.

Тейс Слегерс – журналист. Он брал у меня интервью для Voetbal International (прим.пер. – голландский футбольный журнал, публикующийся с 1965 года). И мне он нравился. После интервью мы говорили по телефону. Он был тем, с кем я мог обменяться идеями, он был в теме. Он знал, кем я был, и с кем я мог общаться. Я позвонил ему и объяснил ситуацию:

– Мне нужно сменить агента. Кто мне лучше всего подойдет?

– Дай подумать, – ответил он.

Конечно, я дал ему время подумать, ведь я ничего не хотел делать преждевременно.

– Слушай, – позже сказал он. – Есть два варианта. Один работает в компании, которая работает на Бекхэма. Он хорош. И есть еще один агент. Но…

– Что?

– Он мафиози.

– Мафиози? Отлично звучит! – отвечаю я.

– Я подозревал, что ты скажешь что-то такое.

– Отлично. Назначь с ним встречу.

Чувак не был мафиози на самом деле. Просто стиль такой. Его звали Мино Райола, я о нем раньше слышал. Он был агентом Максвелла, и через него он пытался войти в контакт со мной пару месяцев назад. Он так работает: всегда через посредников. Он всегда говорит: «Если ты подходишь к ним сам, ты кажешься слабым». Но со мной этот номер не прошел – я-то сам дерзкий. Ну я и сказал Максвеллу: «Если он может предложить что-то конкретное, пусть покажется лично, иначе мне это не интересно». А Мино передал на это такой ответ: «Скажи этому Златану, что пускай идёт нахрен». Хоть я и рассердился, но это меня мотивировало. Я о нем кое-что узнал и понял, что я и рос в атмосфере вечных посылов к чёрту и всего такого. У меня так и дома общаются, и я понял, что росли мы с Мино в схожих условиях. Нам обоим ничего не доставалось просто так. Мино родился в Южной Италии, в провинции Салерно. Но когда он еще был ребенком, его семья переехала в Голландию и открыла пиццерию в городе Харлем. В детстве Мино пришлось работать посудомойщиком, а позже – и официантом. Но пацан вырос. Он научился жить по средствам.

Он добивался всего сам в юности. Успевал везде: изучал право, создал свой бизнес и учил языки. А еще он любил футбол и хотел в молодости быть агентом. В Голландии была дурацкая система, по которой игроков, основываясь на возрасте и какой-то статистической хрени, можно было продавать бесплатно. А Мино был против этого. Он даже судился однажды с футбольной федерацией, и он начинал, уже сотрудничая со знаменитостями. В 1993 году он поспособствовал трансферу Бергкампа в «Интер», а в 2001 году он помог Недведу перейти в «Ювентус» за 41 миллион евро.

Крутым он еще не был, но говорили, что его репутация растет. Он везде мог найти лазейки, какие-то обходные пути. Мне это нравилось. Я не хотел опять быть паинькой. Я хотел уйти и хороший контракт. Поэтому я решил впечатлить этого Мино. Когда Тейс назначил встречу в гостинице «Окура» в Амстердаме, я надел свою крутую коричневую кожаную куртку от Gucci. Я уже не хотел быть придурком в спортивных штанах и, конечно, не хотел, чтобы меня снова надули. Я надел золотые часы и поехал туда на «Порше», которую припарковал снаружи.

«Если бы я забил 20 голов, даже моя мама смогла бы меня продать». Я – Златан. Часть двадцать четвёртая

Захожу я, значит, в «Окуру». Вот это отель! Он расположен рядом c отелем «Амстел канал», роскошен до невозможности! Я подумал: ну вот оно, надо держаться крутым. Пошел в суши-бар, ведь там мы забронировали столик. Я не знал, какого мне человека ожидать. Возможно, он будет в крутом полосатом костюме, и с золотыми часами покруче моих.

И что это за хрень появилась? Парень в джинсах, в футболке Nike. И еще и с пузом. Вылитый мафиози из «Клана Сопрано».

И этот Санта Клаус – агент? Плюс ко всему, когда мы сделали заказ, что вы думаете? Думаете, что мы взяли немного суши с авокадо и креветок? Мы заказали еды, которой хватило бы и на пятерых. И он просто стал запихивать в себя всё это. Но потом мы начали разговор, и он сразу же начал с дела. Никакой элегантной хрени, никакой пыли в глаза, я это сразу понял. И сказал себе: это хорошо, я хочу работать с этим парнем. Думаем-то мы одинаково. Я уже готовился пожать ему руку и начать сотрудничество.

Но знаете, что этот самодовольный ублюдок сделал? Он вытащил четыре листа А4 с распечатками из Интернета, на которых было много имен и цифр. К примеру: Кристиан Вьери – 27 матчей, 24 гола. Филиппо Индзаги – 25 матчей, 20 голов. Давид Трезеге – 24 матча, 20 голов. И в конце – Златан Ибрагимович – 25 матчей, 5 голов.

– Ты думаешь, что я могу продать тебя с такими показателями? – сказал он. Это ещё что, опять психологическая атака?

– Если бы я забил 20 голов, даже моя мама смогла бы меня продать, – парировал я, и тогда он успокоился. Он хотел засмеяться, сегодня я это знаю. Но тогда он продолжил свою игру. Не хотел терять инициативу.

– Ты прав. Но…

Ну что еще тебе надо? Я подумал, он опять попытается напасть.

– Думаешь, что ты весь из себя крутой, да?

– Ты о чем?

– Думаешь, что можешь удивить меня часами, курткой, «Порше». Знаешь, что-то вообще не впечатляет. Это так…нелепо.

– Ок-ок, нелепо, так нелепо.

– Ты хочешь быть кем: лучшим в мире, или тем, кто дохрена зарабатывает и ходит по улице во всем этом?

– Лучшим в мире!

– Отлично! Потому что если ты хочешь быть лучшим в мире, то ты много чего еще добьешься. А если это все ради денег, то ничего этого не будет, понимаешь?

– Понимаю.

– Обмозгуй это, и свяжись со мной потом, – сказал он, и встреча была закончена.

Я вышел из отеля с мыслями, мол, подумаю об этом потом. Я по-прежнему могу быть крутым и заставить его ждать. Но нет. Я даже до машины не дошел, а мне уже хотелось позвонить. Что я и сделал.

– Слушай, я не могу ждать, хочу работать с тобой прямо сейчас.

Он притих. И потом ответил:

– Ну ладно. Но если хочешь работать со мной, то делай, как я тебе скажу.