Текст книги "Я - Златан"

Автор книги: Давид Лагеркранц

Соавторы: Златан Ибрагимович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Мы почувствовали это сразу: «Реал» вышел заведенным. Они создали больше моментов, а на 20-й минуте Кака со своим элегантным дриблингом оставил не у дел нашу оборону и отпасовал на Криштиану Роналду, которого никто не держал. У него была отличная позиция, но он промахнулся. Вальдес, наш вратарь, ногой отразил удар. А уже через минуту у Игуаина был реальный шанс. Это уже было по-настоящему опасно. Моментов было много, а мы играли слишком статично, к тому же, были проблемы с игрой в пас. Напряжение переходило на трибуны, наши фанаты свистели, особенно доставалось Касильясу, голкиперу «Реала». Он всё тащил. А «Реал» продолжал доминировать, так что нам впору было радоваться нулевой ничье к перерыву.

В начале второго тайма Гвардиола отправил меня разминаться, и я сразу воспрянул духом. Зрители кричали, скандировали. Этот рёв окутал меня, и я стал аплодировать в ответ. А на 51-й минуте я заменил Тьерри Анри. Я был готов играть отчаянно. Слишком долго я был от этого отлучен. Может быть, это ещё из-за того, что я пропустил матч против «Интера», своей бывшей команды, на групповом этапе Лиги Чемпионов. Но теперь я снова в игре. Несколько минут спустя бразилец Даниэл Алвес получил мяч на правом краю. У Алвеса очень скоростной дриблинг, поэтому атака развивалась стремительно. В обороне «Реала» был некоторый беспорядок, а я таких ситуациях я не думаю. Я просто спешил в штрафную площадь. А тут и кросс подоспел. Я рванулся вперёд.

Я оторвался от опеки и пробил левой ногой – бам – и мяч в воротах. Стадион стал похож на извергающийся вулкан, и я чувствовал его всем телом: ничто не могло меня остановить. Мы выиграли, 1:0. Я был победителем, похвала доносилась отовсюду. Теперь уже никто не сомневался, стою ли я 700 миллионов крон. Я поймал кураж.

Наступили рождественские каникулы. Мы отправились на север Швеции, и я покатался на своём снегоходе. Было весело. Но это стало поворотным моментом. После Нового Года ситуация, которая беспокоила меня осенью, обострилась. Мне стало ещё больше не по себе. Я чувствовал это. Я стал другим, не известным ранее Златаном. После каждой встречи Мино с руководством, я спрашивал:

– Что они обо мне думают?

– Что ты лучший нападающий в мире!

– Да я не о том. Что они думают обо мне, как о человеке?

Раньше это меня никогда не беспокоило. Такие вещи меня не заботили. Сколько я играл, столько про меня и говорили. А теперь вдруг это стало важно, и это показывало, что я что-то делаю не так. Моя уверенность куда-то делась, я чувствовал себя подавленным. Я почти не праздновал, когда забивал. Не позволял себе злиться, и это было, конечно, не очень-то хорошо. Меня словно посадили в бутылку, хотя я не особо чувствителен. Я слишком жесток. Я через многое прошел. Тем не менее, все эти взгляды и фразы о том, что я не такой, словно впивались мне под кожу. Это было словно возвращение в те времена, когда моя карьера была ещё на рассвете. Многое из этого не стоит внимания: взгляды, фразы, речевые обороты. Раньше меня это не заботило. К ударам судьбы я привык. Я вырос на них. Но сейчас я чувствовал себя приёмным ребёнком в этой семье. Что за грязь?

Сначала я действительно пытался влиться в коллектив, но мне был оказан достаточно холодный приём. Всё дело в Месси. Ну, вы помните из первой главы. Месси – большая звезда, и это в некотором смысле его команда. Он действительно был скромным и воспитанным. Он мне нравился. Но теперь я был там, даже доминировал на поле, и вообще вызвал немало шума.

Это выглядело так, будто я зашел к нему в дом и спал на его кровати. Он сказал Гвардиоле, что не хочет больше играть на фланге. Он хотел играть в центре. Я был постоянно закрыт и не получал мячи, осенняя ситуация повторялась. Я перестал быть единственным забивалой. Был ещё Месси, поэтому я решил поговорить с Гвардиолой. Руководство меня прессовало:

– Поговори с ним! Разберитесь!

Но как всё обернулось? Началась война, и против меня играли в молчанку. Он перестал со мной разговаривать. Перестал смотреть на меня. Он со всеми здоровался, кроме меня, и это стало меня напрягать, ведь всё действительно так и было. Я делал вид, что мне всё равно. Какое мне дело до типа, который хочет меня запугать? В другой ситуации я бы обязательно что-то сделал. Но здесь я проявил слабость.

Эта ситуация меня сломала, было непросто. Босс, который имеет на тебя такое давление, и при этом тебя сознательно игнорирует...в конце концов, это очень задевает. Причем заметил это не только я. Многие это видели, и не могли понять, что вообще происходит, в чем, собственно, дело. Они советовали:

– Ты должен поговорить с ним. Так не может дальше продолжаться.

Нет, я достаточно с ним говорил. Я не собирался пресмыкаться перед ним, поэтому я стиснул зубы и начал снова хорошо играть, невзирая на мою позицию на поле и ужасную атмосферу в клубе. У меня была серия из пяти-шести голов. Но Гвардиола всё так же держал дистанцию. Теперь я понимаю, что этому было объяснение.

Моя игра была тут не причем. Сама моя личность была причиной. Мысли крутились у меня в голове днём и ночью: я что-то не так сказал? Что-то не так сделал? Я выгляжу странно? Я проанализировал каждый маленький эпизод, каждую встречу. Но всё равно ничего не мог понять. Я сохранял внешнее спокойствие, хоть и грузился. И продолжал спрашивать себя: что это? Что это могло быть? Но я не реагировал агрессивно.

Я думал, что со мной что-то не так. Всё время об этом думал. Но он не сдавался, и это было даже не просто противно. Это было непрофессионально. Это отразилось на результатах команды, и руководство забеспокоилось. Гвардиола собирался уничтожить главную клубную покупку. Нам предстояли важные матчи в Лиге Чемпионов. Игра с «Арсеналом» на выезде. Между тем, стена между мной и главным тренером никуда не исчезла, и я бы уже предпочел, чтобы он совсем на меня забил. Но так далеко он заходить не хотел, поэтому я вышел в старте вместе с Месси.

Но получил ли я какие-то инструкции? Нет! Я просто должен был быть сам по себе. Мы были на «Эмирейтс». Это была большая игра. Как это обычно бывает, против меня были настроены многие болельщики и журналисты. «Он никогда не забьет английскому клубу» и всякий такой хлам. На пресс-конференции я старался быть собой, несмотря ни на что. Думал про себя: «Подождите, и вы всё сами увидите. Я вам покажу».

Но это было непросто, с таким-то тренером. Только я вышел на поле, как началась жесть. Тем игры даже позволил мне забыть о Гвардиоле. Как по волшебству он исчез из моей памяти. Никогда мне так хорошо не игралось. Хотя я упустил несколько шансов. Всё время бил в арсенальского вратаря. Должен был хотя бы один забить, но это не случилось, и мы ушли на перерыв при счёте 0:0.

«Гвардиола обязательно меня заменит», – подумал я. Но он позволил мне продолжить игру. Не успела начаться вторая половина встречи, как я рванулся на передачу Пике из глубины. Рядом был защитник и вратарь двигался мне навстречу. Я дал мячу стукнуться о газон, а потом перебросил вратаря и мяч оказался в воротах. Счёт стал 1:0. А спустя чуть более 10-ти минут я получил пас от Хави и полетел как стрела к воротам. На этот раз я не стал перебрасывать, а ударил на силу. Мяч с огромной скоростью влетел в ворота, счёт стал 2:0, и казалось, что игра сделана. Я её сделал. Ну а что Гвардиола? Аплодировал? Он заменил меня. Умный ход! После этого команда расслабилась и «Арсенал» в концовке сравнял счёт.

Я ничего не чувствовал во время матча. Но после я почувствовал боли в голени, и становилось только хуже, вот дерьмо. Я ведь только набрал форму. А теперь я должен был пропустить ответную игру с «Арсеналом» и весеннее Эль Класико. И никакой поддержки от Гвардиолы. Только больше игнора. Я заходил в комнату, он выходил. Он даже рядом находиться не хотел. И сейчас, вспоминая это, я думаю, это какой-то бред.

Никто не понимал, что происходит. Ни руководство, ни игроки. Никто. Есть в этом человеке что-то странное. Я не завидую его успехам и не говорю, что он плохой тренер в других аспектах. Но у него были серьёзные проблемы. Он не мог справляться с такими парнями, как я. Может быть, из-за того, что он боялся потерять свой авторитет. Как-то это странновато, правда? Тренеры, которые имею определенные качества, но не могут иметь дело с сильными личностями, даже путём их отстранения. Трусливые лидеры, что ещё сказать.

Так или иначе, он никогда не спрашивал меня о моей травме. Не решался. Ну, на самом деле, перед полуфинальным матчем Лиги Чемпионов против «Интера» он поговорил со мной. Но он действовал странно, и всё пошло не так. Моуринью был прав. Не мы, а он выиграл Лигу Чемпионов. После этого Гвардиола стал относиться ко мне так, будто я во всем виноват. И вот тогда-то и начала назревать настоящая буря.

Это было страшное ощущение: будто всё, что копилось внутри уже готово выйти наружу. Я был счастлив, что у меня есть Тьерри Анри. Он меня понимал, мы, как я уже говорил, шутили обычно. Это позволяло ослабить давление, не давать всей этой фигне действовать на меня. Ну а что я ещё мог сделать? Впервые футбол оказался не на первом плане. Я сосредоточился на Макси, Винсенте и Хелене, стал ближе к ним в то время. И я благодарен за это. Мои дети для меня всё. Серьёзно.

Но эта атмосфера в клубе никуда не делась, и вулкан, всё это время дремавший внутри меня, наконец проснулся. В раздевалке после матча с «Вильяреалом» я орал на Гвардиолу. Орал про его яйца, про то, как он обосрался на глазах у Моуринью, ну вы представляете. Это была война: я против него. Гвардиолы, маленького перепуганного гения, который даже в глаза мне не смотрел и не здоровался, и меня, человека, который был белым и пушистым в течение всего сезона, но наконец взорвался и стал самим собой.

Это была не игра. В другом месте, с другим человеком всё бы не повернулось так. Подобные вспышки для меня не являются чем-то из ряда вон, я так рос. Я к такому привык, и частенько после подобного всё шло впоследствии хорошо. Взрыв очищает воздух. С Виейра мы стали друзьями после того, как повздорили. Но с Пепом…Я мог бы сказать сразу.

Он не мог с этим справиться. Он полностью меня избегал, а я не спал по ночам, обдумывая всю эту ситуацию. Что будет дальше? Что я должен сделать? Одно было понятно: всё так же, как в молодёжной команде «Мальмё». Во мне видели «другого». Значит, мне нужно было снова стать лучшим. Я должен быть так чертовски хорош, что даже Гвардиола не смог бы меня усадить в запас. Но я ни за что больше не хотел выдавать себя не за того, кем являюсь. «Мы здесь вот такие. Обычные ребята». Я всё больше и больше понимал, как тут всё устроено. Приличный тренер может работать с разными личностями. Это часть его работы. Команда работает хорошо, когда состоит из разных людей. С некоторыми труднее, а с некоторыми как с Максвеллом или Месси и ко.

Но Гвардиола не мог это усвоить, и я чувствовал, что он хочет меня вернуть. Это прямо в воздухе витало. Видимо, его совсем не волновало, что это стоило бы клубу сотни миллионов. Нам предстоял последний матч сезона. Я был на скамейке запасных. Собственно, ничего другого я и не ожидал. Но сейчас он вдруг захотел со мной поговорить. Он позвал меня в свой кабинет на стадионе. Это было утром. В кабинете у него висели футбольные формы, собственные фотографии и всё в этом духе. Атмосфера была леденящей. С тех пор, как я сорвался, мы не разговаривали. Он здорово нервничал. Его глазки бегали.

Этот человек не обладает ни природной харизмой, ни настоящим авторитетом. Если не знать, что он главный тренер топ-клуба, его можно не заметить, входя в комнату. Он нервничал. Уверен, он ждал меня, чтобы что-то сообщить. Я ничего не говорил. Ждал.

– Итак, – начал он. Он не смотрел мне в глаза.

– Я не совсем уверен, как поступить с тобой в следующем сезоне.

– О’кей.

– Всё зависит от тебя и Мино. Я хочу сказать, что ты же Ибрагимович. Тебя ведь не устроит играть через два матча на третий?

Он хотел, чтобы я что-то сказал. Я-то мог. Но я ж не дурак. Я прекрасно понимал, что тот, кто в таких ситуациях больше говорит, остаётся в проигрыше. Так что я держал рот на замке. Не двигался. Сидел абсолютно неподвижно. Разумеется, я понимал, что он сказал, будто бы пока ничего не ясно. Но звучало это так, будто он хочет от меня избавиться, а это не шутки. Я был крупнейшей покупкой клуба за всю историю. Но я сидел тихо. Ничего не предпринимал. Тогда он повторил:

– Я не знаю, что с тобой делать. Что скажешь? Как ты это расцениваешь?

Мне было нечего сказать.

– Это всё? – кое-как выдавил я.

– Да, но…

– Что ж, спасибо, – сказал я и ушел.

Полагаю, я очень сурово на него взглянул. По крайней мере, я хотел так на него посмотреть. Но внутри я просто горел. И когда я вышел, я позвонил Мино.

«Галлиани заявил, что не покинет Барселону без Ибрагимовича». Я – Златан. Часть сорок вторая

Порой я слишком строг к людям. Не знаю, я всегда такой был. Отец, когда выпивал, становился похож на разъяренного медведя, вся семья боялась и старалась куда-нибудь уйти. А я оставался с ним, как мужчина с мужчиной, и кричал что-то вроде: «Ты должен бросить пить!» Он злился. «Это мой дом, чёрт возьми! И я буду делать, что захочу. Выгоню вас к чертям».

Иногда там царил настоящий хаос. Квартира ходуном ходила. Но мы никогда не доходили до драки. У него было большое сердце. Он жизнь был готов за меня отдать. Но я, честно говоря, к бою был готов.

Я был готов ко всему, хотя зачастую это не имело смысла. Это бы привело только к яростному противостоянию. Это не стало бы шагом в правильном направлении – как раз наоборот. Тем не менее, я продолжал с ним бороться. Не то чтобы я хвастаюсь, что я самый крутой в семье, вовсе нет. Просто говорю, как есть.

У меня всегда была эта черта. Я оставался. Не убегал, причем это касается не только папы. Так было везде. В моём детстве было полно людей жестких и вспыльчивых: мама, сёстры, парни с района. И вот с тех самых пор во мне сидело вот это: Что случилось? Кто хочет подраться? Я всегда готов.

Я избрал такой путь. Другие члены семьи избрали себе другой. Санела была эмоциональной. А я был бойцом. Если кто-то подсунет мне дерьмо, я ему это дерьмо верну обратно. Таков мой способ выживать, и я научился не подслащать пилюлю. Говорил всё прямо, ничего вроде: «Ты очень хорош, ты прекрасен, но…». Скорее так: «Контролируй себя, мать твою». Потом уже были последствия. Как-то так. Но я повзрослел. Уверен, что я изменился, когда оказался в Барселоне. У меня появилась Хелена, дети, я стал спокойнее, даже говорил: «Передайте, пожалуйста, масло». Но всё-таки многое во мне ещё оставалось. В те дни я, сжав кулаки, был готов отстаивать свою позицию. Это было в конце весны-начале лета 2010-го года. Чемпионат Мира в ЮАР был уже на носу, а Жоан Лапорта покидал «Барселону».

Они выбирали нового президента клуба, а такие вещи всегда порождают волнения. Людям непросто. Был назначен парень по имени Сандро Россель. До 2005-го года он был вице-президентом и тесно сотрудничал с Лапортой. Но что-то произошло. Теперь ходили слухи, что они были врагами. Поэтому, конечно, все были обеспокоены. Разгонит ли Россель прежнюю банду? Никто не знал. Спортивный директор Чики Бегиристайн подал в отставку ещё до того, как Россель мог бы его уволить. Мне, конечно, было интересно, как это скажется на моём конфликте с Гвардиолой.

Лапорта потратил меня на рекордную сумму, то, что Россель будет стремиться показать ему, что это было глупое приобретение, не казалось чем-то нелогичным. Многие газеты писали, что главной целью Росселя станет мой трансфер. Журналисты понятия не имели, что произошло между мной и Гвардиолой, да и я, собственно говоря, тоже. Но они заметили, что что-то было не так, хотя тут и не нужно быть футбольным экспертом, чтобы понять. Я ходил с опущенной головой, не проявлял на поле обычные для меня эмоции. Гвардиола меня уничтожил. Помню, как Мино позвонил новый президент клуба. Он поведал, что Гвардиола сказал на той встрече.

– Что за хрень этот парень имеет в виду? – спросил он. – Он хочет избавиться от Златана?

– Нет-нет, – ответил Россель. – Гвардиола верит в него.

– Тогда почему он такое сказал?

Россель не мог ответить. Никто, казалось, не мог. А он был новичком. Ситуация была неопределенной. Мы выиграли чемпионский титул и отправились в отпуск. Мне нужен был отдых. Нужно было уехать, поэтому мы с Хеленой путешествовали по Лос-Анджелесу, Вегасу, а в то время шёл чемпионат мира. Я лишь мельком его смотрел. Я был слишком разочарован. Швеции на турнире не было, поэтому и о футболе-то думать не особо хотелось. Я пытался забыть о Барселонском хаосе. Но вечно это не могло продолжаться. Дни шли. Скоро нужно было возвращаться, и вопросы, сколько бы я их не откладывал, снова возникали в моей голове. Что будет дальше? Как я должен поступить? Голова просто гудела, и, конечно, я понимал, что самое очевидное решение в этой ситуации – покинуть клуб. Но я не хотел так просто отказаться от своей мечты. Ни за что. Я решил пахать, как лошадь, на тренировках и стать лучше, чем когда-либо.

Никто не собирался меня сломать. Я бы всем им показал. Но как вы думаете, что произошло? Я не получил шанса кому-то что-то доказать. Я не успел даже бутсы надеть, как меня снова позвал Гвардиола. Кажется, это было 19-го июля. Большинство из них ещё не вернулось с чемпионата мира. Вокруг нас было довольно тихо, и Пеп попытался завести светскую беседу. У него явно была какая-то новость. Он выглядел нелепо, был взволнован. Но он, судя по всему, хотел начать с приятных вещей.

– Как прошел отпуск?

– Хорошо!

– И как ты себя чувствуешь перед новым сезоном?

– Прекрасно. Я готов. Собираюсь выложиться на все сто процентов.

– Слушай…

– Да?

– Тебе стоит быть готовым сидеть на скамейке, – сказал он. И это, как я уже сказал, был первый день. Ещё даже не началась предсезонка. Гвардиола не видел моей игры, даже минуты не видел. И его слова нельзя было понять иначе, чем очередной выпад в мою сторону.

– О’кей, – это всё, что я сказал. – Я понимаю.

– Как ты знаешь, мы приобрели Давида Вилью из «Валенсии».

Давид Вилья был отличной покупкой, вне всякого сомнения. Он был одной из звёзд сборной Испании, которая выиграла Кубок Мира. Но всё же он был вингером. А я играл в центре. Мне бы он никак не помешал.

– А что ты думаешь об этом? – продолжил он.

Мне в голову сначала, кроме поздравлений, ничего не пришло. Но тут меня шибануло: а почему бы не проверить Гвардиолу?

Почему бы не проверить, важен ли ему сам футбол или он думает только о том, как выгнать меня из клуба?

– Что я об этом думаю? – начал я.

– Да.

– Ну, что я буду работать усерднее. Буду пахать как сумасшедший, чтобы заслужить место в команде. Я докажу, что я достаточно хорош, – сказал я, но сам даже и не верил в это.

Я никогда раньше так не подлизывался к тренеру. Моя философия всегда заключалась в том, чтобы моя игра говорила за меня. Говорить, что ты будешь выкладываться на все сто, просто смешно. Тебе платят, чтобы ты выкладывался на сто процентов. Но я просто пытался понять. Хотел услышать, что он скажет. Если бы он сказал «хорошо, посмотрим, как у тебя получится», это бы ещё что-то значило. Но он просто смотрел на меня.

– Я это знаю. Но как мы поступим? – спросил он.

– Я буду усердно работать, и если Вы посчитаете, что я достаточно хорош, я буду играть на какой захотите позиции, под или над Месси. Где угодно. Это Вам решать.

– Я это знаю. Но как мы поступим?

Он всё время повторял одно и то же и ничего осмысленного не произносил. Он так не умеет. Но этого и не требовалось. Я всё понял. Заработаю я место или нет, было совершенно не важно. Это личное. И вместо того, чтобы подойти и сказать, что я ему не нравлюсь, он пытался подсластить пилюлю размытыми фразами.

– Как мы поступим?

– Я буду вести себя, как остальные, буду играть за Месси, – сказал я.

– Я это знаю. Но как мы поступим?

Это было смешно. Я думаю, он хотел, чтобы я ушел, крича, что я не понимаю этого и покидаю клуб. Тогда он сказал бы, что Златан и сам хотел покинуть клуб, что это было моё решение. Может, я и диковат, часто вступаю в споры. Но я знаю, когда нужно сдержаться. С объявления о трансфере я бы не получил ничего, так что я спокойно поблагодарил его за разговор и удалился.

Само собой, я был в ярости. Бесился. Но встреча всё-таки была продуктивной. Я понял, в чем было дело. Он бы не позволил мне играть, даже научись я летать. Вопрос стоял так: смогу ли я ежедневно посещать тренировки, зная, что передо мной стоит вот этот парень. Я засомневался. Может быть, стоило сменить тактику. Я думал об этом. Я всё время об этом думал.

Мы отправились в Южную Корею и Китай для предсезонных сборов, и я даже получил возможность сыграть в нескольких матчах. Но это ничего не значило. Просто ключевые игроки ещё не вернулись с Чемпионата Мира. Я всё ещё был белой вороной, и Гвардиола держал дистанцию. Если ему что-то было нужно, он подсылал кого-то со мной поговорить. СМИ вышли из-под контроля. Всё лето продолжалось: Что происходит со Златаном? Перейдет ли он куда-то? Или останется? Они постоянно ходили за мной, да и за Гвардиолой, по пятам. Его постоянно об этом спрашивали, и что вы думаете он сказал? Что-нибудь прямое, типа «я не люблю Златана и хочу от него избавиться»? Как бы не так. Он чувствовал дискомфорт, и вместе с ним просто уходил.

– Златан сам решит своё будущее.

Полная чушь. Что-то внутри меня уже начало пульсировать. Я был словно под огнём, ярость меня переполняла. И хотелось сделать что-то такое…взрывное. Но…как? Что-то внутри уже зажглось. Я понял, началась новая стадия. Теперь это была не просто война. Теперь началась борьба на трансферном рынке, а это я люблю, ведь на моей стороне лучший из лучших в этом деле – Мино. Мы всё время общались с ним, и решили действовать жёстко. Другого Гвардиола и не заслуживает.

В Южной Корее я встретился с Хосепом Марией Бартомеу, новым вице-президентом клуба. Мы сидели в отеле и разговаривали. Парень хотя бы откровенен.

– Златан, если у тебя есть какие-то предложения, обдумай их, – сказал он.

– Я никуда не уйду. Я игрок «Барселоны». Я останусь в «Барсе».

Хосеп Мария Бартомеу был удивлён.

– Но как мы тогда решим эту проблему?

– У меня есть одна идея, – ответил я.

– Какая же?

– Вы можете позвонить в мадридский «Реал».

– А с чего бы это нам им звонить?

– Потому что если я действительно должен покинуть «Барсу», я хочу перейти в «Реал». Не сомневайтесь, они меня возьмут.

Хосеп Мария Бартомеу ужаснулся.

– Ты шутишь, – выдавил он.

Я посмотрел на него пронзительно серьёзным взглядом.

– Вовсе нет. У нас есть проблема, – продолжил я. – Есть тренер, который недостаточно мужик, чтобы сказать мне, что не хочет меня здесь видеть. А я хочу остаться. Но если он хочет меня продать, ему придется самому сказать об этом, громко и чётко. И единственный клуб, в который я согласен перейти, это мадридский «Реал», как Вы уже поняли.

Я покинул комнату, и переживать было уже нечего. Это была игра ва-банк. Мадридский «Реал». Конечно, это было только начало, провокация, блеф. На самом же деле шли переговоры с «Манчестер Сити» и «Миланом».

Конечно, мне было известно о чудесных преображениях в «МанСити», обо всех этих деньгах, которые посыпались в клуб с тех пор, как арабский шейх стал владельцем команды. «Сити» в ближайшие годы мог бы стать большим клубом. Но мне скоро исполнялось 29. У меня не было времени смотреть на перспективу, так что деньги не стали ключевым фактором. Я хотел в команду, которая может быть хороша прямо сейчас. А клуба с такой историей, как у «Милана», в мире не найти.

– В «Милан».

Сейчас, когда вспоминаю, это кажется невероятным. С того самого дня, как Гвардиола позвал меня, чтобы сказать, что я теперь сижу на скамейке, мы начали жёсткую игру, и, конечно, думали, что выведем этим Гвардиолу и руководство клуба из себя. Такой у нас был план. Идея заключалась в том, что этим ребятам так всё надоест, что они продадут меня дёшево, но я смогу получить хороший личный контракт! У нас была встреча с Сандро Росселем, новым президентом, и мы сразу заметили, что он был в плохом настроении.

Он не понял, в чем была проблема между мной и Гвардиолой. Он видел, что ситуация нездоровая, и собирался продать меня за любую цену. Если он только не собирался уволить тренера. Но он не мог этого сделать. Только не после всех клубных успехов. У Росселя не было выбора. Любил он меня или ненавидел – ему нужно было от меня избавиться.

– Я сожалею, что так вышло. Но всё так, как есть. Может, есть какой-то клуб, в который ты бы хотел перейти?

Мы с Мино начали гнуть ту же линию, что и против Бартомеу.

– На самом деле да. Есть такой клуб.

– Хорошо, просто отлично, – оживился Россель. – А что за клуб?

– «Реал Мадрид».

Он побледнел. Переход звезды из «Барсы» в «Реал» равен государственной измене.

– Это невозможно. Что угодно, но только не это.

Он был потрясен, ну а мы с Мино просто играл свою партию. Я спокойно продолжил:

– Ну, Вы же сами задали вопрос, а я дал Вам конкретный ответ. И я с радостью его повторю: «Реал» – это единственный клуб, в котором я себя вижу. Мне нравится Моуринью. И Вы должны позвонить им и сказать обо всём. Хорошо?

А ничего хорошего на самом деле. Для них не было ничего хуже, и, конечно, мы знали, что Сандро Россель запаниковал. Меня приобрели за сумму, равную 700 миллионам крон. Ему нужно было как-то вернуть свои деньги, но если бы Россель продал меня в «Реал», новый клуб Моуринью, он навлёк бы на себя болельщицкий гнев. Мягко говоря, всё было непросто для него. Он не мог держать меня в команде из-за тренера. И не мог продать в стан злейшего врага. Он потерял нити управления, а мы продолжали давить.

– Думаю, всё должно пройти гладко. Моуринью сам сказал, как сильно он хочет меня заполучить!

На самом деле мы не знали ничего подобного. Это всё была игра.

– Нет, – сказал он.

– Плохо! «Реал» – это единственный клуб, который у нас на уме.

Мы покинули комнату и улыбнулись. Мы продолжали говорить о «Реале». Это была наша официальная позиция. А на самом деле мы вели переговоры с «Миланом». Если бы Россель отчаялся, это не значило бы для «Барсы» ничего хорошего. Но значило бы для «Милана». Самым большим разочарованием для Росселя было продать меня дешевле, чем я был куплен. А мы бы от этого только выиграли. Это был спектакль: что-то было на публику, а что-то происходило за кулисами. Но часики тикали. Трансферное окно закрывалось 31 августа, а 26-го у нас был товарищеский матч непосредственно с «Миланом» на «Камп Ноу». Ничего ещё не решилось. Но в СМИ фигурировало. Везде были какие-то спекуляции на эту тему, и вице-президент «Милана» Галлиани официально заявил, что не покинет Барселону без Ибрагимовича.

На стадионе болельщики размахивали плакатами «Ибра, останься». Ко мне было приковано много внимания. Но в первую очередь это был матч имени Роналдиньо. Он для «Барселоны» бог. Он играл за «Милан», но раньше выступал в «Барсе», где два года подряд признавался лучшим игроком мира. Перед матчем должны были показать клип с его лучшими моментами на большом экране, а он должен был бежать по стадиону круг почёта. Ну вот что за парень…он просто делает, что хочет.

Мы сидели в раздевалке, ожидая выхода на поле. Так странно. Я мог слышать рёв толпы. Гвардиола, как обычно, на меня не смотрел, а я думал: неужели это мой последний матч в этой команде? Что будет дальше? Я понятия не имел. Мы были наготове. И тут Роналдиньо заглянул в дверной проём – ох уж этот Роналдиньо, есть у него харизма. Он один из по-настоящему великих. Все вылупились на него.

– Ибра, – крикнул он, ухмыляясь.

– Да, – ответил я.

– Упаковал чемоданы? Я здесь, чтобы увезти тебя с собой в Милан! – выпалил он, и все засмеялись, как будто это обычное дело: Роналдиньо, пробирающийся в нашу раздевалку. Все посмотрели на меня.

Конечно, у всех были свои подозрения. Но никто их не озвучивал, как раньше. Теперь это повторялось снова и снова. Я должен был выйти в старте. Матч по сути ничего не значил, и перед стартовым свистком мы с Роналдиньо продолжали шутить, мол, ты, что, спятил? Наши фотографии, где мы смеемся на поле, разлетелись повсюду. Но самое страшное было в туннеле на выходе после перерыва. Пирло, Гаттузо, Неста, Амброзини – все звезды звали меня.

– Ибра, ты должен приехать! Ты нужен нам!

«Милан» переживал не лучшие времена. В последние годы в Италии доминировал «Интер», и, конечно, все в «Милане» ждали новой эры славы. Теперь я знаю, что многие игроки, особенно Гаттузо, оказывали давление на руководство.

– Ради Бога, купите Ибру! Нам в команде нужен человек с настоящим духом победителя.

Но это было не так просто. «Милан» не располагал такими средствами, как раньше, а Сандро Россель любыми способами хотел извлечь из моей продажи как можно больше денег. Миллионов 40-50. Но позиция Мино по-прежнему была твёрдой.

– Вы ничерта не получите. Ибра собирается в «Реал». В «Милан» он не перейдет.

– А как насчёт 30?

Время шло, и Россель снижал и снижал цену. Ситуация становилась всё более многообещающей, Галлиани навестил меня и Хелену в нашем доме в горах. Галлиани, старый друг и бизнес-партнер Берлускони, в этом деле был тяжеловесом. Когда дело касается переговоров, он становится той еще сволочью.

Я уже имел с ним дело. Когда я переходил в «Ювентус», он сказал: «Предлагаю или так, или никак». А сейчас «Ювентус» был в кризисе, и у него были все карты. Ситуация перевернулась. Он был под давлением. Он не мог вернуться без меня, особенно после того, что он пообещал. К тому же, игроки и фанаты тоже ждали. Но мы ему помогали. Мы были уверены, что сбили цену. Шло к тому, что всё сложится.

– Таковы мои условия, – заявил я. – Или так, или никак.

Я заметил, как он задумался и вспотел. Условия-то были довольно жёсткими.

– По рукам, – сказал он.

– По рукам.

Мы пожали друг другу руки, а переговоры о моей трансферной стоимости продолжились. Они шли между клубами, так что я нисколько не волновался. Но там развернулась настоящая драма с кучей сопутствующих факторов. Во-первых, время. Оно таяло. Во-вторых, беспокойство продавца. В-третьих, со мной не мог работать тренер. С каждым часом Сандро Россель всё больше нервничал, а моя трансферная стоимость падала. В итоге, я был продан за 20 миллионов. 20 миллионов! Благодаря одному человеку, мой ценник стал меньше на 50 миллионов евро.

Из-за проблем Гвардиолы клуб был вынужден пойти на провальную сделку – просто сумасшествие. Я всё это высказал Сандро Росселю. Хотя мог бы и промолчать. Он знал это, и я уверен, он ночами не спал, проклиная эту ситуацию. Я имею в виду мои 22 гола и 15 передач за сезон в «Барселоне». Тем не менее, моя стоимость упала на почти 70 процентов. Кто был в этом виноват? Сандро Россель всё хорошо знал, и я помню, как мы все стояли в офисе на «Камп Ноу»: он, Мино, я, Галлиани, мой адвокат и Хосеп Бартомеу. Контракт лежал перед нами. Оставалось лишь подписать его, сказать «спасибо» и попрощаться.