Текст книги "Я - Златан"

Автор книги: Давид Лагеркранц

Соавторы: Златан Ибрагимович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Россия, – ответил он. – Против них у нас больше шансов!

Поэтому я остался на скамейке на второй тайм. Вместо меня Лагербек выпустил Маркуса Розенберга, это казалось многообещающе. У испанцев было много моментов во втором тайме, но мы их сдерживали. Я не играл, и из нашей игры что-то пропало. Некий момент непредсказуемости. Я был в отличной форме, и я проклинал своё колено. Твою ж мать. Парни бились до конца, и когда истекли 90 минут, счёт всё ещё был 1:1. Окончание матча было близко, и казалось, что всё сложится хорошо. Мы ободряюще кивали друг другу на скамейке запасных – может, всё-таки получится? Но через две минуты кто-то грязно отобрал мяч у Розенберга, на дальней бровке. Лагербек был в ярости. Грёбаный судья! Очевидный же штрафной был!

Но судья продолжил игру, несмотря на наше негодование. Со скамейки казалось, что арбитр был настроен против нас, люди кричали, шумели, но недолго. Катастрофа всё-таки случилась. Хоан Капдевила, тот самый, что обокрал Розенберга, выдал длинный пас вперед, и Фредрик Стоор попытался его прервать. Но сил уже не было ни у кого, и у него в том числе. Давид Вилья пробежал мимо него и Петтера Ханссона и забил. 2:1. И почти сразу же судья дал финальный свисток. Я однозначно могу сказать, что это было очень сложное поражение.

В матче против сборной России нас раздавили. Боли в колене никуда не ушли, и казалось, что россияне были лучше во всём. Мы покинули этот турнир и было ужасно разочарованы. Всё так хорошо начиналось, а в итоге… слов нет. Но жизнь продолжалась. Ещё до начала чемпионата Европы я узнал, что Роберто Манчини был уволен из «Интера».

Его сменил человек по имени Жозе Моуринью. Я с ним ещё не виделся, но он уже успел произвести на меня впечатление. Впоследствии он станет человеком, за которого я готов был умереть.

Часть 38. «Я был готов умереть за него». Как Моуринью вдохновляет игроков

Я до сих пор не все о нем знаю. Но уже тогда он был «Особенным», поэтому я много о нем много слышал. Говорили, что он был дерзким, из пресс-конференций всегда устраивал шоу, говорил, что думает. Но мне действительно мало что было известно о нем. Вроде как он похож на Капелло, такой же суровый, и с такими же лидерскими качествами. Мне это нравилось. Но кое в чем я все же ошибался. Моуринью – португалец, ему нравится находиться в центре внимания. Игроками он манипулирует, как никто другой. Но это еще ничего не значит.

Этот парень многое перенял у Бобби Робсона, некогда капитана английской сборной. Робсон тогда тренировал лиссабонский «Спортинг», и ему нужен был переводчик, которым, так уж случилось, стал Моуринью. У него с языками было все в полном порядке. Однако вскоре Робсон сообразил, что Моуринью хорош и в других амплуа. Он схватывал все на лету, все идеи и мысли впитывал в себя, как губка. Однажды Робсон попросил его подготовить отчет о команде соперника. Не знаю, что уж он там ожидал. Что там этот переводчик может знать? Но Моуринью, судя по всему, подготовил высококлассный анализ.

Робсон просто обалдел: парень, который никогда не был профессиональным футболистом, подготовил лучший материал, который ему приходилось видеть. «Черт, а этот переводчик не так прост!», – наверное, пронеслось у него в голове. Когда Робсон сменил команду, он забрал Моуринью с собой, и тот продолжал учиться, теперь уже не только тактике, но и психологии. Пока сам не стал тренером. Это случилось в 2002-м. До этого он был никому не известен. Для масс он был просто «переводчиком». А «Порту», который он принял, был самым популярным клубом Португалии.

Но давайте будем смотреть правде в глаза: все-таки не великим клубом. Прошлый сезон они завершили в середине турнирной таблицы. Да и что такое португальская лига? Не знаю даже, с чем сравнить. На «Порту» никто не ставил, особенно в Лиге Чемпионов. Но Моуринью привнес в команду нечто новое: детальный анализ соперника. Что еще? Я не знал. Но я выяснил это позже: в то время он много говорил о передвижениях на футбольном поле, когда атакующая команда должна уметь за максимально короткий промежуток времени быстро перейти из атаки в оборону.

Эти секунды очень важны. В таких случаях любая маленькая тактическая ошибка, любое неверное движение могут обернуться катастрофой. Моуринью изучал эти аспекты тщательнее любого другого в футболе. Он пытался научить игроков мыслить аналитически, и как можно быстрее. «Порту» стал мастером в этом деле. Они не только стали чемпионами Португалии, но и выиграли Лигу Чемпионов, оставив позади «Манчестер Юнайтед» и «Реал», клубы, где один игрок зарабатывал столько же, сколько вся команда Моуринью. Но это не помешало ему и его подопечным стать лучшими в Европе.

Это стало просто бомбой: Моуринью тут же стал самым желанным тренером в мире. Шел 2004-й. Роман Абрамович, российский миллиардер, только приобрел «Челси» и начал вкладывать в клуб деньги. Первым и самым значимым приобретением россиянина стал Моуринью. И что вы думаете, как его приняли в Англии? Иностранец все-таки. Португалец. Снобы-журналисты постоянно доставали его вопросами, и на одной из пресс-конференций он сказал:

«Я не какой-то парень из ниоткуда. Я выиграл Лигу Чемпионов с «Порту». Я особенный».

Так его и стали называть.

В Британских СМИ его отныне именовали «The Special One». Причем поначалу скорее чтобы поддеть, нежели уважить. Этот парень же всех бесит. И не только потому, что он выглядит, как кинозвезда. Он говорил провокационные вещи. Он знал себе цену и иногда мог яростно отстаивать свою точку зрения. Когда он подумал, что Арсен Венгер из лондонского «Арсенала» копирует игру его «Челси», он назвал француза «одним из тех парней, которые держат у себя дома бинокль и любят заглядывать в окна других семей». Вокруг Моуринью всегда происходили какие-то скандалы.

Но он был горазд не только языком болтать. Когда он пришел в «Челси», клуб 50 лет не видал титула победителя АПЛ. А с Моуринью они выиграли чемпионат два года подряд. Моуринью – Особенный. И теперь он направлялся к нам. Зная его репутацию, я с первых минут ждал жестких указаний. Но прямо во время Чемпионата Европы мне сообщили, что Моуринью хочет мне позвонить. Что могло случиться?

Он просто хотел поболтать. Сказать, как круто будет работать вместе, что он с нетерпением ждет встречи со мной. В общем, ничего примечательного, кроме того факта, что он говорил на итальянском. Я не врубился. Он же никогда итальянские команды не тренировал. Но говорил он даже лучше меня. Говорили, что он язык за 3 недели выучил, или около того. Как так-то? В общем, мы перешли на английский, обсудили еще кое-какие вопросы, и тут я понял, что он нервничает. Вопросы были самыми разными, а после игры с испанцами я получил смс-ку.

Я часто их получаю. Но эта же была от Моуринью. «Хорошо сыграл», – написал он мне, после чего дал несколько советов. Я был в шоке. Такого раньше еще не было. Смс-ка от тренера! Я к тому, что это же была игра сборной, его это не касалось. Но он переживал, я ответил, и понеслось. Черт побери, Моуринью следит за моей игрой! Я прямо почувствовал, как меня ценят. А может, не такой уж он и суровый.

Я понял, зачем он посылал мне сообщения. Хотел меня подбодрить. Расположить к себе. И я мгновенно его полюбил. Мы подружились. Мы отлично понимали друг друга, и я сразу понял, что это парень очень много работает. Вдвое больше всех остальных. 24 часа в сутки смотрит футбол и составляет свои отчеты. Никогда еще не встречал тренера с таким огромным багажом информации о соперниках. И это не поверхностные сведения, мол, играют они так-то так-то, тактика у них такая-то, держать нужно того-то, нет. У него было все, каждая деталь, вплоть до размера обуви третьего вратаря. Сразу складывалось впечатление: этот парень знает свое дело.

Но вживую мы встретились не сразу. Сначала было Евро, затем отпуск. Я не знал, чего мне ожидать. Я видел много его фотографий. Он был элегантен, уверен в себе, но несмотря на это я был удивлен, когда мы-таки увиделись: у него был небольшой рост и плечи, плюс к этому рядом с другими игроками он выглядел просто маленьким.

Но несмотря на это, его как бы окружало невидимое вибрационное поле. Он построил людей в шеренгу, причем это коснулось и парней, считавших себя «неприкасаемыми». Несмотря на то, что он едва доставал им до плеч, он не пытался подстроиться. Он сразу перешел к делу и сурово произнес: с этого момента это вы делаете вот так, а это – вот так. Понятно? Все были напряжены, следили за каждым его словом. Нельзя сказать, что они его испугались. Это все-таки не Капелло. Он установил связь с игроками посредством смс-сообщений и электронных писем, его интересовало то, как поживают наши жены и дети, да и к тому же, он никогда не кричал. Каждый понимал: он занимается своим делом. Он очень много работал, чтобы подготовить нас. Он строил нас перед играми. Что-то вроде театра, или психологической игры. Он мог нам показывать видео, где мы играли плохо, и говорить: «Посмотрите! Какой кошмар! Безнадежно! Это не можете быть вы. Это скорее ваши братья, или ваши плохие клоны». И мы кивали головой, мы соглашались. Нам было стыдно.

«Я не желаю видеть вас такими сегодня!» – продолжал он.

«Нет-нет, – думали мы, – такого более не повторится».

«Будьте на поле голодными львами! Будьте воинами!» – продолжал он.

«Только так и никак иначе!» – кричали мы ему в ответ.

«Сначала вы должны быть вот такими…» – говорил он, ударяя кулаком по ладони. – «А потом…»

Он выкинул доску! Да так выкинул, что она вылетела из комнаты, адреналин вскипел в нас, и мы вышли на поле, как разъяренные звери. Подобное происходило у нас постоянно, неожиданные вещи, которые подстегивали нас, и я чувствовал все больше и больше, что этот парень отдается команде полностью. Поэтому я готов был на все ради него. Эта была его отличительная черта. Люди за него были готовы убивать. И это не было пустыми разговорами. Этот парень мог опустить всего парочкой слов, к примеру, зайдя в раздевалку абсолютно спокойным и сказав:

«Ты сегодня полный ноль, Златан, полный ноль. Ты нихрена не сделал».

И в такие моменты, я не кричал что-либо в ответ.

Я не защищался не потому, что я был напуган или имел чрезмерное уважение к нему. Просто он был прав. Я не справился с задачей, и для Моуринью не имеет никакого значения, каким ты был вчера или позавчера. Самым важным был день сегодняшний. Сейчас тебе говорили: «Убирайся отсюда, иди играть в футбол».

Вспоминается матч против «Аталанты». На следующий день я должен был получить награду лучшего легионера и лучшего игрока Серии А, но после первого тайма мы проигрывали 0:2, а я словно растворился на поле. В раздевалке ко мне подошел Моуринью.

– Награды завтра получаешь, да? – спросил он.

– Эм, да, – ответил я.

– Знаешь, что тебе следует сказать, когда ты получишь эти награды?

– Нет, что?

– Тебе должно быть стыдно. Ты должен покраснеть. Тебе следует знать, что ты даже не наиграл даже на самый дерьмовый приз. Разве можно вручать награды тем, кто так ужасно играет. Ты должен подарить свою награду маме или кому-нибудь другому, кто заслужил ее больше, – сказал он.

У меня в голове крутилось: «Я покажу ему, он увидит, что я достоин этих наград, пусть просто подождет второго тайма. Кровь из носу я выйду, и все ему докажу. Я снова буду на коне».

И вот так всегда. Он то поднимал меня до небес, то с треском сбрасывал вниз. Он был мастером в манипулировании командой, и меня тогда по-настоящему беспокоила только одна вещь – выражение его лица во время нашей игры. Что бы я на поле ни делал, какие бы голы ни забивал, его лицо не выражало никаких эмоций. Никаких тебе улыбок или жестов – вообще ничего. Как будто ничего и не происходило вовсе, как будто это была вялая игра в середине поля, но тогда я был в самой лучшей своей форме. У меня получались невероятные вещи, однако на Моуринью это не производило ровным счетом никакого впечатления.

К примеру, мы играли против “Болоньи”, и на 24-й минуте бразилец Адриано пофинтил на левом фланге и сделал острую передачу низом в штрафную. Прострел получился сильным и не особо удобным: мяч летел слишком низко, чтобы ударить головой и слишком высоко для удара с лета. К тому же, меня хорошо прижали в районе штрафной. Однако я сделал один шаг вперед и ударил пяткой. Это было похоже на удар из каратэ, просто бац, и прямиком в сетку. Безумие какое-то. Позднее этот гол признают голом года. Толпа взревела от сумасшествия, люди повскакивали, стали кричать и аплодировать, все, даже Моратти в VIP-ложе. Но Моуринью, что же сделал он? Он стоял там в своем костюме, руки в карманах, с каменным выражением лица. «Что за черт творится с этим человеком?» – подумал тогда я. Если его не трогают подобного рода вещи, что его может впечатлить тогда вообще?

Я решил поговорить об этом с Руи Фария. Он тоже португалец. Тренер по физподготовке и правая рука Моуринью. Эта парочка следует друг за другом из клуба в клуб и знают друг друга очень, очень хорошо.

– Объясни мне одну вещь, – сказал я ему.

– Да, хорошо.

– Я забивал голы в этом сезоне, которые, честно говоря, даже я сам не могу понять, как получались. Я не думаю, что Моуринью доводилось видеть что-то подобное до этого. Но несмотря на это, он просто стоял как статуя.

– Не бери это на свой счет, парень, – сказал Руи. – Он вот такой. Он не реагирует на все так же, как все остальные.

Ну, может, и так. Хотя… Даже если мне придется совершить чудо, я оживлю эту статую. Так или иначе, я заставлю этого человека радоваться.

«У меня закралось подозрение: я не выиграю Лигу Чемпионов с «Интером». Я – Златан. Часть тридцать девятая

Лига Чемпионов переросла у меня в идею-фикс. Начался новый сезон, болей в колене стало меньше, я один за другим забивал отличные голы, и у нас практически сразу появилось ощущение, что мы и в этом году завоюем титул чемпионов Италии. Скажу прямо: скудетто уже не казалось чем-то запредельным. Я уже выигрывал его четыре раза, и меня называли лучшим игроком сезона. Ключевым турниром становилась Лига Чемпионов. Далеко я в ней не доходил. В 1/8 финала этой ЛЧ мы играли против «Манчестер Юнайтед».

Они были одной из лучших команд в Европе. «МЮ» был действующим на тот момент обладателем трофея, и их цвета защищали Криштиану Роналду, Уэйн Руни, Пол Скоулз, Райан Гиггз и Неманья Видич. Но никто из них не тащил игру на своих плечах, никто не превносил решающий фактор. Скорее, наоборот: чувствовалось, что «Юнайтед» – это команда. Не было игрока, который значил больше, чем команда. Не было тренера, который проповедовал эту философию усерднее, чем Алекс Фергюсон… сэр Алекс Фергюсон, думаю, так правильнее. Все знают сэра Алекса. В Англии он подобен Богу. Он никогда не выматывает своих звёзд, он их ротирует.

Фергюсон был работягой из Шотландии. Когда он пришёл в «МЮ» тренером, в 1986 году, это был заурядный клуб. Было похоже, что их звёздные дни были позади. Порядка не было, игроки нарушали режим, напивались. И это было нормой. Но Фергюсон начал воевать с этим, иначе не скажешь. Пиво они пьют, ишь ты! Он привил парням дисциплину. Он выиграл 21 трофей с клубом и стал рыцарем в 1999 году, когда «Юнайтед» в одном сезоне выиграл титул чемпиона Англии, кубок Англии и Лигу Чемпионов. Вот и представьте себе соперничество между таким мужиком и Моуринью. Только об этом речь и шла.

Моуринью против сэра Алекса. Криштиану Роналду против Златана. Про нас писали очень много. Мы ведь ещё и для Nike рекламу вместе снимали, где у нас была дуэль. Финты, жонглирование мячом, голы. И Эрик Кантона в роли ведущего. Но я его не знаю, мы никогда не встречались во время записи. Снимали каждого по отдельности. Меня особо не волновало внимание со стороны СМИ.

Я полагал, что у нас есть шансы против них. Моуринью нас готовил самым тщательным образом. Но первый матч на Сан-Сиро был разочарованием. Мы сыграли вничью, 0:0, и я толком в игру не вошёл. Британские газеты написали кучу дерьма после этого. Но это была их проблема, не моя. Пускай продолжают писать, что им заблагорассудится, плевать. Однако я действительно хотел победить в ответном матче, на Олд Траффорд, и продолжить борьбу в Лиге Чемпионов. Я чувствовал что-то внутри себя. Помню, как я выбежал на стадион, и услышал аплодисменты, смешанные со свистом.

Нервное напряжение витало в воздухе. Моуринью надел чёрный костюм и чёрное пальто. Он выглядел серьёзным, и, как обычно, не садился. Он стоял у бровки, смотрел за игрой, как генерал на поле битвы, и несколько раз болельщики пели (или кричали): «Садись, Моуринью!» А он просто отмахивался.

Он кричал: «Вперёд, помогите Ибре!» Я был практически в одиночестве впереди, и меня хорошо держали. От меня многое зависело, и так было на протяжении всего сезона. Моуринью играл в 4-5-1, где единственным форвардом был я. Поэтому я находился под давлением, ведь надо было забивать голы. И мне нравилась такая ответственностью.

Но «Юнайтед» действовали острее, резче. Я словно действовал отдельно от команды, и меня всегда держали не поодиночке. Я проклинал всю ситуацию. А хуже всего то, что уже на четвёртой минуте Райан Гиггз подал угловой, и Видич забил головой. 1:0. Ушат холодной воды. Весь Олд Траффорд встал и прокричал:

«Ты больше не Особенный, Моуринью».

Моуринью и меня освистывали громче всех. Игра продолжалась, а факт оставался фактом: чтобы пройти дальше, нам нужен был один гол. Счёт 1:1 был бы в нашу пользу, и я начал сиять. Игра шла лучше, и через полчаса после начала игры я замыкал длинную передачу головой, в штрафной. Мяч отскочил от земли, попал в перекладину, и от неё отлетел за лицевую. Опасный был момент, и я чувствовал, что мы забьём, момент следовал за моментом. Хороший шанс был у Адриано, но гола не случилось. А потом Уэйн Руни получил мяч рядом со штрафной, навесил на Криштиану, и тот головой отправил мяч в ворота. 2:0, и это уже было просто отвратительно. Время шло, у нас не получалось даже сократить разрыв, и играть было тяжело. Ближе к концу матча весь стадион пел: «Пока, Моуринью. Это конец». Я хотел бить ногами по земле и сломать что-нибудь ценное. Помню, как вошёл в раздевалку. Моуринью пытался нас приободрить. Сказал, что теперь надо сфокусироваться на чемпионате. Перед матчем и во время матчей он выглядит, как скала. Иногда он анализирует наши поражения несколько дней, после чего так критикует нас, что мы больше никогда не повторили бы таких ошибок. Но в такой ситуации, на нас сваливать нечего, это просто бесцельно. Мы были итак расстроены случившимся.

Со стороны выглядело так, как будто каждый из нас готов убить. И тогда я подумал, что во мне разрасталось желание, что нужно двигаться дальше. Я ведь неугомонный, двигаться вперёд надо всегда. Я уже ребенком часто менял школы, дома, клубы. Я к этому привык. Так вот, значит: сидел я в раздевалке, смотрел себе под ноги, и у меня закралось подозрение: я не выиграю Лигу Чемпионов с «Интером». Я думал, что команда не слишком хороша. Уже в первых послематчевых интервью я намекал на это. На один из вопросов вместо «да, конечно, мы обязательно выиграем в следующем году» я ответил честно.

– Сможете ли Вы выиграть Лигу Чемпионов, если останетесь в «Интере»?

– Я не знаю. Посмотрим, – ответил я, и фанаты сразу начали что-то подозревать.

Это положило начало всеобщему напряжению. Я поговорил с Мино. «Хочу двигаться дальше», – сказал я. «Хочу в Испанию». Он точно понял, о чём я говорю. Испания означает «Реал» или «Барселону». Перейти в «Реал» было, конечно, соблазнительно. У них замечательные традиции, и у них играли Роналдо, Зидан, Фигу, Роберто Карлос и Рауль. Но я всё-таки больше склонялся в сторону «Барселоны». Они играли великолепно, и у них играли Лионель Месси, Хави, Иньеста.

Но как это организовать? Это непросто. Нельзя просто сказать: хочу в «Барсу». Не потому, что это разрушит мою репутацию в «Интере». Это было бы подобно объявлению, что я могу играть бесплатно. Так себя предлагать нельзя. А потом руководство поймёт, что тебя можно будет купить по более низкой цене. Нет, клуб должен сделать шаг тебе навстречу. Руководство должно ощущать, что хочет купить тебя за любые деньги. На самом деле, это не было огромной проблемой.

Проблемой были мой статус и мой контракт в Италии. Я был слишком дорогим. Я был игроком, который не мог уйти. Я многое об этом слышали. Я в «Интере», Кака в «Милане», Месси в «Барсе» и Криштиану Роналду в «МЮ». Полагали, что с нашими контрактами никто не шёл в сравнение. На наших ценниках была написана слишком большая сумма. Даже Моуринью высказался по этому поводу: «Ибра остаётся. Нет клуба, у которого есть нужная сумма. Никто не выложит сотню миллионов евро». Звучало абсурдно.

Я слишком дорог для рынка? Гребаная Мона Лиза, которую нельзя продать? Ситуация была тяжелой. Наверно, это было глупо – в открытую говорить со СМИ. Полагаю, надо было говорить то же дерьмо, что и остальные: я навсегда останусь в своём клубе, бла-бла-бла.

Но я так не могу. Я не могу врать. Моё будущее было неопределённым, и я так и сказал. Конечно, это многих взбесило, особенно фанатов, для которых это было сродни предательству. Или чему-то в этом духе. Многие начали беспокоиться. Дескать, он мотивацию потерял? Подобные разговоры возникли, когда я сказал: «Я хотел бы попробовать что-то новое. Я в Италии уже пять лет. Я люблю техничный футбол, а в такой играют в Испании».

Не было никакой хитроумной тактики и никаких трюков, чтобы покинуть команду. Галимая честность. Но это было непросто для игрока моего уровня, а я был самым важным игроком «Интера». И никто не хотел, чтобы я уходил. Много шума и волнений возникало каждый раз, когда я заговаривал об этом. Возможно, просто зря время убили. Предложений не было, и дешевле я не становился. Конечно, мне нужно было что-то новое. На игру это не влияло. Я был полностью готов, даже лучше, чем обычно. Я продолжал делать всё, чтобы заставить Моуринью среагировать.

Например, мой гол «Реджине».

Я владел мячом почти от самого центра, прошёл трёх защитников. Болельщики наверняка ожидали, что я пробью сильно. Но я видел, что вратарь вышел слишком далеко, зафиксировал этот образ, эту идею, и подсёк мяч левой ногой. Он перелетел через кипера. Идеальнее быть просто не могло. Мяч по красивой дуге залетел в верхний угол, весь стадион радовался. Кроме, конечно же, Моуринью, который, немного нахмурившись, стоял в своём сером костюме и жевал жвачку. Словом, как всегда. Как бы то ни было, этот гол был лучшим среди других моих голов, и я догнал Марко Ди Вайо из «Болоньи» в борьбе за звание лучшего бомбардира лиги. Это значимо в Италии – быть ведущим голеадором, я начал фокусироваться на этом. Такой вызов мне и был нужен. Я действовал впереди так агрессивно, как никогда. Больше тиффози бомбардиров никто не любит.

И никто не любит бомбардиров, которые хотят покинуть свой клуб. Не помогло и моё объявление после матча:

– Я полностью сосредоточен на завоевании титула в этом году, но насчёт следующего сезона мы ещё посмотрим.

Без слов понятно: напряжение подскочило. Что с Иброй? Что происходит? До конца этого тупого сезона ещё было долгое время. Никакой конкретики не было. Но газеты уже спекулировали на тему. Говорили о тандеме меня и Криштиану Роналду в «МЮ». А может, кого-то из нас купит «Реал»? А смогут ли они это себе позволить? Слухи не прекращались. Например, поговаривали о том, что «Реал» предложить обмен, и за меня отдадут Гонсало Игуаина.

В таком случае раскошеливаться сильно клубу не придётся, частью цены становился бы Игуаин. Но это были только слухи, пустая болтовня. Невзирая на то, что это неправда, весь этот трёп оказывал влияние. Многие хотели поставить меня на место. Нет игрока важнее, чем клуб; Ибра неблагодарен, Ибра – дезертир. Говорили всякое, но мне было плевать.

Я отрывался. В компенсированное время матча против «Фиорентины» я отлично пробил штрафной.

109 км/ч – с такой скоростью мяч издалека залетел в ворота. Мы были близки к очередному скудетто. Но у любой медали есть две стороны. Чем лучше я играл, тем больше беспокоились болельщики о моём желании уйти из «Интера». Перед матчем с «Лацио», 2 мая 2009 года, атмосфера на стадионе уже была взрывоопасной. Когда-то Ультрас вывешивали плакат «Добро пожаловать, Максимилиан». Они могли показать свою любовь. Но они могли и ненавидеть – и не соперников, а игроков своей команды. Я почувствовал это сразу же, как выбежал на поле. Сан-Сиро находился в точке кипения.

Всю неделю в газетах писали о том, что я хочу уйти из команды и попробовать что-то новенькое. Такого не упустишь. В начале матча я продирался к штрафной площади. Боролся за мяч, но не мог его выцарапать. В таких ситуациях фанаты аплодируют, мол, молодец, попытался. А сейчас Ультрас меня освистывали. Какого хрена? Мы тут работаем в поте лица, мы на вершине таблицы, а вы вот так, значит! Да кто вы такие после этого? Я пытался их утихомирить, приложив палец ко рту. Лучше не стало. Перед перерывом счет не был открыт, хотя мы давили, и фанаты начали освистывать всю команду, и это добавило мне адреналина.

Я им покажу. Как я говорил, я играю лучше, когда я злой. Помните: если вы видите меня в ярости, не беспокойтесь. Да, я могу сделать глупость и получить красную. Но чаще это хороший знак. На желании наносить ответный удар строилась вся моя карьера. Во втором тайме я получил где-то за 15 метров до штрафной, развернулся, рванул вперёд, ушел от защитника и пробил между защитниками. Со злости получился удар, и гол был неплохим. Но люди говорили не об этом забитом мяче.

А о моём жесте. Я не праздновал. Я бежал к центру поля лицом к Ультрас, и держал палец у рта, словно тем самым говоря: «Заткнитесь!» Это был мой ответ на всю эту хрень. Я забиваю, а вы свистите. Мой жест стал центральным моментом матча. Это было чем-то новым.

Началась публичная схватка между фанатами и главной звездой команды. А на бровке стоял Моуринью, от которого, разумеется, никакого победного жеста. А чего ещё ожидать от него? Но он был со мной согласен: неправильно освистывать свою команду. Он пальцем показал на голову, дескать, вы там все идиоты на трибунах. Конечно, всё стало только напряженнее, стадион прямо-таки рычал. Но я продолжал играть хорошо. Мною двигала ярость. Одна из моих передач вперёд стала голевой. Я доминировал на поле и был рад, когда судья дал финальный свисток. Но это был не конец. Как только я ушёл с поля, мне сказали, что некоторые лидеры Ультрас ждали меня в раздевалке. Понятия не имею, для чего.

Но вот они, человек семь или восемь в проходе. И они явно не перекинуться парой фраз хотели. По ним было сразу видно, что они с улицы, как и я: они прямо-таки излучали агрессию. Вокруг меня все занервничали, и мой пульс подскочил до 150. Это выводило из себя. Но я сказал себе: нельзя испугаться сейчас. Там, откуда я пришёл, не отступают. Я подошёл к ним и сразу увидел, что им стало некомфортно, но они повели себя нагло. Какого рожна Ибра подходит к нам?

– Что, у людей ко мне есть претензии? – спросил я.

– Ну, да, многие из них злы… – начали они.

– Так скажите им спуститься на поле, и там мы и поговорим, один на один!

Потом я ушёл, хотя сердце ещё стучало. Но было приятно. Я справился со стрессом. Я постоял за себя. Однако дерьмо не прекратилось. Фан-клуб потребовал официальную встречу. Да ладно! Зачем с ними встречаться? Мне-то что? Я футболист. Фанаты могут быть верны клубу, и это замечательно. Но карьера футболиста коротка. Он преследует собственные интересы. Он переходит в разные клубы. Фанаты это знали, я это знал. Я им сказал: извинитесь на вашем сайте за свои освистывания, и я буду доволен. Мы замнём это. Ничего не произошло. Ультрас решили, что они не будут освистывать меня. Но и аплодировать тоже не будут. Сделают вид, что меня нет вовсе. Я подумал: ну и удачи вам в этом.

Меня всегда было трудно игнорировать. Я был в форме, а разговоры вокруг не прекращались. Он уходит? Или остаётся? Кому-нибудь хватит на него денег? Как перетягивание каната какое-то. Не хотелось при этом оставаться в стороне. Не хотелось становиться одним из тех, кто остаётся в клубе с поджатым хвостом. Это была игра нервов. Я позвонил Мино. Есть ли какие-то предложения? Что-нибудь вообще происходит? А ничего не происходило. Становилось очевидно, что на меня будет затрачена рекордная сумма денег. Да даже в этом случае я бы игнорировал СМИ. Но не так всё просто. Ведь всё из-за меня и происходило. Я постоянно контактировал с Мино, всё больше надеясь на переход в «Барселону». Они выиграли Лигу Чемпионов в том году, победив «Манчестер Юнайтед» со счётом 2:0. Голы забили Это’о и Месси. Я подумал: этот клуб для меня. Я названивал Мино.

– Ты чем там занимаешься? Дрыхнешь?

– Пойди-ка ты нахрен, – ответил Мино. – Ты дерьмо. Тебя никто не хочет покупать. Придётся возвращаться в «Мальмё».

– Пошёл ты!

Понятно было, что он делал всё, что мог, чтобы разрешить эту ситуацию. И не потому, что он был на моей стороне. Ведь это сделка, о которой мечтали мы оба. Конечно, она могла провалиться, и кроме разгневанных вконец Ультрас и руководителей «Интера» мы бы ничего не добились. Но, с другой стороны, это могла быть величайшая сделка всех времён, и мы подготовились к игре, где ставки были высоки.

Тем временем я продолжал играть за «Интер». Мы уже обеспечили себе скудетто. Но я очень хотел стать лучшим бомбардиром. Выиграть Capocannoniere (прим.пер. – приз лучшему бомбардиру серии А) значило вписать своё имя в историю. Ни один швед со времён Гуннара Нордаля в 1955 году не добивался этой чести. У меня был шанс, хотя это ещё не было решено. На вершине бомбардирской гонки борьба была плотной. Вровень шли Марко Ди Вайо из «Болоньи» и Диего Милито из «Дженоа». Моуринью был тут не при делах, он тренировал всю команду. Но он в раздевалке тогда сказал:

– Теперь мы должны помочь Ибре стать лучшим бомбардиром.

И все сказали мне, что помогут. Публично.

Но Балотелли оказался той ещё сволочью. В одном из последних матчей он получил мяч в штрафной, и я бежал рядом. Я был абсолютно открыт в великолепной позиции. А Балотелли продолжал держать мяч, и я посмотрел на него. Что же ты делаешь? Не собираешься мне помогать, значит? Я был зол, но что уж там, молодой ведь парень был. Он забивал голы. Не мог ведь я прямо там начать орать на него, но я был очень сердит, как и вся скамейка. Что за чёрт? Забивать гол, когда у Златана отличная позиция? Я подумал, если всё так и будет, ну нахрен эту золотую бутсу. Спасибо тебе, Балотелли. Но я переборол это.