Текст книги "Любовь красное и белое"

Автор книги: Давид Беньковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Что ты вчера носил? – иду я самым простым путем.

– Ее здесь нет. – Малыш оглядывает комнату. – Нет. – И разводит ручками. – Наверное, мама ее в стиральную машину бросила.

Иду в ванную, заглядываю в стиральную машину, чтобы достать то, что он вчера надевал. А тут сюрприз – машинка вся заполнена вещами Малыша. Черт побери! Что выбрать?

– Малыш! Викторек! – даже так к нему обращаюсь. – Иди сюда. Скажи, что ты вчера надевал? – Он у меня умница, наверняка поможет отцу.

– Вот это и это. – Малыш быстро находит вчерашние вещи. Отлично! Не придется по шкафам лазать.

– Ну, надевай это, Викторек, – говорю, указывая на вещи, вытащенные из стиральной машины.

– Но, папа, они же грязные, – неуверенно возражает он. – То, что лежит в стиральной машине, нужно стирать.

Когда ему говоришь, чтобы он перестал бросать за диван клецки, он словно не понимает. Ничего не понимает. Как недоразвитый. Бросает и бросает, и смотрит, как они летят и как падают на пол. Беспорядок устраивает! А когда я вынимаю из стиральной машины его вещи, он соображает, что они там для стирки лежат и их не надо надевать. Настоящий цирк с этими детьми!

– Виктор, это защитная одежда, специально испачканная, – серьезно говорю я. – Солдаты носят такую одежду, чтобы их не было видно. Надень, будешь в защитной форме ходить.

Малыш открывает от удивления рот, берет вещи, что мы вынули из стиральной машины, и идет в свою комнату. А я остаюсь и тоже надеваю то, во что был одет вчера, потому что лень мне в шкафах копаться. Выхожу из ванной комнаты, а Малыш уже меня поджидает с книжкой.

– Пап, почитаешь мне?

Хватаюсь за голову. Нет, только не это! Такие слова появляются на моем мониторе и пульсируют красным. Только не это! Я знаю, знаю, что Современный Мужчина читает своим детям, сажает их на колени и читает. Я тоже несколько раз так с Малышом сидел. Читал, читал, и вдруг у меня глаза начали слипаться, а я продолжал читать, губы сами собой двигались, а я спал. Кончилось все тем, что я услышал, как Малыш меня спросил: «Папа, ну что же ты остановился?» – а я действительно на полуслове замолк. Так что с Малышом надо двигаться, что-то делать, иначе Сладостная Дремота придет.

– Послушай, Малыш, а давай в футбол поиграем, – предлагаю я.

Два раза повторять не приходится. Он бежит в комнату и возвращается с мячом. Нравятся Малышу наши, мужские игры. Нравится нам завалиться на ковер, побоксировать, но чаще мы бегаем или скачем на лошадях, галопируем. Наваливаемся друг на друга, кувыркаемся, деремся. Так, как я с Делом и Отцом в одном лице играл!

Только когда Майка это видит, все время повторяет: «Сейчас что-нибудь себе сломаете, Викторек может ушибиться, это не ринг, вы не во дворе!» – и прочие бабские речи. Дело обычно заканчивается шишками и синяками, Малыш в слезах, но все равно здорово. Должен же он настоящим мужчиной стать.

А когда он себе лоб разбивает об угол стола и плачет, и кровь льется, я его умею успокоить, не ношусь с ним, не сдуваю пылинки, а просто говорю, что он не баба, чтобы хныкать, что на нем брюки, что он же не девчонка и должен держать себя в руках. И успокаивается! Потому что не хочет быть девчонкой! Помню, так и Дед поступал, и это очень мне помогало, потому-то я и стал настоящим мужчиной, а уж точно не слабаком и молокососом. Парень, без сомнения, должен чувствовать отцовскую, мужскую руку, чтобы возмужать, окрепнуть!

Мяч выкатываем в гостиную. Я беру его и иду на кухонную половину нашей гостиной. А Малыш за мной, пытается его отнять. Я довольно сильно ударяю. Мяч отбивается от стены у окна и оказывается на кухне. Малыш бежит за ним. Снова выкатывает его в гостиную. Я его перехватываю и снова сильно ударяю по нему, так что он оказывается в нашей спальне. Малыш достает его и делает высокую подачу, и мячом попадает в люстру. Лампа слегка мигает, но мы, не обращая на это внимания, бежим в комнату Майки и сталкиваемся. Я успел поймать Малыша, потому что он летел на угол стола, и фингал был бы ему обеспечен, а если Майка это увидит, то опять раскудахтается. Но я его поймал, и он, счастливый и смеющийся, снова ударяет по мячу в направлении холла. В холле мне особенно нравится мяч гонять – там стены голые, ни во что не угодишь, и прекрасно отбивается. Мяч отскакивает от стены и попадает в плазменный экран телевизора. Все на месте. Тогда Малыш подбегает ко мне сзади и как даст по мячу, что со стены слетает какая-то мазня, которую Майка повесила – она любит искусство, а я, само собой, даю ей денег, ведь это как-никак вложение капитала. Грохот стоит. Ну ничего, повесит снова. А мы бежим на кухню – мяч уже там. Я настигаю его первым и как дам по нему со всей силы. Мяч громко отбивается от стены, и вдруг мы слышим звон бьющегося стекла. Выглядываем и видим выбитое стекло двери в комнату для гостей, в которой Дед живет. Я же говорил, повторял, что не надо вставлять стекла в двери, нужно установить цельные дверные полотна. А Майка на мои возражения заявляла, что это не двери в ванную, и заказала с декоративными стеклами. И вот результат – разбилось! Будет теперь возмущаться, сразу поймет, что мы играли, а она ведь предупреждала – так все и кончится.

Мы в оцепенении смотрим друг на друга.

– Маме это не понравится, – грустно говорит Малыш. – Ну и удар! – И с одобрением кивает.

– Не понравится. Но что ж поделаешь! – соглашаюсь я. Мне тоже не до смеха, поскольку придется взять щетку, совок и подмести пол, навести порядок. А ведь я мог посидеть, полдня мог спокойно посидеть! Жутко не люблю подметать – мусор очень трудно собрать в совок, а меня это раздражает! И вообще, щетка и совок должны иметь дистанционное управление!

Кое-как убрались. Только как Дед отреагирует, когда увидит, что в двери его комнаты больше нет стекла? Может, сказать, что мы с Малышом фехтовали и я угодил в стекло саблей? Такое объяснение наверняка Деду понравится, он за возрождение традиций, за воспитание в Малыше, как он любит повторять, патриотизма и мужественности.

Но что мне с Малышом делать дальше, не знаю. Ясно, посидеть мне не удастся. Не получится сегодня на диване посидеть. И важных дел полно. Юридическую газету надо просмотреть, уточнить соответствие наших заключений законодательным актам и параграфам. Важные мужские дела меня ждут!

И вдруг меня осеняет! Знаю! Пойду к Депутату и Министру и спрошу, не мог бы Малыш с его детьми поиграть. Мне и так надо было к нему идти, чтобы насчет футбола договориться.

Но Малыша надо чем-то занять, чтобы одного оставить. Он испугается, начнет плакать, ныть, что к маме хочет, и так далее. Что из него выросло, ох, что выросло?!

Детям свойственно бояться. Они боятся темноты и новых мест, а места для них всегда новые, ведь они ничего запомнить не могут. И вообще множество нелогичных поступков совершают. Ясно, конечно, что ум у них не дорос, поэтому и ведут себя нелогично, только я считаю, что если бы Майка по-другому Малыша воспитывала, то он бы быстрее развивался, стал более самостоятельным и так бы не боялся. Я помню, как меня Дед воспитывал. Без сюсюканья и воркованья, что я такой миленький и сладенький, без церемоний. Решительно и непреклонно, по-польски, как Дед говорит.

– Малыш, а хочешь на компьютере поиграть? – Мне кажется, это занятие увлечет его, я смогу отлучиться, и он даже не заметит, что меня нет. Знаю, Майя запрещает Малышу играть на компьютере. У нее на этот счет целая концепция имеется. Что он маленький, что ему всего пять лет, что он еще эмоционально не готов к таким играм. Вот какие заумные фразы рождаются в красивой головке моей Маечки. Что на развивающие игры для маленьких детей она, может быть, и согласилась бы, а эти игры ужасные, они убивают воображение, от них он станет агрессивным, и все в таком же духе. Но ведь я не включаю ему игры для взрослых. У меня, к примеру, есть одна, в которой герои друг в друга стреляют. Обычная детская игра, когда коровы и овцы взрываются. И пусть Майка не умничает! Подумаешь, филологический факультет окончила, это еще ничего не значит.

Я же не за то выступаю, чтобы сын часами сидел у экрана. Хотя я время от времени часика по два люблю поиграть для расслабления, пострелять из разных видов оружия. Особенно захватывает пальба по автомобилям из базуки. Еще интереснее стрелять в людей и инопланетян. Но куда круче – сражаться на фронте, находиться на поле битвы и штурмовать цели. Вот это супер!

Во время игры перевоплощаешься в солдата или полицейского, а если захочешь, то и в киллера. Настоящее мужское развлечение, я иногда себе такой сеанс в кабинете устраиваю. Звук, разумеется, отключаю, чтобы Майка не услышала, а то опять начнет отношения выяснять!

Нехорошо, что Малыша одни бабы окружают, это на его развитии сказывается. Дома он все время с Майкой или с этой, как ее там. В детском саду тоже одни юбки, откуда там мужчинам взяться, если только педофил какой-нибудь! Нет рядом с ним таких людей, как Дед. И что из него вырастет? Пусть хоть играя на компьютере он будет волю и смелость вырабатывать, а то в девчонку превратится. Вырастет из него слабак, маменькин сынок, или чех, как Дед выражается.

– Ну что, Малыш, хочешь поиграть в смурфов?

– Мама ведь не разрешает. – Какой же выдрессированный этот Малыш! Все за Майкой и повторяет! По глазам вижу, что ему хочется, ой вижу, глаза так и светятся! Потому что он парень, нормальный парень. Нравятся ему смурфы с яркими пистолетами, привлекают стрелялки и погони, интересно смотреть, как враг разваливается на кровавые куски, когда в него попадаешь. И как быстро научился! Ведь он всего несколько раз играл, а вмиг сообразил, что к чему. Знает, как перемещаться на экране вперед и назад, как клавишей ввода стрелять. И даже оружие научился менять. Способный! Весь в меня!

Бог мой, если Майка об этом узнает, мне конец! Чего только я не наслушаюсь! Но что я могу сделать, что? Мне же надо к Депутату и Министру сходить и договориться с ним насчет матча, попросить разрешения поиграть Малышу с его детьми.

– Не переживай так из-за мамы… – А сам в кабинет его подталкиваю, к компьютеру. Только в моем компьютере есть игры, не в Майкином же. Усаживаю его в кожаное кресло Юриста. Включаю компьютер. Несколько секунд ждем. Малыш с интересом вглядывается в экран. Выбираю игры и нажимаю на старт. Появляется Гаргамель.

Тихо выхожу на лестницу. А там уже шум, хаос, голоса, установка аппаратуры, кругом провода. Съемочная группа готовится к записи программы у Алекса.

Пошел бы к Депутату и Министру пешком, чтобы под дверью квартиры номер восемь постоять, представить Мажанну в сорочке или в одних трусиках, только что проснувшуюся, теплую, но по лестнице все время кто-то снует туда-сюда, так что задержаться у ее двери не удастся. Вхожу в лифт.

Приезжаю на этаж Депутата и Министра, и тут меня ждет первая неожиданность. На лестничной клетке нет верзил, которые всегда там дежурят, сторожат покой нашего знаменитого соседа. Звоню в дверь Депутата и Министра. А тут другая неожиданность. Открывает не сам Депутат и Министр, а один из его охранников, в рубашке, с пистолетом в кобуре под мышкой и с дымящейся кастрюлей в руке. За ним появляется сначала голова знаменитого Депутата и Министра, а потом и его статная фигура. Депутат и Министр человек известный! Аристократическую фамилию носит наш Депутат и Министр, потомок славного рыцарского и помещичьего рода, ведущего начало от короля Генриха Благочестивого. Предки моего соседа владели землями на востоке, западе и юге страны. Громкая фамилия, ой громкая! Закатываю глаза от переполняющей меня гордости – вот какой у меня сосед!

Депутат и Министр жестом приглашает войти. Руки Депутата и Министра всегда меня немного беспокоят. Аристократические ладони, красивые и пропорциональные пальцы, но уж слишком ухоженные. Ногти чистые, отполированные, блестящие. Напоминают руки Современного Мужчины, который ходит в салон красоты и делает маникюр и педикюр. И даже красит ногти бесцветным лаком. Так делают метросексуалы! Этот термин я в глянцевом журнале вычитал, когда дожидался приема в стоматологической клинике. Там еще интервью Алекса было, в котором он заявил, что является сторонником постоянных союзов. Осматриваю свои ногти. Тоже чистые, грязи не видно. Я же Юрист, но в салоны красоты не хожу. Достаточно мыла и щеточки для ногтей!

Депутат и Министр приветливо улыбается. С его лица не сходит добродушное выражение. Его внешность, как и ногти, отличают пропорциональность и правильные черты. Длинный, прямой нос, высокий лоб, густые брови, тонкие, плотно сжатые губы. Настоящая, классическая красота. Лицо римлянина, думаю я, стоя в прихожей квартиры Депутата и Министра. Предки моего знаменитого соседа наверняка из Древнего Рима происходят. Как и весь наш польский народ!

– А, дорогой сосед, приветствую! Знал бы ты, какой у нас бардак сегодня, дорогой мой! – И он с безнадежным видом разводит своими метросексуальными руками.

Из гостиной доносится детский плач, вернее, крик. Вхожу и вижу, что на высоком стульчике за огромным столом, который когда-то, похоже, в старом поместье или даже где-то в Древнем Риме стоял, сидит, точнее, подпрыгивает, визжа при этом, младший ребенок Депутата и Министра. Весь красный, с перекошенным лицом, как будто у него что-то внутри разорвалось, и орет что есть сил.

Я берусь за голову, поскольку не выношу таких звуков и смотреть не могу на красного уродца, который подскакивает, словно его к проводам подключили. Не нравится мне это. Хорошо еще, что сразу Малыша не привел, его здесь только не хватало.

Вокруг Депутата и Министра другие дети носятся, маленькие и большие. Входят и выходят их комнат и кухни, непрерывно туда-сюда перемещаются. Что-то ищут, разглядывают, цепляют друг друга, окликают. Да еще два верзилы-охранника здесь – за тем, который мне дверь открыл, тут же другой показался, с большой деревянной ложкой в руке.

– Папа, папа! – К Депутату и Министру подходит одна из трех его дочерей, на мой взгляд, уже совершеннолетняя, возможно, самая старшая. – Ему нравится, когда поют, как мама. Может, я попробую?

Депутат и Министр властным жестом отсылает ее в комнату, в которой не затихает его младший потомок.

– Где кастрюля, в которой каша без комочков получилась? – спрашивает верзилу один из пятерых сыновей Депутата и Министра.

У Депутата и Министра восемь детей. Потому что он происходит из аристократического, да еще какого аристократического рода! А такому роду следует размножаться – род, носящий такую фамилию, должен становиться все многочисленнее, чтобы прибирать к рукам земли и дворцы, луга и поля нашей Великой Отчизны, Польши.

– Видишь, дорогой мой, какой у меня бардак, страшный бардак! Моя ушла в парикмахерскую, такие у них, видишь ли, традиции – утром в субботу ходить в парикмахерскую, – а нянька не явилась, не явилась и все тут, даже не позвонила, не предупредила, что не придет. Оставила меня со всем этим выводком, причем младший как троглодит голодный, а ест только манную кашку. Представь себе, ничего не ест, кроме манной каши! Что за капризы – есть только манную кашу! Так вот, он проголодался, надо ему кашу сварить. А у нас не получается, уже четвертую кастрюлю приготовили, а он плюется и орет. Четвертую кастрюлю! То подгорит, то клецки вышли, потом комочки получились, а четвертую вообще ножом резать можно! – Депутат и Министр почти кричит от отчаяния. – Пытаемся все вместе кашу сварить. Даже мои охранники помогали. Ну может, пятая каша получится! Пой, Марыся, пой!

– Марыся может долго петь… – говорит один из сыновей Депутата и Министра. – Но он Йоасю ждет, потому что ест кашу Йоаси или мамину. И больше ничью.

– Йоася, Йоася! Я запрещаю произносить в моем присутствии это имя! – Депутат и Министр весь краснеет от негодования. – Могла бы хоть позвонить, предупредить! Я даже к Алексу ходил за советом, как кашу манную готовить, ведь этот так орет, что барабанные перепонки скоро лопнут, дорогой мой, сам видишь, какой крик стоит. А там уже вся съемочная группа была в сборе, причесывали его, пудрили, чтобы не блестел. И представь себе, он не задумываясь сказал, что мы наверняка слишком рано крупу засыпаем, а нужно в закипевшее молоко, а потом все время помешивать. Понимаешь, дорогой мой, он причину нашел, почему у нас комочки получались! И прав оказался. Сейчас комочков нет, но мы, должно быть, крупы пересыпали, коллега-охранник набрал в свою лапу и как сыпанет! – С этими словами Депутат и Министр хватается за голову. – А теперь ложка в каше стоит. Но откуда Алекс все это знает? – Депутат и Министр с недоверием качает головой. – Оказывается, надо быть телезвездой, чтобы такие детали знать. Ха-ха-ха! Кулинарной телезвездой! Ну, а если серьезно, разве нормальный мужик должен знать, как кашу манную варить? Ну подумай, дорогой мой, спроси я тебя, как варить манную кашу, ты смог бы ответить? Так сразу? Ну скажи, а?

– Если бы ты зашел ко мне, дорогой сосед, я бы тебе помог. – Пытаюсь приободрить Депутата и Министра, но он не способен сейчас воспринять иронию, поэтому я продолжаю серьезно: – Откуда мне это знать, дорогой сосед? Я же не нянька. И ты не нянька. – Завожусь я, ой завожусь. – Мы же с тобой не няньки.

Молчим. Смотрим друг на друга и разражаемся хохотом.

– Нет, нет, мы не няньки. А это идея! А что, если бы мы были няньками? – И еще сильнее хохочем и хлопаем себя по бокам. – Мы варим манную кашу! – Хлопаю Депутата и Министра по спине, а он меня, и покатываемся со смеху. – И кормим, кормим манной кашей! С ложечки! Кушай, кушай, прелесть моя! – Я изображаю удар кулаком в живот Депутата и Министра, а он мне подыгрывает, как будто я попал, и смеемся до упаду. – Кашка! Манная кашка! Какой у нас птенчик, усю-сю, усю-сю, люли-люли, чик-чирик, улю-лю, посмотри, какой хорошенький, какой беззащитный, какой прелестный. Сварим ему на молочке кашку, а ты, Павел, помешивай, чтобы не подгорела, а потом возьми ложечку и покорми малыша. А потом еще убери и сходи в магазин! – Депутат и Министр делает вид, что двинул мне, а я как будто хватаюсь за челюсть, и мы еле на ногах стоим от смеха. – Кашкой накорми, подгузник ему смени, а потом сковорода, стиральная машина, давай купим ковер в прихожую, а может, поменяем плитку на кухне? – А я понарошку ударяю его между ног, и мы снова смеемся и хлопаем друг друга по спине.

Отлично мы с Депутатом и Министром понимаем друг друга. Люблю своего соседа именно за это. Бью его в грудь, а он в ответ – меня. Так и должно быть. Как же мужики легко понимают друг друга. Без слов, без лишних объяснений. К тому же у нас с Депутатом и Министром общие интересы и увлечения. Мы близки, как Политик и Юрист, как Юрист и Политик. У нас общие темы для разговоров, одинаковые ценности, схожие взгляды на жизнь и людей. Мы разбираемся в политических интригах: кто кого, кто с кем, кто против кого, у кого больше, у кого меньше. А потом смена курса, и снова кто кого и кто с кем, и когда, и как, чтобы быть наверху, над другими, и объединиться с тем-то против тех, потому что важно быть наверху, над теми, кто внизу, и конфиденциальные разговоры в кабинете, и интервью, и заявления, и все время быть начеку, чтобы все согласно букве закона было и на благо любимой Родины. Слабакам такие дела не по зубам! Они не потянут, пропадут. Политика – игра для настоящих мужчин! Потому меня и привлекает политика, интересно мне, кто кого, кто с кем, кто против кого. Когда Контору на ноги поставлю, когда она станет настоящей Конторой и будет функционировать, как настоящие швейцарские часы, как Дед и Отец в одном лице говорит, тогда я ради любимой Родины посвящу свою жизнь политике.

Вдруг Депутат и Министр становится серьезным, достает из кармана брюк мобильный телефон и быстрым шагом удаляется в одну из комнат своей огромной квартиры. А я стою на пороге кухни и наблюдаю за охранниками и детьми Депутата и Министра, как они склоняются над кастрюлей и помешивают очередную манную кашу.

А у охранника под мышкой пистолет в кобуре, сам он без пиджака. Огромный парень. Под рубашкой бугрятся рельефные мышцы. Он жилистый весь, и челюсть такая мощная, разработанная, как у хищника. Приятно смотреть на этого верзилу, он мне моего любимого актера напоминает, Арни, который сражается с врагами, роботами и злодеями. Мне всегда хотелось быть таким же накачанным, я даже в тренажерный зал раньше ходил, но пришлось посвятить себя Праву, хотя кое-какие рельефы на теле еще остались.

А вот Депутат и Министр. Нос его как будто еще длиннее стал, и чтобы не задевать им картины, висящие на стенах, он должен держать голову прямо и даже немного откидываться назад. Выходим на балкон – там менее всего слышен крик его младшего сына. Депутат и Министр потирает свой аристократический нос.

– Важные дела, важные политические дела. Вчера в министерстве я встречался с зарубежными гостями и депутатами. Ты знаешь, дорогой мой, как средства массовой информации представляют ситуацию. Все удивляются нашей позиции, ни во что ее не ставят. С нами вообще не считаются, не понимают, почему мы делаем упор на разведение породистых лошадей. А во время бесед с глазу на глаз, которые я провел после официальной встречи, мои собеседники дипломатично намекали на то, что наши вооруженные силы начинают приобретать реальную мощь, что наша кавалерия способна за два дня завоевать всю Патагонию вместе с Огненной Землей. Это совершенно точно, и никто из моих собеседников в этом не сомневался. Союзники, как всегда, заявляют о своей преданности и гарантиях. Я больше, чем оптимист. Короче говоря, очень важные дела, важные вопросы, понимаешь, дорогой мой, которые нужно проанализировать и представить комиссии и на пленарном заседании, а жена ушла в парикмахерскую. И та, вторая, не пришла. А еще этот орет. Во всей квартире слышно, нигде невозможно спрятаться! Даже по телефону невозможно спокойно поговорить. А меня ситуацию прокомментировать просят! – Депутат и Министр со злостью сжимает свои аристократические тонкие губы.

Замолкаем. Киваю в знак согласия. Морщу лоб, чтобы показать, как ценю его доверие, понимаю, насколько важными сведениями он со мной поделился. Чувствую себя выделенным, благодаря моему соседу я в курсе государственных дел.

Мой знаменитый сосед – влиятельный политик. Он всего себя посвятил нашей родине, Польше, работает во имя ее процветания. Желание быть политиком у него в крови – его род на протяжении столетий занимался политическими делами, трудился на благо Родины и народа. Эту фамилию, славную и аристократическую, носили многие польские сенаторы, гетманы и епископы.

Так что мой сосед решает вопросы первостепенной важности. Не так давно Депутат и Министр занимался важной проблемой слишком ранней мужской смертности по сравнению с женской. Депутат и Министр имеет широкие познания в медицине, поражает осведомленностью в области устройства человеческого организма. И вот мой знаменитый сосед заговорил об этой важной не только для нашей любимой Родины проблеме, поскольку на всем европейском континенте мужчины умирают раньше, чем женщины, и во всем мире давно занимаются этой проблемой.

Славный мой сосед стал поднимать этот вопрос во время выступлений, начал предлагать законы, которые могли бы проломить эту тревожную тенденцию. Депутат и Министр осмелился разъяснить общественности причины ухудшающегося здоровья у мужчин. Разумеется, главной причиной является Давление из-за возбуждения. Возбуждение вызывает у мужчин вид женщины, в особенности одетой откровенно. Мужчина не может контролировать Давление, когда видит такую женщину, и вынужден усилием воли себя успокаивать, подавлять. Это и наносит урон здоровью мужчины. Постоянное насилие над своим Давлением приводит к нарушению деятельности всех внутренних органов. Депутат и Министр часто ссылается на многовековую традицию, которая разрешала женщине открывать только глаза, а другие части тела ей надлежало прятать под одеждой. Разумеется, Депутат и Министр здравомыслящий политик, он не предлагает заходить так далеко, как диктуют некоторые религии, чуждые и даже враждебные Депутату и Министру, никак не согласующиеся с тем, во что он верит, но нельзя не признать: они продиктованы заботой о мужчине, его здоровье. Поэтому для начала он представил в Парламент законопроект, предписывающий женщинам носить одежду, скрывающую все, кроме лица. В частных беседах мой сосед признавался, что порой даже женские лица вызывают Давление, столь вредное для здоровья мужчин, а значит, во имя продления наших жизней, такие лица следует закрывать. Вот каким мудрым, преданным народу политиком является мой дорогой сосед!

А прав Депутат и Министр в том, что они вызывают у нас повышенное Давление. Вот хотя бы Сандра. И сделать ничего нельзя было в лифте. Возможно, это повлияло на продолжительность моей жизни, но как же было приятно, ой как приятно, и я думаю, что законопроект, предложенный Депутатом и Министром, может, и продлит мою жизнь, но лишит ее приятных моментов. То же самое с курением!

Тут подбегает к нам один из верзил:

– Он не хочет это есть! И кричит как резаный. – Он хватается за голову.

– Папа, и эту кашу он отказывается есть. – Рядом появляется один из сыновей Депутата и Министра. – Придется маму ждать.

– Терезка, попробуй его покормить, может, у тебя получится. – Депутат и Министр обращается к своей, должно быть, младшей дочери, пытаясь перекричать орущего в гостиной сына.

– Может, тебе самому попробовать? Я уже пыталась. Он плюется или срыгивает. Посмотри! Я вся в манной каше, – едва не плача говорит дочка Депутата и Министра. – Он никого не хочет.

– Я должен его кормить? Как я его буду кормить? Кормить манной кашей? – Депутат и Министр удивленно приподнимает густые брови. – Кормить с ложечки маленького ребенка, который ни секунды не сидит спокойно? Я же на себя или на него кашу вылью. Мои руки для другого предназначены! Ишь, что придумала, Терезка!

А она на меня смотрит. Немного неуверенно, как будто стыдится, что я слышал, как она просила Депутата и Министра, Политика и Дипломата покормить ребенка манной кашей.

– Может, вместе покормим, пан министр? – обращаюсь к нему я. И мы снова смеемся. И верзила с нами хохочет.

Нам опять становится весело! И я бью охранника в грудь, а он немного неуверенно ударяет меня в живот. Депутат и Министр дает ему по заду. И все хохочем!

– Я вообще-то пришел насчет футбола узнать. У кого смотреть будем? – Тут я делаю вид, что бью Депутата и Министра по физиономии. Мне уже хочется уйти – крик в его квартире стоит невыносимый. – «Вронки» с «Мельцем» сегодня играют.

– Вроде на этой неделе мы у Алекса собирались смотреть. Он приглашал, по крайней мере, когда я его позавчера встретил. К тому времени, наверное, программу отснимут? Надеюсь, и моя вернется из парикмахерской. Иначе мы здесь все с ума сойдем. – Депутат и Министр изображает быка, целящегося рогами в живот охранника. А тот вынимает пистолет из кобуры и приставляет его к моему виску. Весело, но мне уже пора, потому что от крика голова раскалывается.

* * *

Выхожу из квартиры нашего знаменитого соседа, а на лестничной клетке царит еще больший бардак, чем прежде, когда я шел наверх. Так всегда бывает, когда программу у Алекса снимают. Везде стоят какие-то коробки, штативы, ящики. Люди постоянно заходят в лифт, выходят из него, снуют по лестнице в сопровождении охранников, работающих в нашем доме, – они тоже следят за оборудованием, установленным у квартиры Алекса.

А дверь в его квартиру, как всегда, открыта настежь. Свет прожекторов освещает и лестничную клетку. Тихо вхожу. Никто меня не останавливает – у Алекса заведено, что соседи всегда могут зайти и посмотреть, как программа снимается.

Осматриваюсь. На диване Алекса, на котором мы вчера с ним дегустировали шотландское виски, гордый и прямой, сидит Дед. Сабля висит у него на боку. Взгляд устремлен куда-то вдаль. Лицо преисполнено серьезности, должно быть, он думает о любви к Родине, которая всегда живет в его сердце.

Рядом с Дедом устроился парень с лицом землистого цвета и длинными прямыми волосами до плеч. Он уставился в пол. Больше ничего увидеть невозможно, потому что волосы закрывают почти все его лицо.

Сосед мой Алекс, звезда наша, стоит у плиты, улыбается и смотрит прямо в объективы камер, то в одну, что впереди, то в другую, установленную сбоку. А на плите стоят две стальные кастрюли, в которых отражается свет осветительных приборов. И эти кастрюли, как мне кажется, стали источником приятных, многообещающих запахов, распространяющихся по всей квартире.

Алекс немного нервно поднимает крышки, заглядывает сначала в одну кастрюлю, потом в другую. Какая-то девушка подбегает к нему с расческой и поправляет волосы и бороду. Алекс аккуратно раскладывает столовые приборы и осматривает стоящие тут же мисочки и тарелки.

– Внимание, начинаем! – доносится из-за серебристого холодильника женский голос. – Тишина! Алекс, сосредоточьтесь, пожалуйста. Тишина! Начали!

Алекс делает глубокий вдох. Дед усаживается на диване поудобнее. Морщит лоб, нахмуривает брови. Поправляет бело-красную повязку на рукаве. Растрепанный юноша еще больше наклоняется вперед. Его волосы достают уже до пола.

– Приветствую вас, дорогие мои, в очередной программе «Дегустация у Алекса». – Мой сосед моментально расцветает. – Рад вас видеть в кулинарной программе, в которой мы будем не готовить, а пробовать, наслаждаться ароматами, дегустировать и прежде всего разговаривать, беседовать. Так что же мы сегодня будем пробовать и о чем будем разговаривать? – Алекс смотрит в камеру, стоящую впереди. – Как всегда, мы затронем самые актуальные и важные темы. – Он потирает руки. – Так, как и в предыдущих программах, вау! Когда мы готовили мозги, в нашей программе участвовали сиамские близнецы, с одной головой на двоих. Когда мы открывали тайны индийской кухни, приглашенные на программу индусы познакомили нас с техникой левитации. А когда речь зашла о домашних заготовках на зиму, нашими гостями была знаменитая супружеская пара, засаливающая в бочках… своих детей. – Алекс говорит все быстрее и громче. – Необычные, особенные, актуальные, модные темы… – произносит он тише. – Сегодня мы будем дегустировать журек, а затем бигос! Сегодня мы пробуем самые известные блюда польской кухни! Сегодня у нас день польских деликатесов! – Он склоняется над кастрюлями. – Великолепно! Вау! Великолепно! – Снимает крышку с одной кастрюли. – Бигос, изумительный бигос, бигос с копченостями и дичью. А также журек с белой колбасой, еще ее называют польской, она с майораном и чесноком. – С этими словами он приподнимает крышку другой кастрюли.