Текст книги "Любовь красное и белое"

Автор книги: Давид Беньковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Это уж слишком! – раздается крик Деда. – Вы рехнулись?! Вызвать Корову на поединок, с бабой сражаться?! Опомнитесь! Ведь у бабы нет чести! Это же срам, стыд! Баб вообще не касаются вопросы чести. Честь – мужское дело. И Коров в это не вмешивайте! – С этими словами он вынимает саблю из ножен. – Вы все рассудок потеряли. Как Корову можно с мужчиной сравнивать?! Уму непостижимо! Вызвать Корову на поединок! – И размахивает саблей. Мы все отступаем. – Так мы честь потеряем! Конец нам придет! – Дед задыхается, хрипит. – Да, она вела себя неуважительно, но это же женщина. Оскорбительно себя вела и должна понести за это наказание, но чтобы вызвать ее на поединок! – Дед вскидывает саблю. – Только через мой труп! Я этого не позволю! – Он сжимает зубы, нижняя челюсть выдвигается вперед, орлиный нос заостряется. – До чего современный мир дошел! Корова и честь! Это ж надо! И вы, пан Депутат и Министр, будете нам тут рассказывать о современном мире и современных мужчинах! Тьфу, еще раз тьфу! Пусть чехи вызывают женщин на поединки, но не мы, Поляки!

– Прошу прощения! – Депутат и Министр снижает тон до шепота. – Я-то не являюсь Современным Мужчиной, но считаю, что мы должны защищать ценности в, наше подлое время, хранить вековые традиции и самое дорогое, что у нас есть, – честь! Я согласен с паном Полковником. Раньше дрались из-за женщин, а не с женщинами, но раз такие времена настали и они вынуждают нас пойти на это, то мы должны реагировать. – Депутат и Министр кладет правую руку в карман брюк.

– А как тут отреагируешь?.. На что тут реагировать? – хохочет Дед. – У нее в голове помутилось, потому что внимания мало… – И он чуть тише добавляет: – Знаете, что я подумал? Отдраить ее хорошенько надо. С ней как с пушкой надо – почистишь хорошенько, она и стрелять будет как надо. За всем уход нужен!

– Успокойтесь, соседи, – говорит Алекс и смотрит на меня. – Поединок, честь… – Пожимает плечами. – Вы, должно быть, шутите. Дама, похоже, на красном автомобиле приехала… как каждый месяц бывает, вот и все… И вообще, не стоит обращать на это внимание. У нас, дорогие мои, столько более важных дел! По-настоящему важных! – И громко возвещает: – Сейчас футбол начнется! Усядемся поудобнее перед телевизором и напьемся. Бигоса поедим – у меня целая кастрюля осталась. А ты, сосед, молодец! Правда. Мы все хотели присвистнуть, а решился только ты. – Он похлопывает меня по плечу. – Вот увидишь, она тебе еще будет компрессы к глазу прикладывать. – Алекс распахивает дверь своей квартиры. – Пожалуйста, проходите. Сейчас телевизор включим и усядемся!

И что мне остается делать? Мои гордость и честь посрамлены, выставлены на посмешище! Оскорбленному мужчине надо отомстить за честь свою поруганную. Но как можно требовать удовлетворения от Коровы, у которой нет чести? А отступить – значит слабаком и слюнтяем прослыть. И то, и другое плохо. И ни в каком законе это не прописано, и никакое решение, и никакое предписание на такой случай не предусмотрено, чтобы на него сослаться. Что делать, что я, бедный, должен делать?! Безвыходная ситуация! Вызвать ее на поединок или рукой махнуть? Но как Корову вызвать?! Прав Дед, это уже моральный упадок – бабу честью наделять. А что делать с моей честью, с нашей, мужской честью? Как ее защищать в такой ситуации? Как быть, когда Мягкость вдруг перестает быть мягкой, становится твердой и врезает кулаком в глаз? Трактовать ее как Твердость? Это все равно Мягкость, хоть и размахивает кулаком, и Твердости, пожалуй, просто нужно махнуть на нее рукой. От всего этого у меня начинает болеть голова. Того и гляди процессор зависнет.

Дотрагиваюсь сначала до одного, потом до другого глаза. Они болят и горят. Чувствую, под глазами выросли, как выразился этот клоун Алекс, две сливы. Конец тебе, Павел! Сливы под глазами! У меня, Юриста, настоящего мужчины, настоящего Поляка фингалы под глазами!

Да еще обозвала меня! «Полинявшая, слюнявая обезьяна». Неужели Мажанна, моя Мажанна так обо мне думает? Но как, глядя на нее, не пускать слюни? И почему полинявшая? Провожу рукой по волосам. Неужели так видно, что я лысеть начинаю? Не может быть, ведь я тщательно их зачесываю, стараюсь. Стою у зеркала и укладываю их, чтобы незаметно было! Не должно быть видно! Потираю лицо. Тяжело вздыхаю. Павел, ты лысеешь, видно, что лысеешь. И они все это слышали, все слышали. И будут теперь присматриваться. И скоро лысым назовут! Прикончила меня. Добила.

Обесчещенный, да еще и лысый! Даже желание смотреть футбольный матч пропадает.

Входим к Алексу. Я осторожно осматриваю квартиру: не сидит ли эта идиотка на диване или где-нибудь еще? Нет. Это было бы слишком. Только ее мне сейчас не хватало!

– Пожалуйста, пожалуйста, дорогие соседи. – Алекс жестом просит войти.

Открывает плазменный экран, висящий на стене, который обычно задернут занавеской, и даже не видно, что у Алекса есть телевизор.

Усаживаемся на диване. Я рядом с Депутатом и Министром, дальше – Дед. Трансляция еще не началась. Пока бокс показывают. Двое огромных, накачанных мужчин в боксерских перчатках молотят друг друга по голове, лицу и торсу. Должно быть, позади несколько раундов, поскольку спортсмены порядком опухшие и окровавленные. Двигаются в замедленном темпе, как в фильме, но зрелище все равно захватывающее. Меняют позиции, наносят удары, уклоняются от ударов. Вдруг один падает на пол, но находит силы подняться. Встает, но шатается, словно перебрал лишнего. Второй подскакивает к нему только после команды толстого судьи. Тот, что встал, не может быстро реагировать и получает серию ударов в лицо. Потрясающе! Звучит гонг. Конец очередного раунда и, как мне кажется, всего поединка, потому что подходит время трансляции футбольного матча.

Интересный был бой. Боксеры уставшие, с благородными кровоподтеками и синяками, еле не ногах держатся, но такие счастливые! Померялись силами, сразились. Теперь один из них побежденный, а другой – победитель. Вот как раз сейчас толстый арбитр поднимает руку триумфатора. И тот, едва держась на ногах, подскакивает от радости и счастья. Он победил!

А я? У меня оба глаза подбиты, хоть я и не был на ринге. И не боролся ни с кем. Да еще услышал, что я «полинявшая, слюнявая обезьяна». И не смог за это оскорбление врезать ей как следует. Она тебя, Павел, сделала!

– Что мы сегодня будем пить, дорогие соседи? – Алекс подходит к дивану. – Есть пиво, виски и водочка. А после программы бигос остался. Положить?

– Мне, пожалуйста, – обращается к Алексу Депутат и Министр. – Пахнет вкусно. Я сегодня с утра ничего, кроме манной кашки, не пробовал. – И кривится от неудовольствия.

– Бигос отличный, отменный бигос, – говорит Дед, удобнее усаживаясь на диване. – За этот бигос я тебе все глупости могу простить, которые ты перед камерой вытворял.

– Да, да… А вам, пан Полковник, положить? – спрашивает Алекс, но избегает встречаться взглядом с Дедом и не хочет развивать начатую им тему.

– Нет, я уже поел. – Дед почесывает голову. – Хотя еще немного съел бы. Перед футболом надо подкрепиться.

– А тебе? – На этот раз Алекс обращается ко мне.

– С удовольствием! – быстро и решительно отвечаю я, чтобы никто из соседей не заподозрил, что я деморализован. Но есть мне совсем не хочется, поскольку от всего случившегося у меня аппетит пропал.

Алекс приносит всем по тарелке бигоса, как и во время съемки программы. А на экране уже появляются выбегающие на поле игроки.

– Что, дорогие соседи, пить будем? – спрашивает Алекс, нервно поглядывая на экран.

– С бигосом… – причмокивает Дед, – ледяную водку пьют! – И хватается за рукоять сабли.

– Водочка имеется, пожалуйста. – Алекс выдвигает маленький бар на колесиках и подвозит нам сильно охлажденную водку и рюмки. Быстро разливает.

– Начинается, – объявляет Депутат и Министр. – Не будем отвлекаться.

– Ну тогда давайте быстренько за матч выпьем. – Алекс поднимает рюмку. – Для начала.

– За матч. – Я тоже поднимаю рюмку – знаю, родимая водочка мне на пользу пойдет. Успокоит меня, расслабит, поможет посмотреть на случившееся под другим углом. Ах, родимая наша водочка! Серебристая наша, подмигивает и зовет! Павел, Павел, ты даже поэтом стал от предвкушения.

– Великолепный бигос, великолепный. – Депутат и Министр жмурится от удовольствия и морщит свой благородный нос. – Вы, пан Полковник, были совершенно правы. – Депутат и Министр поднимает рюмку и элегантным жестом опрокидывает ее прямо в горло. Мы все берем с него пример.

Через мгновение как по команде выдыхаем и закусываем бигосом. Ах, может ли быть что-то лучше бигоса после водочки! И футбол по телевизору! Парни перемещаются по полю от одних ворот к другим. А я чувствую, как внутри становится хорошо и тепло от крепкого алкоголя. И аппетит сразу приходит. Бигос – действительно пальчики оближешь. Быстро его съедаю.

– Можно добавочки? – прошу я, потому что родимая водочка благотворно на меня подействовала. – Положи мне еще немного бигоса.

– Пожалуйста. – Алекс отточенным движением наполняет рюмки и приносит мне добавки.

– За футбол! – объявляет тост Депутат и Министр.

Все мы снова, как по команде, откидываем головы назад. Замолкаем, чтобы не мешать действию алкоголя. Ох, как же хорошо! И положение, в котором я оказался, не так ужасно. Твердость и Мужество не покинули меня, и честь моя не поругана. Ведь это же абсурд – получить в глаз от каких-то глупых баб, от Коров! По телевизору футбол показывают, вот что самое главное!

– Давай, давай, давай! Слева! Давай, Запалка! – сжимаю кулаки. Я за «Вронков» болею, а Богусь Запалка – полузащитник этой команды.

– Ну давай! Давай! Подача! Подай ему, подай! – Алекс тоже не может спокойно сидеть на месте. Хватается за голову и бороду. Он больше не кажется таким серьезным, как во время съемки программы. – Ну что ты делаешь, урод! – кричит он и чертыхается.

А я за ним наблюдаю. Артист, а так себя ведет! Футбол затягивает. Всех, кто брюки носит. Игра – это соперничество, а оно захватывает. И даже женщины от нас заражаются. И Майка болеет, когда футбол показывают, так ее это увлекает. Но я убежден: футбол надо смотреть только в мужской компании.

– Ну что он делает?! Посмотрите, что он делает! – Алекс хватается за двухцветную бороду. – Этому Чупаге защитником надо быть, а не нападающим! Промазал!

– Время теряют. Нужно чаще мяч друг другу пасовать и наступать флангами, – говорит Дед, отставляя пустую тарелку, – не по центру…

– Вот осел! Не держи мяч! – восклицаю я, потому что меня бесят парни из «Вронков», они такие нерасторопные, как будто в штаны наложили, как Дед говорит. – Вперед! Не видишь, что Запалка открыт?! Нет! Что он делает? Что он делает?! – Я вскакиваю с дивана.

– И Смолина ждет, когда его прикроют. А его не прикрывают. Отдай ему мяч! – Алекс тоже встает и за голову хватается. Волосы из бороды вырывает. – Нет, я не могу, не могу. Нервы мои не выдерживают! – Он падает на диван. – Хорошо идешь, смело! Пасуй Смолине! Направо! Ну куда смотришь?

– Смолина не хочет бегать. Надо его заменить, – включается Дед. – При таком раскладе они не сработают. Пусть тренер выпустит на поле Бориго. Он еще молодой, хорошо бегает…

– Тихо. Смотрите! Идут! Идут! – Алекс снова вскакивает с дивана. – Куда ты подаешь, придурок? Куда ты смотришь, урод, куда идешь, ну куда? Посмотри по сторонам! Оглядись! В обороне только двое осталось. Вперед давай, черт бы тебя побрал! Не оглядывайся, не тормози! Вперед! Давай! Вы видели? Ну! Ну! Бей! Бей! Ну как так можно? Что за придурок! Где у него глаза были?! Евнух этот Смолина.

– Отличная подача! – Дед звякает саблей. – Может, он не до конца мячом владеет, но подает сильно и уверенно.

– Вы видели? Видели? Из той позиции даже я попал бы в ворота. А этот придурок что сделал? – восклицает Алекс писклявым, почти женским голосом.

– Хорошо играют. – Депутат и Министр складывает метросексуальные ладони на животе.

– Ну уж нет! На это смотреть невозможно! Я не могу! Этот Смолина – евнух. Ну что он делает, что?! – Алекс встает, садится, потом снова встает.

– Ну что вы от него хотите?! Он профессионал. – Дед бросает взгляд на Алекса и хмурится. – Что вы вертитесь, что вы вскакиваете то и дело? Вши у вас, что ли?

Алекс смотрит на Деда так, словно не понимает, что тот сказал. И вдруг говорит:

– Ну, будь я в вашем возрасте, пан Полковник, я бы тоже так не двигался.

Дед краснеет, но ничего не отвечает, потому что судья назначил штрафной.

– Друзья мои, вы спорите, а тут такие события происходят. – Депутат и Министр аплодирует. – Тишина! Из-за ваших споров мы не успеем обсудить, прав ли был арбитр.

– Видно, пана Алекса паразиты беспокоят, раз он так ерзает.

– Тихо, тихо, – вмешиваюсь я, когда Смолина устанавливает мяч на одиннадцатиметровой отметке.

И мы все наклоняемся вперед, чтобы лучше видеть, как он будет бить штрафной. Молчим и ждем. Судья свистит. Смолина разбегается, бьет и… Штанга!

– Кастрат, евнух или слепец! – кричит Алекс.

– Вы, по-видимому, не очень в футболе разбираетесь… С каждым может такое случиться. А Смолина очень опытный игрок. – Дед брезгливо смотрит на Алекса. – Хорошо, что тренер Смолину поставил.

– Сейчас бы уже «Мелец» проигрывал со счетом ноль-два, если бы не этот кастрат! – восклицает Алекс, хватаясь за голову.

– Да успокойтесь вы, пан Алекс. Вам надо от паразитов избавиться. Мы, бывало, четыре раза в год лошадей и собак лечили от глистов. Это регулярно надо делать, иначе такой вот результат, как у вас, будет. А что касается Смолины, то он первоклассный игрок, профессионал высшего класса, думающий нападающий.

– За что вы так любите этого евнуха?! – На этот раз краснеет Алекс.

– Это вы – евнух, а не Смолина… Смолина – лучший игрок сезона.

– Что ты сказал? Кто я? Я правильно понял? Ну-ка повтори! – Алекс подскакивает к Деду. Вот это да! На рожон лезет!

– Мы с тобой, засранец, на брудершафт еще не пили, и если тут вместе сидим, это еще не значит, что тебе все позволено. Что воеводе можно, то сброду нельзя!

– Что?! Что ты, старик, сказал?! Ты что, из себя хочешь меня вывести?

– А что мне тебя бояться? Ты мне указывать будешь? А? Вот как возьму сейчас саблю… Давай-ка выйдем!

– Как сейчас тебе врежу, не посмотрю на твои шрамы!

– А ты попробуй, ну попробуй!

И так они друг с другом словами перекидываются. Обычная мужская перепалка. А что я мог с Коровой сделать? Так меня оскорбить, так оскорбить! Какой стыд, какой стыд, даже щеки горят. Чтобы у меня, Поляка, Юриста, щеки от стыда горели! Из-за какой-то Коровы чтобы у меня щеки от стыда горели! Снова меня беспокойство охватывает! И глаза опухли, еле-еле вижу, вынужден пальцами веки раздвигать, потому что они сами закрываются.

– Что здесь происходит?! Да успокоитесь вы наконец?! – Депутат и Министр встает с дивана и бьет Алекса кулаком в живот. – Чупага сейчас будет угловой подавать «Вронкам». Дайте посмотреть спокойно. Хватит!

– Он меня сбродом обозвал, – жалуется Алекс.

– Тихо, я сказал! – восклицает Депутат и Министр. – Внимание! Смотрите! Запалка сыграл головой!

– И еще раз повторю: сброд! – Дед недовольно сопит.

– Тишина! – кричит Депутат и Министр на всю квартиру. – Смотрите, смотрите! Бьет головой прямо под перекладину! А Вратарь отбивает мяч кулаком! Фантастика! Спас ворота! И снова удар! Гол! Гол! Вы видели, пан Полковник, как Запалка сработал! Какой опыт, какая интуиция!

– Гол! В ворота! Какой удар! – Алекс встает с пола и вскидывает руки. – Забил! Наконец-то Запалка забил! Говорил же, что ему надо подавать. Отличный удар!

– Какой удар, какой удар! Вот это игра! А как Чупага сыграл! Я же говорил – флангами надо идти и быстро пасовать. А не забавляться мячом, словно яйца перекатывать! Выпьем за здоровье Запалки! – Дед встает с дивана. – Поднимаю рюмку за нашего нападающего Богуслава Запалку! Пан Алекс будет пить? – Дед наполняет рюмки родимой водочкой.

– Будет, пан Полковник, – говорит Алекс и похлопывает Деда по спине. – Надеюсь, вы не держите на меня зла. Эмоции, вы же понимаете. Я не хотел вас обидеть.

– Давайте выпьем все вместе, – предлагаю я и поднимаю рюмку. – За Богуслава Запалку, феноменального игрока. Я с самого начала на него надеялся! За его здоровье!

Выпиваем. Во рту и горле немного горит. Молчим. Как же хорошо родимая водочка идет, ой как же хорошо она идет, когда ледяная!

– Ладно, ладно, молодой человек, все нормально. – Теперь Дед похлопывает Алекса по спине. – Помню, как-то собралось наше ополчение. Сидели мы за столами в лагере, распивали очередную бочку, и я сказал одному, что он будет нам дорогу освещать во время перехода, потому что он лысый был, голова как колено. Но он почему-то разъярился и заявил, что у меня глупое выражение лица, тогда мы схватились за сабли и бились бы, пока не полегли, если бы нас не разняли. Я ему только нос успел сломать концом сабли, а он мне передние зубы выбил, но я их потом вставил. Мы быстро помирились и сидели за одним столом, и пили, и до сих пор остаемся друзьями. Я даже рад, что ты характер и решительность проявил. Не позволяешь себя мордой об стол бить, значит, настоящий мужик! – говорит Дед, продолжая хлопать Алекса по спине и плечам. – Так и надо!

– Давайте еще по одной выпьем. Выпивать в такой компании одно удовольствие. – На этот раз Депутат и Министр тянется за бутылкой и быстро наполняет наши рюмки. – Ах, какое же захватывающее зрелище – футбол! Все на нервах, друзья мои, на одних нервах.

Вливаем в себя по очередной порции водочки. Снова горит во рту, и опять мы замолкаем.

Водочка родимая приятно меня согревает. И в сон начинает клонить. Все труднее сидеть с открытыми глазами, поскольку они опухшие, сливы под глазами еще больше стали. Сливы на мужском лице! Сливы под глазами меня добили, прикончили!

И какая-то тяжесть во всем теле возникает. Не хочется мне больше здесь сидеть. С удовольствием домой пошел бы, чтобы Сладостной Дремоте отдаться. Пошел бы домой отдохнуть, даже не дожидаясь окончания футбольного матча. Неужели мне так плохо, что не интересно, как матч закончится? Неужто слабость мной овладевает? Ничего подобного, Павел! Просто Сладостная Дремота наступает. И ничто не может ей помешать. Я и бигоса немало съел, и водочки выпил, да и время отдохнуть пришло. Даже футбол не может Сладостной Дремоте помешать!

А что скажут соседи и друзья, если я уйду во время матча? Наверняка соседи и друзья правильно меня поймут. Не помешает мне все-таки выспаться.

– Мне, дорогие мои, пора, – говорю я. – Вздремнуть надо. Спать мне захотелось.

– А! Понимаем. Иди, сосед, поспи. Но чтобы во время матча спать захотелось… Сон немилосерден, – один за другим повторяют они, похлопывают меня по спине и помогают встать с дивана.

– Жаль, жаль, что ты не досмотришь матч до конца, но раз спать хочется, то надо идти. Нельзя со сном в прятки играть.

Какие же милые люди мои соседи, все понимают!

– Может, еще по рюмашке, по последней? – Алекс, не дожидаясь ответа, наполняет рюмки. – Чтобы спалось хорошо.

Я не против, во всяком случае, не отказываюсь. Да как же можно от последней отказываться? Опрокидываю рюмочку и прощаюсь, а они желают мне приятного сна.

Прихожу домой, а Малыш снова ко мне с мячом подходит. Он с ума, должно быть, сошел! Хорошо хоть не плачет. Значит, работает над собой. Но у меня нет сил с ним играть. Потому что я домой спать пришел!

О Сладостная Дремота Ченстоховская, [15]15
  Искаж. молитва «О Божия Матерь Ченстоховская».


[Закрыть]без которой жизнь мужчин превратилась бы в кошмар! О Сладостная Дремота, дающая мужчинам отдохновение от всех забот и проблем! О Сладостная Дремота, физиологически необходимая для мозга мужского рода!

– Нет, Малыш, нет, – говорю ему, – папе надо немного поспать. – И отправляю его в свою комнату. А у самого глаза слипаются. Но он не сдается и возвращается из комнаты с кубиками. Ему и говорить ничего не нужно. Я знаю, что он хочет поиграть со мной в кубики. Очень хорошая игра – складывание кубиков. Мне нравится, когда что-нибудь строится, поднимается, как конструкция вверх возносится. Интересно их подбирать и составлять так, чтобы они держались и подходили один к другому. А потом разрушить то, что построено. Мы даже из тяжелой артиллерии иногда стреляем. Бросаем в конструкцию самые тяжёлые кубики, кто точнее попадет. Или совершаем налеты. Сбрасываем несколько верхних кубиков и смотрим, как все построенное разваливается. Супер!

Но сейчас я нахожусь в объятиях Сладостной Дремоты. И вообще мне все надоело. Глаза болят, все болит, а сын мне голову морочит.

– Боже, когда же она наконец вернется? – тяжело вздыхаю я. – Что мне делать? – Я уже стоя сплю. Еле на ногах держусь. Сладостная Дремота забирает меня в плен. – Может, тебе фильм поставить, а, Викторек? – пытаюсь разговаривать с ним, как Майка. Лишь бы он согласился, чтобы я мог поспать. Как же болят глаза, ой как же болят! Какой позор, какой позор! – Поставлю тебе диск, Малыш. Ты же любишь мультфильмы смотреть. А мне вздремнуть надо. Ты тоже, когда вырастешь, будешь дремать. Поймешь, что без этого жить нельзя, как и без еды.

– Но я все это уже видел, я все эти мультфильмы смотрел. – Малыш надувает щеки.

– Но у папы есть такие фильмы, которых ты не видел. – Я показываю ему на шкаф в гостиной возле телевизора. – Фильмы, в которых герои стреляют, что-то взрывают и преследуют друг друга. Разные космические истории с ракетами и инопланетными чудовищами. К примеру, «Чужой против Хищника». – Достаю мой любимый фильм и показываю ему картинку. Вдруг мне в голову приходит, что Малыш ничего не поймет. Нужно какой-нибудь детский фильм найти. И тут из другой упаковки выпадает еще один мой любимый фильм – «Битва за огонь». Фильм о том счастливом времени, когда мужчины могли жить в соответствии с Законами Природы. Но и этот фильм Малыш не поймет. А я уже на ходу засыпаю, потому что Сладостная Дремота больше не может ждать. – Вот! – С облегчением я вынимаю еще один диск. – «Звездные войны». Отличное кино, Викторек, для детей. Летают, стреляют, преследуют и взрывают!

Ставлю ему диск, а сам ложусь на диван и прикрываюсь пледом, который всегда на нем лежит. Закрываю глаза. А лицо ноет от боли, под глазами опухло. Какой позор, Павел, какой позор!

И вдруг я в каком-то странном месте оказываюсь. Большой старинный замок, окруженный каменными валами. Стою я на оборонительной стене. Кругом военная техника, катапульты. Где я, что это, не знаю.

Осматриваю фланги и вижу Мажанну из восьмой квартиры. Все ее Формы и Пропорции видны, поскольку она во что-то облегающее одета. Жарко, солнце печет, полдень. От этих ее Форм и Пропорций в моем теле Твердость, Твердость возникает! Она меня ждет, а я спешу к ней.

Но прежде чем я успеваю до нее дойти, к ней подбегает какой-то мужчина, хватает за руку и тянет за собой. Тащит ее куда-то, а она спотыкается, не успевает за ним, но он не обращает на это внимания и двигается в противоположную от меня сторону, крепко держа ее за руку.

Мою Мажанну из восьмой квартиры уводит! Какой-то тип забирает у меня Мажанну. Кулаки сжимаю, зубами скриплю, учащенно дышу, весь организм работает на максимальных оборотах. Меня как будто из катапульты выстрелило. Догоняю мерзавца за какие-нибудь двадцать секунд. Никогда так быстро не бегал. А дорога неровная, камни то и дело под ноги попадают.

Хватаю его за локоть. И прежде чем он успевает обернуться, врезаю ему правой. И прямо в нос ему попадаю. Красивый, мощный удар. Кровь заливает его лицо. Он останавливается. Отпускает мою Мажанну. Кровь, всюду кровь, кровь! Все его лицо и рубашка в крови!

И тогда я вижу его лицо. Да это же Алекс! Он, должно быть, бороду сбрил, потому я его сразу и не узнал. Надо же! Сосед куда-то тащил мою Мажанну из восьмой квартиры! Какое он право имеет? Будет ему урок.

Я хватаю Мажанну за руку и тяну за собой. А она такая вежливая, тихая, не отбивается, не вырывается. Счастлива, поскольку у нее мужчина появился, мужчина ею занялся, такой мужчина, как я, внимание на нее обратил. Я крепко ее держу, чтобы она не упала, и почти бегу, а она за мной не успевает и едва не падает, но я ее не отпускаю.

Вдруг я чувствую сильный удар в затылок. В глазах потемнело, едва сознание не потерял. Ладонь Мажанны выскользнула из моей руки. Падаю на камни. Собираюсь из последних сил и закрываю голову руками, но от этого мало толку. Алекс бьет меня куда попало, но больше по голове. Пытаюсь подняться – и получаю удар между ног, снова падаю. Краем глаза замечаю, что Алекс снова схватил Мажанну и потянул за собой. Нет! Не дождешься! Стиснув зубы и преодолев боль, я встаю и в два прыжка оказываюсь рядом с ним. Он выпускает руку Мажанны и отталкивает ее. А она как ни в чем не бывало встает под стеной, поднимает голову и любуется голубым небом. Мы встаем друг против друга. Кровь стекает по рубашке Алекса, капает из носа на камни. У меня ноет между ног. С трудом перевожу дыхание. Мы настороженно смотрим в глаза друг другу, готовые вновь вступить в бой.

И тут как будто из стены над нами возникает Сандра. Странно это выглядит. Честно говоря, я от неожиданности немного растерялся, но виду не подал, и продолжая внимательно следить за каждым движением Алекса.

– Ступайте! Крушите! Спешите! – поет Сандра, стоя над нами. – Взгляни – в тех камнях на вершине твой враг, словно крыса, живуч. – Голос у нее мощный, а я даже и не подозревал об этом. – Ступайте! Крушите! Спешите за глотку сорвать его с туч! Пошли они, гневом пылая, пошли, чтоб свершить свою месть. Привычно отвага вела их сражаться за славу и честь… [16]16
  Строки из популярной в Польше патриотической песни «Красные маки на Монте-Кассино» на стихи Феликса Конарского (пер. И. Поляковой).


[Закрыть]

А пока Сандра поет, я поглядываю на Мажанну – она сидит, поджав ноги, и смотрит на небо. Тихая такая, милая. И трусики ее даже видны. Трусы! Видны трусы! Потрясающе – видны трусики Мажанны из восьмой квартиры!

Зря я пялился на ее трусы. Неожиданный удар Алекса прервал мои мечтания. Он врезал мне по зубам. Сильно врезал. Тяжелым ботинком. Сделал выпад, как каратист, и врезал мне по зубам. Чувствую на зубах кровь. Кровь, кровь, кровь! И боль. Дотрагиваюсь до рта и понимаю: сосед выбил мне два передних зуба. Выплевываю их, кровь стекает по подбородку.

А Мажанна спокойно сидит у стены. Ее трусы все еще видны, но смотрит она не на небо, а на нас с Алексом. А мы радуемся, что Мажанна из восьмой квартиры так на нас смотрит! Я даже боли не чувствую, когда она так на меня смотрит.

– Знаете, кто я? – Сандра тем временем закончила петь. – Никакая я не Сандра. Я прорицательница! – Она спрыгивает со стены и оказывается возле нас. – Вы всё сражаетесь, – говорит она таким тоном, что холод начинает пробирать. – Как всегда! Но мне нечем вас порадовать, нечем. Все вы погибнете, все здесь поляжете. Гибель всему пророчу, гибель! Мужчины! Вы несете гибель всем нам, нашей земле!

Что эта Сандра говорит? Не надо ее слушать. Что у нее в голове? И голос словно из могилы доносится. Брр! Мы, мужчины, гибель несем? Да мир идет вперед только благодаря нам! Придумают же эти бабы! А сам глаз с Алекса не свожу, ой не свожу! Не дам ему застать себя врасплох!

– Гибель! Гибель идет! – кричит Сандра ужасным голосом. – Гибель из-за вас, мужчин! Гибель! – кричит она что есть сил, даже уши заткнуть хочется. Надоела уже.

Стараюсь ее не слушать. Выплевываю скопившуюся во рту кровь. Провожу языком по пустому месту на десне. Алексу показалось, что я отвлекся, и он быстро хватает Мажанну за волосы и тянет к себе. Но я подскакиваю к нему и валю на камни. И пока он лежит, я несколько раз пинаю его. Изо всех сил пинаю куда попало. А Мажанна такая потерянная без повелителя. Я хватаю ее за руку и тяну в свою сторону.

Оглядываюсь с ощущением победы, потому что Мажанна снова рядом со мной, но вдруг замечаю неподалеку еще какого-то мужчину. Он с большим трудом катит перед собой детскую коляску. Ее колеса то и дело застревают между выступающими валунами. Что здесь, черт возьми, делает этот парень?! Его коляска накреняется то в одну сторону, то в другую. Из нее выпадают ведерко, лопатка и пластиковые формочки. Мужчина наклоняется, собирает вещи и кладет обратно в коляску. А Алекс пытается встать, и я еще несколько раз его пинаю. Он снова падает. А тот, что с коляской, стоит и смотрит. Он, должно быть, видел, как я Алекса пинаю, потому что на его физиономии слабака сначала отражается удивление, а потом страх. Испугался, трус! Нас испугался!

– О Боже! Снова какая-то война! – Слабак нервно потирает лицо и пятится назад. – Без меня обойдутся. Надо уходить. – Он пытается повернуть коляску назад, но ее колеса снова застревают между камнями и из нее выпадают формочки и лопатка. А он стоит, словно в штаны наложил, как Дед говорит.

И тут я его вспомнил. Это же Миллионер, с которым я у песочницы познакомился! Это он! Он еще своего Кароля из ложечки кормил! А теперь здесь с коляской прогуливается! С формочками и, должно быть, яблочком в пакете из фольги.

Засмотрелся я на слабака, и Алекс снова этим воспользовался. Я его вроде добил, а он снова ожил, словно его к электрическим проводам подсоединили. Он моментально встал, подскочил ко мне, – я даже отступить не успел, – и как даст мне по лбу над правым глазом. Похоже, бровь мне рассек – кровь залила пол-лица. Вырывает у меня Мажанну и отталкивает. А она тихонько всхлипывает за его спиной и ногти свои осматривает – не поврежден ли ее розовый лак.

– А вы всё бьетесь, всё бьетесь, мужчины! – Сандра ходит вокруг нас, нахохлившаяся, как птица. – Так и будете биться! Но в каждой битве должен быть победитель и побежденный. Кто-то всегда быстрее, сильнее, лучше, больше. Гибель идет! Из-за вас, мужчины, наша планета погибнет! Вы же соперничества все время ищете. Каждый хочет быть первым, и когда кто-то переходит вам дорогу, то вы стремитесь догнать и устранить соперника, заколоть, задушить, избить так, чтобы он никогда не поднялся и не пытался с вами бороться. Все вы Эдипы. И когда видите на своем пути другого, толкаете его в пропасть. И постоянно сражаетесь. И хотите быть все сильнее и быстрее. Хотите больше зарабатывать, стремитесь к большей свободе, к тому, чтобы обладать многими женщинами, иметь больше овец и коров, книг и научных степеней, машин и танков. О! Гибель идет! – С этими словами она закрывает лицо руками. – Вы все стремитесь разрушить!

Краем глаза вижу, что по ее лицу текут Слезы. Она бледна, как мертвец, восставший из могилы. И Слезы, Слезы, снова Слезы!

Пытаюсь стереть кровь со своего лица, но она льется и льется. Сильно рассечена бровь. К счастью, я не чувствую острой боли, потому что думаю, как Мажанну вернуть. А Миллионер переминается с ноги на ногу и смотрит то на всхлипывающую Мажанну, то на мое залитое кровью лицо, то на Алекса, готового к удару. Голову почесывает. Слабак, слюнтяй, настоящий маменькин сынок!