Текст книги "Я отвечаю за все (СИ)"
Автор книги: Даша Полукарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Нет уж, Разлогов, лучше тебе остаться. – Дверь позади меня открылась и в холл вышел Белов. За ним, к моему удивлению, показалась вся наша компашка, кроме Лины-малины, которая не могла отойти от аппаратуры. Замыкали строй друзья Белова.
Я присвистнул.
– Переносим дискач в холл? Круто!
– Какого черта ты нас всех здесь собрал? – не выдержал Дима, поворачиваясь к Белову, и я был вполне готов его поддержать.
– А это пусть вам Марта расскажет. – Сказал вдруг Белов.
Я бросил быстрый взгляд на Марту, та была белее мела.
– Я ничего не понимаю. – Прошептала она, но вид у нее был такой, что она, по крайней мере, догадывается, о чем пойдет речь.
– Да ладно, – сказал Белов. – Ты не понимаешь, что должна рассказать своим друзьям всю правду? О том, как ты шпионила за ними для нас?
Тут все, даже Марта, уставились на Белова с ужасом.
– Что ты несешь?! – спросила Аня Игнатова. – О каком шпионстве идет речь?
– Марта шпионила на меня. – Спокойно, как-то даже наслаждаясь всеобщим вниманием, проговорил Саша. – Мы разыграли эту сцену с разрывом специально, чтобы вы поверили.
– Неправда, – сердито выдохнула Аня. – Я была там. В актовом зале. Мы обе слышали впервые о том, что ты ее использовал!
– Не верь. Она хорошая актриса.
– Ты врешь, – сказал спокойно Дима, и тут я будто очнулся. – Все это лишено смысла. На тот момент у нас еще не было команды. Мы сделали ее после вашего разрыва, Марта сама предложила выдвинуть нам кандидата. Зачем же тебе ее руками создавать себе конкурента?
– Нам нужен был сильный соперник, – ничуть не смущаясь, сказал Белов. – Правда, Марта?
– Ну ты и урод, – прошептала она. – Это все вранье.
– Да ладно, уверена?
Я понял, что этот цирк пора прекращать.
– Докажи, – сказал я, подходя к Белову на шаг. – Докажи, что она на вас шпионила.
– Нет ничего проще. – Ухмыльнулся Саша. Он достал из кармана телефон и нажал на пару кнопок. Тут же раздался треск диктофонной записи, и мы все услышали хорошо различимые голоса Марты и Саши.
«– Это просто. Ключ я тебе достану. Ты откроешь дверь редакции, включишь компьютер и просто посмотришь в документах, с которыми он работает. Никаких тайных операций, просто один взгляд.
– И что потом, удалить этот материал?
– Ну зачем... у него может быть копия.
– Значит, завтра перед дискотекой, да? Часа в три дня. Ты достанешь ключ, я зайду и просто посмотрю его комп. Включаю, открываю документы, смотрю, выключаю. Все просто.
– Все просто. Ну что ж, до завтра, компаньон!»
На мгновение в холле воцарилась тишина. Все смотрели на Марту, а она отчаянно смотрела на нас.
Тут до меня и дошло ее неровное состояние, ее побег из зала.
– Так вот что ты делала сегодня возле редакции, – сказал я, чувствуя внутри мерзкий холод.
– Я не заходила туда. Я ничего не проверяла. И он врет, я не шпионила на него! Я что, специально разбила руку?! – Марта подступила к нам на шаг, не глядя на Белова и компанию.
– Но зачем ты вообще?.. – я покачал головой.
– Он сказал, что ваша газета подчиняется Совету и конкретно ему и что ты уже знаешь, что результаты подтасованы, что президентом станет он.
– Но это же глупо! Если я знаю, что все это ложь, то зачем я с вами занимаюсь предвыборной кампанией Аньки?
– Мы тебе нужны, чтобы написать о предвыборной кампании изнутри какой-то команды. Как происходит подготовка и все такое. Он сам слышал вашу планерку в редакции!
– Но... – я чувствовал, что выгляжу глупо с раскрытым ртом и изумленным взглядом, – мы действительно пишем такой текст, но в этом нет никакого секрета! Просто будем рассказывать про предвыборную кампанию и все! И я понятия не имею, кто победит, что за бред!
– Я не стала даже заходить в ваш кабинет, но все его слова звучали так убедительно! И он вырвал из контекста те фразы! – Она выглядела так, как будто сейчас расплачется на месте, но она не плакала.
– А у тебя есть доказательства, Марта? – с ехидством протянул Белов.
И тут я не выдержал, так он меня достал. В конце концов, я даже стоял ближе всех к нему, так что мне трудно самому себя винить за то, что я сделал.
С лица Белова еще не исчезла эта дурацкая ухмылочка, а я уже размахнулся и со всей дури врезал ему. В эту же секунду все заорали, зашевелились, Белов упал от силы удара, а меня уже оттаскивали чьи-то руки.
Оглянувшись, я понял, что это Смотров переводит потрясенный взгляд с меня на Белова и обратно. Я вырвался. Из носа Белова текла кровь. Возле него уже сидели его преданные друзья.
– Разлогов! – раздался над холлом гневный окрик. Это была завуч, которая стремительно приближалась к нам по коридору. – Вы что, с ума сошли?!
В поле моего зрения внезапно попала Марта. С ее напряженного лица не сходила непривычная бледность, как будто она вот-вот хлопнется в обморок.
– В понедельник с родителями в школу. Без них можешь даже не приходить! – отчеканила завуч, и я с трудом сфокусировал на ней взгляд. – Пойдемте, Александр. Вам надо умыться.
В холле было шумно и суетно, казалось, что вокруг слишком много народу. Кто-то что-то еще говорил, кто-то уходил и приходил. Я оглянулся.
Марты нигде не было. Она сбежала.
Опять.
Глава 12. Дима
На утро в соцсетях появилось видео, как Дан бьет Белова. Не знаю уж, кто снимал – кто-то из несравненной его компашки. Вокруг видео тут же начались всякие разговорчики. Соцсети наполнились комментариями наших одношкольников и даже каких-то абсолютно левых людей. Не знаю, чего хотел добиться Белов, но внимание к нам и к себе в том числе он точно привлек.
– Неужели вы не поняли, что он специально это сделал? – с отчаянием говорила Аня, расхаживающая с утра по моей комнате. – Он специально вас выводил, чтобы кто-то из вас набросился на него, а они могли бы заснять это на видео!
– Какой молодец, ради успеха готов даже на такие жертвы, как подпорченная физиономия! – саркастически заметил я.
– Может быть, он думал, что его успеют прикрыть его друзьяшки, или просто рассчитывал выложить сам скандал без мордобоя, но только он точно все это действо продумал!
– Я знаю, Ань... – я вздохнул и, крутанувшись в кресле, повернулся к ней, с досадой свернув Интернет. – Манипулятор хренов. Вот кто по головам всю жизнь будет идти...
– А как там... Марта? – спросила Игнатова, присаживаясь на диван. – Ты с ней разговаривал?
– Она закрылась в своей комнате и не выходит. Дверь заперта. Даже не знаю, что теперь с ней будет. Она ведь только отошла от всего...
– Твоя сестра очень сильная. Она справится.
– Будем надеяться. Но она винит себя в том, что произошло.
– А... Данил там как?
Я пожал плечами.
– Если бы я знал. Но он не берет трубку. Я не видел его со вчерашнего вечера, хотя он сегодня был уже онлайн.
– Мне кажется, он даже от себя этого не ожидал.
– Ты про его удар? Хах, да. И я от него не ожидал.
Мы помолчали.
– Ничего, что я ворвалась сюда сегодня с утра пораньше? – вдруг спросила Аня. – Я совсем не могла уснуть, а вчера мы так быстро разошлись...
– Ты спросила меня об этом только через полчаса как пришла, – засмеялся я.
– Боялась, правда, что застану Селиверстову, – ехидно протянула она. – Но решила рискнуть жизнью.
– И стоило оно того?
– Да, пожалуй, стоило.
– Все так ее боятся, как будто она какая-то припадочная.
Аня вздохнула.
– Она твоя девушка, так что я не буду высказываться. Но, знаешь, пожалуй, наши с ней отношения после этих выборов уже больше никогда не станут прежними.
Мы дружно засмеялись, но на душе у нас обоих было так себе.
Нам всем уже жутко хотелось скинуть с себя ношу этих выборов и на следующее утро этот шанс нам представился.
С самого утра школа гудела. Обсуждали все сразу – кандидатов, предвыборные кампании, сами выборы и, конечно же, видео с дискотеки. Всем хотелось знать подробности того, что произошло, но наша компашка, как и компания Белова, упорно хранили молчание.
В 12 уроки, а, соответственно, и посторонние обсуждения закончились, и вся школа начала собираться в актовом зале.
Кандидатам и их командам предоставили место на сцене, где завуч еще раз представила всех нас и наши слоганы.
На миг мне показалось, что мы находимся в каком-то вакууме, и сцена, на которой мы стоим, это наш корабль, отгороженный от остального мира непроницаемой прозрачной пленкой. Сквозь эту пленку до нас долетали гулкие звуки, не образовывавшиеся в цельные слова, фразы и предложения. Здесь же, на сцене, разговаривали вполголоса и словно неохотно.
Наконец, по одному классу все начали спускаться вниз и голосовать за специально установленными ширмами. Команды, поддерживающие кандидатов, попросили спуститься вниз и встать возле сцены, и мы получили возможность поговорить нормально.
– Ну что твои родители? – спросил я Дана.
Он независимо пожал плечами.
– Отец был с утра в школе. Сказал, что я не в первом классе и должен сам отвечать за свои поступки.
– А наши что?
– Помолились, чтобы выборы поскорее закончились, – усмехнулся Данил.
– А если серьезно, что тебе за это будет?
– Ну если уж совсем серьезно, то ничего. Я же добропорядочный ученик. Редактор газеты. За чем-то подобным раньше замечен не был.
– Хм... было правда много других ситуаций...
– Разных... – согласился Дан.
– И нам повезло, что нас не ловили.
Мы засмеялись. Это помогало разогнать напряжение.
Наконец, на сцену вышли учителя, и гул в зале замер. Мы тоже замолчали, выпрямившись.
– Торжественный момент, – сказала завуч. – Ну что же, голоса подсчитаны, но прежде чем огласить результат, хочется сказать, что это были отличные две недели, которые показали, что в нашей школе учится множество творческих талантливых личностей. И сегодняшняя победа – это не просто утверждение, что только один из вас лучший. Нет. Вы все лучшие. Но у школы может быть только один президент и сейчас я с гордостью вам его представлю. – Она разорвала конверт и поднесла к лицу листок бумаги. – Президентом школы становится Александр Белов! Давайте поприветствуем его на нашей сцене.
Хор аплодисментов, крики и шум. Кто-то недоволен. Кто-то орет громче других. Команда Белова взорвалась радостью, а сам новый президент выскочил на сцену с видом кинозвезды.
– Всех поразила ваша предвыборная кампания, Саша! Идея с Дон Кихотом была действительно отличной, и я думаю все ее оценили! – сказала учительница русского, стоящая на сцене рядом с завучем, а в нашей компании Марта нервно засмеялась, но заметил это только я да Данил, который находился сбоку от меня.
– В двух баллах от него осталась команда Анны Игнатовой! – Продолжала завуч. – Давайте подарим и им дружные аплодисменты! – Завуч продолжила называть баллы, которые набрали другие кандидаты, их разрыв с нашей командой составил довольно-таки большую цифру. Ох уж эти два балла...
Отступники молча смотрели друг на друга.
– Ну же, ребят, – сказала вдруг Аня. – Всего два балла, понимаете? Это ведь тоже здорово!
– Да, но... – Рыба пожал плечами. – Мы же столько всего хотели сделать...
– Мы еще можем войти в Совет и что-то менять изнутри, – сказал Тёма.
– Если этот придурок позволит, – мрачно заметил Жека.
– Но мы собрали такую крутую команду всего лишь за день и такого добились! Я люблю вас, ребят, – сказала Аня и раскрыла объятья.
Я засмеялся, Лёня присвистнул, и мы все дружно обнялись. Мы не обращали внимания на президентскую речь Белова, переговоры остальных кандидатов и возгласы зрителей, которые теперь смотрели не на сцену, а на нас. Эти выборы сблизили нас, стерев различия между классами, возрастами и интересами. И ради этого огромного плюса стоило поучаствовать еще в трех выборах, не надеясь на победу.
В этой давилке я нашел ладонь Марты и крепко сжал. Она виновато посмотрела на меня.
– Простите, – сказала она негромко, но так, чтобы все наши слышали. – Я подвела нас.
– Нет!
– Да хватит тебе...
– Замолчи!
– В какой-то степени это так, Астрова, – внезапно жестко произнес Разлогов, заставив Марту шарахнуться от него в сторону.
– Что ты несешь, Данил? – разозлилась на него Аня.
– А что? Она позволила этому придурку найти наше слабое место. Она сама была этим слабым местом.
– Он мог подставить любого из нас, – не согласился Рыба.
– Да. Но он подставил ее. И теперь торжествует.
– Плевать, чтобы он там не говорил и чем бы не гордился, – возмутилась Игнатова, – Марта не виновата, что ему дали больше голосов. Так же можно сказать, что из-за твоего геройского нападения на Белова ему дали больше голосов. Он же вроде как жертва!
Данил фыркнул, но ничего не сказал, хотя я видел, что ему хотелось. Поразила и Марта, которая не стала, вопреки обычному, дерзко отвечать на претензии Разлогова. Она просто промолчала. Это было совершенно не похоже на нее, даже в таком, выбитом из колеи состоянии.
В любом случае, хорошо, что все закончилось. Эти выборы вымотали всех нас, и я даже был немного рад, что нам не удалось победить. Но лишь немного, ведь надо же было искать в нашем поражении положительные стороны.
***
Марта
Я уже собиралась выскользнуть из зала и, поддавшись тоскливому настроению, уйти домой, как дорогу мне преградил Белов.
– Я же говорил тебе, Марта. Мое президентство дело решенное.
– Прости, что не поздравляю.
– Ничего. Ваше второе место лучшая награда для меня.
– Уползи уже отсюда, – буркнул Данил. Не понимаю, как он снова оказался рядом и почему всегда возникает, когда появляется Белов?
Саша напрягся – это было видно по его лицу. Но, впрочем, он быстро взял себя в руки.
– Вы проиграли. Так что на вашем месте я бы особо не радовался.
– Хм. А мы и не радуемся, Белов. Знаешь, не у всех цель жизни – в выборах школьных победить, – и помолчав, он добавил: – Пусть мы и проиграли, зато мы остались людьми.
Белова перекосило.
– Рад за вас, – бросил он и, наконец, ушел.
– Ты пришел меня добить? – помедлив, спросила я. Не стоило спрашивать, хватило и его сегодняшнего выступления по моему поводу.
– Нет, Марта. Просто хотел спросить – неужели ты действительно поверила ему, что я в курсе, того кто победит? Что наша газета подчиняется этому придурку? – он смотрел на меня и не верил, и во взгляде его было слишком много презрения. Еще никогда он так не смотрел на меня, и почему-то это странно задевало.
– Я не поверила. Но я засомневалась. Я подумала, что могу чего-то не знать, ведь я новенькая, я не знаю, как все устроено!
– Но пойти проверять меня...
– Я ошиблась! Или ты, идеальный Данил Разлогов, никогда не ошибаешься?
– Просто... я действительно не понимаю, как можно хоть на минуту довериться тому, кто уже один раз заслужил твое недоверие?
На это мне было нечего сказать. Но он не присутствовал при том разговоре, не слышал, как все было на самом деле.
– Я не доверяла ему. Просто решила проверить его слова.
– И даже не подумала о том, что он может тебя обманывать.
– Конечно, подумала. Но я же не могла просчитать всю его схему! – выкрикнула я, не выдержав. – Я просто решила, что да, это подозрительно, но ведь если я просто проверю его слова, никому хуже от этого не будет! И да, мне все это показалось странным! Да! Поэтому я и не пошла до конца!
Я обогнула его и быстро пошла к выходу. Разлогов превысил мою норму терпения. Окончательно.
Все чего мне хотелось – это забиться в какой-нибудь тихий угол и не вылезать оттуда месяц. А может лучше год. Мне хотелось обо всем забыть, ведь что бы ни говорили мне окружающие, я все равно чувствовала себя дурной, подлой, грязной. Как будто я дошла до заветной развилки и выбрала неправильную тропу, как будто я завалила все возможные тесты на доверие, предала надежды окружающих. И я не понимала, что больше всего злит Разлогова – мое недоверие к нему? Ну простите, если иногда у меня бывает такое чувство, что я блуждаю в темноте! И он друг Смотрова, а не мой, до меня ему вообще не должно быть никакого дела!
– Никто не осуждает тебя, Марта! – устало говорила мне Аня спустя несколько дней. Эта усталость была вызвана моим забитым в последнее время видом. Но я ничего не могла с собой сделать. Не могла отойти от этого.
Очередное предательство Белова ранило меня сильнее, чем я ожидала. А ведь я думала, что готова. Готова к любому испытанию, любой схватке и проверке.
Конечно же, я ошибалась.
– Просто всем немного обидно, что Белов заслужил свою победу подлостью.
– И немного моей наивностью, – буркнула я.
– Ты совсем не наивная, Марта. – Фыркнул Димка, присутствовавший при нашем разговоре. – Ты одна из самых трезвомыслящих людей, которых я знаю.
– Но Разлогов сказал... – начала я и тут в глубине квартиры зазвонил телефон.
– Разлогов бесится вовсе не из-за того, что ты нас подвела или оказалась наивной, – закатила глаза Аня, пока Димка удалялся за телефоном.
Впервые за, казалось бы, вечность, во мне всколыхнулось что-то похожее на удивление.
– Почему же тогда?
– Хм... – Анька улыбнулась. – Скажу, когда подрастешь.
– Эй! – возмутилась я. – Подрасти сначала сама.
Мы смеялись, когда Аня сказала:
– Знаешь, я давно хотела тебе сказать... – она выглядела неуверенной.
– В чем дело?
– Я уже который день чувствую, что должна это сказать, но ведь были эти выборы и...
– Ань, что случилось?
Она вздохнула.
– Да я о том, как мы познакомились. Дима переживал за тебя, он видел, что ты никак не можешь сойтись с классом, и он попросил меня познакомиться с тобой, чтобы тебе не было так одиноко, и ты нашла бы единомышленника, любящего книги... – она выглядела виноватой. Еще никогда я не видела Игнатову такой расстроенной. – Но... Марта, я так рада, что мы познакомились и...
– Я сейчас заплачу, – сказала я и вдруг захихикала, не выдержав. – Да я все знала.
– Знала? Откуда?! Димка тебе...
– Тоже мне! – фыркнула я. – Просто все было шито белыми нитками. Ты одноклассница Димы, а он уж что-то больно активно опекал меня в то время. И потом... ты обожаешь читать, Игнатова, и тебя все любят. Ну как библиотекарша могла занести тебя в черный список? Но мне приятно, что она подыграла тебе. Это было забавно.
– И ты прям вот с самого начала обо всем догадалась?
– Почти, – я не выдержала и засмеялась в полный голос – такой у Игнатовой был пораженный вид. – Я рада, что хоть что-то мой брат сделал правильно в этой жизни. Иначе я бы вряд ли с тобой познакомилась сама.
– Ах, ты, Марта... – Аня нашла на диване за своей спиной подушку и швырнула в меня, пытаясь заставить не смеяться.
Мы все еще бесились, когда в комнату вернулся Смотров.
– Итак, я тоже хочу услышать причину, по которой Данил так недоволен Мартой. – Сказал он. Выражение его лица было задумчивым.
– Спроси у него сам, – ехидно предложила Аня.
– Дим, что случилось? – спросила я.
– Все нормально. – Он широко улыбнулся, заметив мой взгляд.
– Дим...
– Мама звонила, Марта. Сказала, что не приедет на Новый год. Не успевает завершить все дела до отъезда. – Его взгляд стал каким-то уж слишком понимающим, и с моего лица окончательно сползла улыбка.
– Скажи бабушке, когда она придет, – прошептала я.
***
Да. Все верно. Все это вполне ожидаемо.
Разве могу я надеяться на что-то хорошее в своей жизни? Мои светлые полосы слишком коротки, чтобы наслаждаться ими в полной мере. Мои черные полосы так длинны, что я перестаю ощущать все удары на себе. Во мне вырабатывается болевой порог, который с каждым разом переступить все труднее. Отец, Белов, выборы, снова Белов, Данил, а теперь еще и мама – сколько еще упадет на мою голову?
Теперь по ночам я долго не могла уснуть и часто сидела в темной пустой комнате, прислонившись к холодной стене и глядя в окно.
Я выискивала в кромешной тьме вокруг что-то светлое, какое-то яркое пятно, которое придало бы мне сил. Я смотрела на падающий за окном снег, но не видела. Я была здесь и нигде одновременно. Парила в безвременье, оставляя всю свою жизнь позади. Думала о том, как же забавно все получилось. Я придумала слоган к нашей предвыборной кампании – «Будь собой», но сама я себя не знала. Как это? Кем я еще должна быть и как понять, что вот это – я?
Разве могут быть другие варианты?
Вдобавок ко всему, жизнь подкинула еще один выбор. Мало того, что нам всем промыли мозги предстоящими экзаменами ГИА, так теперь еще и требовали выбора профиля на 10-11 классы. А я даже не знала, останусь ли я на будущий год в школе.
С одной стороны все было просто – уж школу-то я никогда не хотела оставлять после 9 класса. А с другой стороны... ну кто расстроится, если я уйду? Вспоминая последние события, наверняка почти никто. Быть может, Аня или несколько одноклассников... но и они вполне смогут это пережить.
– Скажи честно... – донеслось до меня.
Я шла мимо кабинета редакции, дверь была приоткрыта, ну и, в общем, я услышала.
Я правда не хотела подслушивать, но на сто процентов понимала, что не смогу удержаться, учитывая и то, что этот голос принадлежал моему брату.
– Да.
– Тебе что, нравится Марта?
Такого я и в самых смелых своих фантазиях не ожидала узнать. Сжав вмиг затрясшиеся руки – Боже, что со мной? – я прислушивалась к голосам за дверью, даже не подумав, что меня могут увидеть.
А впрочем, кто мог здесь еще прогуливаться без дела? Уроки-то закончились. Я ждала эту сумасшедшую Аньку после ее репетиции Новогоднего концерта и околачивалась в коридоре второго этажа, когда заметила приоткрытую дверь.
Но в тот момент я забыла и про Игнатову. Я просто замерла, вся словно превратившись в камень.
– Да, а еще Игнатова и Селиверстова, – ответил ему размеренный голос Данила.
– Дан. Ну я же серьезно. Просто вы оба странно ведете себя в последнее время, вот я и...
– Я отношусь к твоей сестре нормально.
– Я не об этом тебя спрашиваю.
– Я знаю, о чем ты меня спрашиваешь, – оборвал его Разлогов. – И отвечаю тебе – нет.
– Ты бы сказал мне правду?
– А зачем спрашивать, если ожидаешь услышать неправду? – парировал Данил.
– Как с тобой тяжело!
– Ты что, моя мама?
– Кажется, кто-то просто переводит тему.
– Смотров. Я ничего не перевожу. – Резко ответил Данил. – С чего вообще ты задаешь мне эти вопросы, как на допросе? С чего мне вообще должна нравиться твоя ненормальная сестра? Она мне безразлична. Доволен?
Послышались шаги, и я поспешно отскочила в сторону, но не успела пройти и десяти шагов, как позади меня раздался окрик Данила:
– Марта!
Я знала, что за моей спиной остался не только Данил, но и Дима, который наверняка недоумевает, откуда я взялась под дверью редакции. Я шла быстро и успела дойти до гардероба меньше чем за минуту. Но гардеробщицы не было. В бессилии я ударила ногой по железным прутьям решетки.
– Почему ты все время от меня убегаешь? – спросил позади меня Разлогов. Я обернулась. Он шел ко мне, у него был расстроенный взгляд.
– А почему ты постоянно меня преследуешь?
– Я не преследую. Просто так...
– Получается, – согласилась я. – Ладно, к чему все это?
– Мне жаль, что ты это услышала.
– Мне тоже. Но... не думай, что я расстроена. Я не удивлена твоим мнением по поводу моей скромной персоны.
– Марта... – он закатил глаза и вдруг взял меня за руку. Мы оба затаили дыхания, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Потом он отпустил мою ладонь, и выражение его глаз снова стало насмешливым. – Решил проверить слова Димки.
– И как? – участливо поинтересовалась я.
– Все так же. Никак.
– Взаимно, – согласилась я.
Несколько секунду мы смотрели друг другу в глаза, потом я кашлянула и отступила, повернувшись к гардеробу.
– Ладно, иди уже, а то Смотров подумает, что ты ему наврал.
Когда я осмелилась повернуться в следующий раз, его уже и след простыл. Он исчез незаметно, как будто его здесь и не было.
– Чего и следовало ожидать, – прошептала я.
***
От нашей семьи почти ничего не осталось, и празднование Нового года стало ярым тому доказательством. Я не знала, как склеить нашу семью, как сложить воедино осколки, если некоторые кусочки растерялись безвозвратно. Когда-то я бы все отдала за возможность соединить маму и папу. Я была ребенком, а дети часто верят в такие вещи. Но реальность оставалась самой собой и была представлена набором фактов, с которыми не поспоришь.
Наша мать, которую я не видела несколько месяцев, почти совсем отдалилась от меня, отдалилась уже почти безвозвратно. И я не знала, то ли это был просто побег, то ли очевидное проявление равнодушия.
Что на этот счет говорили сухие факты?
Они молчали.
– Она же обещала, что мы поедем к ней в январе. Посмотрим Прагу и ее ресторан. – Говорил Дима, пока мы с ним месили снег, бродя по ночному разрозненному городу в новогоднюю ночь. Бабушка отпустила нас погулять с друзьями, а сама улизнула к соседке сверху. Даже ей было веселее, чем нам двоим.
– Все это напоминает череду бесконечных отмазок. Знаешь, я почти уже не помню ее. Ну в смысле, не помню, какая она. Что говорит в той или иной ситуации и что бы сказала, если бы узнала... ну не знаю, как подло с нами обошелся Белов, к примеру.
– Она бы сказала: «забейте на все, забудьте подлецов и дураков, живите полной жизнью!» – усмехнулся Димка.
– Вот видишь...
– Марта... я тоже почти не помню отца. И это кажется мне ужасно несправедливым – ведь я даже толком не разговаривал с ним в последнее время. Мы просто не успели узнать друг друга как следует. И это неправильно, – прошептал Смотров. – Так не должно быть.
Странно было вести такие разговоры в новогоднюю ночь. На нас медленно падали крупные снежинки и хотелось, как в детстве, высунуть язык и ловить их.
Какая-то дружная компания прошла по другой стороне улицы, проорав нам: «С Новым годом!!!», – и мы помахали им руками. Проехала машина, потом поздний автобус, водителю которого не повезло с дежурством, и наступила тишина.
Мы еще долго ходили по пустынному снежному городу, болтали ни о чем, вспоминали свои детские игры, свои детские мечты и планы.
Кому-то повезло иметь дружную полную семью, с обоими родителями, с правилами и нормами, с традициями и установками. Семью, в которой от спора за право смотреть по утрам именно этот канал получаешь особое удовольствие, в которой нельзя прийти домой позже комендантского часа и можно спорить с родителями о праве поступления именно туда, куда хочешь ты, а не они. У нас не было такой семьи, в которой мы молили бы родителей купить нам щенка, с которым мы якобы будем гулять по утрам и за которым будем ухаживать только мы. У нас не было семьи, которая...
У нас было то, что было, были мы.
А у кого-то было еще меньше этого.
...Мы увязли в огромном сугробе и шли вдоль рельсов, отряхивая заснеженные джинсы. А потом рядом с нами (даже не возле остановки) остановился трамвай, последний, почти затерявшийся в этом городе.
– Я в депо, – объяснил нам водитель, открыв двери. – Садитесь, ребят, подвезу до конечной.
И было так забавно, что именно этот последний трамвай города шел в сторону нашего дома, что мы залезли внутрь, не раздумывая.
Там было сухо и тепло, и как в детстве, стало казаться, что мы беспрерывно едем на какой-то старой карусели, и под этот равномерный стук колес ненадолго оказываемся в волшебной стране.
– Эй, ты слышишь? – вдруг спросил, подняв палец, Дима. Из каморки водителя в полную силу зазвучала музыка.
– Это Бах, – почему-то шепотом ответила я. И торжественные и немного печальные звуки поднимались над нами и выскальзывали сквозь форточку, открытую со стороны водителя. А за окном была все та же новогодняя ночь, бесконечная ночь прощения, надежд, веры в чудеса с крупными хлопьями снежинок, плавно опускающихся на землю.
– Еще несколько часов назад мне казалось, что я осталась одна во всем мире, что я никому не нужна и мне придется самой отвечать за все, – сказала я тихо, наблюдая за танцем снежинок под музыку Баха.
– Ты не одна, Марта. – Сказал Дима. – Ты мне нужна. И я не один. У меня есть ты.
– Я знаю, – я повернулась к Смотрову и улыбнулась. – Я люблю тебя.
– А я – тебя, – просто ответил он, сжав мои пальцы.
Музыка все скользила, снег все падал, а наш трамвай из волшебной сказки продолжал ехать. В никуда.
