Текст книги "Я отвечаю за все (СИ)"

Автор книги: Даша Полукарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Я отвечаю за все
Даша Полукарова

Глава 1. Марта

            Конец октября выдался сухим и  теплым, и подростки, не спеша расходиться, заполонили школьное крыльцо, продолжая веселиться и что-то обсуждать. Запах кленовых листьев пронзил воздух, а тишину, кроме смеха, разбавляют аккорды знакомых мелодий, включенных на телефоне.

            Он стоит на ступеньках школы в обнимочку со своей новой пассией Ирой Селиверстовой.

            У Смотрова большая компания. Десятиклассники. Не такие взрослые, как выпускники, но и не такие занятые. Могут позволить себе никуда не торопиться. Справа от Димы на перилах сидит его лучший друг Данил Разлогов. Вечный припевала. На прошлой неделе он назвал меня «бесценным грузом Дмитрия Смотрова», его ехидство уже переполнило меня до краев. Он единственный был в курсе дела и считал себя невероятно умным из-за своей осведомленности. Он-то и засекает меня, когда я хочу незаметно проскользнуть мимо. Пихает Димку в бок и довольно щурится на солнце, как кот.

            Черт бы все побрал!

            Конечно, вслух я ничего такого не произношу. Я сжимаю зубы и решительно иду мимо. Никто из их бешеной компашки не обращает внимания на новенькую и незаметную девятиклассницу. Никто, кроме Данила, Димы и его подружки. Она тоже видит меня и я, признаться, больше всего не желала встречаться именно с ней. Я сжимаю зубы, считаю про себя до десяти. Но счет не доходит и до пяти, когда она орет:

– Кажется, твой ребенок убегает!

            Ребенок, ну надо же! Сама-то старше меня на год...

            Но я иду мимо, не оборачиваясь и не давая прочим старшеклассникам повода разглядеть меня. Я просто исчезаю. Захожу за угол и замедляю шаг. Здесь меня уже никто не видит.

            Но не проходит и половины минуты, как меня догоняют его шаги.

– Марта!

            Ага, Марта – это, как вы уже поняли, я. Совершенно идиотское несовременное имя, которым наградила меня мамочка, кажется уже отчаявшись придумать что-то нормальное.

Марта, ну надо же! Представляясь в детстве, я всегда почти шептала свое имя, и люди переспрашивали и приходилось называть его еще раз, мучаясь из-за собственного несовершенства. Тогда я приучила себя говорить громче и теперь всегда говорю четко и громко. Мне кажется, даже вид у меня при этом такой, что сразу становится понятно, что лучше не переспрашивать меня и не шутить по этому поводу. В сочетании с фамилией мое полное имя превращается в нескончаемое рычание, хотя на самом деле я редко повышаю голос и совершенно не умею ссориться. Мне сразу становится очень плохо, я чувствую, что обидела кого-то, и бегу извиняться.

– Астрова! – Я будто спотыкаюсь на ходу и тут же оборачиваюсь. Моя фамилия, произнесенная Димой, режет слух еще больше, чем когда ее называют учителя или одноклассники.

– Что, Смотров? – отвечаю в его манере. Он выбежал из-за угла, даже не запыхавшись от быстрого бега. Поправил сумку на плече и молча пошел рядом.

            Я сбоку смотрю на него.

– Ты уверен, что не хочешь довести девушку до дома?

– Данил отведет.

– Он ее и уведет, – равнодушно говорю я.

– А даже если и так? – насмешливо цедит Дима и смотрит на меня совершенно спокойно, как будто ждет моей реакции. Реакция незамедлительно следует.

– Не думаю, что она довольна моим появлением.

– Мне все равно.

– Не может быть. Зачем она тебе, если ты к ней ничего не чувствуешь?

– О чувствах моих будем разговаривать? – повышает он голос.

– Ну конечно, как я могла забыть, что мальчики с девочками подобным не делятся.

– Марта... – он едва заметно качает головой. – Может быть ты объяснишь, почему идешь мимо? Я стою и жду тебя на ступеньках, а ты просто пытаешься сбежать! Мы же договорились, что идем вместе!

– Ни почему. – Отвечаю я скороговоркой. Ответ в духе неуправляемого подростка. – Ты вообще ввел ее в курс дела? Или она думает, что ты крутишь роман с двумя?

– А вторая – это вроде как ты? – попадается он на мою удочку. Но в его голосе слишком много насмешливости, чтобы я радовалась своей удаче.

– То есть кого-то вроде меня совершенно невозможно представить с кем-то вроде тебя, нашим королем школы?

– Я думал, тебя бесили все эти ярлыки у нас.

– Они меня и бесят! Ты не ответил на мой вопрос.

– А ты на мой. Так почему же ты пытаешь улизнуть и не встретиться со мной?

Я ошиблась, все-таки ни на какую мою удочку он не попадается.

– Просто меня бесят твои припевалы.

Он полминуты смотрит на меня.

– Ты врешь, – наконец изрекает он.

– Откуда ты знаешь? Ты же вообще меня не знаешь!

Я хватаю покрепче сумку и убегаю.

Дорога ровная, впереди только один переход, а дальше я быстро доберусь дворами.

Когда я наконец выдыхаюсь и перехожу на шаг, быстро оборачиваюсь.

Мне показалось. Позади никого нет. Димка даже не думал преследовать меня.

***

            Домой я прихожу довольно поздно. На улице стремительно темнело и во всех домах уже зажглись огоньки. Я иду на свет своих и уже давно я не чувствовала себя так паршиво. Я иду в пустой дом, где меня встретит бабушка со своими тремя порциями блюд и тревожными участливыми вопросами. Я заранее планирую свой побег в комнату, чтобы не отвечать на вопросы.

            Но дома бабушки нет. Вместо нее обнаруживается Димка, расположившийся с ноутбуком на кухне. Я смотрю на него, как на привидение, да и он удивлен не меньше. Думал, что я пропала без вести и уже успел отпраздновать это?

Он разрушает мои фантазии, своей недовольной фразой:

– Так и будешь стоять, как памятник?

            Я швыряю сумку на стул и прохожу в кухню. Ставлю чайник и, не оборачиваясь, задаю отвлеченный вопрос:

– А где бабушка?

– На собрании жильцов. Опять что-то обсуждают или кого-то осуждают – я не разобрался.

– А почему ты дома?

– Не ожидала меня застать? – проницательно спрашивает он и что-то быстро строчит на ноутбуке. Наверняка завис в Ютубе или Вконтакте.

– Просто спрашиваю.

– Просто отвечаю: ждал тебя.

– А почему не позвонил?

– Ты решила устроить мне допрос? – он отрывает глаза от ноута и смотрит на меня. – Может, сядешь и поешь?

Я сажусь с чашкой чая и замолкаю. Я не хочу есть.

– Где ты была?

– Нигде. Ходила.

            Ходила я в основном кругами. В основном вокруг бывшей школы. Сидела под старой рябиной, где мы раньше собирались. Каждый день после занятий до первых холодов и с первым весенним солнцем. Это было нашим местом, и мы напоминали компанию Смотрова – такие же веселые и ни о чем не переживающие. Это было так похоже на нас, и может быть, поэтому я так их ненавижу?

«И даже Смотрова?» – шепчет ехидный внутренний голос.

Нет. Я ненавижу, что он является центром их компашки, центром их Вселенной.

Когда вся жизнь вокруг перевернулась с ног на голову.

– Что там у вас снова случилось в классе? – вдруг спрашивает он и смотрит на меня вопросительно. Я сразу же вспоминаю сегодняшний школьный день и иду за дневником в коридор.

– Ничего. Не поделили пространство у окна, – отвечаю оттуда.

– А я и не знал, что ты такая скандалистка, Марта! – ехидничает он.

Я возвращаюсь и бухаю дневник на клавиатуру ноутбука.

– Не знаю, стоит ли говорить об этом бабушке...

Он с интересом читает запись в дневнике и вскидывает брови.

– Серьезно? Пыталась выкинуть ее сумку?

– Она достала мой телефон и хотела его разбить.

– Зачем? – непонимающе тянет он. Кажется, это вдохновляет его больше, чем то, о чем судачат в соцсетях.

Я делаю глубокий вдох.

– Она пыталась меня убедить, что встречаться с тобой – не самый мой лучший поступок.

С минуту он смотрит на меня, а потом начинает дико ржать.

Нормальные люди вообще столько смеются? Или он что, конь?!

– Они думают, что мы встречаемся?! – выдает он. Его все это безумно веселит.

Я резко разворачиваюсь и сажусь обратно. Терпение мое уже на пределе.

– Я и не знала, что все девочки в школе до такой степени влюблены в тебя. Хотя, конечно, для тебя это само собой разумеющийся факт.

Он успокаивается.

– Разумеется, нет. Не выдумывай.

– Да ладно, не отрицай, тебе все это нравится...

– Твои одноклассницы ведут себя очень глупо.

– Спасибо, что заметил, – язвительно выдаю я. А потом выдыхаю. – Она бы действительно швырнула мой телефон об стену. Сумка из окна – это первое, что пришло мне в голову.

– И ты бы ее правда скинула?

– Конечно, нет! – резко отвечаю я. За кого он меня принимает? – Но за ту полоумную я не отвечаю.

Он качает головой.

– Ладно бы, любовь всей своей жизни делили...

– Может быть, так оно и есть. – Замечаю я. Запал яда еще не пропал из голоса. – Может быть, она будет твоей следующей пассией. После Селиверстовой, которую уведет твой дружок Разлогов.

– Данил не будет этого делать, – говорит Дима и решительно захлопывает дневник. – Ладно, не будем ничего говорить бабушке. Я завтра сам с вашей классной поговорю.

– Многообещающе, – тяну я и встаю. Завтра очередной длинный день и нужно делать домашнюю работу, чтобы у классной снова не появился повод меня достать.

Когда я выхожу из кухни он, не поворачивая головы, тянет:

– Зря я это все затеял сегодня, да?

Я молча смотрю на него.

– Ты еще не готова.

Я поворачиваюсь и иду в свою комнату, думая, что никогда не буду достаточно готова.

– Как хорошо, что ты всегда готов! – говорю я громко и знаю, что он меня слышит.

Я захлопываю свою дверь и прислоняюсь к ней щекой. Она холодная и приятная на ощупь.

Я уже начала забывать, что стена между нами всегда будет слишком велика.

Глава 2. Марта

Мой старший брат однажды сказал, что я обладаю невероятным даром – заряжать и объединять людей.

– Не знаю, как ты это делаешь, но это просто что-то потрясающее.

            Я думаю и всегда думала, что он так неудачно пошутил, просто поиздевался, потому что представить себе человека, более всех неспособного кого-то с кем-то объединить, чем я,  мне кажется, невозможно.

            Человеком, который объединяет и заряжает, всегда был он. Он из тех, кого называют душой компании, крутым парнем, любимцем учителей и девочек-подростков – и еще сто вариантов того, как принято называть самого популярного мальчика школы. Еще даже не учась с ним в одной школе, я уже знала о его суперкрутости и суперпопулярности.

            Поразительно такое слышать о родном брате – как о кинозвезде или музыканте. Как будто все это говорят совершенно о незнакомом мне человеке. Но в этом есть и доля истины – я действительно его почти не знаю.

            Может быть, мешает этот самый барьер, выстроенный его популярностью, а может и тот факт, что мы лишь недавно начали жить вместе, и каждый раз, когда я выхожу с утра из нашей квартиры, я опасаюсь встретить на пороге толпу его фанаток или журналистов с фотокамерами. Я часто воображаю что-то такое. Так веселее жить.

            – Астрова! – воздух еле слышно свистит, а прямо перед моим носом на стол падает длинная линейка, и я подпрыгиваю, совершенно испуганная. Книжка, которую я держу под партой, падает из моих рук на пол. Надо мной возвышается стройная женщина с высокой прической, одетая в шикарное длинное платье. Она меняет наряды каждый день и всегда выглядит так, будто собирается в оперный театр.

            А вот и моя классная руководительница Анна Сергеевна.

В минуты большего душевного расположения ко мне она говорит, что имя у человека должно быть звучное и раскатистое.

            – Вот Марта Астрова! Человек с таким именем просто не может не найти свое место в жизни! Очень красивое, звучное, запоминающееся имя.

            К сожалению, такие моменты случаются крайне редко. Мы вообще с ней знакомы меньше двух месяцев, но она уже успела написать мне три замечания в дневник, поставить двойку по поведению (кто вообще придумал оценки за поведение?!) и раскрыть всем наши родственные связи с Димкой.

            Если бы не она, никто бы и не узнал.

            На следующий день он, как и обещал, зашел к ней поговорить. Дело было перед уроками и Анна Сергеевна, видимо, долго не могла понять, с чего вдруг Диме Смотрову – умнице и гордости школы – приходить и судачить о какой-то непримечательной Марте Астровой. Она была так взбудоражена случившимся разговором, что наш урок в этот день начала с моего имени.

            – Астрова, – сказала она, когда все расселись и замолчали. – Я и не знала, что у тебя такой брат!

            Звучало это так, как будто она искренне изумлялась, что у такой тупицы, как я, братом может быть такой великий человек, как Дмитрий Смотров. Все одноклассники, разумеется, тут же посмотрели на меня, а потом опять на классуху и заладили, как дураки:

– Какой брат? А кто ее брат?!

            Ну, вот она и сказала. Девчонки сидели, как громом пораженные. Девчонок вообще почему-то всегда поражают такие вещи. Как будто им заявили, что моим братом был Джастин Бибер.

            Терпеть не могу Бибера.

            После этого классного часа у нас в школе появился самый популярный по задаваемости вопрос, а я из незаметной непримечательной новенькой превратилась в «ту самую сестру Димки Смотрова».

            Хотите знать этот вопрос?

            Итак, внимание.

            «Родные ли мы брат и сестра?»

            Да, родные. Просто его фамилия – мамина, а моя – папина. Кроме этого факта никто и не знает, что нас с Димой разделяет нечто большее, чем разные фамилии в паспортах. Например, никому не обязательно знать, что и квартиры у нас тоже были разные. И образ жизни. И образ мыслей. И воспитание. И еще тысяча вещей.

            Всю нашу жизнь.

– Почему же вы так долго молчали? – звучало дальше.

– Никто не спрашивал, – честно отвечала я.

            – Астрова, ты опять витаешь в облаках?! – с угрожающим спокойствием процедила классуха и поправила на носу очки в стильной оправе. Она видимо что-то надиктовывала, пока я сидела, держа книгу на коленях.

            Вот же парадокс. Единственный раз в жизни моя мечта исполнилась и классной руководительницей у меня стала учительница по русскому языку и литературе. Я всю жизнь терпела постоянно меняющихся учителей по этим двум предметам, терпела и мечтала о классной, с которой можно будет болтать о любимых книжках и спрашивать совета, что почитать еще. У меня появилась классная – женщина постоянная, во всех смыслах. Она преподавала мои любимые два предмета. Но она ужасно невзлюбила меня с самой первой минуты и постоянно высмеивала мое мнение.

            Ее бесило, что я читаю на уроках книги.

            Она так и писала в дневнике: «Снова читала книгу на уроке. Примите меры!»

– Примите меры, отберите у ребенка книги! – засмеялся в тот раз Димка, а потом пихнул меня в плечо. – Правильно, я всегда говорил, что чтение – это зло.

            Он вообще постоянно смеялся. А если не смеялся, то шутил. Нормальный человек не будет ходить весь день, зараженный оптимизмом. Это неадекватность какая-то!

Возможно на самом деле меня бесил не его оптимизм, а то, что он может быть таким несмотря ни на что. В отличие от меня.

            Мы отличались с ним, как ночь и день. Как будто нашими родителями были разные люди, или кого-то из нас подменили в роддоме с нашими настоящими братом и сестрой.

            Он популярный, а я нет.

            Он высокий и темноглазый, а я мелкая и глаза у меня серые, дымчатые – совсем не такие, как у него.

            Он обожает компании, я же в толпе чувствую себя неуютно. И у меня нет кучи друзей, на которых можно положиться.

            Он любит рыбу, может роллы есть до бесконечности, я роллы ненавижу, люблю мясо во всех возможных видах.

            Он пьет чай, а я кофе. И еще ненавижу молоко, которое он пьет литрами.

            Мы в разное время ложимся и в разное время встаем. Нас даже воспоминания не связывают настолько, чтобы поддерживать разговор, когда нужно о чем-то говорить.

            Я не знаю, как мы будем жить вместе, ну просто не представляю. Прошло уже два месяца, я слоняюсь по квартире, где мне все чуждо и непривычно, а Димка постоянно где-то и с кем-то зависает. Иногда мне кажется, что лишь для того, чтобы со мной не видеться так часто.

            А я, конечно, не подаю вида, но я скучаю по школе, по друзьям, которые вероятно, уже меня забыли, скучаю по тому чувству свободы, которое у меня было, пока никто меня не знал и не показывал за моей спиной пальцем, только потому что мой брат – звезда школы.

            Анна Сергеевна еще какое-то время отчитывала меня, как первоклашку, втолковывая про важность ГИА, которая нам предстояла в этом учебном году и о моем непозволительном легкомысленном отношении, о моих книжках постоянных и вообще очень много распространялась о нашей массовой легкомысленности.

            Все отвлеклись и расслабились, пользуясь неожиданной свободой в середине урока.

            Урок вообще выходил скомканным, ни о чем. Сначала все галдели по поводу моей персоны, точнее, простите, по поводу персоны моего брата, затем неугомонная гроза школы Марта Астрова снова привлекла всеобщее внимание. Мне интересно, куда подевались хулиганы? Школы деградировали, что ли? Неужели во всей этой школе не о чем поговорить, кроме как о том, что я читаю книги на уроках, как самый последний двоечник?!

Истинный двоечник Кирилл Лесных показал мне большой палец, когда я обернулась, подумав о нем.

            Классная руководительница так увлеклась своей наставительной речью, что забыла сообщить важную новость – что последний урок отменяется, потому что нас всех будут ждать в актовом зале.

            – Опять по поводу ГИА будут нудеть! – произнес Сережка Стрелин недовольно. Классуха услышала и погрозила ему пальцем, но ничего не стала говорить. Мальчишек она любила.

            Пока я смотрела на Стрелина и прикидывала, чем мальчики так поражают сердца учителей, ведь нет же в том же в Стрелине ничего особенного, на мою парту прилетела скомканная записка.

            «По поводу вчерашнего... Извиняюсь, что так вышло. Но что ж ты не сказала, что Смотров – твой брат?!» – Женька, которая вчера пыталась разбить мой телефон, совершенно не принимала во внимание, что извиняла она в первую очередь саму себя, но я не стала занудствовать. Она помахала мне рукой, показывая, что все забыто, и я кивнула. На оборотной стороне стояло:

«P.S. Слушай, а ты не знаешь, как он относится в девушкам, которые делают первый шаг?»

            Я засмеялась про себя. Затем нацарапала ответ, что не знаю, так как мы не делимся с ним такими вещами, и скинула ей с величайшей осторожностью. Если бы классуха заметила эту записку, разборок по второму кругу было бы не миновать.

            На шестом уроке мы сидели в актовом зале.

            Туда согнали всех учеников старших классов. В зале шум, гам, громкие разговоры, смех, пререкания с учениками параллели, окрики учителей, лихорадочно пытающихся успокоить подростков – бурная нерастраченная энергия при неимении лучшего изливается друг на друга. Слева от меня сидит Сережка Стрелин, иногда томно прозываемый Сержем, и балагурит на всю округу. Вот клоун-то! Кажется, что за этими шутками нет вообще никакого смысла, а в голове его гуляет только ветер.

            Неожиданно он пихает меня в плечо. Я чуть не выпадаю из кресла.

– Эй!

– Смотри-смотри! – говорит он. Я поворачиваю голову – по проходу между рядами двигается несколько мальчишек и девчонок. Они раздают какие-то листовки. Одна из них оказывается у меня в руках.

            «Разыскивается президент школы!» – написано с одной стороны. Под заголовком пустая рамка без фотографии и знак вопроса в центре.

            «Голосуй за Александра Белова!» – гласит другая сторона. В центре страницы коллаж из двух фотографий. На них парень нашего возраста в лихо надвинутой ковбойской шляпе, из-под которой выглядывают веселые глаза, изображен в профиль и анфас, как заключенный в вестернах, в руках у него табличка с цифрами, а под рамкой подпись на английском:     «WANTED»[1]

Афиша красочная и яркая. Да и сделана, сразу видно, не безыдейно.

– Фу, опять этот Белов! – буркнул Стрелин, увидев афишу.

– А что такое? Кто он?

– Активист наш местный. Достал уже со своими проектами бесконечными. Весь он такой активный, сил нет. Всем помогает, всех выручает, все придумывает, креативит так, что солнце затмевает. Нет, он, конечно, красавчик, – Стрелин скорчил потешную физиономию, заметив мой взгляд, – но не в моем вкусе.

Я усмехнулась.

– Да, реально жуткая личность! – высказалась я. – А что, помогать – плохо?

– Смешно тебе, Астрова? – фыркнул Сережа. – Помогать – это круто. Вот я тоже люблю всем помогать, бабушек там через дорогу переводить или животных спасать! Эй, Рогова, – он обернулся к нашей однокласснице Насте, – помнишь, как я недавно твою кошку с дерева снял?

К моему удивлению, Настя разозлилась.

– Конечно, помню, кретин! Ты же сам ее из окна выкинул!

– Что?! – мне показалось, я ослышалась.

– Да-да, – Настя обернулась ко мне, пылая гневом. – Хотел поэкспериментировать, всегда ли кошки приземляются на лапы? Ах, какой умный пятилетний мальчик!

– Да там же второй этаж был! И она сразу за дерево схватилась!

– Она – котенок! Она еще не умеет с деревьев прыгать, как белка-летяга! – буркнула Настя.

– Ну все же с ней нормально было! Она мне еще и благодарна осталась.

– Зато мама моя тебя у себя дома и видеть не хочет, – мстительно сказала Настя Рогова и отвернулась, подытоживая разговор.

Сережа развел руками.

– Нет, серьезно. Он может и молодец, но что-то в его помощи всегда мутное есть. Как будто он это ради корыстных целей каких-то делает.

Стрелин рассуждал на удивление здраво для человека, который проводит сомнительные эксперименты с кошками и отпускает в классе дурацкие шуточки. Но я все же решила не спешить с выводами.

– А что за президентство?

– Небось опять какая-то бешеная его идея, – заметил Сережа.

Но он оказался прав только на половину. Это и правда была бешеная идея. Но вот только не Белова, а администрации школы.

            На самом деле, как выяснилось через пару минут, за этим нас всех туда и позвали.

Директор и завучи решили разнообразить школьную и до ужаса, как им видимо казалось, однотипную подростковую жизнь. Президент школы прошлого года выпустился, и было решено провести выборы среди нынешних старшеклассников и вместе с новым президентом, обновить и всю систему школьного самоуправления.

            Всем старшеклассникам было дано задание – подумать, кого лучше выдвинуть в кандидаты в президенты, как провести предвыборную кампанию и выборы. Все желающие могли оставить свои заявки у завуча по воспитательной работе, а кандидатов должны были представить на следующей неделе.

            После пламенного собрания, на котором половина школьников обсуждала будущие выборы, а другая половина ныла, что на это нет времени, всех отпустили по домам.

– Зато прикиньте, как повысится рейтинг у того, кто станет президентом школы! – говорила моя одноклассница Ритка, когда мы спускались по ступенькам к выходу.

– Да точно, ага! То есть в президенты у нас пойдут охотники до популярности? – скептически поинтересовался Стрелин, оказавшийся тут как тут.

– А почему нет?! Вот если бы ты знал, что станешь таким же крутым в школе, как и Смотров, что бы ты, не пошел в президенты?

– Нет, красавица, у меня еще голова на плечах имеется. Ну стану я президентом, все меня узнают, а дальше что? Надо же будет что-то реальное совершать. Делом заниматься. Ты вот будешь такой активисткой, как Белов?! Да и потом, Белов все-таки... нет, не буду за него голосовать.

– Белов очень даже ничего, – возразила Рита. – Он очень идейный.

– У него душа нечистая!

– Вот дурак! – буркнула моя новоиспеченная подружка Женька, проходя мимо нас. – Это надо же так сказать!

– А что?! – завопил Сережа, играя на публику. – Я серьезно говорю, у меня чуйка! Нужен кто-то умный и с чистой душой. Не хочешь попробовать, Марта?

– Я?! – я так поразилась, что пропустила свою куртку в раздевалке. Просто прошла мимо нее.

– Не, а что? Ты ж вечно книжки читаешь на уроках – значит, умная. Да и душа у тебя вроде... имеется.

Женька фыркнула из-за вешалки.

– Вот говорун, ужас!

– Да за меня никто не проголосует! Меня же никто не знает.

– Мы знаем! – возразил Стрелин и непонятно было, то ли он прикалывается, то ли серьезно сам себя заразил этой мыслью.

– Слушай, а правда, – к моему удивлению, Ритка, вынырнувшая из-за вешалки с плащом, смотрела на меня серьезно. – У тебя же брат – Дима Смотров. А Смотрова знают все. Они тебе такую предвыборную кампанию забацают! Да у них столько знакомых по всей школе! Им стоит только сказать – и все. Дело в шляпе!

Я нервно смеялась.

– Это весело, конечно, ребята, но что-то я сомневаюсь, что это мое.

– Да ты думай! – Стрелин хлопнул меня по плечу. – Если бы ты захотела, у тебя бы все вышло. Так, дамы, я вынужден отчаливать. У меня куча дел, волейбол еще сегодня...

С этими словами Стрелин лихо отсалютовал нам по-ковбойски и сбежал.

– Дурак! – Ритка рядом со мной смеялась, глядя ему вслед. – Ладно, я тоже пошла. Жень, идешь?

– Иду-иду! – пробурчала Женя, застегиваясь на ходу. И неожиданно мне подмигнула. – Привет Смотрову.

Я покивала. Девчонки оказались забавными. Они ушли, перепрыгивая вниз через ступеньку.

Я задумчиво спускалась по лестнице, кажется, начиная раздумывать над Сережиной идеей. Я – президент школы! А что, забавная мысль.

Впрочем, подобные мои мысли быстро рассеялись, как только я столкнулась с друзьями Смотрова на ступеньках.

Кажется, из-за похода брата к моей классной, о нашем родстве теперь постепенно узнавала вся школа. Уж его-то друзья точно были в курсе.

            Они склонились передо мной, нарекая принцессой школы. И еще глупо при этом ржали. Парадом, как ни странно, в этот раз руководил не Разлогов, а Селиверстова.

И эти люди будут за меня голосовать или помогут мне с предвыборной кампанией?

Кажется, я замечталась.

[1]     РАЗЫСКИВАЕТСЯ (англ.)