Текст книги "Нисхождение короля (СИ)"
Автор книги: Даша Пар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Нисхождение короля
Глава 1. Вначале была казнь
Никлос
Стоял безжалостный полуденный зной. Безветренная погода последней декады августа, уверенно выбивала из жителей столицы Клэрии всякое желание трудиться или нарушать закон. Состоятельные граждане заказывали в Магической академии нетающие ледники, средний класс приобретал вентиляторы, а бедные довольствовались охлаждённой водой, покупаемой в ларьках уличных продавцов. Город изнывал от жары. Не освежало даже наличие моря и шаткого перемирия между драконами и подводниками – вода не защищала от солнца, даже наоборот – как зеркало обжигала кожу красным загаром.
Столбики термометров уверенно подходили к пятидесяти градусам, и в полдень столица вымирала. Раскалённая брусчатка жгла сандалии стражей и те прятались по тавернам, не рискуя словить солнечный удар. Становилось тихо, город погружался в послеобеденную спячку.
Совсем иначе было на территории королевской резиденции, где от зноя пожелтели листья на деревьях, а в фонтанах пересохла вода. В успешно восстановленном дворце кипела жизнь, а на реконструированной площадке амфитеатра собрался весь цвет обновлённой драконьей аристократии. Разодетые в шелка и украшенные драгоценностями, сидящие на мягких диванчиках под палящим солнцем, ни один из них не чувствовал дискомфорта. Даже наоборот, многие с удовольствием нежились под горячими солнечными лучами подставляя белоснежные лица и прямо глядя на ослепительно-белый диск на небе. Однако за напускной негой скрывалось жёсткое до хрипоты напряжение.
После ремонтных работ, амфитеатр преобразился: лишившись заграждений, заимел единую зону, над которой возвышалось королевское ложе. Король задал курс на ликвидацию Домов, так что былые порядки уходили в историю, оставляя за собой лишь фамилии и новые правила наследования имущества и титулов. Больше никаких глав домов. Никакой клановой политики. Никакой дискриминации по отношению к серым драконам. Никакого разделения внутри аристократии. Запрет на наследование должностей. Полная лояльность короне. И Никлос жёстко контролировал исполнение новых постулатов.
И сегодняшний день забивал очередной внушительный гвоздь в старые порядки.
Развалившись в огромном кресле, Никлос с удовольствием отправлял в рот одну за другой чёрные виноградины.
Вокруг него собрались приближённые. Постаревший из-за весенних событий Томар Бай, дремлющий под огромным волшебным зонтиком, возмужавший и окрепший новоявленный канцлер Богарт дэ’Виньё с неизменной папочкой в руках, рядышком его жена – Милан дэ’Виньё, грустная девушка в глухом тёмно-синем платье, скрывающем как запястья, так и шею.
С другой стороны, довольный и праздный Акрош Адегельский, нынешний первый маршал, рядом с ним племянник Деян, чьё лицо наполовину прикрыто плотной маской, прячущей уродливый шрам от яда Чёрной пьетты. Его за руку держит напряжённая Калиста Адегельская, чей лёгкий шёлковый наряд сверкал изумрудами и серебром, подчёркивая расцвет молодой драконицы.
Такой же красавицей была и Анка Асколь – королевская любовница, разместившаяся рядом с Никлосом в мягком кресле. Она с наслаждением поедала персики и сливы из общего блюда, не забывая чувственно облизывать пальцы, поглядывая со значением на короля.
Кроме них, в ложе находилась Винелия Барбская в чёрном платье простого кроя – она не получала наслаждения от солнца, вина и сладких фруктов. Девушка искусала губы до крови и вела себя чрезвычайно стеснительно и неуверенно, несмотря на полученную должность главы Совета Женевры.
Рядом с королём появились новые приближённые лица: Фредерик дэ’Алонья – государственный секретарь, в чьи задачи входил контроль за внешнеполитическим обликом королевства. Асмод дэ’Брянцкий – новый глава казначейства. Морий дэ’Вессмейр – глава секретариата. И новый личный секретарь Ника – Сериат дэ’Соботье, единственный стоявший из всех. Все новички были из серых драконов. После Ночи трезубцев и костей, за отличия в работе по устранению действий заговорщиков, они получили титулы и наследство погибших, за исключением Сериата, который только-только приступил к новым обязанностям. Таким образом, вокруг короля собралась довольно разношёрстная компания, объединённая только его волей.
Солнце припекало, аристократы вяло перешёптывались, принимая из рук снующих официантов прохладительные напитки. На сцене заканчивали монтировать странное сооружение в виде небольшой непроницаемой клетки с единственной прозрачной стенкой, обращённой к зрителям. Маги, закончив колдовать, повернулись к королю и поклонились.
– Наконец-то! – довольно проворчал Никлос, слегка сощурившись от излишне сладкой виноградинки. – Начинаем, – король щёлкнул пальцами в сторону сцены.
– Да, Ваше Величество, – с поклоном согласился Богарт, покидая ложе. Он спустился по ступенькам, взошёл на площадку и занял боковую пристройку со специальным магическим громкоговорителем. С его выходом, шёпот на трибунах стих, и присутствующие с напряжением уставились на канцлера.
Трижды ударив специальным молоточком по медной подставке и дождавшись абсолютной тишины, канцлер заговорил уверенным и в меру жёстким голосом:
– Внимание, достопочтенная публика. Сегодня вы были собраны для оглашения заключительного приговора виновным в заговоре против короны. Сегодня же вы станете свидетелями его исполнения. Да свершится правосудие! – невероятно сухо и лаконично объявил Богарт, цепким взглядом окинув смурную публику. Никто не сомневался в решении суда, всех больше волновало, как именно пройдёт казнь.
Традиционно в королевстве судебными делами заведовал Королевский Суд. Многовидовая организация, в чьё ведение попадало всякое нарушение закона на территории королевства. У них не было единого главы, а имелся коллегиальный совет с избранным посредством голосования Верховным судьёй. В ведомство не попадал весьма ограниченный ряд преступлений и преступников: внешнеполитические нарушения закона, заговоры против Каргатского королевства, преступления и развод аристократов.
Поэтому остатками заговорщиков занимался лично Никлос, получивший доказательства от канцлера и его команды. Всё лето шли обыски и допросы, с середины июля начались казни и тюремные заключения – в первую очередь решали вопрос с простолюдинами и теми, кто лишь косвенно попал в жернова заговора.
Сегодняшний день должен был поставить жирную точку в произошедшем и Никлос придумал, как сделать это максимально наглядным способом.
Стоило только Богарту умолкнуть, как из бокового кармана на сцену вывели первого человека, закованного в прочные цепи. Измождённый мужчина слепо щурился, когда его вывели из закрытой от солнца зоны прямо на глаза достопочтенной публики. Среди присутствующих раздался негромкий возбуждённый шёпот. Дракон принадлежал к семейству коричневого дома, занимал не самый видный пост и место в иерархии коричневых, поэтому пережил Ночь трезубцев и костей. Хотя нельзя сказать, что ему повезло. Оборванные тряпки от некогда роскошного костюма мешком висели на исхудалом теле. В тюрьме Лакраш не считали должным хорошо кормить предателей, так что лето преступник провёл не на курорте.
– Кэрр Свар Весмер, в ходе проведённого расследования было установлено… – развернув папочку, монотонно заговорил Богарт, ведя по бумаге указательным пальцем.
Солнце припекало. От обезвоживания кэрра Свара шатало, и он почти терял сознание, оставаясь абсолютно безучастным к тем обвинениям, которые предъявляла ему корона. Сейчас он мог думать только о глотке чистейшей родниковой воды, хрустящей с лёгкой корочкой льда и маленьким листочком мяты…
– И приговариваетесь к смертной казне, – закончил говорить Богарт и тотчас виновного подхватили подмышки и подтащили к клетке. Его втолкнули внутрь через неприметную боковую дверцу, и он растянулся на полу, испуганно оглядываясь по сторонам.
– Ваше последнее слово? – равнодушно спросил Богарт, однако Свар не расслышал вопроса, слыша только бешеное биение собственного сердца. – В таком случае… Ваше Величество, – обратился канцлер к королю и тот ухмыльнулся, вставая с места. Внимание присутствующих переключилось на него.
– Я долго думал, какое наказание окажется достаточно показательным и справедливым к тем, кто решил поставить себя выше короны. Кто посмел думать, что власть чёрных драконов – это пустой звук. Что можно найти способ усмирить нашу ярость, запереть в клетке как зверя, и управлять с помощью кнута и пряника, – вновь возвращаясь памятью в тот день, Никлос медленно заводился, помня, как к нему обращались. Что хотели сделать. И это разбудило нориус, выбравшегося из-под манжет шёлковой рубашки. Одно появление тьмы сделало присутствующих максимально внимательными и тихими.
Только Анка продолжала улыбаться, с наслаждением глядя на бывших соперниц и представительниц старой аристократии. Они все дрожат от страха перед королём. А она – нет. И девушка с удовольствием надкусила тёмно-синюю сливу, так что во все стороны брызнул сладкий сок. Она с нетерпением ожидала казни предателей. Жаждала увидеть, что им приготовил король.
– Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет, – негромко выговорил Ник после непродолжительной паузы, в течении которой прошёлся тяжёлым взглядом по застывшим лицам придворных. – Смотрите, дорогие кэрры, какой смертью умирают предатели родины!
Его рука плавно поднялась вверх и нориус разлетелся в стороны тонкими жгутиками, которые над клеткой собрались в причудливый смерч. В ответ на удивительный танец из-под полы закрытой комнаты поднялась ещё одна разновидность тьмы.
– Чёрная пьетта, – едва слышно испуганно прошептала Калиста. Она сильно сжала руку мужа, сдерживаясь и неотрывно глядя на помертвевшего от ужаса смертника.
– Смотрите внимательно, кэрры! – прошипел Никлос, управляя нориусом и через него Чёрной пьеттой.
Свару не повезло. Он был первым достойным кандидатом на этот новый вид казни. Поэтому сначала Чёрная пьетта обхватила его запястья и приподняла над землёй, ведя по комнате как марионеточную куклу, заставляя дёргаться, почти что танцевать. Кэрр не выдержал и тоненько завыл на одной ноте, когда его потянуло одновременно в разные стороны. Король ухмыльнулся, видя в каком ужасе находилась бо̒льшая часть присутствующих.
Им было страшно. Действительно страшно – они сжимали в руках платочки, до скрипа держались за подлокотники кресел и руки друг друга. Застывшие как молчаливые статуи, видящие нечто невозможное. Да, прежде им не приходилось видеть казнь. А такую тем более.
Только серые драконы в большинстве своём сохраняли спокойствие. Нет, их напрягало происходящее, но они не чувствовали над собой дамоклова меча. И оставались стойкими.
– Запоминайте, кэрры! – хрипло процедил Ник, насладившись зрелищем. И сжал в кулак пальцы. На стекло брызнула кровь и раздался взлётный крик, оборвавшийся у пика. После чего отпущенная пьетта вгрызлась в тело несчастного и за несколько секунд от него не осталось ничего. – Не забудьте рассказать об увиденном, – добавил король, возвращаясь в кресло к улыбающейся Анке. Она нежно дотронулась до его щеки, одобряя его действия и он успокоился.
Тем временем вывели следующего обвиняемого. И процедура повторилась, только уже без помпы, а довольно просто. Приговор, заключение в клетке, последнее слово, движение королевской руки – смерть. Те, кто успевал что-то сказать, молили о пощаде или кричали о невиновности, но были и те, кто призывал кэрров свергнуть короля, говоря о его безумии и бесчеловечной жестокости. Таких оказалось немного и их даже не было жалко.
Никлос играючи обращался с пьеттой, показывая, что каждое творимое за стеклом зверство – дело его рук. Он хотел, чтобы они накрепко запомнили, что ждёт за неповиновение короне. Каждый раз, сжимая кулак, король видел перед собой ухмыляющееся лицо Тьена. Слышал его смех и от этого злился всё больше и больше. Жалкий юнец, а смог обставить всех! Найденные доказательства в доме Адегельских оказались настолько чудовищны, настолько же ужасающим был тот факт, что парень и от круга заговорщиков скрывал собственные эксперименты с Чёрной пьеттой.
Но самым жутким было то, что всё начала его мать, Вишка, которая с самого рождения понемногу пичкала ребёнка ядом пьетты, вырабатывая устойчивость к спорам растения. Она сплела для него рубашки и нательное белье из стеблей и листьев цветка, а высушенные бутоны перемалывала и набивала подушки сына. Он контактировал с отравой всю жизнь и это помогло ему выработать особую связь с растением. Сделало его особенным. Через останки отца Никлоса, найденные в подвале дома Адегельских.
Однако это не сделало его чёрным драконом. Не сделало из него короля.
Представлению наскучило Нику. В сущности, все умирают одинаково, а играть с болванчиками в театр пыток по нраву только конченному садисту. Поэтому последнего он убил просто, свернув шею тьмой. Публика притихла ожиданием главного представления. Один из лидеров заговора, единственный переживший Ночь трезубцев и костей.
Старший сын Миклоша Адегельского – Виклош, из которого удалось выудить лишь крохи общих знаний. Мужчина оказался крепким орешком под стать жены, что на глазах серых мышей перерезала себе глотку от уха до уха, не оставив магам и шанса прочесть последние мысли мертвячки – лезвие было щедро смазано белладонной, что спутывала сознание, делая его бесполезным для чтецов.
Тем временем, на сцену вернулся Богарт. Мужчина, слегка побледневший от напряжения, вытащил из папочки очередной документ и по знаку его руки на сцену вытащили очередного пленника.
Виклоша было не узнать. Измождённое лицо, испещрённое сотней морщин, покрытых коростой, клочковатая борода, запавшие глаза, щурящиеся от яркого света… Семидесятилетний мужчина выглядел как стопятидесятилетний старик и двигался старчески, подволакивая перебитую пытками ногу. Кандалы на руках до крови сбили запястья, такие же удерживали ноги – за прошедшие месяцы бывший военный несколько раз пытался бежать, разбиваясь о скалы, обрывая крылья. Правда в последнее время пленник поутих, запал пропал, и он смирился со своей долей.
Теперь же, некогда великий здоровяк, не уступающий размерами Артану, шёл скрюченно, ведомый стражи, которая буквально внесла его в наскоро очищенную от крови предыдущих казнённых клетку. К сожалению, остался запах и его мощь сказалась на ослабленном отвратной пищей Лакраша желудке Виклоша – он пал на колени и выблевал весь скудный завтрак.
Достопочтенная публика потрясённо молчала, держа в памяти, как этот некогда величавый мужчина гордо проезжал на великолепном гнедом коне по центральным улицам столицы во главе армии, как он красовался на балах и вечерах и буквально увёл из-под носа Врана Грацбурского прелестную Вишку Грацбурийскую, как… да много было этих как. Сейчас от него осталась лишь тень, но скоро и её не станет – перед ними был проигравший, со смирением ожидающий своей участи.
И именно это преподнёс ему Богарт, с нескрываемой ненавистью глядящий на опустошенного бывшего генерала.
– Вашим прегрешениям нет числа, вашим преступлением нет ни прощения, ни искупления. Вашим наказанием будет смертный приговор, ваше имущество будет передано в руки короны, ваши дети лишены фамилии, дабы род канул в бездну безвестия, будучи запятнанным немыслимым прегрешением – заговор против короны и короля. Приговор будет немедленно приведён в исполнение. Ваше последнее слово? – скрипя зубами и едва сдерживаясь, холодно спросил Богарт.
Тишина, нарушаемая только жужжанием пролетающей над сценой пчелой, стала совсем звенящей. Первые четкие звуки пришли из клетки – Виклош будто очнулся от тяжёлого сна. Он, звеня цепями, поднял руки, отмахиваясь от невидимых мух, приложил к лицу, протирая глаза и губы. Замер на мгновение, и медленно встал с колен, опираясь о стекло.
Заскорузлая одежда бывшая когда-то генеральским парадным костюмом, лохмотьями висела на исхудавшем теле мужчины. Поредевшие седые волосы спускались чуть ниже шеи, превращая его в одичавшего отшельника с безумным взором.
Да. Именно это зажглось в его глазах, когда Богарт закончил говорить. И теперь Виклош, прислонился лбом к прозрачной стенке клетки и уставился на своих бывших друзей и врагов. Он заговорил резко, пылко и… будто не своим голосом. Будто кто-то другой стоял за его спиной и нашептывал крамольные слова:
– Сидите здесь, разодетые, праздные, напуганные до усрачки, дрожащие от каждого движения королевской руки. А ведь не его вам следует бояться. Король лишь пешка, всего лишь неприрученная сила, что будет покорённой божественной рукой…
Богарт подался вперёд, чтобы остановить хулу, льющуюся потоком из уст преступника, но был остановлен Никлосом, что с напряжением смотрел на Виклоша. Он ожидал, что предатель заговорит перед смертью, и его слова были ключевыми в понимании, кто ещё мог участвовать в заговоре. Драконы не обладают магией. Это аксиома. А в случившемся слишком отчётливо ощущался магический душок.
– И только те, кто склониться перед мощью уснувших, кто отринет власть чёрного и со смирением ступит на путь истинный…
Мужчину несло, он кричал, напоминая городского сумасшедшего. Его навыкате глаза цеплялись за каждого зрителя, и придворные отводили взгляд. А Виклош не унимался, распаляясь всё больше и больше.
– И погаснет утренняя звезда, и вспенится море кровью чешуйчатых, сгорят страницы…
Никлос очнулся от завораживающих речей заговорщика, услышав опасные слова и тотчас сжал горло Виклоша тьмой, что как крылья нависала позади предателя. Тот захрипел, оборвавшись на полуслове и обмяк. Тогда Ник отпустил его и он как кулёк рухнул на пол, приходя в себя.
Проморгавшись, мужчина поднял голову и уставился на короля на удивление ясным взглядом. Он закашлялся, сплёвывая на пол тёмно-синюю жидкость. Вытерев рот, и будучи рассеянным, нахмурился, пытаясь прийти в себя. А вспомнив всё и осознав, приподнялся на коленях и прижался руками к стеклу.
Теперь это был действительно генерал Виклош Адегельский. Потрёпанный, отощавший, но трезвый, собранный до последней кровяной жилки. И глядел он на короля спокойно, без подобострастия, без вызова, стойко принимая тяготы судьбы.
Так смотрит достойный проигравший. Тот, кто рискнул, но не достиг победы. И была в нём отчаянная решимость говорить. Тьма позади отступила – сейчас слово молвит настоящий Виклош, не та маска, что запечатала его уста на долгие месяцы пыток.
– Он обманул нас, – прохрипел бывший военный. – Использовал, чтобы добраться до тебя, Никлос Каргатский. Как до этого добрался до Женевры и Словена. Он жаждет безумия, король. И вы идёте в расставленные сети.
– Его имя! – выпалил Ник, поднимаясь с кресла. Тотчас встал нориус, беря королевское ложе и Богарта с пленником в плотной кокон – никто не должен услышать ничего лишнего.
– Я никогда не видел его, – ответил Виклош, – безликий маг, всего лишь тень, но… я знаю его сообщника, – продолжил Вик, кивая в ответ на действия короля. – Это… – мужчина кашлянул, пытаясь говорить, а потом опять и опять, и чем больше пытался, тем больше выкашливал чёрного дыма, – это девушка, Никлос! Я видел рыжие волосы и… – и он закричал, а в глотке раскрылось пламя, языки выбежали наружу, опаляя кожу.
Позади Ника закричала Милан, а Калиста сдавленно охнула, поддерживаемая руками мужа, тогда как Анка, заворожённая горящим и кричащим от боли Виклошом, встала с места, подходя к королю. Она во все глаза смотрела как пузырится плоть и жадно вдыхала воздух, пытаясь уловить запах горящего мяса.
– Да потушите его, прошу! – не выдержала Винелия, прижавшая руку ко рту и не сдерживающая слёз. Ей было невыносимо находиться здесь.
– Ищи рядом с собой, – последнее, что успел произнести Виклош, прежде чем тьма чёрной пьетты накрыла магический огонь, обрывая его страдания. И тотчас полог опал, являя публике почерневший труп. Раздавшиеся со всех стороны крики были остановлены твёрдой рукой Богарта и злобным взглядом Никлоса.
Анка, словно опомнившись, качнулась назад, опускаясь обратно в кресло и расслабляя скрюченные пальцы. Она подхватила бокал с вином и залпом осушила его, не почувствовав ни вкуса, ни крепости.
Стража раскрыла клетку и, разложив плотный кусок ткани, аккуратно завернули то, что осталось от Виклоша. Пока они прибирались, Ник в задумчивости вернулся на своё место.
– Это было заложено в него как заряд, на случай если скажет выбранные ранее слова, – прошептал, склонившись к королю, Томар Бай. – Такое… не обезвредить, времени нет. Хм… а ведь я проверял его – не было ничего. Не пил он синявку. Ему дали её утром. Знали, что он может прийти в себя и заговорить.
– Твой недочёт. Должен был проверить каждого, – процедил Ник, и Томар отшатнулся – таким взглядом на него глянул король.
– Простите, Ваше величество. Впредь это не повторится.
– К суду вызывается последний участник заговора, – по знаку Ника заговорил Богарт, всё ещё стоящий за стойкой. Он перевернул листы, и чётко выговорил: – Рупер Свенский.
На трибунах загудели. Как же это! Герой войны с песчаными демонами! Маршал, награждённый перламутровой звездой самим Словеном Каргатским. Наставник маршала Артана Гадельера…
И стража вывела этого героя. Аккуратно, под ручку, тогда как сам Рупер опирался на палочки, слегка клоня седовласую голову набок. Он подволакивал ноги, слепо щурился, горбился, держа голову как стервятник, из-за растущего горба. Старик выглядел гораздо лучше, чем остальные заключённые. Чище, в свежей рубашке и штанах, причёсанный, без следов изнеможения. Его не держали в темнице Лакраш, а содержали в лазарете – из-за пережитого у бывшего маршала совсем сдало сердце, и он еле-еле выносил прогулки дольше пятнадцати минут.
Любой допрос или вопрос о прошлом, вводили его в состояние невменяемости и начинался сердечный приступ. Благо он охотно шёл на контакт и сам, когда чувствовал себя лучше, выдавал всё, что знал. А знал мало – из-за связи с Артаном и обиды Адегельских, его держали на поводке, шантажировали, но не наглели – понимали, что будет, если старик заговорит. Вот и получился титулованный заложник-предатель, что активно занимался Чёрной пьеттой и, по сути, был одним из разработчиков того, во что она превратилась. И что с ним делать?
Когда Богарт дочитал прегрешения старика, которому заботливо поставили в клетку мягкий стульчик и принесли воды, стало тихо. Придворные, затаив дыхание, ждали, что скажет король.
Ник долго думал, как поступить с предателем. В конце концов, бывший маршал, как военный, обязан был, несмотря ни на что, доложить о своём преступлении и раскрыть заговор. И это – трибунал. А с другой – именно он спас Артана.
Поэтому король заговорил весомо, подбирая слова:
– По закону за подобные преступления, приговор однозначен – казнь, – на трибунах зашептались, но под взглядом Ника умолки. – Однако, памятуя о заслугах перед королевством и в виду действий, способствовавших спасению маршала Артана Гадельера, милостью короны, приговор будет смягчён.
Следом заговорил Богарт:
– В соответствии с волей короля, Никлоса Каргатского, Рупер Свенский помилован и смертная казнь заменена пожизненной ссылкой из столицы Клэрия. Рупер Свенский лишается всех титулов и наград, королевской пенсии, и всех владений. Он отправляется под опеку кэрра Артана Гадельер, согласившегося взять преступника на поруки.
После чего, стража медленно увела плачущего старика прочь. Тягостная тишина под невыносимым полуденным зноем спустилась к присутствующим как удушающее одеяло. От открытой клетки тянуло палёным мясом и придворные гадали, что же случилось за пологом нориуса. Король сжёг Виклоша? Как и почему таким образом? Многие с сочувствием поглядывали на последних оставшихся в живых членов Адегельской семьи.
Акрош походил на мраморную статую – такой же застывший и безучастный. А вот Деян наоборот – так и кипел эмоциями. Оба уже были поставлены в известность, что теперь каждый является родоначальником нового рода, а фамильные гербы, отличия и украшения необходимо уничтожить и переплавить/переделать. Создать новую историю и стереть прошлое. Разумеется, если они хотят иметь будущее.
Глядя на прелестную Калисту, Деян этого хотел. Он чудом избежал вовлечения в заговор, и по факту, везение стояло только на одном – он был слишком исполнительным, слишком… служакой. И вспоминая прошлое, мужчина понимал, как часто его прощупывали.
Теперь всё это втоптано в грязь. Его феноменальная ответственность, умение подчиняться приказам вышестоящих, преданность короне… всё это обнулилось и ему необходимо заново доказывать лояльность королю.
– Все свободны, – насладившись напряжением тишины, выдал Никлос. – Помните, что увидели сегодня. И разнесите вести по всему королевству и соседним странам дабы и другие помнили.
– Ох, это было чудесное представление, милый! – игриво протянула Анка, прислонившись к плечу Ника. Подошедший Богарт был остановлен королём, а после и вовсе отослан прочь.
Рядом с Анкой, Никлос чувствовал себя лучше. Её золотистые волосы красным сияли на солнце, подчёркивая яркость бирюзовых глаз. Поддержка драконицы грела сердце короля, и он довольно ухмыльнулся.
– Я рад, что казнь не напугала тебя, красавица моя. И рад, что на подданных она сказалась иным образом.
Анка презрительно фыркнула, потянувшись за очередным фруктом. Понюхав вишенку, сморщилась и бросила обратно на тарелку, вновь возвращаясь к королю. Девушка запустила руку под вырез рубашки, прижимая ладонь к медленно бьющемуся сердцу мужчины.
– Они должны бояться, мой король. Без страха нет почтения, а они должны почитать тебя за всё, что ты сделал для них.
Находящиеся позади королевских кресел подданные в лице Фредерика, Асмода и Мории, недоумённо переглянулись на открытую ересь в словах женщины, но Никлос улыбнулся ей, показывая согласие.
– И вообще, я проголодалась, – лукаво проворчала Анка, облизывая губки. – И хочу поохотиться…
– Ты самая ненасытная женщина из всех, кого я знаю, – рассмеялся Ник, выпуская девушку из объятий. Та вприпрыжку сбежала по ступенькам на сцену, обернулась к королю, подмигнула и с очаровательной непосредственностью трансформировалась в прекрасного ярко-красного ящера, легко взмывшего в небо.
Многие придворные дамы с явным неодобрением проводили её полёт. Не пристало драконице превращаться на глазах у всех. Это моветон.
– Ваше Величество, есть документы, требующие вашего внимания, – заговорил вернувшийся Богарт.
– Да, и вы хотели обсудить наши дальнейшие действия в отношении… – вторил Фредерик, а следом заговорили Асмод, Морий и даже Винелия попыталась вставить пару слов касательно надвигающегося Осеннего равноденствия.
Но Ник мыслями был уже не здесь. Он что-то прошептал на ухо Томару, отчего тот напрягся, но согласно кивнул, удаляясь.
– Все вопросы – позже, – скупо бросил король остальным. – Богарт, на случай неожиданностей, решишь вопросы за меня. Из срочного сам уже догадался – узнай, чья была смена на завтраке заключённых. Допроси, разузнай… я должен знать, кто отравил Виклоша, – переключившись на более близкий круг, Ник улыбнулся. – Деян, Калиста, готовьтесь – зимой отправитесь в посольство Лапалии. Там освободилась походящая для вас должность. На этом всё, свободны, – и король взлетел в небо следом за Анкой.
