Текст книги "Амарант (СИ)"
Автор книги: Даша Пар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Глава 14. В груди тоска гнетущая заснула
ЧАСТЬ II
Глава 14. В груди тоска гнетущая заснула*
Как птичка без крыла
Вздохну свободно я
В неволе заскучая
Не улетая, не страдая
Дни славные проживая
И без цепей, и без клетей
Без привязи.
Одной лишь волей
Подавлённой,
Вся в ожидании
Чуда перелётного.
Я жду.
У местных снег имеет множество наименований. Множество оттенков, вариаций, которые превращаются на моём языке в длинные предложения. А у них лишь слово. Скажет, к примеру, «Вальц», что это значит? И тирада выдаётся: только-только выпавший снег, по которому ещё никто не успел пройти. Обязательно хрустящий, не дождливый. «Вальц ждёт, когда ты выйдешь! Лентяй!» Или другое слово: «Корогон» Это когда идёт очень мелкий-мелкий и колючий снег, грозящийся перейти в бурю. Так и говорят: «Корогон идёт, прячьтесь, а то засыплет».
Я много слов выучила за эти месяцы. Стала лучше понимать людей и не людей этого мира. Понимать, откуда взялась такая пропасть между волками и людьми. Зима холодная штука, ежегодна она уносит процентов пятнадцать-двадцать местных. Они болеют и умирают, тогда как волки – нет. Люди довольно просто относятся к собственной смертности. Наблюдая за ними, вижу всё то, что читала в книгах. Они быстро живут и стареют. Женщины каждый год рожают по ребёнку, большинство из которых не доживает и до года. Обычные люди некрасивые. У них непропорциональные лица, искривлённые фигуры, косолапость, опухлость форм, не считая косметических дефектов – бородавки, фурункулы и так далее. Хорошо, что в этом мире похоже нет венерических заболеваний. Встречаться с сифилисом мне бы не хотелось.
Чуть лучше выглядят те, кто работает в замке. Они хорошо питаются, выполняют работу по дому, им не надо пахать в поле, да и девушки сами принимают решение за кого выйдут замуж. Хельга сказала, что так было не всегда.
Ольга.
Одно её имя вызывает в людях какой-то детский восторг. Она многое сделала именно для людей, пытаясь облегчить тяжёлую человеческую ношу. Раньше завидовала этой женщине. Завидовала всему, что она делала и тому, как о ней отзываются. Но видя всё то, что она сделала, зависть ушла и появилось желание продолжить её работу. Сделать хоть что-то, что мне по силам.
Многое произошло с той памятной ночи. Многое узнала о себе и о мире, что меня теперь окружает. И это не те знания, которыми можно поделиться. Не то, чего когда-либо хотела.
Было ли мне хорошо в месте на краю света без элементарных удобств двадцать первого века? Хорошо ли рядом с вечным лесом, где обитают монстры? На отвесной скале, в которой таится столько тайн о далёком прошлом? Рядом с волками и людьми, мыслями и чувствами совсем не похожими на меня? Я чужак и никакие способности этого не изменят. Как и всего того, что случилось со мной. Теперь совсем не знаю себя. Эта дверца осталась открытой и я не знаю как её закрыть. Как вернуться назад прежде чем о моей второй натуре узнают волки за пределами замка. Такие как Алхимик. Вель предупреждает каждый день о том, насколько опасно обладать такими талантами. Дикими никто не может управлять. Кроме меня.
В ту ночь они ушли сразу, как погиб их вожак. Сразу, как скинула с себя эту тяжесть, высвободившись, выскользнув рыбой, скользкой и живой. Они ушли молча, исчезая в темноте, при свете кроваво-красной луны. Это было так пусто.
В центре остались только мы. В замок вернулись на рассвете в голубой дымке, в полном составе. Город встретил тишиной и спокойствием. Не одна я избавилась от этого напряжения. Город спал без сновидений, погрузившись в дрёму усталости и грусти. Нас не было не так долго, но из замка ушли все дикие, кого держали на цепях в темницах. Вель подозревает своего брата. Только он мог освободить их и уйти вместе с ними, выводя на свободу жену. Станет ли он таким же, как и она? Вель надеется, что нет, но шансов мало. Ахлик любит Брону больше всего на свете. Он не сможет её оставить.
Так началась настоящая зима. Из-за погибших, в этом году не было проблем с пропитанием. Большинство волков, как и людей, перебралось в замок, когда наступали страшные холода и температура по моим ощущениям опускалась ниже пятидесяти градусов. Когда немного распогодилось, была снаряжена экспедиция к соседям. Новости неутешительны – от Брантов, их города, осталось пепелище, давно занесённое снегом. У Соймоеров дела обстояли лучше – их кан-альфа сумел выстоять, когда пришла кровавая луна, но он потерял всю семью. По цепочке и благодаря выжившим, была восстановлена вся картинка. Фактически получилось, что Пределы выстояли перед натиском диких. Они исчезли после полнолуния, тогда как многие замки можно было брать голыми руками. Смерть Райво не могла послужить этому. Слишком много диких для него одного. Были и другие вожаки. Почему же они отступили?
Задаваясь этими вопросами, мы трое сознательно не смотрим друг другу в глаза. Предположить, что этому я послужила причиной, слишком невероятно. Как и признать то, что сделала тогда. Больше мне не удавалось вызвать ту тяжесть. Она была рядом и безмерно. Чем-то напоминала редкий почти детский сон.
Там я вспоминаю как летать. С небольшим усилием, внутренним прыжком, отрываюсь от земли и сначала аккуратно, а потом всё увереннее и увереннее поднимаясь ввысь. Просыпаешься с чувством, что знаешь как это делать. А потом понимаешь – всего лишь сон. Тоже самое и с контролем. Думаю, это связано с Велем. Без него не получается.
Вель. Моя тревога и боль. Поначалу избегали друг друга. Пройдя через многое, вновь оказаться наедине было невозможно. Я не знала, что сказать, а он не знал, что ответить. Я не хотела думать о том, что делала с ним. А он боялся признаться в том, что делал со мной.
Наше хрупкое равновесие заключалось в совместных трапезах, долгих разговорах об интересных, но не личных вещах и тренировках – восстановление после всех травм. Не сразу, но со временем, он начал учить меня и контролю над второй сущностью.
Первое время даже не знала, что со всем этим делать. Не понимала, почему иногда накатывает такая ярость и становится невыносимо душно. Почему хочется царапать кожаную обивку мебели. Хочется зубами вгрызаться в мясо. До скрежета. А иногда тянет кричать. Когда особенно тихо. И бегать. Я вспомнила каково это – бегать! Замок большой, ступенек много. Начиная на рассвете, успеваю добежать до нижних ворот, а потом обратно прямо к завтраку. Умывание холодной водой бодрит. А энергии меньше не становится. Поэтому Хельга стала учить охотиться. Сначала Вель сопротивлялся. Он не хотел, чтобы я покидала замок, но мне это было нужно, любой волк нуждается в охоте. В выбросе адреналина, сбросе лишней энергии. В крови. Мы ведь все немного дикари.
Со временем, он сдался. Первая охота была в человеческом обличии с ножами и арбалетами. Неудачная для меня, но очень поучительная. Хельга помогла с первыми, самыми мучительными превращениями. Помогла полюбить когти и клыки. Полюбить трансформацию. Принять то, что чувствую в диком состоянии. На то, чтобы не терять контроль, потребовался почти месяц. Ещё столько же ушло на то, чтобы полностью контролировать волчье обличье. И только тогда Вельямин присоединился к нам.
Мы оба понимали, что нам не стоит встречаться во второй ипостаси. В конце концов, страсть и секс не равносильны любви. В конце концов, зима конечна – рано или поздно, но я уйду.
***
Встречать рассвет среди снежных шапок, забравшись по стволу дерева на самый верх, в полудиком состоянии – это здорово. Это как быть настоящей. Самой собой. В этом прелесть быть волчицей. Больше никаких ограничений. Я могу быть быстрой и сильной. Теперь бегаю наравне с волками, мне по плечу тренироваться с Велем и Хельгой по утрам. По плечу дробить деревья руками и вспарывать когтями плоть животных. Охота это жизнь. Те, кто никогда не охотились, даже представить себе не могут, насколько это здорово.
Сначала требуется терпение. Обычно забираюсь на высокое дерево, прямо как сейчас, скрываясь в снежном покрывале, прижимаясь к шершавой поверхности ствола. Выжидаю. Это ожидание не затягивается слишком надолго – в лесах полно дичи, не смотря на конец зимы. Если бы я сравнивала этот мир со своим, то сказала бы, что здесь всего чересчур. Флора и фауна гораздо более разнообразна и плодовита. Поэтому волки спокойно охотятся, предпочитая свежее мясо заготовкам.
Моя первая охота в виде волчицы была нелепой, как и любая другая охота новичка. Я ещё не научилась нормально управлять своим превращением, контроль над телом слабый, я неуклюже управлялась с разумом хищника. Главное правило охоты – не терять контроль. Отсутствие контроля может привести к гибели. Этому учатся сразу после первых обращений. Тело подроста пластично, оно быстрее адаптируется к двойственности природы существа, поэтому они легко учатся тому, что мне даётся с таким трудом, хоть и не так далеко ушла от «юношеской» угловатости.
Я падала. Вставала и снова падала. Царапала саму себя. Врезалась в деревья. Опять падала. Была очень шумной. Меня за километр слышно. Бесшумность хищника пришла не сразу. Но я научилась уживаться с размерами зверя. Научилась подавлять жажду крови. И полюбила себя. Мне нравится быть сильной. Очень нравится чувствовать эту звериною первобытную силу, что живёт под кожей вместе с шерстью и клыками.
Независимость даёт много преимуществ. А охота открывает тебя с иной стороны. Будь я волчицей с самого начала, не потребовался бы урок в морге. Я бы вскрыла Алхимика одной рукой, он даже не понял бы, что произошло.
И в этом проблема. Как только уеду отсюда – придётся скрывать, кто я такая. Редкость моего состояние делает ценной для таких, как Демьян. Да для всех. Потому что волчицы, которые умеют превращаться полностью, чаще всего бесплодны. У них нет месячных, их век короток и сравним с человеческой жизнью. А я могу рожать. Я полноценна, это делает мою жизнь во сто крат сложнее прежнего. Ещё повезло, что запах волчицы исчезает, когда принимаю человеческое обличие, хоть никто и не может понять, как это происходит. Но это не делает будущее простым. Стоит только возбудиться от любого толчка – и вторая суть выходит наружу.
Но я не жалею. Ни о чём. Здесь, среди вечных лесов, стала лучшей версией себя. Но там, за перевалом может случится, что угодно. Поэтому просто пытаюсь наслаждаться тем, что есть сейчас.
Охота – это в первую очередь ожидание. Когда услышишь, как медленно ступает твоя жертва. Дыхание, биение сердца, хруст снега под копытами оленя. Напряжение нарастает. Адреналин и желание на самом кончике языка. Миг – и я прыгаю вниз.
***
– Ты молодец.
Вельямин помогает закапывать останки зверя, чтобы не оставлять следов для более крупных хищников. С уходом диких, к кромке леса скоро начнут возвращаться иные сущности. Следы некоторых из них охотники обнаруживали совсем неподалёку от бывшего места стоянки ушедших волков.
День только-только подходит к полудню. Солнце жёлтой грядой освящает всё вокруг, добавляя золота тёмным волосам, заставляя щуриться. Я обтираю лицо щиплющим снегом, поднимаюсь с колен, вставая рядом с альфой. Мы оба смотрим на небо, впервые оставшись за пределами замка наедине.
– Приятно это слышать. Спасибо.
– Я серьёзно, – разобрав плохо скрытый сарказм, заметил он. – Ты всему быстро учишься. Язык, охота, придворный этикет, землеустройство, история, да и на тренировках показываешь отличный результат. Прошло всего полгода с твоего появления в этом мире, а ты уже успела многого достигнуть. Это впечатляет.
– Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать, – пожимаю плечами.
Мы трогаемся с места в сторону, где оставили лошадей. После охоты, человеческая одежда кажется тесной и неприятной на ощупь. Она защищает от холода, но как же приятнее быть в собственной шкуре, чем в чужой! Этот запах отвращает. Поэтому по пути постоянно поправляю шубку, чещу колени, стягиваю и натягиваю перчатки, заправляя и расправляя шарф. Неуютно.
– Думаешь, что ничего не достигла? – спрашивает, как в пустоту, даже не глядя на меня. Он вообще не слишком любит прямой зрительный контакт. В особенности со мной.
– Думаю, что всё это не стоит того, сколько ещё времени моя сестра пробудет в руках Алхимика. В неведении тяжело. Всё, что узнала здесь, обрела и поняла, может оказаться бессмысленным, если на кону стоит её жизнь. Она попала во всё это из-за того, что сделал наш отец. Приютил меня. Как мне теперь смотреть ему в глаза? Он спас мою жизнь, а я разрушила его семью…
– Не надевай чужие ошибки, Елена. Не тащи на себе эту грязь. Не ты всё это затеяла, но расхлёбывать придётся тебе.
Его умозаключение ненадолго ввело в ступор, даже остановилась. А когда он обернулся, рассмеялась звонко, качая головой.
– Это так ты меня поддерживаешь?! Ты не виновата, но отвечать придётся тебе. Смирись и успокойся? Блестяще!
– А что ты хочешь, Елена? Что ты хочешь? – он впервые за это утро прямо посмотрел на меня. – Вернуться в тот мир к своей триаде? Отомстить Каю? Спасти сестру? Выжить? Узнать своё прошлое? Или жизнь? Будущее? Что ты выбираешь? Всё сразу не получится, а решение принять надо твёрдо, иначе всё сорвётся. Ты не маленькая девочка. Здесь таких не бывает. Решайся и неси ответственность за свой выбор.
Я ещё не так хорошо понимала между строк, но уже видела, что он говорил что-то ещё. Что-то по-настоящему важное. Что-то, что мне не хотелось услышать. На правду часто обижаются, поэтому просто махнула рукой.
– Сейчас я хочу вернуться в замок, переодеться и отдохнуть после охоты. Не хочу думать о будущем. Не хочу возвращаться в эту гонку. Дай мне это время, Вель. Я всегда успею вновь вляпаться в дерьмо, как это было в первые месяцы пребывания в этом мире.
Он разочарованно цокнул языком, отворачиваясь и вновь смотря наверх. Послышался негромкий птичий крик, по небу, прямо над нами, пролетала стая небольших птиц. Заметив их, Вель помрачнел лицом, тяжело вздыхая.
– Что такое?
– Это сиилы, – нехотя ответил он, поправляя куртку, вновь трогаясь с места.
– И что?
– Перелётные птицы. Началась весна.
– Не верю, что прошло уже столько времени, – провожая взглядом птичий клин, скрывшийся за деревьями, заговорила спустя непродолжительное молчание.
Мне нравится молчать рядом с ним. Господи, мне столько всего нравится здесь, что становится жутко от собственных мыслей. Я переменчива, не собрана, с трудом держу желания под замком, невыносимо тяжко вылепливая из себя цельную личность. Он рядом. Они все рядом. Но кажется никто, кроме Армана, не смог проникнуть глубоко внутрь. Арман вытащил на свет страсти и желания, но не научил ими пользоваться. И теперь расплачиваюсь за это, с трудом отказывая себе во всём.
Вель не такой. Он учит меня тому, как быть волчицей. Даже не так. Как быть альфой волчицей. Как принимать решения, как нести ответственность за свои поступки. Как понимать любовь, верность и дружбу. Что такое быть правителем. Как управлять людьми. И что за этим стоит. Мы часам обсуждаем политику и людскую психологию, докапываясь до таких глубин, что начинаем путаться в том, о чём говорим. Нам слишком хорошо друг с другом и от этого тяжелее всего.
– Не уходи, – неожиданно сказал он, а сам всё ещё не смотрит. Словно боится встретиться взглядом и увидеть ответ. Словно стесняется своей откровенности. Словно не знает, что так сильно хочу сказать ему.
И когда только собралась ответить, над лесом пронёсся протяжный полувой-полустон. С надрывом, тяжёлый и низкий. Весь из себя. До мурашек по коже.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
– Уходим, – резко выпалил Вель, перекликая реплику с предыдущими словами.
Он срывается с места, не дожидаясь меня. Следуя за ним, бегу изо всех сил, ловко скользя между деревьями. Легко-легко ступая по снегу, стараясь не думать от чего бежим. Ведь если только немного отстать, чуть замешкавшись перед сплетёнными деревьями, слегка обернувшись, всего на полкорпуса, то можно услышать совсем иное.
А именно детский плач.
Я остановилась так резко, что чуть не упала. Прислушавшись, вновь услышала его. Такой близкий, совсем детский, испуганный крик. Вель ушёл далеко вперёд, он не слышит. Где-то здесь есть ребёнок. Совсем один, а рядом эта тварь, что так напугала альфу!
И когда вновь услышала его, не раздумывая, ринулась на голосок. Позади раздался окрик Вельямина, но не разобрала, что он кричал. Детский крик был сильнее. Он завёл в меня в самую гущу деревьев, пришлось продираться сквозь них, совершенно не видя, что впереди. И когда я вывались на небольшую полянку, то увидела совершенно не ребёнка. Точно не дитя.
Это существо походило на динозавра. Кожа с буграми походила на крокодилью. Искривлённая, выгнутая морда и… перья? На брюхе и под вытянутыми загнутыми лапами. Запрокинув голову, держащуюся на короткой шее, тварь стояла на задних лапах и выдавала пронзительные рулады, под копирку схожие с криками младенца. Но стоило мне появится, как голос смолк, и зверина резко повернула голову в мою сторону, двигаясь по-птичьи. Выгнув вниз, оскалилась.
Эта динозавриха размерами превосходила меня раза в два, она как небольшой слон, но формой ящерицы и головой птицы только без клюва. С перьями и крокодильей кожей. Полный набор хищника. И вся эта махина пялится с прищуром, прикидывая как бы получше кинуться.
Она проворна и быстра. Мигом перегруппировавшись, ринулась с места прямо на меня, я только успела перевернуться, загривком ощутив колебания воздуха – там, где прошлась её непропорционально гигантская пасть. Стартовав с места бегу от неё, сжимаясь в кучку, голос твари проносится над поляной – она ринулась в атаку. Движение и меня опрокидывают на живот, тварь грудью придавила к снегу, утопив лицо. Внезапно стало ещё тяжелее, а затем совсем легко. Подтянувшись, перевернувшись на живот, вижу клубок вцепившихся друг в друга зверей – в дело вступил Вельямин. Он оседлал тварь, крепко обхватив коленями её короткую шею, когтями нанося точечные удары по её ушам, вызывая волну пронзительного и недовольного крика. Её шкура прочна до безобразия – ему не удаётся нанести глубоких ран – лишь поверхностные царапины, а тварь скачет по поляне, готовясь опрокинуть его и подмять под собой.
Срываюсь с места, крича изо всех сил:
– Запрокинь её голову! – он услышал и в момент, когда бросаюсь вперёд, обхватывает её за щёки и тянет на себя.
По инерции они оба заваливаются назад, но мне хватает времени, чтобы прыгнуть и… промахнуться. Перегруппировавшись, зарычала недовольно, вновь кидаясь вперёд. Тварь уже нацелилась на шею Вельямина. Её клыки почти касаются его головы, он только и успевает уворачиваться, как она выставляет над собой руку, готовясь вонзить её в тело волка. Мне хватило секунды, чтобы клыками вцепиться в толстое и широкое запястье твари, вынуждая отпрянуть. Оттягивая её на себя, увожу от Веля, в полузвериной форме выворачиваясь из мешанины острых лезвий – клыков и когтей. Она быстра, да вот я быстрее. И прыгаю выше. Наверх как кошка по дереву, прыжок вниз – и на закорки, руками обхватывая её лицо, точно впиваясь в огромные жёлтые глаза.
Над поляной пронёсся вопль полный боли и ярости. На месте глаз – сочащиеся кровью и сукровицей впадины, тварь исступлённо мотает головой, перебрасывая меня через себя да с такой отчаянной силой, что влетаю в дерево всем корпусом, звоном теряя нить событий.
Открыв глаза, вижу, зверина ещё здесь. Мечется из стороны в сторону, мотает головой, пытаясь снегом сбить горячую боль. Она оступается, падает и вновь вскакивает, пытается биться с невидимым врагом, а затем чуть не плачет, вновь воскрешая давешний детский крик.
Переглянувшись с Велем, кивнули друг другу и по дуге, медленно обходим её. Мгновение и набрасываемся одновременно. Он, как физически более сильный, заходит сзади, крепко обхватывая её горло, а я ныряю вниз, по свалявшемуся снегу двигаясь легко. Резкий удар пробивает грудную клетку и на меня падают потоки крови и слизи. Я чувствую биение огромного сердца в своей руке. Такой жар, такая мощь, что даже больно. А кровь забирается в рот и эта сладость вызывает почти оргазм – я сжимаю кулак и крик во сто крат пронзительнее уносится ввысь. Вель успевает вытащить за плечи из-под туши прежде, чем она рухнула вниз, разваливаясь как смятая игрушка.
Мы тяжело дышим. Воздуха слишком много и мало одновременно. Всё никак не надышаться. Я облизываю солоноватые губы, а затем слизываю засыхающую кровь с руки. Этот вкус ни на что не похож. И раньше приходилось пить кровь, когда та случайно попадала в рот, или когда специально – питаясь сырым мясом только что убитого зверья. Но почему-то именно эта кровь такая сладкая. Возбуждающе-сладкая.
Вель напряжён. Почти до гнева. До тонкой линии огня. И я понимаю, что стоит только захотеть, как всё случится. И лихорадка боя будет ни при чём. Это будет выбор, который ещё не делала. Так я сделаю его?
–
*А. Н. Плещеев – Весна
