Текст книги "Амарант (СИ)"
Автор книги: Даша Пар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)
В этом мире так называли особенного мужчину. Хозяин твоих снов – высшая степень влюблённости – почти болезнь.
– Когда вернусь домой, мы образуем триаду и всё придёт в норму. Может я и не влюблена в Лико, но метка на шее говорит о том, что мы подходим друг другу, а значит всё хорошо, – заговорила горячо, не признавая правоту слов девушки. Она поняла всё верно, но говорить об этом вслух?.. Нет, не могу.
– Видимо ты совсем не знаешь Армана, – она покачала головой, а затем посмотрела на небо.
Серое, тоскливое, успевшее затянуться тучами. На землю падали первые снежинки, скоро начнётся снегопад. А пока только ветер остужал наши лица.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказала она, не дождавшись моих вопросов. – Ты уже давно у нас в гостях, но не видела нашей главной достопримечательности. Елена, ты в состоянии сейчас совершить небольшую прогулку под за́мок?
– Думаю да. Несмотря на все… приключения, я чувствую себя лучше всех, – отвечаю, размявшись.
И правда – каждая клеточка тела говорила, что я на высоте. Служанка Иза обработала новые раны, помогла принять ванну, накормила сытным обедо-завтраком и подобрала тёплую удобную одежду. Даже заплела волосы в косы. Мне было легко двигаться и, если не считать хромоты и сжатости правого запястья, всё было прекрасно.
– Отлично! – воскликнула она и дружелюбно улыбнулась. – Тогда задам первый вопрос, пока идём. Что ты знаешь о драконах?
***
Все драконы рыжие. С веснушками и белой кожей. Зеленоглазые, стройные и высокого роста. Необычайно-гибкие, кудрявые, красивые. Они выделялись своей человеческой формой. Все отчаянно-рыжие люди – потомки драконов. Они несут в себе их лёгкость бытия и… любовь. Маленькое рыжие счастье внутри каждого рыжеволосого мальчика или девочки.
Именно такими были драконы – живые и улыбчивые. Их мудрость соперничала с их любвеобильностью. Про них можно сказать «полны жизнью». Драконы – сама жизнь. Исключительные создания, после которых остались удивительные вещи. Драконы были первыми оборотнями. Они были первыми во всём. Их история уходила так глубоко в прошлое, что невозможно понять, кем же они были на самом деле. Их знания и умения превосходят всё, что когда-либо создавали иные создания. В конце концов, именно они открыли первые порталы и соединили первое ожерелье. Единственные создания, способные путешествовать между мирами напрямую. Только волки немного приблизились к пониманию того, как это делают драконы. Но и то, их тропы опасны. Они предназначены только для диких волков.
Однако история совершенно не против, когда ею манипулируют. Она та ещё штучка, поэтому сказать, каким именно было былое – невозможно. Слишком много поколений минуло, а закрытие порталов и отгороженность иных существ от волков и людей, окончательно стёрло историю в порошок. Только легенды и остались. Одну из них Хельга решила рассказать по пути в подземелье замка.
«Давным-давно, в маленьком царстве жил мальчик-принц. Он был очень умным и любознательным парнишкой, который больше всего на свете любил знания. Однажды охотясь в своих владениях, он повстречал прекрасную деву, купавшуюся в реке. Она сразила его своей красотой и он влюбился. Деву звали Мэ'а'ли и она была драконом королевских кровей. Мальчик боялся признаться в своих чувствах, но отчаянно хотел быть с нею рядом. Единственное, что он мог предложить – свой ум и любовь к знаниям, ведь драконы уважают подобные стремления.
Так прошли годы. Мальчик вырос в сильного мужчину и вскоре занял трон, сменив отца. Но не было счастья в его глазах, ведь он любил деву-дракона, а она не отвечала его чувствам, позволяя быть только другом. Девушка часто путешествовала между мирами, а в знак своей дружбы и чтобы волк мог посещать её дом, открыла портал неподалёку от его замка. Мэ'а'ли была рада за своего товарища – он правил достойно и мудро, постепенно увеличивая границы своих территорий используя исключительно дипломатию и умение убеждать.
А годы всё шли. Что такое десятилетие для волка? Это как столетие для дракона. Мужчина старел, но не было рядом с ним женщины, чтобы продолжить род. Не желал он никого, кроме своей любимой Мэ'а'ли. Но всякий раз, когда пытался признаться ей, она искусно уводила разговор в сторону или предлагала новые загадки, которые отыскивала по всему свету. Это была их игра. Она загадывает, он отгадывает. А приз – путешествие в иные миры вместе с Мэ'а'ли. Такой чести больше никто не был удостоен.
И именно эта традиция всё уничтожила.
Однажды король, раздумывая над очередной историей, решил навестить Мэ'а'ли ради подсказки. Они давно не виделись и волк заскучал. Смело шагнув сквозь лесной портал, он попал в мир драконов прямо в королевский хрустальный замок. Следуя за неповторимым запахом девы, король вошёл в её покои и остолбенел. Его возлюбленная лежала в объятиях другого.
В волке вскипела слепая ярость. Моментально трансформировавшись, он набросился на пару и растерзал молодого дракона, который даже не успел понять, что случилось. Но волк на этом не остановился. Он впился когтями и клыками в плоть Мэ'а'ли и изнасиловал её.
Мрачная сказка на этом не закончилась.
Опустошённый своей яростью и ужасным поступком, волк вернулся домой. Понимая, что натворил и как это может отразиться на его семье и подданных, мужчина бросился с утёса вниз.
Страна лишилась короля и наступила смута. Другие короли вцепились в лакомые земли, кровь потекла по землям как вода. Чёрные дни сменялись неделями, месяцами, а затем и годами. Волки становились ожесточённее в боях, закрылись в своём мире, перестали общаться с другими видами. Слишком многое было завязано на погибшем короле.
Всё закончилось неожиданно. В заброшенный замок исчезнувшего королевства вошёл юноша с чёрными как смоль волосами и зелёными как изумруды глазами. Мальчика звали Демьян. И он был сыном мёртвого короля.
Под началом Демьяна встали волки. Его сила и безжалостность, ум и холодность покоряла непокорных волков. Перед ним склонялись даже короли. Ведь он мог создавать порталы, как и драконы.
***
Хельга завела меня в самую тёмную часть замка. Она захватила масляную лампу, чтобы было лучше видно и повела по крутым ступенькам под землю, внутрь горы, в которую был врезан за́мок. За рассказом время текло незаметно, но, когда она замолчала, моментально стало неуютно.
– Кажется, Арман рассказывал об этом. Только говорил о короле, который сошёл с ума. Именно из-за него волки начали резать друг друга и началось вымирание видов, – сказала я, разгоняя звенящую почти ночную тишину.
– Прости, задумалась и не дорассказала конец. Демьян и правда был не в себе. По легенде, его матерью была Мэ'а'ли, а вот отцом… может ли быть так, что его отцом был и дракон, и волк? Чёрная триада? Это невозможно, но откуда в нём способность создавать тропы? Откуда невероятная сила и мощь? Его отец был умным волком, но он не обладал и сотой доли того таланта, который достался юноше. А безумие… может ли это быть следствием той ярости и боли, что терзали отца? Легенда не имеет чётких ответов, она лишь даёт возможность задуматься о прошлом.
Почему Мэ'а'ли оставила ребёнка? Кто его растил? Почему он пришёл в мир отца? И что случилось потом? Почему его жестокость перешла все границы? Что послужило спусковым крючком? Ведь начинал он вполне твёрдо и логично, восстанавливая порядок на континенте. Что пошло не так?
Король-омега. Демьян изначально был омегой и никогда не был альфой. Подчиняясь ему, волки превращались в диких. Что-то менялось в них и они становились его продолжением. Он дал им новую цель жизни – убивать. И, в первую очередь, убивать драконов. Что было дальше, ты уже знаешь.
– Да, знаю. Но всё равно не понимаю. Откуда вообще пошла эта легенда? Почему ваш король позволяет её пересказывать?
Мы дошли до самого низа и оказались перед массивными железными воротами, украшенными сотнями завитушек в виде колючих роз. Здесь было довольно жарко и слышалось журчание воды.
– Ты знала, что Демьяновы – самый неплодовитый королевский род? – неожиданно переключилась она, останавливаясь перед воротами почти вплотную. Хельга развернулась и окинула меня странным взглядом. – Королям не нужна триада для продолжения рода, но всё равно, у Демьяновых очень редко появляются наследники. Им приходится стараться и они часто заключают союзы с другими королевствами в надежде заполучить наследника. Об этом не говорят, но и… психологически наши короли никогда не были… спокойными, – она говорила очень ровно, глубоко дыша. В свете от лампы, видно, как она вспотела. Волки не любят жару. – Говорят, что всё это осталось от их далёкого предка.
– Всё равно как-то странно…
– Сейчас поймёшь, – Хельга развернулась, вытащив массивный ключ из-за пояса, вставила его в замочную скважину и провернула.
Ключ вошёл как по маслу. Освещение от лампы скудное, но мне хватило ума понять – за этим местом ухаживают. Вытирают пыль с каменного пола, протирают петли и смазывают замо́к.
Хельга вручила лампу, а сама с силой надавила на ворота и они раскрылись перед нами. За ними оказалась большая комната, чем-то напоминающая грот. Ярко-освещённая с высоким сводчатым потолком – войдя внутрь и проморгавшись от яркого света, увидела в самой дальней части огромную дыру с видом на долину. Пол под ногами выложен мраморной плиткой, на потолке остатки странных шарообразных выступов. А стены украшены сюжетным рельефом – виды охоты, танцы и секс. Комната выглядит бальной – с колоннами по бокам и широким центром, где плитка выложена круглыми узорами. Я сразу поняла, что это. Точно такой же символ намалевали кровью мальчишки. «Познай плоть и стань свободным», – вспомнились слова Вельямина.
А на их пересечении лежал огромный камень прямоугольной формы, напоминающий… гроб? Вокруг него поднималась густая дымка, пряча очертания предмета.
– Что это за место? – голос прозвучал гулко, отразившись от стен и улетев в провал к долине. Здесь холодно и сквозит, ветер гулко задувал из щелей.
– Оглянись вокруг! Неужели не догадалась? – Хельга говорила с мрачной торжественностью. Она пошла прямо в центр и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
– Замок. Тот самый замок?! – догадка вызвала ступор и даже шок. Это же как строили, что замок сохранился спустя столько лет?!
– Всё, что от него осталось, – Хельга остановилась в центре и осторожно коснулась камня.
Встав рядом, увидела, что в нём высечена женская фигура. За такой срок детали стёрлись, черты сгладились, но форма всё ещё угадывалась. Девушка сложила руки на выпирающем животе, будто обнимая его. По краям ветвился текст, но видны лишь отдельные точки/буквы. Понять, что здесь написано – невозможно.
– Когда мама увидела это, то предложила воспользоваться достижениями своего мира, чтобы посмотреть, что скрывает камень. Отец запретил. Это тайна. Об этом месте знают немногие. Ведь это единственное подтверждение легенды. Посмотри сюда, – Хельга взяла за руку и мы обошли камень.
С другой стороны на нём чётко вырисовывались символы имени. Видимо годами эту надпись обновляли, чтобы не забыли её. Чтобы знали, кто покоится под этим камнем.
Дева-дракон. Мэ'а'ли.
–
*Шелли Перси Биши – Похоронный гимн
Глава 7. Но за тебя шёл бой когтей и лилий
Глава 7. Но за тебя шёл бой когтей и лилий
Ты меня – околдовала. В сердце влезла,
Душу растоптала. Я к тебе тянусь,
Как к солнцу. Взглядом провожая каждый шаг.
Мне теперь, увы, так просто,
Выстрадая, падать в потаённый мрак…
Обратно поднимались медленно, каждая погружённая в свои мысли. Хельга всё время перекладывала лампу из руки в руку, рвано ступая по ступенькам – она постоянно теряла мой темп, а я уже слишком устала, чтобы приноравливаться к её шагу. Наконец, не выдержав, объявила привал, устало прислонившись к каменной кладке. Размяв разнывшуюся ногу, запрокинула голову, уставившись в уходящую вдаль черноту. Свет от огня едва-едва разгонял сумрак, а тишина странно гудела, теряясь в глубине. Девушка присела на ступеньку с лязгом поставив лампу рядом и раздвинув ноги для удобства.
– Что будет с Лидой? – мой вопрос разогнал тягостное молчание, отдалив подозрительные шорохи и наше общее напряжение.
– Лидия? Так звали погибшую служанку? – от оранжевого огня черты её лица заострились, выделив синяки под глазами и суровую линию губ. – Как только Михо покончит с ней, её сожгут на рассвете. Мы не хороним мертвецов – земля рядом с замком плохая.
– Это жестоко, – Хельга не поняла моих слов, поэтому добавила, – Михо нравилась Лидия. Плохо, что ему придётся осматривать тело.
– Он единственный, кто может это сделать. Справится, – сказала как отрезала и тишина вновь навалилась на плечи.
Перед глазами стоял нежный облик девушки. Рыжие спутанные волосы, лёгкие морщинки возле губ – следы улыбок. Она была светленькой и добренькой. Пугливой, как и все местные человеческие девушки. Слабая. Она не умела выживать. Но она была бы жива, если бы не я. Мне не стоит забывать обо всём, что случилось, как только попала сюда. Кем бы ни был этот дикий, он явно имеет на меня зуб. Только не могу понять – почему до сих пор жива. Уверенна, если бы хотел убить – сделал бы это ещё в коридоре. Одно движение когтями – и я бы закончилась. Но он этого не сделал. Почему?
– Ты странная, – внезапно заявила Хельга. – В тебе как будто два человека сидит. Один добрый, другой сильный. Иногда ты говоришь очень жёсткие и прагматичные вещи, а в другой момент пускаешь сопли и трогательно хлопаешь глазками. Забавно, – резюмировала она.
– Меня дважды ранил дикий волк. Последствия, – пожав плечами, флегматично отвечаю ей, вновь растирая бедро. Скоро можно вновь двинуться вперёд.
– Нет. Я встреча выживших – последствия проявляются иначе, – отрицательно качнула головой она.
Встав на ноги, девушка прислонилась к стене рядом со мной, уставившись перед собой. Руки засунула в карманы штанов, передёрнув плечами будто от порыва холодного ветра. Лицо потемнело и посветлело. Словно вспомнила одномоментно и хорошее, и плохое.
– Мама тоже такой была. Наверное, это особенность всех людей твоего мира, – заговорила Хельга в пустоту. – Она была невероятной. Я так хотела быть похожей на неё. Мои отцы любили её больше жизни и я мечтала встретить такую же любовь, как и у них. А Райво казался идеальным. Сильный. Уверенный. Жёсткий, но так как мне нравится. Настоящий лидер. Моя первая любовь. Я была той ещё соплячкой, – она негромко шмыгнула носом, а затем обхватила себя за плечи. – Он был моим первым. Я тогда не думала о будущем. Вызов отцу казался таким сильным, а мама поддерживала меня. Она любила романтизировать бунтарство.
Я молчала, не пытаясь ничего сказать, когда Хельга делала паузы. Ей нужно было выговориться. И отец на это не подходил. Как и Брона, ледяная королева, которая никогда не снизойдёт до таких разговоров.
– Мы охотились с ним, когда почувствовала человеческую кровь, – резко заговорила она, скрипнув зубами от нахлынувшей злости. – Вот так неожиданность – люди забрели глубоко в вечный лес! Райво хотел, чтобы я убила. Встала на грань. Дальше толкнуть – и я бы пала. Он не хотел делить меня с отцом и моим королём. Он хотел, чтобы я была «свободной», – презрительно выделив слово, скривилась она. – А на самом деле хотел, чтобы я принадлежала только ему.
Она вновь замолчала, медленно опуская руки.
– Не получилось, – тихо выговорила она. – И тогда запер в клетке, решив взять измором. Голод – очень хороший способ заставить сорваться. Особенно, когда перед тобой истекающий кровью человек. Но и тогда я выдержала, – гордость мелькнула в её словах. – После он решил надавить через ненависть. И привёл папу Грона. Я тогда, наивная, решила, что папа вытащит меня. Он же мой отец! – с тихим криком воскликнула она.
Не выдержав, встала и схватила за руку, сжав в кулаке, чтобы поддержать её.
– Но Грон уже не был папой. Он стал диким. Он сказал, что убьёт триаду на моих глазах и скормит мне сердце матери, чтобы я пробудилась и стала свободной, – Хельга сжала мою руку до боли, а затем резко отпустила. – Кан-альфа рассказал тебе, чем всё закончилось. Я притворилась, что хочу Райво. Он так потерял голову, что не распознал подвоха, – волчица резко без паузы крикнула: – Это я виновата в том, что сейчас происходит! Тогда мне не хватило сил убить его! И теперь он завершает начатое. Но меня он не получит! Я не Мэ'а'ли. Я ему не дамся!
Она говорила, а перед глазами стояло лицо Кая. Все те моменты, когда позволяла ему делать со мной всё, что вздумается. Даже тогда, без наркотика, всё равно не сопротивлялась. Ведь в этом суть выживания. Хельга отгрызёт себе лапу, но не сядет на привязь этого мужчины. А я свернусь клубком у ног Кая, чтобы выжить. Всё ради выживания. Арман хорошо вправил мне мозги.
И я решилась рассказать об этом Хельге. Она должна понять, что открытое сопротивление хуже всего. Мы женщины, нам лучше действовать тихо, осторожно, но смертоносно. Да, я поддамся Каю, когда встречу его. Только ради единственного момента слабости. Чтобы эта гадина наверняка сдохла.
***
После разговора с Хельгой осталось странное послевкусие. И я решила записать всё, что случилось начиная с момента, когда пошла в тот проклятый клуб и встретила Артёма.
Это был судьбоносный момент или же нет? Так часто думаю об этом, что уже не помню, действительно ли хотела там оказаться. Действительно всё произошло так глупо? Артём заметил меня из сотни девушек в тёмном зале. Выделил и решил, что подхожу для неона. Что за фарс? А почему у меня полетели все предохранители именно в ту ночь? Ведь луна и прежде воздействовала в Москве, но никогда не доходила до такой крайности.
Задавая такие вопросы, раскручивая узел до прямой линии, рискую стать параноиком. Вот только известная цитата не даёт покоя: «Если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят».
***
Они не вернулись на закате. И ночь прошла впустую. Не было барабанной песни, только падающий снег и тишина. Вглядываясь в контрастный чёрно-белый лес, виднеющийся вдалеке, не видели ни единого огонька или дыма. Даже птицы попрятались.
Хельга на просторном балконе замка ждала до последнего, коченея на глазах, в безмолвии и при полном хладнокровии, пока её оттуда за руку не вывел Ахлик. Он что-то прошептал девушке на ухо и она ушла. В зале мы остались вдвоём. Михо не вернулся с нижнего яруса и не вернётся, пока Вельямин на даст своего разрешения.
Ночь заканчивалась, но до рассвета ещё далеко. Поэтому мы сидим в креслах, наслаждаясь горячим подобием глинтвейна, в чьи задачи входило не дать нам заснуть. Рядом потрескивал камин, оранжево-красным цветом окрасив кожаную мебель и деревянные покрытия стен. От дверей, ведущих на балкон, сквозило. Укутавшись плотнее в шерстяную шаль, подобрала ноги под себя, удобнее устраиваясь в кресле.
Ахлик перебирал в руках чётки. Их ему подарила Ольга. И боже мой, всё в этом замке несёт её след! Она была настоящей хозяйкой. Все здешние обитатели могли часами говорить об этой женщине вспоминая одно только хорошее. Она была душой Корнголик-ан. Таких хозяек называют здесь Ан'Алик. Я не могу дословно перевести это слово, оно очень старое, но определения говорят об исключительности носителя такого имени. Почти мистическая составляющая. Ещё Лидия сказала мне, что Ольгу здесь будут помнить не одно столетие. Её история навсегда войдёт в легенды и сказки этого места.
Думая о ней, понимаю – мне никогда не сравниться с таким человеком. Ведь она завоёвывала сердца людей не силой, а добротой и открытостью. Она была честной и верной своим идеалам каждый день. Целостная личность, которая знала, чего хочет. В отличии от меня. Мой путь всё ещё теряет в дымке будущего.
– Ты пойдёшь на похороны? – ритм щелков нарушился, вырывая из полусонного состояния.
Прошлая ночь пугала и утомляла одновременно, не спать в эту было тяжело и легко одновременно. Что увижу, если засну? И как не уснуть, когда от частого зёва сводит челюсть…
– Да, – отвечаю скупо, мельком глянув на заскучавшего волка. – Я… не знаю, что произошло прошлой ночью. Присутствовать на церемонии – меньшее, что могу для неё сделать.
– Испытываешь вину, – полувопросительно-полуутвердительно заявил он. – Она человек. В нашем мире люди часто гибнут. От болезней, при родах, в результате несчастных случаев. Реже от наших рук. Ты привыкнешь к их смертности и перестанешь за них переживать.
– Ахлик, вы говорите так, будто я не человек, – почти возмущённо отвечаю, полностью сосредоточившись на проснувшемся мужчине. Красные от недосыпа глаза чесались и болели, я постоянно моргала, но упрямо не давала себе уснуть.
– Если вы переживёте эту зиму, то останетесь в моём мире навсегда, – Ахлик развалился в кресле, отвернувшись от меня и уставившись в потолок.
Его голова покоилась на ручке кресла, ноги для удобства лежали на столе. Поза истинно расслабленного человека. Или волка.
– С чего вы это взяли? – удивился его словам, отставляя бокал. Я не знала куда деть руки, поэтому принялась барабанить пальцами по столу, выбивая ритм.
– Если это тот Лико, о котором думаю, то его отец не даст тебе возможности уйти. Он всегда хотел, чтобы его сын был связан с кем-то сильным. С кем-то вроде Армана. Ты связующее звено. Значит ты останешься здесь, чтобы он мог зафиксировать ваш союз и использовать его в своих целях.
– Я так далеко не загадываю, – а пальцы всё быстрее и быстрее выбивают ритм. – Шрам от укуса почти сошёл. Ещё парочка столкновений с диким и превращусь в обычного человека.
– Ты в это веришь? – он лукаво глянул на меня, а затем поджал губы, увидев, что делаю. – Прекрати. Это напоминает чёртовы барабаны! – Ахлик использовал грязное ругательство своего языка, показав всю степень своей нервозности. Всего одна ночь дьявольского ритма и вот к чему это привело! Все словно сходят с ума.
Я остановилась, но звук не ушёл, а даже стал сильнее. Ритм за пределами стен. Далёкий и от этого более жуткий. Хотя что может быть страшнее тишины? Наверное то, что музыканты отбивают ритм в лесах, где бродит отряд Вельямина. Это риск или предупреждение?..
***
Рассвет встретил пасмурной погодой и блаженным отсутствием дурной музыки. Мы собрались в зале, примыкающем к обрыву, некое подобие крематория, украшенного старинной резьбой и письменами. Хельга, решившая сопроводить на эту церемонию, шёпотом расшифровала надписи, которые рассказывали о разных вариантах послесмертия. Волки не утруждали себя особой изобретательностью, они верили в настоящую охоту, которой нет конца. Они верили, что смерть дарует освобождение от разума. Что за гранью их ждёт вечный покой в охоте, что не заканчивается чьей-то гибелью. Просто погоня, что приносит удовольствие. Ведь именно это чувствуют волки, когда загоняют добычу. Момент истинного счастья.
Люди же не настолько однородны. Верования иных миров сплелись в странные традиции и обряды, один из которых разворачивался передо мной. Интересно, мы так привержены ритуалам из-за нашей лёгкой смертности? Быстротечности жизни? Особенности психологии?..
В зале собралось человек двадцать. Только близкие люди. Возле одной из стен вытянутая печка, в которую поместили покойницу. Система сожжения напоминала наши крематории, только здесь всё было проще. Впуская в ящик огонь, он расходился по периметру, благодаря масляным смесям и сухим дровам. Когда пламя гаснет, останки как из совка покидают печку через открытый выход прямо в обрыв, развеявшись по ветру. Покойницу наряжают в ярко-красное платье, волосы заплетают в косы. Лидия ушла в иной мир невинной, поэтому её тело натирают мукой, добавляя символизм – красное на белом. Невинность и зло.
Мы с Хельгой расположились у стены, в отдалении от людей. Форма одежды – скромная, но здесь не принято наряжаться во всё чёрное или белое. Люди в замке верили в покой после смерти для тех, кто был честным с самим собой при жизни. Не сразу, но я поняла истинную мудрость этих слов. И осознала, как сама далека от этого.
Прячась за густыми волосами, сжимала добела пальцы, неотрывно глядя перед собой. Я не помню, что случилось той ночью, но я вся была в крови. Кровь была даже во рту и я не знаю чья она. Не знаю, кто виновен в случившемся. И почему ничего не помню…
А люди смотрят. Поглядывают исподлобья, мать Лидии, выцветшая дочерна женщина, неотрывно глядит на меня. В её глазах – ни слезинки. Она высохла и стала похожа на дерево. Её придерживал брат Лидии, мужчина около тридцати лет. И он смотрел только на открытую печку, где в красном лежала сестра.
Нетрудно догадаться – присутствующие винят меня в случившемся. Шёпот доносится и до «барских покоев». Что-то передала молчаливая Иза, что-то услышала сама в запутанных поворотах замка. Они относятся ко мне как к чужачке, принёсшей беду в господский дом. Словно я демон, искривлённая версия Ольги.
От мыслей зачесалась шея – место укуса тревожило всё больше и больше. По словам Веля, у меня ещё есть время, но прошли сутки, а от шрама остались только серебристые нити. Ещё немного и я перестану быть… кем?..
Пожилой мужчина, староста в расшитом золотыми узорами кафтане чёрного цвета с длинной бородой и едва-открытыми глазами, вышел на середину зала. Дождавшись тишины, заговорил негромко на языке, предшествующем демьянеру. Хельга по пути в отрицу (так называют место прощания с умершим), рассказала об обычаях людей. О прощальных словах старосты, чтобы я больше понимала происходящее.
Староста говорил:
– Да простят нас отцы и матери, предки и дети. Уходят от нас не чистыми, но живыми, светлыми, а не тёмными. Жизнь овцы коротка, но за ней следует иная жизнь. И горечь оставшихся да смоется пеплом – мы будем помнить девушку, одетую в белое, носящую имя Лидия, пока не останется последний, кто видел её живой.
Хельга объяснила, что скрывается за этой речью. Прощения просят у живых за то, что человек ушёл не своей смертью, а насильственной. Не чистый, но живой – значит смерть была кровавой, но быстрой. Светлый, а не тёмный – человек был хорошим при жизни, добрым. Жизнь овцы – аналогия овцы и волки, в далёком прошлом, волки охотились на людей как на животных. Это осталось в людской памяти. Иная жизнь – продолжение жизни после смерти. Какая она – неизвестно, но люди верят в покой для честных, кто никогда не нарушал законов совести. Смоется пеплом – всё, что останется в печке после кремации, староста нанесёт на веки живых, чтобы они вспомнили, какой была Лидия при жизни. Одетая в белое – Лидия была девственницей и не познала человеческой близости. Это как у нас таких девушек хоронили в подвенечном платье.
Довольно красивая и справедливая церемония. Как только староста закончил, его помощники закрыли печку и запалили огонь. Один из них открыл несколько вентиляционных отверстий в стенах, создав сильный сквозняк, выдувавший не только дым, но и запах. Холод с улицы мурашками прошёлся по спине, но я упрямо осталась стоять на месте, хотя многие уже ушли.
Странное чувство. Я знала Лиду всего месяц, но кажется не знала вовсе. Я была для неё не подругой, а лэри, гостьей её лэрда. В её задачи входило обслуживать меня, обучать языку и не давать заскучать. Но в последнюю ночь, увидела, что мы могли стать подругами. Её доверие тронуло меня и вот к чему это привело.
Кроме нас с Хельгой, в комнате остался молчаливый, почти спящий староста и мать с сыном в окружении трёх мужчин-родственников. Их небритые лица вызывали какое-то неприятие внутри. А суровый взгляд опаску. Однако они быстро стушевались, когда Хельга внимательно посмотрела в их сторону.
В какой-то момент, она взяла за руку и без сопротивления вывела из комнаты обратно в тепло. Окоченевшая, с трудом переставляла ноги. В голове пусто. А во рту сухо. Негромко она объяснила, что процедура займёт не один час, ожидать конца могут только близкие родственники и староста с помощником. Остальные вернутся на закате, чтобы в последний раз проститься с погибшей. И никогда больше не плакать по ней. Слёзы плачут по живым.
Я поняла, что присутствие Хельги очень многое значит для людей, ведь в ней они видят будущую хозяйку Корнголик-ана. Сын Вельямина живёт в столице и не собирается становится кан-альфой дальних пределов. Интересно, почему так получилось?
Пока Хельга рассказывала некоторые волчьи традиции прощания с ушедшими, мы вышли из серой зоны замка. Так называют ту часть, где располагаются подсобные помещения и комнаты людей. Зона второго сорта. Это начинает подбешивать, но что могла поделать? Их история не моя. Да и люди, здесь живущие, не мои люди. Как-то не срабатывало чувство сопричастности. Всё, чему научили учебники по истории – не вмешивайся. Доступно и просто.
Возле бокового коридора на пути встал разгорячённый Михо. Кажется, кто-то провёл эту ночь в обнимку с бутылкой. Меня поразило как он изменился за короткое время. Из добродушного мужчины превратился… в это. Так влияют барабаны?
Пошатываясь, он вынудил нас остановиться.
– Посмотрела на дело рук своих? – ясным и злым голосом выпалил он, глядя исподлобья. – Все знают, что она погибла из-за тебя!
– Михо, – осторожно отозвалась Хельга, вставая между нами. – Иди домой, выспись. Ты не в себе!
– А может наоборот? – прорычал он, почти с призрением глядя на неё. – Это ты не в себе, что общаешься с ней! Она чума на оба дома! – мужчина заговорил на своём языке быстрее, от усталости потеряла нить и уже не понимала, что он пытается доказать Хельге. Хотя и так ясно – во всём виновата я.
Ответ девушки не заставил себя ждать. Она толкнула его, освобождая путь, взяла меня под руку и потащила прочь.
– Лучше тебе взять свои слова обратно, Михо, или доиграешься и Вельямин выгонит тебя! – крикнула на прощание.
К несчастью, мы недооценили злость волка. Успев сделать с десяток шагов, почувствовала, как что-то с силой хватает за плечо, вырывает из рук Хельги и отбрасывает в сторону. Врезавшись в стену, пала лицом вниз, больно ударившись лбом об пол. В ушах зазвенело и сквозь звон послышалось рычание. Приподнявшись, увидела как дерутся Михо и Хельга. Он успел частично трансформироваться и его лицо теперь походило на лицо парня из фильма «Американский оборотень в Лондоне». А вот Хельга только когти отрастила и уже успела оставить чёткие следы на его физиономии.
Поднявшись на ноги, сразу отскочила в сторону – рядом со мной упал волк – Хельга вновь оттолкнула его. Её лицо раскраснелось, глаза засияли почти демоническим блеском. Слегка ссутулившись, она пошла на Михо, готовясь вновь ударить, когда он с необычайной скоростью и изворотливостью, прыгнул с места, и, оттолкнувшись от противоположной стены, сзади набросился на неё, повалив на землю. Он руками обхватил её шею и принялся душить. Хельга отчаянно царапала пальцами его руки, но им овладела слепая ярость. В глазах – пустота, чистое безумие. Он просто убивал её.
