Текст книги "Шкафы и шпионы (СИ)"
Автор книги: Дарья Ямнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Перестук шагов по паркету дал понять, что оба мужчины прошли к столу. Скрежет стула и вроде шорох обивки… Наверное, они сели.
– Да, но последние недели выдались напряженными, – с какой-то отмашкой заявил оборотень, – кто бы знал, что педагогическая деятельность отнимает столько времени и сил.
– Если бы ты поменьше тратился на войну с коллективом, может нашел бы возможность и ко мне зайти, – ох уж этот менторский тон.
Оказывается, дарх воспитывает не только отравительниц, но и грозными оборотнями не брезгует. То, что Калири и Мурес давнишние друзья уже ни у кого не было сомнений. Только вот то, что дарх учит жизни оборотня, а тот на это не злится, было удивительно. В каких бы отношениях ты с ними не был, взрывной характер никуда не девается. А командир, пропустив все нравоучение, воодушевленно и искренне выдал:
– Да бесит меня этот блохастый! Давай его уволим!
– Викраш, только по результатам аттестации его студентов, – с тем же непробиваемым спокойствием ответил Табурет, – если адепты покажут низкий уровень боевой подготовки, этого блохастого мы заменим.
– А если провалится Сатор, куда ты ее денешь? – с гаденькими такими нотками спросил этот волчара недобитый.
Каких трудов стоило не вылететь из шкафа и не засветить пульсаром в наглую расцарапанную кем-то до меня морду! Никто даже представить не сможет. Кто не сдает у меня экзамены, тот больше вообще никакие не сдает! Против яда ты либо сваришь себе антидот, либо отправишься прямиком в семейный парк, деревья удобрять. И тут либо отлично, либо незачет. Других вариантов нет, и к такому раскладу я адептов готовлю с самого первого дня. Предыдущий курс весь сдал, и все живы, что особенно радует.
– Говорят, она в прошлом году всем отлично просто так поставила, – продолжила размышлять эта скотина блохастая.
– Если ты в это веришь, то тебя пора увольнять из разведки, – неожиданно весело парировал дарх, – у меня вообще нет сомнений в том, что единственное, что после первого семестра можно будет смело доверять первокурсникам – так это зельеварение.
От такой высокой оценки моего преподавательского таланта смутилась и, кажется, даже покраснела. Хорошо, в темноте шкафа не видно. Кажется, меня впервые в жизни похвалили… И кто?! Табурет… Даже профессор Блеоссин никогда не говорил ничего похожего на “вы молодец, Сатор” или “у меня нет в вас сомнений”, предпочитая общаться в парадигме “вы абсолютно правы в своем суждении”, либо “ошибаться приходится всем”. Такое странное тепло в душе разлилось, что даже про свое нелепое положение слегка подзабыла, с еще большим интересом вслушиваясь в разговор. В конце концов, я на разведку теперь работаю. Должность обязывает.
– Рановато меня увольнять, Саарин, – не согласился блохастый, – последние пару недель, госпожа Сатор демонстрирует образцово-показательное поведение. Ни в жизни бы не заподозрил, что у нее характер, как у гарпии весной!
– Предполагаю, что на нее так повлияла почти состоявшаяся казнь, – уже без толики веселья, даже с какой-то неловкостью объяснил Мурес.
В кабинете воцарилась тревожная тишина. Еле сдержалась от желания приоткрыть маленькую щелочку и увидеть, что происходит. Замолчавшие мужчины вызывали ужасное беспокойство. Но, слава сущему Опу, командир наконец заговорил:
– Ты ее на казнь отправил? – похоже, блохастый в курсе моих злоключений не был.
– Да. Она призналась в отравлении, – с неохотой произнес Табурет.
– Слабительным, Саарин, – явное осуждение и непонимание от Калири было неожиданным, – надо было поугрожать и завербовать.
Что ж, господин Мурес, кажется, вас в вашей жестокости даже друзья не поддерживают. Только вот дарх так и сделал, как предложил командир. В конце концов, можно было немножко дольше поубеждать в серьезности расплаты, чтобы у меня была возможность осознать, задуматься и раскаяться.
– Я не первый день в структуре, Викраш, – рыкнул ректор, – не надо меня учить! Ровно это мной и было сделано! Она отказалась и заявила, что все это блеф!
– И поэтому ты отправил ее на “почти состоявшуюся казнь”? – продолжил недоумевать оборотень, – в таком случае почему госпожа Сатор до сих пор жива?
Это был хороший вопрос. Возможно, сейчас мне наконец удастся узнать, что капитан и вправду божественно умеет притворяться и устраивать убедительные обстоятельства. Я даже успела немного разочароваться в нечаянном начальнике. Никогда не любила лицедеев и балаболов.
– Она жива, потому что умеет быть убедительной! – рявкнул Мурес, – что ты на меня так осуждающе смотришь, Викраш? Ты помнишь вообще какое заключение мне дали целители? Напоминаю “Вы умрете через три недели от обезвоживания”!
– Са…
– Заткнись! Зелье пятого класса опасности, до сих пор, кстати, с не выявленным составом! Успешное отравление высокопоставленного лица и наглый отказ от сотрудничества, – Табурета несло, – что мы в таких случаях делаем, Вик? Или ты думаешь я вообще бесчувственное чудовище?!
“Именно оно и есть”, – вывод сделала без тени сомнения. Зато перестала испытывать легкое чувство разочарования. Самый настоящий табурет с четырьмя конечностями, наличие пятой пока что установить по-прежнему не получилось. Беседа явно затягивалась и вопрос как выбираться из западни становился все более актуальным, а дарх только начинал наращивать свое озверение.
– С..
– Я еще не закончил, – жестко оборвал друга Мурес, – проблемных и несговорчивых мы отправляем на казнь. Отпустить ее на все четыре стороны – это всю жизнь думать, кому она еще плеснула в кофе яда. Такой печальный жизненный опыт у нас с тобой уже есть, и он для того, чтобы больше никогда не наступать на те же грабли. Даже если это маленькая девочка, шутки ради угощающая слабительным. С ее образованием, она прекрасно знала, какие законы нарушает, и какое за это следует наказание.
– Да я вообще до сих пор удивляюсь, как она с таким поганым характером до двадцати семи лет прожила, – наконец, смог вставить свои пять медяшек оборотень, – рано или поздно, она бы все равно плохо кончила.
– Да, ее скверное и неуравновешенное поведение может стать большой проблемой для нашего ведомства, – слегка подуспокоился Табурет, – полбеды, что она полна неожиданностей, гораздо опаснее ее умение оказываться в центре внимания и попадать в неприятности.
Не в бровь, а в глаз, капитан Мурес. Надеюсь, вы никогда не узнаете о том, что прямо сейчас я как никогда с вами согласна. Боюсь представить степень гнева, обнаружь вы меня в шкафу.
– Так почему она до сих пор жива, Саар? – неожиданно задумчиво задался вопросом оборотень, – отменять подписанные приговоры не в твоих правилах. Я вот ни одного больше такого случая не припомню даже.
– Удивила. Заставила стражу прибежать ко мне с докладом, – похоже ректору в это до сих пор верилось с трудом.
– О… А как? Ты же, когда отправляешь на казнь, запрещаешь тюремщикам идти на контакт с приговоренными? – Калири, похоже, тоже искренне удивился.
– Сказала, что сдаст заказчиков, – опять развеселившись хмыкнул Табурет, – и если ее казнят, никто и никогда не узнает, кто желал моей смерти.
– И все?
– И все, – подтвердил табурет, – меня это тоже зацепило, Викраш. Заставило прийти в камеру. И, честно, даже не знаю, зачем на это повелся и пришел. Жалость – плохой советчик.
Так, значит, меня и вправду собирались казнить. А голова на месте исключительно по причине моей неугомонной жажды жизни. Сложила бы лапки в ожидании чуда, следом легла бы голова под гильотину. У скверного и не гибкого характера оказывается есть свои светлые стороны.
– Ну, она же помогла установить причину смерти агента Рамфиса, – вмешался в ход моих мыслей Калири, – догадалась как-то про этих пауков. Ты, может, из-за этого ее и помиловал.
– Это было после, – сухо парировал Табурет.
– Слушай, ну, в любом случае теперь-то она ведет себя нормально и приносит много пользы, – оборотень явно подбадривал капитана и даже немножечко утешал, – вон таскается сюда каждый день, весь кабинет ею пропах.
– А с каких пор, Викраш, ты узнаешь госпожу Сатор по запаху? – в голосе ректора просквозило напряжение.
“Да! Да! Да! Не надо меня унюхивать, командир! Меня только две недели как помиловали, на второй приступ жалости рассчитывать не приходится!” – мысленно взмолилась я, кажется, окончательно перестав дышать. Если бы в моих силах было перестать пахнуть…
– Да она единственная, кто не душится с головы до пят, – оборотень немного задумался, что-то вспоминая, – слегка пахнет лесом, скорее всего моется с травяными отварами.
Обоняние командира меня не сильно удивило, а вот озвученные тонкости и подробности – очень! Это что, любой блохастый может установить с чем я ванну принимаю? Да и в принципе, ход мыслей мужчин мне уже панически не нравился.
– Викраш, а сколько такой аромат может продержаться в помещении? – сердце у меня ушло в пятки, дарх взял след, как гончая на охоте.
– Да не больше суток, ты и сам прекрасно знаешь, Саарин, – бесхитростно приговорил меня к смерти Калири.
– Госпожа Сатор последний раз была тут трое суток назад, – голос раздался прямо возле шкафа, после чего дверь резко открылась, являя моему взору взбешенного ректора.
– Это не то, что вы подумали! – прозвучало чрезвычайно жалко.
Но выбираться из шкафа я даже не собиралась, изо всех сил вжавшись в угол. За спиной Табурета возник шокированный оборотень, он же и прокомментировал ситуацию первым:
– Умеете вы удивить, госпожа Сатор!
– Как вы проникли в мой кабинет, Оника? Быстро, четко и по существу, – то, что в другом случае дарх открутит мне голову слышалось между строк.
– Дверь была открыта, я просто зашла.
То, насколько это неправдоподобно звучит… Даже сильно умным не надо быть, чтобы это понять. Мужчины сильно возвышались, загораживая дверь шкафа, отчего стало особенно плохо. Зажмурившись, вжиматься в угол я стала неосознанно. Но терзать меня на кусочки пока не торопились, впрочем злорадствовать тоже никто не стал.
– Я снял защитное плетение с двери при Калири, госпожа Сатор, – спокойно и с грустью прозвучало сверху, – зачем вы залезли в шкаф?
Лучше бы Табурет кричал, гневался и пытался придушить. Сейчас же все это звучало, как зачитывание смертельного приговора, приправленного вселенским разочарованием. Как будто хуже меня, ректор человека не встречал.
– Мне было интересно, что вы тут храните, помимо одежды, – взгляд с пола не поднимался, надежно приклеившись к паркету, – только и успела дверцу открыть, как услышала ваш голос в приемной. Перепугалась и спряталась. Я вообще с отчетом пришла по делу Эрусвальдских наследников, там один из погибших вычертил знак на стене. Вы его не расшифровали, потому что это очень корявый древнеэльфийский диалект. Их же около трех тысяч, и вот..
По-прежнему вжимаясь в угол, протянула бланк с отчетом куда-то, где по-моему предположению должен был стоять Мурес. Бумажку у меня из рук забрали под мою мысленную мантру “Я полезная! Я очень полезная! Вы меня хвалили!”.
– Эльфийский… – с такими интонациями, обычно говорят, когда случается откровение.
– Древне… – уточнила на всякий случай, отчаянно радуясь, что мысли Табурета потекли в какую-то другую тему.
– Сгиньте с моих глаз, Оника, – прошипели сверху, – единственное, почему ваша голова все еще при вас, что когда вы говорите искренне – это всегда выглядит, как детский лепет.
Впервые в жизни мне было откровенно плевать на уколы про внешность ребенка. Из шкафа я вылетала так же стремительно, как и из кабинета, установив королевский рекорд по бегу на каблуках. Мне вообще было достаточно слова “сгиньте”, чтобы почувствовать себя самым счастливым человеком в Дольсгоре.
Оставшиеся в кабинете мужчины, проводили беглянку задумчивым взглядом. Командир Калири нарушил молчание первым:
– У меня ощущение, что мы нашли в шкафу пятилетнего ребенка и угрожали ему расправой.
– Не питай иллюзий на ее счет, Викраш, – ректор резко направился к столу, – госпожа Сатор при своей беззащитной внешности, способна уложить оборотня на лопатки. Сокурсники до сих пор считают ее самой опасной, злобной и безбашенной выпускницей Спецтьмы.
Приблизившись к своему рабочему месту, капитан начал строить плетения, после чего часть столешницы отщелкнулась. Перед мужчиной оказалось несколько крупных кристаллов наблюдения.
– Ну, у меня после “Оглушительного чиха” точно нет сомнений, что в своей академии она всех достала до печенок, – весело хмыкнул Калири, – я только не понимаю, почему она до сих пор жива, и мы ее даже не допросили. С пристрастием.
Капитан тем временем занимался запуском кристаллов. Камни вспыхивали белым светом один за другим и стабилизировались излучая мягкий свет. Заинтересованный происходящим, оборотень вслед за своим начальником подошел к столу.
– Потому что, госпожа Сатор сказала правду, – не отрываясь от появляющихся изображений, заявил ректор, – женщина, подмешавшая мне отравы в кофе так, что я до сих пор не знаю, в какой момент она это сделала, способна на более продуманный план. Вот смотри.
Мужчина ткнул в кристалл, привлекая внимание своего друга. На демонстрируемой картинке девушка уверенно постучала в дверь и, не раздумывая ни секунды, вошла. Изображение моргнуло, меняя ракурс и теперь госпожа Сатор растерянно озиралась по сторонам пустого кабинета. Несколько мгновений с любопытством разглядывала шкафы и совершенно спокойно к ним подошла. Мужчины пронаблюдали, как преподавательница с интересом открывает створку, а уже через секунду вздрагивает и скрывается внутри гардероба.
– Не понимаю, Саарин… Ты снимал охранки при мне, – растерянно пробормотал Калири, – мне же не показалось. Надо все-таки допросить Сатор.
– Бессмысленно. Она здесь не причем. Предыдущий час записи на кристаллах зациклен, – мрачно констатировал ректор.
– Слишком быстро они сюда добрались, – командир озверел вслед за начальником.
– Или мы просто притащили кого-то с собой.
Мурес отключил кристаллы и задумался, недовольно рассматривая на оконном стекле капли начинающегося дождя. Калири скрестил руки и суетливо потоптался на месте. Друзьям не потребовалось больше слов, ситуация и так была ясна. Отчего настроение у обоих резко упало, а в кабинете даже сделалось темнее. Быстро портящаяся погода за окном только больше нагнетала обстановку.
Оборотень не выдержав долгого бездействия вернулся к шкафу и сердито дернул за дверцы. Хмуро все осмотрел и выдал:
– А где писулька мелкого чудовища?
– Тут, – небрежно указал куда-то на стол дарх.
Командир в два шага оказался у рабочего места и вцепился в листок бумаги. Пробежав внимательно глазами по записям, уставился на друга:
– Слушай, конечно, едва ли значение закорючки “дети” и установление смерти по причине “употребили ягоды белладонны”, сильно помогут делу Эрусвальдских наследников, но видно же, что девчонка старалась, – примиряюще заявил Калири, – хотя даже бланки ухитряется заполнять так, что придушить охота.
– Ты к чему клонишь? – сухо уточнил дарх, – по поводу заполнения документов, это ты еще комментарии к “Красному ущелью” не видел. У меня даже глаз задергался от ее “понятия не имею”. В любом случае убивать госпожу Сатор из-за выходки с подслушиванием не собираюсь. Пускай копается в старых висяках и приносит свою посильную пользу в раскрытии этих дел.
Оборотень внимательно всматривался в своего друга, пока тот делился своими планами насчет неугомонной преподавательницы. По окончании они и вовсе столкнулись взглядами, от чего капитан вновь психанул и начал метать глазами молнии. Без слов задаваясь вопросом “Ну что еще?”.
– От госпожи Сатор вообще много пользы: антидоты варит, студентов муштрует, дела расследует, помогает обнаружить взлом, Смертоубийство, если что, проведет вместо Гностича, пахнет вкусно, да? – несмотря на полушутливые интонации, глаза командира смотрели холодно, внимательно и зло.
– Она что, заменяет доцента?! – кажется, мужчина окончательно вышел из себя, – а почему я об этом не знаю?! Кто разрешил?!!
– Понятия не имею, Саарин, – уже полностью расслабившись, хохотнул оборотень.
Развернулся и, оставив друга беситься в одиночестве, оперативно покинул кабинет. После возможности, наконец-то, обсудить текущие дела, вскрылась куча новых проблем, и командир торопился раздать всем распоряжения. Пройдя теперь уже хорошо изученными коридорами, мужчина добрался до профсоюзного отдела, миновал исиорцев, которые по большому счету являлись охраной от любопытных. Их задача была, как можно быстрее выпроводить желающих пожаловаться и не допустить, чтобы кто-то вломился в самое сердце управления.
Дверь оборотень практически снес с петель, заваливаясь в помещение, как в какую-то таверну.
В себя я пришла еще тогда, когда оказалась в коридоре с трясущимися руками. Решение отправиться в профсоюз и заняться следующим делом было стремительным. Надо срочно наработать себе репутацию незаменимого сотрудника. Один Оп знает, зачем я в тот шкаф залезла, и каким чудом меня вообще из него выпустили. Прям в этом деревянном ящике и прикопали бы.
Откладывать процесс реабилитации не собиралась и уже стремительно отрабатывала варианты ядов, которые могли вызвать последствия, описанные в заключении целителей, проводивших исследование.
Первые мысли при виде блохастого были: “Они передумали и явились за мной”. Но Калири на меня вообще никакого внимания не обратил, зато сверлил всех остальных въедливым взглядом и раздавал указания. Чем навел настоящий хаос и панику в кабинете. За всем происходящим я смотрела с нарастающим напряжением и в какой-то момент поняла, что моя репутация подождет до завтра.
Пока оборотень орал на полноватого мужчину лет тридцати по имени Сурий Гунур и даже выбил у него из рук папку, заставив листы разлететься в разные стороны, мне удалось незаметно покинуть место боевых действий.
Пар на сегодня больше не было, как и желания работать. Стресс уже ушел, оставив усталость и опустошение. Где-то на дне сознания тихонько плескалась злость на все подряд. В первую очередь на саму себя, за то что попала во всю эту передрягу с разведкой. А потом на обоих блохастых в частности, и академию в целом. Уж не знаю, страдают ли дархи от паразитов, пожалуй, от такого рациона даже насекомые сдохнут.
Про то, что выходка со шкафом могла стоить мне жизни, понимала, но ответить на вопрос, что мной в тот момент двигало, не смогла. Видимо, просто слишком много стрессов за последнее время. Бессознательно хочется спрятаться от всех неприятностей в какую-нибудь нору.
Не долго думая, я отправилась к Проту. Хоть поделиться с библиотекарем всеми злоключениями не позволит клятва, просто перемыть кости Табурету мне никто не запрещал. В коридорах академии стояла благословенная тишина, поскольку занятия были в самом разгаре. Так что до хранилища добралась быстро и без всяких проблем. А даже такие мелочи несказанно радовали.
Старик устроился за одним из читательских столов с пухлой книгой и увлеченно читал. Было заметно, что к своей чашке он ни разу не притрагивался, давно про нее забыв. Господин Прот был из тех, кто любил пить кипяток и не признавал хоть чуть-чуть остывшего чая. Осторожно постучала в еще не прикрытую дверь, привлекая внимание друга.
– Привет, Оника, – неожиданно засмущался старик, неловко захлопывая книгу, – не ждал я что-то никого сегодня. Ты по делу?
Библиотекарь еще и обе руки сверху на талмуд положил, скрывая название. Даже приблизившись к столу, разглядеть чего же там с таким интересом изучал старик не получилось. Не дожидаясь приглашения, плюхнулась за новенький стол. Небольшой читальный зал стал тоже нововведением от господина Муреса. И хоть Прот был категорически против, спустя совсем немного времени начал с огромным удовольствием пользоваться обновками.
– Доброго дня. Я пришла искать утешения и поддержки. Наш начальник – настоящий козел, – ругала от души и с каким-то чувством удовлетворения, – что вы там читаете такое интригующее?
Любой другой с такими вопросами отправился бы в путешествие по гномьим туннелям. Но мне, сконфузившись, все же любезно пояснили:
– “Любовная лирика обитателей пограничных земель”, – краснея, как девица на свидании, выдал Прот и тут же добавил, – ты не подумай, Оника! Ничего такого, просто тут столько всяких обычаев и традиций в сюжетах прописано! Столько нового можно почерпнуть! А про ректора ты зря это, он, конечно, суровый человек, но порядочный.
– Это с чего вы его защищать начали? – удивление было самым искренним, – сами же не раз говорили, что кровопийца во плоти. А про обычаи даже любопытно, что там? Заваривание чая на молочных зубах потенциального супруга?
Библиотекарь поморщился, будто чего кислого съел и осуждающе на меня уставился. Я только разулыбалась в ответ и пошла за новой порцией чая. Кристалл быстро вскипятил воду в небольшом медном чайничке и уже спустя пару минут, читальный зал наполнился ароматом душистых трав. Вернулась за стол под все тот же острый взгляд. Но напиток у меня приняли с благодарностью и, наконец, решили ответить на претензию:
– Капитан Мурес перебросил ко мне на баланс две тысячи новых книг! – скрыть восторг собеседник даже не пытался, – этот сборник один из новых.
Прот с любовью погладил обложку фолианта. Кажется, Табурету придется ходить с грязными костями… Перемыть мне их теперь не с кем. Если замену учебного фонда библиотекарь принял хотя бы как данность, то это…. Этот шаг ставит капитана куда-то в ранг Сущего Опа. Теперь на него будут молиться и меня заставят. Вот ведь гад, ухитрился лишить меня единственного союзника.
– Я как раз остановился на удивительной истории прекрасной Элилихэ из арвадского племени содружества Ланониды, которую украл коварный рогатый Мантиклур, – старик начал входить в раж, в глазах загорелись восторженные огоньки, – но девица оказалась не только чудесна телом, но и возвышена душой и, полюбив чудовище, обратила его в человека, ребенка родила. А затем уговорила вернуться вместе с ней в родное племя. Но у арвадов суровый закон о чистоте крови и не менее страшное наказание. Они обманули влюбленных и привели их в священное место, связали и начали проводить древний ритуал. Здесь написано “И окрасились спапелласки алым, унося жизни троих”. Думаю, имеется ввиду, что на алтарь пролилась кровь.
Прот уже раскрыл книгу на том месте, где остановился до этого и задумчиво изучал текст. А мне стало жалко героиню этой истории… Какой-то козел пристал, ребенка сделал, а ее жизни лишили. За что? От рогатых мужиков вообще подальше держаться надо, обозленные они какие-то и коварные. Один Табурет чего стоит.
– И какая там мораль? – решила полюбопытствовать, что же задумывал сам автор этого произведения.
– Кто осквернен Мантиклуром, тот должен быть очищен спапеллаской, – весело хмыкнул Прот, – автор пишет, что желательно рогатого тоже поймать и заставить чувствовать смерть.
– Типично в духе древних, – ничего особенного тут, конечно, не было, – истории сколько? Лет пятьсот? У арвадов спапеласску бы смыло от волны возмущения, если бы они увидели общего потомка эльфа и оборотня.
– Племя, кстати, охраняется законами Ланониды, как исчезающие. Так что ты поосторожнее с такими высказываниями, обидишь кого ненароком, – и старик пригубил чая.
Затем открыл еще одну понравившуюся историю про деву песков и холодного воина и прочитал ее уже целиком. Сказателем Прот был душевным, и я давно уже забыла про свои собственные беды, полностью погрузившись в грустную историю любви. А затем в еще одну и еще. В конце каждого рассказа мы с азартом обсуждали малоизвестные ритуалы, сравнивали их с известными и спорили. Иногда я вставала на защиту традиций, пытаясь доказать их реалистичность, иногда библиотекарь. В каких-то случаях мы вдвоем приходили к мнению, что обычай просто выдумка для красоты истории романа главных героев.
Так мы провели время до самого ужина, на который я решила вовсе не ходить. Пересекаться с Табуретом не хотелось, ему нужно немного времени для того чтобы хорошенько остыть. Спать ложилась пораньше, с надеждой на завтрашний день.
***
– Доброе утро, адепты! – со злорадством оглядела свою любимую группу спецреагирования.
У них “Смертоубийство” я заменяла впервые. И, наконец, предвкушала настоящее веселье. Не ожидавшие меня увидеть и от того совершенно расслабленные ученики, заметались по классу, занимая свои места. Наевшиеся зельеварения практически в прямом смысле этих слов, они даже спрашивать ничего не решились. Лишь наблюдали, как я с их журналом в обнимку продефилировала за кафедру. Меня и ученические места разделяла площадка, выложенная по контуру защитными кристаллами. Это было специальное место для практической части, частично поглощающее действие заклинаний. Чем больше накопителей – тем лучше рассеиваются заклинания. Щедрость Табурета прям-таки не знала границ, что меня лично только злило. Потратить столько денег, чтобы адептам было не так больно учиться и зажать монетки для препода. “Может отковырять пару кристаллов и продать?” – пронеслась очередная шальная мысль, от которой я тут же отмахнулась.
Надо было проверить уровень подготовки адептов. Во всех группах до этой была сплошная растерянность и полное непонимание предмета. Что меня откровенно беспокоило. Смертоубийство – одна из главных дисциплин, наравне с боевой подготовкой для представителя любой силовой структуры. Плохой базовый уровень знаний и умений приводит к преждевременной кончине.
Надежда была лишь на то, что факультет “Спецрега” Гностич доверил мне впервые. У них, как у боевиков, должна была быть совершенно другая программа. Более сложная и углубленная, именно им ловить преступников и ликвидировать врагов. Студенты с остальных направлений готовились больше к кабинетной работе.
Еще раз задумчиво оглядела окаменевших будущих разведчиков.
– Адепт Гомир! – преувеличенно бодро выбрала, наконец, себе жертву для истязаний, – прошу в защитную зону. Проверим, как вы усваиваете материал.
Блохастый посерел лицом, но мужественно поднялся из-за парты и очень медленно поплелся к кристаллическому контуру. Неожиданно на своем месте заерзала оборотница, кидая нервные взгляды на одногруппника. И даже набралась наглости зажечь кристалл, оповещая о своем желании высказаться.
– Я вся внимание, адептка Просор, – великодушием прикрыла собственную заинтригованность, – вещайте.
– Добрый день, госпожа Сатор, – речь блохастой агрессорши была дерганной, – ааа… А у нас же не зельеварение…
Под моим пылающим взглядом оборотница замолкла и испуганно съежилась. Какие-то у меня слишком безголовые студенты в этом году. Или бесстрашные… Ну, не решила же она, в самом деле, что я перепутала пары или кабинеты. Хотя, судя по затравленному взгляду блохастой, она на это очень надеялась. Что же, плох тот преподаватель, что разочаровывает своих студентов:
– А к зельеварению и отравлению, Просор, нужно быть готовым в любой момент, – вспоминая самые загадочные интонации своего учителя Блеоссина, парировала в ответ девице, – выпив яду по недоразумению, ему не скажешь “ошибочка вышла”.
Кажется, в оборотнице что-то сломалось, и она впала в ступор, так и не поняв подоплеки моего прихода. Тем временем грустнейший Седен добрался до контура и нерешительно остановился перед ним. Поднял на меня глаза и теперь смотрел с невероятной тоской. Клянусь, это было так душещипательно, что я бы его заменила на другого адепта. Но он уже пришел, так что нечего полы лишний раз топтать, они дорогущие, и их жальче.
– Прошу, Гомир, не стесняйтесь, – сделала приглашающий жест рукой, и сама вошла в защитный контур.
Оборотень совсем поник, но спорить даже не пытался, покорно проследовал за мной и занял позицию. Глаз на меня больше не поднимал, уткнувшись в пол и нелепо расставив лапы перед собой. Кажется, даже зажмурился.
– И как вы будете создавать плетение для простого щита? – теперь уже я пребывала в полном недоумении от поведения студента, – что нужно при сражении с противником делать первым, Седен?
– Занять боевую позицию, – жалко промямлил оборотень, – показывайте, госпожа Сатор, все равно у меня ваши атаки отразить не получится.
– Встаньте в стойку, адепт Гомир, – жесткий приказ должен был вернуть ученика в реальность.
Да и весь этот поверженный вид идущего на казнь меня начал напрягать и раздражать. Занятия помогали хорошо отвлекаться от собственной шаткой жизненной ситуации. Так что по-настоящему обреченный вид обычно достаточно дерзкого блохастого мне сильно не нравился. Он, как типичный представитель своего народа, должен любить играть мышцами и демонстрировать, какой он весь из себя крутой настолько, что слепни мрут сразу на подлете. В следующее мгновение адепт нервно помялся на месте и встал, вновь опустив глаза в пол. Учитывая, что боевой стойкой это назвать нельзя даже при самой богатой фантазии, я начала потихоньку догадываться, в чем дело.
– Так, Седен, ноги на ширину плеч, – оказавшись в два шага возле ученика, начала выставлять его в позицию, – да не надо так раскорячиваться! Тебе не только плетения надо успеть делать, но и уходить от возможных атак. Ты вообще драться умеешь?
– Нет… – упадническим голосом прошептали в ответ, чем повергли меня в настоящий шок.
– Уточнять, чему вас учит господин Пакий, не буду, – от подколки неприятного коллеги удержаться не удалось, – но ты хотя бы в охоте участвовал?
– Конечно!
Тут же возмутился оборотень, будто не он минуту назад рассказал мне о себе невероятный факт. Чтобы блохастый и не дрался ни разу, звучало действительно нереалистично, но интуиция подсказывала, что это действительно так. Хоть адепт и выглядел грозно и был выше меня на целую голову, в его движениях прослеживалась робость. По началу я это, правда, списывала на осенний гон и буйство гормонов, но теперь на это можно было смотреть с другой стороны.
– Во время охоты на пути оборотня встречается множество естественных препятствий. И если не иметь хорошего баланса и собранности, ноги вы переломаете в первом же буреломе, – уже обращаясь ко всей аудитории начала объяснять с некоторым раздражением, – поэтому соплеменники нашего пушистого друга Седена предпочитают стоять на четырех лапах. Большинству членов общества в драке подобные действия недоступны и приходится стоять на двух. Этому, мои дорогие недотравленные подопечные, вам и нужно научиться в первую очередь. Боевое позиционирование и смертоубийство идут в связке на протяжении всего периода обучения.
Жертвы собственного зельеварения внимали с небывалым любопытством, которого я даже на своем основном предмете ни разу не наблюдала. Седен же, что-то сообразив, снова начал не умело перетаптываться, ища устойчивое положение. Пришлось вмешаться, объясняя самые базовые вещи. Позади раздалось шуршание бумаги, похоже несколько человек даже начали делать записи, что привело меня в окончательный гнев. И чему их тогда учат эти два болвана уже который месяц?!
