Текст книги "Шкафы и шпионы (СИ)"
Автор книги: Дарья Ямнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Думаете помогло? Они в полночь решили посверлить! Меня такая злоба забрала, что теперь мои покои были изолированы от звуков извне на каждом миллиметре поверхности. Возилась до четырех утра, но оно того стоило. Правда, будильник, заведенный на восемь, меня добил. В отместку я добила его и с нескрываемым удовлетворением уплыла в мир грез.
– Пора вставать, госпожа Сатор! – распахнутая настежь дверь с оглушительном грохотом врезалась в стену, являя в проеме капитана, – вы не на курорт приехали.
– Сущий Оп! Ну, какой же вы ТАБУРЕТ! – подушка, подкрепленная заклинанием стремительного полета, отправилась точно в цель.
Реакция на утреннее вторжение была отработана до автоматизма еще со времен существования в общежитии пансиона и лишь укрепилась в студенческие годы. Запоздало включившееся осознание происходящего, заставило резко сесть в постели, глупо цепляясь руками за воздух. Потому что подушка в этот момент с глухим “пуф” ударилась в уже закрытую дверь. Правда, я успела увидеть, как перед этим дарх элегантно отклонился в сторону, пропуская ее мимо себя. И теперь прожигал меня взглядом “строгого родителя”. Оставалось радоваться, что на мне была хотя бы не моя любимая пижама с танцующими скелетами, а однотонная из времен все той же студенческой жизни.
– У меня только один вопрос, госпожа Сатор, а почему “табурет”? – с насмешкой, наконец, нарушил тишину ректор.
– Потому что отесанный чурбан! – клянусь, вылетело это в сердцах и на фоне общего недосыпа.
– Может “не”? – откровенно развеселился мужчина.
– О, нет! Вы отесанный! И обструганный со всех сторон! И только форменный "табурет" может быть таким отвратительно бодрым в восемь утра воскресенья! – улыбка с лица капитана под мои негодующие реплики эффектно съехала.
– Я в таком же “восторге” от перспективы с вами завтракать, – на лицо табурета вернулась ехидная ухмылочка, – но единственный человек, кто мог меня заменить – категорически отказался иметь дело “с этим чудовищем”.
На меня кивнули, намекая кого именно так обозвали и, продолжая столь раздражающе веселиться, дарх продолжил:
– Но признаюсь, госпожа Сатор, когда командир Калири ворвался ко мне с утра с криками: “Ты знаешь, что делала эта сумасшедшая всю ночь?! Звукоизоляцию! А главное знаешь, что она сделала, когда закончила?! Легла спать!”, такого не ожидал даже я, – присвистнул мужчина, явно изучая мой вчерашний труд, – оборотень так надеялся уличить вас в страшных преступлениях, что его тонкая натура не выдержала такого издевательства. Доводить окружающих до белого каления у тебя талант.
– Это не я! Это все из-за чаек! – очередное обвинение задело до глубины души. – Они орали всю ночь и не давали спать! А потом эти ваши стражи с перекличками! И вообще, кто-то полночи сверлил!
Дарх после моих слов расхохотался, сдержанно прикрывая рот кулаком. Мне смешно не было от слова совсем. И вообще – утро, чайки, бессонная ночь, блохастые, обвинения, угрозы и ранние "табуреты". Мужчина под моим негодующим взглядом взял себя в руки и уже приказным тоном сообщил:
– На сборы у вас пятнадцать минут, – и уже на выходе добавил, – сверлил ночью Викраш – он делал слуховое отверстие в вашу комнату.
Из-за не успевшей до конца закрыться за капитаном двери раздался оглушительный хохот, но все звуки моментально отрезало, как только щелкнул замок. Я сидела в кровати мрачнее тучи, лишь хмыкнула, что мне хватит и пяти минут на то, чтобы собраться. Узнавать, какую расправу мне уготовил Табурет в случае опоздания, не было никакого желания.
Умыться, переодеться и в целом привести себя в порядок мне удалось за установленный самой себе лимит времени. Поэтому ректора я застала врасплох, что хоть как-то утешило израненное самолюбие. Табурет не смог удержать лица и выглядел удивленным, правда, быстро взял себя в руки и ухитрился оценивающе меня рассмотреть. Увиденное явно не одобрял, но комментировать мой очередной черный костюм с зауженными книзу брюками и туфли с самым высоким каблуком не стал. Двенадцати сантиметровая шпилька была отчаянной мерой. Я в этой обуви не то что бегать не могла – ходила с трудом. Такая пара была у меня всего одна и стоила жутких денег. Пожалуй, единственная дорогая вещь в моем гардеробе. Но утолщенная подошва добавляла таких желанных сантиметров в росте и позволяла чувствовать себя гораздо увереннее. Самое главное, смотреть под ноги и не спотыкаться. На чем я и сосредоточилась, следуя по пятам за Табуретом. Не успели мы толком уйти от моей спальни, как в коридоре нарисовался заспанный блохастый, чем удивил даже свое начальство:
– Викраш? Ты же сказал, что не будешь сопровождать госпожу преподавательницу? – подойдя поближе к оборотню, ректор остановился.
– Я погорячился с утра и уже готов выполнять ваш приказ, – сухо отрапортовал бугай.
– У меня для тебя есть новый, – хмыкнул Табурет, – надо ликвидировать чаек с северо-запада особняка. Они мешают нашей гостье спать.
И если капитан мрачно улыбнулся, то блохастый раб полнолуния ТАК на меня посмотрел. Я даже шагнула за спину дарха, планируя использовать его, как живой щит.
– Чайки не орут после заката, – глухо прорычал Викраш.
– Вот именно, – подтвердил ректор, – а начальника безопасности моему отцу рекомендовал ты, так что иди и займись делом.
Из-за моего живого укрытия, реакции оборотня было не видно, но зато по удаляющимся звукам шагов стало понятно, что он ушел. Одновременно с этим Табурет повернулся ко мне и с самым серьезным видом сообщил:
– Он не тронет, если у него не будет приказа или угрозы с твоей стороны.
– Ну да, ну да. Застращала вчера вашего командира блохами до нервного срыва, – я гордо прошествовала вперед мимо капитана и с самым независимым видом решила дойти хотя бы до конца коридора.
Но меня почти сразу же окликнули и пригласили пройти в ближайшую дверь, за которой оказалась уютная полукруглая терраса. Окно шло от потолка до пола и было выпуклым, повторяя форму помещения. По центру стоял аккуратный круглый стол, накрытый на двоих. Напротив входа, которым воспользовались мы, находилась еще одна дверь, видимо, для прислуги. В чем я скоро убедилась, стоило лишь занять место за столом. Пока служащие особняка приносили и раскладывали блюда, мне удалось насладиться просто потрясающим видом на скалистое побережье, над которым то и дело взлетали те самые злополучные чайки.
– Знаете, госпожа Сатор, с утра из ведомственной лаборатории прислали подтверждение, что я под действием измененного… кхм… послабляющего средства, – по-военному четко орудуя приборами начал вещать Табурет, – профессор Агна решил проверить ваш вывод у специалистов, он все же алхимик. Викраш, узнав эти новости сегодня, смягчился на ваш счет.
Кусок восхитительного сырника встал у меня комом в горле, отбив напрочь весь аппетит. И наблюдая за тем, с каким наслаждением мужчина уплетает омлет с беконом, ехидно спросила:
– Капитан Мурес, а что, ваши “разгрузочные дни”, уже закончились?
– Да, ваши зелья проверили еще вчера в той же лаборатории, после чего я их употребил, – довольно парировал ректор, – они отлично работают.
– Ну, так может ваши специалисты и займутся разработкой антидота? – вызверилась на непонимающего намеков дарха.
Мне в ответ улыбнулись. Ехидненько так. Демонстрируя исключительное довольство собой. Мужчина показательно откинулся на стул, принимая более властную позу, и, смакуя момент, промокнул губы салфеткой:
– Госпожа Сатор, ну вы же не думали, что я буду покорно пить любую дрянь, которую вы мне предложите?
Аппетит пропал окончательно и бесповоротно. Приборы аккуратно легли на тарелку, давая знак прислуге, что моя трапеза окончена. После чего я тяжело откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– А вам, господин Мурес, не приходило в голову, что завтракать в компании человека, которого вы обвиняете в отравлении – идея так себе? – каждое слово весомо падало в утреннюю тишину, – насколько плоха идея приглашать меня на ужин с собственной семьей, полагаю тоже осознаете.
Дарх мгновенно напрягся и нервно сглотнул, вернув бекон в тарелку. И теперь пристально изучал меня тяжелым взглядом. Сделав какие-то свои выводы, мужчина сухо приказал:
– Доедайте, госпожа Сатор.
– Спасибо, не голодна, капитан, – безэмоционально парировала в ответ.
– Тогда пойдемте. Отведу вас в лабораторию, – Табурет, не мешкая, поднялся из-за стола и направился на выход.
Шли мы быстро и в полном молчании. Уж не знаю, что еще ухитрился напридумывать себе дарх, но идти в его компании даже стало жутковато. Наконец мы спустились в подвал, где меня практически с рук на руки сдали профессору Агне. Я задумчиво смотрела в спину уходящему мрачному капитану, пытаясь предугадать, во что может вылиться мое утреннее словоблудие.
Алхимик тем временем добродушно тряс пробирками и что-то воодушевленно бормотал себе под нос. Еще не догадывался о том, какое стихийное бедствие сегодня пришло в его лабораторию. Одна невыспавшаяся, голодная и обиженная преподавательница зельеварения в моем лице – это настоящий кошмар. Особенно, если учесть мои планы по отвлечению старика от приготовления антидота.
Профессор Агна с ходу начал предлагать различные схемы изготовления противоядия, похоже, что он не спал всю ночь, работая над этим направлением. Откопал даже где-то порошок из королевского корня и теперь гордо махал пробиркой у меня перед носом.
Было не столько стыдно, сколько жалко, что человек не спал, занимаясь абсолютно бесполезным делом. Можно было бы, конечно, все это сварить и даже предложить дарху попробовать, но хотелось бы успеть вернуться в университет к ужину. Да и похоже, что лимит терпимости к одной преподавательнице за завтраком был исчерпан. Делаем пометку: один табурет совершенно не выносит скрытых угроз в свой адрес.
– Профессор Агна, – грубо остановила поток предложений, которые, кажется, только набирали обороты, – вчера капитан Мурес выдвинул предположение, что его отравил недовольный студент…
Старик попытался было возразить, но меня было уже не остановить:
– Я считаю это самой вероятной версией. Поэтому антидот мы будем делать, исходя из этой теории, – слегка пошатываясь на уже сведенных от высокого подъема ногах проковыляла к рабочему столу, – студенты слишком ленивы, чтобы придумывать новое, но достаточно гениальны, чтобы улучшать старое. Мы сварим стандартный нейтрализатор слабительного и добавим в него лаконос, который находит сокрытое. А еще куксонию-останови-время.
– Это было бы слишком легко, госпожа Сатор, – лукаво улыбнулся алхимик, – однако я вижу в этом рациональный подход: сделаем мы этот отвар быстро и сразу же сможем понять подходит он или нет.
– Несите лапчатку, кровохлебку, перегородки грецких орехов, гранатовые корки, листья жимолости и цветки софоры, – пользуясь согласием старика, я быстро скомандовала, начав греметь котелками.
На самом деле посуды было так много и настолько разной, что сразу и не найдешь самую подходящую. Несмотря на то, что слабительное зелье состояло из сенны да коры крушины, в закрепляющее входила куча трав и оно считалось не самым простым. Сначала необходимо сделать несколько дополнительных веществ: отвар из грецких орехов, пасту из порошка гранатовых корок и выжимки листьев жимолости. Так что мисок, котелков и прочей посуды мне нужно будет много.
Еще потихоньку радовалась собственной находчивости: смешать лаконос и куксонию – это получить абсолютно нейтральное вещество, которое не испортит ни одного зелья. Осталось только на последнем этапе отвлечь профессора и добавить настоящий секретный ингредиент – магию.
Хозяин лаборатории вернулся из кладовой в сопровождении нескольких баночек, которые левитировали вокруг него, как сонные мухи. И уже вдвоем мы принялись за дело.
Было приятно, что профессор легко встал на роль ассистента и четко следовал всем моим указаниям. Вот только от котла он теперь дальше, чем на метр не отходил, зорко следя за всем происходящим. Все мои ухищрения и просьбы, старик ловко обходил, просто прибегая к магии. Ног к тому моменту я уже не чувствовала и по-настоящему отчаялась: придумывать и тянуть было больше некуда. Пришлось в очередной раз просить еще куксонии.
– Госпожа Сатор, а чем капитан грозился своему отравителю? – задумчиво поинтересовался Агна.
– Ой, да много чем, – радуюсь возможности потянуть время воодушевилась я, – пытками, тюрьмой, смертной казнью.
– Сурово, – крякнул мужчина, – рискну предположить, что в таком случае, мне ведь не кажется, что вы отчаянно пытаетесь меня спровадить на пару минут, чтобы не делиться профессиональными секретами?
В этот момент и без того многострадальные ноги, стали ватными, а спина покрылась противным холодным потом. Как сломанная кукла, я повернулась всем корпусом к профессору, который неожиданно задорно улыбался и был весьма в добродушном настроении. Иногда лучший выход из патовой ситуации – это говорить правду:
– Тяжеловато делиться секретами, когда ты связан магической клятвой, – неловкая улыбка, хрупкая надежда, боль от мучений на лице – одну зельеварительницу нужно срочно пожалеть.
– Что ж, это уважительная причина, – задумчиво протянул алхимик, – в таком случае я выйду на пару минут, но вы дадите мне обещание.
– Какое? – уточнила уже без энтузиазма, понимая, что вновь придется давать слово на собственной крови.
– Вы поклянетесь, что приготовленный вами отвар не причинит вреда капитану, – Агна смотрел мне прямо в глаза и даже не мигал.
– Хорошо, – согласие было мгновенным, других вариантов все равно не было.
Первое плетение рассекло плоть, выпуская несколько алых капелек наружу, следом кожу обожгло еще одно, связывая меня клятвой. Уже можно сбиться со счета которой. Пронеслась запоздалая мысль, что если капитан Мурес узнает, он не только меня на порошки для зелий пустит, но еще и из профессора всю душу вытрясет.
– Теперь клятву дадите вы, господин Агна. Что наш с вами пациент не узнает об этой маленькой сделке, – наглость, как известно, города берет.
– Думаю, это справедливое требование с вашей стороны, госпожа Сатор, – улыбнулся старик, тут же проводя скрепляющий свои слова магический ритуал.
– И зовите меня Оникой, – чуть расслабившись и искренне улыбнувшись, вернула все свое внимание котлу.
Алхимик одобрительно хмыкнул и с важным видом ушел в кладовку, показательно чем-то громыхая и очень натуралистично пыхтел: “Ну где же этот Опов флакон? Куда же я мог его запихать?”. Мне и требовалось-то всего несколько секунд, чтобы оплести магией бурлящую в котле жижу. Быстро завершив приготовление антидота и просто сияя от случившейся удачи, преувеличенно бодро позвала профессора производить последний этап. К слову Агна с деланной заинтересованностью смотрел, как в котел засыпается абсолютно бесполезный порошок. Периодически хитро на меня поглядывал, одним взглядом давая понять – он мне ни капельки не верит. Быстро свернув представление, гордо заявила: “Готово!”. А старик, выудив из внутреннего кармана пиджака переговорный кристал, вызвал Табурета.
Последнего долго ждать не пришлось, и уже минут через десять он стоял в дверном проеме, очень подозрительно рассматривая и меня, и профессора.
– Предупреждаю: в фразе “Проверить на вас зелье” мне не нравится абсолютно все, Калат, – мрачно сообщил капитан, решительно шагая к уже знакомому деревянному трону.
– Не переживай, Саарин, это стандартный антидот, с двумя добавленными ингредиентами, – успокаивающе произнес старик, – это совершенно безопасно.
Ректор совсем не был настроен на беседу и лишь злобно зыркал на нас. Побоявшись, что дарх совсем распереживается и вообще откажется пить, пока “лаборатория не проверит”, поторопилась поднести ему кружку с чуть охлажденным отваром. Посмотрели на меня так, как будто я ему разбуженную среди весны гарпию принесла. Свирепее зверя найти нельзя, эта маленькая когтистая хищная птичка ужасно ненавидит, когда вокруг все цветет.
– Залпом? До дна? Глоточек? – забирая из моих рук стакан уточнил капитан, последнее произнося с неожиданной надеждой в голосе.
– Залпом и до дна. Доза рассчитана на ваш вес, – безапелляционно припечатала в ответ.
Дарх зажмурился и мужественно опрокинул в себя весь антидот. Профессор тут же забрал у мужчины ненужную теперь посудину и отошел к столу. Я же, испытывая толику удовольствия от возможности смотреть сверху вниз на Табурета, стояла рядом с троном.
– Долго еще жд… – договорить Мурес не смог, резко согнувшись пополам.
По идее стандартная реакция на вывод слабительного из организма. Нестандартным была правая рука мужчины с силой вцепившаяся в мое бедро. Мало того из нее выросли когти, пропоров ткань штанов и каким-то чудом не задев кожу. Я замерла, наблюдая, как когти левой в этот момент, рассекли деревянный подлокотник, будто масло. Побоялась даже дышать, несмотря на растущее внутри возмущение. Тоже нашел за что схватиться!
На висках капитана выступил холодный пот, а дыхание участилось. Было очевидно: он не думал, за что хватался. Когти в ногу не воткнул, и на том спасибо. Костюм, правда, было жаль. То будильник, теперь вот брюки – сплошные убытки от этого ректора.
Уже через пару минут Табурет полностью пришел в себя и сразу уставился на свою руку, как на предателя родины. Похоже не верил в происходящее, но и отпускать не спешил.
– Можно было обойтись и без рук, – резко дернулась в сторону, вырываясь из захвата.
Раздался глухой треск ткани и в руках дарха остался кусок моих штанов. Уж не знаю, специально он это сделал или у него реакция такая – драть в клочья все, что барахтается в руках, но степень моей ярости достигла апогея.
– Выыыыыыыы… – истерично подвывая и хватая воздух ртом, искала слова и не как не могла найти.
– Я, госпожа Сатор, если узнаю, что это очередная ваша глупая шутка, – не с меньшим бешенством начал подниматься с трона табурет.
– Саарин! Это стандартная реакция на этот класс антидотов! – наконец отмер профессор и поспешил снизить градус нашей “беседы”, – сейчас мы возьмем у тебя кровь и проверим разрушено ли то, чем тебя отравили.
Так и не выпустив пар и меча глазами молнии, ректор уселся обратно на стул, по-прежнему сжимая кусок моих брюк в руке. Понял это капитан только когда хотел забрать у Агны шприц для забора крови. Рукой замахал будто к нему листик в бане прилип, а не так, будто он кому-то костюм попортил. Обиженная и расстроенная до глубины души, отвернулась к котелку. Остаток зелья надо уничтожить, чтобы кто-то очень дотошный не вздумал его исследовать.
Пока алхимик возился с анализами, а капитан сверлил взглядом почему-то именно старика, потихоньку сняла котел с подставки и вылила в большую бочку с утилизирующим составом. Жидкость уничтожала абсолютно все зелья, которые в нее попадали. Завершив свою маленькую миссию, столкнулась с двумя парами недовольно смотрящих на меня глаз. И если профессор, разочарованно вздохнув, вернулся к анализам, то вот Табурет вцепился в меня, как охотничья собака, узревшая дичь.
– Улики уничтожаете? – не сводя с меня взгляда вызверился дарх.
– Спасаю котел от ваших домогательств, а то вы и его когтями на прочность проверите, – оставаться в долгу не в моей природе.
– Я до тебя не домогался! – возмущение было таким искренним, что мне даже стало чуточку обидно.
– Да вы меня уже две недели преследуете и прессуете! Даже с родителями знакомиться притащили! – завидев, в проеме еще одного блохастого свидетеля скандала в компании со старшим Муресом, я решила отыграть жертву по полной программе.
– Что ты несешь? – впал в ступор капитан.
– Правду! Сначала уволили без оснований, потом в отравлении обвинили, задушить пытались и запугать! А когда ваши попытки привлечь мое внимание были проигнорированы – потребовали клятву и к себе в логово притащили! Теперь вот! Брюки пытались снять! – при этом я продемонстрировала шикарную дырку, оголяющую ногу с бледной кожей, и от всей души пародируя одну нежную эльфийку, радовала публику.
Последняя выглядела скорее замершей в ожидании надвигающейся катастрофы, лишь Агна с показной деловитостью возился с пробирками. Старший Мурес впечатлился моей тирадой настолько, что моментально удалился туда, откуда пришел, оставив шокированного оборотня занимать проем в одиночестве. Табурет все это время удивленно разглядывающий меня, наконец отмер, устало потер рукой лицо и резюмировал:
– Ты. Издеваешься.
Дальнейший ход беседы определил Агна, наконец с радостью к нам повернувшись и размахивая пробиркой в руке:
– Ты исцелен, Саарин! Зелье помогло!
– Ну, наконец-то хоть какие-то хорошие новости, – донеслось ироничное от двери, наконец привлекая внимание алхимика и капитана.
Старик приветствовал командира Калири, а вот до дарха, похоже, дошло. Все-таки он ужасно сообразительным Табуретом оказался. И мужчина опять посмотрел на меня с каким-то родительским осуждением. С таким набором воспитательных взглядов, пробирающих до самой совести, несмотря на ее отсутствие, должна признать, ректором он будет отличным. На адептов такое очень хорошо действует. Как хорошо, что у меня уже преподавательский статус.
– Я выполнила условия своей клятвы, капитан Мурес. Теперь очередь за вами, и я очень надеюсь вернуться в университет до ужина.
– Ты же понимаешь, что все здесь присутствующие знают, кто меня отравил? – с нехорошей усмешкой спросило свежеиспеченное начальство.
– Ваши обвинения не имеют под собой никаких доказательств, – совершенно спокойно парировала в ответ.
– Следуйте за командиром Калири, госпожа Сатор. Он проводит вас до телепорта, там дождетесь меня. Викраш, присмотри за моим новым ценным сотрудником, – слегка капая через слово сарказмом, распорядился капитан.
– А мои вещи?
– Доставят.
Пояснять кто и что, мне, конечно, не стали. Но в особняке действительно найдется пара работников, способных упаковать мой чемодан обратно. С этими мыслями и теперь самым отличным настроением я двинулась вслед за оборотнем. Блохастый своих взглядов не пересмотрел и двигался впереди, даже когда мы поднялись по лестнице и вышли в коридор. Сложилось впечатление, что бугай слегка пытается от меня сбежать. Его сильная нервозность просто разливалась в пространстве, а легкое подергивание головой лишь добавляло ощущение тревожности.
– Тяжелая ночь? – полюбопытствовала я, устав мучиться в догадках.
На меня мимолетно взглянули, как на неразумное дитя, и быстро отбрили желание задавать вопросы:
– Да. Много чаек, и все кричат.
Этого так просто высокой словесностью не проймешь, быстрее зубы пообломаешь. В начале знакомства он, конечно, реагировал, но уже понял с кем имеет дело. Стало грустно. Табурет оказался сообразительным, профессор наблюдательным, а оборотень хладнокровным. Так себе компания у меня на этой неделе, с другой стороны – все эти мои пируэты с представителями разведки чудом не закончились плачевно. Надо бы поумерить пыл и включить голову.
С этими светлыми мыслями мы пришли к залу телепорта и уже минут двадцать подпирали стены в молчании. Наконец в конце коридора показалась мужская фигура. Но, увы, не капитана, а какого-то из прислуги. Он деловито докатил чемодан, отдал его оборотню и удалился. На все мои возмущения по этому поводу, командир заявил, что давно не встречал особы так плохо знающей этикет и опрокинув мой багаж, буквально пнул в мою сторону! Последний с противным “фшшшш” пересек коридор и замер у меня под ногами.
– Да вы совсем страх потеряли! – вместе с моим гневным шипением по коридору разнеслись крики, вперемешку с грохотом.
– Жди здесь. Я проверю, – блохастый пинатель чемоданов тут же сорвался с места, не забыв напоследок добавить, – вытворишь что-нибудь – пришибу!
“Очень надо”, – мысленно послала в самый глубокий гномий тоннель оборотня и опустилась, чтобы нормально поставить багаж на колесики. Выпрямиться я успела, а вот понять, что произошло потребовалось время. Сложно так с ходу встать и в то же мгновение оказаться поднятой за горло в воздух, а через секунду впечатанной в стену. Осознание происходит уже когда отчаянно глотаешь воздух, как выброшенная на берег рыбка и смотришь в глаза существу, сошедшему со страниц справочника легендарных рас. Это такие, которые есть где-то на просторах нашего мира, но редко встречаются в реальной жизни. А фурия, держащая меня за шею, явно попадала в эту категорию. Мозг лихорадочно рассматривал крупную чешую на руках, переходящую в мелкую, а затем в плотную будто каучук серую кожу. От локтя до плечей торчали занимательные синие плавники, напоминающие водоросли. На шее красотки раздувались жабры, в такт пробегающему от одного угла темно-синего глаза к другому вертикальному зрачку. И эта женщина, несмотря на своеобразное происхождение, была действительно прекрасна. Жаль только вот, что она собралась меня убить. Даже брови из чешуек и эти плавники-водоросли во всех местах, где у людей волосы, никак мне не помогут. Сознание явно уплывает, раз в голову лезет такой бред.
– Мама, прекрати немедленно! – раздался откуда-то с боку чье-то рык.
Рука тут же разжалась, и я, как мешок картошки, рухнула вниз, больно ударившись. Пока кашляла и пыталась восстановить дыхание, разговор воспринимался какими-то отдельными словами на два голоса. Один был мужским, другой женским.
– Она! Трава! Комок!
– Мама! Порядок. Клоп.
– Хочешь пить?
– Нет. Потом тебе все объясню.
И вот последнюю фразу я, кажется, наконец смогла понять. Отвратительно воняло рыбой, и, подняв голову, обнаружила прямо перед собой змеиный хвост, переходящий в человека. Или женщину, переходящую в рыбье тело. Это смотря с какой стороны смотреть. Рядом с самым недовольным видом стоял капитан Мурес. Хорошо хоть они возвышались на расстоянии в пару метров и ко мне не наклонялись. Оба выжидающе пялились на одну несчастную преподавательницу зельеварения.
– Мама? – вырвалось вместе с какой-то нервной икотой.
– Саари, если она пыталась тебя убить, клянусь приливными духами, она не выйдет из этого дома! – категорично заявила фурия.
– Нет. Ничего смертельного мне не подмешали, – терпеливо ответил видимо уже в который раз дарх, – всего лишь глупая шутка от студентов.
– Капитан Мурес, а у вас есть чешуйки? – несмотря на непроходящую икоту и продолжающийся шок, я неожиданно заинтересовалась анатомией, полученной в результате такого нестандартного межрасового скрещивания.
Вот у эльфов, даже при браке с людьми, будут всегда доминировать высокий рост и светлые волосы. У оборотней в потомстве всегда щенки, поэтому с ними остроухие никогда не связываются. Блохастый эльф – плохое сочетание. Гномы, вообще, предпочитают не связываться с другими расами. А вот у дархов, я слышала, всегда рождаются дархи…
– У вас стресс, госпожа Сатор, – заявил Табурет и, сотворив плетение, отправил меня в царство снов.
О том, что лекцию по рассоведенью я пересказывала вслух, подумала уже закрывая глаза и уплывая в блаженное небытие.
Глава 5 Рогатая бухгалтерия
Для первых дней ноября за окном стояла отвратительно теплая погода. Солнышко через высокие окна аудитории бессовестно согревало все, до чего дотягивалось, в том числе притихших при моем появлении адептов первого курса. За месяц работы удалось добиться уважения и идеальной дисциплины – уже вторую неделю первогодки радовали меня неподдельным рвением к изучению зельеварения и идеальным порядком в своих рядах.
В установившейся тишине стук моих каблуков гулко разнесся по помещению, сразу же выявив парочку неучей, пугливо втянувших головы от одного только звука. Заняв место за кафедрой, я с мрачным удовлетворением наградила не подготовленных к занятию адептов ласковыми взглядами. Особенно впечатлительный эльф упал в обморок, картинно съехав под парту.
– О! По учебному плану у нас с вами, конечно, изучение яда "Вироса" и антидота к нему… Но раз у нас сегодня выискался доброволец, предлагаю провести опыты с противообморочными зельями. Кто за? – воодушевленно начала лекцию я. – Добрейшего всем утречка, адепты!
Эльф мгновенно выскочил из-под парты, сверкая алыми ушами на всю аудиторию. Мне оставалось лишь только усмехнуться. Этот студент стал жертвой моей воспитательной работы на первой же паре, обратившись ко мне “госпожа гномка”. Примерно по тем же причинам на последней парте прятался адепт Седен Гомир, скрывая свой шерстяной зад за спинами одногруппников. Молодой блохастик, вообще, оказался эталонным оборотнем с бунтующими гормонами в крови и ухитрился в первый же учебный день подкатить к “горячей малышке”. Бедолага не знал, что его кобелиную натуру потянуло на преподавательницу такой опасной дисциплины, как “Комплексное ЗЛО”. Стоило отметить, что эта группа, представляющая факультет “Спец. реагирования” была самой проблемной и шебутной. А я теперь носила гордое звание педагога ЗАРСа, которое расшифровывалось как “Закрытая Академия Разведывательных Сил” и включало пять направлений. Помимо “Спец. реагирования” были еще следующие факультеты “Системный анализ и управление”, “Экономическая безопасность”, “Военная разведка”. На последний к слову брали тех, кто не смог поступить на остальные.
– На ваше счастье, сегодня будет единственная пара за весь учебный год, когда мы не будем проверять ваши антидоты на практике, равно как и наблюдать за действием яда воочию, – по помещению прошелестели вздохи облегчения, большего себе уже наученные горьким опытом адепты позволить не могли, – однако практики сегодня будет в разы больше, чем теории. И каждый из вас должен будет сварить антидот минимум три раза. Сейчас запишем основные характеристики яда и отправимся в лабораторию мучить котлы.
Что-что, а аудитории я за собой отстояла, несмотря даже на попытки нового завуча их самым нахальным образом отжать. Командир Калири в этом смысле вообще не церемонился и пытался убедить ректора, что зельеварение и алхимия могут проходить в одном месте. Табурет на том собрании долго молчал, изучал меня взглядом, размышлял и в итоге мудро заметил, что есть вещи, которые лучше не смешивать, особенно по чистой случайности. Оборотень, которого поставили на почетную должность явно по знакомству, а не из высоких педагогических качеств, замечанием проникся и от покушений на мои площади отказался. Теперь я была единоличной хозяйкой двух отремонтированных и оборудованных по высшему разряду классов для теоретических и практических занятий, соответственно, а также маленькой комнаткой для отдыха. Особенно умилило, что Калири после того собрания привел магов, которые установили серьезнейшую магическую защиту лаборатории от взрывов и других чрезвычайных происшествий. Я конечно бы и сама проработала этот вопрос, зная что могут учудить адепты, но в любом случае была весьма благодарна избавлению от этого многочасового труда. Даже кинутая напоследок фразочка от блохастого: “Надеюсь, ничего здесь случайно не расплетётся”, – меня не задела. От главных сил разведки в этой академии я честно старалась держаться подальше с того злополучного воскресенья.
