Текст книги "Шкафы и шпионы (СИ)"
Автор книги: Дарья Ямнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Только оставшись наедине с собой, я решилась поразмыслить, с чего вселенная прислала мне немного везения в виде такого добродушного и милостивого Табурета. Поверить в бескорыстные мотивы дарха было сложно. Может, мужчина и сам попадал в такую неприятную ситуацию и закрывает глаза из чувства солидарности? Представить пьяного Муреса, громящего кабинет короля, мне попросту не хватило воображения. Другие начальники, которые в жизни капитана безусловно были, никак не хотели воплощаться. А сам дарх лишь отвешивал скупые поклоны и отказывался устраивать пьяный дебош в присутствии венценосной особы.
“Закрывший глаза на пьянство и нападение Табурет? Невозможно!” – всплывало откуда-то из задворков сознания. Больше похоже на правду, что мы все еще на задании, и наказание мне выпишут потом, в двойном размере. Сразу же по возвращению в Марад.
Помню, как с утра стояла под струями душа и просто позволяла воде спокойно течь, отрешаясь от всего на несколько мгновений. Чтобы вернуться к полной уверенности: если оставшиеся пару дней быть паинькой и не лезть на рожон, то до понедельника дарх всяко остынет.
– Сущий Оп! Я снесу все, что уготовил мне сегодняшний день, только пусть меня минует расплата за вчерашнее пьянство, – в сердцах прошептала, пока размазывала по телу местный аналог мыла, похожий на все те же устрицы, даром что не прозрачный.
Быстрый осмотр купленного вчера барахла порадовал. Купальников было несколько, и хотя бы один из пяти оказался приличным. Все остальное даже в обстановке борделя считалось бы развратом. Оперативно облачившись в легкие брюки и кофту, подходящие для местного климата, покинула уборную. В номере застала начальника, уже полностью одетого, задумчиво разглядывающего пострадавшую стену. Светлый хлопковый костюм на мужчине, непроизвольно создавал ощущение домашнего уюта и непринужденности. Я осторожно подкралась и встала рядом, с таким же философским интересом уставившись в пространство. Смотреть на деяние своих пьяных рук было совестно.
– Занимательная получилась магия, – добродушно поделился своими наблюдениями Табурет, – защитный контур обратился в гарь, которая охраняет сама себя. Жаль, ты сотворила это не в Мараде…
Неожиданно капитан прервался и с воодушевлением взглянул на меня. Я непроизвольно втянула голову в плечи и выдавила натужную улыбочку.
– Впрочем, по возвращении на родину можно тебя и напоить, – на упрямом лице заиграла коварная улыбочка, – наши специалисты с удовольствиям изучат все, что ты по пьяни наворотишь.
– Эээ… – от таких перспектив все мысли разлетелись, будто стая перепуганных ворон, – Жаль расстраивать ваши планы, но у меня с сегодняшнего дня эльфийский пост.
– Идем, Сатор, – капитан бесцеремонно подхватил меня под локоток и потащил на выход, – так и быть, не буду вас на нетрезвые опыты с магией толкать. А пост у вас в июле, либо по случаю свадьбы или ухода в отшельники. Последнее вам не грозит, и сейчас не май. Ваши намерения так серьезны, Сатор? А бусики подарите?
Мне оставалось только нервно поперхнуться и позволить утащить себя в неизвестном направлении. Которое в скором времени стало весьма понятным и совсем не жутким. Пунктом нашего назначения оказалась столовая. Где я вовремя и вспомнила о принятии всяческих лишений судьбы, за ради табуретского прощения. В общем начала покорно есть, вести светскую беседу об облачках, жучках и вкуснейших местных оладьях с фруктами на завтрак. Их мне, естественно, порекомендовал Табурет, но настаивать не стал. Когда пришел официант, дарх озвучил собственные пожелания и предоставил слово одной незадачливой зельеварительнице. Выпендриваться не стала и уважила начальство. Оладушки оказались, действительно, вкусными.
В остальном Мурес поддерживал со мной непринужденный разговор, периодически слегка подначивал. И всю эту, почти семейную, идиллию можно было бы пережить, но завтрак закончился, и Табурет потянул меня в сторону моря. Похоже, разведчик был серьезно настроен изображать влюбленных и сразу же приобнял, не успели мы и шагу от столика сделать.
Вынырнув из собственных воспоминаний, я лишь крепче сжала перила злополучного балкона. Острое понимание, что Табурет ничего не изображал, пронзило меня насквозь еще раз. Надо было бы стремительно искать пути побега, но все внутри будто сковало, заставляя продолжить лихорадочно вспоминать этот нелепый день.
Вот дарх чуть крепче прижимает к себе, вроде как помогая спускаться на сложном участке тропинки. Но я, Оп его подери, не нежная барышня. За моими плечами Спецтьма, два года преподавания студентам, его казематы, в конце концов! За глупое утреннее решение принимать покорно все, что пошлет судьба, обругала себя в тысячный раз.
Мы ходили на пляж, потом обедать, затем гуляли по склонам. А вечером этот любитель добиваться поставленных целей и вовсе устроил практически романтический ужин на берегу моря в лучах заката и восходе первых звезд! И все это время мне приходилось терпеть эти полуобъятия, внимательные взгляды, поданные руки и почти душевные беседы! Да как же я могла быть такой слепой! Не хочу ничего этого знать, подозревать или догадываться! Дернул же меня Оп предложить искупаться в ночном море…
От досады аж взвыла и потеряла всякие силы держаться на ногах, сползла вниз, обнимая каменную балясину. Она же приятно холодила лоб, напоминая обо всем в подробностях.
Возвращаясь с прогулки в ближайшие горы, где обустроили смотровую площадку с шикарным видом на бухту, меня неожиданно потянули снова в сторону пляжа. К тому моменту я уже почти привыкла к тесному сотрудничеству с капитаном на благо разведки. И в известном смысле отпустила ситуацию, философски сгрузив принятие всех решений на плечи Табурета. Пускай немного побудет в иллюзиях, что он тут самый главный, пока одна неунывающая зельеварительница наслаждается почти настоящим отпуском.
Только вот заданное в сторону пляжа направление меня совсем не обрадовало, после прогулки в горы зверски хотелось есть. О чем я мужчине и сообщила самым прямым образом:
– Если вы решили поморить меня голодом, имейте ввиду дархи очень даже съедобные на вид.
Меня в ответ одарили таким взглядом… Пришлось даже смутиться от двусмысленности собственных слов.
– Нас с тобой ждет ужин на берегу моря, малышка, – мужчина продолжил уверенно спускаться к пляжу по крутой тропе, увлекая за собой.
Первым сигналом, когда стоило бы включить голову, стали два прислужника в форменных красных одеждах, охраняющих вход к морю. Мужчины учтиво поклонились, беспрепятственно пропустив нас. И уже здесь мне стоило задуматься о том, что собственно происходит: ведь утром никакой охраны и в помине не наблюдалось.
С грубых каменных ступеней, уходящих прямо в песок, открылся вид на совершенно пустой пляж. Порыв теплого, наполненного морскими запахами ветра тут же растрепал мне волосы, заставив глубоко вдохнуть, наслаждаясь моментом. Огромный оранжево-красный диск заходящего солнца расплескал жидкого золота на возмущенную водную гладь, раскрашивая в свои цвета все вокруг. Даже белоснежный, полупрозрачный шатер, одиноко стоящий чуть в отдалении, показался захваченным в плен этим завораживающим светом.
Внутри заворочалось невнятное беспокойство, с каждым мгновением все больше набирая обороты. Отмахнуться не удалось, и я нервно начала смотреть по сторонам, пытаясь найти причину этой тревоги.
“А откуда здесь шатер?!” – пронеслась громогласная мысль, наконец, обратив все мое внимание на легкую конструкцию. Остроконечный купол из белой ткани переходил в четыре резных столбика, уходящих в песок. К ним с двух сторон были привязаны собранные на подобии занавесок полотна ткани, немного развевающиеся на ветру. А вот внутри стояло два стула и стол, с кучей закрытых металлическими крышками тарелок.
Все еще не особо задумываясь о происходящем, с недоумением уставилась на капитана. Последний легко пожал плечами, уселся в своих светлых, наверняка, безумно дорогих брюках, прямо на ступеньки и разулся. На песок Мурес наступил уже босым и выжидающе уставился на меня.
– Что? – все еще объятая внутренним беспокойством, спросила сердито.
– Ужинаем мы сегодня там, – капитан широко развел рукой в сторону шатра, – если в планах нет приобрести коллекцию мозолей – снимай обувь.
Несмотря на лишь усиливающуюся тревогу и резко испортившееся настроение, я по примеру начальства опустилась на лестницу и стащила ботинки. Один шаг – и мои ступни уже сжимает горячий песок, тащит в свои глубины, сменяя ощущение на прохладное касание. Возникли устойчивые ассоциации с трупами, лишь добавляя мне нервозности. Поэтому от щедро предложенной руки я шарахнулась, как от ядовитой змеи, огибая капитана по дуге. И судя по его эмоциям, все прикладываемые мной целый день усилия развеялись в один миг. Пропадать, так осознанно и со вкусом, а не по причине нелепого внутреннего беспокойства:
– Из планов у меня как всегда – только не осуществимые, – увеличивая дистанцию на всякий случай, направилась к шатру, ведомая голодом, – вот бы прикопать здесь одну табуретку.
– Настоящий клад получится, Сатор, – хмыкнул, плавно двинувшийся за мной, начальник.
– Так себе сокровище, – обернулась к мужчине, за широкой улыбкой скрывая тревогу.
– Ладно, малышка, ты и так весь день держалась. Сделаю вид, что я этого не слышал.
Мужчина вслед за мной добрался до шатра и галантно отодвинул стул, предлагая сесть. Именно в этот момент желудок свело голодной судорогой. Отложив доведение самой себя до тюрьмы, воспользовалась галантностью псевдо жениха и с нетерпением уставилась на закрытые тарелки.
Мурес не спешил занимать место рядом. Он решил самостоятельно открыть вино и разлить его по бокалам. Делал капитан это все мучительно медленно под моим пристально-гневным взглядом.
И вот уже сильная рука тянется к крышке в самом центре стола, чтобы открыть одно из блюд нашего ужина… Мне в тот момент казалось, что я буквально наброшусь на то, что там будет, и сразу запихаю в рот.
– Устрицы королевские, – озвучили мне ироничным тоном то, что я и так уже увидела, выложенное ровными кругами на тарелке, – двойная порция.
Повернувшись к основному источнику неприятностей в моей жизни, оказалась с ним практически лицом к лицу. Невольно отпрянула, вжимаясь в стул. И уж не знаю, чего такого разглядел Табурет, но тут же отодвинулся и сам, прекратив склоняться надо мной. Еще и другую тарелку открыл с горестным:
– Это же просто шутка, Оника.
Воодушевившись видом какой-то красной запеченной рыбы, решила, что на этот раз, моя очередь делать вид, что ничего не было. Правда, попытка набрать себе еды самостоятельно была жестоко подавлена дархом, который взял на себя обязанности официанта. Было неловко.
Мурес справлялся с задачей не хуже заправского гарсона. Желания попробовать то или иное блюдо, практические предугадывал. Исправно подливал мне воды и изредка вина, которое я предусмотрительно стала пить, лишь после того как утолила голод. Мужчина вообще вел себя слишком мирно. Чересчур. Все говорил о местных традициях, легендах и еде. Увлекательно рассказывал о каждом морском гаде, что встречался на нашем столе, начиная с глубины обитания и способе ловли и заканчивая тем, какое вино к нему подходит больше. Мастерство разведчика я оценила высоко. Это ведь талант – так много рассказать интересного, но по-настоящему не сказать ничего.
– А давайте искупаемся, – забитая необязывающими беседами и утопленная в вине тревога замолчала, возвращая мне ищущую приключений предприимчивость.
Мурес даже поперхнулся и вполне искренне закашлялся. А я, ведомая почти магическим очарованием звездного неба, отражающегося в волнах, поднялась из-за стола и двинулась к кромке воды. Когда теперь мне представится такая возможность? Целое море – и все мое. Ну, и еще одного блохастого дарха, да и Оп с ним. Если уж судьба и свела меня с разведкой, то точно для того, чтобы научиться ценить каждый проживаемый момент. Без оглядки.
Я быстро стащила с себя кофту, следом на песок полетели брюки. Едва побежавшие по телу мурашки, были тут же смыты теплой ласковой волной прибоя. Столько радости от купания и бултыхания в воде не было даже утром. Словно ребенок, кидалась навстречу волне, с восторгом чувствуя, как неведомая огромная сила разбивается о тело и тут же смыкается, делая меня своей частью.
Не знаю, сколько я так развлекалась, не замечая, что Мурес тоже залез в воду. Когда он удостоился моего внимания, то уже стоял по пояс в воде и задумчиво на меня смотрел, скрестив руки на груди. Было ли это знаком недовольства или ему просто было холодно – до сих пор остается загадкой. Когда мы встретились взглядами, мужчина нырнул, ловко скрывшись с головой в ближайшей волне. Маневр для ночного времени весьма небезопасный. Нервно оглядывать воду вокруг я стала уже спустя десять секунд, призывая почему-то всяческие Опские кары на голову Калири. Понимая, что командир в жизни мне не поверит, что его дорогой начальник утопился самостоятельно.
Легшая на плечи тяжесть мужских рук заставила вздрогнуть и резко обернуться. Табурет оказался ко мне так близко, что соприкосновение кожи моей (прохладной от морского воздуха) и его (обжигающе горячей) нельзя было не заметить. Проигнорировать.
На меня в одно мгновение обрушилось осознание всего, что происходило: булочки, цветы, доверие к словам про эльфа, изображение невесты, постоянные прикосновения и полуобъятия, ужин, ночь, море и звезды. И то, что мы сейчас с ним наедине, в чужом государстве, соприкасаемся голой кожей наших тел.
Из воды я вылетела, как ужаленная, в миг оказавшись на песке и натягивая на себя кофту.
– Сатор, ты чего? – дарх, будто гончая по пятам, оперативно выбирался из ближайшей прибрежной волны.
– Вы сказали, что спишете ущерб в командировочные, – мне нужно было убедиться в своих догадках, приблизиться к истинным мотивам капитана, – а какое наказание понесу я?
Мужчина тут же скрестил руки на груди и нахмурился. И с какими-то новыми, зловещими нотками в голосе сообщил:
– Никакого, Оника.
В этот момент мы смотрели друг другу в глаза: Мурес задумчиво, явно чего-то ожидая, у меня же в голове все проносилось со скоростью пульсара. “Не может Табурет такое просто взять и простить. Он за гораздо меньшие грехи готов был убивать. Как же это все получилось?”
Больше не теряя времени на раздумья, я натянула вторую штанину и с невнятным бормотанием, что мне срочно нужно в номер, припустила с пляжа, не оглядываясь. Благо хоть дорогу более или менее помнила. Где-то на середине тропы захолодило ноги, напомнив о забытых ботинках. Но даже оборачиваться, как и хоть на секундочку притормозить, было страшно. Мозг вообще не очень хорошо соображал в этот момент, больше наводил панику и заставлял чувствовать себя диким зверем, по-чьему следу идет большой и жестокий хищник. Лишь резко толкнув закрытую дверь в номер начала понемногу приходить в себя. Ведь кристалл есть только у капитана! Вторая волна ужаса накатила одновременно с третьей. Сначала до меня дошло, что остаться наедине в номере с дархом еще хуже, чем на пляже. А сразу после этого великого откровения мужская рука со светящимся камешком ткнула в дверь, отпирая ее. Передо мной медленно открылся обзор на наш номер. Мурес молчал, повернуться и встретиться с ним лицом к лицу не хватило духа. Я опрометью метнулась в ванную комнату, лишь мельком заметив, как мои ботинки полетели на пол рядом со входом.
Отгородившись спасительной дверью, прислонилась к ней и какое-то время пыталась отдышаться. С трудом успокаивала ускорившееся сердцебиение. Нужно просто делать вид, что ничего не произошло. Может Оп будет милостивым и развеет сгущающийся вокруг меня запах больших неприятностей.
Холодный душ пришелся как никогда кстати. Студил раскаленную от солнца кожу на шее. Ожоги – это конечно неприятно, но не смертельно. Правда, бессонная ночь мне обеспечена. Впрочем, это к лучшему, едва ли я теперь спокойно могу поспать в одной комнате с капитаном.
Собственное предположение в какой-то момент показалось полным абсурдом. Может, это лишь больная фантазия собственного сознания, сходящего с ума от усталости и постоянного стресса? А Мурес ходит там в комнате и вообще ничего подобного не затевает. Пока бессмысленно металась по ванной в очередном приступе смятения, кожу начало сильно припекать. Волосы тут же были убраны в высокий пучок, а тело завернуто в полотенце. А я ушла на очередной виток паники, осознавая, что одеться мне просто не во что. Грязное уже было благополучно телепортировано в прачечную. Вот уж и предположить не могла, что корзинка сработает так быстро!
Вариантов у меня вообще не осталось. Придется выйти прям так и уповать, что капитан не посчитает это сигналом к действию. С замирающим от страха сердцем толкнула дверь и почти сразу же столкнулась лицом к лицу с Табуретом. Ну, то есть он облокотился на спинку дивана и сердито смотрел прямо на меня. Ощущение было, что сейчас устроят тот самый допрос с пристрастием.
Я сделала мааааленький шажок вперед и начала искать глазами свой чемодан. На мужчину больше внимания не обращала, опасаясь даже случайного разговора. Обнаружив кожаную поклажу на колесиках рядом с диваном, неуверенно засеменила к нему. Слава Опу, дарх молчал.
Эти несколько метров до одежды, казались мне целой вечностью. И когда я уже была готова с облегчением выдохнуть и улизнуть обратно в ванную, случился мой второй позорный побег, правда, теперь на балкон.
Для начала просто горячая рука, легшая на обожженную кожу – так себе ощущение. Но в моей плачевной ситуации она сильно добавила градуса происходящему. Когда к тебе пристает человек, имеющий огромную власть и влияние, – это уже причина спрятаться в самой глухой и темной дыре в мире. А если ты при этом с ним наедине, в чужой стране, да и в одном полотенце…
Вот сижу и в панике обнимаю перила на балконе, лихорадочно соображаю, как быть. Куда сбежать от разведчика, и какие шансы выбраться из Борукана? Руку неприятно опалило, напоминая о данных клятвах.
В этот момент мужчина оказался на узком пространстве, огороженном перилами, вместе со мной. Я тут же вскочила, изо всех сил прижимая к груди полотенце.
– Не смейте меня трогать! – злость и безысходность придала сил.
– Так значит мне не показалось? – дарх замер, будто вкопанный.
– Я не буду с вами спать! Не заставите! У вас даже гона нет! – в спину уперлись перила, давая понять, что бежать мне некуда.
А очень хотелось исчезнуть с этого балкона, хоть в самый глубокий гномий тоннель. Лишь бы подальше от в миг взбешенного Табурета. Мужчина оказался не просто зол, почерневшие глаза говорили о не рядовом приступе гнева.
– А в твою светлую голову, Сатор, не приходила мысль, что ты мне просто нравишься, как девушка? – капитан сверлил меня немигающим взглядом, – и не в моих нравах кого-то к чему-то принуждать!
– Просто нравлюсь?! – настала моя очередь выйти из себя, – это вы-то никого ни к чему не принуждаете?! Расскажите эту сказку кому-нибудь другому!
Все накопившиеся обиды хлынули через край давно переполненной чаши терпения:
– Так не поступают с людьми, которые симпатичны! Вы меня всего лишили! Карьеры! Свободы! Надежды и мечты! Из-за вашего контракта я никогда не смогу стать сотрудником спецреагирования, ради которого прошла все круги Опских кар! Да мне теперь даже и шагу не сделать без вашего одобрения! А о мечте и вовсе можно забыть раз и навсегда!
– И чего же ты желаешь, Оника? – Мурес по-прежнему смотрел на меня черными глазами, но уже хотя бы мигал.
А я вовремя опомнилась и замолкла, вспомнив, что все это было: балкон, истерика, откровения. В прошлый раз все закончилось плачевно, так что повторять точно не стоит.
– Не важно. Это же все уже не важно! – ядовито буркнула в ответ.
– Пожалуй, что так. Но есть парочка моментов, которые тебе стоит запомнить. Не мешай мою работу и личные отношения в одну кучу, малышка. Я в жизни никогда ни одну женщину ни к чему не принуждал! – дарха похоже это сильно задело, – а не самое гладкое начало твоей карьеры в разведке мы уже обсуждали. Впрочем, теперь очевидно, что все это ты воспринимаешь, как наказание. Спецреагирование… Надо же… Ты хоть понимаешь, куда мечтала пойти работать?
– А вы думаете в Спецтьме забыли объяснить? – огрызаться, стоя в одном полотенце на балконе, получалась плохо.
– Думаю, что ничего общего с реальной работой вам не показали, – Мурес устало потер лицо, – ты все еще пытаешься кому-то что-то доказать. Абсолютно всем своим поведением.
Капитан, похоже, наконец взял себя в руки и вернул янтарный цвет глаз. Смотрел на меня задумчиво, будто решал: сейчас голову можно свернуть или дома казнить.
– Да, – гордо задрав нос нашлась, наконец, что ответить, – пытаюсь доказать, например, что меня не стоит лапать!
Во всех этих пафосных речах не верила ни единому слову. В прошлом уже однажды наслушалась и жалею до сих пор. Знаю, как случайно касаются, поддержат там, тут чем-то угостят, дадут совет и поддержку в нужную минуту. А потом ты оказываешься с ним в одной постели. И даже безмерно этому счастлива до тех самых пор, пока тебе не отгрызают уши, и ты не узнаешь, что утешали так же, как и тебя, всю женскую половину пансиона.
Мурес и вовсе не будет церемониться и расшаркиваться. Он и так уже знает мое слабое место – родители. Не получилось добровольно, – использует метод шантажа и угроз.
– А я тебя и не лапал. У тебя кожа сгорела от солнца, хотел исцелить, – дарх впервые за время разговора отвернулся и теперь всматривался в горизонт, – если тебе так хочется в Спецреагирование… Что ж, готов тебя туда устроить на недельку. Но только в обмен на свидание.
Хитрый прищур командиру скрыть не удалось. А у меня практически сердце остановилось. То ли от неверия в происходящее, то ли от переизбытка чувств и появившейся надежды. Однако, поддаваться порыву я не торопилась. У любой сделки могут могут быть коварные детали.
– С чего вы решили договариваться, если можно просто шантажировать? В обмен на свидание? А пойдем мы в вашу постель?
– Малышка, ты так много ее упоминаешь, что мне уже кажется, будто напрашиваешься, – Мурес зло хмыкнул, отрастил жуткий коготь и полоснул по руке, зачитывая клятву, – обещаю не заставлять тебя спать со мной посредством шантажа и не принуждать тебя ни к чему на свидании.
– Я согласна.
“Другого шанса может не быть никогда”, – пронеслась в голове горькая мысль. А Табурет и так может таскать меня по свиданиям, прикрываясь, что это задание от разведки.
– Тогда иди в номер, – капитан чуть отодвинулся к перилам, освобождая проход.
Сложно объяснить, что за угроза исходила волнами от мужчины во все стороны в этот момент. Все мое нутро сфокусировалось на этой опасности, и пройти мимо дарха просто не хватало смелости. Мелькнула даже малодушная мысль, что второй этаж – это не так уж и высоко. Парочка заклинаний поможет упасть без серьезных травм. Я даже позволила себе мельком взглянуть на перила, прикидывая высоту. Это стало фатальной ошибкой. Капитану хватило мгновения, чтобы сократить расстояние. Он вцепился в мои запястья, предотвращая любую возможность сотворить плетения, и завел руки мне за спину. В результате между нами осталось лишь полотенце, зажатое телами и более ничем не удерживаемое.
Муреса вообще ничего не смущало, что не удивительно. А я пока лишь безмолвно смотрела на него перепуганными широко распахнутыми глазами, искренне боясь любого развития событий. В голове пролетели картинки, одна похабнее другой, но непременно на фоне прекрасного звездного неба и шума моря. Что повергло меня в шок и заставило лишь усиленно прислушиваться к собственным желаниям. Похоже, отсутствие личной жизни с самого пансиона остро дает о себе знать. Избавляться от наваждения, подкрепленного в целом весьма романтической обстановкой, было не просто. Однако, воспоминания о тюремных заключениях, помогли эффективно осознать, к кому я, собственно, в данный момент насильно прижата. Но Табурет не стал дожидаться, пока жертва придет в себя, и жестко заявил:
– Сатор, ты совсем рехнулась? – янтарные глаза практически метали молнии, – Мы договорились, ты согласилась. Я дал клятву!
– Да плевать, – истерично начала дергаться из-за захвата, – и вообще я передумала уже!
Мои потуги вывернуться никакого дискомфорта Муресу не приносили, казалось, дарх вообще не напрягается, чтобы удерживать меня. Правильно в Спец Тьме говорили: “В ближнем бою ты, Сатор, труп”. Сейчас это особенно остро чувствовалось.
– Оника, ты сейчас додергаешься и полотенце упадет, – вкрадчиво выдохнули мне в макушку.
– Отпустите меня немедленно! – гневно пропыхтела я в ответ.
Сверху раздался протяжный выдох. Такие обычно делают, когда пытаются сохранить мирный настрой. Похоже, Табурет даже пытается оставаться спокойным. Жаль, что это не мешает ему держать в руках нас обоих.
– Отпущу, если ты меня выслушаешь.
Мурес остался верен себе, раз за разом демонстрируя упорное достижение одной цели за другой. Вот и теперь, он прекрасно понимал, что я очень быстро соглашусь на переговоры, только бы избавиться от такого тесного общения. Мое нелепое трепыхание прекратилось практически в тот же миг, а напряженный взгляд уткнулся куда-то в разрез мужской хлопковой рубашки, такой контрастной на фоне смуглой кожи. Табурету этого оказалось достаточно для того, чтобы начать диалог.
– Оника, прыгать с балкона – плохая идея.
За подобные увещевания дарх удостоился моего самого гневного взгляда. Не начальство, а какое-то концентрированное зелье особо изощренных издевательств. А я-то всю жизнь думала, что полеты с пятиметровой высоты на твердую землю делают эльфов счастливыми! Оценив по достоинству мое говорящее выражение лица, Мурес пояснил.
– Возможно, при каких-то других обстоятельствах, я тебя бы сам заставил с этого балкона прыгнуть, – взгляда смеющихся янтарных глаз выдержать не смогла и вернулась к изучению выреза, – но сейчас подобное поведение только привлечет внимание боруканских властей. Оно нам ни к чему.
Отчего-то моя голова сегодня была плодотворна на фантазии. От стресса, наверное. Поэтому ползущую себя с переломанными ногами в фате и белом платье представила очень ярко. По пятам, с задумчивым выражением лица и сложенными за спиной руками неторопливо шагал Мурес во фраке, раскинув за спиной огромные кожистые крылья. Сбоку за картиной наблюдали пятеро боруканских чиновников с записными книжечками. Перешептывались и явно не верили в историю про счастливых молодоженов. Я даже головой потрясла, избавляясь от наваждения. Табурет же понял все по-своему и принял это за знак поддержки его слов. Мол, внимание боруканских властей нам и вправду не надо.
– Я тебя сейчас отпущу, и ты пойдешь в номер, хорошо? -
Уравновешенный тон, мягкие, почти ласковые нотки. Он что, со мной, как с сумасшедшей разговаривает?! Впрочем, плевать, главное чтобы отпустил, и этот вечер уже закончился. И желательно, все это задание в Борукане. Интересно, оно-то хоть настоящее или этот гад настолько бессовестный? Взяв себя в руки почти так же крепко, как кто-то сейчас держал меня, с самым безэмоциональным видом сообщила:
– Хорошо.
В тот же момент мои запястья были освобождены из плена сильных горячих мужских рук. И первое, что я судорожно сделала – прижала полотенце покрепче. Было все-таки страшно, что Мурес отодвинется первым, и мое единственное облачение падет к ногам начальника. Заручившись поддержкой махрового изделия, тут же отстранилась от дарха и взбесившимся пульсарчиком метнулась в номер. Почему-то сейчас особенно сильно чувствовалось собственное смущение и соответствующие переживания. Дергано суетилась по комнате, пытаясь успокоить растревоженные нервы и составить какой-то план действий.
Мурес за мной не последовал и все еще стоял на балконе, будто на капитанском мостике, и смотрел вдаль. За что я даже испытывала нечто, похожее на благодарность, смешанное с облегчением. Наконец, сообразила переодеться в пижаму и даже завалиться на спасительный диван, предварительно выключив свет. Отчего-то в темноте было куда как спокойнее. Сложилось какое-то ложное убеждение, что если не видеть Табурета, то его как бы и нет.
Некоторое время спустя я услышала, как открывается и закрывается балконная дверь. После чего мое сердце почти остановилось от напряжения до тех самых пор, пока не стало понятно, что кто-то зашел в ванную. Умение дарха бесшумно ходить довело меня до холодного пота и обдумывания очередных крайностей. Защитный контур в сложившейся ситуации казался вполне разумным решением. Вот только риск раззадорить этим капитана представлялся весьма значительным. Да и какое заклинание накладывать? Банальное оповещение мне все равно ничем не поможет, реши дарх поразвлечься. А если расставить ловушки вокруг дивана, то можно вообще только сильно разозлить мужчину. Бешеное крылатое чудовище, желающее уложить вас в постель – так себе компания на вечер.
Если быть честной, то мне до сих пор с трудом верилось в реальность происходящего. Как будто все это происходит не со мной. Мысль о том, что Мурес имеет на меня свои очень личные цели, не укладывалась в голове. Я бы скорее поняла, если бы Табурет надо мной просто поиздевался. Вот уж, что по-настоящему сильно похоже на действия начальника разведки.
Правда, чем больше было попыток убедить себя в этом, тем сильнее накрывало осознание, что дарх ни разу не шутил. И пока я разбиралась с внутренними противоречиями, дверь в ванну открылась вновь, заставляя опять замереть сердце.
В комнате давно воцарился мрак, едва прореженный светом звезд, а Мурес по-прежнему передвигался бесшумно. Можно было бы воспользоваться каким-нибудь заклинанием, чтобы следить за происходящим, но как назло все вылетело из головы. Да и опять же, магия наверняка привлечет внимание начальства. Оставалось лишь посильнее закутаться в одеяло и прислушиваться к звукам. Вот, кажется, прошелестела какая-то ткань и прогнулся матрас на кровати. Я сплю!
Правда вот сна-то и не было ни в одном глазу. Зато роящихся, беспокойных мыслей целый котелок. По началу все думалось, что вот-вот мужчина вновь поднимется и придет “пообщаться”. Но чем дольше я крутила эту мысль, тем нелепее она становилась. Представить, что Табурет накинется на меня, скрутит и полезет страстно целоваться, так и не смогла. Очевидно же, что Мурес едва ли хоть разочек получал отказ от дам при дворе. Да пожалуй, если бы не мой побег из родного дома в свое время, вполне сталось бы и самой попасть в список воздыхательниц Табурета. При звании, из уважаемого рода, хорош собой, платежеспособен и этот суровый прямой взгляд янтарных глаз, который наверняка многие кокетки считают чем-то таинственно-очаровательным.
