Текст книги "Ловец Снов (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 5
Раннее утро озарило мой уголок робкими лучами, в меру яркими, чтобы не повлиять на состав зелья, но достаточными, чтобы я ясно видела все, что начала готовить за час до рассвета.
Чушью было мнение обывателей, что алхимики творили лишь по ночам глухим. На самом деле, не было ничего сильнее времени зарождающегося дня – ни для ведовства, ни для прочих магических увлечений.
Впрочем, обывателям были свойственны и другие заблуждения.
Так, уверялось, что не найти в Светлой Столице алхимических предметов; да и вовсе не было здесь увлеченных подобными деяниями. Все нашлось – и колбы изогнутые, и необходимые горелки да щипчики, и порошки разные, так что обустроила я в своей комнате нужный уголок быстро и без затрат.
Верили горожане и в то, что Темные Алхимики – злы и жестоки, а Светлые Маги – мудры и честны; а про противостояние Светлой и Темной Империи каждый мог поведать множество страшилок. Но и Алхимики, и Маги знали, что природа их практик была одна и та же; да и разделение на светлых и темных велось не по близости к добру или злу, а по давней истории, записи о которой остались лишь в нескольких кожаных фолиантах правителям принадлежащим.
На заре веков случилось так, что многочисленные адепты магии, поднакопив опыт, решились на борьбу не просто друг с другом, но с самим мирозданием. Ведающих в ту пору не было; это потом уже они взяли на себя роль гармонирующую.
В общем, обращали тогда волшебники вспять реки, пронзали горы, острова двигали да явления природные и людские к влиянию наиболее подверженные порабощали. И в какой то миг картина мира накренилась. Да так, что под угрозой оказалось существование всей нашей расы. Инапуганные маги создали формулу равновесия, противопоставив все существующее пространство друг другу. Долины – вершинам; ночь – дню; светлое – темному. И чтобы не смешиваться в дальнейшем и не губить окружающее пространство, решили использовать в волшбе различные методы. Источник то один был – сама магическая суть мира.
Те, кто сосредоточился на внутренних ресурсах, кто из собственного сознания добывал изменения, ушли южнее, к солнцу, назвали себя «светлыми» и стали основоположниками Королевства великого. «Темные» же, бравшие энергию и ингредиенты из окружающего мира и предпочитавшие заклинания, отправились севернее и учредили Империю. Как уж там получилось, что жители обоих государств спустя какое-то время стали считать себя соперниками, светлых – неженками, а темных – злыднями – мне неведомо. Правители, определенно на эту тему не распространялись, пересудам не препятствовали, но войны никогда не допускали.
Я вздохнула. Светлые особо не любили тех, кто от них отличался; тем более, что именно на территории Темной Империи произошла в результате то ли несчастных случаев, то ли сознательных экспериментов, селекция и появилась опасная и весьма воинственная каста двуликих. Этими двуликими все младенцы были пуганы, хотя ничего такого они не творили непотребного; просто вот свойственно людям бояться и презирать все, что им непонятно.
Ведающие были отдельной категорией магически одаренных, пусть и рождались, практически всегда, в семьях светлых магов – потому и замок Верховной, где велось обучение, в Королевстве находился; работали мы не так, как светлые или темные – мы видели особым зрением плетения любых структур, предметов и действий и могли их менять. И делали это исключительно в целях поддержания равновесия.
Другими методами, при необходимости, мы тоже не брезговали.
Я внимательно посмотрела на колбу с серовато-пузырчатой жидкостью.
Затем аккуратно взяла стекляшку с голубым взваром, над которым трудилась не покладая рук два часа, и влила в основу, превращая полученную смесь в ярко-зеленую прозрачную жидкость. Понюхала и довольно улыбнулась. Отличный выходит универсальный «расслабитель». Дождалась, когда уйдут мягкие зеленоватые всполохи, и подошла с мензуркой к поставленному еще с вечера тесту. Тесто поднялось над кастрюлькой и грозилось через край перевалиться.
Все шло, как задумано.
– Ай да пирожки, девоньки, – Гаврилович умильно уплетал уже шестой и тянулся за следующим. Но я не позволила, по пухлой рученьке хлопнула.
– Всех угостить надобно, не жадничайте.
– Что, повиниться решили? – подмигнул мне весьма довольный начальник.
Я кротко улыбнулась и кивнула. А затем принялась обходить всех присутствующих, коих был полный отдел наш. Вроде как и в благодарность, и в извинение.
Каринка с Миланкой по этажам пошли, все с теми же пирожками – мы на работу чуть не опоздали, лепили их, умаялись. Подружки выглядели бледными – скольжение по граням да вдали от родного дома ой как непросто давалось. И сведения они принесли самые тревожащие; легко то искать сведения, когда понимаешь уже, что искать.
В доках окаянных не только Конного разбойники действовали, но еще и при трех главарях несколько месяцев назад крепки молодцы появились с амулетами страшными; и ходили по докам слухи один другого ужаснее про амулеты то эти смертельные. Не зря ходили – пусть не до конца в природе их треклятой я разобралась, но то что это душекопцы понятно стало. А значит, кому-то понадобились неприкаянные для дела страшного; и для какого именно дела я уже тоже понимать начала, только все сомневалась, что решился кто на такое лютое умерщвление целого мира.
А то и хуже – не смерти Мерзомысленный хочет.
Конный и его сподвижники под ним, похоже, и ходили; и в страже да прокуратуре прикрытие имели. Взбаламутила я вчера начальство то своими словами; носом землю они рыть начали. Да только могут не успеть распознать, куда ниточки тянутся. Вот я и решилась на средство сложное, мало кому знакомое, оттого ко мне не ведущее. Осмотрела свой отдел внимательно, но ничего подозрительного не обнаружила и с облегчением вздохнула. Прикипела я к нашим то неожиданно – хорошо что мыслями они чистые.
Как вернулись подружки, я их чай самих пить усадила, а то едва на ногах те держались, а сама в Отдел Убийства, к начальству их пошла. Слухи собранные, да документы подсмотренные, ну и собственные мысли, что крутились неосознанно, прям сами к нему толкали. Девчонкам не сказала ничего, только лишь то, что чайник с душистым напитком горячим отнесу по поручению Гавриловича коллегам; а то не отпустили бы, а мне одной идти надобно было, чтобы подозрений не вызвать. Пора бы на разговор кое-кого вызвать, чтобы остальные заприметили и дальше уже разобрались со всем.
Зашла в кабинет к начальнику по убийствам, Савелию Багратионовичем названному, и застала того в состоянии возбуждения. Испарина на лбу у него выступила, шея мощная воротник распирала – будто воздуха то ему мало было. Я посмотрела на того особым зрением, что старалась не демонстрировать ранее – померкло сияние то вокруг головы, темными всполохами заменилось. Ах на что ж пошел ты Багратионович, и чего ради? Злато ли предложили или могущество? Подобрались то как к тебе?
Но не это важно было сейчас, а другое. Удостовериться.
– Савелий Багратионович – поклонилась я, да чашку чая подвинула, пирожки подтолкнула – Спросить я вас хотела бы…
Тот от странных ощущений отвлекся и на меня посмотрел чуть безумным взглядом. Опытный алхимик узнал бы воздействие; но опытных алхимиков в Светлой столице всех распугали. И потому, будто не обращая внимания на состояние странное, продолжила говорить:
– Я ведь в доках была когда, несколько раз про убийства некие слышала. С обычными прокурорскими люд простой разговаривать не хочет, вроде как скажешь вам – а вы их за рученьки и в тюрьму. А мне, молодой девице, и не страшно поведать… В общем, в самых темных углах, говорят, умерших таких находят, что после ритуала страшного – я перешла на шепот и преданно на мужчину глянула. У того вид сделался совсем нехорошим; пятнами над ним ужас взвился, злость да страх разоблачения. Да и сам он все хуже себя чувствовал, почти уже не контролировал.
Эх, хороший «расслабитель» дед мой в свое время придумал! Пару раз для проверки помню придворным в вино подмешивал – то то насмотрелись мы на истинные чувства, да порывы неконтролируемые.
– Боязно мне что-то – продолжила я наивно и будто невзначай еще к Савелию подвинулась. Тот был мужчиной видным, ежели со стороны посмотреть – статный, с висками чуть сединой тронутыми, лицом благородным. Вроде как и могла юная девица влюбиться и довериться – К своему начальству хотела пойти, да только они меня всерьез не воспринимают; а вы, Савелий Багратионович, в прокуратуре человек известный своим характером и умом, наверняка расследовать те случаи сможете, тем более, что вашему отделу и принадлежат они.
Так, потряхивать начало. Немного осталось. И уже почти не осторожничая:
– Вот только непонятно мне, как же ваши подчиненные тела проглядели то…
Красная вспышка над головой чуть глазам больно не сделала.
Еще секунду назад бледный, но на человека похожий мужчина лицом поплыл, исказился, оскал зубной выставил, да на меня прыгнул, попутно амулет убийственный доставая. Он не сознавал уже ни где находится, ни кто он сам и кем мне является – одно желание у него было – уничтожить к его тайнам прикоснувшегося. Я прочь отбежала, повалив стулья с грохотом, на всякий случай вскрикнула для достоверности реакции, да чайник с горячим чаем схватила, в обезумевшего кинула. А тому хоть бы что:
– Убью – орал проклятущий – Куда влезла то, пакостница! Не найти тебе концов, дура! Все покрыто тайной мрачной, только Вестники и знают их! А за сведенья добытые сама костьми ляжешь сейчас!
И амулет на меня направил.
Я уж было хотела расплести структуру вырвавшуюся, как раздался снова грохот, но со стороны спины, и явился в дыму Маг Светлый с лицом страшным, перекошенным; да увидев картину открывшуюся еще больше осерчал и меня собою прикрыл, да на в Савелия заклинания светлые кинул, а потом и вовсе подскочил и начал бить себя не помня – о стены, да о полки; чуть в окно не выкинул
– едва его прокурорские остановили.
Начальника отдела Убийства, ошалевшего и головой мотающего – то последствие воздействия было – увели для дальнейших допросов; что могла я тут же тоже поведала и бочком бочком пробираться к выходу начала.
– Стоять – заорал мне Дамир Всеславович, глазами бешеными глядя да руками шевеля страшно, будто и меня придушить хотел. Я так посреди разгромленного кабинета и замерла.
– Ты чего удумала – лезть к подозрительным то в одиночестве?!!! – закричал маг разозленный.
– Так откуда ж знала я, что подозрительный? – пискнула виновато я – Мы всех тут чаем с пирожками угощаем, вот и отнесла дорогому Савелию…
– Дорогому?!!! – пророкотало чудовище
– Ув-в-важаемому… – продолжила я оправдываться, а сама удивлялась то – вот не ел вроде Маг пирожков то наших, а сияние так и видится мне. И ревность там неожиданная, и страх, да не за себя, а за меня, и еще много чувств таких, что сердечко мое колотиться как сумасшедшее начало. Отвлечься бы, да его отвлечь – А вы, Дамир Всеславович, отчего в кабинет ворвались то, меня спасать бросились? Неужто сведения какие нашли?
– Нашли, – буркнул мужчина и сурово нахмурился – Нашли достаточно, чтобы понять, что с разбойниками из доков Савелий Багратионович и связан; да не только он. А теперь, благодаря этому случаю, и доказывать ничего не придется – сразу в пыточную и за подробностями.
– Так я, получается, помогла? – спросила и улыбнулась робко
– Да не нужна нам помощь такая, от которой в опасности ты любой оказываешься! – опять заорал маг несдержанный, переходя на обращение личное – Да зачем мне правда вся эта будет, если с тобой случится что! Запрещаю тебе в расследованиях принимать участие! И по кабинетам чужим таскаться с пирожками запрещаю – где то видано, что девица с мужчинами так близко общалась бы!
– Запрещаете? – осерчала я – Да на каком основании?!
– Вот на каком, – сердито прошипел маг и ко мне подлетел мгновенно. А потом притянул за талию и в губы поцелуем впился огненным, все внутри у меня перевернувшем.
Отстранился, посмотрел дико и из кабинета выбежал.
А я так и осталась стоять, будто громом пораженная.
Глава 6
Поимка лютого начальства не дала возможности подступиться к разгадке происходящего. Даже под суровыми магическими истязаниями да порошками не смог перебежчик сказать ничего особенного. Сообщников, конечно, прокурорских выдал; и глав шаек, да пару их мест обитания, что он знал, тоже назвал. Вот только, как выяснилось, дело его пусть было немаленькое, но, к сожалению, к зачинщику безобразий не приближающее. Он лишь покрывал преступные деяния в доках и окрестностях, а что не мог скрыть – делал вид, что они между собой не связаны; да потихоньку расследования стопорил.
Директор Светлой Прокуратуры осерчал конечно.
Требовал показательной казни.
Но Светлый Маг посоветовал сделать все по-тихому: гнобить себе в застенках всех участников, но пока не выдавать себя. Во – первых, пусть все, кому не надобно, о происходящем до поры до времени не узнают. Во – вторых, не опорочить бы репутацию ведомства – не стоило на публику сор выносить.
Подумал немного директор и согласился.
Конечно, об этом всём никто мне не рассказывал – не доросла еще. Самой узнавать пришлось, стоило лишь немного сил применить; и потому была в курсе происходящего.
Теперь и я задумалась, что дальше делать. Понятно, что мое освобождение верховых от шаек напугали; даже если не напугали – насторожили. И будут они в разы теперь аккуратнее, а то и вовсе из доков уйдут. Тем более, что прокурорские задумали привлечь городовых, да военных и зачистить доки, чтобы в оцепление взять и всех крыс выкурить единым махом. Особливо искать планировали тех, кто с амулетами, да шайкам организованным принадлежащие.
Я против такого решения не возражала – хватит уже простой люд мучить, пусть вздохнут хоть свободно. Вот только сбегут, как пить дать сбегут главари; и всё важное с собой прихватят. Значит, нужно было это бегство в свою пользу обратить. И раз уже этой ночью спустить ищеек да гончих на разбойников надумали, мне тоже следовало подготовиться.
В волнении я расхаживала по комнате и излагала свой план Милане с Кариной:
– Отправила я с быстрым вестником письмо Верховной; на рассвете соберет она девчонок в круг и призовет силы, авось, поможет это чем-то. Мы с вами на западной окраине города будем ждать. Операция масштабная, от меня не зависящая и попадаться пока я не готова ни нашим, ни тем, что по ту сторону оказался. Но чую, побегут разбойники из доков; все, конечно, не скроются – большинство прокурорские задержат. Но вот старшие ведь не глупые; со всеми вместе не спрячутся и не уходить не будут. А сами скроются, вот мне и надо про них понять, куда направились.
– Ты как узнала то, про окраину?
– Ритуал намерения провести пришлось. Я ведь сняла тогда незаметно волосок с Внимательного, что меня отдал на поругание – по нему и поняла. Нам бы до точки встречи добраться, а там чутье поможет.
– А зачем нам их преследовать?
– Ежели все по плану пойдет, выведут нас главари на затейника проклятого, за которым меня Верховная и отправила.
Девочки подбоченились:
– Ну выведет и что? Сила пусть в тебе огромная, но справиться то ты с ним сможешь?
– Не смогу, – я мотнула отрицательно головой – Амулеты для него, похоже, силу копят – ну не верю я, что, пусть и главари, но разбойники, подготовить всё сами могли и для себя удерживают горе и души. С этими амулетами, ежели объединить все собранное, что угодно можно сделать – и представить то страшно, на что их сила способна…
– Но тогда…
– Да не с ним я бороться буду! А с тем, что он делать собирается – вот с этим я, как раз, справиться и должна.
Каринка на меня умоляюще посмотрела:
– Опасно то как, Руся! Может мы сами за ними увяжемся, а ты уже так, потихоньку чуть позже следовать будешь? Ведь наша задача тебя, прежде всего, оберегать…
– А моя задача оберегать наш мир. И каждый выполнит всё, что надобно.
– А почему ты не хочешь в свои планы прокурорских посвятить? Предатели то найдены. Так может и расскажешь тому же Светлому Магу…
Вот и зачем она мне про того напомнила? Тут же перед внутренним взором пронеслись глаза наглые, губы нежные, поцелуй мой первый и волнение.
Залилась я краской и к окну отвернулась, чтобы не заметили.
– Вы же видите, как они к нашей деятельности относятся. Не привлекут ведь, а, наоборот, запрут и накажут не соваться.
– Такесли им признаться…
– Правду сказать? – я нахмурилась – Правды то и мы сейчас не знаем окончательной. А что по нашему поводу… Представляете, признаемся мы во всем; и как думаете, где окажемся для разбирательств? И хуже всего, что пока поймут, что к чему, пока все письма отправят, да нагоняи получат – время утечет, как и не было.
– Ну а полправды?
Я лишь досадливо рукой махнула. Девчонки кивнули понимающе, вздохнули и пошли переодеваться.
Потому как могли мы, как темноимперские лазутчики, оказаться только в тюрьме.
Самое темное время всегда перед рассветом.
Будто утомленная людскими деяниями луна сегодня за облаками пряталась. Мне то с девочками освещения не надобно было; а вот прокурорским да военным придется факелами подсвечивать в доках, а значит еще больше привлекут внимание.
Ждали мы любых необычных шумов, движений на окраине, что с лесом граничила. Ежели не было у разбойников в запасе лодок, чтобы по реке двинуться, то побегут они именно сюда. С севера к докам самые центральные районы прилегали; ну а на востоке были поля да пустоши – не спрячешься. Так что подумала я, рассудила, с волоском поработала и решила на этом месте пристроиться.
Вот уж час, как мы ожидали. Благодаря плащам, магически заговоренными, не мерзли. Сидели, всматривались: последние здания, мрачные дворы, повороты, поляны да лес лежали как на ладони.
Милана привстала с поваленного бревна, что использовали вместо скамьи и принюхалась:
– Бежит кто-то. Мммм… нет, скачет. Несколько лошадей.
Мы встрепенулись. Про лошадей я не подумала – а ведь за ними и не успеешь особо. С другой стороны, скакать им не дальше, чем за пару верст; там начинался лес непроходимый, а значит, лошадей они оставят. Я нахмурилась – стоило ли гранями воспользоваться, чтобы туда переместиться? Нет, без надобности. Девчонок вымотаю, да и не точно ведь место указать можно, так что лучше уж по следу пойдем.
Из-за угла вылетело несколько всадников. Немного их было – видимо, удачно все прошло у наших деятелей. Разбойники тут же скрылись в лесу; лошадей загоняли они что есть мочи. Мы вслед увязались, ничуть не плутая – разбойники скрываться и не пытались, головы свои спасали.
– В стороне пойдем, – предложила Миланка – А то поди за ними гнаться наши же будут, затопчут. А если не затопчут – так вопросов не оберешься.
– Учуешь если что?
– Учую, – решительно кивнула головой девица.
Вскоре и вправду крики прокурорских раздались, да свисты стрел; куда уж преследователи стреляли, непонятно – не видно ведь поди ничего. Для устрашения, что ли? Мы быстро бежали по соседству, не теряя ни злыдней, ни наших, и, как я и предполагала, оказались в итоге перед оврагом и поляной, за которыми начиналась совсем дремучая чаща.
За деревьями спрятались и осмотрелись. Лошадей здесь разбойники оставили и в ночи растворились. Лошадей было жалко – выглядели они почти дикими, в мыле все, а таких если не обтереть, да не успокоить – заболеть могут. А одна и вовсе упала – торчала у нее из ноги стрела.
Я зубами заскрипела – лучше бы в разбойника попали. Направила им облачко успокаивающее, но дальше задерживаться было невозможно.
Несколько карателей, все по чину, при форме, спешились на поляне и держать совещание начали. Оно и понятно – в места непролазные, меняющиеся, без подготовки не сунешься. Своих людей подставлять да отправлять в никуда прокурорские не торопились: разбойники в лесу и сгинуть могут, если не было у них уговора с какими тропками, что выводят в нужную точку.
Мы же осторожно начали обходить овраг, чтобы в дебри углубиться.
– Чуешь? – снова спросила я шепотом Милану.
Та отрицательно качнула головой:
– Лес скрыл. Только направление.
Я вздохнула. Значит, ждет кто-то их там и прикрытие дал нужное. На верном пути мы; но как самим не сбиться то? Лес нам ничего не сделает, да только и не подскажет, раз об обратном его уже попросить успели.
Придется обращаться к обитателям тамошним – лешим, водным охранителям да к духам, если есть здесь такие. Пусть не обычно магией они действовали, но нам даже на руку; зеленое море как себя они чувствовали, и людей плохих там распознают, и нам в помощи не откажут.
– Торопиться надобно, – прошептала я – Всего час до рассвета; а как солнце подниматься начнет, так все и грянет. Прям нутром понимаю. Не упустить бы.
Мы уже почти добрались до густых зарослей, как на поляну вылетел еще один наездник; этого я даже в ночи узнала бы. Как светится, подлый Маг, поцелуи крадущий. Ух как мне его побить захотелось тут же! А еще обнять захотелось. Да спросить наглого, почему поступил то так? Неужто чувствует что?
Как не вовремя!
Отвернулась сердито и решительно направилась в чащу. Девчонки переглянулись и за мной кинулись. А Милана и вовсе с разговорами подступилась – она когда с чутьем работала, так вблизи мои эмоции не хуже меня слышала, и такой яркой да странной реакции на Дамира Всеславовича не ожидала.
– Руся, ты чего это? – пропыхтела подружка, старательно пристраиваясь рядом. А ведь непросто это было – тропы не проторены, бурелом да сучья вокруг; один едва протискиваешься.
– Не время для разговоров, – буркнула я и еще активнее начла дорогу прокладывать, чувствуя, как горят щеки да уши предательски. Ну она и замолкла,
меня отстранила и сама спереди пошла, чтобы мне меньше ударов от веток и колючек доставалось.
Спустя десять минут вышли мы на небольшую полянку.
Миланка сколько ни принюхивалась, сколько ни вглядывалась в темноту – ничего не улавливала. Даже общее устремление потеряла, не то чтобы точное. Топнула от досады, ну да что уж там. Значит, самое время на помощь звать. И луна как раз вынырнула мне в помощь. Встала я посреди поляны, руки расставила, чтобы серебристое свечение поймать, глаза закрыла, да напевать начала, жителей местных призывая, дорогу запрашивая, да об опасности предупреждая.
Пела я про счастье лесное, про хранителей его славных, да про зелень – тоску, что краем проходила. Про себя рассказала, про разбойников страшных и напутствие дала – не вмешиваться, но помочь, подсобить немного, чтобы не произошло ничего ни с лесом, ни с теми, кому он дом дал.
Как закончила, стоять продолжила не шелохнувшись, рта больше не раскрывая. Тишина нужна была дальше полная: нитью песня шла во все стороны, не нарушить бы. Много чего и кого лес скрывал, что жил долго; а этот, по преданиям, и вовсе самый древний из всех существующих был. И что в нем схоронено за многие века оказалось – неведомо, а потому и призвано неловким словом быть не должно. Опасно.
Вот только нам чуть не помешали.
Раздалось пыхтение, да возглас удивленный и на полянку вывалился Светлый Маг; нас увидел – пошатнулся и глаза его, и без того большие и прекрасные, еще больше сделались.
Как онемели все от картины этой сначала.
Мы то понятно, о его присутствии в лесу знали. Хотя и не думали, что сам за разбойниками пойдет. Ну да, если рассудить, не прокурорских же отправлять – те пусть и маги, но посредственные, с лесом могли не справиться. Рассчитали они, видимо, что и так сгниют здесь преследуемые; а вот Дамир, известный настырностью своей, допустить такого не мог – бросился в погоню. Да только нас нашел вместо душегубов.
И обомлел.
На девчонок посмотрел, на меня, во всей красе стоящую прямо перед ним и рот уже раскрыл, чтобы вопросы задавать. А нельзя ведь этого делать! И себя, и нас погубить мог. Мгновенно приняла я решение. Подлетела к нему, руками обхватила и своими губами уста запечатала.
Омертвел маг весь, встал, не шелохнувшись, а потом дрогнул, руки поднял, меня обнял изо-всех сил и такую в поцелуй нежность и еще что-то неведомое вложил, что закружилась у меня голова и забыла я обо всем, что происходит: о целях своих забыла, о подругах, о разбойниках; да о том, что ночь сейчас и дело важное; и что жду гостей я лесных да заковыристых. Огнем я загорелась, да речкой пролилась, меня вдаль уносящей благодаря поцелую то.
И не очнулась, если бы скрипучий старый голос не произнес чуть ли не над ухом:
– Кхеее, кхе… Вот задорная девица – на поцелуй призвала посмотреть, што ли?
