Текст книги "Если бы не ты (СИ)"

Автор книги: Дарья Верцун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2

Одиннадцать лет назад…

По устоявшейся за учебный год привычке я проснулась, когда ещё солнечные лучи не во всю силу начали согревать землю, а капельки росы на траве приятно щекотали босые ноги. Я всегда любила раннее утро, и сейчас, когда не нужно было спешить на уроки к восьми, медленно прохаживалась по саду за нашим домом, пропуская сочные зеленые травинки меж тонкими пальчиками ног. Свежесть, исходящая от сыроватой земли, наполняла меня ощущением живости и счастья. Наверное, скажете: глупая. Такие обыденные вещи, как утро, роса и свежий воздух не могут приносить счастья, особенно, когда тебе всего девять. Но я всегда была странной девочкой. Играм в дочки-матери предпочитала катание на велике с мальчишками, красивым платьям и бантикам – штаны и футболки, а сладким леденцам – зелёные грецкие орехи, сорванные с дерева в начале лета, от которых приходилось сутками отмывать руки. Поэтому не было ничего необычного в том, что я наслаждаюсь такой обыденностью, как летнее утро. Самое заурядное, которых за время каникул будет еще восемьдесят три штуки. Тем лучше для меня. Замечая мелочи и умея им радоваться, я почти никогда не испытывала горестей. Я просто не обращала на них внимания. Зачем? Ведь в мире есть столько всего, что превосходит все неудачи! Летние каникулы только начались, и это тоже не могло не радовать. Впереди столько новых эмоций. С Леночкой, подружкой, с которой мы сидим вместе за партой на школьных уроках, мы договорились каждый понедельник кататься на роликах; с Маришкой, девчонкой из кружка по изобразительному искусству, будем ходить друг к другу в гости рисовать. Она как раз недалеко живёт: нужно пройти всего два квартала и небольшой сквер, – пешком каких-то пятнадцать минут. Родители Алины обещали в скором времени взять нас всех на дачу на пару дней. Там в деревне недалеко от домика речка есть неглубокая – накупаемся с девчонками вдоволь! И Марка я без внимания, конечно, не оставлю. Он хоть в последнее время и важный стал, к ребятам меня не берёт и гуляет дольше обычного, я всё равно придумаю нам общее развлечение. С ним-то мы неразлучны. Хоть у нас и ссоры бывают, и драки (неделю назад я, к примеру, зуб ему выбила, за что тоже знатно отхватила и от самого брата, и от мамы), всё равно мы потом миримся. Мама говорит, что мы друг за друга должны стоять горой.

Сегодня же, к слову, был понедельник. Меня так и подмывала моя небезызвестная нетерпимость надеть на ноги новенькие ролики с серебристыми узорами, которые я выпрашивала у мамы чуть ли не с самой прошлой осени, когда увидела, как мастерски рассекает по улице старшая на пару лет девчонка, и выехать на них со двора. Эта Инна, красавица неписаная с буйными рыжими кудрями, никогда мне не нравилась, вечно к Марку липла и перетягивала всё его внимание на себя, а с появлением у нее этой чудо-обуви на колёсиках, с сияющими стразиками на носках, она и вовсе нос задрала. Смотрит на меня, как на букашку, и даже не отвечает, когда я с ней говорить начинаю. Но теперь-то я ей нос утру! Таких крутых роликов, как у меня, даже у королевы Англии нет. Так мама сказала, когда презентовала мне их в честь успешного окончания четвёртого класса.

Опёршись спиной о ствол старой яблони, я сорвала тонкую травинку и поднесла её к мерцающему бликами шарику росы, от ветра покачивающемуся на одуванчике, и пронзила капельку острым зелёным кончиком. Она тут же растеклась между двумя растениями, и исчезла, не оставив и мокрого следа. Странно. Сверху раздался какой-то шелест. Я подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит, и в ту же секунду мне в лоб больно прилетело маленькое зелёное яблочко. Ойкнув, я тут же подпрыгнула на ноги и побежала в сторону дома, держась за место ушиба. Шишка под пальцами росла с неумолимой скоростью.

Мама уже проснулась и собиралась на работу. Она работала на конфетной фабрике, что никак не укладывалась в моей голове. Кондитеры, они же должны быть, как на картинке в детской книжке: с большими щеками налитыми густым румянцем, как у хомяка, с добрыми, весёлыми глазами и толстым животом. На них обязательно должен быть надет белый поварской китель, а на голове – колпак. Мама же выглядела совершенно иначе. Нет, глаза у неё, конечно, были добрые. Добрее, чем у Феи-Крёстной из мультика про Золушку. Но у нее не было ни толстых щёк, ни живота, ни колпака на голове. Наоборот, она была довольно худой, с тонкой талией и длинными белыми волосами, всегда закрученными в низкую гульку, и носила строгие костюмы и туфли на каблуках. Пока я ломала голову, пытаясь прийти к пониманию, кто все-таки обманывает, – картинка в книжке, или мама работает таки не на заводе по производству конфет, брат с раздражением мне доказывал:

– Наша мама работает не поваром, а технологом. Дундук, – он постучал кулаком по лбу. – И она не готовит конфеты, а придумывает рецепты.

Я только пожимала плечами. Как будто нельзя придумывать рецепты и самой же их готовить.

В дом я вбежала уже с хорошо заметной красной припухлостью на лбу, всё еще прикрывая ее рукой.

– Ма-а-ам! Мама!

– Что такое, Ева? Что случилось? – она присела передо мной на подлокотник дивана и отвела ото лба мою руку, внимательно осматривая ранение. – Да уж, шишка нехилая. И где тебя угораздило с утра пораньше?

– В саду, – затараторила я, сдерживая слезы. Ни за что не дам им пролиться, я не нюня какая-то. – Я сидела под деревом, минуты считала до того, как Леночка придёт, и мы пойдем кататься на роликах. Вдруг слышу: «Хрясь-шурх», и тут яблоко как прилетит мне по голове. Ну и вот, – я развела руками, показывая итог моего увлекательного рассказа.

– Понятно, – мама встала и нежно потрепала меня по волосам. – Подожди минутку, нужно приложить лёд, – сказала она и скрылась за дверью в кухню.

Прислонив к голове ледяной свёрток чего-то красно-коричневого, я сидела на диване и, болтая ногами, пыталась незаметно отковырять от зеленой обивки небольшое засохшее шоколадное пятнышко, которое появилось здесь вчера после того, как я оприходовала целый батончик Марс под мультики про Дональда Дака. Мое счастье, что мама его еще не заметила, а то влетело бы мне по первое число. Громкий стук пяток по деревянному полу за моей спиной оповестили о пробуждении Марка. С разбегу запрыгнув на диван, он перекатился на живот, подставил кулак под подбородок, внимательно посмотрел на меня, ехидно приподняв брови, и прыснул со смеху:

– Ты чего куриную задницу к лицу прижимаешь?

– Никакую зад… – я осеклась, вспомнив про мамин запрет на плохие слова, – попу я не прижимаю! У меня на лбу шишка вообще-то вот такая, – я раздвинула указательный и большой палец сантиметров на десять и ткнула ими брату в лицо, – а это лед. Его нужно прикладывать, чтоб шишка не стала еще больше, – Марк еще сильнее развеселился, видимо, из-за того, что я побоялась повторить слово «задница», а я не преминула нажаловаться маме, как раз выходящей из своей спальни и набрасывающей сумку на плечо. – Мама, а Марк сказал плохое слово.

– Задница – это не плохое слово, – взбунтовался брат, – а часть тела. Мама, не слушай ее. Она сама не понимает, что говорит, – его глаза раздраженно стрельнули в мою сторону: – У, ябеда!

Пройдя в коридор, мама по очереди сунула ноги в черные туфли на невысоком каблуке, а мы поплелись за ней.

– Нет, дорогой, все-таки Ева права, это было плохое слово. Это во-первых. Во-вторых, не обзывай сестру.

Обрадовавшись своей правоте, я показала Марку язык. Он же, к моей досаде, не отреагировал, ворча себе под нос:

– И в чем, скажите пожалуйста, разница между «задницей» и «попой»?

Мама строго сдвинула брови:

– Разница в том, Марк, что «задница» – грубое выражение. Сто раз говорила уже, – после чего выражение ее лица смягчилось. – Ну все, детки. Целуйте, и я побежала на работу. Уже опаздываю.

Мы с Марком по очереди расцеловали родительницу, и она выскользнула за дверь.

– Остаешься за старшего, Маркуш, – крикнула она на ходу. – Следи за Евой, и пока меня дома нет, чтоб они с Леной во дворе катались!

Детьми мы с Марком, в общем-то, были послушными. Помогали маме по дому, если она просила, вовремя делали уроки, не гуляли допоздна и всегда прислушивались к её наставлениям. Но сегодня я просто обязана была попасть на улицу. Не для того мне модные ролики купили, чтоб по двору в них рассекать. Мою обновку должны увидеть все и каждый. Особенно бука Инна, чтоб не зазнавалась просто так.

Закрыв за мамой дверь, Марк убежал обратно в свою комнату и засел за компьютерную игру. Его стрельба по танчикам противника была слышна по всему дому, я же быстренько отнесла в морозилку кусок мороженой куриной задницы, на цыпочках прошмыгнула в свою комнату и, надев на ноги сверкающие, еще не поцарапанные асфальтовой болезнью, ролики, тихонько выкатилась из дома на улицу.

Стоит уточнить, что улица у нас была хоть и оживлённая, но довольно небольшая и уютная, поэтому транспорт встречался на нашей дороге крайне редко, что делало её еще и безопасной. За двором жизнь уже била ключом. Соседские дети бегали гоняли мяч по дороге, наворачивали круги на трюковых велосипедах. Большинство из них были возраста Марка, года на три-четыре старше от меня, поэтому никто из них не обращал на меня особого внимания, вторая же половина состояла совсем из малышек. Они либо только появились на свет, либо ходили в детский сад с мамой и папой за ручку. С ними уже было неинтересно мне. Оценив ситуацию, я поняла, что никого из присутствующих не заинтересовало ни мое появление, ни моя обновка; разочарованно выдохнула, подкатилась к соседскому забору и уселась на дряхлую скамейку в тени цветущей липы. Мне ничего не оставалось делать, как только ждать, когда из переулка в конце улицы появится Леночка.

Мимо пронёсся на скейте соседский мальчишка из класса Марка и, запоздало заметив меня возле соседского двора, вдогонку крикнул:

– О, привет, Ева!

Я помахала ему рукой, и только потом поняла, что затылком он этого не видит.

– Привет, Юра! – крикнула в ответ, но он уже был так далеко, что, наверное, не расслышал.

Кто знает, сколько времени прошло до того момента, как, шаркая по асфальту ногами в тяжёлых синих роликах, ко мне подкатила Лена, но я уже успела подрастерять свой энтузиазм и поникнуть, безучастно наблюдая за суетой муравьишек среди травы и упавших листьев. Ее курчавые русые волосы как всегда были подхвачены в два высоких хвоста и перевязаны цветными лентами, с наступлением лета веснушки стали ярче, а в серых с зелёными крапинками глазах горел озорной огонёк.

– Ну что, готова показать всем мастер-класс по катанию на роликах? – поправив подол зеленого сарафана с крупными подсолнухами, Лена крутнулась на месте и сделала пластичный выпад в духе балерины. – Ого, а откуда такой синяк на лбу? Он прямо… синячище!

Я спрыгнула со скамейки, отмахнулась от явно преувеличенных подружкиных причитаний по поводу моего боевого ранения и, придерживаясь за шершавый ствол старой липы, одарила ее скучающим взглядом:

– Пораньше некоторых уже готова. Чего так долго?

Подруга махнула рукой:

– Маме помогала. Черри здорово нашкодила в доме, вот и пришлось за ней убирать.

Черри была забавным лохматым щенком-шпицем. Она появилась у Леночки всего около трех месяцев назад, и с тех пор жизнь семьи Петренко круто изменилась. Жить стало веселее. С собачонкой приходилось каждое утро гулять, она носилась на четырёх толстых лапах по парку и ловила пастью палку, чем всегда веселила нас с Леночкой, играла со своей маленькой хозяйкой писклявыми хрюшками и приносила тапочки. Я обожала Черри, она была такой забавной. Но, увы, когда я заикнулась маме о том, что хочу щенка, она ответила твёрдым отказом, аргументировав его тем, что наш с Марком попугай Киви и тот улетел, не выдержав пренебрежения с нашей стороны. Но в нашу защиту скажу следующее: никакого намеренного пренебрежения к Киви мы не выказывали, – мы просто забывали его иногда покормить… а в тот последний раз забыли закрыть клетку.

Слушая увлекательный Леночкин рассказ о том, как Черри опрокинула на ковер напольную вазу с пионами, я объехала вслед за подружкой почти всю улицу. Она держалась увереннее и рассекала маленькими колёсиками по асфальту так легко и быстро, словно по льду на коньках. Я же плелась позади. Ноги дрожали и разъезжались порознь при малейшем столкновении с мелкими камушками на земле, но я всё равно собой гордилась – для первого раза у меня очень хорошо получалось.

– Ты словно рождена, чтоб кататься на роликах, – подбадривала меня Леночка. – У тебя прирожденный талант.

– Да, только публика никак внимания не обращает, – я снова поддалась самобичеваниям по поводу моего неудавшегося дебюта.

– Пустяки. Вот мама говорит, что, если что-то делаешь, то нужно это делать в первую очередь для себя, а не для того, чтобы что-то кому-то доказать.

Я нахмурилась:

– Я никому и не собиралась ничего доказывать. Просто любой девочке приятно, когда её хвалят.

Леночка улыбнулась и взяла меня за руку:

– Вот видишь, я тебя и хвалю. Ты хорошо катаешься. И ролики у тебя клевые.

Подруги лучше Леночки нечего было и искать. Она всегда умела подбодрить и рассмешить, делилась игрушками и разрешала гулять с ее щенком. Более щедрой души человека я не знала. Я в свою очередь всегда старалась соответствовать высокому уровню наших дружеских отношений и помогала ей учить стихи, которые нам задавали в школе. Она была умна и сообразительна, прекрасно разбиралась в умножении и делении в столбик, но стихотворения ей упрямо не поддавались. Тогда я стала рисовать ей сюжетные картинки к стихам, и, наконец, в Леночкином дневнике засияла, как самая яркая звезда на небе, первая десятка за прекрасно выученный «У лукоморья дуб зелёный».

Под конец прогулки я изрядно устала. К обеду под жаркими лучами июньского солнца было невозможно находиться. Большинство детворы разошлись по домам, кроме нас на улице оставались две беззубые с явным удивлением изучающие окружающий мир девчушки, выгуливаемые мамами в колясках, и Юрик, который все не мог расстаться со своим скейтбордом, но и тот по зову деда через пять минут убежал домой. Съехав с дороги под ту самую липу, где я дожидалась появления Леночки, мы шлёпнулись попами на траву.

– Мне уже домой пора, наверное, – уныло пролепетала Лена, выпрямив перед собой обе ноги. – Мама говорила, чтобы я не задерживалась. Мы сегодня едем к бабуле.

Я разочарованно вздохнула. Похоже, на сегодня наша прогулка закончилась. А мне так понравилось кататься, прям весь день бы на это потратила. Единственный минус – жарко в них очень.

– Ну ладно. Надо, так надо. Езжай. Я ещё здесь посижу и тоже домой. А то Марк как хватится, так маме меня и сдаст.

Мы попрощались, и Лена умело расправилась с оставшимися до ее поворота метрами, а мое внимание привлекла белая грузовая машина, въехавшая на улицу с другой стороны. Она скакала по дороге медленно, но громко, как та самая «коробчонка» из сказки про Царевну Лягушку, а следом за ней крался серый джип. С неподдельным интересом наблюдая за незнакомым транспортом, я, держась обеими руками за дерево, подхватилась и выкатилась из тени. Автомобили остановились чуть дальше, через три дома от нашего по противоположной стороне. Грузовик развернулся и подъехал кузовом к высоким металлическим воротам, из него вышли три дяденьки в рабочей форме и стали выгружать какие-то коробки, а из легковушки, осматривая территорию, вылезли незнакомые мужчина и женщина. Перекинувшись несколькими фразами с, по всей видимости, женой, он взял одну из коробок и понёс с остальными мужиками во двор, а женщина нетерпеливо постучала пальцами по стеклу на задней дверце машины.

Дверца открылась, и за ней мелькнул темноволосый мальчишка с полным беспорядком на голове. Он выпрыгнул из машины, хлопнул дверью и, устало почесав затылок, зевнул и осмотрелся. В этот момент наши взгляды встретились, и я почувствовала, как с ног до головы покраснела от стыда. Этот новый сосед поймал меня с поличным, когда я беззастенчиво подсматривала. Его мать ушла вслед за отцом, а мальчик… улыбнулся мне и, подняв тощую смуглую руку, помахал. Смущённо поджав губы, чтобы не расплыться в глупой улыбке, я на дрожащих от усталости и волнения ногах медленно двинулась ему навстречу. Когда я к нему подъехала, заметила, что парень был примерно возрастом с моего брата, только худее и выше, а еще казалось, он заулыбался в тот момент ещё шире. На смуглой щеке образовалась ямочка, а карие глаза сверкали искренностью и дружелюбием.

– Привет, – сказал он. – Меня зовут Влад. Теперь я буду жить здесь.

Красивый мальчик.

Я подарила ему самую милую улыбку, на которую была способна.

– А меня зовут Ева, – ответила я, и в этот момент правая нога поскользнулась на камешке, и я с громким позором юркнула вниз, приземлившись задницей на твёрдый асфальт. Волшебство первого знакомства было беспощадно уничтожено моими убогими навыками в езде.

Вот тебе и произвела впечатление.

Глупые ролики!..

Глава 3

Всё ещё одиннадцать лет назад…

Я чуть не расплакалась, когда с лязгом приземлилась на пятую точку на глазах у нового соседа. Вообще, если бы подружки или Марк заметили в моих глазах намек на слезы, засмеяли бы, наверное, или не поверили бы в их подлинность, потому что все знают: я не из плаксивых. Что ни наесть самая настоящая оптимистка, дотошно выискивающая плюсы в каждой жизненной ситуации, будь то что-то позитивное, вроде найденной на тротуаре пошарканной десятки, за которую можно купить пакет леденцов, или негативное, типа полученного от учительницы замечания за невыученное домашнее задание. Но такого провала мое самолюбие выдержать оказалось не способно, к тому же в полете я вспомнила про фиолетовый синяк на лбу, и тогда совсем расклеилась. Провалиться мне сквозь землю.

Мальчишка тут же помог мне подняться и торопливо стряхнул грязь с моих бридж. Я шмыгнула носом.

– Ты не ушиблась?

Я потерла кулаком кончик носа.

– Нет… То есть да… то есть, – сокрушённо повесив плечи, я буркнула: – Я пойду.

И я медленно поплелась в сторону своего двора. Новый знакомый все же не желал отставать. Шел следом.

– Но ты же плачешь. Тебе больно?

– Нет, я просто… просто поцарапала новые ролики, вот и расстроилась. От мамы прилетит.

Влад оценивающе скользнул взглядом по моим ногам.

– Красивые у тебя ролики.

Я удивленно моргнула и уставилась на мальчика во все глаза. Слез как и не бывало.

– Правда?

– Угу. И кстати они остались целёхоньки. А если ты еще не научилась толком кататься – не беда. Мы жить теперь рядом будем, я могу научить, если хочешь.

– А ты умеешь? – оживилась я.

Владик фыркнул, словно собирался сказать что-то само собой разумеющееся:

– Конечно! Я в этом деле спец.

И он не обманул. Следующим утром еще до маминого ухода на работу на улице раздался раскатистый грохот по железному полотну ворот. Влад явился ни свет ни заря с парой пошарпанных серо-черных роликов подмышкой, и с разрешения нашей с Марком мамы остался до самого полудня, обучая меня, как правильно держать равновесие, и ставить ноги, чтобы не клевать носом землю. Через неделю мы уже катались на равных. Как оказалось позже, мой новый друг был мастером не только по катанию на роликах, но и на всем остальном, у чего были колёса. Он умело гонял на велике, ловко маневрировал на самокате и мастерски рассекал на скейтборде. В общем, стоит ли говорить, что с Марком Владик нашел общий язык тоже очень быстро и в скором времени перестал быть только моим другом.

Спустя месяц мы с мальчишками уже были не разлей вода, и даже Марк перестал меня поддевать. Одним разом с Владом и брат мне стал лучшим другом. Вместе мы проводили каждый день: у нас играли на компьютере, у Владьки – на какой-то супер-навороченной приставке, подключенной к телевизору, в саду Беловых жарили сосиски на костре, а Влад качал меня на качели, привязанной к высокой ветке орехового дерева, а у нас во дворе часто по вечерам устанавливали походную палатку между яблонями, забирались в нее, включали маленький фонарик и по очереди рассказывали страшилки, придумывая их на ходу.

Кто из нас мог тогда подумать, что в настоящих страшилках не бывает зомби, жизнь не отнимают вампиры, а судьбы рушат далеко не рыжие клоуны с топором в руках, а самые обычные люди, встречающиеся нам на пути. До осознания этой истины ещё пройдет много лет, и все эти годы я, Марк и Влад будем тесно связаны узами искренней, преданной дружбы.