Текст книги "Поющая в башне (СИ)"
Автор книги: Дарья Сойфер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Саша не знал, что пишут психологи про эмоциональные стадии после пропажи девушки, но он явно прошел их все. Вернувшись от родителей, он первым делом попытался найти хоть какую-то зацепку. Но Варя умело потерла все следы: история просмотров в компьютере сияла девственной чистотой. И где она этому научилась?
Потом была неделя уныния. Он пребывал в апатии, отменял встречи, бесконечно слушал ее записи и то, как они музицировали и валяли дурака вдвоем. Как-то даже заехал за гамбургером по дороге домой. Это была тотальная деградация.
Когда ему надоело себя жалеть, он впал в ярость. Убеждал себя, что Варя его недостойна, что она – трусиха и вообще черствая недальновидная натура. Поначалу выходило плохо, но со временем он дошел до того, что заочно обвинил ее в корысти: мол, она нарочно его опутала, соблазнила и бросила. В чем была ее выгода он, правда, еще не продумал, но утешало отлично.
К концу января вместе с долгожданным умиротворением пришло принятие. Он снова взвесил «за» и «против», прокрутил в голове все возможные варианты развития событий, и понял, что она поступила логично и правильно. Это надо было закончить, пока они оба не успели испортить друг другу жизнь: от их союза ему светила потеря работы, ей – бездетное будущее.
В феврале ему даже удалось отвлечься, на одном из рок-концертов он встретил харизматичную гитаристку Соню. Она была сделана из его теста. Опытная, немного потрепанная жизнью, но прямая и непосредственная. Она носила джинсы и кожаные куртки, вела себя немного по-мужски, но с ее фигурой это было простительно. Долгих отношений не искала, воспитывала, сына лет десяти, но познакомиться с ребенком не предлагала.
Они спонтанно встречались по вечерам, – в клубах, в кафе, в центре города, часами разговаривали и гуляли. Соня играла на ритм-гитаре в группе «Кассиопея» и периодически подпевала вокалисту. Голос у нее был низкий, твердый, как у знающей себе цену женщины. У нее были миндалевидные глаза необычного орехового оттенка, прямые каштановые волосы с небрежной челкой: казалось, она сама себе ее отстригла. Но в этом было что-то неформальное и притягательное. Она была во всем угловатая: острые скулы, резкие движения, широкая походка. Но главное – она умела слушать. В ней не было излишнего женского любопытства или болтливости, и Сашу это устраивало.
К концу февраля мир рока зашевелился. Прослушивание на летний фестиваль планировалось только в апреле, но на «Легенду» сотнями приходили новые и новые треки для предварительного отбора. И Саша, и человек десять, чьему вкусу он мог доверять, слушали бесконечные потоки музыки, превращая мозг в кашу.
Они позиционировали себя как честное радио, поэтому добросовестно рассматривали каждую заявку. Но чем думали некоторые люди, отсылая свою музыку, оставалось загадкой. Как представляли свое выступление на всероссийском фестивале подростки, которые коряво играли на расстроенных инструментах и фальшиво горланили что-то неудобоваримое? Искренне ли испытывали надежду коллективы, приславшие шумную запись с телефона? Конечно, талант мог скрываться где угодно, и Саша допускал, что бесконечно даровитые ребята могут прозябать в безденежье. Ведь выбрались же как-то наверх столпы русского рока, не имея стартового капитала. Но пока лишь редкие группы демонстрировали адекватную самооценку.
– Зачем они этим занимаются? – устало спросил Макс Штайн в один из тех вечеров, когда они сидели в кабинете Самсонова с пол-литровыми кружками кофе и разгребали демо-записи. На улице мело почти горизонтально, дороги обледенели, и прогулку с Соней пришлось отменить.
– Люди верят в мечту, – Саша пожал плечами.
Это было большой натяжкой, и оба это понимали. Но генпродюсеру «Легенды» полагалось поддерживать имидж друга молодежи.
– Сегодня совсем шлак, – Макс распластался в кресле и потер пальцами лоб. – У тебя нет чего покрепче?
Вообще Самсонов старался держать дистанцию с подчиненными, несмотря на неформальную обстановку и свободную музыку, которой все они занимались. Но Макс был здесь долгожителем, и их с Сашей связывали давние приятельские отношения.
– Не-а. По нулям. Все, что надарили на Новый год, увез домой, половину выпил.
– Нет бы поделиться с пролетариатом!
– Еще чего, потом без допинга вас вообще в эфир не выгонишь.
– Ладно. Давай дальше.
– Я больше не могу. У меня сейчас одно желание – всех завернуть на фиг. Лучше уж тогда завтра.
– Я думал, ты никогда этого скажешь! Шеф-трудоголик – горе в коллективе.
– Прекрати, я добр и либерален.
– Вот уж ничего подобного!
– У тебя совести нет?
– А ты не уволишь меня за критику начальства?
– Рискни.
– Ты и так всегда был любитель до ночи вкалывать, а после Нового года просто вцепился в «Легенду» железной хваткой. Поберегся бы ты, Самсонов. Отдыхать тоже надо. Слушай, скоро День святого Патрика. В «Бомбоубежище» будет убойный вечер. Зеленое пиво, фолк-рок банды. Пошли с нами, дружно упьемся.
– Я подумаю. Ладно, пора мне собираться.
– А сегодня не хочешь с нами в спортбар?
– Не, пойду я домой. Слушай, Макс, – Саша окликнул его, когда тот уже был в дверях. – А ты не видел в заявках «Игуану»?
Ему вдруг вспомнилось, как Варя радела за эту группу.
– Они вообще под вопросом. Мы тут пили на той неделе с Олегом...
– У тебя бывают в жизни безалкогольные дни?
– Благодаря тебе, постоянно. Так тебе интересно или нет?
– Ну?
– В общем, Олег говорит, они давно не были в студии. У них вокалист ушел.
– Жалко. Потенциал был.
– Да нет, они, вроде, еще не окончательно разошлись. Они ж неплохо так подрабатывали, играли по клубам. Олег говорит, они устроили свой отбор. Везде объявы раскидали – у него на сайте, в студии, на форумах музыкальных. Будут проводить собственное прослушивание вокалистов. Не знаю уж, сколько соберут, но мысль хорошая, старый мне не нравился. Наверное, по старой дружбе вместе лабали, а потом разошлись. Зато теперь найдут по профессиональным соображением. И так будет лучше, тот их тянул вниз. И бухал, говорят, зверски, Олег на него жаловался.
– Интересно. Успеют – посмотрим. Я бы их взял на фестиваль.
– Хорошие ребята, и материал добротный. Ну, я пошел?
– Давай, до завтра.
– Ой, тут тебя дожидаются.
– А времени-то уже восемь! Ладно, я разберусь. Запускай.
Штайн вышел, и в дверном проеме появилась набившая оскомину рыжая шевелюра.
– Проходите, Галина. Но у меня мало времени, – Самсонов даже не пытался скрыть неприязнь.
– Здравствуйте, Александр, – Воропаева вальяжно уселась в кресло напротив.
– Учтите, что теперь, когда Вы не имеете отношения к Варе, у меня нет особых причин Вас слушать.
– Как грубо. А между тем, к Варе все это имеет прямое отношение.
– Что Вы о ней знаете? – Саша подался вперед. – Где она?
– Успокойтесь. Кажется, я попала в точку. Я не в курсе, где она сейчас, но знаю, где была в конце декабря, когда ее усердно разыскивал Ильдар Шамилевич.
– У Вас есть хоть какие-то моральные принципы?! Вы отдали дочь этому извращенцу и смеете теперь так спокойно об этом говорить?
– Какие Вы, молодежь, неблагодарные и недальновидные, – усмехнулась Галина. – Вы вот, Александр, давно вышли из пубертата, а все туда же. Я оказала Варе услугу. Нашла ей потенциального мужа, о котором каждая может мечтать. Безграничные возможности. У нее не хватило ума это понять. Наверное, разыграла перед Вами жертву. Бедняжка! Замуж за олигарха – это ж надо, какая трагедия!
– Я смотрю на Вас и думаю: хоть где-то глубоко внутри там теплится что-то человеческое?
– Думайте, что хотите, Самсонов. Я вырастила чужого ребенка, и уже за это достойна уважения. Я помню, как пришла тогда в детский дом на концерт. И Варя пела про снежинок. У нее был звонкий голосок, хороший слух, и я подумала: да, эта девочка мне подойдет. Хотя бы талантом она похожа на меня. И все же дурная наследственность поперла буйным цветом. Вот, что я получила за свои старания: черную неблагодарность! Девчонка просто сбежала. Хорошо, что теперь это не моя проблема. Пусть делает, что хочет, сколько я могу ее нянчить!
– Варя ничем на Вас не похожа. И уж тем более талантом. У Вас его просто нет. Вкуса, таланта, голоса, морали... Пустой звук, не правда ли? – Саша был рад, что между ними стол.
– Зря Вы так, – ее ноздри раздулись, а глаза угрожающе сузились. – Не получилось по-хорошему.
– А, это было хорошее начало?
– Именно. Значит, так. Я эту девицу знаю, и готова была поспорить, что она сбежала к тебе. Будь Ильдар полюбезнее, я бы вернула ему Варьку на блюдечке. Но раз он такой умный, отделаться от меня решил, пусть ищет сам.
– Вы даже ему не понравились? Этому воротиле? – Саша хохотнул: впервые он почувствовал к Газиеву некоторое подобие симпатии. – Есть над чем задуматься.
– Слушай, ты, юморист хренов, – она встала и нависла над столом, злобно отчеканивая каждое слово. – Я говорила с твоей соседкой. И у меня есть доказательства, что Варя жила у тебя.
– И что?
– А ты подумай, что скажет об этом Газиев.
– Собралась идти ябедничать?
– Нет, какая мне от этого выгода. Мне от тебя другое надо.
– А вот тут извиняй. Я предпочитаю помоложе.
– Ублюдок! – выплюнула она и занесла руку для пощечины, но он перехватил ее запястье.
– Только попробуй, – тихо сказал он. – Я не бью женщин, но о такую змею, как ты, не погнушаюсь испачкаться.
– Ты запустишь на радио мой новый проект, тебе ясно?
– Еще не усвоила, что мы не берем в эфир дерьмо?
– А Варя, значит, резко перестала быть дерьмом, как только прыгнула к тебе в койку?
Саша встал, и она испуганно отшатнулась.
– Давай-давай, ударь меня, – расхрабрилась она, когда поняла, что он не собирается ее бить. – Это ничего не изменит. Все вы, мужики, одинаковые. Сразу забываете обо всем, когда залезаете под юбку. А теперь слушай внимательно. Я взяла в раскрутку нового исполнителя. И ты, слышишь, именно ты пустишь его в свой эфир. Именно ты запачкаешь свою драгоценную ротацию попсой, и сделаешь это с удовольствием, потому что иначе я лично передам Газиеву все доказательства. Он уничтожит и тебя, и твое радио, и Варю. Думаешь, он все еще хочет сделать ее своей женщиной? Тогда бы ей повезло. Но все сроки терпения вышли. Он подыскал новую овечку, а Варя ему нужна для наказания. Знаешь, как это работает? Только позволь кому-то вытереть о себя ноги, и разом потеряешь уважение равных. А Газиев свое положение ценит. И уж поверь мне, с фантазией у него все в порядке. У тебя даже воображения не хватит, чтобы представить себе, что с ней будет. Ты понял меня? Вот флешка, – она бросила на стол маленький золотистый предмет. – Там все данные. У тебя есть время до завтрашнего вечера. Включи обратный отсчет.
Она перекинула сумочку через плечо и выскочила из кабинета, хлопнув дверью. Это была война, и больше он не собирался стоять в тени. Но для этого ему нужен был соратник. И он знал, где искать.
Его двоюродная сестра Ольга была экспертом-криминалистом в прокуратуре. Они общались редко, только на крупных семейных сборищах вроде свадеб и юбилеев. Она была довольно жесткой и прямолинейной, поэтому особого удовольствия редкие родственные встречи ему не приносили, но пару раз он доставал ей билеты на нужные концерты, проводил за кулисы и потому надеялся, что она не откажется помочь.
– А, Сань, какие твои дела? – сразу ответила она.
Вечно занятая и привыкшая иметь дело с суровыми представителями человечества, Ольга опускала банальные формальности вроде приветствий.
– Рад тебя слышать. У меня есть просьба. Довольно срочная.
– Интересно. Нужен совет, как замести следы?
– Бог с ними, со следами. Куда деть три трупа: лес, пруд или бетонный фундамент?
– Оценила, смешно. Так чем могу?
– Мне надо пробить одного человека. Или как там это у вас называется. Накопать что-то.
– И пусть мне кто-то после этого попробует сказать, что шоу-бизнес – не грязное болото.
– Эй, это самооборона.
– Ладно. Мне некогда, я завалена по уши. И ребят с работы попросить не могу, деликатное дело. Слушай, а позвони Князеву?
– Пашке, что ли? Бывшему твоему?
– Ну да. Он из органов давно ушел, а теперь мается со скуки. Весной за пару дней раскрутил дельце, над которым завис отдел безопасности целого банка. Он, конечно, не частный сыщик, но сложные задачки любит. У тебя есть его телефон?
– Нет. А это удобно будет? Он захочет помогать твоему родственнику?
– Вы все там в музыке такие нежные? Перестань, он этой ерундой не страдает. Если не брать во внимание, что он унылый философствующий неудачник, мы прекрасно дружим. Мужик из него так себе, но мозги поставлены, как надо.
– А что с оплатой?
– Я же говорю, он не частный сыщик. Идеалист и бессеребренник. Подгони ему коллекционного этила, и он все сделает в лучшем виде.
– Этила?
– Коньячины, вискаря, на худой конец. Все, Сань, мне тут тело должны подвезти из особо важных. Я отключаюсь. Пашкин номер сейчас скину.
Самсонов нажал «вызов», едва получив телефон бывшего зятя.
– Да, – последовал короткий ответ.
– Паша?
– Я.
– Это Саша, Олин двоюродный брат. Ну, который на радио работает, помнишь?
– Помню.
Самсонов вздохнул. В Академии МВД, видимо, первым делом учили краткости.
– Слушай, ты не мог бы помочь мне с одним делом? Ольга посоветовала к тебе обратиться.
– Хорошо. Подъедешь в «Кружку» на Южнопортовой?
– Буду в течение часа.
Склонность задерживаться на работе сегодня сыграла Саше на руку. Был уже девятый час, пробки расползались к МКАДу, и ему удалось сравнительно быстро добраться до бара по третьему кольцу. Паша ждал его за столиком в дальнем углу.
Годы службы в органах явственно отпечатались у него на лице. И беспросветность во взгляде, и седина, и постаревшее лицо. Несмотря на то, что Ольга считала бывшего тюфяком, в нем было нечто очень правильное и благородное, как в советских актерах, которых Саша очень уважал. Жженова, пожалуй, Паша напоминал ему Жженова.
– Рассказывай, чем помочь? – спросил Князев, выложив перед собой перекидной блокнот и ручку.
И Самсонов слово за слово начал выкладывать Варину историю, удивляясь собственной болтливости. Паша умело слушал. Наверное, следователю полагается быть хорошим психологом.
– Расскажи поподробнее, что тебе говорила Варя о том времени, когда потеряла ребенка. Было у меня одно дело... Неважно, ты вспомни.
Саша постарался воспроизвести рассказ слово в слово: и про давление со стороны Воропаевой и родителей того недоделанного скрипача, и про головные боли, и про скорую.
– А у тебя нет номера СНИЛС этой девушки? Или медицинского полиса? – вдруг спросил Князев.
Саша опешил: вот тебе и нестандартное мышление!
– Нет. А зачем? Мне надо найти что-то на Воропаеву.
– Именно для этого. Не знаешь номера больницы, где Варя лежала с выкидышем?
– Даже не представляю. А что это может дать?
– Одна из зацепок. Ладно, попробую поискать по своим каналам. И запрошу в архиве, не упоминается ли где-то Воропаева. Завтра будь здесь в восемь, я привезу все, что найду.
– Спасибо огромное! С меня – коньяк. Ольга сказала, тебе понравится.
Паша усмехнулся.
– Решила, что это мои расценки. Прошлый раз меня одарили «Мартелем».
– С меня – «Курвуазье».
– По рукам. Но чтоб ты знал, это не ради...
– Я знаю, Паш. И ты не представляешь, как я тебе благодарен.
Утром Самсонов перво-наперво пошел к штатному звукачу[1] «Легенды».
– Вот флешка. Мне надо, чтобы ты изучил эти записи под микроскопом. Если плагиат есть, ты должен его найти. И оригиналы – мне. Если ничего не накопаешь, в чем я сильно сомневаюсь, сделай из треков минусовки[2].
Потом Саша выяснил, что вечерний живой концерт в прямом эфире ведут Штайн с Егоровой. Велел перенести «Авиаторов», которым предстояло играть в студии, на полчаса вперед, а потом позвонил своей любимой команде диджеев и раздал инструкции. Сегодня он сам собирался поучаствовать событиях.
После обеда пришло радостное сообщение от звукача: «Три из пяти – махровый контрафакт. Кинул на электронку». И как по заказу около четырех на связь вышел Паша Князев.
– Есть. Бомба, – по обыкновению кратко доложил он.
– Подарочный двадцатилетний «Курвуазье» уже томится в столе. Но у меня сегодня эфир, я тебя прошу, приезжай ко мне в «Легенду». А потом пойдем отмечать.
– Буду.
Саша даже руки потер от удовольствия. Тяжелая артиллерия была выстроена. Оставалось только позвонить виновнице торжества.
– Я принимаю Ваши условия, – отрешенно сообщил он. – Но я должен лично ввести в ротацию Вашего подопечного... Как бишь его... Кристиана, – Самсонов удержался от сарказма. – Хочу представить его сам, иначе публика не поймет.
– Так мне нравится даже больше.
– Я сегодня устрою ему презентацию в прямом эфире. Он сможет присутствовать? Поставим записи, зададим несколько вопросов. Так мы делаем с подающими надежду исполнителями.
– Отлично. Мы с Кристианом приедем вместе. Во сколько надо быть?
– Начинаем в восемь, приезжайте хотя бы за полчаса.
Потом Самсонов вышел в блог на сайте радио и обратился к подписчикам и слушателям с просьбой включить приемники в назначенное время.
Я жду вас и ваших комментариев на странице онлайн-вещания. Вы сможете задавать вопросы, звонить и принимать живое участие в программе. Это будет сюрприз, но я всем гарантирую отличное настроение.
И он надеялся, что меломаны и единомышленники его не подведут.
Воропаева проявила пунктуальность. Ее новый протеже Кристиан был молодым и смазливым. Его украшали добротный слой искусственного загара, мелированные волосы и ровная профессиональная улыбка. Чуть-чуть мужества, и из него бы вышел прекрасный Кен для какой-нибудь Барби. Однако манекеноподобный парень явно склонялся к деньгам и славе: он вальяжно обхватил рукой Галину Анатольевну, чем вызвал ее восторг и выплески кокетства. Рядом с ним она казалась еще старше, чем была, и Саша не мог смотреть на публичные лобызания парочки без содрогания.
– Кристиан сделал мне предложение, – гордо сообщила счастливая женщина. – Влюблен в меня, как кот.
– Искренне рад за Вас.
Самсонова поражало, как быстро гормоны делали слепцами самых расчетливых и меркантильных людей. Нет, это была не любовь. Воропаева не смогла бы. Просто гормоны.
Его размышления прервал Макс Штайн. Он звал в студию участников презентации. Галину оставили снаружи за стеклом, и Саша предусмотрительно повернул защелку на двери: публичный скандал ему был ни к чему. Ей предстояло беспомощно слушать шоу из динамиков.
– Добрый вечер, дорогие друзья, и с Вами я, Александр Самсонов, и мои чудесные коллеги Макс Штайн и Марина Егорова.
– Всем привет!
– Спасибо, шеф.
– Ну, что ты! Можно просто «господин начальник».
– Есть.
– Итак, я обещал вам сегодня уникальный вечер, и настало время раскрыть карты. Я напоминаю, что мы ждем ваших откликов и живого участия в программе. Потому что в гостях у нас сегодня не кто иной, как Кристиан Лемешев. Я предвижу удивление и вопросы. Я прямо-таки чувствую, как вы прильнули к приемникам в живом недоумении. «Почему мы ничего о нем не слышали?» – спрашиваете вы себя. Пора это исправить. Макс, тебе слово.
– Да-да. Кристиану всего двадцать четыре, а он уже восходящая звезда поп-музыки.
– Тише-тише, друзья, – вмешалась Егорова. – Мы не забыли, что работаем на «Легенде». Но нам захотелось добавить в эфир чего-то свежего, устроить феерию, чтобы вы в очередной раз вспомнили, почему слушаете именно нас. Макс, распечатка с биографией у тебя?
– Лежит передо мной. Кристиан, или как его зовут в миру, Володя Лемешев имеет законченное высшее образование. И пусть проглотит язык тот, кто говорит, что в русскую попсу идут одни невежи: перед нами, товарищи, сидит самый настоящий выпускник института физкультуры и спорта.
– Если нас сейчас слушают представители слабого пола, – Марина томно понизила голос. – То вы были бы счастливы сейчас оказаться на моем месте. Наш гость выглядит просто умопомрачительно. Такие мускулы...
– А пока Егорова проветривается и дышит свежим воздухом, мы вернемся к биографии. Еще во время учебы Кристиан стал подрабатывать в стрип-клубе «Тропикана». Трижды юный физкультурник получал почетное звание «Мистер Тропикана месяца».
– Коллеги, – подал голос Самсонов. – Вы ведете себя совершенно недопустимо. Человек впервые пришел к нам в студию, а вы даже с ним не поздоровались. Я уже вижу эмоциональные комментарии на нашем сайте. Терпение, дорогие слушатели, терпение. Итак, Кристиан, здравствуйте.
– Добрый вечер, – все это время парень растерянно молчал и пытался уследить за быстрой речью профессиональных ведущих.
– Скажите, Кристиан, в какой период Вашей жизни Вы поняли, что хотите заниматься музыкой?
– Ну, я пел с детства.
– Да Вы что! В хоре?
– Нет. Сам по себе. Но все мне говорили, что у меня талант.
– Вот видите, друзья, а мы с вами привыкли с предвзятостью и осуждением относиться к поп-музыке. Может, стоить расширить горизонты? Бороться с несправедливой дискриминацией? Кристиан, мы хотели бы послушать Ваши песни и развеять стереотипы о безголосых поп-красавчиках. Мой Вам, кстати, личный респект, у Вас прекрасная укладка. После записи я обязательно возьму у Вас контакты стилиста.
– Спасибо, Александр, – бедолага, кажется, даже не понимал, что над ним издеваются. – Записи должны быть уже у Вас.
– Конечно, нам их передали. Но дело в том, что мы работаем в формате живого концерта, поэтому наши специалисты сделали из Ваших песен минусовки, чтобы насладиться всей глубиной Ваших вокальных данных.
Макс запустил трек под трогательным названием «Уголки твоей души».
Кристиан превзошел все ожидания. Как бы ни пытался стебать воропаевского прикормыша коллектив «Легенды», никто не смог бы сделать это лучше, чем он сам. Лемешев выглядел, как испуганный ребенок, чудовищно фальшивил и путал слова. За стеклом уже собралась добрая половина сотрудников, всех пополам сгибало от смеха.
Самсонов и его коллеги развлекались. После каждой песни они ставили запись оригинала, откуда была украдена мелодия. Это были полузабытые творения британской группы из девяностых «Loopy Loops». Под лозунгом «Найди пять отличий» Марина Егорова даже организовала розыгрыш сувениров от «Легенды» между активистами сайта.
Рейтинги передачи зашкаливали, публика откровенно веселилась и благодарила за самый смешной эфир в истории радио. Через некоторое время, выложив все свое остроумие, Саша забрал растерзанного Лемешева из студии, уступив место запланированному концерту «Авиаторов». После натужных стараний Кристиана ребята с инструментами были встречены на ура.
Воропаева в коридоре рвала и метала.
– Забирай, – Самсонов кивнул головой на убитого паренька.
Тот за весь вечер не смог даже толком огрызнуться, перенервничал, а после вокального провала и вовсе сдулся.
– Ты что натворил?! – шипела Воропаева. – Я тебя уничтожу! Я немедленно звоню Газиеву. Слышишь? И тебе, и ей, – вам обоим конец!
– Пойдем в мой кабинет. С тобой я еще не закончил.
– Ты что себе позволяешь?
– Иди, – процедил Саша. – И если не хочешь окончательно потерять своего жениха, лучше оставь его за дверью. Она послушалась.
В приемной их уже дожидался Князев. Они зашли в кабинет, и Самсонов запер дверь.
– Садись, – бросил он Воропаевой. – Рассказывай, Паш, что тебе удалось узнать.
– Было сложно, но я вышел на больницу, где лежала Варя.
– Он о чем вообще? – возмутилась Галина.
– Слушай и не перебивай, – Саша сам не помнил, когда последний раз его так трясло от ярости.
– Я поговорил с ее лечащим врачом и узнал две вещи. Все это, разумеется, записывалось, копии уже лежат в прокуратуре и ждут своего часа. Первое: Варе тогда сделали медикаментозный аборт. Второе: он вызвал осложнения, необходимость выскабливания, которое повредило внутреннюю поверхность матки. Врач практически со стопроцентной уверенностью утверждает, что Варя не сможет выносить ребенка. Я не знаю всех тонкостей, но выписки из карты у меня. Я попросил бывшего коллегу составить мне компанию при допросе, поэтому доктор была сговорчива. Саша упоминал, что незадолго до вызова неотложки Вы давали ей таблетки якобы от головной боли. И именно Вы, испугавшись, сообщили врачу о том, что дома была сделана попытка медикаментозного аборта, и просили лишний раз не расстраивать этим безутешную пациентку. Это Вы дали ей препарат.
Саша молчал. Его словно ударили чем-то тяжелым по голове, и он не мог подобрать слов. Она искалечила Варю... Он всякого ждал: проституции в далеком прошлом, манипуляции с документами, но такого...
– Я почему-то сразу вспомнил похожее дело. Правда, тогда девушку спасти не смогли, и ее свекровь пошла за предумышленное убийство. Я не думал, что мать, пусть и приемная, сможет пойти на такое.
Воропаева судорожно крутила массивное кольцо на безымянном пальце.
– Я не хотела, чтобы так вышло. Мне просто не нужны были лишние проблемы. И ей тоже, хоть она это и не осознавала. И что теперь? Будете меня пугать полицией? Все сроки вышли.
– Нет, не вышли, – ответил Князев. – И предупреждая Ваши возражения, по данному делу можно подать в суд и без участия потерпевшего.
– Вы ничего не докажете...
– Уже, – Саша указал на зеленый огонек камеры ноутбука. – Ты сама во всем призналась.
– И? – от волнения голос у нее звучал чересчур высоко. – Что ты от меня хочешь?!
– Я хочу, чтобы ты сгорела в аду, чертова ведьма! – взревел Саша и захлопнул крышку компьютера. – Я убил бы тебя сейчас голыми руками, если бы не свидетели! Мне жалко Варю. Она до последнего была тебе предана, я не хочу, чтобы она знала, какая тварь вырастила ее. Ты ни слова не скажешь Газиеву. Ни намека, ни взгляда, ни анонимной записки. Если он узнает о нашей с ней связи, виновата будешь ты. В любом случае. Откуда бы он это ни выяснил. И это видео сразу пойдет, куда следует. И я лично позабочусь, чтобы тебе дали максимум. В самой глухой и грязной дыре. Ты поняла? И если по твоей вине хоть один волосок упадет с Вариной головы, я тебя достану откуда угодно. Ты поняла? Поняла, я тебя спрашиваю?!
– Да, – еле слышно ответила она.
Даже под слоем косметики было видно, как она побледнела.
– Убирайся вон. И не дай Бог ты снова попадешься мне на пути.
Саша за локоть вытащил ее из кабинета и с грохотом захлопнул дверь.
– Из-за тебя страдают мои принципы, – грустно сказал Паша. – Ее надо сажать.
– Подожди. Теперь я все-таки должен найти Варю. Понятия не имею, с чего начать. И тут Самсонова осенило.
[1] Звукач (жарг.) – звукорежиссер.
[2] Минусовка, минус – запись музыкального произведения без вокальной партии.
