Текст книги "Поющая в башне (СИ)"
Автор книги: Дарья Сойфер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Понимаю, – она серьезно кивнула. – А больше про меня никто не спрашивал?
Саша вышел, наконец, из оцепенения.
– Катя, я – Варин друг.
Ее черные глаза распахнулись, и она заметно оживилась.
– Нашей Вари?
– Да. У нее сейчас срочные дела, но она попросила меня присмотреть за Вами, пока не приедет сама.
– Значит, она про нас не забыла?
– Что ты! Она ужасно волновалась и переживала, просила передать, что любит тебя и очень скучает. Но нас сюда не пускали, пока мы не собрали целую кучу разных бумажек. Тетя Лена – моя мама, и она поможет за вами присмотреть.
– А моя мама умерла, – без выражения сказала Катя.
Саша переглянулся с матерью. Он не знал, что говорят детям в таких случаях.
– Значит, Варя хочет быть моей новой мамой? – голос девочки звучал спокойно, но Саша заметил, как крепко сжаты ее пальцы.
– Об этом мы спросим у нее, когда она нас навестит. Но, думаю, она очень хочет, – ответил он.
Катя улыбнулась, демонстрируя выпавшие молочные зубы.
В отличие от сестры Ваня не понял, что от него хотят. Чужие взрослые были для него единой категорией, которая не вызывала ни интереса, ни симпатии. Видимо, время, проведенное в доме малютки, научило его ничего не ждать от людей. Местные дети значительно отличались от тех, кого Саша видел на площадке. Они были апатичны и безразличны к окружающему миру. Некоторые просто тихо сидели в своих кроватках с игрушкой в руках. Ваня проявлял, пожалуй, самую большую активность. Он катал по полу машинку с тихим «Бр-р-р» и безропотно позволил Елене Эдуардовне взять себя на руки. На Сашу он смотрел настороженно, и Самсонов решил не форсировать события. Мальчик был, бесспорно, обаятельным. Но пушистые локоны, как на фотографии, исчезли: детей здесь стригли почти налысо.
После обеда оба очреждения ответили согласием, и Саша с мамой пустились в рейд по магазинам Владимира. В судорожном припадке Самсонов кидал в корзину всевозможные игрушки и вещи, и только трезвый взгляд матери не позволил ему накупить гору лишней ерунды. Они установили автокресла, превратив в Булочку из богемной красотки в благопристойную семейную тетушку. Переночевали в городской гостинице, толком не уснув, и, едва начало светать, уже переминались с ноги на ногу у ворот детского дома.
Катя всю дорогу была тиха, думала о чем-то своем, на вопросы отвечала односложно. Ваня при виде Булочки пришел в восторг, изображал мотор, показывал, как надо крутить руль, рвался из своего кресла на водительское сиденье. Машины были его страстью. И Саше сразу подумалось, что с мальцом будет просто найти общий язык. К середине пути мерный шорох шин успокоил парня, он получил сок и печеньки, после чего умиротворенно вырубился.
Мама высадилась у продуктового магазина, чтобы поскорее накормить новых подопечных, и Саша сам отвел детей в квартиру. Елена Семеновна столкнулась с ними в дверях.
– Здравствуйте, Саша! – любезно пропела она, а взгляд ее уже зажегся любопытством. – Я как раз выгуляла Вашу собаку и закончила с уборкой. Кто эти милые ребята? Я смотрю, Вы даже сделали перестановку.
Самсонов раздраженно стиснул зубы. Давно было пора найти новую помощницу по хозяйству.
– Добрый день, Елена Семеновна. Дети моих родственников. Они погостят у меня немного. В ближайшие пару недель мне Ваша помощь не понадобится, – он отступил, пропуская соседку, давая понять, что разговор окончен.
Ему оставалось только надеяться, что канал связи между ней и Воропаевой не сработает снова. Невеселые мысли испарились, стоило ему распахнуть дверь. Хендрикс не успел даже раскрыть пасть, как Ваня с воплем «Вава!» кинулся к нему с объятиями.
Пес ошалел от шумного приветствия, и, видимо, забыл, как надо лаять. Просто неуклюже присел на собственный хвост, и безмолвно уставился на хозяина. От сильных мальчишеских ручек шкура на его морде натянулась, и теперь глаза казались удивленно выкаченными. Саша не выдержал и фыркнул.
– Привыкай, приятель!
– Ваня, не мучай собачку! Не надо! Укусит! – спохватилась Катя.
– Не бойся, он не кусается. Обижать его, конечно, не стоит, но погладить можно. Его зовут Хендрикс.
– А как Вы его ласково называете?
Саша улыбнулся. Варя номер два.
– Так и называю. Но Варя звала его Хеник.
– Хеничка, – с до боли знакомой интонацией прошептала Катя и ласково провела ладошкой между собачьими ушами.
Пес вскочил, ненароком сбросив с себя Ваню, и радостно замахал хвостом. Девочка явно пришлась ему по душе. Она робко протянула руку, и он лизнул маленькие пальчики. Ваня завизжал от радости, а Катя обняла Хендрикса. Очень бережно. Тот разомлел, принялся скакать по прихожей, притащил свой потрепанный мячик, но передумал играть и рухнул на спину, подставив пузо для почесухи. Девочка покорно погладила мохнатое брюхо, а ее брат взял игрушку, с громким «Бух!» кинул перед собой и помчался ловить, забавно топоча.
Саша засмеялся. Варя была права: отличные дети. Жалко, ее нет рядом.
Глава 17
Варя не находила себе места от волнения. Саша уже должен был вернуться с детьми, но в трубке слышались только бесконечные унылые гудки. К вечеру она не выдержала и собралась ехать к нему. Костик вышел в коридор, когда она уже натягивала сапоги.
– Ты чего сегодня смурная? – спросил он, подпирая косяк.
– Не больше, чем обычно, – проворчала она.
– Мужика тебе надо, – он подошел поближе и с хитрой ухмылкой заправил ей прядь волос за ухо.
– Это тебя что ли? – Варя вывернулась и ущипнула его за зад. – Иди давай! Там вагон грязной посуды. Чтобы я пришла, и все блестело.
– И что мне за это будет?
– Сможешь полноценно сидеть на стуле. Потому что иначе… – она снова щипнула его, как следует. – Будешь стоять неделю.
– Вот же блин! Больно, – он поморщился, потирая филейную часть.
Их игривые перепалки вошли в привычку. Дальше дело не шло, и она была этому рада. Он флиртовал и пошлил направо и налево, поэтому она убедилась, что это его манера общения. Более того, Варя готова была побиться об заклад, что встань она перед ним нагишом и потребуй решительных действий, он сразу бы стушевался. Впрочем, она еще не до такой степени влилась в рокерскую тусовку.
Если отбросить в сторону все шуточки, которые он отпускал по сто раз на дню, Костик ей даже нравился. Он был образцовым раздолбаем, но ей всегда не хватало легкого отношения к жизни. Поэтому она заражалась его здоровым пофигизмом, чаще улыбалась и позволяла себе немного расслабиться.
В квартире царил бардак, и первые несколько дней она потратила на то, чтобы хоть как-то привести это в божеский вид. Он сутками просиживал за компьютером, обложившись фантиками и пустыми кружками. Зато в своей свалке он превосходно ориентировался и всегда мог выудить из залежей нужную вещь.
Потом Варя устроилась на репетиционную базу в Сокольниках. Там она смогла не только отдохнуть от бесконечной уборки, но и сосредоточиться на планировании встречи с Амирой. Она читала убийственные блоги девочек-подростков в попытках найти хоть какую-то точку соприкосновения с Газиевой в реальном мире. Просто написать в инстаграм «Я хочу с тобой дружить» было бы глупо. Нет, Амира должна была сама стать инициатором их общения.
Варя исчеркала кучу бумаги загадочными логическими цепочками, и застукай ее за этим занятием кто-нибудь посторонний, он решил бы, что она либо сыщик, либо маньяк.
Но случилось чудо: она выяснила, что Газиева собирается с подружками на вечер живой музыки в клуб «Белая акула», в эту старую и почетную обитель хардрока и металла. В очередной раз радуясь про себя, что девочка не увлекается рэпом или хип-хопом, Варя кинулась на другой конец Москвы, чтобы упасть в ноги организаторам концерта.
Она показала и последние записи «Игуаны», и восторженные отклики о концерте в «Бомбоубежище», где ее называли главной сенсацией. Попросила выделить хотя бы пятнадцать минут на сцене. В конце концов, рыжий викинг в куртке с Led Zeppelin согласился. Тогда Варя пулей метнулась к своим на репу и в красках живописала, как уламывали ее в «Белой акуле» на выступление. Слава удивился, но отказываться от такой возможности не стал.
Так Варин план стал потихоньку обрастать мясом. Но покоя ей не давали волнения за детей. Когда Саша сказал, что собирается оформить опеку, что ему дали согласие, она чуть с ума не сошла от радости. От нервов она опрокинула в себя пару стаканов вина, накрасилась пожирнее, чтобы остаться неузнанной, и отправилась на свой рок-дебют в «Бомбоубежище». Неудивительно, что выступление «Игуаны» в тот вечер сорвало джекпот. На эйфории пополам с алкоголем она порвала зал в лоскуты.
Теперь ж ее вновь терзало неведение. И это ногтекусательное состояние доводило ее до помешательства, поэтому она не выдержала и отправилась к Сашиному дому, дав себе обещание только посмотреть издалека.
Как назло, стоило ей выйти из метро, как разверзлись хляби. Ливануло стеной. Не успела Москва отойти от морозов, как конец марта принес новую волну непогоды. Бурные потоки ринулись по проезжей части, и она промочила ноги на первом же переходе. Но решимости это не убавило. Чавкая носками в сапогах, Варя вошла в Сашин двор и подняла голову. Зажигались фонари и окна, но его квартира оставалась безжизненной.
Она спустилась в паркинг – место Булочки пустовало. Но не успела она отойти к лифту, как раздался шорох шин, и из-за угла показался знакомый золотистый корпус. Варя торопливо пригнулась и спряталась в нескольких машинах от него.
Саша припарковался, – как всегда, безупречно, – и вышел. Открыл заднюю дверцу и выпустил Катю. Варя прикусила губу, чтобы не закричать. Ей так хотелось кинуться к ней, прижать девочку к себе, но она не могла подвергнуть ребят опасности. Повсюду были камеры, а Газиев мог следить за детьми, чтобы выйти на нее. На Кате было новое сиреневое пальто с вышитыми на подоле узорами, аккуратная шапочка. Она была похожа на маленькую английскую леди. Саша обошел машину и вынул Ваню. Малыш обвил ручками его шею. Они смотрелись как настоящая семья. Весело обсуждали разных животных, Катя широко улыбалась, ее брат что-то лопотал. Следом за детьми из автомобиля покряхтывая вылезла невысокая полная женщина. Должно быть, его мать. Она сжимала в руках пакеты с покупками и тоже выглядела довольной.
Саша нажал на брелок, Булочка нежно пиликнула в ответ и подмигнула хозяину фарами. Варя еще в первую встречу поняла, что чувства этой парочки друг к другу были трепетны и взаимны.
Компания прошла к лифту и исчезла за металлическими дверями. Девушка осталась на парковке одна, пытаясь справиться со своими чувствами. Она так дико соскучилась по ребятам, по Саше, даже по его четырехколесной красавице. Больше всего на свете ей сейчас хотелось окликнуть их и побежать следом. Обнять, прижать к себе всех вместе и каждого по отдельности. Но она не могла.
Что ж, не все сразу. Дети были в безопасности, и она могла приступать к осуществлению плана. Варя опустила капюшон пониже на лицо, прошла мимо охранника и оказалась во дворе.
Ей захотелось напоследок бросить взгляд на Сашины окна. Вдруг в них мелькнет кто-то из детей? Вдруг он сам подойдет к стеклу, чтобы задернуть шторы? Еще бы на секундочку...
Она шагнула назад и наступила в очередную лужу. Ступню окатило новой порцией ледяной воды. Варя наклонилась, чтобы посмотреть, нет ли грязных следов на светлых джинсах, и услышала громкий лай. Только не это! К ней рвался Хендрикс, волоча за собой на поводке хозяина. Она поспешно отвернулась, но было слишком поздно.
– Варя! Это ты?! А ну-ка стой! Не смей уходить! – он в два шага допрыгнул до нее и крепко схватил за запястье. Его пальцы снова согревали ее продрогшую руку.
– Что ты молчишь?! А, плевать. Я больше тебя не отпущу, – Саша дернул ее на себя, и она с размаху впечаталась в его грудь.
А он взял ее голову прямо через капюшон, притянул к себе и впился в ее рот жадным, требовательным поцелуем. Она изо всех сил обняла его за плечи, отвечая со всей тоской прошедших месяцев. Она благодарила его за детей, делилась страхами и тревогами. В конце концов, просто желала его. Знакомые запахи, теплые мягкие губы, терпкий привкус недавно выпитого кофе. Слезы восторга градом катились по ее мокрым от дождя щекам.
– Господи, – выдохнул он, наконец. – Я думал, мне померещилось. Пойдем домой. Дети будут счастливы. Пойдем. Нам так хорошо с ними, мы ездили в Уголок Дурова... Давай плюнем на все, ты останешься у меня. Хочешь, уедем в Питер. Чихать я хотел на этого Газиева, чтобы его разорвало ко всем чертям. Мне уже все равно! Пошли домой.
Он протянул руку, чтобы откинуть капюшон и посмотреть ей в глаза, но она отступила.
– Не сейчас, Саша, прошу тебя. Осталось совсем немного. У него явно есть связи в опеке, он собирается в депутаты. Я боюсь не за себя, за них. Скоро я выйду на него. Две-три недели. Месяц максимум. И все будет кончено. Поверь мне. А пока пусть лучше дети побудут с твоими родителями.
– Ты с ума сошла! Собралась лезть на рожон?
– Я все продумала. У меня было много времени. И мне периодически попадаются листовки с моими фотографиями. Даже здесь, в Москве. Он знает, что я никуда не уехала. Теперь он в этом уверен.
– Варя, погоди... Не рискуй так, я прошу тебя. Я подключу все свои связи. Только не уходи...
– Прости меня. Дай мне время. Хеничка, сладкий мой... – она потрепала за ухом вымокшую собаку. – Прости.
Она развернулась и побежала прочь, молясь, чтобы он не последовал за ней. Просто она не смогла бы отказать еще раз.
Пожалуй, пережить разлуку было бы проще, не видя его совсем. А уж после этой короткой встречи, от которой горели щеки и подгибались ноги, Варе стало совсем невмоготу.
Чтобы дать хоть какой-то выход эмоциям, она принялась петь, едва добравшись до дома. Это помогало не хуже, чем крик, и не так пугающе действовало на соседей. На ум пришла только та песня, которую она подарила Самсонову на Новый год. После первого же куплета в дверь просунулась Костина голова.
– Чья это вещь? Я не узнаю.
– Моя. Ну, почти.
– А почему ты на репе не показывала? – он просочился в комнату целиком и присел на подлокотник дивана.
– Откуда я знала, что можно. У вас же свой репертуар.
– Ты должна показать Славику. Пусть он поколдует над соляком. По-моему, крутая песня.
На следующей репетиции она притащила из подсобки синтезатор и сыграла свою клавишную версию «Пламени». Соло-гитарист впечатлился и пообещал поработать над инструментовкой. Труды заняли у него пару дней, и конечный результат сразил даже скептичного ритмача Диму. Новая композиция настолько всем понравилась, что было решено включить ее в активный концертный репертуар и обкатать в «Белой акуле».
Они придумали особую фишку: сначала Варя, – или, как она им представилась, Лера, – поет приятным девичьим голоском под одну гитару. На лицах брутальных меломанов появляется скука и, пожалуй, презрение. Но в припеве резко вступает Костик и остальные, музыка обретает вес и драйв, и слушатели получают желаемый хард-рок.
Ударник сразу припомнил первую встречу и Варин трюк с майкой. Под это дело придумали даже маленькое шоу.
Перед концертом Илья достал где-то длинный эльфийский плащ. Нежно-голубой, с молочным шелковым подбоем. Свои источники он не сдал, но у Вари появились подозрения, что флегматичный молчун не так прост. Слава привез ей длинный рыжий парик. Она должна была предстать перед публикой в образе романтичной барышни.
Эффект получился колоссальный. Когда она вышла на сцену, окутанная струящейся материей, в клубе воцарилась тишина. Она видела недоумение на десятках лиц, слышала каждый кашель и ироничный шепот. Варя улыбнулась.
Она запела аккуратно и чистенько, как девочка на табуретке. Дима тренькал приятные аккорды. Раздались разрозненные смешки. Но пришло время припева: Костя взмахнул палочками, Слава взялся за гриф, и они жахнули. Варя сменила тембр, поддала низов и театральным жестом скинула плащ и парик. Теперь перед ошалевшими зрителями стояла яркая дерзкая женщина в узких разодранных джинсах, черной майке и с татуировками на обеих руках. Варя придала своему лицу хищное выражение и на словах «плети огня» во втором припеве достала из-за спины кнут. Щелчок по подмосткам! Еще один! Зал взорвался восторженным улюлюканьем.
Следующие две песни автоматом были приняты на ура. «Игуану» не хотели отпускать со сцены, и, получив молчаливый кивок администратора, они сыграли еще две вещи. Это был триумф. В гримерке вовсю выражали восхищение коллеги, за стойкой благодарный бармен угостил ребят пивом за счет заведения.
Но Варя уже не слушала комплименты. Она сосредоточенно прочесывала глазами каждый столик, пока не заметила, наконец, стайку девочек-подростков. Амира Газиева была среди них. В жизни она была меньше, чем казалась по фотографиям. Узкие плечи, тонкие запястья с массивными часами и гладкие черные волосы. Она была одета с виду просто, но Варя знала цену кашемировому свитеру и безупречным замшевым сапожкам.
Весь состав «Игуаны» был срочно усажен за соседний столик.
– Простите, у Вас не будет лишних салфеток? – Варя перегнулась через спинку своего стула, украдкой застегивая набитую сумочку.
– Да, конечно, – откликнулась миниатюрная блондинка. – А это не Вы сейчас выступали?
– Мы. Как вам?
– Супер!
Тинейджеры одобрительно закивали.
– А можно автограф? – спросила темненькая у окна.
– Не вопрос! – широко улыбнулась Варя. – Чей именно?
– Вас всех.
– Народ, подпишем? – обратилась она к своим.
– Почему бы и нет, – пожал плечами Слава.
Девочки подошли к столику «Игуаны». Все, кроме Амиры.
– А тебе не понравилось? – удивилась Варя, подписывая чью-то салфетку.
– Вы что! Это было круто! Просто... Я еще никогда не общалась с живыми рокерами.
– Брось, мы самые обычные люди.
– Да прям! У Вас вон, какой голос! Я бы за такой все отдала.
– Это просто тренировка. Много работы.
– Неправда, – Амира убрала волосы со лба. – Я закончила музыкальную школу, но на хоре всегда была в отстающих. Это от рождения. Либо есть, либо нет.
Варя рассмеялась.
– Спорим, я вытащу из тебя голос за пару недель? – она вылезла из-за своего стола и пересела к Амире, пока девочки делали селфи с музыкантами.
– Это нереально, – та с сомнением сдвинула брови.
– Так на что спорим? – напирала Варя.
– Да нет, это какая-то глупость...
– Давай так. Если ты у меня через две недели не выйдешь на сцену и не споешь, с меня – два билета на закрытое прослушивание к фестивалю «Легенды». В самый первый ряд. Их не купишь, это только для своих. Что скажешь?
– Зачем это Вам? – колебалась Амира.
– Ты похожа на меня. Когда-то я тоже пряталась в панцире и боялась поверить в свои силы.
– И сколько это будет стоить? – девочка подозрительно прищурилась.
– Ни копейки. Только ты и твоя самоотдача. Что скажешь?
– Ладно, попробовать можно. У Вас есть вотсап?
– Разбила телефон на той неделе. Пришлось достать старый, кнопочный. Вот, – Варя достала из кармана визитку репетиционной базы. – Здесь мы играем. И здесь же я работаю. Приходи послезавтра часам к восьми вечера. У нас как раз закончится репа, а потом окно перед другой группой. Сможем позаниматься.
Она записала на обратной стороне свой номер.
– Кстати, я – Лера, – она с улыбкой передала собеседнице карточку.
– Амира.
– Красивое имя.
И Варя пошла к бару за большим стаканом пива. Она бы не отказалась сейчас от хорошего белого вина, но не хотела выделяться. Крепче пива здесь давали только вискарь, а эту жгучую дрянь она не смогла бы проглотить даже за деньги.
Амира проявила завидную пунктуальность. Она робко зашла в репетиционную комнату, присела на краешек табуретки у двери и тихо ждала, пока ребята закончат играть.
Варю удивило поведение девочки. От богатой наследницы Газиева она ожидала каких угодно капризов, понтов и снобизма. Но та просто сложила руки на коленях и смотрела распахнутыми глазами на творческий процесс. И даже не поморщила носик, хотя у нее были на то все основания. Как-никак, четыре мужика после долгого рабочего дня в тесной комнате. Варя и сама вылетала после каждой репы на улицу, как пробка от шампанского, хватая ртом прохладный воздух. Именно она ввела на базе правило обязательной пятиминутки между группами, чтобы тотально просквозить помещение, прежде чем очередная кучка рокеров превратит его в напоминание о сыроваренном заводе.
Больше книг на сайте knigochei.net
Напротив, дитя магната расцветало, когда растрепанный Костик одаривал ее своей улыбкой плохиша. И Варе пришлось сделать ему перед уходом внушение о несовершеннолетних и о том, что на эту тему говорится в уголовном кодексе. Наконец, они остались с Амирой один на один.
– Вставай за микрофон, спой что-нибудь. Любую песню.
Девочка исполнила «Please forgive me [1]» из Брайана Адамса. Варя оценила выбор.
– Отличный вкус! – заметила она. – Я думала, ты возьмешь что-то современное. Значит, нам будет легко понять друг друга. Теперь по сути: ты совершенно не пользуешься мышцами живота. Весь голос – только в голове. Так тебе не извлечь сильных звуков. Давай сделаем несколько дыхательных упражнений.
Амира слушалась и старательно исполняла все указания. У девочки был не только слух, но и талант: приятный тембр, музыкальность, чувство фразы.
– Ты никак не можешь поймать ощущение другого звукоизвлечения, – говорила Варя. – Я вижу, ты правильно дышишь, неплохой диапазон, хотя его можно еще растянуть. Но ты как будто боишься петь громко. Есть зажатость. Давай так. Представь, что ты зовешь кого-то из окна. Кого-то по имени Мэй. Ты здесь, а она – там, далеко. Тебе жизненно важно, чтобы она тебя услышала. Понимаешь? Давай.
Амира крикнула. Раз, другой, третий. Не то.
– Разозлись! – требовала Варя. – Положи руку на живот, надуй его. Набери полный живот воздуха и толкай в легкие. Вот! Лучше! Представь, что это последнее, что ты делаешь в жизни. Закрой глаза. У тебя за спиной пожар, и кроме Мэй тебя никто не спасет. Ну?
Амира глубоко вздохнула, расправила плечи...
– МЭЙ! – крикнула она, и из глубины показалась сила.
– Вот-вот! Еще раз!
– МЭЭЭЙ!
– Умница! Поймала это чувство? Грудная клетка завибрировала?
– Да, – девочка с облегчением выдохнула. – Да, я почувствовала. Спасибо Вам.
– Это только начало, – Варя была собой довольна. – Теперь ты должна этим голосом петь.
Они занимались почти каждый день. Амира делала большие успехи. Ей так понравились ребята из «Игуаны», что она стала мечтать о собственной группе и даже взяла у Славы телефон его педагога по гитаре.
Варе импонировала ее новая ученица. Они с удовольствием общались, Амира приносила с собой еду из ресторана, и они еще долго сидели в подсобке после занятий, болтали и мыли косточки тем, кто в это время репетировал.
Газиева раскрывалась. Подала на форуме объявление о поиске музыкантов для новой группы, написала несколько песен с неплохими, надо сказать, текстами. И Варю с одной стороны терзала совесть за то, что она использует невинное создание, чтобы добраться до ее отца, с другой – ради детей она была готова на все. И она старалась успокоить себя тем, что не делает Амире ничего плохого и искренне пытается ей помочь.
Через две недели, незадолго до прослушивания в «Игуану», Варя сделала следующий шаг.
– С завтрашнего дня на базе очень плотный график, – с сожалением сообщила она Амире. – Боюсь, наши занятия придется пока отложить.
– Ну вот, у меня только стало получаться! А больше негде?
– К сожалению, нет. В многоквартирном доме без специальной изоляции это не вариант.
Девочка замялась.
– Слушай, а может, у меня? – вдруг предложила она.
– А это удобно? – Варя даже пальцы за спиной скрестила на удачу.
– Конечно! Папы по будням целыми днями не бывает дома. Прислуге все равно. А больше у нас никого нет. Ты сможешь приехать?
– Ладно, если мы никого не побеспокоим. У меня послезавтра нет репы, и на базе не моя смена.
– Отлично! Мы с водителем заберем тебя у Парка Победы. В три подойдет? До этого у меня репетиторы.
– Я буду вовремя, – улыбнулась Варя.
Дома она первым делом заскочила в Костину комнату. Он сидел за компьютером в одних шортах.
– На, прикройся, – она кинула ему первую попавшуюся футболку, благо, на кресле их валялась целая куча.
– Не можешь устоять? – он поиграл грудными мышцами.
Варя закатила глаза.
– Ладно, я готов, – проворчал он. – Но ты много потеряла.
– Слушай, – она не старалась не обращать внимания на его наглую ухмылку. – Мне нужна твоя помощь.
– Я весь внимание, – Костик выжидательно откинулся на спинку.
– Расскажи мне все, что знаешь о беспроводных камерах скрытого наблюдения.
[1] Пожалуйста, прости меня (англ.)
