Текст книги "Поющая в башне (СИ)"

Автор книги: Дарья Сойфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

От размышлений ее отвлек лай Хендрикса, проникающий даже через массивные шумоподавляющие наушники. Она спешно закрыла все файлы, убрала компьютер. Очень вовремя. Входная дверь захлопнулась, и яростный возглас из коридора заставил ее вжаться в кресло.

–    Какого черта?!

–    Ты же сказал, ноутбук в верхнем ящике, и я...

–    Какого черта ты решила спалить мне кухню?!

Она совершенно забыла про мясо в духовке. Оттуда уже раздавалось зловещее шкворчание и явственно тянуло горелым.

–    Боже, ужин! – она кинулась к плите, но Самсонов отстранил ее, сбросил ботинки и сам пошел на место преступления.

Хендрикс почуял предстоящую бурю и растворился в недрах квартиры. Варя, сгорая от стыда, мялась у входа. Совесть не позволяла ей тоже исчезнуть под кроватью, поэтому она молча смотрела, как Саша достает почерневший, зловонный и намертво присохший к посуде кусок того, что некогда именовалось мраморным мясом.

–    Это же форма для выпечки! – в ужасе воскликнул он. – И этот стейк... Он предназначался для гриля... А покрытие, оно наверняка теперь повредится, если я попытаюсь чистить...

–    Я могу оттереть...

–    Только не ты! Господи, поэтому я никого сюда не пускаю! Моя итальянская форма...

–    Саша, прости, пожалуйста, я не хотела.

–    Уйди в комнату, прошу тебя. Дай мне со всем разобраться.

Как же она корила себя! Человек дал ей крышу над головой, поддержал и выслушал, а она принесла одни неприятности. Она не знала, как все исправить. И уж точно не могла больше злоупотреблять его гостеприимством. Ишь, вздумала завоевать мужчину! С такими-то кривыми руками! И кому он нужен, этот красивый голос, если больше она ни на что не годится?! Мысленно перечисляя самые витиеватые ругательства, Варя достала дорожную сумку и начала переодеваться в теплую одежду.

–    Куда ты собралась? – холодно осведомился Самсонов, когда она уже натянула шерстяные колготки.

–    Прости, что доставила тебе столько неудобств, – она взялась за джинсы.

–    Куда ты, твою дивизию, собралась?!

–    По дороге придумаю.

–    Ты что, решила, что я выгоню тебя из-за испорченного куска мяса?

–    Конечно, нет. Из-за испорченной формы.

–    Ерунда какая. Даже если она была итальянская, – он вздохнул.

–    Саш, серьезно, спасибо тебе, ты и так мне уже достаточно помог, но от меня одни хлопоты, и я...

–    Варя! – он подошел, взял ее лицо в ладони и повернул к себе. – Я тебя никуда не отпущу. Это все пустяки, слышишь?

Он был так близко, что тепло его рук вытеснило все мысли из ее головы. Она просто смотрела ему в глаза, слушая только биение собственного пульса. Тело стало тяжелым, ноги ватными. Ей до смерти хотелось запустить пальцы в его волосы и поцеловать так, чтобы у него сорвало крышу. Но она не решалась, а он бездействовал.

– Давай, переодевайся обратно, и пойдем, закажем китайской еды, – наконец проговорил он и отеческим жестом заправил прядь волос ей за ухо.

Глава 8

 – Александр Юрьевич, у Вас через полчаса встреча с Савицким из театра. Вы просили напомнить. Вы меня слушаете?

 – Да-да, Катя, конечно.

Он несколько раз моргнул и поправил очки. Последние несколько дней он не мог сосредоточиться. И причина была ему отлично известна.

Варя. Предлагая ей жилье, он плохо представлял себе, как трудно ему придется. Будь на ее месте любая другая, он давно бы уложил ее в свою постель. Но после того, что ей пришлось пережить, после истории, от которой у него зашевелились волосы, он чувствовал себя ничем не лучше Газиева. Потому что он не мог смотреть на нее, находиться с ней рядом и оставаться равнодушным.

Он казался самому себе озабоченным мужланом из разряда «седина в бороду – бес в ребро». Каждое ее движение – расчесывание волос, протирание пыли на верхней полке, дегустация его нового соуса, – все это превращалось для него в дразнящее наваждение. Он из последних сил старался общаться с ней немного снисходительно, как с ребенком, благо она частенько вела себя именно так. Дурачилась с Хендриксом, распевала детские песни в ванной, пугалась страшных фильмов по телевизору. Но хуже всего дела обстояли с ее голосом.

Саша сам не понял, как ей удалось вовлечь его в совместное музицирование. Она превратила это в ежевечернюю традицию: он показывал ей свои старые творения, они пытались сочинять что-то вместе или просто исполняли классические хиты. Она обладала тонким вкусом, идеальным слухом, и ему было с ней интересно. Она умела и насмешить, и дать почву для размышлений, и вызывала потребность оберегать. Но голос… Эта ее фирменная легкая хрипотца заставляла вибрировать все его нутро. Профессионал в нем уходил на задний план, а мужчина рвался наружу. Каждый нота звучала интимно, словно только для него одного, и ласкала слух. Его будоражило, но он не мог отказаться от сладкой пытки.

  – Александр Юрьевич, а что насчет новогоднего корпоратива? – Катя снова вывела его из раздумий.

 – А что там?

 – Так ведь послезавтра же.

 – Хорошо.

 – Вы же говорили, что какие-то сюрпризы устроите, конкурсы. А я должна буду разослать сотрудникам анонс вечера.

  Самсонов вздохнул. Этот корпоратив совершенно вылетел у него из головы. Теперь ему и идти туда не особо хотелось, не то, что выступать в роли массовика-затейника.

 – Слушай, Кать, а позови мне Егорову и Штайна, попробую им перепоручить.

 – А встреча с Савицким?

 – Черт… Ну, после встречи позови.

 Но вместо лучшего дуэта диджеев следом за Савицким к Саше пожаловал другой гость.

 – Ильдар Шамилевич, – без улыбки приветствовал его Самсонов. – Какими судьбами?

 – А Вы, я вижу, совсем не удивлены, что я пришел. Это наводит меня на определенные мысли.

 – Мысли это хорошо. Но я всего лишь начал привыкать к Вашей манере являться без приглашения.

Он с трудом сдерживался ради Вари и не без удовлетворения отметил повязку на затылке Газиева. Молодец, девочка!

 – Все язвите… Хотя что Вам еще остается? Думаю, Вы знаете, зачем я пришел.

 – Ни малейшего представления.

 – Лукавите. Снова дурной знак. Этот звукорежиссер сказал мне, что Вы в курсе пропажи Эмилии.

 – Да, он как-то обмолвился об этом около недели тому назад. Не понимаю, причем здесь я. Разве не полиция должна заниматься поисками человека?

 – Вы же понимаете, что я могу в два счета лишить Вас работы?

Саша рассмеялся.

 – Было бы забавно посмотреть.

 – У меня есть дела с владельцами медиахолдинга. С Левинким в частности.

 – Вам чрезвычайно повезло. Только как это связано с Вашим визитом?

 – Она не могла раствориться в воздухе,  – Газиев, прищурившись, изучал его. – Мои ребята пробили данные по гостиницам, билетам на самолеты и поезда дальнего следования. Нет, у нее был помощник. И чем больше я думаю, тем сильнее мои подозрения касательно Вас.

 – Думаете, я прячу ее у себя под столом? – Саша отъехал в кресле назад и демонстративно посмотрел вниз. – Кажется, Вы ошиблись. Я бы с удовольствием помог девушке в трудной ситуации, – а Вы, несомненно, относитесь к разряду наитруднейших, – но, увы, не довелось.

 – Развлекайтесь, Самсонов, развлекайтесь. Но если я узнаю, что Вы помогли ей… Как угодно: с поддельными документами, с побегом из страны, – моей новой целью станете Вы.

– На мне тоже собираетесь жениться? Ильдар Шамилевич, Вы мне льстите.

–    Я лишу Вас самого дорогого, Вашего радио. И тогда Вам будет не до смеха.

–    Для этого Вам придется сначала найти эту девушку. А она сейчас как минимум в Папуа Новой Гвинее.

–    Ничего, я терпелив.

Газиев ушел, и Саша смог оставить напускную беззаботность. Больше всего ему сейчас хотелось кинуться домой, проведать Варю, но он не хотел давать лишний повод для подозрений. Меньше всего он переживал за свою работу. С одной стороны, он знал, что именно он – лицо «Легенды», его душа, и вряд ли владельцы холдинга наплюют на этот факт. С другой стороны, даже если Газиев будет давить на них, это всего лишь работа, в конце концов. Он не пропадет. Но Варя... Ему страшно было даже представить, что будет с ней. И как он только мог позволить себе тащить ее домой? Ланселот недоделанный! Надо было из страны вывозить или из города, как минимум!

Еле дождавшись конца рабочего дня и переложив ношу корпоратива на плечи Штайна и Егоровой, Саша поехал домой. Он не собирался пугать Варю рассказом об угрозах Газиева, но ему срочно надо было увидеть ее. А там уж он покумекает и придумает для нее идеальное укрытие.

Отпирая дверь, Самсонов почувствовал: что-то не так. Но не сразу понял, что именно. Было тихо. А ведь который год, вставляя ключ в замок, он сразу же слышал лай Хендрикса. Но не теперь. Квартира была пуста.

Саша заглянул всюду – никого. Ее сумка была на месте, и он облегченно выдохнул. Наверное, просто решила вывести собаку и подышать свежим воздухом. Он пошел на кухню, поставил воду для пасты, – она еще не пробовала его песто! Она бы оценила. Но соус был готов, спагетти дошли до идеальной кондиции, а ее все не было.

Тогда он снова оделся и пошел во двор, где обычно гулял с Хендриксом – никого. Обошел соседние – тоже. Пытался позвонить ей, – пару дней назад она попросила самый простой кнопочный мобильный, – она не снимала. Уже подходя к шлагбауму, который закрывал въезд на территорию дома, он услышал слабое треньканье. На снегу валялся ее телефон.

Желудок сжался от неприятного предчувствия. Но он снова попытался себя успокоить: мало ли, шла домой и обронила. Он вернулся в квартиру в надежде, что они просто разминулись, но там его по-прежнему ждала тишина. Занервничав, он спустился к охраннику парковки, чтобы узнать, не было ли незнакомых людей или машин, не заметил ли он чего-то странного. Тот только пожал плечами и помотал головой. Еще бы, где ему заметить странное в новом выпуске сканвордов.

Саша опять вышел на улицу, прошелся по дворам, спросил знакомых собачников, не видели ли они Хендрикса. Глухо. Теперь всюду ему мерещились следы борьбы, а воображение услужливо подкидывало варианты: вот она гуляет с собакой, и их обоих затаскивают в машину. Или оглушают сначала. Или вообще охранники Газиева врываются в квартиру и похищают ее прямо оттуда. А Хендрикс? Хендрикса они убивают, потому что он заступался за Варю, и увозят, чтобы не оставлять улик.

Самсонов не представлял, что думать. Он бесцельно бродил у подъезда, прошелся по этажам, осмотрел всю парковку. Было около десяти вечера, когда он, наконец, вернулся домой, до последнего надеясь, что встретит их там. Но ничего не изменилось с его ухода: остывший ужин на плите, грязный блендер в раковине. Он сел за стол и уронил голову на руки, размышляя, что делать дальше. Из этого состояния его вывел звонок. Он давненько не пользовался домашним телефоном, поэтому пиликанье прозвучало неожиданно.

– Да?

–    Слава Богу, ты дома! – из трубки звучал прерывающийся от волнения знакомый голос.

–    Варя?! Где ты?! Что случилось?! Где Хендрикс?!

–    Мы у врача. В ветеринарке. «Добрый друг». Сейчас, подожди, я спрошу точный адрес...

–    Я знаю, где это, мы там бывали. Что произошло?!

–    Он отравился. Ему стало плохо, видимо, что-то съел на утренней прогулке. Его рвало кровью, он тяжело дышал, скулил, потом стал падать... Я побежала скорее, думала, позвоню тебе от врача, но, кажется, потеряла телефон. Твой сотовый не могла вспомнить, звонила на домашний, а ты не брал...

–    Что с ним?

–    Ему промыли желудок, делают капельницы. Кажется, мы успели. Врач говорит, много случаев за последние два дня, видимо, орудуют догхантеры.

–    Сиди там, я сейчас приеду.

Саша схватил куртку и ключи и кинулся к машине, забыв даже погасить свет. Уже через пятнадцать минут он был в приемной ветеринарной клиники.

– Я – хозяин Хендрикса, шотландского сеттера. Где он? – накинулся он на первую попавшуюся медсестру.

–    Успокойтесь, мужчина. Ему уже лучше. Пойдемте, – она повела его за собой. – Вот, сюда.

Девушка открыла перед ним одну из белых дверей. На клеенчатой койке безжизненным пластом лежал его пес. Рядом сидела Варя. И без того бледная, теперь она казалась похожей на привидение, с побелевшими губами и огромными от испуга глазами.

–    Хендрикс, дружище, как ты тут?

Хвост слабо дернулся в ответ.

–    Ему дали успокоительное, – пояснила Варя.

–    Я утром спустил его с поводка. Было много снега, я дал ему побегать. Он любит скакать в сугробах... Наверное, подобрал отраву.

–    Было страшно. Ты бы слышал, как он плакал!

–    Бедолага, – Саша гладил его, пытаясь справиться с эмоциями. – И что они говорят?

–    Вроде, опасность миновала. Хочешь, поговори с врачом. Наталья Владимировна, спроси в приемной. А я побуду здесь.

Доктором оказалась высокая женщина немногим за тридцать с короткими волосами и острыми чертами лица.

–    У нас было несколько случаев со вчерашнего дня, – сообщила она. – В начале недели кто-то раскидывал крысиный яд, перемешанный с фаршем, так сказала одна хозяйка.

–    То есть он отравился не сегодня?

–    Да, яды, которые нарушают свертываемость крови, действуют постепенно. Скажите спасибо, Ваша девушка вовремя отпоила его водой, дала угля и принесла к нам.

–    Она что, на руках его тащила?

–    А как иначе? У него лапы подкашивались, он и стоял-то с трудом. Этот яд вызывает сильные боли, поэтому мы дали ему поспать. В принципе, через пару часов можете забрать домой. Но какое-то время надо будет самостоятельно давать ему лекарства, я подготовлю список. Вам повезло, двух собак вчера спасти не удалось.

–    Сколько я Вам должен?

–    Нисколько. Все уже оплачено. Гуляйте, пожалуйста, аккуратнее, яд могут подбрасывать даже на площадки. А, и заберите паспорт Вашей девушки. Оля, принеси документы этой, с сеттером!

–    А зачем он Вам был нужен?

–    Распоряжение начальства, – она недовольно поджала губы. – Почем я знаю, нас заставляют вести базу и хранить копии. Как будто без этого мало возни.

–    Вот, возьмите, – молоденькая сестричка, которая провожала его к Хендриксу, протянула Варин паспорт.

Он забрал бордовую книжицу и вернулся к собаке. Только теперь он заметил, что Варина одежда испачкана в крови. Она проследила за его взглядом и махнула рукой.

–    Ничего страшного. У него кровь носом пошла, а я пыталась дать таблетки.

–    Ты несла его на руках?

–    Он бы сам не дошел. А потом один парень согласился нас подвезти. Да тут метров пятьсот, не больше, – она ободряюще улыбнулась. – Главное, он остался жив. Ты не представляешь, как это опасно!

Он сел рядом и погладил Хендрикса.

–    Ты могла бы соврать, что забыла паспорт. Они бы не отказались помочь. А я бы потом принес свой.

–    Мне некогда было об этом думать. Ерунда, Газиев не станет отслеживать базу ветеринарной клиники.

–    Ты хоть представляешь, как я переволновался?

–    За Хендрикса?

–    За вас обоих!

–    Перестань. Без меня тебе будет только проще.

–    Не говори так, слышишь? – он повернулся к ней, стараясь впечатать в память каждую черточку ее лица. – Я не хочу тебя потерять.

Она вопросительно подняла брови. Возможно, сейчас он сделает то, о чем потом пожалеет, но после мучительных часов в неизвестности он просто обязан был хотя бы дотронуться до нее. Нежно, едва касаясь, он провел пальцам по ее щеке.

–    Не уходи, – прошептал он, прежде чем прижаться к ее губам.

Через мгновение, словно очнувшись, он отстранился от нее.

–    Прости, я не хотел целовать тебя. То есть хотел, конечно. Но не здесь и не сейчас. Просто мне невыносимо было думать, что я тебя больше не увижу.

Она промолчала и опустила голову. Он бы многое отдал, чтобы узнать, о чем она думает, но Варя не смотрела ему в глаза. Она была тихой всю дорогу домой, когда врач, наконец, отпустил Хендрикса. Держала его на коленях, как ребенка, и тихонько гладила по голове. Он пребывал еще в вялой полудреме, иногда вздыхал совсем по-человечески. И тогда она ласково шушукала, успокаивая его, еле слышно бормотала что-то утешительное.

Самсонов бросал на нее короткие взгляды в зеркало заднего вида. Как так вышло, что именно она потеряла ребенка? Странно устроен этот мир. Почему рожают те, кто этого совершенно не заслуживает? Пьяницы, наркоманки, женщины древнейшей профессии. Те, кто даже не собирается заниматься воспитанием. А прирожденные мамы, которые могли бы отдать тонны нерастраченной любви своему малышу, страдают от бесплодия или кошмара, через который пришлось пройти и Варе.

Ей нужен был мужчина-защитник, который дал бы ей семью и детей. А он? Чертов мямля. Не смог дать отпор Газиеву, а дети... Да, он определенно был не лучшим кандидатом на роль отца.

Вдвоем они дотащили Хендрикса до дома и уложили его на место. Саша подтащил собачью подушку поближе к дивану, чтобы услышать его ночью. Потом они с Варей перекусили, едва перебросившись парой слов, и она ушла к себе. Он лежал без сна на спине, закинув руки за голову, и смотрел, как по потолку двигаются светлые полосы от фар машин. Напряжение еще не до конца отпустило его, поэтому он никак не мог остановить навязчивое мелькание невеселых мыслей.

Внезапно он услышал щелчок дверной ручки и шлепанье босых ног. Варя тихо подошла к нему и остановилась. Ее лицо белело в темноте.

–    Ты ведь не спишь? – спросила она.

–    Хотела проведать Хендрикса? Он спокойно сопит, я слушаю.

–    Нет. Мне надо было кое-что узнать.

– Что?

Она села рядом, и он почувствовал мягкую округлость ее бедра.

–    Почему ты извинился?

–    Когда?

–    В клинике. Почему ты резко отодвинулся и извинился, когда поцеловал меня? Ты жалеешь об этом?

–    Это был случайный порыв. Больше не повторится. Я не хочу к тебе приставать.

–    Почему?

–    Странный вопрос. Из-за того, что с тобой случилось. Я думал, мужчины вызывают у тебя не лучшие ассоциации.

–    Газиев. Не ты. Ты поэтому ведешь себя со мной как с ребенком? Я же вижу, как ты иногда смотришь на меня. А потом снова отталкиваешь.

–    Что ты хочешь мне сказать всем этим?

–    Я не боюсь тебя, Саша. Я тебя не боюсь.

Она наклонилась и поцеловала его. Легонько, мимолетом. Какое-то время он колебался, а потом все же приподнялся к ней навстречу и ответил. Теперь это был глубокий, жадный поцелуй, ласка, которую он давно лелеял на задворках сознания.

Ее кожа источала тонкий запах чего-то знакомого, сладкого. Молока и лаванды. Она была такой нежной, мягкой, что ему хотелось ощупать каждый сантиметр ее тела. Он старался держать себя в руках, но она с такой готовностью отвечала ему, так самозабвенно перебирала его волосы, что он не смог устоять. Отбросив доводы здравого смысла, рывком прижал ее к себе, и, прерывисто вздохнув, запустил руку под ее пижамную футболку. На этом башню ему сорвало окончательно.

Глава 9

Неизвестно, чем закончился бы тот безумный вечер, если бы не Хендрикс. Он вдруг начал тяжело дышать, и Варю словно окатило холодной водой. Она собиралась просто поговорить, выяснить, как относится к ней Самсонов, но события вышли из-под контроля.

Никогда еще она не испытывала такого накала чувств. От его горячих ладоней все плавилось у нее внутри, живот наливался свинцом. Если первая влюбленность была больше платонической и рассыпалась в прах при первом испытании физиологией, то сейчас прикосновения только подкинули дров к тем редким искрам, что время от времени вспыхивали между ними.

С трудом оторвавшись от Саши и радуясь, что темнота скрывает ее смятение, Варя опустилась на пол к собаке. Хендрикса еще мотало немного, он сел и хрипло дышал, высунув язык.

 – Может, хочет гулять? – Самсонов звучал скрипуче.

 – Наверное, – она тоже едва узнала собственный голос. – Вынесем его?

 – Я сам. Мне надо остыть, а ты пока иди к себе и закрой дверь покрепче.

 – Хорошая мысль.

Все ее существо стремилось закончить начатое, тело не успело остыть. Но отголоски разума уже проникали в сознание. Она не собиралась вешать на него новые неприятности.

Из того, что она успела понять в этой жизни, Варя сделала следующий вывод: мужчина мог хотеть либо необременительную связь, либо жену и семейный очаг. И она не вписывалась ни в одну нишу. Отягчающие обстоятельства в лице Газиева висели над ней дамокловым мечом, а семейный очаг... Ребенка родить она уже пробовала однажды, а попытки готовить едва не закончились пожаром. Конечно, Самсонов ей нравился, и именно поэтому она не хотела усложнять ему существование. Даже если ей еще не одну ночь придется лежать в пустой кровати и изнывать от желаний, которые он пробудил.

Вероятно, Саша был с ней солидарен, потому что умчался на работу, пока она еще спала. И Варя последовала его примеру: решила сублимировать вчерашнюю незавершенность в творчество. Ей не давала покоя одна из композиций Самсонова. Он придумал гитарное соло, черновой вариант для песни, но вышла какая-то мозаика из хороших отрывков. Не было цельности, не был единой линии, не было текста. И она решила это исправить. Сделать новогодний подарок. Все равно больше дарить было нечего.

Она взяла блокнот, надела наушники и ушла в работу. Почему-то с текстом ей лучше работалось не на компьютере, а вручную: печатание убивало вдохновение. Исчеркав не один лист и закидав стол скомканными бумажками, Варя остановилась на более или менее сносном варианте. Когда внутренние ресурсы были истощены окончательно, она сделала себе чая и пару бутербродов. К плите она приближаться больше не рисковала.

Ей недоставало праздничного настроения. Они ни разу не обсуждали планы на новогодний вечер. Она даже не знала до сих пор, останется ли он дома. С таким кругом общения у него наверняка было полно вариантов. А им с Хендриксом выбирать не приходилось. К утру пес выглядел значительно лучше, был бодр и даже принес ей свой изжеванный и обслюнявленный теннисный мячик.

Она взяла на себя смелость заглянуть в кладовку: в углу пряталась большая искусственная ель. Чихая от пыли, Варя вытащила символ торжества в гостиную, как могла, вытерла влажными тряпками и расправила проволочные ветви. Украшения у Саши хранились скучные: видимо, купил один раз набор красных шариков. Только несколько отдельных коробочек, – чьи-то подарки ручной работы. Она развесила гирлянду из лампочек и все, что смогла найти. Эх, видел бы он ее домашнюю елку! Хрустальные ангелочки, стеклянные, словно покрытые инеем, фрукты, большой деревянный Щелкунчик, лебеди, а еще самовар с тоненькими ручками и крошечным краником. Каждый год она покупала несколько самых красивых игрушек, постепенно набрав целую коллекцию. Жаль, теперь ее никто не оценит.

На дне ящика валялись белые и серебристые фломастеры для стекла. Некоторые совсем высохли, рабочим оказался только один. От желания сотворить что-нибудь новогоднее у Вари зачесались руки, и на больших окнах гостиной она нарисовала целый заснеженный городок с домами, деревьями, птицами и высокой часовой башней. Когда последний маркер приказал долго жить не в пример ее вдохновению, она взяла ножницы и приступила к снежинкам. Через пару часов остановиться все же пришлось, потому что кончились окна и чистая бумага.

  – Как тебе, Хендрикс? – спросила она пса, собирая с пола груды мелких обрезков.

Тот махал хвостом и принимал живое участие в уборке. То ли ему передался праздничный дух, то ли он просто почувствовал себя лучше.

Толстая стрелка часов приблизилась к десяти, но Самсонова все не было. Тогда Варя вывела собаку сама, выпила зеленого чаю с пироженкой и завалилась в кровать. Она надеялась дождаться его, поговорить или хотя бы увидеть его реакцию на проделанную работу, но от горячего напитка и мерного сопения Хендрикса ее совсем разморило.

Когда она разлепила глаза, едва-едва начинало светать, но из гостиной уже раздавались приглушенные звуки. Она слезла с кровати и направилась в соседнюю комнату.

Саша был облачен в шикарный темно-синий костюм по фигуре и впервые за все время их знакомства гладко выбрит. Только непослушная черная шевелюра выдавала в нем былого бунтаря.

– Я тебя разбудил?

– Да нет, сколько можно спать. Я рано легла, даже не слышала, как ты пришел.

–    Подготовка к корпоративу. Сегодня буду совсем ночью.

–    Ясно. А я елку нарядила. Ничего?

–    Что ты! Очень красиво! Я оценил. Такая красота. А на окнах... Вот честно, у меня совершенно не было предвкушения Нового года. И этот праздник на работе... Больше геморроя, чем удовольствия. А ты сделала мой день!

–    Мы с Хендриксом весь вечер трудились.

–    Вы оба? То-то я чувствую, вон та большая снежинка кривовата.

–    Эй! Так задумано.

Они оба рассмеялись.

–    Не скучай, – он накинул куртку. – С завтрашнего дня официальные выходные. С меня лучший ужин в твоей жизни, с тебя – искристое настроение. Ты ведь не против встретить год вместе?

–    А у меня есть выбор?

–    Нет. Но должен же я быть галантным. Хендрикс, гулять!

–    Иди, я его выведу. Еще уронишь запонку, когда будешь фасовать по пакетикам его творения. Иди-иди, ничего смешного.

Он схватил ее за руку, притянул к себе и коротко чмокнул в уголок губ.

–    С наступающим! – и исчез за дверью.

Варя подавила прилив радости, которую вызвал этот короткий утренний разговор. Чтобы отвлечься от романтичных фантазий, которые розовыми облаками поплыли в ее голове, она собралась на утреннюю прогулку. Кажется, она со страху преувеличила всемогущество Газиева: сколько можно было сидеть и трястись? Ведь прошлый раз, когда она появилась на улице с собакой среди белого дня, да еще и засветила паспорт, ничего не произошло. Возможно, он и думать про нее забыл.

Как назло, перед выходом на ее пуховике сломалась молния, а Хендрикс уже нетерпеливо вертелся у двери. Она заглянула в гардероб в поисках чего-нибудь подходящего. Красная куртка Самсонова вполне сгодилась, хотя Варя в ней утонула и напоминала Филлипка. Зато пахло Сашей.

С поводка она пса больше не спускала, они прошлись по окрестностям, нагуляли аппетит. В витрине супермаркета красовались яркие горы свежих фруктов, и у нее заурчало в животе. Поколебавшись, она все же привязала Хендрикса внутри и бегом метнулась за розовыми яблоками, гранатами и хурмой. Набрав небольшую корзину покупок, она столкнулась с неприятным сюрпризом: в предпраздничный день у касс толпились очереди с полными тележками стеклянных бутылок, деликатесов, жестяных банок с горошком и кукурузой. Тезка великого гитариста сидел у ограждения с невозмутимым видом, поэтому она все же решила подождать, не выпуская собаку из поля зрения.

Она смотрела на покупателей с ностальгией. Раньше у нее была какая-никакая семья. Мама, ее сестра из Волгограда. Ей было, ради кого хлопотать, резать салаты и заворачивать подарки. Что у нее останется в следующем году? Куда двигаться дальше? Она задумчиво обводила глазами соседнюю очередь, пока ее взгляд не зацепился за знакомое лицо. Охранник Газиева. Тот самый, что выпустил ее тогда из гаража. Варя вздрогнула и пониже опустила капюшон. Кажется, он изучал зону спонтанных покупок и не обратил на нее внимания. Она отвернулась, взывая к высшим силам, чтобы женщина перед ней поскорее выложила свои трофеи. Но невысокая полноватая дама в бордовом драповом пальто перепроверяла каждую манипуляцию кассирши и вступала с ней в диспуты по поводу скидок и акций.

После невыносимо долгих минут ожидания Варя, наконец, смогла пробить фрукты. Хорошо, что ей хватило ума взвесить все в зале и не возвращаться потом к весам на глазах негодующей толпы, как той дотошной даме. Стараясь держаться спиной к человеку Газиева, она отвязала собаку и, не поднимая головы, покинула супермаркет. Она боялась, что хозяин может ждать в машине где-то поблизости.

Первым ее порывом было бежать. Но оставаться в неизвестности было хуже всего, поэтому она решила попытаться узнать, что он здесь делал. Она перешла дорогу, свернула в проулок и встала за мусорные баки, крепко натянув поводок, чтобы Хендрикс снова не сожрал чего-то лишнего. От помойки сильно несло перепревшими арбузными корками, но ей был виден выход из магазина.

Через пару минут охранник вышел, нагруженный огромными пакетами. Теперь она смогла его разглядеть: на нем были спортивные штаны, кроссовки и куртка-аляска. Словом, совершенно не тот облик, которого требовал от подчиненных Газиев. Погрузив покупки в багажник серебристого минивэна, он уселся за руль и отчалил. Варя успела заметить отсутствие тонировки, а благодаря этому еще и то, что пассажиров в машине нет. И за задним стеклом – подушку в виде солнца.. Он явно был не на работе. Она испытала ни с чем не сравнимое облегчение и даже успела выйти поближе к проезжей части и рассмотреть номер, пока он стоял на светофоре. Собака и куртка Самсонова делали ее неузнаваемой.

Дома Варя первым делом полезла в компьютер. Ей повезло: пробить номер машины не составило труда. Охранник Газиева купил машину несколько лет назад, с тех пор базы дорожной инспекции не раз успели попасть в сеть. Веселовский Владислав Всеволодович. Она попробовала выговорить и запнулась. Понятно, почему он пошел на такую работу. Будь он начальником, как бы люди к нему обращались?

Редкое сочетание имени с отчеством позволило быстро отыскать и данные его прописки. По данным паутины он проживал через улицу от Самсонова. И эта информация Варю не обрадовала. Одно дело просто скрываться у друга до поры до времени, другое – сидеть по соседству с врагом. А Веселовский, несмотря на фамилию, им был. Он, несомненно, знал, что она натворила, и помнил, как она выглядит. Бомба замедленного действия. Это был явный знак ей делать ноги.

Она обзвонила объявления о работе сиделкой, которые выписала себе неделю назад. Какие-то уже потеряли актуальность, где-то просили медкнижку или предлагали начать после праздников. И только по одному номеру ответил мужчина, который сильно обрадовался, узнав, что она готова приступить как можно скорее. Он рассказал, что его восьмидесятилетняя мать живет в деревне под Покровом, а он с женой – в Москве. У него нет возможности присматривать за ней, а у нее – желания перебираться в город перед смертью. Она уже ломала бедро два года назад, но наотрез отказывалась покидать родной дом. Поэтому на семейном совете было решено нанять круглосуточную помощницу по хозяйству с функцией ухода за стариками. Платили двадцать тысяч наличными. Плюс питание. И Варя дала согласие.

Она не хотела говорить Самсонову. Ей было жаль уходить, и она боялась, что не сможет устоять, если он предложит остаться. Не выдержит прощаний. Лучше выждет некоторое время, пока все не устроится, а потом выйдет на связь. Если к тому времени еще будет ему нужна.

Она наткнулась на укоряющий взгляд Хендрикса. Пес сидел рядом и смотрел на нее, склонив голову на бок.

–    Думаешь, мне хочется уходить? Так будет правильнее. А тебя я буду любить всегда, ясно?