Текст книги "Поющая в башне (СИ)"

Автор книги: Дарья Сойфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 19

Накануне прослушивания Варя всю ночь металась под душным одеялом: сработает ли уловка? С утра беспрерывно потели ладони. Вдобавок ей пришлось смотреть, как нахалка из «Кассиопеи» липнет к Сашиному рту. Хорошо, что он не проявил энтузиазма.

Все выступление Самсонов что-то писал. Бросил на нее короткий оценочный взгляд и углубился в блокнот. Вот и верь после этого, что мужчинам нужна не только внешность. Как же! Без песни до него бы и не дошло. И что за мужик подкрался к нему и что-то яро нашептывал?

Но отвлекаться Варя не могла. Не теперь. В углу зала, как молчаливый сигнал к действию,  мелькнул человек Газиева. Оставалось только избавиться от ребят, чтобы они не попали под раздачу. Она рванула из гримерки и поторопилась на парковку. И надо же было Костику кинуться следом!

Словно в замедленной съемке Варя смотрела, как к ней подъезжает массивный внедорожник. Сердце бешено колотилось, желудок скручивало, но она стояла прямо и ждала. Он с шорохом затормозил, ее дернули внутрь. Она не сопротивлялась. И тут с криками подскочил Костик, пытался вытащить ее. Дурак! Милый, преданный дурак! Ее держали крепко, рот стиснула шершавая ладонь, пропахшая сигаретами.

 – Убери его, – тихо, но четко произнес мужчина с переднего сиденья.

Перед глазами возник черный металл. Прости, Костик! Она согнула свободную ногу и изо всех сил лягнула его. Удар пришелся по лицу. Он отлетел.

 – Нет времени, едем, – скомандовал все тот же человек.

Дверцу захлопнули, и машина резко сорвалась с места.

 – Выруби ее, – раздался очередной приказ.

Варя зажмурилась, ожидая, что ее стукнут по голове, но вместо этого в плече кольнуло, защипало, и она провалилась в темноту.

Сознание возвращалось медленно, пробиваясь сквозь свинцовую боль в висках. Длинный голубой светильник, бетонный потолок, запах бензина… Она была в гараже. Попыталась повернуться – шея только неуклюже дернулась. Тело пока не слушалось. Сияющий капот, чуть дальше – столик охранника… Дом Газиева. Губы растянулись в довольной улыбке.

 – Еще под кайфом? – донесся до нее голос хозяина. – Радуйся. Это последний хороший момент в твоей жизни.

Он склонился над ней с нездоровым блеском в глазах и наотмашь ударил по лицу. Во рту появился металлический привкус.

 – Боишься, ублюдок? – усмехнулась она. – Настолько, что будешь прятаться в собственном гараже, как крыса?

 Он снова хлестнул ее. Щека горела.

 – Бей еще. Что тебе еще остается на глазах этих дуболомов? Какой ты мужик без них? Не смог сам меня найти, и даже для мести тебе нужна охрана.

 – Что ты мелешь?!

 – Зря я сбежала тогда. Что бы ты сделал со мной, импотент несчастный?

Снова удар. Такой сильный, что по ее щеке можно было изучать отпечатки пальцев.

 – Ты поэтому так долго пряталась и отстригла свою чудесную косичку?

 – Я опасалась твоих людей, Газиев. Твоих связей. Без них – ты ничтожество. Я одним ударом уложила тебя тогда, и теперь тебе страшно снова остаться со мной наедине в спальне. Ты не станешь меня насиловать в своей теплой кроватке, куда таскаешь безропотных куриц. Рассчитывал, что я одна из них? Ведь ты понятия не имеешь, что делать с настоящей женщиной. Которая может за себя постоять, – она приподняла голову и смерила его презрительным взглядом. – Давай, бей меня. Пусть все они видят, как ты силен.

На его скулах зашевелились желваки.

 – Сделай ей еще укол, – бросил он верзиле с бритым бугристым черепом. – Она слишком много болтает.

И, получив еще одну оплеуху, Варя отключилась.

Она очнулась от боли в плечевых суставах. Инстинктивно потянула руки, но что-то холодное впилось в запястья. Открыла глаза, поморгала, привыкая к свету. Прямо над ней, переливаясь радужными бликами, висела громоздкая хрустальная люстра. Потолок украшала золотая лепнина. И синие парчовые шторы… Ее перенесли в спальню Газиева.  Она заглядывала сюда несколько дней назад, когда была в гостях у Амиры. Прятала камеру на шкафу. Теперь Варин рот был заклеен скотчем, а на руках сомкнулись железные наручники, пристегнутые к изголовью. Видимо, приковать еще и ноги не позволили королевские габариты ложа. Поэтому лодыжки были просто связаны.

Она попыталась поднять голову: на месте ли камера? Вытянула шею, как могла. Не получилось. Не хватало совсем чуть-чуть. Внутренности скрутило в тугой узел. А если кто-то из прислуги обнаружил и убрал ее секретное оружие?

Газиев сидел в кресле и невозмутимо читал глянцевый журнал.

–    Настоящая женщина проснулась? – он положил периодику в аккуратную стопку. – Теперь мы наедине. Все еще думаешь, что я боюсь тебя?

Он встал, сделал несколько шагов и замер.

–    А помнишь, как мы впервые встретились? Тогда, на моем юбилее. Ты пела какую-то дребедень. Знаешь, что мне подарили друзья? – он достал из ящика трюмо изогнутый кинжал в затейливых резных ножнах. – Красиво, правда? А я все думал: когда он мне пригодится?

Он подошел к кровати, сел рядом с ней, словно заботливый родственник у тяжелобольного.

–    Оглядись вокруг. Запомни каждую деталь. Здесь все могло стать твоим. Жалеешь?

Она помотала головой.

–    Прости, тебе придется помолчать. Эта дешевка, твоя мать, скверно тебя воспитала. Чуть-чуть покорности, и ты бы стала моей девочкой. Сладкой послушной девочкой, – он медленно провел пальцами по разбитой щеке, шее, ключице. – Я бы даже позволил тебе набрать сироток. Не стесняйся, здесь все свои. Я же знаю, что ты не можешь родить.

Он положил ладонь на ее живот и с деланным сочувствием вытянул губы. Она отвернулась.

–    Ну-ну, не прячь свои слезки. Не порть мне удовольствие, – он с силой взял ее за подбородок и заставил смотреть на себя. – Вот ведь ирония! Ты готова была продаться за нее, а она убила твоего ребенка и сделала тебя бесплодной. Ты удивлена? Ах, да, ты же не знала... Она призналась мне в наш первый разговор, чтобы я не питал иллюзий насчет наследников. Рассказала, как подсовывала тебе таблетки для аборта. Жаль... Мне бы хотелось наполнить твой животик, смотреть, как ты наливаешься зрелостью, как ты извиваешься от боли, чтобы сделать мне подарок. Я люблю роды. Завораживающее зрелище. Но видишь, я готов был обойтись без этого, настолько ты мне понравилась. Такая мягкая и такая недотрога. И что ты с собой сделала? Ты только взгляни! Какие-то обрубки вместо волос, вульгарные черные глаза, дешевые картинки... На кого ты похожа? Теперь мне не жалко будет тебя изуродовать. Хуже не будет.

И он рванул ее майку, с треском разодрав ткань до пупка. Варя яростно дернулась, и железные кольца глубоко впились в запястья. По вискам стекали горячие дорожки, но она не закрывала глаза. Только проговаривала про себя проклятия и ждала, когда он отклеит скотч.

–    Вот так. Я давно хотел посмотреть на тебя, – с коротким лязгом он извлек из ножен кинжал. – Проверим, каков он в работе?

Просунул лезвие между чашечками бюстгальтера, потянул вверх, и ткань лопнула.

–    Отлично. То, что надо, – Газиев оглядел ее тело, провел кончиком кинжала по груди.

Она задержала дыхание.

–    А знаешь, я именно так себе тебя и представлял. Теперь женщины любят загар. Моя новая девочка целыми днями торчит в солярии. Надо будет поменять ее на кого-нибудь вроде тебя.

Он отложил кинжал на тумбу и взялся за пуговицу на джинсах. Стащил штаны до колен, остановился.

–    Серьезно? – он усмехнулся. – Простые хлопковые трусишки? Внутри ты все та же маленькая девочка, разве нет?

Газиев встал, прошелся по комнате, как будто ее здесь и не было, вынул запонки и педантично уложил их в маленькую коробочку. Потом закатал накрахмаленные рукава с белоснежными манжетами, распахнул гардеробную и в задумчивости остановился перед вешалкой с десятками кожаных ремней.

–    Да, вот этот, – он снял с крючка широкий коричневый экземпляр с золотистой пряжкой. – В нем я был в тот день. Символично, ты не находишь?

Он вернулся к ней, окинул взглядом, словно на память, обмотал ремень один раз вокруг ладони и, широко размахнувшись, хлестнул ее по животу. Она беззвучно содрогнулась.

–    А ты терпеливая, – удовлетворенно заметил он. – Мы бы поладили. Ну-ка, а так?

На белой коже розовела вторая полоса. Варя молчала. Ремень со свистом прорезал воздух. Раз, другой, третий. Нетронутых участков почти не осталось.

Он швырнул ремень на пол и расстегнул молнию на своих брюках.

Она вдруг с улыбкой сощурила глаза.

–    Чему ты радуешься?! – его ноздри раздувались, на лбу выступил пот.

Она гортанно засмеялась. Он уцепился за край липкой ленты и резко рванул. Ее как будто ткнули ртом в крапиву. Она размяла губы и теперь уже откровенно расхохоталась.

–    Что ты ржешь? – злобно воскликнул Газиев. – Говори!

–    Посмотри налево. Выше. На шкафу. В этой вычурной фигне. Видишь маленький черный объектив? Тебя снимала скрытая камера. Ублюдок.

Только бы не ошибиться, только бы камера осталась на месте... Она сжала кулаки.

–    Откуда ты?.. Как она туда попала? – он в замешательстве переводил взгляд с Вари на крошечную камеру.

Есть! Господи, спасибо!

–    Я была у тебя в гостях совсем недавно. Вернее, у своей подруги и ученицы, – она удовлетворенно наблюдала за его реакцией. – У Амиры.

Даже боль не могла помешать ее триумфу.

–    Прислуга говорила что-то... Кажется, она приводила подружку, они пели... Это была ты?!

–    Я, Ильдар, я. Все это время, пока ты искал меня с листовками, я была очень близко. Не правда ли, дети – самое дорогое, что у нас есть?

–    Сука! – процедил он. – Что ты ей наплела?

–    Ничего. Ты такое дерьмо, что сделал все за меня.

–    Я убью тебя! Голыми руками! – на лбу у него вздулись кривые дорожки вен.

–    Пожалуйста, – ровно произнесла она. – Вот только ты забыл про камеру.

–    И что? Я ее сейчас же уничтожу.

–    Неужели ты, преуспевающий бизнесмен и потенциальный политик, не разбираешься в современных технологиях? Или считаешь дурой меня? Камера передает запись в облачное хранилище. Мои люди сохранят резервную копию.

–    Твои люди?! Кем ты себя возомнила? Ты думаешь, я поверю в этот наглый блеф? С такими дешевыми тряпками у тебя бы не хватило даже на самого неопытного программиста.

–    Это было бесплатно, Газиев. Только тебе за все приходится платить.

–    Собираешься шантажировать меня? Передашь записи ментам? Или сразу в прокуратуру? – он нервно рассмеялся. – Ничего не выйдет. Ты не получишь ни копейки. Любое дело сразу замнут. Ты не представляешь, какие у меня связи.

–    Представляю. И мне не нужны твои паршивые деньги. Я знаю, что ты выкрутишься перед властями. Но не перед дочерью.

–    Что?! – взревел он.

–    Вот именно. Она, возможно, уже смотрит запись. Как ты собираешься объяснить ей, что сделал со мной? Угадай, она сможет тебя простить? К счастью, ты не успел загубить в ней человечность. Мне интересно, Газиев, как ты будешь жить с мыслью, что собственная дочь, твоя принцесса, твоя любимица Амира тебя презирает? И боится?

–    Заткнись, – коротко бросил он и торопливо взял с журнального столика телефон.

Руки у него дрожали, пальцы не с первого раза попали по коду разблокировки. Чертыхаясь, он, наконец, позвонил.

–    Не отвечает, – прошептал он, выждав некоторое время.

Потом взялся за свободный угол покрывала, набросил на ее растерзанное тело и вышел из комнаты, повернув ключ в замке.

Варя осталась одна. Запал исчез, боль нахлынула с новой силой. Горел живот, ныло избитое лицо, страшно затекли плечи, но поменять позу не было никакой возможности.

Позолоченные часы на трюмо показывали шесть. Из окна лился серый свет сумерек. Время тянулось бесконечно. Варя даже успела сосчитать все завитушки на потолочной лепнине и хрусталики на нижнем ярусе люстры.

Спустя полчаса Газиев, наконец, вернулся. На сей раз под истеричные крики Амиры. Она все-таки видела запись. Варе не хотелось травмировать девочку, она надеялась, что все разрешится без ее участия. Но басист Илья действовал, как они договаривались. Выждал час и связался с Амирой.

Она могла бы попросить Костика, но тот бы бросился отговаривать, вызвал полицию, а то и вовсе рванулся бы к Газиеву сам. Словом, наворотил бы глупостей. Нет, флегматичный Илья подходил гораздо лучше. От Кости требовалась только техническая информация. На две камеры пришлось потратить практически весь заработок. Вторую она на всякий случай поставила в башне, в той комнате, где Газиев напал на нее впервые. Варя рисковала, отправившись в одиночку в крепость олигарха. Ее могли узнать охранники, да и сам хозяин мог вернуться раньше времени. Но план сработал. На следующий день она позвонила из автомата по телефону с листовки и сообщила, где и когда будет выступать девушка на фото. Он клюнул. Ей даже удалось перенести казнь из гаража в спальню.

Оставалось только наслаждаться местью. Но надрыв в голосе Амиры прозвучал укором. Варя с досадой прикусила и без того разбитую губу.

–    Прошу тебя, не ходи, – доносилось из-за двери бормотание Газиева. – Тебе не надо это видеть. Я знаю, я виноват...

–    Пусти, слышишь, немедленно пусти меня! – кричала Амира. – И зачем я прилетела из Лондона? Ведь мама отговаривала меня... Не сдались мне твои чертовы экзамены! Как я могла вообще находиться с тобой под одной крышей?! Садист! Извращенец! Маньяк! Пусти немедленно!

– Дочка, прошу тебя... – повторял Газиев.

Никогда еще Варя не слышала от него таких интонаций.

–    Пусти! Или ты никогда больше меня не увидишь!

Раздался щелчок замка, и в комнату влетела Амира. Увидев Варю, она резко остановилась и прижала пальцы к губам.

–    О, Господи, – прошептала она.

–    Сейчас, я отстегну ее, – без выражения сказал Газиев и достал из кармана ключ от наручников.

–    На видео все было не так... У меня до последнего не укладывалось в голове... О, Господи... – повторяла девочка.

Варя спешно натянула джинсы и села, потирая бордовые вмятины на запястьях и удерживая под мышкой покрывало, чтобы скрыть обнаженный изуродованный живот.

–    На, возьми, – Амира торопливо расстегнула свою толстовку.

–    Отвернись.

Стиснув зубы, Варя аккуратно просунула руки в рукава. Кофта ей жала, хотя на хрупкой хозяйке до этого висела балахоном.

–    Что я могу сделать, чтобы все исправить? – спросил Газиев, стоя у окна спиной к ним обеим.

– Думаешь, это можно исправить? – Амира коснулась кончиками пальцев припухшей Вариной скулы и отдернула руку. – Я не хочу здесь больше находиться. Вставай, Лера. Ты можешь идти.

–    Лера? – обернулся Газиев. – Она солгала тебе. Во всем. Она хотела только мне отомстить, ясно? Использовала тебя, чтобы мне отомстить.

–    И заслужила такого наказания? Ты это пытаешься сказать?! – девочка смотрела на отца полными слез глазами. – Ненавижу! Давай, избей и меня тоже!

Она взяла Варю под локоть и бережно вывела из комнаты, дав возможность зайти в уборную и умыться. Они спустились вниз, в гостиную с роялем.

–    Татьяна Степанна! – крикнула Амира, усаживая бывшую наставницу на диван. – Быстро сюда!

Пухлая кухарка торопливо пересекла в комнату и остановилась, глядя на избитую девушку.

–    Что Вы хотели? – обратилась она к хозяйской дочери, не поведя бровью.

–    Ты что, даже не удивишься? – воскликнула Амира. – Это в порядке вещей для него?! Принеси воды и поесть. Или что-то покрепче, я не знаю, что дают в таких случаях. Тебе виднее.

–    Как скажете, – прислуга покосилась на Газиева, вошедшего в гостиную. – Ильдар Шамилевич, будут еще указания?

–    Делай, что она говорит.

Он опустился на кресло. Впервые Варя видела взъерошенным, с расстегнутой на груди рубашкой.

–    Что ты хочешь, чтобы я сделал? – тихо спросил он, нарушив, наконец, затянувшееся молчание.

–    Спроси у нее, – Амира сидела на краю дивана, выпрямив спину и сцепив руки в замок.

–    Говори, – Газиев даже не взглянул на Варю.

–    Я хочу, чтобы ты оставил в покое меня и моих детей, – она тщательно выговаривала каждое слово. – Никогда больше не появляйся в моей жизни. И убери каждую чертову листовку.

–    У тебя есть дети? – Амира удивленно вскинула брови.

–    Не совсем. Я... Я бесплодна. Но их я хотела усыновить. И твой отец мешал мне. Прости, что пришлось обмануть тебя, – Варя неловко тронула девочку за плечо. – Я не хотела... То есть, хотела, но не так. И я не ожидала, что ты такая... Хорошая... Просто я знала, что ты – единственный дорогой ему человек.

–    У меня есть еще брат и сестра.

–    Я знаю. Но ты бы слышала, с какой любовью он говорил о тебе... Я не понимала этого, пока не встретила этих детей... Только ради них я действительно была готова на все.

–    И даже на предательство?

–    Амира, посмотри на меня! – умоляюще воскликнула Варя. – Никто другой не смог бы спасти меня сегодня. Мне пришлось.

–    А ты не могла просто прийти и все мне честно рассказать?

–    И ты бы поверила? Ты и сейчас, наверно, с трудом веришь во все это.

Девочка промолчала.

–    Я не врала, когда учила тебя петь, когда мы болтали после репетиций. Вспомни! Разве было плохо? Я не хочу, чтобы ты считала меня своим врагом.

–    Я не знаю, Лер... Или как там тебя.

–    Варя.

–    Мне все равно, – Амира сосредоточенно разглядывала свои ногти. – Я не хочу тебя больше видеть. Ни тебя, ни его.

– Дочка, послушай... – начал было он, но она помотала головой, не поднимая глаз.

–    Не могу. Я прошу тебя, оставь ее в покое. Иначе... Я не знаю, что я с собой сделаю... Я не смогу жить, зная, что ты – мой отец.

–    Ладно! Ладно, я пальцем ее больше не трону! Я... Не знаю, я помогу ей оформить детей. Дам денег.

–    Не нужны мне твои чертовы деньги! – крикнула Варя. – Отдай их детскому дому! Будет польза твоей карьере.

–    Тогда помогу с опекой. У меня есть связи.

Против этого она не могла возражать.

–    Милая, – Газиев снова обратился к дочери. – Скажи что-нибудь.

–    Мне нечего сказать, – она поднялась с дивана. – Раз все решилось, я хочу побыть одна.

И бросилась вон из комнаты. И тут же на пороге возник один из охранников.

–    Шеф, у нас гости. Вы просили не беспокоить, но Вы уже спустились, а они час, как сидят в пособке.

–    Ты что, идиот? Зачем ты мне это говоришь при посторонних? – взвился Газиев.

–    Простите. Но, кажется, ее это тоже касается. Они пришли за ней, угрожали, вели себя буйно. Пришлось связать руки и закрыть.

–    Кто они?

–    Очкарик, которого мы на днях навещали, а второго я не знаю. Представился как Князев, махал фальшивой ксивой. Говорит, что бывший мент.

–    Ты был у Саши?! – вскрикнула Варя. – Что ты с ним сделал?

–    Закрой рот! – рявкнул на нее Газиев. – И не испытывай мое терпение. Я отпустил тебя только ради дочери. Это не значит, что ты можешь повышать голос в моем доме и при моих людях. Поняла?!

Она кивнула, ведь Самсонов был сейчас в его власти.

Охранник связался по рации с напарником, и спустя пару минут в гостиную ввели Сашу и того мужчину, который был на концерте. Их толкали вперед между лопатками, заламывая назад руки.

Самсонов поднял голову, подслеповато щурясь без очков. С усилием разглядев Варю, он начал неистово вырываться.

–    Сукин сын! Я тебя убью!

Один из качков невозмутимо дернул вверх Сашины руки, связанные за спиной, и тот резко согнулся.

–    Отпусти ее! Сейчас же! – прорычал он.

–    Саша, не надо... Все в порядке...

–    По-моему, ты не в том положении, чтобы мне приказывать, – Газиев закинул ногу на ногу. – Зачем ты притащил в мой дом мусора?

– Он не из полиции, – Саша попытался выпрямиться, но охранник мешал ему. – И я его не тащил. Я видел запись с камеры. Чертов садист! У меня все сохранено. Если ты ее сейчас же не отпустишь, я пущу ее по всем каналам, чего бы мне это ни стоило!

–    Я с ней закончил. И больше не держу.

–    Что это, твою мать, значит?! Варя, что он тебе сделал?!

–    Саша, успокойся, все... – торопливо начала она, но Газиев жестом прервал ее.

–    Я бы с радостью вас всех отпустил, но мне нужны гарантии. И запись, и ее резервная копия должны исчезнуть.

–    Чтобы ты нас потом убил? – подал голос Князев.

–    Что ж, придется вам мне поверить. Сейчас я позвоню своему специалисту. Он отследит, сколько раз было загружено видео и кем. Все копии будут удалены. А до тех пор вам придется посидеть в подсобке.

–    А Варя? – хрипло спросил Саша.

–    Я же говорю: я ее больше не держу.

–    Я не уйду без него! – она вцепилась в подлокотник.

–    Уйдешь. Пока мои обещания в силе. Ведь дети тебе еще нужны?

–    Варя, иди, – мгновенно откликнулся Самсонов. – Иди, пожалуйста.

Она встала, нерешительно переводя взгляд с него на Газиева.

–    Отвези ее, куда она скажет, – приказал хозяин дома свободному охраннику, ее взяли под локоть и повели к выходу.

У дверей она обернулась, но Саша больше не смотрел в ее сторону.