Текст книги "Поющая в башне (СИ)"
Автор книги: Дарья Сойфер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Глава 21
Мелодичное пиликанье доносилось откуда-то издалека, сквозь вату блаженного утреннего сна. Не разлепляя век, Варя на ощупь обшарила прикроватную тумбочку, пока пальцы не наткнулись на гладкий металл телефона. Выключила мучителя. И снова стала проваливаться в тягучую мягкую дремоту…
Черт, фестиваль! За шкирку вытащила себя в реальность и подскочила. Глянула на экран – слава Богу! Забытье длилось всего три минуты. Собираться, срочно собираться.
Окна ее новой комнаты выходили аккурат на запад, и всю вторую половину дня ядовитое июльское солнце превращало ее в жаровню. Варя еще не успела поставить кондиционер или повесить шторы, поэтому полночи задыхалась в не успевшей остыть бетонной клетке.
Рабочие закончили неделю назад, переезд был в самом разгаре. Кровать, пара тумбочек, светлые голые стены, – вот все, что составляло спальню. И коробки, коробки, коробки…
Ноги плохо слушались после сна, и Варя, осторожно балансируя между картонными башнями, прошлепала босиком в ванную. А, черт, направо же! Никак не могла привыкнуть к новому месту. Прохладные струйки согнали остатки ночной духоты, и она яростно растерлась полотенцем. Ее белое гладкое тело ничем не напоминало о зверских побоях трехмесячной давности. Лишь приглядевшись можно было заметить ниточку шрама у пупка, след от пряжки. Медвежий оскал из хны давно смылся, поверх темной краски на волосы лег привычный пшенично-русый оттенок.
Варя натянула светлые джинсы и черную футболку с открытым плечом, словно кто-то ее пытался сорвать, да так и оставил. День обещал быть жарким, но кто ж выходит на сцену в тонком сарафане?
На цыпочках она подошла к детской. Ее хотя бы успели обставить. Заглянула в щель: Ваня раскинулся морской звездой, медвежонок валяется на полу. В пушистых кудряшках играют утренние лучи – их комната на восток. От ярких желтых занавесок вся комната в теплом свете. Вчерашний замок из кубиков, на письменном столе для будущей первоклашки – раскрытая книжка, Ванины каляки на доске. Катя, как всегда, накрылась одеялом, одна тоненькая косика торчит на подушке. Такая трогательная родная косичка. Как будто кто-то включил паузу на пульте жизни, вот-вот еще несколько минут тишины, а потом раз – и снова закипит детская суматоха.
Переступая игрушки и закусив губу от впившейся в пятки детали конструктора, Варя тихонько прокралась к разложенному креслу. Третья комната была совсем не готова, и Елену Эдуардовну пришлось класть сюда.
– Мне уже пора, – прошептала Варя над самым ухом женщины.
– А? – она вздрогнула и заморгала. – Да-да, Варюш, иди, я посмотрю за ними.
– Я постараюсь быстро обернуться.
– Не торопись, мы справимся.
Варя благодарно сжала ее руку.
– Суп в холодильнике, на ужин – куриные котлетки. И ради Бога, не возитесь с выпечкой!
– Перестань, для чего еще нужны бабушки.
Варя улыбнулась. От Елены Эдуардовны еще никто не уходил голодным.
Девушка выглянула в окно – новенький зеленый минивэн ждал у подъезда. Их продюсер, Рыбаков, который взялся за «Игуану» в середине мая, настоял, чтобы на важные мероприятия музыканты ездили вместе. И пунктуальней, и аппаратура в целости. Даже сделали сбоку аэрографию с символикой группы. Настоящий рок-мобиль.
Варя была последней точкой в маршруте, от нее собирались стартануть напрямик в Тверскую область, на главное событие лета. Фестиваль «Легенда Рока». И они станут его частью.
Хендрикс увидел, как Варя обувается, встрепенулся, завертел задом у крючка с поводком.
– Прости, дружочек, я опаздываю. С бабушкой пойдете, – она потрепала бархатное ухо.
Потом перебросила через плечо рюкзак и, нетерпеливо подпрыгивая, кинулась вниз по ступенькам. Утро было еще свежим и бодрящим, газон поблескивал росой, и ни облачка не виднелось на высоком лазурном небе, словно кем-то намытым до блеска.
– Ну, наконец-то, – Слава разминал ноги у машины, пуская трепещущие струйки дыма.
– Я вовремя, – она зажмурилась от яркого солнца.
– Мы собрались пораньше. Все равно никакого сна. Все взяла? – он щелкнул указательным пальцем и метко отправил бычок в траву.
– Как тебе не стыдно! Мне еще тут жить. Так долго выбирала район…
– Не нуди, мамаша, – он стащил с нее рюкзак. – Точно все проверила?
– Паспорт найти не могу.
– Да и фиг с ним. Пустят, не парься. Мы теперь на всех афишах, только по дороге сюда две штуки насчитал.
– Слава, не звезди, – она игриво пихнула его кулаком в плечо и залезла в салон, прежде чем он успел дать сдачи.
– Все на месте? – обернулся с водительского места Димыч, когда Слава задвинул заднюю дверь.
– А то ведь сложно просто посмотреть, – недовольно буркнул Костик. – Сидит, понтуется.
– Тебя опять не пустили за руль? – Варя сочувствующе положила голову ему на плечо. – Не дуйся, меня тоже не пускают.
– Ты-то баба! – возмутился барабанщик.
– Ты не лучше, – парировал Димыч. – Вы оба расхреначите тачку на первом столбе.
– Смотри на дорогу, извозчик! – Костик пнул водительскую спинку. – Рассказывай про клуб, Варя, когда открытие и каких туда пригонят девчонок.
– Для тебя, мой Ринго, самых лучших. А клуб запустим в сентябре. Отделка еще идет.
Клуб «Самосвал» стал новым душеспасительным проектом Самсонова. Ему потребовался месяц, чтобы смириться с потерей власти. Он смурел, перестал выходить в эфир, на концерты, даже с друзьями встречаться не хотел. Сидел дома и слушал старые пластинки. У Вари сердце обливалось кровью от бессилия и чувства вины. Она таскала ему деликатесы, звала в гости Князева, с трудом выталкивала Сашу на прогулки с Хендриксом. Потом сорвалась и поехала к Левинскому, наорала на несчастного лысого мужика, постучала кулаком по столу, сотрясла воздух регалиями Самсонова и его заслугами перед «Легендой». Дядечка только вжимался в кресло, поправлял очки и разводил руками.
Тогда Варя плюнула на все, осознала, что счастливым ей Сашу не сделать, собрала вещи и уехала в Питер к детям. По классической схеме: пока он спал. Лицо к тому времени зажило, и больше мучить его и себя она не видела смысла.
Он прилетел на следующий день. Не то, чтобы депрессия закончилась, просто он взял ее в одну руку, детей в другую и без лишних церемоний уволок в Москву, как первобытный человек убитого мамонта. Варя пыталась взбодрить его телесными радостями, к тому времени на нее уже можно было смотреть при свете дня, ни разу не содрогнувшись. Но оказалось, что делать это в одной комнате с детьми затруднительно, а на диване перед удивленной мордой Хендрикса – вообще сомнительное удовольствие. Поэтому как-то вечером Саша просто посадил всех за стол, накормил феттучине «Аль Сальмоне» и поставил перед фактом: «Мы переезжаем».
Район искали тщательно, Варя углубилась в рейтинги садов и школ, Самсонов озаботился экологией. По случаю даже решил посоветоваться с Ладыгиным из «Ладьи», солидным отцом семейства. Консультация переросла в дегустацию сортов пива в ирландском пабе, а та в свою очередь – в классический пьяный психоанализ. Каждый мужчина хоть иногда мечтал о собственном баре, а Саша, будучи рокером, замыслил открыть свой музыкальный клуб, где помимо изысканных погребов были бы самые интересные, самые отборные концерты. Похмелье прошло, а идея осталась. Самсонов продал долю в «Легенде», нанял дизайнеров и с головой ушел в новый проект. Нашел отличное помещение в пригодном для детей районе, и сразу подвернулась просторная новостройка поблизости.
И Варя бы с удовольствием помогла с обустройством «Самосвала», но на ней был дизайн квартиры, рабочие, дети, да и «Игуана» теперь требовала много времени: как только Газиев убрался с дороги, группу забрал под крылышко Леонид Рыбаков. Карьера пошла в гору: ротация на радио, концерты, клубы, и, наконец, главный летний рок-фестиваль.
Вскоре после окружной дороги пробки кончились, и трасса развернулась, распахнула свои объятия, маня и подгоняя. Глазам открылись широкие горизонты полей, за ними – синеющая кромка леса. Хотелось высунуть голову в окно, по-собачьи свесив язык навстречу ветру.
– Волнуешься? – обратился к ней Слава.
– Даже не задумывалась, пока ты не спросил.
Действительно, в голове мелькали обрывки мыслей об усыновлении, школе и прочей бумажной дребедени. Но от слов гитариста в желудке заворочались черви тревоги.
– Ну вот, надо было тебе! – она вытерла внезапно вспотевшие ладони о джинсы.
Так с ней всегда бывало перед концертом в музыкальной школе. И вроде давно уж привыкла к публике, но теперь масштабы пугали.
– Говорят, в том году на фестивале было двести тысяч, – Илья словно услышал ее мысли.
– Двести пять, – сверился Слава с телефоном.
– Вы офигели в конец? – Костик лягнул басиста в ботинок. – Заведите ее окончательно!
– А что, она у нас главный профи. Нормально же было на живом концерте по радио, – пожал плечами Илья.
– Меняем тему, – Слава хлопнул себя по коленям. – Так о чем ты там думала раньше? О записи?
– Какой?
– А тебе Рыбаков не говорил? Мы же в августе пишем диск. И даже может клип. Кажись, все срослось.
– Сплюнь! – отозвался с водительского сиденья ритмач.
– Не, если б мы знали с самого начала, что Самсонов у тебя в ногах, мы бы даже прослушивание не стали устраивать, – Слава потер свою моряцкую бороду. – Вон, продюсера нам какого подогнал, на радио протащил.
– Неправда, про радио он не знал! – Варе было неприятно считать свой успех заслугой блата. – Это Штайн.
– Штайна вообще с тебя давно плющит, – усмехнулся Костик. – После твоей фирменной концертной майки с тебя половину рокеров плющит.
– Давайте-давайте, издевайтесь, – Варя поджала губы. – Сейчас будете на камень-ножницы решать, кто пойдет петь в место меня. А я собираюсь ловить обратную попутку на свою фирменную концертную майку.
– Да ладно, мы ж любя, – нежно ткнул ее локтем Костик. – Как там ваша семейная жизнь?
– Никак, – она устало прижалась лбом к окну.
– Я думал, у вас идиллия.
– Почти. Нет, с детьми все отлично. Но он как занялся этим своим клубом, я его почти не вижу. Для усыновления нужен брак, а он молчит, как партизан. А сама я боюсь спросить, потому что... ну... вдруг он меня не любит...
– Самсонов?! – Костик заржал. – Да у него от тебя крышу рвет.
– А сказать сложно? Знаешь, что он сделал, когда я призналась ему в любви?
Слава выразительно похлопал ладонью по сжатому кулаку.
– Фу! – она поморщилась. – Но в целом примерно так. И главное – молча. Кто так делает?!
Илья заулыбался, сопроводив это нечленораздельным звуком вроде «ы», но гитарист тут же толкнул его под ребра.
– Чего? – поднял брови долговязый флегматик.
– Вот именно, – загадочно выдавил уголком рта Слава и зачем-то покрутил глазами.
Варя хотела выяснить, что происходит, но за окном мелькнула гладь реки. Искрилась рябь, на берегу пестрели полотенца и полуголые тела. Во рту вдруг пересохло, и стало нестерпимо душно от желания охладиться в большой воде. С переездом и прочей суетой она совсем забыла, что дети все лето дышат расплавленным асфальтом и выхлопами разогретых солнцем машин. Надо будет обязательно свозить их в Глубоково. Повидать бабу Зину, искупаться в озере, набрать полный рот гладких кислых ягод смородины, которые так забавно давить языком, пока они не лопнут, забрызгав небо пахучим соком. Она звонила старушке лишь раз, после того, как приехала к детям в Питер. Та звучала бодрячком, рассказывала, что Миша остался при ней и снова гуляет со своей Любашкой. Нет, надо непременно туда съездить. А за год, глядишь, она подкопит денег и купит свой кусочек земли, свое семейное гнездышко. Построит постепенно теплый дом с камином, разобьет сад. Яблоки, вишни, сливы. И большой куст жасмина. Жасмин обязательно, прямо под окном. Чтобы вечером в комнате сладко пахло цветами. А для Саши – барбекю, чтобы мог в свое удовольствие колдовать над замысловатыми мясными блюдами. Будут собирать гостей, и «Игуану» в полном составе, и Князева с его овчаркой. И им компания, и Хендриксу. И Бог с ним, пусть Самсонов на ней не женится. Она оформит детей на себя. Пусть молчит о чувствах. Наплевать! Все равно она никому его не отдаст.
А наверху, в мансарде, у них с Сашей будет спальня. Большая-большая кровать с лоскутным одеялом. И зеркало на стене. Они будут смотреться в него нагишом, как тогда, в первый раз. Он неторопливо снимет с нее сарафан, любуясь, проведет по коже, едва касаясь кончиками пальцев, будет целовать медленно, щекоча небритым подбородком и доводя до той грани, когда еще чуть-чуть, стоит только прижаться сильнее...
– Ты чего, спишь? – Костик стряхнул ее голову с плеча.
– Чего? – она резко выпрямилась. – Нет-нет, просто задумалась.
– Ну, у тебя и вид сейчас был, – ухмыльнулся Слава. – Про сладкое думала, признавайся?
– Да ну вас, – она неловко поежилась, как будто ее застукали за непристойностями.
Хотя, что уж там, так оно и было. В последнее время Саша приходил поздно и уже недели две к ней не прикасался. А она соскучилась. Вот какой любящий человек оставит без внимания молодую женщину в самом соку, да еще и отправит за сто километров в фургончике, набитом мужиками? Любит он ее, как же.
– Ох, ты ж, ни фига себе! – привлек ее внимание возглас барабанщика.
Она повернулась к окну... Мамочки! Гектары полей, усыпанных людьми. Никогда в жизни она не видела сразу столько. Хотя и прожила всю жизнь в миллионнике. Машины... Сотни, тысячи машин! Интересно, если их выстроить в линию, получится обогнуть земной шар? Ну, через всю Россию поставить – уж точно. Палатки и флаги всех цветов. И перед колышущимся людским морем – красно-белая сцена с огромным экраном. Из открытого окна уже доносились вибрации басов, уже слышался нестройный гомон голосов. Они проехали дальше по проселочной дороге мимо рамок и ограждений за сцену, пока не уткнулись в очередную металлическую сетку.
– «Игуана», – бросил Дима охраннику и показал паспорт.
Тот со скрипом распахнул ворота, пропустив зеленый минивэн на привилегированную парковку. Варя вылезла из машины, подхватив рюкзак. Дальше, за следующей рабицей, ровным рядком стояли белые шатры музыкантов. По дороге она едва не столкнулась с Тусовым. Человек-история. Высокий, резкий, угрюмый, с нависшими густыми бровями. Вот так, в полуметре от нее. Только протяни руку... С ума сойти, она на Олимпе!
На каждом шатре висел файлик с названием группы.
– Вы у нас кто? – подошел к ним сосредоточенный паренек в красной футболке «Легенды», сверяясь с внушительным списком.
– «Игуана», – улыбнулась Варя.
– Раз, два... – пробормотал он, считая. – Пятый по правую руку. Я еще загляну, но ориентировочно ваш выход в час. Располагайтесь.
– Спасибо, – она махнула своим: нагруженные инструментом, они отставали.
Шатер подарил комфорт и пищу, но не тишину. Вибрации бочки проникали повсюду, а гитарные рифы и чей-то вокал сливались в неразборчивую звуковую кашу. Даже рев толпы, – то стихающий, то снова набирающий силу, – слышался в их гримерке.
Костик тут же уселся сооружать ирокез и достал рубашку с оторванными рукавами, чтобы поиграть бицепсом перед девчонками. Остальные тоже вытащили кожаную атрибутику. Варя сделала классический концертный макияж с черными тенями, соорудила на голове творческий беспорядок – и готово. А до выступления оставалось еще два часа.
Она послонялась по лагерю исполнителей, заглянула в пару палаток, с восхищением взирая на корифеев. В шатре «Легенды» базировался мобильный пункт вещания, ведущие вели эфир прямо с места событий. Как в рубке военных связистов. Она поискала глазами Сашу – его нигде не было видно. Он отчалил на фестиваль еще вчера. По старой дружбе Макс частенько приглашал его на значимые мероприятия. Так и Самсонов держал форму, и «Легенда» демонстрировала слушателям, что отец-основатель их не бросил. Все были в плюсе.
И все же Варя нигде не могла его найти. Тревожность добавлял еще тот факт, что вечером должна была выступать «Кассиопея». А Варя не забыла про Соню и расслабляться не собиралась. Отыскать бы только палатку этой тощей гадины... Но как назло шатер не попадался на глаза, да и Самсонов куда-то запропастился. В конце концов, Варе надоело метаться по брезентовым лабиринтам фестиваля. Она вернулась к своим. Ничего, найдется после выступления.
Без пяти час прибежал юноша со списком, повел их к сцене. Она зажмурилась, вспомнила план, сжала кулаки, так что ногти впились в ладонь, и пошла за своими. Они жались в темном проходе за кулисами, где пахло потом и новой техникой. Ребята подстраивали гитары, Костик проверял запасные палочки. Со сцены эхом раздавался голос ведущей – Марины Егоровой.
– Друзья, сейчас на сцене появится главное открытие этого года! Три недели на верхней строчке чарта! Новое женское лицо в мире рок-музыки! «Игуана»!
Толпа взорвалась одобряющими криками, но гораздо громче стучал у Вари в ушах собственный пульс. Стало тише, послышались разрозненные голоса, кто-то начал скандировать: «И-гу-а-на!» Варя взглянула на Славу, в полумраке его глаза блеснули.
– Давай, мать. Разнесем их, – и он кивнул Костику.
Тот первым появился на сцене. Народ заулюлюкал, пока он широко шагал по подмосткам, подняв вверх палочки. Уселся за установку: бочка-малый, бочка-малый... Пошел бит. А к нему уже двигался Илья – новая волна криков. Коротко кивнул – и «соль-соль-ре-ре»... За ним Дима. Аккорд, другой... Музыка обретала знакомые очертания. И вот – Слава. Последний щит между ней и ревущей толпой. Их разделяли считанные метры, но он уже стоял на свету в фиолетовых лучах, в клубах искусственного дыма и играл вступительный соляк. Она поправила наушник. Вдох. Выдох. Шаг. Потертый черный пол, провода, коробки усилителей.
– Привет, Легендарный!!! – крикнула она, выталкивая голос прессом. – Хей!
Перед ней раскрылся мир. Тысячи лиц, движение, вытянутые вверх руки. И там, до горизонта, их столько, что почти не видно травы. Пестрая живая масса, и реющие знамена.
– Уууу! – кричат они.
Ей здесь рады. Она улыбается в ответ, но ей пора вновь поднести ко рту микрофон. Она поет, и видит, как люди качаются, подпрыгивают, машут в такт песни. Стараются подпевать, и она становится дирижером. Поет строчку, протягивает микрофон толпе – всеобщий хор мощным гулом подхватывает ее слова. Эйфория. Музыка, голос и чувство, что она отдает себя без остатка. И люди принимают ее. За спиной – надежный тыл. Ребята, которые не подведут. Которые поймают, если она откинется назад. Разве не за этим она когда-то неуклюжей детской рукой писала ноты на сольфеджио? Разве не для этого все было? И разве теперь ей не смогут гордиться дети?
Чем больше она пела, тем меньше народ хотел ее отпускать.
– Спасибо, вы – лучшие! – воскликнула она после пятой песни. – Мы рады быть здесь с вами! Спасибо «Легенде»! И теперь последняя наша вещь, она новая, ее еще никто не слышал. Специально для вас – «Вавилон»!
Жесткая, резкая музыка. Она не могла не написать ее после всего. Она не пела – кричала. О том, какие стены возводит страх. О том, как важно не перестать бороться, даже если никого нет рядом.
Не бойся, бей врага,
Ведь страх твой – это он,
Не дрогнет пусть рука,
И рухнет Вавилон!
Публика неистовство визжала и аплодировала. На пике триумфа Варя вскинула вверх руку, сделав пальцами классическую рокерскую «козу», и собралась прощаться с ревущими легионами, но на сцене появилась взволнованная Егорова. Подняла ладонь, призывая к тишине.
– Останься, это важно, – шепнула она Варе, взяв девушку за локоть.
И зрители, и музыканты замерли, кто-то пьяный одиноко вскрикнул, – и все смолкло.
– Друзья, у меня срочное объявление, – продолжала Марина уже в микрофон. – Только что мне стало известно, что мы потеряли одного из основателей «Легенды», который долгие годы был нашим бессменным шефом и любимым ведущим, – Александра Самсонова.
Варя пошатнулась, вцепившись в стойку.
– Что?! – воскликнула она под всеобщий взволнованный гомон.
– Он навсегда останется в наших сердцах! И в память о нем сейчас прозвучит эта песня. Саша, мы любим тебя!
Варя хотела рвануть со сцены, бежать и найти его, понять, что все это ложь. Бред, абсурд, такого просто не может быть!.. Но Марина крепко вцепилась в ее запястье.
– Стой здесь, – прошипела она, щекоча Варино ухо своим дыханием.
Из-за кулис в безмолвии появился какой– гитарист в косухе с малиновым ирокезом. Варя даже слышала, как скрипят его громоздкие армейские ботинки. Глаза скрывались за темными очками. И тупая козлиная бородка. Что здесь делает этот придурок? Где Саша?! Грудную клетку словно ударили поленом, – тупая боль поднималась наверх, к лицу, и в носу защипало от подступающих слез.
И тут мужик встал совсем близко к ней, подкрутил стойку под себя, обернулся к Костику и кивнул. Тот задал ритм. Какого черта?! К нему подключились остальные, – Дима, Слава, Илья, – и левый гитарист театрально ударил по струнам. Кто он и что это вообще за песня?!
Гадать долго не пришлось. Он вплотную придвинулся губами к микрофону и запел низким хриплым голосом.
Кто этот красавчик с гитарой в руках?
Такие встречаются только в мечтах.
Я вижу, ты думаешь: что за фигня?
Ответ будет прост. Выходи за меня!
И он улыбнулся, повернулся к ней и снял очки. На широком экране перед тысячами зрителей возникло лицо Самсонова. Для пущей убедительности он отклеил фальшивую бородку и подмигнул Варе.
– Ну что, ты выйдешь за меня? – повторил он уже своим, таким родным и любимым голосом, опустился на одно колено, вытащил из кармана красную коробочку.
Слезы душили ее, и она молча кивнула. Он поднялся, поставил гитару и подхватил ее на руки, закружив по сцене. Толпа ликовала, наполнив воздух восторженными криками. А Варя прижималась к его щеке, не в силах перестать реветь.
– Я тебя люблю, – прошептал он.
Она смогла только шмыгнуть в ответ.
– Ну, друзья, как видите, мы окончательно его потеряли! – обратилась к зрителям Егорова. – «Легенда» лишилась еще одного холостяка!
Самсонов вывел Варю со сцены и прямо там, в темном проходе, прижал к стене, накинувшись с поцелуями.
– Эй, хорош! – крикнул парень из «Авиаторов», уже поджидающий своего выхода.
– Нам тоже дайте пройти, – со стороны сцены возмутился Слава.
И Саша потащил ее за руку в шатер «Игуаны».
– Собирайся, женщина, нам пора ехать.
– А как же ребята?..
– Догонят. Где твой рюкзак?
Не дождавшись ответа, он сам нашел вещи и снова куда-то ее поволок.
– Садись, – он нажал на брелок и распахнул перед ней золотистую дверцу Булочки.
– Куда мы едем? – от неожиданности она даже не стала спорить и послушно залезла на сиденье.
– Все вопросы потом.
– Слушай, Самсонов, я рада, конечно, что ты изволил сделать мне предложение, но ты меня чуть не угробил прямо там! Разве можно шутить такими вещами?
– У меня была хорошая учительница. Хорошая, симпатичная, а уж до чего сексуальная... – он интимно понизил голос.
– Перестань! Не сейчас! Ужас, я думала... Нет, тебе не жить.
– Это мы еще посмотрим.
Он оказался крепким орешком. Ни в какую не кололся, просто молча вел машину, пока они не подъехали к Москве.
– Теперь нам надо кое-куда заскочить.
Саша затормозил перед небольшим мотелем. Открыл номер на втором этаже и пропустил Варю вперед. На безликой гостиничной кровати лежало бледно-розовое платье от Веры Вонг. Струящееся, воздушное, до колен. С изящным черным пояском. Варя как-то любовалась им, но ценник был запредельным.
– Ты запомнил? – удивилась она.
– Будь готова через полчаса. Я жду тебя внизу, – с улыбкой ответил он и вышел.
Она торопливо приняла душ, привела себя в порядок, сменила агрессивный концертный макияж на мягкий вечерний. Платье чудесно подчеркивало фарфоровую белизну ее кожи. Наверное, хочет сводить ее в дорогой ресторан. Она пригладила подол и спустилась на ресепшн. Саша уже ждал ее. От рокерской атрибутики не осталось и следа. Красавец-мужчина в черном костюме стоял, с элегантностью Джеймса Бонда облокотившись на стойку.
– Ты прекрасна, – он протянул ей букет миниатюрных розочек в тон платью.
– Ты тоже. Не хочешь рассказать, куда мы идем? – она уткнулась носом в ароматные шелковистые бутоны.
– Пока рано. Еще чуть-чуть, потерпи.
Минут через десять он подвез ее к зданию ЗАГСа.
– Ты бы хоть предупредил, что собираешься подавать заявление! Я с утра не смогла найти паспорт.
– Все в порядке. Пошли.
Они поднялись по широким ступеням.
– Нас уже ждут, – Саша вел ее через холл, не дав возможности оглядеться.
Белые двери распахнулись, и она увидела ряды стульев, а на них... Катя и Ваня, Князев, Сашины родители и друзья, и чуть в сторонке Амира Газиева.
– Что происходит? – удивленно прошептала она. – А как же заявление?
– Я подал его три месяца назад через интернет, – Саша наклонился к ее уху. – Ты же не думала, что я все сделаю банально.
– Дорогие Александр и Варвара... – торжественно растягивая гласные, вступила ведущая с внушительным пучком на голове.
Церемония началась. И спустя мгновения новоиспеченная чета Самсоновых уже принимала поздравления гостей.
– Амира, я так рада, – Варя нерешительно коснулась ее руки. – Я думала, ты не захочешь меня больше видеть. Ты так долго не отвечала на звонки... Я слышала про твоего отца. Прими мои соболезнования.
– Только не говори, что тебе жаль, – девочка с вызовом посмотрела на нее.
– Ты права, мне не жаль его, – Варя честно встретила ее взгляд. – Но я переживаю за тебя, ведь отцом он был неплохим.
– Как бы то ни было, все позади. Твой муж активно приглашал меня, и знаешь, я не жалею, что пришла. Я простила тебя. Просто как-то много всего навалилось.
Варя не удержалась и обняла Амиру.
– Знаешь, я ведь и по делу тоже, – сказала Газиева. – После папиной смерти подмосковный дом достался мне. Я долго думала... В общем, там будет благотворительный фонд его имени. И музыкальная школа. Дизайнеры уже готовят новый проект интерьера. Я хочу сделать упор на эстрадное отделение, и ты мне нужна.
– Ты собираешься в одиночку потянуть такое крупное дело?
– У меня есть помощники. И старший брат, который получил «Вавилон», обещал поддержать. Это будет фонд помощи женщинам, оказавшимся в трудной ситуации. Фонд имени Ильдара Газиева. Может, хоть так я смогу что– то исправить.
– Конечно, я помогу тебе.
Потом был ресторан, где их уже дожидались остальные гости. И Рыбаков, и «Игуана». Не было только ее приемной матери, но Варя не возражала. Вечер вышел сумбурным и ярким, все танцевали, веселились. Детям организовали шоу мыльных пузырей, которое взрослым понравилось ничуть не меньше.
Когда Варя вышла проводить свекров с детьми, уже стемнело, и только бледная кромка заката виднелась над крышами. Такси отъехало, и молодая жена встала на деревянную террасу подышать остывшим влажноватым воздухом.
– И как тебе все это безумие? – послышался голос за спиной.
Князев расслаблено сидел в плетеном кресле и катал в округлом бокале янтарную жидкость.
Она устроилась напротив и со вздохом облегчения скинула туфли.
– Ты прав, безумие, – задумчиво протянула она. – Но этот день я запомню на всю жизнь.
– Он тоже.
Они молчали, слушая вечерний город.
– Я говорила с Амирой, – Варя первая нарушила тишину. – Она получила дом отца, собирается открыть благотворительный фонд и музыкальную школу.
– Хорошо, что она пошла не в него, – лицо Князева скрывалось в тени.
– Знаешь, я все размышляла, и мне стало интересно. Здоровый, крепкий мужчина, – и вдруг сердечный приступ. Разве тебе не кажется это странным?
– Возможно, – ровно ответил он.
– И его последняя пассия получила нехилое наследство... Но ведь у этой курицы не хватило бы мозгов его убить, да?
– Пожалуй...
– Скажи мне, Саша ведь не имеет к этому отношения? Он зверел при одном упоминании его имени, а теперь так благодушен. Даже Амиру позвал.
– Конечно, не имеет, – Паша пригубил душистый напиток.
– Ты как-то быстро ответил... Ведь ты два месяца убил на поиск улик против него... Не верится, что все так просто закончилось само собой.
Князев поставил бокал и подался вперед. На его лицо упал оранжевый свет фонарей, и Варя увидела, что он хитро щурится.
– Этого разговора не было, – загадочно произнес он. – Но я тебе намекну. Скажи спасибо Саше и его умению выбирать алкоголь.
– Я даже не сидела с тобой на террасе, – кивнула она.
– Я как-то встретил его девушку. Алчная охотница за олигархами, ничего нового. Но даже она не заслуживала... Ты знаешь, о чем я. Она сидела в баре и глушила вискарь. Одна, посреди ночи. И повторюсь: ты знаешь, почему. На ней была блузка с длинным рукавом, но я заметил следы на запястьях. И тогда я рассказал ей об одном старом деле из своей практики. Про жестокого мужа, которого вдруг схватил сердечный приступ. Никто не мог доказать, что это отравление. Мы поняли: я и моя бывшая, Ольга. Но доказательств не было. Та женщина, его вдова, призналась мне спустя годы. Хороший она выбрала яд.
– И все? Ты просто рассказал ей историю?
– Конечно. Я могу быть неплохим рассказчиком, – его прервал глухой звук шагов по деревянному полу. – Смотри, твой муж. Кажется, мне лучше оставить вас наедине. Жаль, что мы даже не успели поговорить.
Он встал и направился в ресторан, ни разу не обернувшись.
– О чем вы тут болтали? Мама уже забрала детей? Я потерял тебя. – Саша наклонился к ней и нежно поцеловал. – Когда мы уже поедем на брачную ночь?
Его горячие пальцы коснулись ее колена и дразняще поползли вверх под розовый подол.
– Ты и тут приготовил мне сюрприз?
– Самое время проверить, – самодовольно улыбнулся он.
Варя обвила руками его шею. Еще неизвестно, кто кого удивит этой ночью.
