Текст книги "Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)"

Автор книги: Дарья Остольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

  – Да, – промямлила тавинка, падая обратно на подушку.

  – Мали, – раздался в трубке его хрипловатый тихий голос.

  – Гек...

  Вот послали же боги коллегу! "Козёл" очень ёмкое понятие, включающее в себя: бабник, пьяница, дебошир, раздолбай, весельчак, красавчик... Вот Гек как раз полноценный Козёл. Еще и с большой буквы.

  – Что надо? – устраиваясь поудобнее под одеялом вопросила девушка.

  – Мал, выходи за меня...

  Сердце пропустило удар, а сон как рукой сняло. Девушка медленно села, глядя перед собой, и переспросила:

  – Что?

  – Мали, ты такая хорошая. Такая умная, а я настоящий придурок. Как ты только меня терпишь. Золотце. Лапушка моя. Выходи за меня?

  Тавинка несколько секунд молчала, а потом выдала:

  – Гек, ты что пил? Точнее, не так: что ты пил?!

  – Ничего.

  – Ты пьян!

  – Я не пьян! Ну, может чуть-чуть. Ну, может не чуть... Мал, ну как я в таком состоянии в смену пойду, а? Выходи за меня. Пожалуйста.

  – В смысле: выходи за меня в смену?

  – Ага, – пьяно выдал представитель парнокопытных.

  И то, что он был сатиром – это лишь частности. Главное – он был настоящим Козлом.

  – Гек, если ты еще раз позвонишь мне до восьми вечера... Еще хоть раз... Я лично приеду, и сниму с тебя твои махровые штаны, а потом выдеру так, что мало не покажется.

  – Эти "махровые штаны" между прочим, часть моей личности. Они не отделимы от кожи, а, соответственно, от мяса и костей.

  – Так как я уже давно мечтаю это сделать, я знаю способ. Поверь мне, они – отделимы. Болезненно и унизительно, но отделимы.

  – Ну, Малинка моя. Ну, что тебе стоит?

  – Гек, придурок, мы ночью вместе в патруль идём!!! – не выдержала девушка.

  – Да? – удивился сатир, замолчал, видимо складывая два плюс два, и таки выдал, – То есть ты меня прикроешь?

  – Прикрою. Припиннаю. Присвежую. Прикопаю. Любой каприз за ваши деньги.

  – Не, ну за благодарностью-то дело не станет. Я за тебя даже потом как-нибудь в смену выйду. Наверное...

  – А ты, блин, еще и отрабатывать не собирался?!?!

  – Малиночка, мы так давно знакомы...

  – Правильно, – беря себя в руки сказала тавинка, – Мы очень давно знакомы, и ты должен знать мои привычки: если дежурство в ночь, то днём я сплю; если ты напиваешься, то я тебя не заменяю; если ты еще раз позвонишь мне до двадцати ноль ноль, то я выполню свою угрозу. Приятно отдохнуть Гек, и до встречи ночью. И... будь благоразумен, иначе ночь будет жаркой.

  С эротичным придыханием прошептала девушка последние слова, и зло нажала клавишу отбоя.

  Придурок! Придурок и козёл! И за что он ей только раньше нравился? Телефон полетел в тапок, а Мали завернулась в кокон одеяла. Ну, и как теперь спать? "Выходи за меня" – наверняка ведь только для того сказал, чтобы выбесить!

  С пола опять полилась мелодия. Убью. Вот просто молча убью.

  Девушка рывком перевернулась, отчего ни в чем не повинный диван жалобно скрипнул, и рявкнула:

  – Гек, я тебя предупреждала?!!

  – Мал, – тавинка замерла, узнав голос Танилера, – Мне нужна твоя помощь.

  ===

  Иннокентий Павлович громко и ёмко выразился, даже Сиру в приёмной пробрало, и она перестала сосредоточенно подпиливать ноготки, прислушавшись к витиеватым посылам "по-батюшке" всего инквизиторского рода-племени. Чёрт был в курсе напряжения, изо дня в день нараставшего между Танилером и Зираном, поэтому решение принял мгновенно:

  – Сира, – крикнул он помощницу, – Альерит вернулся?

  Альерит не плохой ведущий, да и ребята у него уже сработались. Они, конечно, пока только за пределами городов операции проводили, но, если предупредить, то сильно не нашумят. А шуметь сейчас ни в коем случае нельзя, итак много внимания привлекли. Чёрт сам с ними пойдет, проследит, чтобы Василису забрали, не поднимая пыли.

  – Нет, еще в заповеднике. Там два прорыва оказалось.

  – Да что б его... – значит выбора нет, вздохнул Иннокентий Павлович, – Звони Зирану, пусть готовит команду к захвату. Сейчас же.

  Из двух зол пришлось выбрать меньшее: лучше живая ведьма, и дерущиеся за неё ведьмаки, чем пепел от инквизиторского костра.

  ===

  Инквизиторы спустились в подвал, неся подмышками складные стулья. Девять человек сели полукругом, достали толстые тетради и смиренно сложили руки на коленях. Мужчины. Хотя, какие мужчины? Мальчишки! Четырнадцати-шестнадцати лет с интересом в глазах. И это четвертый курс?!

  Мне однажды руку оперировали в госпитале. Так вот там проходили практику интерны. Они вваливались в палату гурьбой, вслед за профессором. Он проводил осмотр, комментировал свои действия, и периодически задавал вопросы, проверяя знания и внимательность своих учеников. Моё нынешнее незавидное положение напомнило сейчас именно те дни.

  – Светлейшие, пред вами грязное бесово отродье. Ведьма, пришедшая в этот мир лишь с одной целью: осквернить и изгадить.

  После представления меня публике, Павел перешел к объяснению принципов дознания с помощью дыбы-подвеса: начал с технических характеристик крепежей, вплоть до длинны плеча рычага и диаметра шестерни в поворотном механизме. Когда дыба была мысленно разобрана и собрана обратно, последовали комментарии относительно физиологических особенностей человеческого тела: за счет чего достигается, так сказать 'эффект раскаяния'. Мальчики зарисовали плечевой сустав в трёх вариантах: кость, кость-связки-сухожилия, мышечный каркас. Учитель перечислил под запись, какие грузы следует подвешивать к ногам, чтобы услышать правду, и повернулся ко мне.

  Во взгляде блеснуло предвкушение. Переходим от теории к практике?

  Я сжала зубы, и взглянула в глаза Паши. Ни жалости, ни сочувствия, даже трезвого расчета там не было: в глазах мужчины горел огонь инквизиции. Опьяненный предвкушением, он видел только ведьму, которую следовало уничтожить.

  Вверху что-то грохнуло с такой силой, что светлейшие пригнулись. Раздался второй взрыв, потом третий, и звук глухого удара об стену совсем рядом.

  Массивная обитая железом дубовая дверь врезалась в камень, почти слетев с четырех державших её петель, и в комнату медленно вошел Танилер.

  Сейчас назвать его Лерой у меня язык бы не повернулся. Он был в бешенстве, меня захлестнуло страшной волной его эмоций, просто смяло, и я почти перестала чувствовать себя, ощущая сейчас лишь его. Его ярость, его страх, его гнев и его желание убивать. Полубог мягко, словно большой черный кот, ступал по каменному полу, и от его грациозных тягучих движений невозможно было оторвать глаз. Кожа как будто стала темнее, падавшие на лицо тени стали глубже, жестче, резче. Зубы сжаты, мышцы шеи напряжены. Наклонив голову вперед, он пересекал это пространство, словно таща за собой на цепи мрак и холод. И во всей этой темноте только глаза его сияли. Они светились яркой бирюзой, заставляя увидеть и признаться самой себе – это не человек. Это гораздо более сильное и опасное существо. Не отрывая прожигающего взгляда от Павла, Танилер взмахнул правой рукой, и повинуясь этому движению весь четвертый курс дружно посмотрел себе за спины. Под каменным сводом в гробовой тишине раздался хруст девяти свернутых шей, и юные инквизиторы обмякли на стульях. Мгновение, и полубог уже возле их учителя. Мужчина осенил его крестным знамением, и бескровные губы зашептали:

  – In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen

  Шаг, и Танилер встал вплотную к своей последней жертве:

  – Моя, – прошипел он, скалясь и вгоняя черные когти в горло инквизитора.

  Павел осел на пол, захлёбываясь собственной кровью, а Лера перевёл взгляд на меня.

  И стоило ему двинуться, как я не сдержалась, и отступила на шаг. И столько тоски отразилось в этих глазах, столько боли...

  – Моя... – прошептал он, протягивая ко мне ладони, умаляя не отталкивать. Он так боялся, что я не приму его. Я чувствовала всё это. Я чувствовала его, как саму себя. Как же больно... и я коротко кивнула, не отрывая пристального взора от таких ярких сейчас бирюзовых глаз.

  Полубог медленно подошел и прижался ко мне всем телом, освобождая скованные за спиной запястья. Я чувствовала, как поднимается его грудь, как глубоко и жадно он вдыхает, а в голове мелькнула его мысль на грани звериного инстинкта. Попыталась осознать её, облечь в слова, и с трудом, но всё же поняла о чём это: он даже запахом моим не готов делиться с этим местом, мой запах принадлежит ему, я принадлежу ему.

  – Моя. – вновь еле слышно проговорил полубог, и металл за спиной наконец щелкнул.

  – Лера. – всхлипнула я, и обняла его за шею, запустив онемевшие пальцы в чуть жестковатые волосы.

  Он подхватил на руки, прижал крепко-крепко, и почти рыкнул:

  – Не отпущу больше.

  Я не смогла ничего выговорить: зубы очень звонко клацали. Меня медленно догоняло осознание ситуации. Лера вышел из подвала, и темным коридором мы добрались до лестницы. Поднялись на первый этаж, и на секунду задержавшийся в холле полубог позвал:

  – Мал!

  Из-за угла тут же выскочила бурая тень, и остановилась напротив. Собака, метра полтора в холке с удивительно внимательным взглядом. Светлая морда и широкая грудь её были сейчас вымазаны в крови. Под короткой блестящей шерстью чуть подрагивали напряженные мышцы. Но взгляд... Да какая это, к демонам, собака?

  – Мали, кто еще остался?

  – Никого, – услышала я мелодичный женский голос у себя в голове, – Гек последних убирает.

  – Внизу еще восемнадцать. Зачистите?

  – Хорошо, сейчас спустимся. Василиса?

  – Не сейчас. Я себя плохо контролирую.

  – Я поняла, прости.

  – Я вечером позвоню. Спасибо тебе.

  – До вечера.

  После короткого прощания, Лера сразу направился к дверям, прижимая меня к себе всё сильнее. Его эмоции начали затухать, накатывая на меня теперь лишь волнами. Слабыми отголосками того безумия, которое только-что здесь творилось. Лера успокаивался. Но стоило мне закрыть глаза, как я почувствовала вспышку. Гнев. Не менее сильный, чем тогда, когда он стоял перед Павлом. Я оглянулась, и встретилась взглядом со стоящим в проёме Зираном. "Соперник" почувствовала я то, что сейчас не мог экранировать Лера, "убить, впиться зубами в глотку и убить". Я почти ощутила солоноватый вкус крови и вздрогнула, а Лера сжав меня в своих руках оскалился "Моё".

  – Зиран...

  Начала я, но от звука моего голоса полубог напрягся, как взведенная пружина. И из сумбура его чувств удалось выловить злость. Злость на то, что мои губы произнесли чужое имя. Глупо было...

  – Лера, – повернулась я к полубогу, вновь запуская пальцы в его волосы, – Лера.

  Стало теплее.

  – Зиран, – донёсся с улицы голос Иннокентия Павловича, – подойди ко мне.

  Но силовик не шелохнулся, всё так же перекрывая нам путь.

  – Зиран, – и столько власти в этом призыве, – подойди ко мне. – медленно повторил чёрт, и ведьмак повиновался.

  Стоило нам оказаться на улице, как Лера быстрым шагом перешел на другую сторону, и направился вниз к машине.

  – Танилер, – послышалось сзади, – Подожди.

  Лера обернулся, и я увидела метрах в двухстах от нас мужчину.

  – Привет, ведьмочка. Так это из-за тебя весь сыр-бор?

  Задорно улыбнулся веселый парень с вихрастыми кудрями насыщенного шоколадного цвета, подходя к нам. Снизу раздался тихий цокот. Откуда?

  – Гек, смотри в другую сторону, я сейчас немного "не в духе".

  Напряженно произнес Лера, вжимая меня в свою грудь еще сильнее.

  – Оу, – улыбка чуть померкла, и мужчина сделал два шага назад. А потом и вовсе, последовав совету, встал к нам боком, любуясь особенностями советской архитектуры.

  Цок-цок, раздалось от асфальта, и я невольно кинула взгляд на его ноги. Ноги как ноги. Ботинки, чистые. Еще раз оглянулась по сторонам: ни лошадей, ни пони, ни даже коз... Да и я была уверена, что звук был именно от Гека...

  – Нил, я сейчас говорить могу, или лучше потом?

  Обратился мужчина к моему полубогу.

  – Если срочно, то давай сейчас, не думаю, что что-то изменится в ближайшие несколько дней.

  Лера повернулся, и жадно приник к моим волосам, вдыхая аромат.

  – Моя.

  Услышала я шепот, и объятия стали почти болезненными.

  – Я по поводу команды. Ты уже начал отбор?

  – Еще нет. Я с тобой свяжусь.

  – Спасибо. – Гек замялся, – Ну, я тогда пошёл?

  – Угу, – кивнул Лера, не отрываясь от моих волос. – Родная моя. Моя...

  Шептал он, и было заметно, что сдерживается: хотел сжать меня сильнее, очень хотел, но боялся причинить боль. Я коснулась ладонью его щеки, и глаза вновь полыхнули бирюзой.

  – Не могу больше, – произнёс он, и стремительно направился к машине, – Срочно спрятать. Срочно. Никакой больше работы. Никаких авантюр. И уж тем более никаких инквизиторов.

  Он опустил меня на сиденье, с трудом разжимая руки, нехотя отстранился, но всё же захлопнул дверь. Не отрывая пристального взгляда, как зверь, он обошел машину (даже дрожь пробрала), и уже открыл водительскую дверь, когда над улицей прогремело раскатом "Танилер, в управление". Такого рявка от Иннокентия Павловича я еще не слышала, даже голову в плечи вжала. Лера тем временем с показным спокойствием сел на место, а когда глянул на меня, то спокойствие как ветром сдуло. Притянув к себе на колени, он прижал мою голову к груди:

  – Напугал?

  Наверное, если бы у Леры были крылья, он бы меня и ими укрыл... и я бы не была против. Сейчас мне как никогда хотелось, чтобы он меня спрятал.

  – Лер, а у тебя крылья есть? – спросила я, дотрагиваясь до удлиннившихся черных когтей.

  – Нет, – ответил полубог, согревая меня дыханием.

  – Жаль, – улыбнулась я.

  – Проблемка у нас, – через некоторое время сообщил Танилер, и не успела я напрячься, пояснил, – Не могу тебя не касаться, не могу выпустить из рук... и из-за этого не могу вести машину.

  – А надо. Нас в управлении ждут.

  – Не нас, а меня. Ты под защитой Софи останешься.

  – Давай лучше сразу все сделаем: я книги сдам, ты с Иннокентием Павловичем вопросы решишь, документы заберём... И будем думать, что дальше.

  – Умница моя. Любимая моя умница.

  Лера поцеловал меня в кончик носа, как бы случайно мазнул по скуле и добрался до чувствительного места за ушком.

  И вновь эмоции. Его или мои? Это желание... аж в глазах темнеет.

  – Лер.

  – Дай мне еще минуту. Всего минуту. – прошептал полубог, приникая к моим губам.

  ===

  Передав Василису в заботливые лапки Аделаиды Карловны, Танилер быстро направился к кабинету шефа: раньше сядет, раньше выйдет.

  Чувство тревоги всё не отпускало, он с огромным трудом заставил себя отойти от двери библиотеки. Как же не хотелось оставлять свою маленькую ведьмочку. Но ведь уже вытащил! Всё! Инквизиторов нет, и ей ничего не угрожает, а внутренности прямо наизнанку выворачивает от ощущения, что с каждым шагом он от неё отдаляется на несколько десятков сантиметров. Снова и снова.

  Ведьмак сорвался на бег. Быстрее. Нужно быстрее туда и обратно.

  ===

  Заехав домой, мы забрали книги и направились в управление. Поймавший нас на лестнице взбешенный Иннокентий Павлович попытался сразу оттащить Леру к себе, но мой ведьмак уперся рогом: "Или Василиса идет со мной, или мы вообще никуда не идём". Чёрт почему-то был категорически против такого ультиматума, и после получасового спора было принято решение, что Лера сдаёт меня на попечение арахны, а сам идёт на ковер.

  Итог: я сижу, пью чай с Аделаидой Карловной, и краснея принимаю поздравления.

  – Вы красивая пара. Танилер хороший мальчик, он умеет любить. – уверенно сказала библиотекарь, – Василиса, а идём-ка со мной, – блеснула глазами старушка.

  – Куда? – спросила я, отставляя в сторону фарфоровую чашку и поднимаясь.

  – В мою каморку. У меня для тебя небольшой подарок.

  В общем, то чёрное кружевное, что так пиарила Алёнка, и что, кажется, несколько выбило из колеи Леру – это на самом деле вполне скромно. То белое, что я сейчас держала в руках... в общем слов я найти не могла. Тончайшая паутина с рунической вязью по поясу и в окантовке.

  – Это свадебное. Бельё для первой брачной ночи. Я на продажу делаю. Обычно на заказ заранее, чтоб по меркам. Но эта невеста только через два месяца под венец пойдет, а фигуры у вас с ней очень похожи. Поэтому носи, тебе это сейчас определённо нужнее.

  – Аделаида Карловна, я не могу принять.

  – Можешь, Василиса, можешь. Не обижай меня отказом, я ж от чистого сердца.

  Ну и что вот теперь, спорить и отпираться? Я вздохнула, и изобразив на лице самую тёплую улыбку, поблагодарила:

  – Спасибо Вам большое.

  Арахна окинула меня скептическим взглядом, и задумчиво выдала:

  – Не в те руки отдала. Ой, не в те... – и покивала горестно. – Ладно, давай-ка сюда. Лера вернётся, ему отдам.

  – Не надо! – взвизгнула я, заливаясь краской. – Я Вам правда очень-очень благодарна. Спасибо Вам большое. Обязательно надену. Спасибо...

  Арахна внимательно глядела, как я складываю невесомую белую паутинку, и запихиваю в сумку. Слушала благодарности и заверения, кивала невпопад, потирая рукой подбородок. И только когда выходили из коморки, я заметила, что некоторые коварно прятали в ладони улыбку.

  На стойке затрещал старый телефон. Арахна приложила к уху красную пластиковую трубку, поздоровалась и, глянув на меня подтвердила:

  – Да, здесь. Хорошо, передам, сейчас спустимся, Оли. Да? Срочно? Ладно, срочно так срочно. Сейчас Василиса подойдет. И я тоже подойду, не трепи мне нервы.

  Повесив трубку, Аделаида Карловна пояснила:

  – Тебе срочно нужно в отдел персонала, девочки отдадут документы: а то они через полчаса закроются, там фтирлов морить будут. А мне придётся подняться к домовым, что-то у них там опять стряслось. Дорогу до кикиморок наших помнишь?

  – Да, конечно, спасибо большое, Аделаида Карловна.

  ===

  – Оли, солнышко, с меня шоколадка.

  – Какая еще шоколадка?! С тебя три упаковки мотыля! – праведно возмутилась кикиморка.

  – Да хоть четыре, – заверил Зиран, коротко чмокнув в нос болотную красавицу. – Я отойду не на долго. Сейчас вернусь.

  Крикнул он, выскальзывая в коридор, и быстро направляясь в противоположную от библиотеки сторону. Еще не хватало, чтобы она его тут заметила.

  Через несколько минут Зиран уже наблюдал из-за угла, как Вася подошла к двери и вежливо постучала. Он принял решение. Теперь он сделает всё правильно. Он больше не позволит ей совершить глупость.

  ===

  Я вышла из отдела персонала и остановилась, пытаясь впихнуть пухлый конверт в сумку. Сумка у меня была основательная, но даже в нее не влезал 'кирпич' формата А4. Серебристый браслетик мелодично звякнул. Странные у них всё-таки документы. Да, бумажные носители, подтверждающие наличие у меня дара и моё иномирное происхождение, мне на руки выдали (именно их я сейчас тщетно пыталась утрамбовать). Но помимо этого на моей руке защелкнули тонкую цепочку, пояснив, что это знак, и теперь любому встречному за Гранями будет понятно, что я иномирная ведьма, а значит под зашитой и покровительством самого императора.

  – Воробышек.

  Я подпрыгнула от тихого голоса, раздавшегося прямо над ухом.

  – Не хотел напугать, – покаянно произнес силовик, но стоял он при этом так близко, что мне стало совсем неуютно.

  Так как Зиран ни шагу назад делать не собирался, я сама попыталась отступить, но большая рука сомкнулась на моём плече.

  – Зиран, ты что делаешь? – покосилась я на удерживающие меня пальцы.

  – Знаешь, Воробышек, после того вечера у нас с Танилером состоялся разговор, и он четко дал понять, что за грани вы не уйдёте. Одну ведьму он уже загубил, и вторую я ему загубить не позволю.

  В голосе послышалась решимость и пальцы сомкнулись чуть жестче.

  – Зиран...

  – Хватит! Он итак подверг твою жизнь опасности! Придурок! Как можно не заметить инквизиторов?! – ведьмак выхватил у меня сумку, закинул её себе за плечо, молниеносным движением засунул руку в карман, раскрыл сжатый кулак и дунул мне в лицо белым порошком. Я так и застыла с открытым в попытке закричать ртом.

  – Не волнуйся, это всего на три минуты.

  Закинув меня на плечо вслед за сумкой, Зиран помчался коридорами управления к лестнице. Скорость силовик развил такую, будто по пятам за ним сам Иннокентий Павлович гонится. Перед глазами замелькали ступеньки. Пролет. Вновь ступени и снова пролет. Пятый этаж. Шестой. Седьмой. Да откуда здесь столько этажей, снаружи же всего три?

  09.09.2015

  Поворот. Коридор.

  Когда мы влетели в какой-то кабинет, и за нами хлопнула дверь, мне было уже совсем плохо. Меня мутило, а в висках, из-за того, что висела вниз головой, стучала кровь.

  – Так, вставай, Воробышек. – сказал ведьмак, аккуратно прислоняя меня к стене, – И еще один момент, пока ты не очухалась...

  Зиран речетативом зашептал на неизвестном языке слова, потом потянулся к своему воротнику, на изнанке которого была закреплена крохотная булавка. Уколол палец, и, повернув мою голову, провёл за ухом. Кровавая дорожка неприятно холодила кожу, и эта прохлада поползла по шее, пробираясь в самую глубь. В груди поселилось ощущение морозной пустоты безоблачной декабрьской ночи.

  – Всё, теперь стой.

  Когда силовик отошел, и его спина перестала закрывать обзор, я огляделась. Двинуться я пока не могла, но то, что было впереди, прекрасно видела. Мы находились в комнате: ни мебели, ни штор – голые стены, пол и потолок. Единственное, что здесь было – это каменная арка. Она висела прямо в воздухе, притягивая взгляд тяжёлым серым основанием и невесомой жемчужной дымкой, поблёскивавшей в проёме. Воздух в ней закручивался спиралями, переливаясь и играя в розовом закатном свете.

  – Это переход, – пояснил ведьмак, обходя арку по кругу, ощупывая, и выискивая одному ему известные символы. То, что Зиран ищет именно символы, я не сомневалась: вся арка была испещрена витиеватой резьбой. Закорючки-желобки складывались в единый узор, проступая кое-где цветами, головами животных и рунами. Две из них я узнала: дорога и смерть.

  Обнадёживает. Скептически хмыкнула я, и уголок рта дернулся. Значит стазис отпускает? Попыталась пошевелить рукой, пальцы едва заметно дрогнули.

  – Скоро сможешь двигаться, Воробышек, потерпи еще чуть-чуть. Ты маленькая, хрупкая, поэтому на тебя нейтрализатор подольше действует.

  Маленькая-хрупкая? Я метр семьдесят семь ростом. Это выше среднего. Да я в маршрутке ездить нормально не могу и каблуки редко обуваю, итак над толпой на пол-головы! Хотя, что им, лосям двухметровым, объяснять.

  Зиран вновь уделил всё внимание камню прохода, и не заметил, когда ко мне полностью вернулась подвижность. Аккуратно вдоль стены, я добралась до двери, и медленно повернула ручку, чуть не выругавшись вслух. Заперто. Этого следовало ожидать. Лера меня, конечно, не похвалит, но надеюсь и ругаться не сильно будет, ибо выхода другого мне не осталось: я сконцентрировалась на желаемом, и хлопнула в ладони. Дернула ручку и навалилась плечом на дверь, готовая моментально сорваться на бег, но дерево жестко встретило мой порыв.

  – Вася, не поранься, пожалуйста. – Попросил ведьмак, даже не подняв на меня глаз, – Силу я тебе на сегодня заблокировал. Прости. Это временно и только для твоего блага.

  – Для моего блага? Для МОЕГО блага? Зиран, а ты спросил, чего я хочу?

  – Чего же ты хочешь?

  – Я хочу остаться здесь. На Земле.

  – Это неприемлемо. Ты не понимаешь, сколько здесь опасностей...

  – Нет, это ты не понимаешь. Пожалуйста, отпусти меня.

  – Не волнуйся. Я просто переправлю тебя за Грани, и передам под опеку учителям.

  – Да нельзя мне за Грани! Оставь меня здесь. Верни Лере, я же нахожусь под его опекой.

  – Вася, тебе объяснили правила? – спросил силовик, всё же оборачиваясь ко мне.

  – Какие правила?

  – Здесь на Земле остаются только ведьмы "полутора-тысяч". Поверь, ты полюбишь мой мир. Он станет и твоим. Наш мир прекрасен. Пройдешь обучение, узнаешь много нового. Я буду навещать тебя, а через три года приеду и заберу. Всё будет так, как тебе захочется.

  – Гладко стелишь, жестко спать. Ты сейчас уже не слышишь меня и не делаешь так "как мне хочется", что же измениться потом?

  – Потом изменишься ты.

  Подытожил ведьмак, и поднялся с колен. Вихри в арке стали двигаться быстрее, превращаясь в маленькие смерчи, и рассыпая вокруг серебристые искорки.

  – Пора. Иди сюда. – Зиран протянул ко мне руку, но я лишь упрямо сжала челюсти, и отступила на шаг. – Ну что ты как маленькая? – вздохнул силовик, и направился ко мне.

  Я не пыталась его ударить, я просто постаралась вывернуться, выскользнуть, но даже этого мне не дали сделать.

  – Ну не волоком же тебя тащить.

  Просветил меня силовик, легко подхватывая под коленями.

  – Зиран, пожалуйста. Пожалуйста, услышь меня: мне нельзя за Грани. Нельзя! Я там погибну. И все погибнут! Пожалуйста, остановись.

  – Всё будет хорошо, воробышек. – ответил ведьмак, тепло успокаивающе улыбаясь. – Переход немного болезненный, но это быстро закончится. Потерпи.

  – Зиран...

  За спиной его вспыхнула бирюзой комната, но мужчина уже шагнул в жемчужный туман.

  ===

  Я сел в кресло для посетителей, и уставился перед собой. Справляться со всё нарастающим беспокойством было очень сложно. Иннокентий Павлович с тяжелым вздохом опустился на своё место и потёр лицо ладонями.

  – Что же ты наделал, Танилер?

  Я молчал. Знаю, что сделал, но даже повторись всё вновь, по другому бы не поступил. Она моя и только моя. Я буду защищать её до последнего. И меня просто разрывает изнутри от предчувствия, что ей сейчас нужна моя защита... но шефа придется выслушать. В этот раз я действительно серьёзно сплоховал.

  – Ты всех уничтожил. Всех, Танилер. Ни одного инквизитора в Ульяновске. Ты понимаешь, чем нам это грозит?

  Понимаю.

  – Начнется травля. Сюда со всей страны стянутся долбаные фанатики 'на бой кровавый святой и правый'. Как же ты меня подставил. – с трудом произнёс он, отворачиваясь к окну, – Мы провели бы всё тихо. Ты знаешь, как я отношусь к Василиске. Я лично собирался участвовать. Ей ничего не угрожало.

  Ничего не угрожало? Ничего не угрожало?! Да эти твари... Я сжал кулаки, и постарался заглушить зов крови.

  – Что с глазами? – спросил черт, всё так же глядя в окно, – Давно у тебя это происходит?

  – Скорее давно не происходило. – произнёс я первые слова за время нашей беседы.

  – Кто у тебя в роду, Танилер?

  – Я не могу дать ответ.

  Я посмотрел на черта. Правда не могу. Иннокентий Павлович лишь кивнул, принимая мою позицию.

  – За свои действия я готов нести наказание...

  – Ой, вот только не надо! – разозлился шеф, – Ты не хуже меня знаешь, что был в своём праве, защищая не просто ведьму, а СВОЮ ведьму. И никто из нас тебя за это не осуждает. Но сделал сейчас ты, а последствия лягут на нас всех. Управление уйдет в 'карантин'. Временное прекращение оборотов и поисков. Закрытие текущих дел на пять лет. Пять лет! А прорывы?

  – Прорывами займутся инквизиторы. Их действительно должны сюда направить непотребное количество. Вот пусть и поработают.

  – Им это скажи. В том и дело, что через пару дней этих упырей наползет столько, что каждую подворотню патрулировать будут. Даже если мы прикроем управление и уйдем в подполье, нам придётся прятаться пока они не уверятся, что 'земли очищены от скверны'. Это унизительно! Что мне с иномирцами делать?

  – В прошлый раз к Шумовке уходили...

  – В прошлый раз у людей не было такого количества спецтехники. Фото и видео аппаратура понатыкана везде где ни попадя. Популяции они отслеживают, природу защищают... В этот раз отойти в сторону будет ой как не просто...

  Неприятное чувство, что скреблось когтями по сердцу всё это время, сжало лапы и меня буквально прострелила боль.

  – Василиса.

  Выдохнул я, и сделал то, о чём наверняка пожалею: я переместился на глазах у шефа. Использовал то, что обещал не использовать. Сам себе обещал, но моя ведьмочка...

  Бирюзовая вспышка ослепила черта, и растворяясь, я услышал понёсшееся мне вслед:

  – Танилер, что за...

  Но я уже был не там. Я уже видел размытые контуры пустой портальной комнаты, и силуэт моей ведьмочки, исчезающий в жемчужных искрах.

  – Зиран!!!

  ===

  Виски заломило от нестерпимой боли. Глаза ослепило целым рядом вспышек, и я спешно зажмурилась. Боже! Все суставы разом хрустнули, будто меняясь местами. Сердце замерло, замолчало на целых четыре удара, а после пустилось в бешеный галоп, не в силах убежать от сил, истязавших его. Кровь остановилась, и потекла в обратную сторону. И каждую клеточку тела проткнули тонкой иглой. Каждую. Я почувствовала их все. Все вместе, и одновременно с тем по очереди. Мириады моих собственных клеток. Целая маленькая вселенная. И эта маленькая вселенная сейчас перестраивалась под законы чуждого ей мира. Господи, как же больно.

  – Всё, всё, воробышек. Всё.

  Шептал Зиран, стирая мои слёзы. Я просто обмякла на его руках, не в силах пошевелиться.

  – Выпей.

  И в горло потекла вязкая жидкость. Я закашлялась, но ведьмак, крепко удерживавший мою голову, не позволил отклониться, и влил остатки безвкусного пойла мне в рот.

  – Отпусти меня, – слабо трепыхнулась я, и силовик поставил на ноги, но рук так и не убрал.

  Меня шатало, как пьяного матроса, но голова начала проясняться, да и силы потихоньку возвращались.

  Я открыла глаза, и вновь зажмурилась.

  – Что это?

  – Это наш мир.

  – Слишком... слишком...

  Я не могла подобрать слова. Вновь осторожно взглянула на окружающую действительность.

  Это как будто ты всю жизнь был близорук. Ты видел лишь цветовые пятна, расплывчатые контуры, блёклые краски... а потом пришёл к окулисту, и получил очки.

  Мир вокруг стал другим. Краски яркие. Предметы чёткие. И вокруг, везде-везде, была Сила. Я видела её разноцветные всполохи. Как она окутывает мягким покровом каждую плиту, как сочится сквозь мрамор, выписывает петлю, и вновь ныряет в камень. И камень этот живой. Всё вокруг живое.

  Нет, это даже не близорукость. Это была полная слепота. Как можно было не видеть всего этого на Земле? Я чувствовала это, но это было так слабо, почти незаметно, как далёкое печальное эхо. Здесь же мир говорил. Говорил со мной, громко и смело. Вдохнула. И ощущение, что я только сейчас за всю свою жизнь сделала первый вдох. Полной грудью. Будто раньше была намертво затянута в жесткий корсет.

  Я взглянула на свои руки, и ахнула, замечая, как под кожей вместе с кровью бегут магические потоки.

  – Сейчас начнет отпускать. Боль уйдет.

  – Да при чем тут боль! Разве ты не видишь?

  Я обернулась к Зирану, и с интересом взглянула на радужные всполохи вокруг его тела.

  – Аура? – кивнула я на красные разводы над головой ведьмака.

  Зиран оглянулся, потом медленно повернулся обратно, и внимательно посмотрел на меня.