Текст книги "Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)"
Автор книги: Дарья Остольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Те же джинсы и черная майка, что и в день первой нашей встречи.
– Привет.
Так же легко, как и тогда, поздоровался он. Я молчала, сжав челюсти. Что там у нас после этого было? "А ты страшненькая"?
– Ты очень красивая.
Я удивленно округлила глаза: не по сценарию идем.
– Можно с тобой познакомиться?
Эмммм... вроде как уже знакомы. И, чем меньше таких "знакомств" в моей несчастной жизни, тем лучше.
– Как тебя зовут?
Может если я буду молчать, он обидится и уйдет?
Так и не дождавшись ответа, этот упырь поклонился мне, и коснувшись поцелуем самых кончиков пальцев моей правой руки заявил:
– Что же, пусть это будет маленькой тайной. Меня зовут Валерий. И если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто вспомни моё имя. Я приду к тебе где бы я ни был.
Он внимательно всмотрелся в моё лицо, будто пытаясь прочитать мысли и чувства, и, видимо, нашел какое-то подтверждение.
– Я надеюсь Вы не откажете мне в небольшой прогулке?
И, несмотря на то, что это был вопрос, а также на то, что ответа я не дала, меня бережно взяли под руку.
Ногам вернулась подвижность, и мы пошли по пустым аллеям сквера. Валерий улыбался каким-то своим мыслям, медленно шагая вперед. Я же исподволь рассматривала его лицо. Всё же он непростительно красив.
– Вы любите этот сквер, моя ночная госпожа?
– Почему Вы так решили, и почему так меня назвали?
– Ну, первое, потому что это Вы меня сюда привели, а не наоборот. А второе – потому что мы в Вашем сне. И сон этот мне нравится всё больше и больше. Здесь так тепло.
Широко улыбнувшись мне, ответил мужчина, и вновь подставил лицо солнечным лучам, довольно жмурясь.
– Сон?
– Сон. – утвердительно кивнул мой спутник, и свернул в следующую аллею. – Расскажите мне что-нибудь о себе.
– Прошу простить за грубость, но я не буду о себе рассказывать. И раз уж я решила быть откровенной, то ответьте мне, раз это мой сон, Вы покинете его, если я Вас попрошу?
– Я покину его, если почувствую, что Вам неприятно моё общество.
– Мне неприятно Ваше общество.
Нагло заявила я.
– Правда? Не чувствую.
Не менее нагло ответил полубог. Я аж поперхнулась от негодования.
– Более того, могу даже доказать обратное, – заявил этот гад, останавливаясь. – Вы позволите?
Но крикнуть в ответ "Нет!" я так и не успела.
Он молниеносно повернулся, и притянул меня к себе. Сильные смелые руки смяли тонкую ткань моей блузки и прижали к твердому мужскому телу. Он был похож на сталь, жесткий, не сгибаемый, никогда не думала, что человек может быть настолько твердым. А потом я почувствовала прикосновение его губ. Почти невесомое, такое нежное, трепетное, он словно касался меня не телом, а душой. Валерий застонал, а я замерла, боясь вздохнуть, словно от этого мир вокруг, вместе с такими странными ощущениями в моей груди, может разлететься на тысячи осколков. Неуверенно, не зная правильно ли я поступаю, не задумываясь, что я вообще делаю, я прильнула к нему: так не хотелось разрывать это волшебство. Поцелуй стал ощутимее, глубже, настойчивее. Все внутренности сжались в тугой узел. У меня закружилась голова и коленки-предательницы отказались служить опорой. А еще в глазах потемнело и я, кажется, падаю. Сильные руки подхватили, прижали к груди, и такой ласковый голос зашептал:
– Девочка моя, ты что? Родная, открой глаза.
Валерий сел на лавку. Меня удобно уместили на коленях, и всё так же прижимая к себе одной рукой, другой приподняли мою голову.
– Ну же, посмотри на меня.
Уже чуть тревожно шепнул полубог и вновь поцеловал. Глупый ход, очень глупый, так я вообще никогда в себя не приду. Ни одно живое существо не вынесет столько... столько тепла и ласки, столько чувств, переданных одним прикосновением. Он целовал мои ресницы, кончик носа и снова губы. И шептал, шептал просьбы, на которые я никак не могла себя заставить откликнуться. Мир вокруг кружился, не давая возможности найти точку опоры, а по телу прокатилась волна почти болезненного жара.
– Какая же ты красивая, – восхищенно выдохнул он, прикасаясь губами к выступившему на щеках румянцу, – Волосы как карамель, глаза как мёд и кожа, словно молоко. Какая же ты сладкая.
Он вновь прильнул к моим губам. Всё, это полный и безоговорочный... нокаут. С губ, как признание моего поражения, вырвался полу-стон полу-всхлип.
– Не прогоняй меня. Позволь быть с тобой рядом ночью хотя бы во сне.
Простонал он, прижимая меня еще сильнее, будто пытаясь растворить в себе.
– Не прогоняю.
Тихо-тихо ответила я. И снова поцелуй.
– Спящим красавицам положено приходить в себя от поцелуя, а не терять сознание.
Укорил меня Валерий, продолжая покрывать легкими поцелуями мою шею, ключицы...
– Не могу оторваться от тебя. Это какое-то наваждение. – простонал он.
– Это всегда так бывает? – слабым голосом уточнила я.
– Что "это"? – выдохнул полубог мне в висок.
– Поцелуи.
Он замер, а потом наклонился к самым губам, и остановившись буквально в миллиметре, спросил:
– То есть в этой области у тебя тоже только теоретические знания.
"Благодаря тебе уже нет" хотелось ответить, но смущение накрыло меня с головой от осознания того, что сейчас произошло, и я не смогла вымолвить ни слова. Так и лежала в его руках, не открывая глаз и прислушиваясь к сильным и быстрым ударам сердца.
– Дурочка.
Я прямо кожей почувствовала его улыбку.
– Маленькая моя дурочка. Только моя.
Повторял он снова и снова целуя. И так тепло стало. Не из-за жаркого лета вокруг, не из-за яркого Солнца над головой, а из-за него. Из-за него одного.
– Не хочу тебя отпускать, – заявил он твердо.
Кажется, прошла уже целая вечность, а мы всё сидим на лавочке в парке. Точнее он на лавочке, а я... сколько я не просила, с рук меня так и не спустили.
– Мне на работу надо. – почему-то ляпнула я, а потом огляделась вокруг и задумалась, – Или не надо... А, сколько времени?
– Почти пять утра.
– Через час вставать, – рассеянно проговорила я.
– И зачем тебе работать? – спросил Лера, теребя мою перекинутую на грудь косу.
– Потому, что сон закончится, и ты, плод моей неуёмной фантазии, исчезнешь, а я останусь.
– А если я не исчезну? – вкрадчиво вопросил собеседник.
– Ммммм... сомневаюсь, что я буду в восторге, – и, глядя на то, как Лера нахмурился, я пояснила, – Это здесь ты такой... такой... – мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза. – Это здесь ты "такой". – собравшись с мыслями подвела я итог, – А там, сволочь, к которой я и на километр близко не подойду.
Мужчина напрягся, из позы его испарилась вся расслабленность, а в глазах поселилась злость и огонь.
– И что же я тебе такого сделал?
– Ты? А ты тут причём? – удивленно моргнула я, – Это тот гад мне... Не хочу вспоминать. Не буду говорить. – скривившись я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на глаза слёзы.
Вот только раскиснуть сейчас не хватало для полного "счастья"!
– Прости меня. Я ведь не думал, что это ты. Я так устал за эти три десятка лет. Я ведь искал тебя. Везде искал, а тебя всё нигде не было. И я отчаялся, решил, что раз не судьба, то надо смириться... Но с поста всё равно не ушел. Наверное, я надеялся, где-то на подсознательном уровне, верил, что рано или поздно ты придёшь. И ты пришла, а я... Прости меня.
Я посмотрела на того, кто сейчас так бережно обнимал. На такого теплого и ... родного. И почему, а, главное, когда, он стал для меня так значим? Плечи его поникли от тяжести вины, только я никак не могла понять, зачем он берёт на себя чужой крест. Я смотрела на этого полубога, и всё силилась увидеть в нём того, посланного к чёрту, мужика. То же лицо, та же одежда, волосы, но этот другой. У Леры живые глаза, и я могу прочитать в них то, о чем он думает. И черты лица у него мягкие, нет в них той остервенелой жестокости, что я видела вчера у его прототипа. И я его чувствую. Чувствую почти как себя. Да почему, собственно, 'почти'? Это же моя фантазия, мой сон...
Я приподнялась, и крепко обняла его, пытаясь передать то, что ощущаю. Мужчина тяжело вздохнул, и еще сильнее прижал меня к себе.
– Я боюсь, что уже потерял тебя. Потерял, так и не успев обрести. Ты ведь действительно будешь от меня как от огня шарахаться.
– От тебя, нет. – уверенно ответила я, – А с тем человеком я надеюсь больше вообще никогда не встретиться. Какой же всё-таки приятный сон. – тихо шепнула я ему в самое ухо, – Надеюсь завтра тоже приснится что-то хорошее.
– Ты позволишь мне и завтра прийти в твой "сон"?
Кажется, последнее слово было произнесено с другим смыслом. Но я всё же кивнула.
– Скажи это вслух.
– Я позволяю тебе приходить в мои сны. – произнесла я.
– Спасибо. – Лера заметно расслабился, и даже начал поглаживать меня по спине. Мммм, как приятно.
– И часто тебе снятся такие яркие "сны"? – спросил он через некоторое время.
– Да, "яркие" постоянно, только, к сожалению, хорошие очень редко.
– А что обычно снится?
– Кошмары.
– Расскажешь? – спросил полубог, рисуя невидимые узоры на моей спине.
– Трудно рассказать, – я задумалась, – Иногда это места, в которых я реально бывала, а иногда абсолютно мне незнакомые. То же касается и людей, но чаще, всё-таки во снах мне встречаются незнакомцы. Небо почти всегда серое. Всё серое. Только кровь вечно красная, и вспышки, если что-то горит или взрывается тоже яркие... А, да, и деревья зеленые.
Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила:
– Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!
Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости летнего дня не осталось и следа. Глубоко вздохнув, я разложила эмоции "по полочкам" и заперла "до востребования". Портить ими столь редкий хороший сон я отказываюсь.
– А в твоих снах только люди?
И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.
– Если бы, – грустно усмехнулась я, – твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.
– Твою ж мать. – проговорил Лера, и закрыл глаза.
Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.
– Лер, ты чего? – встревожилась я.
Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:
– Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?
– Лера...
– Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.
До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:
– Хорошо, обещаю.
Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.
– Скоро вставать. Не хочу расставаться.
Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.
– С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.
Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.
===
– Василиса, ты куда?
– На работу, куда ж еще, – зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.
– Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.
Из уст кота слышать это было более чем странно.
– У тебя выходной сегодня, – пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.
– Да? Почему? Сегодня же вторник...
– Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок – тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?
Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.
– Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?
– Угу.
– Надеюсь не вот так. – указала я рукой на кота.
– В смысле... Аааа, нет, не как кот. А по телефону, как твой лечащий врач. Нажаловался, что ты сбежала из больницы, но отдых тебе необходим, поэтому шеф без дополнительных вопросов дал тебе сегодня отгул, а там, глядишь, и в отпуск сплавит. Да я же при тебе вчера звонил. Помнишь номер набирала? – посмотрел на меня внимательно, Иннокентий вздохнул и сказал, – Ложись, Василис, поспи еще немного. Нам вечером в министерство наведаться нужно, оформить тебя по всем правилам. – И заметив, что я до сих пор сомневаюсь, добил, – Там фото придется делать на пропуск, и лучше тебе быть свежей, красивой и во все оружии, ибо фото делается как на паспорт – раз в двадцать лет. Перефотографировать никто не будет. Сам уже второй десяток мучаюсь: неудачно я на пропуск вышел.
Противиться Иннокентию не было никакого желания. Я упала на кровать, завернулась в еще теплое одеяло, и обняв подушку, улыбнулась: может Лера еще не ушел? Но Леры, к сожалению, уже не было.
===
Меня разбудил звонок в дверь. С удивлением обнаружив, что на часах уже 13:48, я накинула поверх пижамы халат, и поплелась открывать.
На пороге стояла Алёна.
– Это от всего нашего офиса, – заявило белокурое чудо, протягивая пакет апельсинов и початую бутылку шампанского.
– И бутылка тоже? – спросила я, не в силах справиться с изумлением.
– Нет, это моя скромная лепта, – заговорщически улыбнулась подруга.
– Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, – пошутила я, подпиннывая Алёнке тапочки.
– К последним как-то не тянет, а вот от первого я не откажусь, – мечтательно заявила Алёна.
– Пойдем на кухню.
– Как ты себя чувствуешь? Выглядишь вроде не плохо.
– Уже намного лучше. – ответила я, доставая из холодильника сыр и фрукты.
– Что врачи говорят?
– Что я абсолютно здорова. – ага, а еще, что при том что я здорова, им не понятно, что творится с моим организмом, но для Алёны это уже лишние сведения, – Всё хорошо, скоро вернусь на работу. Только отпуск, наверное, всё-таки сейчас попрошу.
– Отпуск, это дело. Куда-нибудь поедешь?
– Скорее всего. Посмотрю тур куда-подальше: в теплую страну, где я без зазрений совести смогу лечь, повесить на шею табличку 'не кантовать' и пролежать так до самого отлета.
На стол перекочевала шоколадка 'Сударушка'.
– А как же курортные романы? – с придыханием произнесла эта язвочка. Ведь прекрасно же знает, как я к таким развлечениям отношусь.
– А что романы? – ставя в центр стола тарелку с нарезанными кубиками сыром и фруктами спросила я, – Думаю особо 'романтичные' особы не сильно будут горевать без моего скромного общества, и быстро найдут чем (да и кем) себя занять.
– Василиса, я думаю, что твой организм устроил этот ядерный взрыв именно из-за отсутствия этих пресловутых 'особо романтичных особ'. У тебя гормоны чуть не из ушей фонтанами бьют, а ты...
– А я?
– А только ты можешь так стол накрыть! – окинув восхищенным взглядом маленький праздник для девочек сказала Алёна. И 'особо романтичные особы' строем на цыпочках покинули её голову.
– Значит тебя прямо весь офис собирал? – с изрядной долей сарказма спросила я, присаживаясь рядом.
Алёна же, лишь пожала плечами.
– Все за тебя волнуются. Когда тебя на носилках выносили и погружали в скорую, мы вахтершу валерьянкой отпаивали. После твоего феерического отбытия все притихли и сникли. Похоже, задумались о вечном. – грустно сказала она – Ну-с, приступим! – приободрившись, и многозначительно потирая руки сверкнула глазами Алёнка.
– Да, сейчас. Я на минуточку.
Извинившись, я шмыгнула в ванную. Умылась, привела себя в порядок и вернувшись на кухню, замерла на пороге.
– Василиса, ты не говорила, что у тебя есть кот! А как его зовут? Давно он у тебя? Сколько ему уже? – верещала Алёна, тиская в руках что-то черное, отдаленно похожее на Иннокентия. – Ууууууу, какой лапочка! Какие щёки! – Алёна изобразила запасливого хомяка, и вцепилась в вышеозначенную часть кошачьей тушки. Притянув к себе вяло трепыхающегося кошака, она смачно чмокнула его в нос, и, распластав животное на коленях, принялась гладить, нежно, но активно, раскатывая животинку в тонкий блин.
– Обожаю кошек! – яро заверила меня блондинка.
– Заметно, – натянуто улыбнулась я. Если Иннокентий еще ничего не сделал, то это только потому, что не хочет раскрывать инкогнито. Но на сколько его еще хватит, не понятно. Щедро орошаемый чистой любовью (в масштабах Ниагарского водопада), он умоляюще поднял на меня свои зеленые глаза.
– Алёнушка, он у меня царапается, не хочу, чтобы ты поранилась. – быстро проговорила я, подхватывая несчастного черта с колен блондинки.
Отнеся Иннокентия в комнату, я тихо спросила:
– Вы как?
– Староват я уже для подобных развлечений, – заявил кот, двигая нижней челюстью.
Неужели вывихнул?
– Главное теперь, чтобы жена об этом не узнала, – скривился Иннокентий, – Ульяновск такого не переживет.
– А кто у вас жена?
– Мы, Василиса, очень традиционны в выборе спутниц жизни. Демонесса она у меня, демонесса. У ведьмочек, в плане спутников, тоже выбор не велик – вам ведьмака подавай... Хотя есть, конечно, несколько интересных случаев: ведьма-демон и ведьма-инкуб. Но это – исключения, которые лишь подтверждают правило. Ведьма только для ведьмока предназначена.
– Иннокентий, а можно мы чуть позже эту тему обсудим? – заторопилась я, услышав, как скрипнул стул на кухне, – Вы спрячьтесь, пожалуйста, а я постараюсь с Алёной поскорее попрощаться.
Совсем 'поскорее' не получилось: мы проболтали два часа к ряду, и разошлись лишь после того, как в комнате 'случайно' упала ваза.
– Иннокентий, а где это ваше министерство находится?
Спросила я, доставая из шкафа вещи, и направляясь в ванную, чтобы переодеться.
– В Засвияжье. Не волнуйся, нас отвезут. Машина уже у подъезда.
– Я в такси больше ни ногой. – категорично заявила я, не испытывая никакого желания повторять вчерашние приключения на бис.
– Это наша министерская. В такси я тебя сам больше не пущу. По крайней мере, пока командовать не научишься. А то что это такое, ты мужику приказываешь, а он не исполняет. Это разве дело? Эх, видела бы тебя моя Басенька, со стыда б сгорела: ей не то что мужики, высшие демоны подчиняются. Моей зайке лучше подчиниться сейчас, чем остаться инвалидом на потом... в смысле на совсем.
===
– Здравствуй, Игорь.
Кот запрыгнул на широкое заднее сиденье Нивы, и я забралась следом.
– Здравствуйте Иннокентий Павлович. В министерство?
– Да.
Я глянула на водителя, и глаза мои удивленно расширились. Существо, сидящее за рулем, даже с большой натяжкой нельзя было назвать человеком. Это был.... ну, йети, наверное. Длинная бежевато-серая шесть покрывала всё его тело, становясь короче и светлее на морде, а на хребте, наоборот, темнее и гуще. Широкая мускулистая спина и длинные-длинные руки с по-человечески лысыми ладонями. В этих лапах руль выглядел игрушечным. Да вся нива смотрелась эдаким электромобильчиком из парка аттракционов.
– Здравствуйте. Вот значит, как Вы выглядите. – обратился ко мне реликтовый гоминид.
– Здравствуйте. А Вы вот значит, как...
– Да, – хохотнул водитель, – Первый базгул на вашем веку?
– Да.
– Ну, с почином. – широко улыбнулся йети.
– Игорь, мы, конечно, не торопимся, но...
– Понял, шеф. Пардоньте.
Нива завелась, выехала из дворов, и потихоньку поползла по проспекту.
Аккуратно двумя пальцами, чтобы не раздавить, наш водитель поправил зеркальце заднего вида, и не стесняясь продолжил меня рассматривать.
И я тоже продолжила, потому что прибывала от увиденного сейчас в еще большем шоке, нежели несколько минут назад: из зеркала на меня смотрели смеющиеся серо-голубые глаза. Обычные человеческие глаза, на обычном человеческом лице мужчины средних лет. По-мальчишески подмигнув, водитель всё-таки переключил свое внимание на дорогу.
– Василиса, у нас министерство достаточно большое, поэтому ты от меня никуда не отходи, а то потеряешься. Хорошо?
– Даже и в мыслях не было. – предельно честно заверила я.
– Вот и хорошо.
– Игорь, а Вас ДПС не останавливают? – поинтересовалась я.
– Останавливают, а то как же...
– И они видят вот того мужчину из зеркала?
– Угу.
– И никто еще ни разу не догадывался? Вы же иномирянин, другой. Это должно чувствоваться...
– Василисушка, ты до этого момента вообще про иномирян ни сном, ни духом. У тебя когда-нибудь подозрения возникали?
Я задумалась. Да, возникали. Но разве хоть раз я высказала их вслух? Разве что в шутку. Даже в собственных мысленных диалогах я крутила сама себе пальцем у виска и призывала к адекватности. Существо из другого мира? Призрак? Вампир? Пфффф! Окстись! На дворе двадцать первый век, а ты просто перечитала фэнтези. Нет принцев на белых конях. Нет вурдалаков и упырей (а те, что едут утром в общественном транспорте, не в счет). Вернись в реальность, Василиса, а то итак уже провитала в облаках пару десятков лет. А тебе нужно завести семью, мужа, детей...
Мужа... я невесело хмыкнула. "Завести мужа" mission Impossible. И вокруг все не страшные и не глупые, просто... не мои. А мне нужен мой. И в этот момент в голове поселилось осознание, что я до сих пор всеми правдами и неправдами отталкивала от себя лиц противоположного пола. По большей части бессознательно. Как какая-то старая карга, перебирающая носки на распродаже в магазине: "Не нравится, не подходит, не моё", и очередная пара носок летит в дальний угол. Не цвет, не размер... а какое-то иррациональное необъяснимое "не моё". Ой, дууууура! Вот и будешь до конца дней куковать с Валерием из эротических снов.
Щеки моментально опалило жаром. Валерий. Красивый, сильный, умный, добивается того, чего пожелает, ласковый и такой нежный ... сон. Закрыв глаза, я мученический скривилась. Ну почему он не может быть настоящим?
– Иннокентий, Вы говорили, что ведьма только с ведьмаком может быть...
– Да, барышня, ну и раздрай у вас в голове! С темы на тему скачете, как горная коза. – усмехнулся Иннокентий. – Говорил, Василиса. Не можете вы с другими жить. Вам нужен тот, кто сильнее, а сильнее ведьмы в её деле только ведьмак.
И какое-то странное чувство кольнуло. Неприятное. В своем деле я хочу быть первой, лучшей. Я всегда для этого стараюсь. Если кто-то будет лучше меня...
– Ага! Настоящая ведьмочка! – расплылся в широкой клыкастой улыбке кот, да и Игорь как-то подозрительно кашлянул, скрывая, похоже, за этим "кхе" смешок.
– Что?
– Василиса, да у тебя всё на лбу написано! Ты ж соперничество терпеть не можешь, но постоянно в него лезешь. Ты хочешь быть лучшей, первой, но не хочешь руководить. Ты желаешь быть за мужем, как за каменной стеной, но ненавидишь подчиняться. Ты ведьма, Василиса. Вы сотканы из таких противоречий. И бедные ваши мужики, дай им боги здоровья, с вами такими внезапными и непредсказуемыми всю жизнь мучаются!
Помолчав немного, Иннокентий продолжил.
– Хотя выбора у них тоже другого нет. Они же кроме ведьмы никого полюбить не могут. Только одну "свою" полюбит и всё, пиши пропало. Потерян индивид для общества. Ходит за ней, как щенок на веревочке, и в глаза преданно заглядывает... до первого серьезного проступка. А потом уже ведьма к его ногам ластится, прощения выпрашивает. А потом опять местами меняются. Так и живут.
Что-то как-то не очень мне такая перспектива нравится. Хотя, если задуматься, у людей так же: то он ошибётся, то она... Просто у ведьм и ведьмаков это как-то гипертрофировано. Или это Иннокентий так всё преподносит?
– А как ведьма своего ведьмака находит? Я сколько живу, пока еще ни одного не видела.
– Видела. Одного. Просто не твой он был, вот и не запомнила. Ведьмочку обычно лет в двенадцать – тринадцать вычисляют. Ну, как девушкой становится, так и начинает вокруг нее фон меняться. В нашем мире, конечно, по-другому, но здесь... Здесь молодого ведьмака просто селят рядом, переводят в школу молодой ведьмочки, а дальше природа берет своё. Никто не заставляет, не принуждает. Если они предназначены друг другу, то вместе остаются до конца, а если нет, то ведьмочку сталкивают с новым кандидатом. За три года в школе и пять лет в институте мы обычно успеваем найти пару. Хотя бывает и так, что не получается. Есть у нас два ведьмака без ведьм.
Звучит, как интервью заводчика экзотических зверушек.
– Вот интересно, почему же тебя вовремя не вычислили? Почему ты только сейчас фонить начала? – задумчиво вопросил Иннокентий.
– А кто тот ведьмак, с которым я сталкивалась? Кто-то с работы?
– Нет, – скривился кот, – Валерий не с работы.
Валерий? Мой Валерий? Я побледнела.
– Да, тот из парка, который должен был тебе всё объяснить, а получилось... – по-своему истолковав мою бледность, и немного сконфузившись, проговорил Иннокентий. – В общем, фиг с ним, с Валерием. Забудь. Вы с ним больше не пересечётесь.
Нива притормозила у старенького, похоже еще досоветской постройки, двухэтажного здания.
– Спасибо, Игорь. Рада была познакомиться.
– До встречи, Василиса. – добро, но до мурашек жутко, оскалился базгул.
===
Старая покосившаяся на петлях дверь жалобно скрипнула, и мы вошли в пропахший сыростью и котами подъезд.
– Ну вот мы и в управлении, Василиса. Глаза закрой, сейчас будет вспышка.
Я покорно зажмурилась. Сквозь веки проступил теплый розовый свет. Миг, и я вновь в темноте.
– Всё, открывай.
Я повернулась к Иннокентию, по привычке опустив взгляд к полу. Посмотрела на начищенные до блеска черные ботинки. Поднялась по идеально отглаженным брюкам до пиджака, задержав взгляд на небольшой булавке на отвороте, и, наконец, взглянула в лицо незнакомца.
– Иннокентий Павлович, – представился мужчина, протягивая мне руку.
– Василиса Викторовна, – хитро улыбнулась я, отвечая на рукопожатие.
– Пойдем, ведьмочка, будем тебя с коллективом знакомить. – хмыкнул Иннокентий Павлович, и направился к двери в подвал.
Идти в подвал за незнакомым мужчиной в здании 'под снос' было страшновато.
– С котом мне было гораздо комфортнее. – призналась я, аккуратно ступая по щербатым ступеням.
– Просто ты кота уже давно знаешь, а этого мужчину в первый раз видишь.
Оценив знание Иннокентием Павловичем мультфильма 'Трое из Простоквашино', я вошла следом за ним в просторную светлую приемную. Мужчина поздоровался с охранником, двумя секретарями на ресепшн, и приложил руку к стоящему посреди зала белому каменному столбу. Свет мигнул, и вернулся к своей прежней яркости. Только после этого ЧОПовец в камуфляже опустил руку, направленную на Иннокентия Павловича, и поприветствовал его в ответ. А вот вторая рука с раскрытой ладонью всё ещё была направлена в мою сторону.
– Василиса, подойди и тоже приложи ладонь к столбу. Нужно пройти проверку.
Я приблизилась и коснулась шершавой поверхности. В свете галогеновых ламп камень искрился, переливаясь гранями на каждой песчинке.
– Столб из соли? – спросила я, все так же любуясь игрой света.
– Да.
– Я читала про израильский соляной столб. Его называют Женой Лота. По легенде она окаменела, обернувшись, и увидев Содом.
– Ну, легенды из 'ниоткуда' не берутся, – печально заметил Иннокентий Павлович.
– Вы хотите сказать, что это женщина? – я отдернула руку, и присмотревшись действительно заметила в грубом камне силуэт будто укутанной в покрывало незнакомки.
– Она страж уже много веков. Это очень почетная должность. И поверь, ей воздали по заслугам... Пойдем. Дел еще тьма тьмущая.
Дойдя до лестницы в противоположном конце холла, мы поднялись на третий этаж и прошествовав по широким пустым коридорам остановились возле двери с табличкой 'Руководитель отдела контроля за популяцией обращенных'. Ну точно, заводчики. Юные натуралисты, блин.
– Проходи. – подтолкнул меня вперед Иннокентий Павлович, широко распахнув дверь. – Сира, принеси мне, пожалуйста, бумаги на Василису Викторовну Моткову.
– Добрый день.
– Добрый день Василиса. Хотите чай, кофе? – вежливо осведомилась красивая девушка, поднимаясь из-за стола.
– Нет, спасибо большое.
Я юркнула за Иннокентием в следующее помещение. Это оказался достаточно большой светлый кабинет. Здесь стояла старая-старая советская мебель. Возникло ощущение, что я перенеслась лет на шестьдесят назад в прошлое: все предметы интерьера были в, на удивление, хорошем состоянии, будто только вчера сошли с конвейера фабрики. Пара шкафов, большой лакированный стол, стулья с зеленой обивкой и несколько кресел: всё по-мужски лаконично и фундаментально.
– Присаживайся.
Иннокентий Павлович прошел за стол. Я села напротив, и после того, как Сира принесла увесистую стопку документов, сидела тихо, стараясь не отвлекать мужчину от заполнения горы формуляров. Минут через сорок Иннокентий Павлович оторвался от бумаг, протянул мне половину листа А4, где забористым подчерком был записан в два столбца список книг и пособий.
– Сейчас пойдешь в библиотеку, отдашь Аделаиде Карловне список, получишь необходимую литературу для 'внеклассного чтения'. Сира!
От окрика Иннокентия Павловича я всё же вздрогнула, а Сира, судя по тишине в ответ, и ухом не повела. Не дождавшись свою помощницу, мужчина поднялся, и убедившись, что Сиры в приемной нет, посмотрел на меня. И столько сомнений было в этом взгляде...
– Иннокентий Павлович, что-то случилось?
– Да у нас времени в обрез. Девочки из отдела кадров только до полуночи работают, потом по своим озерам-болотам расползаются, а нам еще фотографироваться... Боюсь не успеем. И Сира, как на зло, куда-то запропастилась. – посуровев закончил мужчина.
– Может Вы мне объясните, где библиотека, я пока схожу, чтобы побыстрее закончить...
Мужчина долго сомневался, но в итоге всё же объяснил куда идти, дважды перепроверив, всё ли я запомнила (не запомнить три поворота направо по коридору на этом этаже – надо быть совсем дурочкой). Заверив Иннокентия Павловича что всё в порядке, я буду предельно аккуратна-осторожна-внимательна-собрана (и молчалива, если кого-то по дороге встречу), я вышла из кабинета, пересекла приёмную и отправилась направо по коридору до следующего поворота. Коридоры в управлении были длинные и темные: на улице был уже глубокий вечер, и освещались просторные проходы только тусклыми настенными бра, каждые метр-полтора висевшими на обклеенных изумрудно-зелеными обоями стенах.
