Текст книги "Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)"
Автор книги: Дарья Остольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Я дважды моргнула. Дааааа... да здравствует средневековье и великий могучий патриархат.
– И что же ей делать в четырех стенах? Или ты там с ней будешь сидеть, развлекать?
– Нет. Точнее не всегда. Развлекать буду, но у меня же есть дела и обязанности. И у нее дела найдутся, поверь. Скучать ей не придётся.
– А если она эмансипирована? Если она ярая феминистка?
– Ну, да, – скривился Лера, – с ведьмами это часто бывает. Но это лечится. Хорошим мужем и первенцем. Да и ты у меня, слава богам, ни эмансипацией, ни феминизмом не болеешь. Ты у меня правильная, только пугливая...
– Но я то тебе не жена.
– Угу. Ты мне невеста.
– Временно.
– Правильно, временно. Сначала невеста, а потом сразу жена.
– Лера!
– Вася?
Как-то незаметно мы оказались совсем рядом.
– Лер, давай серьезно. Ты ведь наиграешься. – выдала я наконец то, что меня так долго глодало, – Я же тебе на самом деле не нужна. Ну переспишь ты со мной. И может быть даже не раз, но потом что? Тебе надоест. Ты найдешь другую игрушку, а мне будет больно и противно.
– Противно? – зло и обиженно спросил полубог, – А давай я покажу тебе, насколько это "противно"?
Справа что-то сверкнуло. Горячие ладони обхватили за талию, Танилер поднял меня над полом и прижал к себе. И его мягкие губы коснулись моих. Я упёрлась руками в плечи отталкивая, но не смогла отстраниться. Меня словно током ударило. И в жар бросило. А Лера всё целовал и целовал. Не стесняясь, жадно требуя, и всем существом давая понять, что он готов не только брать, но и отдавать. Отдавать всё, что у него есть. Это как сон. О Боги, что же я творю? Я растворялась в этих прикосновениях, в этих ощущениях, в этом желании. А Лера стискивал меня в объятиях, пытаясь передать поцелуем всё, что он хотел сказать. Но зачем слова, ведь так...информативнее. Руки ослабли, голова закружилась, и я совсем перестала упираться. О каком сопротивлении может идти речь? Теперь я лишь пытаюсь сохранить частичку самосознания, но чувства, тугим узлом скрутившие низ живота, не дают этого сделать, не оставляют ни шанса. Я просто растворяюсь.
Лера остановился, прижал меня к себе и уточнил:
– Ну что? Противно?
Сердце в его груди отбивало быстрый военный марш, настоящую команду "В наступление!".
– Я не это имела ввиду, – прошептала я, тяжело дыша, – Я говорила о чувствах...
– Понятно. Дубль два. Теперь сконцентрируйся на чувствах.
Сказал Лера, и вновь прижался ко мне губами.
Я напрочь потеряла счёт времени, ориентацию в пространстве и вообще... Кто я? Где я? Да какая разница, если есть это. Это...это как огонь, струящийся по венам. Это как ветер, который ты пропускаешь сквозь пальцы, и словно паришь. И когда в голове что-то щелкает, и ты готова мыслить ясно... только вот ни одной мысли. Ни-од-ной. Только чувства. Осязание вообще перешло на новый уровень, и, я ощущаю его руки, его движения прежде, чем он их совершит. Я знаю, где он меня коснется за секунду до того, как он это сделает. Я чувствую его, как себя. И это тепло в груди...
Лера остановился. Опустил меня на пол, обнял, а я уткнулась лбом ему в грудь, чтобы не смотреть в глаза.
– Прости. Прости, родная, я готов ждать тебя годами. Соврал бы про вечность, но вечность точно не смогу. Не буду врать. Никогда не буду тебе врать. – говорил он рваными фразами между глубокими вдохами, – Я готов дать тебе максимум времени. Я буду ждать и терпеть столько сколько смогу. Я не хочу подталкивать. Прости, впредь буду держать себя в руках, и не сделаю ничего против твоей воли. Я не знаю, что на меня нашло. Я...
– Лера, то есть тогда были не сны?
Лера прижал меня сильно-сильно, словно боясь, что я сейчас сбегу.
– Нет, – глухо сказал он, и сердце его ухало в груди, подтверждая правдивость этого ответа.
– Аааа, – многозначительно выдала я, и дотронулась пальцами до припухших губ.
– Я готов ждать, – повторил мужчина, – Только, пожалуйста, посмотри на меня не так, как ты сейчас смотришь, будто бы сквозь, будто меня нет... Посмотри внимательно, и ты увидишь, что я безумно люблю тебя. Я люблю тебя, Василиса.
Мы так и стояли. Лера не хотел отпускать, а я не в силах была двинуться. И, наверное, стояли бы долго, но разжать объятия Танилера заставил телефонный звонок, и, когда он потянулся за сотовым, я отступила на шаг.
– Да, Иннокентий Павлович. Нет, Василиса сейчас не может ответить, она в душе. Что ей передать? Перезвоните? Ну хорошо, только мы по магазинам собирались, а потом... Да? Хорошо передам. Нет, Иннокентий Павлович, к Вам я точно не ревную, я достаточно хорошо знаю Басеньку, чтобы быть уверенным в Вашей непогрешимости. Нет, я не издеваюсь. Я всё передам, шеф.
Лера нажал отбой, и спрятал мобильный.
– А я думаю, куда Иннокентий Павлович запропастился? Оказывается, это твоих рук дело.
– Могу заверить, что всё в рамках правил и норм. Охотник всегда целиком и полностью отвечает за подопечную до момента её перехода за Грани. А то, что моя подопечная оказалась дарованной мне судьбой ведьмой, тут уж ничего не попишешь. Шеф прекрасно может передать всё, что необходимо, через меня. Если это действительно важно. А если не важно, то нечего и передавать.
– Тиран, – беззлобно констатировала я, – И какая нормальная ведьма сможет с тобой жить?
– Мне нужна только одна ведьма, и степень её НЕнормальности меня не смущает. Ты проголодалась?
– Нет.
Какой уж тут голод, когда он сначала напрочь выбил из моей головы поцелуем любые мысли, а потом занял всё свободное место этим "Я люблю тебя, Василиса".
"Я люблю тебя, Василиса"
"Я люблю тебя, Василиса"
– Василиса?
– Что? – встрепенулась я.
– Покажи мне, пожалуйста, что удалось найти в записях Толаира. – повторил полубог.
Лера сел за стол, я открыла перед ним одну из тетрадей, закладкой в которой служил мой пропуск на работу, и указала:
– Вот с этой строки.
Неужели это всё были не сны? И это на самом деле Лера?
"Я люблю тебя, Василиса"
А что я там творила?! Я же сама его целовала, сидя у него на коленях!
"Я люблю тебя, Василиса"
Ой, как стыыыыыыдно.
"Я люблю тебя, Василиса"
– Василиса... Вась, пожалуйста.
Я так и стояла, согнувшись над столом, почти касаясь плечом плеча полубога, и смотрела в одну точку.
– Вась, пожалей меня. Этот румянец... Прекрати так соблазнительно краснеть.
Я схватила "Теорию циркуляции силы", и забралась на диван, поджав ноги. Открыла книгу, но так и не взглянула на труд уважаемого господина Вергиуса Надского: я не могла оторвать глаз от Леры. Такое ощущение, что я его только что впервые увидела. Он ведь милый. Правда милый. И заботливый. И красивый. Очень красивый.
А у меня в голове сидит жирный такой таракан, и щелкает кнутом:
"Красивый – значит бабник. Щелк. Красивые ищут таких же красивых, ты сможешь соответствовать? Щелк. А еще красавчики альфонсы. Щелк. Щелк"
А вот это полный бред! Уж на кого, а на альфонса Лера точно не похож!
"То есть с первыми двумя утверждениями ты не споришь? И правильно! Щелк. А ведь бабник он навернякаааааа. Щелк. Щелк. Сколько у него женщин? И не "до", а "вовремя", то есть параллельно? Сколько можно одновременно крутить романов? Щелк. Интересно, а сейчас сколько ведьм у него считая тебя? И какая ты по счёту? Щелк"
– Вася?
Лера пристально разглядывал книгу в моих руках. Опустила вниз глаза: да, открытая на середине и перевернутая вверх ногами, она определенно привлекала излишнее внимание. Отложив литературу в сторонку от греха подальше (а то ещё решит, что я на всю голову дурочка, таким способом и предыдущие книги "читала") вежливо сообщила, что пойду всё же чего-нибудь перекушу, и быстро ретировалась на кухню.
На кухне нашелся Софи, счастливый донельзя. Снабдив меня большим стаканом мятного чая, кот забрался ко мне на колени, и утробно мурлыча, потребовал свою порцию ласки.
– В день твоего рождения дедушка ставил временный блок. Потом навесил постоянный. – возвестил Лера минут через тридцать, входя в кухню, – Для установки постоянного блока нужно обряд провести. Подходящая фаза луны будет через пять дней, в ночь с пятницы на субботу, то есть до ухода за грани успеваем. Но в эти дни будь, пожалуйста, максимально внимательна и осторожна. Силу не используй ни в коем случае.
– Хорошо, я поняла. – пришлось всё же поднять глаза от пола, а то как-то невежливо получается.
И я встретилась с Лерой взглядом. Щеки опять опалило жаром. Блин, ведь успокоилась уже! Но эти серо-стальные глаза с бирюзовыми отблесками...
– Может хочешь куда-нибудь сходить?
– Нет, я лучше почитаю, да и на работу завтра. – затараторила я, – Последняя рабочая неделя может быть напряженной: в понедельник приедет стажер из центрального офиса, Павел, новый секретарь Алексея Геннадьевича.
– Да, я помню. У меня только одна просьба: сильно не урабатывайся. Заменить он тебя не сможет в принципе, и сразу вникнуть во все дела тоже. Не пытайся впихнуть в него "невпихуемое". Дай базу, а там уж он сам разберется. Не маленький. Хорошо?
– Хорошо, – сконфуженно улыбнулась я
Ужин, душ, и я юркнула в постель. Ну и что, что восемь вечера?! Может быть я устала, и хочу спать? Только вот что-то не спится...
Чтобы отвлечься, взяла вторую книгу (думаю господин Вергиус сегодня уже единожды в гробу перевернулся, дважды за день – это перебор). "Азы магических жестов" оказались настоящей камасутрой для пальцев. Из пяти простейших фигур, мне дались только три. И когда я их с горем пополам воспроизводила, мне на глаза постоянно попадалось небольшое тоненькое колечко белого золота с блёклым камешком. Или не таким уж и блёклым? Блестит, переливается, даже красиво.
После вводных фигур в книге шел блок "зарядки-растяжки" для повышения гибкости и чувствительности. Сделала все восемнадцать упражнений, и с чистой совестью отложила книгу в сторону. Хватит на сегодня. Спать.
===
"Я люблю тебя, Василиса" неужели я всё-таки это сказал? Дурак! Рано! Даже для обычной, "среднестатистической" женщины рано, а уж для Василисы...
Но она, кажется, не так сильно испугалась. Или сильно? Если человек обычно ложится за полночь, а сейчас залез под одеяло в восемь вечера – это попытка спрятаться? Считать, что она очень сильно испугалась?
Пока я мучился в раздумьях, Василиса уснула. Действительно уснула, а ведь на часах всего девять. Значит, и правда устала.
Я провертелся до полуночи. Ну вот что мне стоит сейчас встать, лечь рядом с ней, обнять, а с утра сказать, что так и было?
"Ну Источник перенес, я не при чём"
Древний, ты же меня понимаешь. Ты же не обидишься, если я воспользуюсь твоим именем? Как же приятно было обнимать её прошлой ночью. Я никогда в жизни не чувствовал никого более родного. Такая тихая, такая спокойная. Так доверчиво уткнулась мне в ключицу. И такая мягкая. Когда я почувствовал, что обнимаю любимую, я подумал, что это сон, но она вздохнула, потерлась носом о мою кожу, и я со всей ясностью осознал "Не сон". Но когда она пришла? Как? Как я мог не заметить? Те, кто Лишился Тени больше и не спят, по сути. Так, дремлют. Я не пропустил бы её приход... Хотя, какая сейчас разница! Утром сама расскажет. А сейчас я могу касаться её, вдыхать аромат. Так близко... Провел рукой по изгибу бедра вниз к колену, и вверх до талии. Какая красивая. Я так и не смог уснуть больше, лежал и смотрел на моё чудо. Моё глупое чудо, которое упирается всеми руками и ногами, и которое теперь точно никуда не денется. Мы повенчаны. О, боги, повенчаны! Я даже не рассчитывал, что всё так удачно сложится. И ведь теперь эту связь не разорвать. Нужно найти побольше информации о таких родовых кольцах. Наверняка, есть какой-нибудь эффект выявления и усиления чувств.
С утра выяснилось, что Василиса сама не приходила. Да уж, эффект "выявления и усиления" превзошел все ожидания. Значит Источник на моей стороне, о большем нельзя было и мечтать.
Но это её заявление про "наиграешься" сегодня. Как же оно взбесило! Она смотрит, и не видит! Вообще ничего не видит! Вспышка, и я сорвался. Я же обещал себе, что не буду её подгонять. Василиса минёр хренов! Я рядом с тобой уже вздохнуть не вовремя боюсь!
Что ж, я бы действительно хотел сейчас перебраться к ней, а завтра сказать, что это Источник, но я этого не сделаю. Я обещал говорить ей правду. Плохой из меня "сапёр" получается.
С этими мыслями я и уснул, а проснувшись, словно от толчка, возблагодарил источник десятикратно, так как он меня перенес, и врать мне не придется. И до будильника у меня есть еще почти три часа, чтобы насладиться этой близостью.
===
Грёбаный ты Винни Пух! Это что теперь каждое утро будет происходить?!
А так всё хорошо начиналось. Всё тело обволакивает легкая прохлада эгерского шелка, и только впереди тепло. Так приятно греет грудь, живот и внутреннюю часть бёдер... Очень приятно.
Открыла глаза и узрела, что я обвилась вокруг Леры. Полностью. Всем, чем только можно. Обхватила руками шею, закинула ногу поперек его живота. А сорочка моя, к сожалению, не приспособлена для подобной акробатики, поэтому, перекрутившись, уже давно заняла почётное место на талии. Так, сейчас главное: тихо выбраться из этого капкана, и в ванную. Только бы не разбудить. Аккуратно начала сползать вниз, от чего сорочка закономерно совершила манёвр вверх. Чёрт! В этот же момент Лера быстрым движением притянул меня обратно и, чмокнув в макушку, прошептал:
– Доброе утро. Выспалась? До будильника еще полчаса. Можно поваляться.
– Лера, если я тебя попрошу, ты закроешь глаза? – приобретая насыщенный маковый оттенок, задала я вопрос.
– Конечно.
– Тогда закрой, пожалуйста, и не открывай, пока я не скажу.
Лера сокрушенно вздохнул.
– Закрыл?
– Да.
– И не подсматривай.
Я пулей вылетела из комнаты. Опять пол-дня буду ходить с бордовыми щеками.
===
Без десяти девять я уже стояла возле поста охраны на входе, и ждала своего нового коллегу. В голове прокручивала длинный список задач, и теребила кончик косы. Волнуюсь я всё-таки немного. Какой он, этот Павел, и почему его обучали не у нас, а в центральном офисе?
– Василиса, а Вы кого-то ждёте? – окликнул меня ЧОПовец.
– Да, к нам принят новый сотрудник. Должен приехать... уже. – сказала я, глянув на часы. Семь минут десятого.
Н-да. Начинать первый день с опоздания – не самая удачная идея.
Раздавшийся от входа грохот просто оглушил. С таким звуком должен падать слон. Тот самый, один из трёх, которые стоят на черепахе и держат твердь земную.
Представшая глазам картина поражала. Думаю, мальчики дяди Сережи работают примерно с таким же размахом. Пластиковая дверь со стеклом в половину проёма теперь висела на одной петле. Стоявший до этого в углу горшок, пролетел по красивой дуге полтора метра, и украсив пол черно-коричневыми земляными россыпями, приземлился аккурат на вертушку турникета. Не знавший до сего дня печалей, фикус корнями обнимал стол. И посреди всего этого бедлама на четвереньках ползал худенький мальчик в очках. Когда душа выбралась из пяток, я подошла, и помогла собрать ему разлетевшиеся листы (а ЧОПовец наконец-таки опустил резиновую дубинку).
Лоб покрыт испариной, лицо красное и на этом лице такое выражение вселенского ужаса...
– Павел?
Осторожно уточнила я, предчувствуя ответ.
– Дд..дд..да.
Молодой человек заикался. Может от волнения?
– Меня Василиса зовут, я протянула руку, и мне её тут же крепко пожали. А потом активно потрясли. И только когда выпустили, поняли, что руки у некоторых были в земле испачканы (некоторые только что на карачках ползали).
– Ничего страшного, – заверила я, глядя на волну панического ужаса в глазах Павла, и стараясь теперь ничего правой рукой не касаться. – Мы сначала в уборную. Приведем себя в порядок, а потом уже поднимемся в наш офис.
Воспользовавшись туалетом на первом этаже, я вымыла руки, и, выйдя в коридор, прислонилась к стеночке и стала ждать. Павел не появлялся тридцать минут. Проверить всё ли с ним в порядке мне не позволили нормы приличий, всё-таки буква "М" на двери, а на вежливые оклики мой новоявленный коллега не отвечает. Я уже готова была идти за охранником, когда стажёр таки появился. Второе его явление было менее фееричным, но безусловно тоже запоминающимся: Павел умудрился постирать штаны. Светлые штаны. Земляные разводы на них были отчетливо видны, отстирать такое в раковине для мужчины задача не из лёгких. Вот и Павлу она оказалась не по плечу.
– Мм..мм..мне с.сразу м.можно писать зз..зз..ззаявление?
И так жалко его стало.
– Павел, Вы побудьте пока здесь, закройтесь в кабинке, а штаны мне отдайте. Напротив через дорогу отличная прачечная. У них есть экспресс чистка. За сорок минут вещь приведут в порядок: и отстирают, и прогладят. Сама их услугами пользовалась, когда кофе на блузку вылила.
– Нне.нне.ннеудобно...
– Павел, давайте штаны. – строго сказала я, чувствуя себя при этом крайне глупо.
Мужчина заперся в кабинке, и перекинул мне через верх аккуратно сложенную деталь гардероба. Меньше чем через час, я уже передавала их ему обратно.
– Ну вот, теперь можно и в офис.
Паша лишь молча кивнул.
Новый коллега был очень худой, не высокого роста, с всклокоченными каштановыми волосами, и напоминал он воробья после встречи с дворовым котом: потрёпанный, измусоленный, и вроде живой, но такой несчастный.
– Павел, всё хорошо. Правда. Считайте, что вы прошли боевое крещение. У нас на сегодня план простой: перезнакомиться с коллективом, и посмотреть что-где лежит. Ничего экстраординарного. Идёмте.
Вот так, стараясь поддержать несчастного парня, я и завела его в наш розарий.
"Розы" при знакомстве вежливо покивали. Интереса у них новый сотрудник не вызвал никакого (но и шипы не выпустили, слава Богу). А вот факт моего увольнения их, к сожалению, более чем заинтересовал. И прикрываться, как собиралась, Пашей, теперь стыдно: ну куда его такого на баррикады?!
Алёнке я всё рассказала ещё в четверг, и она, как честный Штирлиц, молчала. За что ей большое человеческое спасибо. Правда, первым делом, после того, как я объявила ей эту новость, Алёна связала моё увольнение с появлением Валерия... И весь приятно благоухающий парфюмом коллектив сейчас, как по команде, сделал то же самое.
"Ну и правильно", заявили мне коллеги в один голос, "зачем тебе работать, когда такая личная жизнь появилась? Я бы тоже уволилась на твоем месте"
Вот она, страшная женская логика. И хуже всего, что в причине моего увольнения они, вроде бы как, не ошиблись.
Максимально корректно сказав "Всем спасибо, все свободны", я вытащила Павла с несанкционированного совещания. Вы, барышни, продолжайте-продолжайте, а нам работать надо.
Усадила за стол, завалила папками, и листочками сверху припорошила. Идеальная маскировка! Вот Homo sapiens – это человек разумный, а у нас тут Homo operatur – человек работающий! Только таблички "Не влезай – убьет" не хватает. Но даже без таблички, отвлекать нас не решились, и всю первую половину дня нам был обеспечен мир и покой.
Павел оказался очень сообразительным, и схватывал на лету. К обеду мы уже закончили с "общими вопросами" и начали переходить к частностям.
– Здесь договоры купли-продажи...
"Ты волшебный, ты с другой планеты, ты из моей мечты..."
Я едва заметно поморщилась: ну кто ставит на звонок такое? И, главное, как громко то...
Я продолжала перебирать папки в поисках материалов за позапрошлый год, а на весь офис лилось:
"О, Боже, какой мужчина,
Я хочу от тебя сына
И я хочу от тебя дочку
И точка. И точка..."
Павел за столом вежливо кхекнул:
– Вв..василиса, м.может отт.тт.тттветите?
Я непонимающе оглянулась.
Твою...!!! И ещё четыре страницы непечатного текста!!!
– Извините, я на минутку.
Телефон на "без звука" удалось поставить одним движением. Выдрессировал уже, гад!
Залетев в пустую переговорную, я возвестила:
– Лера, я приеду домой и убью тебя!
– Сейчас? Давай я за тебя заберу, и нафиг работу.
– Я же просила не копаться в моём телефоне! Что это за ужас?!
– Я решил тебе позвонить, а на звонке до сих пор "Валера" стоит. Я же помню, что ты хотела сменить мелодию, вот и решил помочь. А то на "Валеру" опять злиться будешь.
– То есть по-твоему сейчас я радуюсь?!
– Так люблю, когда ты фырчишь. У тебя в эти моменты мордашка абсолютно умильная! И глазки так сверкают...
Да чтоб тебя!
– Лера. Что. Ты. Хотел?
– У нас прорыв. Небольшой. – сказал полубог уже серьезно, – Всех боевиков отправляют на зачистку, ну и меня туда же, помощь нужна. К тому же, я больше не охотник. Я постараюсь освободиться до шести, но если не успею: заказывай такси, ключи от квартиры у тебя в сумке во внутреннем кармашке.
Ключи от квартиры? Когда успел... Стоп. Прорыв? Пальцы похолодели.
– Лера, что за прорыв?
– Да стандартная ситуация. Я тебе вечером всё расскажу. Не волнуйся. Я телефон выключаю, так положено. Если что-то срочное будет, можешь с Софи передать, там, правда мысли обрывками будут, в основном эмоции, но если я получу что-то тревожное, я сразу же рвану к вам. – я молчала, – Вась, я тебя уверяю, беспокоиться не о чем. Поняла?
– Да.
– Василиса, ровно в шесть домой. – строго произнёс полубог.
– Яв'оль майн ф'юрэр!
– Язвочка! Приеду вечером, устрою тебе "командира"...
– Будь осторожнее.
– Не волнуйся.
Тихо проговорил полубог, и отключился.
И я честно постаралась не волноваться. Вернулась к Павлу, и погрузилась в работу, но на душе всё равно было тревожно.
Ровно без пяти шесть телефон завибрировал. Номер, вроде, не знакомый.
– Да?
– Василисушка, ты уже собираешься?
– Софи? Привет! Да, почти... Лера тебя предупредил?
– Да, – печально произнёс фамильяр.
– У меня сегодня стажёр первый день, многого не успела сделать. Может я задержусь...
– Василисушка, пожалуйста, я так соскучился. Мне тут плохо одному. Не задерживайся. Помнишь, ты меня просила рецепты найти? Так я нашел! Приезжай, я всё покажу. А ещё я торт Павловой сделал. Такой красивый получился. Ты же любишь безе?
И под таким напором я рассмеялась.
– Ладно-ладно, – остановила я фамильяра, – уже собираюсь.
– Хорошо. Я тебя очень жду.
– До встречи...
– Василисушка, там такси на улице. Чёрный Nissan, номер А436ПР. Прямо возле входа.
Вот, прохвост! Заранее же всё сделал.
– Соф, я с некоторых пор такси не очень люблю...
– Знаю. Это не совсем таксист. Иномирянин. Сейчас по мелочи шабашит.
– Хорошо. Спускаюсь.
Павла с работы пришлось практически выталкивать. Похоже это кресло просто притягивает трудоголиков.
Водитель оказался базгулом, шурином Игоря. Так как с базгулами я уже имела честь общаться, шока мой новый знакомый у меня не вызвал, и я смогла по достоинству оценить присущие Георгию (а именно так его звали) замечательные черты характера: вежливость и тактичность.
А дома ждал вкусный ужин и теплый мурчащий Софи. До возвращения Леры, решила скоротать время за 'Азами магических жестов', хотя, если на чистоту, просто попыталась отвлечься от тревожных мыслей. Софи тоже никак не мог найти себе место, но в итоге, улёгся у меня на коленях и, вроде бы, утихомирился.
Сидя на диване я упорно пыталась изобразить 'Эльфийский трилистник', но лишь уверилась в заключении, что книга эта не для людей (и даже не для ведьм с ведьмаками): чтобы так завязать свои пальцы в узел, нужно не иметь костей в принципе. Думаю, наги, с их гибкими хрящиками, щелкают эти фигуры с легкостью: штуки по три за десять секунд изобразить смогут, а у меня суставы в обратную сторону не выворачиваются! Когда мизинец всё же удалось зажать средним пальцем, и даже расположить сверху безымянный, раздался звонок в дверь.
– Хозяин? – как-то испуганно посмотрел Софи на дверь, – Хозяин!!!
Закричал пушистик, и метнулся открывать. Я выскочила следом.
– Софи, что...
Но договорить я не успела. Фамильяр в образе маленького мужичка уже распахнул дверь, и я увидела стоящего на пороге Леру. Такого уставшего. Такого бледного.
– Родная, – прошептал полубог, и начал заваливаться на бок.
Подскочила, в попытке его поймать, и охнула, принимая на себя вес мужчины.
– В ванную, Василисушка, в ванную!!! – крикнул Софи, и первым туда понесся.
Лера был в странном полубессознательном состоянии: он старался не слишком на меня наваливаться и самостоятельно передвигать ногами, помочь мне... но получалось плохо. Попыталась перехватить полубога поудобнее, обняла, и руки сомкнулись на его спине. Ладони погрузились во что-то липкое, теплое...
– Лера!
– Хозяйка, сюда! – вновь позвал Соф.
Послышался шум. Софеньир на полную раскрутил оба крана, и ванная быстро наполнялась чуть тёплой водой. Когда я доволокла туда Леру, она набралась уже больше чем на половину.
– Раздевай. – скомандовал Софи, а сам продолжил рыться в коробке с бутылочками и флакончиками, извлеченной из-за стиральной машины. Стянула с полубога рубашку, штаны, обувь. Всё, вплоть до нижнего белья.
Лера был белый как мел. Он пошатывался из стороны в сторону, не в силах стоять ровно, и гримаса боли уже не покидала его лицо. Спереди всё было нормально, только две неглубоких царапины. А вот сзади... Когда я обошла полубога, то не смогла сдержать судорожный вздох. На спине не было живого места. Она вся была исполосована глубокими рваными ранами. Справа наружу проступала реберная кость. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть. От шеи и до талии это был почти фарш. Мне стало действительно дурно.
– Всё снимай. – Софи булькнул в ванну сразу три флакона.
Сильно запахло йодом и серой, а вода окрасилась в ядовито желтый цвет.
Стоя за спиной мужчины. зажмурила глаза, и сделала что велено. Сейчас главное, помочь Лере.
– В ванну его. Лицом вниз.
Выполнила. Вода моментально приобрела розоватый оттенок.
– Поможешь? – с надеждой спросил Софи, протягивая мне чистую ткань.
– Что делать?
– Раны промывать.
И мы промывали. Со всей аккуратностью и скрупулёзностью. Стоя на коленях на холодном кафеле, я снова и снова смачивала ткань в желто-розовой воде, и убирала из ран сгустки крови и комья грязи.
Лера даже не стонал. Он стоял на карачках, упершись лбом в бортик и сжимая зубы. Закрыв глаза, он просто ждал окончания этой пытки.
– Со спиной всё, выбирайтесь, я за простынёй.
Вытащить Леру наружу оказалось в сотню раз сложнее, чем погрузить его в ванну. Поэтому, когда полубог, потратив последние силы, стоял опираясь на меня и дрожа всем телом, я и сама уже почти обессилила. Я была мокрая насквозь, спина ныла, но всё это были такие мелочи. Главное, вытащить Леру.
Софи накинул на плечи полубога белую ткань, я обернула её вокруг.
– Растираем.
Фамильяр сноровисто взялся за ноги, я – руки, грудь, живот. Лера дышал сквозь стиснутые зубы. Господи, как же ему больно.
– Хозяйка, постойте еще минуту.
Софи сдернул с его плеч мокрую простыню, а я покорно обняла Леру, уткнувшись носом ему в шею и стараясь не касаться спины. Лерка, что же ты устроил? Как же ты умудрился?
– Всё. Идём.
Мы переместились в комнату, и я сгрузила полубога на кровать.
– Хозяйка, вот.
Фамильяр протянул мне увесистую стеклянную баночку. В ней обнаружился зеленоватый крем с ярким травяным запахом. Дальнейшие объяснения не требовались.
Стоило мне погрузить в банку пальцы, как их закололо и обдало холодом. Я зачерпнула побольше мази, и стала аккуратно её наносить. Меньше чем через минуту мои руки потеряли чувствительность. Анестезия? Это очень хорошо, это просто отлично, значит, и Лере сейчас станет легче, боль уйдет. Полубог не стонал и не вертелся, он просто лежал и вздрагивал, если я нечаянно касалась онемевшими пальцами его ран. Смазывая поясницу, заметила на Лере пижамные штаны: Софи, умничка.
– Хозяйка, а ты силу можешь использовать?
– Да. Только я пока не совсем понимаю как. Ты объясни, что нужно, я всё сделаю.
– Нужно хозяину силы немного перелить. Так он быстрее восстановится.
– Нельзя. Нет. – слабо прошептал Лера, но и я и Софи услышали.
– Лер, что можно еще сделать? Чем помочь?
– Спать. – выдохнул полубог, и отключился.
Некоторое время я еще сидела в странном ступоре, глядя на полуживого мужчину, лежащего на синих простынях, пока Софи не позвал.
– Хозяюшка, пойдем, я отвар восстанавливающий сделаю. Ты сейчас выпьешь, а хозяин завтра. Пойдем.
Уходить не хотелось. Страшно было вновь его оставить. Дурак! Идиот! Вот куда он полез?!
– Пойдем. – потянул меня за руку мужичек, помогая подняться. Но стоило нам выйти в коридор, как я остановилась. От порога к ванной пол был расписан красными полосами и пятнами.
– Соф, надо кровь смыть, где у вас ведро?
– Я сам, Василисушка, сам. – погладил меня по руке фамильяр. – Пойдем.
После кружки горячего отвара действительно стало легче, даже руки трястись перестали. Я сняла испачканную кровью одежду, и встала под горячие струи душа, смывая с себя липкий страх и выгоняя из головы леденящее кровь "а что было бы если...". Когда я вышла, Софи успел уже привести в порядок квартиру, и сейчас копошился за дверью в подъезде, стирая следы героизма некоторых не в меру самоуверенных. Почему-то сейчас я очень злилась на Леру, и в голове мелькала мысль вылечить его хотя бы для того, чтобы потом самолично придушить. Я уже очень давно так не боялась. Наверное, я еще никогда так не боялась, как в тот момент, когда он начал падать. Тогда я подумала, что он... Ладно, он жив. Вылечим. Если что-то пойдет не так, Софи, наверняка, вызовет подмогу. Да и отец Леры его в беде не оставит, судя по нашей первой встрече, он действительно за него волнуется, любит его. С этими мыслями я и вышла из ванной.
В комнате горела только настольная лампа, из-за чего царил приятный обволакивающий полумрак. Стараясь не шуметь, я прошла к кровати. Нет, спать я определенно лягу на диване, а сейчас просто посижу рядом. Пристроившись на краешке, посмотрела на спину мужчины. Мазь толстым слоем покрывала всю поверхность, маслянисто поблескивая, когда Лера делал вдох. Дышал он ровно, хрипов не слышно. Я выгнулась: спина ныла. Сидеть было неудобно, и я решила прилечь. Свернулась калачиком, подтянув колени к груди, спрятала ноги в махровом халате и заглянула в лицо своего полубога. Меж его бровей залегла глубокая складка: из-за боли, которая наверняка стала меньше, но вряд ли прошла полностью. Бледность от потери крови была просто мертвенной, но он всё равно оставался непростительно красив. Просто сейчас он больше чем обычно был похож на греческую мраморную статую. Эгерский шелк отсвечивал на его коже синеватыми бликами, из-за чего казалось, что мы с Софи всё же опоздали, не смогли... Очень захотелось дотронуться, ощутить его тепло, биение сердца под ладонью, чтобы не сомневаться, чтобы не цепенеть от ужаса от одной мысли, что он... Я протянула руку, но замерла в нескольких миллиметрах от его лица, так и не посмев коснуться. Нельзя будить, ему нужно выздороветь. Я опустила ладонь на покрывало рядом с его рукой, не дотрагиваясь, но так близко, что могла ощущать кожей его тепло. Этого было достаточно. Так, прислушиваясь к дыханию полубога и рассматривая его черты, я незаметно погрузилась в сон. И засыпая я так и не почувствовала, как мою ладонь крепко сжали в своей, обещая никогда больше не отпускать.
