Текст книги "Как Даша и Паша были маленькими(СИ)"
Автор книги: Дарья Колдина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Тогда мы стали караулить возле ящика машину, которая забирает письма. Но никто не приезжал, и нам пришлось вернуться домой.
Теперь оставалось только ждать, когда моего цыпленка и утенка покажут по телевизору. Но рисунок всё не показывали. На выходные меня хотели отвезти к бабушке. Вообще-то я любила бывать у бабушки. Но тут... Я боялась пропустить передачу.
– Папа, а у бабушки такие же "Спокойны ночи"? – спросила я.
– Да, во всех городах одни и те же "Спокойной ночи".
Я успокоилась и поехала к бабушке.
– Бабушка, – первым делом сообщила я, – мой рисунок скоро покажут по телевизору.
И мы каждый вечер смотрели с бабушкой "Спокойной ночи". Тётя Лина, Степашка, Хрюша и Филя демонстрировали нам разные рисунки. Но моего цыплёнка и утёнка не было. Правда, одну передачу "Спокойной ночи" мы чуть не пропустили. Включили телевизор, когда уже шёл мультфильм, и тёти Лины уже не было.
Я приехала домой и пожаловалась папе:
– Мой рисунок так и не показали...
– Да что ты? – удивился папа. – А я видел. Твой рисунок показывали. Сказали: "Какие милые цыпленок и утенок. Только, кто же это нам прислал рисунок? Не подписанный".
– Так и сказали!? – обрадовалась я.
Мне было так приятно, что мой рисунок всё-таки показали по телевизору. Только жаль, что я сама этого не видела.
Как мы стихи рассказывали
Мы тихонько сидели в комнате. Нас очень нарядно одели. Правда, мама не сказала зачем. Это был какой-то сюрприз. И вдруг раздался звонок в дверь.
– Сюрприз пришёл! – бросился в прихожую Паша.
Они с папой открыли дверь, и в комнату вошёл ... Дед Мороз. Большой, краснолицый, с длинной белой бородой, в синей шубе и шапке, с посохом и с огромным мешком. От Деда Мороза веяло холодом. "Настоящий Дед Мороз", – решила я и спряталась за папу.
– Здравствуйте детишки, девчонка и мальчишка! – басовито сказал Дед Мороз. – Как вы себя вели весь год? Слушались папу и маму?
Я испугалась. Вдруг мама и папа начнут рассказывать о наших проделках. Или Дед Мороз и сам уже обо всём знает...
– По всякому бывало, – вздохнула мама и не стала вдаваться в подробности.
Вот какая у меня мама – умеет промолчать, когда надо!
– Ребятки! Хочу я ваши стихи послушать, – пробасил Дед Мороз. – Кто первый?
Паша влез на стул и быстро протараторил:
Елочка, елочка,
Яркие огни!
Синими бусами,
Елочка, звени.
– Отлично! – похвалил Дед Мороз, открыл свой мешок, порылся в нём и достал пластмассовую оранжевую саблю.
Паша тут же стал размахивать саблей и вместо "спасибо" сказал:
– А если я ещё раз стих расскажу, вы мне ещё подарок подарите?
– Теперь я твою сестру хочу послушать, – сказал Дед Мороз и посмотрел в мою сторону.
Я снова юркнула за папу. Я очень хотела подарок, но совсем не хотела, вернее боялась, рассказывать стихотворение.
– Даша, что ты за меня прячешься? – удивился папа, выуживая меня из-за спины.– Иди, рассказывай!
Но я упиралась.
– А можно я за неё расскажу? – обрадовался Паша.
– Ага, и мой подарок получишь! Нетушки! – не стерпела я и даже высунула голову из-за папы.
Я подумала, что если бы папа рассказал моё стихотворение..., то конечно бы он отдал мне подарок ... И я стала уговаривать папу, а папа уговаривал меня.
– Иди и расскажи, – говорил мне папа.
– Сам расскажи, – умоляла я.
– Я не знаю твоё стихотворение...
– Я тебе подскажу, – шептала я.
Дед Мороз, видя наши с папой препирательства, сказал:
– Мне пора! Я тороплюсь к другим деткам!
После его слов папе ничего не оставалось, как взгромоздиться на стул и начать рассказывать:
Снег, снег ...эээ... кружится
Белая ... лужица.... а нет, улица!
Собрались мы в .... пучок, .... ну хорошо, в кружок
Завертелись... в пирожок... как снежок? а... как снежок.
Стихотворение он рассказывал просто ужасно. Все слова перепутал! Но Деду Морозу понравилось.
– Молодец, папа! – похвалил Дед Мороз и стал что-то искать в своём мешке.
"Вот бы коньки", – подумала я, но Дед Мороз достал упаковку новых лезвий для бритвы.
"И это мне?!" – я чуть не плакала.
Потом ещё Дед Мороз подарил маме флакон духов "Лесной ландыш".
Я не выдержала, полезла на стул, чуть не упала. И громко, с выражением рассказала своё стихотворение. Дед Мороз даже в ладоши захлопал, так ему понравилось, и протянул мне какую-то длинную толстую трубу.
– Это подзорная труба? – немного расстроилась я.
– Не хочешь, отдавай мне, – и папа стал смотреть в трубу и восторгаться: "Ух ты! Красотища! Здорово!"
Я запрыгала вокруг папы, пытаться тоже заглянуть в дырочку, в которую он уткнулся глазом. Что это он там рассматривает? Но папа словно не замечал меня и продолжал любоваться: "Вот это да!"
Но потом всё же отдал подарок. Труба оказалась калейдоскопом. Что это было за чудо! Крутишь трубу и наблюдаешь в дырочку причудливые узоры, которые складываются из разноцветных стеклышек.
А Паша ходил вокруг и пытался своей саблей распилить стулья и шкафы.
А мы сахарницу не разбивали
Раньше дети часто оставались сидеть дома одни. Старший должен был приглядывать за младшим. А если что случалось – виноват, конечно, тот, кто старше. И у нас так было – часто я виновата была.
Вот остались мы с Пашей одни. Чем заниматься? Компьютеров и мобильных телефонов с играми не было, интернета тоже, по телевизору мультфильмы редко показывали. Но мы никогда не скучали, всё время что-нибудь придумывали.
Сначала мы поиграли в магазин. Нарезали бумажки, написали на них цифры – получились деньги. Разложили на стульях игрушки на продажу, ценники разместили. Но игра не получилась, так как Паша всё время хотел быть продавцом. А я тоже хотела. Вот мы и подрались...
Потом сделали шалаш – поставили стулья друг напротив друга, а сверху накрыли покрывалом от кровати.
Шалаш получился что надо. А дальше что делать? Тогда я уговорила Пашу поиграть в шалаше в куклы. Он это страшно не любил, особенно быть моим сыном. Но я пообещала ему роль папы. Папой ему быть понравилось, а мне не очень.
– Муж, – говорила я, – одевай детей в детский сад.
– Сама одевай. Я сплю.
– Муж. Покорми детей, – просила я.
– Сама покорми. Не видишь, я ем.
Никакой пользы от такого папы!
Долго думали, чем бы ещё заняться. Решили попить чай. Пока я чайник на огонь ставила, Паша игрался со своей пластмассовой саблей. Он вонзал её во всё, что было на кухне: шкафы, холодильник, стол и во всё, что на нем стояло. Да и смахнул сахарницу со стола. Сахарница упала на пол и разбилась! Вдребезги! Весь пол оказался в осколках и сахарном песке.
– Пашка! Что ты наделал! – в сердцах закричала я.
Мы с Пашей собрали осколки и выбросили. Подмели песок и тоже выбросили. А ещё я сама помыла всю посуду, которая была в раковине. Ну, это чтобы мама меньше ругалась.
– Ты смотри, маме про сахарницу не рассказывай, – наставляла я Пашу.
Всё оставшееся время мы мирно строили дома и гаражи из деревянного конструктора и возили по дорогам машинки. Это я так Пашку задабривала, чтобы он про сахарницу маме и папе не рассказал.
Родители вернулись домой только вечером. Я услышала скрежет ключа в замке и спряталась под стол. И Пашку туда затащила. Но он выбрался из-под стола и радостно бросился к родителям.
– Мама! Папа! Наконец-то! А мы сахарницу не разбивали!
Родители сразу догадались, что сахарницу мы как раз таки разбили. И откуда только они всё узнают?
Ст екло в снегу
Однажды мы с бабушкой собрались в театр на кукольный спектакль. Сначала мы сели на автобус и проехали несколько остановок. Потом вышли из автобуса и стали ждать троллейбус. Троллейбуса долго не было. Была ранняя весна. Снег уже начинал таять. На остановке, где всегда топталось много народу, было месиво из снега и грязи. А вокруг ещё белел снег. Мне было зябко и скучно. Тут пришла девочка с мамой, и мы стали с ней бегать вокруг остановки. Бабушка то и дело говорила мне:
– Даша, не бегай!
Но смирно стоять рядом с бабушкой было выше моих сил, и я продолжала носиться. И тут случилось то, что, наверно, должно было случиться. Я упала! Прямо в грязный растаявший снег! Куртка и рейтузы были испачканы. С рук стекала грязная жижа. А тут ещё из-за поворота показался наш троллейбус. Бабушка быстро потянула меня к чистому сугробу. Она взяла горсть снега и стала усиленно тереть мне руки. И тут острая боль обожгла мою ладонь. Я отдернула руку. Ручьем полилась кровь. Оказалось, что в снегу лежал кусок стекла, и его остриё разрезало мне ладонь от края до края. Люди на остановке заохали, стали возмущаться:
– Это кто ж стёкла в снег бросает! Как не стыдно. Бедная девочка...
Теперь уже было не до троллейбуса. Бабушка быстро прижала к моей руке носовой платок, но он тут же напитался кровью.
Рядом была зубная поликлиника. Мы с бабушкой побежали к ней. Около кабинета врача стояло много людей, но нас сразу пропустили. Доктор в белом халате немного возмущался: "Женщина, у нас тут не травмпункт, а стоматологическая поликлиника". Но, тем не менее, обработал мне рану медицинским спиртом и замотал руку бинтом.
– Нужно будет каждый день делать перевязки, – сказал он нам на прощание.
Конечно, ни в какой театр мы не поехали, а вернулись домой. Всю дорогу бабушка твердила: "Вот как бывает, когда не слушаешься". А мне и так было больно и грустно, и хотелось, чтобы меня, наоборот, пожалели. Когда мы подходили к дому, бабушка прижала меня к себе и сказала:
– Извини, что так получилось. Я ведь не знала, что там стекло.
Я и не сердилась на бабушку. Она же и вправду не знала. Но от её слов мне сделалось не так больно.
Так как пострадала правая рука, мне ещё долго пришлось делать всё только левой рукой. А это о-о-очень неудобно.
Мост через лужу
Была весна. Солнце вовсю старалось растопить снег. Было грязно и слякотно. По улицам струились ручейки, разливались огромные мутные лужи.
Именно в такой день мы и собрались в гости.
Мама нарядила нас. Меня в красивое платье, Пашу – в рубашку и костюм. Мне надели клетчатое демисезонное пальто, шапку-косынку на завязках, которую я очень любила. Пашу – в ещё ни разу не надетую им куртку, которую отдали соседи по подъезду, и шапку с помпончиком. На ногах – начищенные сапожки. А чтобы мы во всём этом обмундировании не запарились – нас выпустили на улицу, строго-настрого приказав стоять возле подъезда и не двигаться.
Вот такими расфуфыренными мы и вышли. А там – Вовка, Танька и Светка с палками, и Толик с лопатой. Последний грязный снег разбивают и в лужи сбрасывают.
Но мы с Пашей стоим, терпим.
Потом Толик большую глыбу льда нашёл. И – ба-бах её в самую лужу. Бомба! Брызги во все стороны. Здорово!
Мы с Пашей стоим, терпим.
А тут ещё Илья с Егором притащили длинную доску. Перекинули её через самую большую лужу, что напротив нашего подъезда, и получился мост. Все ребята стали бегать друг за другом по этому мосту.
– Эй, Пашка, чего стоишь?! Давай к нам! – позвали они моего брата.
Тут уж Паша не выдержал и, забыв обо всём на свете, тоже стал бегать с ребятами. А я даже отвернулась от них, чтобы не видеть, как им весело. А они бегают по мосту, смеются, кричат, брызгаются.
Я стою, терплю.
А доска-то мокрая, заиндевелая. Паша поскользнулся и упал. Лежит, барахтается в луже, никак не встанет.
Конечно же, я пошла его спасать. Вытащила Пашу на берег. Он отряхнулся, и, как ни в чём не бывало, давай дальше бегать. И я за ним – веселиться, так вместе.
Вскоре из подъезда вышли наши родители и остолбенели. Паша весь мокрый и в грязи. Я получше, но не намного. Папа нас взял за шкирку, как котят, и повёл домой.
Так мы дома вдвоём и сидели. А папа с мамой в гости поехали. Не пропадать же выходным. Им было весело, а нам грустно. Да, иногда лучше немного потерпеть, чтобы потом было ещё интереснее.
А доска та через лужу так и осталась – по ней люди к подъезду проходили.
Разноцветная сирень
Летом мы жили на даче. Там было здорово!
Во дворе мы с Пашей играли в песочнице. В ней уже осталось мало песка. И мы вместе с папой возили песок с улицы. Я накладывала маленькой лопаткой песок из огромной кучи в тачку. Когда тачка была полная, папа сажал меня в неё на гору песка. И вёз по дорожке к песочнице, как королеву. Правда, он хулиганил. И тачка накренялась то на один бок, то на другой.
– Папа, осторожно! – кричала я и, смеясь, хваталась за бортики тачки.
А ещё мы с Пашей качались на веревочных качелях, которые папа повесил между двух берез.
А когда стояла сильная жара – нас сажали в огромные корыта с тёплой водой, нагретой солнцем. Корыта стояли рядом, и мы с Пашей брызгались друг на друга.
Но когда Паша днем спал, мне становилось скучновато. Не хотелось ни качаться на качелях, ни играть в песок. И тогда я отпрашивалась у мамы и шла к кому-нибудь в гости.
Недалеко от нас жила девочка Наташа. К ней-то я и пришла. Наташа сидела во дворе и рисовала картинки. Я стала смотреть, как она рисует. Рядом рос куст сирени. От нечего делать я вязала лежащую на столе кисточку, окунула её в красную краску и провела по листику сирени. И лист стал красным! Мы с Наташей восторженно посмотрели друг на друга. Не сговариваясь, мы схватили по баночке с краской и стали красить листья. Я в красный цвет, а Наташа в жёлтый. Потом мы взяли другие баночки. Теперь мои листья становились оранжевыми, а Наташины – синими. Какой же у нас красивый куст сирени получился! Разноцветный! Нам он с Наташей очень понравился.
– А давай и другие деревья красить, – предложила я.
Мы оглянулись – рядом рос куст смородины. Мы уже хотели было взяться за него, но тут из дома вышли Наташины мама и папа. Они посмотрели на разноцветную сирень, и я сразу поняла, что наша выдумка им не понравилась. "Сейчас будут ругать", – подумала я.
– Вы зачем зажали дереву нос? – подошёл к нам Наташин папа.
– Почему нос зажали? – удивились мы в один голос и стали искать у сирени нос.
– Потому что деревья дышат через маленькие дырочки на листьях. А вы, считайте, ему в нос краску залили.
– Как же быть? – пожала я плечами.
– Да ладно, дождь пойдет, всё смоет, – беспечно отозвалась Наташа.
Но Наташин папа сказал:
– А ну-ка попробуйте не дышать.
Мы с Наташей набрали полные щёки воздуха, зажмурились и зажали носы двумя пальцами. Я очень старалась показать Наташиному папе, что смогу без воздуха сколько угодно. Но не получилось... Я чуть не взорвалась! Пришлось сдаться.
– Вот видите, – сказал Наташин папа. – А дерево тоже задыхается.
Мы с Наташей явственно представили себе умирающее дерево.
– Скорее! Спасать дерево! – закричали мы.
Мы набирали воду из бочек в маленькие лейки и поливали ими листья. Листья плохо отмывались. Наташина мама дала нам по маленькой тряпочке. И тоже стала помогать отмывать листья.
А потом мы пили чай с сушками, прямо на улице.
Как Паша ушёл в магазин
Мы гуляли с мамой на улице. Мама разговаривала с соседкой. Я с Наташей и Машей возилась с куклами. А Паша катал на веревочке железный самосвал. Он подъехал к маме и сказал:
– Мама, я на машине в магазин!
– Хорошо, – машинально ответила мама, продолжая что-то говорить соседке.
А у нас с девчонками заплакали куклы, и мы их стали кормить и укачивать в коляске.
– Даша, ты не видела Пашу? – спросила меня мама через некоторое время.
Я посмотрела по сторонам – Паши нигде не было.
– Нет, – покачала я головой.
– Куда же он делся? – удивилась мама.
Она пошла на участок, думая, что он играет в песочнице, но его там не было. Мама заглянула в дом, но и там его не оказалось.
Мама оставила меня с соседкой и побежала по улице сначала в одну сторону, потом в другую. Паши нигде не было. Мама конечно очень испугалась. Она обежала все ближайшие дачные улицы. Потом вспомнила, что Паша что-то говорил про магазин, и побежала на станцию. На станции было всего два магазина – и ни в одном Паши не оказалось. И никто мальчика с машинкой не видел. И без машинки тоже.
Только одна девочка лет десяти сказала:
– Да, видела.
– Девочка, а куда этот мальчик пошёл? – стала расспрашивать её мама.
– А он с дядечкой сел в чёрную машину и уехал воооонтудааааа, – показала девочка в сторону железнодорожного переезда.
От услышанного у мамы подкосились ноги. Она присела на ступеньку магазина и схватилась за сердце. Ребёнка украли!
– А номер машины ты не запомнила? – из последних сил прошептала мама.
– Конечно, – ответила девочка, – 0123, или, нет, 3210, ну вот какой-то такой.
Недалеко от станции находилась милиция. Мама вся в слезах прибежала туда. Милиционер выслушал маму и отправил её домой. А сам сел на мотоцикл с коляской и поехал разыскивать пропавшего Пашу.
Мама вернулась к нам. Она была вся в слезах. Соседка пыталась ее успокоить:
– Ира, ну найдется он. Поди, не иголка в сене.
Мама заплакала ещё сильнее, как маленькая девочка. Я подошла к маме и стала её гладить.
– Мама, не плачь! Мама, не плачь! – просила я.
Это так страшно, когда мама плачет... Мне казалось, что Павлик где-то рядом. Небось, сидит вон в тех кустах и смеется. И никто его не сможет найти, кроме меня. Я даже пошла в сторону кустов, но мама закричала:
– Даша! Не отходи от меня!
Я вернулась, мама притянула меня к себе и крепко-крепко держала, как будто боялась, что я тоже исчезну.
В противоположной стороне от магазина находился пруд. Там-то милиционер и нашёл Пашу. Паша стоял около воды. Рядом был игрушечный самосвал с полным кузовом камней. Паша кидал эти камни в пруд.
– Как тебя зовут мальчик? – спросил его милиционер.
– Паша.
Милиционер посадил Пашу в коляску мотоцикла, закинул туда же самосвал и привез к нам.
Оказалось, что Паша действительно хотел пойти в магазин. Но перепутал и пошёл совсем в другую сторону. А когда увидел, что вместо магазина пришёл к пруду – ничуть не расстроился.
Даже страшно подумать, чем могла закончиться вся эта история.
А девочка толи пошутила, толи рассказала совсем про другого мальчика.
Паша потом долго хвалился мне, что ездил на мотоцикле, а я нет. Мне было завидно. И я тоже хотела потеряться. И действительно потерялась, но вышло это совершенно случайно. Я потом об этом расскажу.
В лес за грибами
На даче, где мы жили летом, грибы росли прямо на улице. Можно было выйти за калитку, немного пройтись и найти, например, подберезовики. Они росли около берез и действительно были похожи на белые березки. Конечно, подберезовиков было немного. А точнее – один – два. Но ведь это были настоящие грибы – и даже не червивые!
Иногда мы с папой ходили в небольшой лес, который был в нашем поселке. Но так как и другие дачники тоже ходили в этот лес, то грибов там было совсем мало. Но тем неменее удавалось набрать небольшую корзину. Папа учил нас различать грибы.
Самые запоминающиеся грибы – конечно сыроежки. У них – розовые, зеленые или жёлтые шляпки. А называются они так, потому что очень быстро готовятся и их едят практически сырыми.
Ещё были опята. Папа объяснял нам, что с ними надо быть осторожнее – а то можно спутать с ложными опятами. От ложных опят исходит неприятный запах.
Лисички – рыжие, как лисички. У маслят шляпка будто маслом помазана. Их легко запомнить.
Но самые интересные грибы – это оленьи рожки! Их даже грибами трудно назвать – вместо шляпок у них много-много веточек. Точь в точь будто ветвистые рога малюсенького оленя.
А однажды папин друг – дядя Стас, предложил нам съездить на его машине в большой настоящий лес. Мы все восприняли эту идею на "ура".
Была осень. Нас с братом тепло одели: колготки, штаны, кофты, куртки, шапки, на ногах – шерстяные носки и резиновые сапоги. Нам страшно не нравился наш наряд, но с мамой спорить было бесполезно.
И вот мы в настоящем лесу! Вокруг оглушительная тишина. Яркое солнце с трудом пробивается сквозь зеленые ели и разноцветные узорчатые листья деревьев. Внизу, на земле, лежит пушистый ковер из зеленого мха.
Каждому выдали по корзине. Дяде Стасу – большую корзину, папе – тоже большую, маме – поменьше, мне – маленькую. А Паша должен был ходить рядом со мной и собирать грибы в мою корзину.
Сначала мы с Пашей бойко взялись за дело. Бегали наперегонки по полянкам. Ссорились из-за каждого гриба:
–Это я первый нашёл гриб!
– А я его первая увидела!
– А я первый сорвал!
Хвастались друг перед другом:
– Посмотри, какой я белый гриб нашла!
– Да он червивый! – специально поддразнивал меня Паша.
– Сам ты червивый, – обижалась я.
– А у меня вот какой красивый гриб! – кричал Паша, размахивая оранжевым мухомором.
– Паша! Брось его! Это ядовитый гриб! – подскакивала я к Паше.
Но когда мы с Пашей набрали половину корзины – страшно устали. Да и интерес пропал. Мы оставили корзину возле елки и стали давить ногами дождевики. Дождевики – это такие необычные грибы. Они в виде шариков на ножке. Дождевики были старыми, "перезрелыми". И когда мы на них наступали – взрывались как взаправдашние бомбочки, и из них шёл темный дым.
Вскоре все дождевики в поле видимости оказались раздавленными, и мы занялись измерением глубины луж. Только вчера прошёл дождь, и углублений в земле, заполненных водой, было много. Вот тут-то нам и пригодились резиновые сапоги. Некоторые лужи были такими глубокими, что вода чуть ли не заливалась к нам через край сапог.
– А у меня лужа глубже!
– Нет, у меня! – хвастались мы друг перед другом.
– А вот смотри, какая лужа, – сказал Павлик и наступил в очередную лужу. Но тут же почти по грудь провалился в воду. Это оказалась не лужа, а канава!
– Помогите! – заорал он.
Я бросилась к нему на помощь. Схватила за руки и стала вытягивать из канавы. Но одежда Паши намокла, и он стал тяжёлым.
– Мама! Папа! – отчаянно звала я, продолжая тащить Пашу.
Паша смотрел на меня круглыми испуганными глазами. Мне казалось, что его руки сейчас выскользнут из моих рук... Выскользнут, и Паша уйдёт под воду с головой. Наверно прошла целая вечность, прежде чем прибежали мама и папа. Папа тут же вытянул Пашу из ямы. Левого сапога не было, с одежды стекала вода. Папа взвалил Павлика на плечо и побежал с ним к машине. Мы с мамой бежали сзади. Там Павлика раздели и вытерли папиной рубашкой. Мне пришлось отдать брату свои штаны и носки. И остаться в колготках и сапогах. Мама надела Павлику свою кофту и шапку, а папа – куртку.
Потом мы сидели в машине. А папа долго бегал по лесу, кричал "АУ!" и искал дядю Стаса. Наконец он его нашёл. Дядя Стас сел за руль, и мы тронулись. Ехали долго. Паша почти сразу заснул, а потом и я.
Теперь мы знали, что любая лужа может оказаться канавой.
К укольные домики
Я часто гостила у бабушки с дедушкой. Они жили в длинном-длинном доме. В нём было очень много подъездов, а точнее пятнадцать. А этажей – всего пять. В этом доме в основном жили пожилые люди. И детей было очень мало. И мне приходилось гулять одной. А напротив бабушкиного дома находился детский сад, который уже несколько лет был закрыт на ремонт.
Однажды мы с бабушкой проходили мимо детского сада и увидели на веранде играющих девочек. Это было очень удивительно – потому что раньше мы никогда их не видели.
– Бабушка, пойдем, посмотрим, во что они играют, – попросила я.
Мы подошли и поздоровались. Девочки все были старше меня, уже школьницы. Они играли в маленьких куколок – пупсиков. А их пупсики жили в большой картонной коробке из-под торта. Дно коробки служило полом. На полу у стен стояли маленькие деревянные кроватки, столы, стульчики, шкафы. В боковых стенках коробки были прорезаны окошки. А на окошках, на натянутых нитках висели тряпичные занавесочки. Дверь была вырезана не до конца и могла открываться и закрываться.
Как же мне захотелось всё это получше разглядеть. Бабушка торопилась домой варить суп, и я уговорила её разрешить мне тут поиграть. Бабушка сказала:
– Девочки, можно Даша побудет с вами?
– Хорошо. Только пусть ничего не трогает, – согласились девочки.
А я и не хотела ничего трогать. Вернее я даже об этом и думать не смела – что-то потрогать. Вдруг что сломаю или опрокину. Ведь всё такое крошечное. Мне только хотелось рассмотреть, как у них всё тут устроено.
– Даша, как только девочки пойдут домой, и ты иди, – предупредила бабушка и ушла. Но я уже её не слышала. Я села на лавочку и затаила дыхание.
Девочки своими маленькими куколками ходили по картонному дому. Они сажали куколок на маленькие стульчики. Куколки пили чай из маленьких чашечек, вылепленных из пластилина. Девочки разговаривали друг с другом за куколок. А потом играли ими в прятки. А когда наступал как будто вечер – укладывали своих куколок в маленькие кроватки.
Я не сводила глаз с разыгрывающегося передо мной завораживающего представления. Мир маленьких куколок оживал.
Сколько прошло времени не знаю. Девочки засобирались домой. И крошечный мир исчез.
– Девочки, а вы тут каждый день играете? – с надеждой спросила я.
– Иногда играем, иногда нет, – беспечно ответили девочки.
На следующий день девочек не было. И через день их не было. А на третий день они опять появились! И я опять сидела и наблюдала за их игрой. Как в театре. Вскоре девочки привыкли ко мне. Иногда они куда-нибудь убегали и просили меня присмотреть за их домиком. Но я и тогда не решалась дотронуться до их богатства. Девочки приходили и ревниво обсматривали свой домик – не поломала ли я им чего.
– А почему тут занавеска отдернута? – спрашивала одна.
– Кто у меня стульчик опрокинул? – говорила другая.
– Не знаю, я не трогала, – шептала я.
И это была правда.
Цепочка
Но однажды я всё испортила. У одной из девочек была длинная железная цепочка из множества мелких колечек. Я не смела дотронуться до кукольного домика, но вот цепочку мне хотелось подержать в руках. Она всегда лежала у девочки в бумажном пакетике.
Однажды девочки оставили меня охранять их домик, а сами убежали. Я сидела возле этого пакетика и смотрела на свисающую из него цепочку. Вдруг подул ветер, пакетик опрокинулся, цепочка сползла вниз и упала в траву. "Получается что цепочка ничья, раз она лежит на земле", – пронеслось у меня в голове. Я взяла цепочку и стала её рассматривать. Тут я услышала голоса девочек. Они приближались. Не знаю, почему я не положила цепочку обратно в пакетик, а засунула в рот, за щёку, как хомяк и побежала домой.
Дома я сказала бабушке, что девочки подарили мне цепочку за то, что я хорошо сторожу их домик.
На следующий день мы шли с бабушкой в магазин, а нам навстречу нам шла группа девочек. У меня сильно застучало сердце.
– Здравствуйте! Ваша Даша украла у этой девочки цепочку, – обратилась старшая из девочек к моей бабушке.
– Как украла? – удивилась бабушка.
– Она украла её из пакетика! – загалдели девочки.
– Я ни за что не поверю, что Даша взяла что-то из пакетика, – твердо сказала бабушка.
Я удивленно посмотрела на неё: "Откуда она знает?".
– Даша, расскажи, как всё было, – потребовала бабушка.
Сгорая от стыда, путаясь в словах, я рассказала, что подняла цепочку с земли. Бабушка отправила меня домой за цепочкой. Я принесла её и отдала самой старшей девочке. Девочки были хорошими, они сказали: "Приходи к нам ещё". Я пришла пару раз, но очарование было разрушено. Всё было не то. Девочки играли с пупсиками и укоризненно посматривали на меня, шептались. Больше не оставляли присмотреть за их домиком. А я бы теперь, наоборот, ещё лучше бы охраняла, чем прежде. И если бы пришли какие-нибудь мальчишки – я бы их всех прогнала.
Я перестала ходить к девочкам.
Волшебный мир исчез. Исчез по моей собственной глупости.
А потом случилось чудо, на даче.
Однажды я пришла к соседскому мальчику Мише в гости. А его мама разбиралась в доме. Она вынесла во двор большой коричневый чемодан. Он был весь в пыли.
– Смотри, во что я играла в детстве, – сказала мне тётя Кира.
Я подошла. Тётя Кира протерла крышку чемодана влажной тряпкой, щёлкнула металлическими замками и распахнула чемодан. Я ахнула. На дне чемодана в полном беспорядке лежали маленькие деревянные стульчики, столы, кроватки, шкафы с дверками, тумбочки с выдвижными ящичками, торшеры (светильники на подставках). Я застыла в восхищении. Точь в точь, как у тех девочек!
– Приходи, играй! – предложила мне тётя Кира.
И я приходила и играла. Почти каждый день. Очень бережно играла. А чемодан был как будто домиком.
Как-то я набралась смелости и спросила тётю Киру:
– А вам нужен этот чемодан с кукольной мебелью?
Тётя Кира улыбнулась:
– А как же. Вдруг у меня дочка родится.
И я её поняла. Кто ж захочет расстаться с чемоданом таких сокровищ!
Правда, потом у тёти Киры родился второй сын. Но к тому времени я уже повзрослела, и в куклы не играла.
Рыбки
Я часто просила у мамы сестренку.
– У тебя есть братик, – недоумевала мама.
– Ну Паша уже большой. А я хочу маленькую сестренку, чтобы возить её в колясочке.
Потом я просила купить обезьянку. Я мечтала, как буду одевать обезьянку в маленькие штанишки и чепчик, кормить, заворачивать в пеленки и возить в коляске.
Родители наотрез отказывались купить мне обезьянку. И завели аквариум с рыбками. Рыбки были двух видов. Неоны – малюсенькие и светящиеся: сверху голубым, а снизу красным цветом. И гуппи. Самки у гуппи серые и невзрачные. А вот самцы – пёстрые, переливающиеся всеми цветами радуги с огромными пышными хвостами.
Несколько дней мы с Пашей не отходили от аквариума – любовались рыбьей красотой. А ещё ругались, кто будет кормить рыбок:
– Сегодня моя очередь, я кормлю! – кричал Паша.
– Ты вчера кормила, сегодня я буду кормить! – кричала я.
– Нет я!
– Нет я!
И мы толкались и вырывали друг у друга баночку с кормом.
Паша очень хотел играть с рыбками. И накидал им в аквариум своих игрушек. Потом пришлось все игрушки вылавливать, а воду менять. Нужно было вычерпывать банкой воду и заливать новую. У нас вся квартира была заставлена кастрюлями и банками с водой.
Через несколько дней Паше пришла в голову новая идея. Он норовил выловить рыбок, чтобы погладить их.
– Идите ко мне, мои хорошие, – говорил он им ласково, бултыхая рукой в аквариуме и пытаясь свхватить рыбок. Но рыбки проскальзывали сквозь пальцы, как мыло в ванной.
– Нехорошие вы, рыбки, – сердился Паша.
Как-то я заметила, что у двух гуппи животики стали большими. Я позвала Пашу.
– Ну вот, Паша, – сказала я ему. – Видишь, мы перекормили рыбок. Папа же нам говорил, чтоб мы насыпали корма по чуть-чуть. Пока не надо кормить рыбок, пусть худеют!
И мы весь день не кормили рыбок. А вечером пришел с работы папа, стал рассматривать аквариум, а потом воскликнул:
– А у наших рыбок скоро детки родятся!
Мы с Пашей подбежали к аквариуму.
– Папа, тебе это рыбки сказали? – спросил Паша.
– Нет, – улыбнулся папа. – Вон, животы какие большие. Там мальки, и живот потемневший. Значит, скоро... Так что кормите рыбок побольше!
И мы стали щедро насыпать рыбкам корм. Да, похоже, перестарались, потому что вода стала мутная. Пришлось папе опять менять воду в аквариуме.
А через несколько дней мы заметили в аквариуме много-много маленьких рыбешок-мальков с черными глазами-бусинками. Это и были рыбьи дети!
