Текст книги "Как Даша и Паша были маленькими(СИ)"

Мы быстро собрались, позавтракали и пошли к автобусной остановке. На асфальте блестели широкие весенние лужи, но я так торопилась, что даже не стала по ним шлёпать. На остановке стоял мужчина. Я стала хвастаться ему:

– А у меня братик родился!

– Хорошо, – ответил мужчина.

– А я еду его смотреть, – продолжала я.

– Хорошо, – ответил мужчина.

– Ну, он только что родился! – возмутилась я спокойствию дяди.

– Хорошо-хорошо, – ответил мужчина и отвернулся.

Тут подъехал автобус. В автобусе я не могла усидеть па месте, а бегала туда-сюда по проходу и рассказывала всем пассажирам про братика. Бабушка посадила меня к себе на колени, но я без конца ёрзала, а когда открывались двери, спрашивала: "Все? Уже приехали?"

Наконец мы добрались до места. Но оказалось, что внутрь роддома, к маме, пройти нельзя. Я очень рассердилась на тётеньку, которая отказалась нас пускать. Мы передали гостинцы для мамы в специальное окошко, а потом встали под окнами роддома.

– Мама! – громко кричала я.

– Ира! – звала бабушка.

Но мама не показывалась.

– Бабушка, где моя мама? – беспокоилась я.

Наконец мама показалась в чуть приоткрытом окне. Бабушка прокричала:

– Ира, как твоё здоровье?

Я не стала ждать ответа мамы. А закричала про самое главное:

– Мама, покажи братика!

– Ты что! – забеспокоилась бабушка. – Он замёрзнет! На улице холодно.

Так я и не увидела братика в тот день... А очень хотелось. И мне стало грустно.

Как я увидела братика

Наконец через несколько дней папа забрал меня от бабушки и повёз домой. Мама и братик уже вернулись из роддома. По дороге в троллейбусе я расспрашивала папу:

– Папа, а братик спрашивал про меня?

– Нет, – отвечал папа.

– Папа, а он не брал мою куклу?

– Нет.

– Папа, а он писает в мой горшок?

– Нет, – улыбался папа.

Я не знала, верить ему или нет.

Когда мы приехали домой, мама вышла нас встречать в прихожую.

– Как я рада вас видеть! – обрадовалась мама, и они чмокнулись с папой.

Я тоже бросилась к маме обниматься и целоваться.

– Дашишкин! Как я по тебе соскучилась! – шептала мама, сильно прижимая меня к себе. – Какая же ты у меня оказывается большая!

– Мама, а где братик? – вдруг вспомнила я.

– Пойдём знакомиться ..., – и мама повела меня и папу в комнату.

На кровати лежал большой белый кулек с торчащей из него безволосой головой. Какая-то гусеничка!

– А где же мой братик? – растерялась я.

– Вот же он!!! – засмеялись мама и папа.

Мама завозилась над кульком с "гусеничкой" и развернула его. Я увидела согнутые тонкие ноги и маленькие руки с крохотными пальчиками. Это и был братик! Он скруглил рот и громко – громко заплакал. Я даже испугалась. Мама быстро завернула братика обратно в пеленки и прижала к себе. Братик довольно зачмокал. Что это он делает? Я вскарабкалась на папу и обхватила его за шею, чтобы хорошенечко все разглядеть.

– Мама, он тебя кусает! – ужаснулась я.

Мама и папа опять рассмеялись.

– Нет, он так пьет молочко, – успокоил меня папа.

Я стала ревниво наблюдать за братиком.

– Мама, а ты меня любишь? – забеспокоилась я.

– Очень люблю! – ответила мама и потянулась ко мне потереться носами.

Вечером папа нагрел воду и наполнил ею маленькую ванночку. А мама раздела братика и осторожно опустила его в теплую воду. Мне было очень интересно посмотреть, как он будет там бултыхаться и играть в игрушечки, как это обычно делала я. Но братик просто лежал в воде и даже не двигался. Лишь изредка беспомощно шевелил руками и ногами. По моему он даже спал в ванной – глаза у него были закрыты.

Только теперь я поняла, почему братик не играл с моей куклой. Не писал в мой горшок. И не спрашивал про меня. Он не мог! Он ничего не мог! Ни сидеть. Ни стоять. Ни ходить. Даже, по-моему, смотреть.

– Он такой... такой ... маленький и ... некрасивый, – сказала я.

– Он скоро подрастёт и будет с тобой играть, – поняла меня мама.

Вечером папа уложил меня в постель, накрыл одеялом, а сам прилег рядлм. Мама в это время пыталась утихомирить расплакавшегося братика. Я слушала-слушала его трели, а потом серьезно заявила:

– Мама! Верни братика обратно в живот!

– Это невозможно, – деланно бодро сказал папа.

Я расстроилась, завозилась под одеялом, и уже засыпая, спросила:

– А как он хоть называться-то?

– Кто? – не понял папа.

– Ну вот этот малышик, – пояснила я.

– А... Павлик, – сказал папа. – Даша и Паша. Правда, здорово?

Я пока не знала, здорово это или нет.

Чудо в перьях

На лето мы поехали на дачу. Мама, папа, я, братик Паша, а еще бабушка и дедушка. Поездка на дачу была похожа на целое путешествие. Нагруженные вещами, да ещё и с коляской, мы тряслись сначала в троллейбусе, потом ехали на метро под землей, потом целый час – на электричке, а потом ещё шли пешком до участка.

Раньше на дачах в домах воды не было. Её нужно было носить из колодца. Этим у нас занимался дедушка. Дедушка с ведрами шел к колодцу, спускал в него привязанное ведро, а потом крутил ручку. И это ведро, расплескивая лишнюю воду, поднималось наверх.

Стиральных машинок тоже не было. И памперсы не продавались. Летом Паше было всего несколько месяцев. На горшок он ходить не умел. И маме приходилось стирать в корыте во дворе целую гору Пашиных пеленок и ползунков, а потом развешивать их около дома на веревке.

Но однажды я задала маме такую стирку! Похлеще братика! Вот как это случилось.

Был выходной. К обеду мы ждали гостей из города. По случаю их приезда мама надела на меня новое платье и белые гольфы. Я казалась себе очень красивой.

День был жаркий, поэтому решили, что обедать будем в саду, на свежем воздухе.

Папа выносил в сад стол и стулья, дедушка раздувал самовар, а мама и бабушка готовили обед: что-то чистили, варили и жарили. Как говорится, дым коромыслом стоял. Все были чем-то заняты, на меня никто не обращал внимания, и мне стало скучно. Тогда я решила помочь маме и бабушке – испечь праздничный пирог.

Я отправилась в песочницу, наложила в пластмассовое ведро муки (то есть песка) и стала пытаться слепить красивый пирог. Но ничего не получалось: песок был совсем сухой и рассыпался. Тут я вспомнила, что мама всегда добавляет в тесто яйца.

У дедушки был курятник. Туда-то я и отправилась.

В курятнике было сумрачно, прохладно, пахло опилками и куриным пометом. Сверху из двух маленьких окошечек едва пробивались лучи солнца.

Насест, где куры откладывали яйца, был сделан из деревянных ящиков, поставленных боком друг на друга, и напоминал трехэтажный домик, только без передней стенки. Я присела на корточки перед первым "этажом" и засунула туда руку. Пошарила в опилках. Пусто. Тогда я сунула руку на второй "этаж". Там меня поджидало ещё теплое шероховатое яйцо. Его только что снесла курица. Вот удача!

До третьего, самого верхнего "этажа" я не могла дотянуться. Тогда я придвинула пустой деревянный ящик, взобралась на него и протянула руку. На этот раз мои пальцы уткнулись во что-то большое и мягкое. Там кто-то был!

– Ко-ко-ко! – грозно сказал "кто-то".

От неожиданности я отступила назад и с грохотом свалилась на пол, покрытый куриным помётом и перьями. Яйцо, которое было у меня в руке – вырвалось, описало в воздухе красивую дугу и шлёпнулось прямиком мне на лоб. Яйцо "кокнулось" и из него потекла густая склизкая жидкость. Прямо мне на волосы, глаза, нос, щёки, рот... Хорошо ещё, что я успела закрыть рот и глаза.

– Мама! – закричала я и ринулась из курятника.

Но в темноте споткнулась и врезалась в алюминиевый стеллаж. Стеллаж зашатался, и на меня сверху из опрокинувшегося пакета посыпались опилки. (Эти опилки дедушка собирал для кур).

– Мама! – опять закричала я и, спотыкаясь и задевая бидоны и ящики, еле выбралась из курятника.

Лицо, волосы, руки, ноги, да чего уж там – новое платье – всё было облеплено яичной жидкостью, перьями, опилками и куриным пометом. Я громко заревела и, не разбирая дороги, кинулась к дому. На бегу я зацепилась за простыню, которую мама повесила сушиться. Мокрая простыня облепила меня со всех сторон и не захотела отпускать.

– Мама! – закричала я в третий раз.

И стала бороться с простыней.

Наконец меня услышали.

И все сбежались ко мне.

И освободили меня от простыни.

И у-ви-де-ли меня.

Что тут началось! Дедушка, схватил вёдра и поспешил к колодцу. Бабушка поставила на плиту огромные кастрюли – греть воду. Папа держал меня перед собой на вытянутых руках. Боялся испачкаться. Мама стаскивала с меня перепачканную одежду.

Но это ещё не всё – от шума проснулся братик и начал громко плакать. Мама стала уговаривать его поспать ещё чуть – чуть. Но куда там!

А тут и гости подоспели. И застыли на садовой дорожке с открытыми ртами.

На вынесенный в сад стол вместо праздничного обеда поставили ванночку, в неё налили согретую воду, и мама принялась меня отмывать и выуживать из моих волос опилки и куриные перья.

– Как же это тебя угораздило!? – сочувственно приговаривала мама.

Но я ничего не могла ответить, потому что мыльная пена так и норовила попасть мне в рот.

И вот, наконец, я была вымыта, причесана и одета в чистое платье. А Паша был накормлен и снова спал в своей коляске. Стол освободили от ванночки и быстро заставили праздничными блюдами. И все, наконец, расселись вокруг стола. И остаток дня прошел просто замечательно! Если не считать того, что все называли меня "чудо в перьях".

Когда вечером мама укладывала меня спать, она чмокнула меня в щечку и сказала: "Спи, моя помощница. Подрастешь, научу тебя готовить настоящий пирог".

А когда я уже крепко спала, утомленная насыщенным днем, маме пришлось идти во двор отстирывать мою перепачканную одежду и простыню. А это, как я сейчас понимаю, без стиральной машинки довольно непросто.

Как мама и папа нас искали

Была весна, выходной. Мы всей семьей пошли в магазин. Я шла с мамой и папой за руки. А папа ещё вез коляску со спящим Пашей, укрытым синим байковым одеялом. Когда мы приближались к очередной луже, я командовала:

– Раз, два, три!

Папа и мама поднимали меня за руки вверх и проносили над лужей.

Сейчас много магазинов, где можно купить продукты. А раньше было один-два магазина на всю округу. И в этих магазинах всегда толпилось полно народу, и образовывались огромные очереди.

Мама и папа оставили меня на улице и сказали следить за спящим братиком. А сами пошли в магазин. Я была ответственной девочкой и терпеливо стояла возле коляски. Но вскоре братик заплакал: "А-А-А". Я не знала, как позвать маму – боялась оставить Пашу одного. Наконец я решилась и забежала в магазин. А там тёти, дяди, бабушки, дедушки, и все с сумками. Разве найдёшь тут маму?

Я выбежала обратно на улицу. Братик всё плакал. Тогда я стала катать Пашу в коляске. Коляска была большая и тяжелая. Я еле управлялась с ней. Вокруг было много людей, они разговаривали, шумели. И братик никак не могу заснуть – плакал. Тогда я решила повезти его в парк – там тихо и спокойно. В парке Павлик сразу заснул. А я села на лавочку возле коляски, и стала ждать маму и папу.

В это время мама с папой вышли из магазина. Они были довольны – удалось купить почти всё по списку: и курицу, и яйца, и сахар. И мама оживленно рассказывала папе, как ей достался самый последний батон колбасы.

Возле магазина меня и Паши не оказалось. И радостные лица родителей сменились недоумением: "А где же дети?" Они кинулись в одну сторону – нас нет. В другую – тоже нет. Мама и папа сильно испугались и в то же время рассердились. Почему я ушла без спроса? Они решили, что мы пошли домой и побежали с тяжелыми сумками к дому. Но нас и там не было. Тогда мама и папа вернулись обратно и стали бегать вокруг магазина.

– Вы не видели девочку с коляской? – спрашивали они у прохожих.

Но никто нас не видел. Мама и папа искали нас по улицам, заглядывали в каждый двор. Они думали, что мы пропали навсегда!

"И зачем мы только оставили их одних!?" – ругали они себя.

Наконец, кто-то сказал папе, что видел девочку с коляской в парке. Папа побежал туда и действительно обнаружил меня преспокойненько сидящую на лавочке.

– Ну ты даешь! Мы там с мамой бегаем, ищем тебя. А ты тут в парке сидишь! – сердито сказал папа и крепко взял меня за руку. Другой рукой он стал толкать коляску вперед.

Я не понимала его недовольства: я следила за братиком, катала его в коляске, смогла успокоить...А теперь меня ругают!

Когда мы нашли маму, мама была вся в слезах. Она уже думала, что больше никогда не увидит свою дочку и сыночка. Ведь она не знала, куда мы делись. И думала, что меня и Павлика украли! Но увидев нас, мама бросилась ко мне и, не говоря ни слова, крепко обняла и стала зацеловывать меня с головы до ног. Видя плачущую, но теперь уже от счастья маму, я тоже расплакалась. А папа стоял рядом и не знал, что делать. Прохожие проходили мимо и удивленно смотрели на рыдающих женщину и девочку.

И я поняла, что если хочешь куда-то уйти – надо спросить у родителей или предупредить их. Ведь они не знают, куда я могу подеваться. И будут сильно волноваться за меня!

На балконе

У нас в квартире не было балкона. А у моей бабушки балкон был – с решетками. Я любила стоять на балконе, смотреть вниз, на прохожих. Они всё время куда-то спешили. Иногда я кричала им: "Здравствуйте!" и приседала, чтобы меня не заметили.

А ещё я представляла себя капитаном корабля, плывущим по морю. Дедушка даже приделал мне руль к перилам балкона из старого колеса от велосипеда. Я раскручивала руль и управляла воображаемым кораблём.

Однажды я пробиралась на своём корабле сквозь айсберги. И заметила "человека за бортом". На соседнем балконе стоял мальчик. Я его раньше никогда не видела, наверно приехал к кому-то в гости. Мальчик тоже заметил меня и сразу куда-то исчез. "Застеснялся", – подумала я.

Но мальчик, напротив, был очень бойкий. Вскоре он вернулся с воздушным красным шариком в руках. К шарику была привязана длинная нитка. Мальчик стал запускать шарик. Шарик парил высоко в воздухе, но потом зацепился за ветки деревьев, да там и остался.

Мальчик снова убежал в комнату и вернулся с листами бумаги. Похоже, он был большой выдумщик. Мальчик стал делать бумажные самолетики и запускать с балкона. Самолетики плавно планировали по воздуху и приземлялись на землю. Когда у мальчика остался последний самолетик, он кинул его в меня. Я поймала и кинула мальчику обратно. Так мы и перекидывались самолетиком, пока он тоже не улетел вниз.

Мальчик задумался: "Что бы ещё придумать?". И тут ему в голову пришла одна замечательная мысль. Он просунул голову между железными прутьями балконной решетки.

"А ты так можешь?", – как бы подзадоривал он меня.

Я не стерпела и последовала его примеру. У меня это здорово получилось. Голова "на улице", а туловище – "на балконе". Некоторое время мы так и пересматривались с мальчиком. Мальчика позвали, и он убежал. Я хотела последовать его примеру, но не тут-то было! Моя голова застряла! Я стала крутить головой в разные стороны, но она не пролезала между прутьями! Как же я испугалась! Как я теперь буду есть? И я вообразила, как бабушка поднимается на подъемном кране с тарелкой каши и кормит меня из ложки. А как я буду спать? Стоя, как лошадь? А как играть?

– Ой-ё-ой! Помогите! – закричала я не своим голосом.

Внизу под балконом стали собираться люди. Они выкрикивали мне разные советы: "Крути голову туда! Крути сюда! Прижми уши!" Но все они кричали одновременно, поэтому я не могла понять, что мне делать.

– Девочка без головы! – услышала я хихиканье мальчика с соседнего балкона.

Мне стало страшно и обидно. И я закричала со всей силы:

– Бабушка!

Прибежала бабушка. Заохала! Заахала! Стала помогать мне вытащить голову. Прибежал дедушка. Он не стал охать и ахать, а слегка раздвинул руками прутья решетки. И моя голова была возвращена на место.

Я бросила взгляд на соседний балкон – мальчик был там. Но заметив, что я на него смотрю, тут же скрылся.

Да, не всегда и не всё нужно повторять за другими.

Синяя губная помада

Мы с мамой ехали в троллейбусе. Я сидела у окна. Стёкла троллейбуса были покрыты морозными узорами. Я нажимала пальцами на лёд, лед таял, и в нем появлялись круглые дырочки, через которые можно было смотреть на улицу одним глазом.

На остановке двери автобуса раскрылись, и напротив меня уселись девочка с бабушкой. Мы с девочкой стали украдкой разглядывать друг друга. Девочка была одета в шубку и две шапки – для утепления. Вдруг девочка завозилась, и у неё в руках оказался неровный серый камешек с круглым отверстием посередине. Девочка приложила камень к глазу и стала смотреть в дырочку. Это было замечательно. Но у меня тоже кое-что было... Я сунула руку в карман и выудила спичечный коробок. Открыла коробок и склонилась вперед, как бы разглядывая его содержимое. У девочки от любопытства глаза сделались большими-большими. Она тоже склонилась вперёд, делая вид, что смахивает налипший на валенки снег. В моем коробке хранилась высохшая капелька сосновой смолы. Этим летом папа показал мне, что смолу сосны можно жевать. Полезно для дёсен. А ещё папа рассказывал, что именно из такой смолы и образуется янтарный камень. У моей мамы были бусы и кольцо из янтаря.

Девочка не осталась в долгу. Она достала из кармана ... тюбик помады! Помада была синяя! Девочка торжествующе посмотрела на меня и стала красить губы помадой. Как будто она большая тётенька. Я даже рот открыла от удивления. Да..., крыть было нечем... А девочка специально долго красила губы. Я ждала, что её губы посинеют. Но они оставались просто блестящими. Я знала о существовании только красной помады, поэтому зашептала маме:

– У девочки губы будут синие?

– Нет.

– А какие?

– Это гигиеническая помада. Как крем. Чтобы губы были мягче.

– А где она её взяла? – зашептала я.

– Не знаю, спроси у девочки.

Но спрашивать о помаде было равносильно проигрышу в чемпионате мира по футболу, который так любил смотреть мой папа.

– Спроси ты, – тихо попросила я маму.

– Тебе нужно, ты и спроси, – пожала плечами мама.

Несколько раз я думала спросить, но не осмеливалась.

– На следующей остановке нам выходить, – предупредила мама.

Надо было решаться. Я набрала побольше воздуха и быстро выдохнула:

– Девочка,гдетыкупилатакуюпомаду?

– В аптеке, – важно ответила девочка и отвернулась к окну.

Теперь она наверняка знала, что победила. Но мне это было уже неважно...

Мы вышли из троллейбуса. Первым делом я потянула маму в аптеку. Но сначала мы зашли в магазин электрики и купили там лампочки. Потом в спортивном магазине подобрали мне футболку и шорты. И только потом пошли в аптеку. Там было очень много народу. Мы отстояли длинную очередь. И аптекарь дала мне гигиеническую помаду. Зелёную. И я тоже стала красить губы, как та девочка. А на самом деле, как будто я взрослая тётенька.

А ещё я красила губы Паше, маме, папе (ну нет, папа не хотел краситься – вертел головой), кукле, бабушке и даже дедушке. Дедушка у меня молодец – хотя и делал несчастное лицо, но терпеливо сидел. Не то что папа.

Как я провалилась в унитаз

Наверно есть дети, которые любят ходить в детский сад. А вот я к саду относилась ровно. Если надо – шла. Не надо – с удовольствием оставалась дома.

Моё самое первое воспоминание о детском садике не самое приятное. Я была совсем маленькой, и нам разрешали пользоваться только горшками. Один раз я захотела пописать. Достала в туалете с полки горшок и собралась на него сесть. А на унитазе сидела девочка. Она была уже взрослая – дочка воспитательницы. Горшки ей были малы, и она пользовалась унитазом.

– Ты малышка, а я большая, – заявила она мне. – Я умею писать в унитаз, а ты нет.

– Я тоже умею, – почему-то решила я.

– Тогда покажи.

Я стала усаживаться на высокий унитаз. Еле-еле уселась. Но попа была маленькая, а унитаз большой. И я провалилась. Прямо в холодную воду на дне унитаза.

– Вытащи меня! – закричала я.

Но девочка испугалась и убежала. Я дергала ногами и барахталась в унитазе, стараясь выбраться. Тут в туалет зашёл мальчик. Моя поза на унитазе показалась ему смешной. Потому что он стал громко хохотать и чуть ли не отплясывать гопака. Я молча наблюдала за ним из своего укрытия. Отсмеявшись, мальчик начал приближаться ко мне. Заметив на его лице шкодливые выражение, я мигом догадалась о его затее и закричала:

– Не смывай меня!

Тогда мальчик выбежал из туалета и громко объявил на всю группу:

– Там Даша в унитаз провалилась!

Что тут началось! Прибежала воспитательница, а за ней и все дети. Ну и зрелище представилось их взору. Торчащие из унитаза ноги и голова! Ну и повеселились же они! Мне было очень стыдно. Ирина Борисовна спохватилась и отправила детей играть в группу. А сама принялась вытаскивать меня из унитаза. Я представила, как она будет мыть меня. И мне стало ещё стыднее. Я вжалась в унитаз и схватилась за бортики, решив не расставаться со своим убежищем.

– Хочу к маме! – упрямилась я. – Позовите мою маму!

Ирина Борисовна была озадачена.

– Где же я возьму твою маму? Она на работе!

Выйти из неприятного положения помогла нянечка. Она пообещала мне дать большую шоколадку. От шоколадки я не могла отказаться, и позволила Ирине Борисовне достать меня из унитаза. Воспитательница поставила меня в ванну отмываться

– Зачем же ты садилась на унитаз? – ворчала Ирина Борисовна, поливая меня водой из ковша.

Я могла рассказать про её дочку. Но почему-то промолчала.

Когда я стала постарше, то научилась пользоваться унитазом. И делала это даже лучше той девочки.

Прятки

Когда братик был совсем маленький, он очень любил играть в прятки. Сначала он просто закрывал лицо руками – "ку-ку", как будто его нет. Или ходил по комнате с какой-нибудь тряпкой на голове. И думал, что его никто не видит. Или вставал за шкаф, но терпения у него было ещё мало, и он тут же выглядывал.

Но когда стал постарше – научился играть по-настоящему. Спрячется за занавеской и стоит там тихо-тихо, пока я его не найду.

Как-то после ужина мы с Пашей решили поиграть в прятки. Прятались по очереди. То он спрячется, то я. Настала моя очередь водить. Я сказала: "Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать", – и пошла искать. Я обыскала всю квартиру! Заглянула в шкафы, за двери, под стол. Нет Паши. Посмотрела в его любимом месте – за занавеской. Нет Паши. В ванной свет включила – нет Паши. На кухне – тоже нет.

– Папа, мама, вы не видели Пашу? – спросила я.

– Нет, не видели, – смеются папа и мама.

– Вы его куда-то спрятали? – заподозрила я.

– Ну если только совсем чуть-чуть..., – переглядываются папа и мама.

Я даже в общий коридор выглянула – его и там не было. Все кровати ощупала – нет. Только если Паша не стал плоским, как бумажка.

– Сдаешься? – хитро спросил папа, когда я в десятый раз отодвинула занавеску на кухне.

Я не хотела проигрывать, но и искать больше было негде.

– А вы подскажите, – попросила я. – Он в комнате?

– Нет.

– На кухне?

– Да.

Я ещё раз проверила всю кухню, просмотрела каждый уголок. Даже дверку плиты открыла. И в холодильник заглянула. Может там, бедненький, мерзнет. Ну нет, в холодильнике были только кастрюли и свертки. Даже в ящичек с вилками и ложками заглянула. Конечно, он туда бы не поместился, но мало ли...

– Вы его съели, – решила я почти серьёзно.

Папа и мама рассмеялись. Откуда-то сверху раздалось хихиканье. Я подняла глаза на потолок – там никого не было. Тогда папа взял меня на руки и поднёс к холодильнику. Холодильник у нас был низкий. Но я и тут ничего не поняла. Тогда папа сдёрнул с холодильника покрывало – и... вот он, Пашка! Сидит, весь скрючился. Но живой и невредимый!

Потом стал водить Паша. А я попросила папу тоже спрятать меня точно также. Но Паша первым делом стал искать меня на холодильнике. Он-то уже знал это место.

– Меня здесь нет! – обиженно закричала я ему. – Ищи долго!

Потом место на холодильнике было нашим любимым. Жаль только, что мы с Пашей начинали искать друг друга именно на холодильнике.

Длинный фломастер

Около кабинета зубного врача сидела девочка. Девочка старательно рисовала в своём альбомчике. А рисовала она какой-то непонятной штукой – очень длинной палочкой, состоящей из полосок разных цветов.

Моя бабушка села рядом с этой девочкой. А я стала делать вид, что изучаю стенды, висящие на стене. Я рассматривала плакаты, а сама украдкой поглядывала на девочку.

Девочка рисовала. Если ей надо было нарисовать солнышко, девочка как бы отламывала от длинной палочки жёлтую часть и ставила её первой. Потом убирала желтую часть в конец палочки и рисовала зелёной частью, нарример, травку. "Что это могло быть?" – недоумевала я.

Я сделала вид, что мне очень интересен стенд, который висел прямо над головой девочки. Так я могла поближе рассмотреть чудо – палочку. И тут я поняла, что это фломастеры. Только это были необычные фломастеры, а коротенькие и толстенькие. Но самое главное – у них не было колпачков! Потому что они вставлялись друг в друга. И получался один длинный фломастер – палочка.

Никогда раньше я не видела таких фломастеров. У нас были только обычные из шести цветов. Даже 12 цветов с голубыми или розовыми оттенками – и то были редкостью. Я смотрела на девочку как на волшебницу. Девочка это понимала. И то и дело поглядывала на меня, проверяя, поглядываю ли я на неё. При этом она старалась как можно чаще рисовать разными цветами и переставлять фломастеры. Мне тут же захотелось такие же необычные фломастеры. Но спрашивать у этой воображули я стеснялась. Тогда я попросила бабушку. Бабушка была сговорчивее, чем мама.

– Девочка, – начала бабушка. – А где тебе купили такие фломастеры?

– В газетном киоске, – хмыкнула девочка.

Ну, конечно же, когда мы вышли от врача, то сразу побежали с бабушкой в газетный киоск. В один, второй, третий – нигде не было таких фломастеров! Расстроенная, я вернулась с бабушкой домой. Я часто вспоминала про эти фломастеры. И просила бабушку посматривать их в магазинах и киосках.

Однажды я приехала к бабушке. Она повела меня в комнату и торжественно вручила длинную палочку – фломастер! Как у девочки! Как же я обрадовалась! Даже вспомнила, что надо сказать бабушке "спасибо". Берегла фломастеры, редко ими рисовала – только в особых случаях. Например, когда оформляла ими открытку для бабушки. И всегда – всегда вставляла один фломастер в другой, чтобы не засохли. Ведь такие фломастеры было очень трудно купить.

Рисунок в «Спокойной ночи»

Каждый вечер перед сном я смотрела по телевизору "Спокойной ночи". У нас в детстве эту передачу вела тётя Лина. У неё было очень приветливое лицо и ласковый голос. А помогали ей Степашка, Хрюша и Филя. Они часто давали нам задания что-нибудь нарисовать. А потом рассматривали присланные рисунки и говорили: "Ребятки, посмотрите. Этот рисунок мы получили от Гоши Головашина. Как он красиво нарисовал поезд". Или "А этого снеговика нам прислала Оля Белова из города Самара".

Вот и в этот раз тётя Лина задала нам задание. Она сказала, что сегодня мы будем смотреть мультфильм про утенка и цыпленка. И попросила нарисовать и прислать ей главных героев этого мультфильма.

Мне очень хотелось, чтобы мой рисунок тоже показали по телевизору и похвалили. Я взяла простой карандаш и сама нарисовала цыпленка и утёнка. А раскрасила их своими разноцветными фломастерами, которые вставлялись один в другой. И отдала рисунок папе. Папа сложил рисунок, чтобы положить в конверт.

– Папа, ты помял мой рисунок! – в ужасе закричала я.

Папа терпеливо стал объяснять мне, что такой большой листок не влезет в конверт. Я сначала не хотела его слушать, но потом, попытавшись вложить рисунок в конверт, поняла, что он действительно не помещается. Пришлось смириться с загибами на рисунке. Папа написал на конверте адрес передачи "Спокойной ночи". И мы пошли с ним на почту – бросить в почтовый ящик. И как только кончик письма скрылся в прорези синего ящика, я сразу же вспомнила, что забыла написать на рисунке своё имя... Кого же будут хвалить? Мы попытались достать письмо обратно – но оно уже провалилось на дно.