Текст книги "Вид на жительство (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Да. Тролль дунул на вас семенами их местного растения. Они любят такие штучки. Эти семена отупляют, лишают воли. Хотел, должно быть, забрать вас с собой, продать на южном побережье.

– Продать? – я громко икнула.

– Ага. Хорошо, что не убил. Вы ему, наверное, понравились. Кесса – лекарка, травница. Живет одна, помогает нам. Нам пришлось перенести вас через Портал. Простите, не было другого выхода, пришлось очень быстро принимать решение. Родичи очень вам благодарны и передают привет, вы ведь нас спасли. Помните, у вас за столом заболела голова? Это из-за магии, черного колдовства. Эпт сказал, вы можете чувствовать искры. Вы почувствовали даже раньше, чем он, он ведь старик уже. Эпт заметил, что вам плохо, и понял причину. Когда тролли вошли, мы были готовы.

– Стоп, стоп, не так много информации сразу… Эпт – это старичок с белой бородой, что сидел рядом? Ладно, я тебе верю… всему, что ты рассказал. Скажи мне только… у вас… в вашем мире есть драконы?

– Эти тупоголовые ящерицы? Ага, блин. Есть еще, хоть и мало. Один сжег мне змея, когда я запускал его в долине. Такой хороший был змей, я две недели его раскрашивал.

– Ага, – повторила я. – Ага, блин.

Дневник Нового Мира (пафосно, но в точку)

Запись 1

Однажды Бадыновы не пришли. Я ждала несколько дней, а потом обнаружила под кроватью два туго набитых пакета с гулумом: кофе, чай, специи – утешительный приз от предателей.

Кесса сама ходила проверять Портал. Я тогда знала лишь несколько слов на атче, но когда знахарка вернулась, хмурая и озабоченная, различила в ее речи знакомое выражение. Этого мне было достаточно. «Ней-маган» – нет магии. Портал был закрыт.

Я никого не виню: даже главы родов, вроде Теклака, подчиняются старейшинам. И Кессу я не могу осуждать за то, что она не отпустила меня в родной мир, когда орки хотели забрать меня в первые дни выздоровления. Она говорила, что холод убьет легкие (я все еще кашляю, тяжело и надрывно).

Передо мной незнакомый мир, населенный существами, которых я считала плодом человеческого воображения. Я видела русалку в озере и древесную деву. Кесса пользуется простеньким волшебством, чтобы в дом не залетали комары, а очаг никогда не гас. К ней изредка приходят пациенты, которых она врачует своими отварами, а я наблюдаю и слушаю, привыкая к чужому языку.

Будущее мое выглядит, мягко скажем, неопределенным. Однажды ночью, после очередного приступа рыданий, меня вдруг осенило: даже, если Портал не откроется никогда, мне нужно жить! Да, я почти ничего не умею, не обладаю техническими навыками, способными дать мне преимущества в этом мире, но я не лентяйка, и руки у меня из правильного места растут. Плакать и убиваться по мне некому (шестой «бэ» только жаль, кого им там, интересно, в классные руководители назначат?). Рано или поздно я найду орков и заставлю их вернуть меня домой. Сформулировав цель на ближайшее время, я приободрилась, слезы высохли, сердце наполнилось решимостью.

Кесса учит меня языку. Начали мы с жестикуляции и тыканья пальцем в разные предметы, а потом мне пришлось вспомнить свои художественные навыки и начать рисовать на листочках из блокнотов, принесенных Борей из моего дома. Кесса прекрасно рисует. Прекрасно и… жутковато. Этот мир полон не только добрых существ, как выяснилось. К счастью, нам с лекаркой ничто не угрожает. Кесса дружит с местным «лесным народцем», у них договор. Здесь это называется «Шебо», в переводе что-то вроде гостеприимства. Пока Кесса рядом, я тоже под защитой.

Рядом с изображениями я подписываю звучание слов русскими значками. Ух что-что, а языки я учить люблю и умею, сказывается академическое образование. Мои блокноты заполняются словами, голова – правилами спряжения и родовых окончаний. Вообще, атч – очень простой язык, вобравший в себя множество слов из эльфийского, гномьего и орочьих наречий. От скуки и желания помочь Кессе, получившей в моем лице неожиданную иждивенку, я начала готовить. Кесса меня очень хвалит, за столом приговаривает «оот» и другие уважительные слова. Напрягает только то, что во все приготовленные ею самой и мной блюда травница кладет много специй, получается как на обеде у Бадыновых – пряно и остро. Кесса говорит, так здесь принято, и добавляет вечное «ней-маган».

Запись 2

Когда мы с Кессой перешли на более продвинутый уровень общения, лекарка позвала меня с собой в лес.

– Тропа, – строго напомнила она.

Да, да, помню. Нельзя сходить с тропы. Пациенты Кессы только так к нам и приходят – по летникам. Лес полон недружелюбных существ, нечисти. У нечисти есть «начальство», весьма жуткое, судя по рисункам. С ним Кесса и договаривается. Как, мне пока неизвестно.

Травница привела меня к глубокому оврагу, указала вниз, на камни и пожухлую листву:

– Что ты видишь?

– Нимум. Ничего, – сказала я, с трудом вспомнив нужные слова на атче. – Камень. Лист. Обычно.

– Вот именно, – кивнула Кесса. И отрывисто заговорила, хмурясь. – А здесь должны быть останки. Тех троллей, что напали на Бадынов, орки вынесли сюда их трупы. Нечисть, хотя обыкновенно жрет падаль, к ним и близко не подходила. Они были заражены черной магией, той самой, что применила Черная Ведьма Кэльрэдина, чтобы пробить Портал в твой мир. Бадыны ушли. Трупов нет. Лес ропщет, нечисть нападает на всех чужаков. Черная Магия. Плохо. Я напишу своему другу магу. Нам нужна помощь. Плохо. Очень Плохо

Запись 3

Я сижу у окна и жду. Хоть чего-нибудь. Вдалеке стучат барабаны. Они все ближе и ближе. Если в ближайшие сутки Кесса не вернется, пойду искать ее в тот город… как его там… Пельтреннат… Берренат. Ее друг маг так и не ответил. Не дождавшись письма, отправленного с охотником, молодым парнем лет двадцати пяти, неразговорчивым и странным, травница ушла, чтобы узнать новости и убедиться в том, что в ближайшее время нам не нужно бежать прочь. Или нужно. До города можно дойти пешком, а можно подсесть в проходящий по тракту обоз, но Кесса давно должна была вернуться. В последние дни у нас вообще не было гостей: ни бродячего торговца с тканями и глиняной посудой, ни охотника, раненого в стычке с диким зверем, ни селянина с распухшей щекой, ни одной местной барышни, что после жаркого лета так охотно берут у лекарки мазь от веснушек. Тракт отсюда далеко, а тропы пустуют. По ночам под окнами воет нечисть. Я знаю ее только по картинкам в блокноте, но и мне и этого довольно, чтобы каждый раз от глухих стонов и пронзительного визга под окнами волосы у меня вставали дыбом.

Страшно быть в неведении. Я осталась одна. Стараюсь поменьше думать. Что-то пытается пробиться в мои сны. Я вижу отблеск медных волос и… чувствую взгляд. Кэльрэдин? Иди ты… подальше, Кэльрэдин. Не до тебя сейчас.

Холодает. Барабаны все ближе.

Глава 4. В которой тролли обижаются, Кэльрэдин обретает надежду, а Даша принимает гостей

Глава 4. В которой тролли обижаются, Кэльрэдин обретает надежду, а Даша принимает гостей

Тролли не пользуются магией, не видят ее россыпей в окружающем пространстве. Им не дано вплетать волшебство в кружево Плетений. Зато они прекрасно управляются с некоторыми специфичными дарами природы, вроде корня мышеяда или плодов звездчатки. Врачевать с помощью трав и кореньев тролли умеют, но не любят, другое дело – убивать, похищать и грабить.

Властитель ждал результатов. Но вести принесли Кэльрэдину горькое разочарование. Орки рода Бадынов отбили атаку Буушгана и его шамана Бола. Один из выживших троллей рассказал, что Бадыны пользовались страшной магией, заставляющей железо пробивать тела на расстоянии. Кэльрэдин обещал роду Буушгана земли Теклака из рода Бадынов, если его отряд обнаружит убежище орков вблизи Тонких Озер и магические Врата, за которыми те прячут свои богатства. Буушган выследил родню Теклака и с неохотой согласился принять помощь Черной Ведьмы Ниэны, что сплела особую Нить и смогла пробить Портал. После захвата дома Теклака нужно было лишь принудить орков к сотрудничеству с Властителем, заставить их найти в Железном Мире его потерянную возлюбленную. Все должно было пройти гладко и относительно бескровно. Никто не предупредил нападавших, что магически слабые орки смогут отбить атаку и истребить большую часть отряда. Да, еще и Ниэна, Черная Ведьма Отступника, как называли ее в народе, после прорыва Врат впала в странное летаргичное состояние. Очнувшись на несколько минут, она прошептала лишь:

– Мертвые живы. Мертвое живо. Зло.

И вновь словно окаменела. Отчаявшийся Кэльрэдин часами вглядывался в Зеркало, плел особые Узлы, чтобы глубже войти в сон. Но его возлюбленная исчезла из его сновидений. А странный мир железной магии больше не хотел пускать Властителя к себе.

Кэль балансировал на грани. Ему требовалось все его мастерство дипломата, чтобы не вызвать подозрений у Советов, Большого и Малого. Лишь Мойэган был в курсе истинных намерений Кэльрэдина, но и тот все чаще выказывал недовольство. За Мойэгана Властитель не волновался, он не станет доносить, советник не друг ему, а раб. Наследник опозоренной семьи отрабатывает свою провинность перед троном служением оному, но по сути Мойэган – такой же невольник, как и многие пленники войны, работающие на эльфов (с которыми последние, к их чести, очень хорошо обращаются). Кэльрэдин поморщился, глядя в потолок, расписанный изображениями эльфийских роз. Мойэгану осталось всего несколько лет, чтобы отработать свой долг. Потом, завязав особый Плетение Неразглашения, советник навсегда покинет двор Медноволосых и вернется в свою родовую обитель. Кэльрэдину придется искать себе такого же преданного и немногословного слугу.

На двадцатый день после атаки отряда Буушгана на Врата через местный Малый Портал ко двору Кэля явилась делегация северных троллей. Властитель с удивлением видел у своего трона недовольные лица представителей тех признающих только право сильного кланов, что вчера и знать друг друга не хотели. А ведь вот, стоят плечом к плечу, даже не пытаясь перерезать друг другу глотки.

– Вожак эльфов, – прокашлявшись, начал один из них. – Объясни нам исчезновение Буушгана, из рода Вепрей. Говорят, он отправился послужить тебе, да и не вернулся.

Кэльрэдин отбросил назад медные пряди, положил ногу на ногу:

– Это так. Буушган не справился с заданием и погиб.

Тролли заволновались, принялись перешептываться. Посланник продолжил:

– Мы видели от тебя много милостей. Наемники всегда готовы были потрудиться на тебя, Медноволосый. Ты щедр. Но ходят слухи, что ты поручил Буушгану нечто… – тролль облизнул толстые выпирающие губы, – что наш народ считает черным колдовством.

– Тролли умеют колдовать? – с иронией уточнил Кэль. – Скажи, мог ли я вовлечь в запретную магию того, кто ей не обладает?

Тролль еще больше набычился:

– Ты знаешь, о чем я говорю. Слухи ходят, ты балуешься Черными Искрами. И что тебе помогает магиня-отступница

– И кто-то может их подтвердить?

– Ха! – рявкнул один из пожилых троллей, сумевший дожить до преклонных, с точки зрения Северных Гор лет, весь покрытый шрамами и седой. – Случись такое, нашему перемирию наступил бы конец. Выдай нам тела Буушгана и его людей или то, что от них осталось.

Кэльрэдин пожал плечами:

– Их сожрала нечисть.

– А вот это ложь! Двое из отряда Буушгана, что сторожили снаружи Врат, свидетельствовали, что нечисть побоялась даже близко подходить к телам!

– Что же они не похоронили своих товарищей, те двое? – прошипел Кэль.

– Да потому что сами испугались так, что в прямом смысле наложили в штаны! А ты знаешь, эльф, что такое испугать северного тролля! Они бежали сломя голову от взбесившегося Хозяина леса.

– Этого не может быть! Я заплатил Хозяину, и тот дал мне свое Шебо! Мне и всему отряду.

– Не знаю, о чем ты там договаривался, но эти двое до сих пор не спят по ночам! Там было Зло! Что-то настолько ужасное, что нечисть сошла с ума!

Нужно было разделаться с выжившими, подумал про себя Властитель и приказал:

– Аудиенция закончена. Стража, проводить гостей до ворот.

Старый тролль подошел к трону и плюнул на ступени. Вся делегация, следуя его примеру, по очереди «одарила» плевками основание трона Медноволосых и, не сговариваясь, повернулась к нему спиной. Кэльрэдин похолодел. Сомнений не было – северные тролли объявили эльфам войну.

Властитель спустился в Зал Рода и обратил свой взор к Зеркалу. Вот когда ему не помешала бы помощь Гвенд. Он умолял древний артефакт дать ему хоть какую-нибудь подсказку. И Зеркало смилостивилось. Кэльрэдин увидел свою возлюбленную, стоявшую на краю обрыва. Ветер развевал ее прекрасные волосы, а лицо казалось задумчивым. Внизу, под ее ногами, простирался лес. И там вдалеке… Кэль замер, пожирая глазами дивное виденье. Чуть поодаль сияли знакомые, чарующие глаз формы: Тонкие Озера. Она здесь! Буушган выполнил поручение!

Следующие несколько недель Кэль упорно пытался пробиться в лес к Тонким Озерам. Нечисть перебила два отряда эльфов, раненые, сумевшие спастись, твердили о небывалой ярости лесного народа. Больше людей Кэль выделить не мог – Большой и Малый Совет наблюдали за ним с нарастающим подозрением, он едва успел спрятать Ниэну в Башне у одного из порталов, когда маги из Советов заявились в замок якобы с проверкой защитных чар. А через несколько дней после самой кровавой попытки прорваться к Озерам посланники принесли известия с севера – тролли двинулись на Ондиган войной.

Дневник Нового Мира

Запись 4

Всю мою решимость чуть не смыло дождем. Густым, словно патока, и пахнущим гарью. Налетевший невесть откуда холодный ветер поднимал рябь на серой воде озера, в доме пришлось затопить печь. Местное щедрое лето намекало на то, что рано или поздно все хорошее заканчивается. Стиснув зубы, я принялась рыться в сундуках и узлах. Неизвестно, чем грозит мне предстоящий путь в незнакомом мире, но не хочу мерзнуть и голодать. Я сложила, все, что пригодилось бы в дороге, в рюкзак и большую спортивную сумку. Туда же отправился и гулум из специй, кофе, чая и шоколада. Шоколад очень питателен, а к специям в этом мире какое-то особое отношение, я не совсем поняла почему, но подозревала, что продажа пряностей, полученных от Бадыновых, и была основным доходом лекарки. Однажды я видела, как Кесса, распотрошив фабричные упаковки с палочками корицы и лавровым листом, пересыпала их содержимое в крошечные полотняные мешочки. Кажется, этими мешочками она расплачивалась с торговцами тканями и кухонной утварью, что несколько раз появлялись при мне на пороге ее дома. Впрочем, были у нее и деньги: медные, серебряные и золотые.

В вещах Кессы я нашла карту и нашла свое местоположение. К западу серой ниткой вился тракт; я вначале приободрилась, увидев, что Пельтреннат находится гораздо дальше, чем я ожидала (это могло означать, что у Кессы был повод задержаться), а потом вновь приуныла: судя по расположению хорошо изученных мной озер, художник-картограф не имел особого почтения к масштабированию.

Дождь все не прекращался. Рассудив, что утро в любом случае мудренее вечера, я легла спать и не сразу поняла, что за звук заставил меня подскочить и облиться холодным потом. В дверь стучали. Кесса позвала бы меня через ставни. Уходя, она просила меня задвигать массивные щеколды на двери и окнах и не открывать никому, кроме нее. Потенциальные клиенты всегда ждали ее во дворе под навесом, где можно было укрыться от ветра и разжечь огонь в жаровне. Я никогда не говорила с ними, мне было еще тяжело изъясняться на атче.

Но сейчас у двери кто-то был. И мне не оставалось ничего другого, кроме как открыть и испытать судьбу.

… Руки тряслись, я провозилась с щеколдой довольно долго. Спокойнее, Даша, скорее всего это клиенты Кессы. Поговорю. Заодно и узнаю новости, если хватит словарного запаса. Над дверью горел тусклый магический фонарь. Его «заправляли» бродячие маги с Плетениями, но последний маг был у Кессы еще до моего появления.

Дождь почти прекратился, но ветер выбил дверь из рук, чуть не свалив меня с крыльца. Компания была, прямо скажем, разношерстная: молоденькая девушка, двое долговязых парней в плащах с капюшонами, худощавый коротышка, приземистый толстячок и статный пожилой мужчина с седоватой бородкой. Не семья, это точно. Толстячок, старик и дама – люди, кажется, хуми по местному. Парни? Сложно сказать – из-под капюшонов выглядывают только острые подбородки. Коротышка – эльф, что ли? Водятся здесь маленькие эльфы с острыми ушами… и зубами?

Пришедшие воззрились на меня с удивлением. А у меня вылетели из головы все приветственные слова на атче.

– Оот! – наконец выдохнула я.

– Оот! Оот! – отозвались гости.

Девушка выступила вперед и заговорила. Голос у нее был мелодичный, но из всей фразы я поняла лишь «Кесса». Я совладала с собой:

– Кесса… нет. Город… Пельтренат…. Нок, фат, едч… двенадцать дня нет.

Лицо девушки стало растерянным. Она оглянулась на остальных путников. Толстяк горестно вздохнул, парни в плащах оба сделали почти одинаковый жест, который в любой культуре мог бы расценен как выражение досады. Коротышка скривился и что-то забормотал под нос. Один старик остался невозмутим. Он пристально вгляделся в мое лицо и заговорил:

– Мы… хотели… ночь… быть… здесь… Кесса, – пожилой мужчина явно разгадал во мне иностранку. – Я друг. Маг. Кесса писать письмо.

Уф! Я все поняла. Но все еще колебалась. Есть определенное правило, Шебо. Нарушение его грозит проклятием. Имею ли я право пускать в дом незнакомцев, пока хозяйка в отлучке?

– Кто ты? – с любопытством спросила девушка.

– Я… племянница… прийти из Долины Нко-лын, – я хорошо помнила, что травница велела говорить о себе незнакомцам.

Парни в плащах синхронно фыркнули, коротышка глянул на меня с явным презрением. Ну да, понимаю. Кесса подыскала для моей «легенды» самое захудалое местечко Ондигана. Зато в Долине Нко-лын каждое племя говорило на своем языке, и была даже присказка: «Жей атры ачай мез Нко-кабог» – «легче объясниться с собакой, чем с жителем Долины». Нам нужно было, чтобы гости дома не замечали меня. И вправду, кто будет обращать внимание на бедную родственницу хозяйки, прибывшую в поисках заработка с самих «чертовых куличек»?

– Тропа, – заговорил старик, ласково улыбаясь, – опасно. Мы идти к тракту. Просить Кесса Шебо. Ты гостья. Дай шебо, ты можешь.

– Да, конечно! Вы… заходить… пожаловать… Блин! Короче (это уже по-русски)! – я сделала приглашающий жест.

Путников не пришлось долго упрашивать. Облегченно вздыхая, они зашли в дом. Пожилой мужчина вошел последним, оглядываясь на лес. Я провела всех в кухню-столовую. Там они дружно устремились к очагу, и я смогла рассмотреть неожиданных гостей вблизи. Больше всего меня поразили долговязые парни. Они были близнецами, высокими, пепельноволосыми и остроухими. С совершенно одинаковыми правильными лицами. Я переводила взгляд с одного на другого, но не могла найти различий. Один из эльфов заметил мой раззявленный от удивления рот и подмигнул, другой окинул меня недобрым взглядом.

Девушка была совсем молоденькой. Лицо у нее было припухшим, нездоровым. Она смотрела на меня ласково и с благодарностью. Коротышка подсел ближе всех к огню, оттеснив девушку, которой все остальные оставили место, стащил сапоги и сидел на полу, шевеля красными разбухшими пальцами ног, какой противный. Толстяк, оказавшийся при ближайшем рассмотрении довольно милым молодым человеком, один из всех принялся ходить по кухне, цокая языком от восхищения. Кесса говорила мне, что живет получше многих селян: у нее большая печь, а не очаг на полу, восковые свечи, а не тростниковые лучины, и дров всегда хватает – после частых здесь бурь в лесу много сушняка. Вещами из нашего мира лекарка пользуется очень осторожно, хотя Борина родня, как я успела выяснить, кое-что ей приносит. Толстяка больше всего заинтересовала печь с чугунными конфорками наверху и антипригарными сковородками «Тефаль», к которым травница имела особую слабость. Он что-то спросил, я не поняла, тогда он махнул рукой, улыбнувшись: мол, неважно. Мне толстяк понравился. Я указала на его промокшую на плечах рубаху, он кивнул, оторвался от созерцания сковородок и тоже подошел к огню.

Первым от лица всех заговорил пожилой мужчина. Он говорил очень медленно, и я все понимала. Старик рассказал о том, что когда-то был Учителем Кессы (я немного запаниковала, опасаясь за свою легенду), но очень давно с ней не виделся (уф, это хорошо). С Лим, он указал на девушку, они знакомы давно. Остальные примкнули к ним по дороге. Мужчина представил своих спутников. Парней звали Альд и Эгенд. Я сначала их запомнила, а потом они поменялись местами, и я опять запуталась. Альд и Эгенд направлялись к Мшистым Горам (черт, не помню, где-то на севере, кажется). При этих словах коротышка у огня хмыкнул и презрительно пробормотал что-то вроде:

– Музжэг.

Это слово я знаю, оно означает «полукровки». В этом мире полукровок много, даже среди высшей эльфийской знати полно потомков разных народов. Самые сильные маги были полукровками, и какой-то там Тиль-Завоеватель, о котором Боря говорил с придыханием, являлся потомком орка и дриады, но имя Пуйта Мясника, наполовину тролля, наполовину человека, до сих пор вспоминают со страхом и отвращением.

Альд и Эгенд наверняка прекрасно расслышали замечание коротышки, но не повели даже кончиками своих острых ушей, наоборот, снисходительно улыбнулись. Дошла очередь и до коротышки. Он представился сам:

– Узикэль. Иду на север.

– Вы… эльф? – простодушно поинтересовалась я.

– Глупая девка хуми! Ней-оот! – возмутился коротышка, подскочив и выпрямившись во весь свой крохотный рост. – Ты что, совсем плохая на голову? Из какого (непонятно) леса ты вышла? Я файнодэр (?). И не полукровка! Десять поколений моих предков жили в Шага Шоре (понятия не имею, где это), прежде чем (какое-то незнакомое, но явно оскорбительное слово) эльфы выгнали наш род с нашей земли.

– Тише-тише, Узикэль, – недовольно сказал старик. – Ты гость этой девушки. Уважай ее Шебо.

Файнодэр (в моем блокноте такой нечисти нет) с ворчанием сел.

– Михо, – старик кивнул на толстого парня, – хуми. Он только вчера нам повстречался.

– Оот, – грустно сказал Михо, кланяясь. – Я потерялся, отстал от своей семьи. Теперь пытаюсь догнать обоз.

– Оот, – сказала я. – Мне жаль.

– А я Сонтэн, – представился старик. – Учитель Сонтэн.

– Учитель магии?

– Был им, – вздохнул Сонтэн. – Но я уже слишком стар, чтобы плести Узлы. Плохо вижу искры. Не могу стрелять. Кесса позвала меня. Зачем?

– Э-э-э… – побольше бы мне словарного запаса. – Она скоро прийти, я надеюсь.

Михо, присевший на лавку, устало сказал:

– Если Кесса ушла в Пельтреннат, то вряд ли. Эльфы захватили город. Все маги и лекари взяты на службу.

– Они будут воевать. Война, милая, – объяснил Сонтэн. – На Ондиган двинулись войска северных троллей, чтоб им пусто было. Кэльрэдин собирает армию, и в магах у него особая потребность. Я не попал в ополчение – слишком стар, чтобы воевать. А вот Альду и Эгенду грозит призыв.

– Мы хотели отсидеться у Кессы. Получить ее защиту, – подал голос один из близнецов. – Кесса – старая подруга моей матушки. Но теперь…

– Живите здесь, сколько хотите, – я пожала плечами, гордясь, что софрмулировала такую сложную фразу.

– Правду говорят: до жителя Долины ни одна искра не долетает! – взвился Узикэль, все это время прислушивающийся к нашему разговору. – Ты что, не понимаешь?! Пока ваша… лекарка жила здесь, у нее был Договор с нечистью! Они ее не трогали! Ее саму и ее гостей. А сейчас ее нет! Некому обновить договор! Эльфы не зря обходят эти места стороной! Нас переловят по очереди и сожрут! Ноктюрны, никсы, лабиринтники! Все знают, что эти места прокляты! Зачем я только согласился идти сюда?! Ней-оот!!!

– Но вы ведь дойти сюда, – рискнула возразить я.

– Нам повезло, – сказал Сонтэн. – Из-за бури лесной народец попрятался кто куда. Да и с тропы мы не сходили. Я стар и плохо чувствую магию. Но могу с уверенностью сказать: что-то неладное творится у Тонких Озер. Нечисть колдует. Мы видели, как двое ферьеров ступили на тропу. Такого отродясь не было. Я как-то сумел отбить их атаку. По счастью, дом Кессы еще защищен.

Гости синхронно поежились, а лицо девушки залилось бледностью. Мне тоже стало не по себе.

– Думаю, утром, когда зазвучат барабаны, нам всем нужно уходить.

– Успеем ли мы добраться до тракта? – с сомнением проговорил один из близнецов.

– Будем молиться богам, – выдохнул маг. – Только на них надежда… и на барабаны, они отпугивают нечисть. Дела наши плохи. Дом, конечно, защищен, но я не уверен, что у нас достаточно времени, чтобы дойти до тракта. Я не смогу обеспечить продление договора – мне нечего предложить местному народцу. Да и не решился бы я к ним пойти. Все знают, как не любит магов нечисть. Нужен солидный гулум. Много специй.

Вот оно, недостающее звено! Я призадумалась и, пока путники негромко переговаривались у очага, сходила в комнату Кессы, вернулась и отозвала Сонтэна в сторону.

– Столько хватит? – я протянула учителю полотняный мешочек размером с мою ладонь.

Старик заглянул внутрь мешочка и раскрыл рот от удивления. В мешочке были специи: несколько палочек корицы, горсточка кардамона и мускатные орехи, бадьян в звездочках, сушеные острые перцы. Лекарка собирала такие мешочки примерно раз в две недели, а потом шла в лес. Я полагала, что она относит товар кому-то из селян или охотников, а теперь поняла, что у специй было другое применение.

– Целое богатство! Если местный Хозяин примет подношение, у нас есть все шансы дойти до тракта живыми.

– А как передать нечисти специи?

– Нужно найти полянку, не менее сорока локтей в окружности, где посредине есть камень или кочка.

Я вспомнила, что за время прогулок по лесу видела даже несколько таких мест. Я ведь все эти дни бродила по лесу, не подозревая об опасности. Почему меня до сих пор не сожрали?

– Но это глупая идея, – выдохнул старик маг. – До нужного места ты, может, и доберешься. Но захочет ли лесной народ тебя выслушать? Я ощущаю сильную ауру ненависти, исходящую от леса. Давай дождемся утра.

– Поставлю ужин вариться, – сказала я, сделав вид, что послушалась совета мага.

Путники выглядели голодными, а я не предложила им даже корки хлеба. В кладовке Кессы на полках стояли корзины с дичью и дарами огорода. От порчи мясо и овощи защищали длинные магические Плетения, вроде тех, что мастерил Боря, выложенные кольцом вокруг каждой емкости. Аккуратно сняв с полки одну корзину, я заглянула внутрь и удовлетворенно хмыкнула: оленья нога, картофель, морковь и яблоки. Приготовлю-ка я рагу в котелке. С грибами и огородной зеленью. И пироги, которые я испекла в дорогу, тоже, пожалуй, стоит предложить гостям. Я все-таки надеялась, что нам разрешат пожить в доме лекарке еще немного. А потом… Потом видно будет.

Я быстро порезала мясо и овощи, утрамбовала все в самый большой котелок и подвесила его над огнем. Михо с удовольствием помог мне, но потом отошел в угол и смотрел оттуда грустно. Лим смутилась, когда я указала на котелок и изобразила жестами и мимикой, как вкусно мы все скоро поедим. Выходя из столовой, я вручила Михо деревянную ложку для помешивания: уж если и доверять кому-то часть готовки, то только такому солидному, упитанному молодому человеку, явно знающему толк в еде. У парня почему-то вытянулось лицо. Он взял ложку и оглянулся на своих спутников, а те ответили ему напряженными взглядами. Наверное, я опять что-то не так сделала.

Пришлось надеть теплый плащ Кессы. Лекарка была выше меня, и я путалась в длинных полах и складках, но моя китайская куртка-пуховик могла произвести на гостей неожиданное и совершенно ненужное впечатление. Пока гости были заняты разговором, тихонько вышла в тьму ночи – сладкие, острые запахи и звуки леса, мокрой, жухлой травы и прелых листьев напомнили мне давнее студенческое время, походы и песни под печеную картошку. Лишь луна, поднявшаяся над чащей, прикрытая облаками, но все равно яркая и жутковатая, не давала забыть о том, где я. Ветер то усиливался, то стихал. Дождь мелкой моросью бил в лицо.

Может быть, это затяжной сон? Вдруг я так и не добралась до дома Бадыновых в тот роковой день. Попала под машину на трассе между поселками и лежу в палате под пикающими аппаратами, в коме и разгуле выпущенного на свободу подсознания. А как же сны, которые предшествовали моему перемещению сюда? Теплая крыша и предрассветное общение с человеком… нечеловеком пугающей красоты и силы. Ты ведь была влюблена, Дашенька. В образ, игру воображения. В зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, острый, немного надменный подбородок, волосы цвета меди, сильные подвижные руки. Признайся, ты ждала этих снов, а потом по утрам часами приходила в себя, не желая возвращаться из сказки в серую обыденность. Как тебе сейчас, Дашуля? Все еще жаждешь эльфийской ласки?

– Ну вот… пока жива, – услышала я собственный голос, выйдя на полянку с камнем посредине.