Текст книги "Сквозь тебя (СИ)"
Автор книги: Дарья Данина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 40
Игнат
Я проигнорировал лёгкое похлопывание по своему плечу и пропустил брата вперёд. Мне нужно было держать себя в руках. Хотя бы для того, чтобы в очередной раз не напугать Яру.
Страх в её глазах безумно злит. Меня тошнит, когда я вижу, как её дивная радужка заполняется им. И... я бы хоть сейчас отпустил её. Нет, честно! Открыл бы дверь и вызвал для неё такси, чтобы раз и навсегда стереть её из своей жизни. Стереть себя из её памяти. Если бы не одна загвоздка: отец.
Меня злит сам факт того, что я её встретил. Что впустил себя в её мир. Как и её в свой. Этого не должно было произойти! Страшно то, что моё лекарство оказалось моим болотом. Тягучей тиной и вязкой топью, которая, спасая меня – утягивает на дно. И я боюсь, что она окажется там вместе со мной.
– Говори, что хотел, – голова кипела от навязчивых мыслей так, что мне просто хотелось разбить её о стену. Чтобы нахер выбить свои мозги. Эти ебучие домыслы и отчаяние, которое стало частью меня. Которое присосалось ко мне, как грёбанная пиявка.
Как же мне хотелось нажраться. Залить всё чем-нибудь покрепче и выпасть из этой зловонной реальности. Просто отключиться.
Но я не пью. Мне нельзя.
– Я слышал ваш разговор с отцом, – Костик поправляет на своём запястье часы и подходит ближе. Становимся рядом, как и я, опираясь бёдрами о высокий подоконник, – в кабинете. Вчера.
– Мм, – мычу, потому что мне нечего сказать. Сложив руки на груди, я опускаю голову, замечая, как брат нервно стучит по полу ногой.
– М? Ничего не хочешь мне рассказать?
– Зачем?
– Ну, хотя бы затем, чтобы я мог помочь тебе?
Помочь? Сопляк, чем ты можешь мне помочь?
– Серьёзно? – перевожу на него тяжёлый взгляд, и растягиваю губы в язвительной ухмылке. Только тебя мне хватало, братик... – чем же?
– Ну... бля, да хоть чем-то!
– Так, тебя отец сюда прислал, или ты сам надоумил себя?
– Отец, – он слегка запнулся, отчего я снова усмехаюсь, – и сам тоже, – ловит моё удивление. Нет, скорее недоумение, и качает головой, – блять... Ига...
– Ну? Мне нужна пояснительная бригада, Костян.
– Он ничего мне не рассказывал. Но я и так понял, что что-то не так. Я слышал ваш разговор, – отталкивается от подоконника и разворачивается ко мне, – просто сегодня утром он подошёл и сказал, чтобы я проведал тебя... я сначала поехал к тебе на квартиру, а когда не застал тебя там, то решил заехать сюда.
– Что дальше? – кажется, моё показное равнодушие даёт трещину, когда впервые за много лет, я замечаю в глазах брата неподдельное беспокойство. И... бля, мне становится больно.
Волнуется? За меня? Это шутка такая?
– Что произошло, Ига?
– Разве тебе не нужно сейчас быть на уроках?
– Похуй, – его взгляд упёрся в мою переносицу, и мне стало немного не по себе. Поэтому я просто отвожу свой, утыкаясь им в стену, – ты расскажешь или нет?
– Нет. – Отрезаю. Это невообразимо тяжело. Я не собираюсь втягивать в это дерьмо ещё одного дорогого мне человека. Херас два, – А Яра?
– Что Яра?
– Я думал, она уже тебе всё рассказала...
– Если бы рассказала, я бы не спрашивал тебя.
Странно. Я бы даже сказал: удивительно.
– Ига?
– Ну что?! – ощущаю на себе его настойчивый взгляд и дёргаю плечами в надежде стряхнуть его с себя. Пусть просто свалит и не напрягает меня. Пусть катится отсюда подальше...
Этот пресс. Это давление загоняло меня в тупик. Я как крыса, что оказалась в углу. Загнанная, забитая преследователем. А что делает крыса, у которой нет выхода? Верно... она нападает...
– Я помочь хочу!
– Чем?! Чем, блять, Кость?! Помочь? Какая нахер помощь?! Единственное, что ты можешь сделать, это свалить отсюда! Просто не лезть!
– Не лезть? Думаешь, мне похуй на тебя? Думаешь, я смогу спать и жрать спокойно, зная, что...
– Зная что? – перебиваю его и отворачиваюсь, открывая настежь окно на кухне. Руки машинально находят в кармане сигареты. Уже спокойнее произношу: – помочь... знаешь, к какому выводу я пришёл, Костян?
Я протягиваю брату сигарету и тот торопливо забирает её из моих пальцев.
– К какому? – так же спокойно. В унисон моему голосу. Он чиркает зажигалкой и прикурив, протягивает ту мне.
Да... и этот вывод стоил мне титанических усилий. Я почувствовал холод где-то в области желудка. Будто я проглотил кусок льда и едва не подавился им...
– Я скорее отца прикончу, чем позволю ему причинить ей вред.
...
Воздуха. Нужно больше воздуха. Его катастрофически не хватало, чтобы сделать хотя бы один... единственный полноценный вздох.
Прошло не более получаса с той минуты, как Костик покинул дом, а меня до сих пор ломало. Понятия не имею, что он будет делать с той пищей для размышления, которую я ему дал, но мне и некогда сейчас об этом думать.
Я сидел на кровати, наблюдая за тем, как Яра трясущимися руками натягивает на себя мой свитер с высоким и колючим горлом, нервно поправляя воротник и одёргивая ткань вниз. А мне просто хотелось поскорее выйти отсюда и сделать глоток кислорода. Обжигающе морозного.
– Куда мы едем, Игнат? – встала передо мной, слегка ссутулившись, и покосилась на наручники в моей руке.
– Туда, где будет безопаснее, – поднимаюсь, и ноги сами несут меня ближе к ней. Чем ближе, тем мне спокойнее. Руки непослушно тянутся к её лицу и кончиками пальцев я оглаживаю её чёткую линию подбородка. Кожа бархатистая. Нежная. Та, которую можно сравнить лепестком цветка. Розы, например... да любого!
– Отвези меня к родителям, Игнат? Мне будет безопасно там, – она заглядывает мне в глаза, приподнимая голову и словно подставляясь под мои касания. Обнажает кусочек шеи, чем я тут же воспользовался. Как завороженный. Ещё немного, и я начну блеять перед ней как баран.
– Это не так, – шепчу, склоняясь ниже, и губами притрагиваюсь к бьющейся венке под тонкой кожей. Фактически вышагиваю по острому лезвию ножа, – тебя нужно спрятать, Ясь.
– От кого? – её голос дрожит, и я чувствую эту вибрацию под своими губами. Под кончиком языка, которым веду дорожку, оттягивая рукой воротник свитера.
– Точно не от меня...
Я не могу. Просто не могу ей сказать, что мой собственный отец представляет для неё сейчас главную угрозу. Не уверен, что это правильно, но сейчас мне кажется, что неведение – это лучшее, что я могу ей предложить.
– Игнат, – Яся отклоняется вбок и я тут же ощущаю пустоту. Сдерживаю порыв вернуть её на место и снова прижаться к ней голодным ртом. Закрываю глаза и облизываю губы, пока она поправляет колючую горловину.
– Ясь... всё слишком усложнилось. Очень...
Вопрос в её взгляде обезоруживает. Огромные бездонные озёра. Золотисто зелёные. Прозрачные. Мягкие.
Она несколько раз моргает перед тем как сделать глубокий вздох, о котором мне остаётся только мечтать. Яра кусает губы и прячет взгляд за моей спиной.
– Просто верь мне... – короткие отрывистые вдохи вынуждали меня давиться своими словами. Я прислушивался к её мыслям, как к своим собственным. Но... пустота. Тлеющая, и не оставляющая надежд. Для меня.
Она не верит.
Ну, конечно... а ты на что надеялся, идиот?
– Идём, – нарушаю напряжённые тишину между нами и, подхватив её тонкий локоть, мягко подталкиваю её к выходу из спальни.
Яра больше не проронила ни слова. Ни единого звука. Молча смотрела сквозь лобовое стекло всю дорогу, лишь изредка напоминая о себе глухим звоном наручников, которыми я зачем-то пристегнул её к автомобильной двери. Машинально. Просто посчитал это правильными. Наверное. Но так я спокойнее. Она не натворит глупостей, а мне не нужно будет ещё больше сходить с ума в случае её побега. Да... лучше так.
Скромный и неприметный дом на окраине небольшого посёлка, встретил нас темными окнами и скрипом старых половиц на крыльце.
– Уже почти пять, – дверь перед нашим носом распахнулась и в лицо ударил горький дым от сигарет.
– Тогда давай перенесём всё на завтра, – протягиваю руку Юрке и тот пропускает нас в дом, – чего в потёмках сидишь?
– Внимание не привлекаю, – захлопывает дверь и проходит вглубь по узкому и тёмному коридору, – и вам не советую.
– Это шутка? – забираю у Яры куртку и жду пока она разуется. Сам скидываю ботинки и удивляюсь, обнаруживая под ногами вполне тёплый пол.
– Шутка, – я слышу щелчок, и прихожую заливает тусклым приглушённым светом. Вполне себе... – Но всё же... лучше быть настороже. Здесь всё есть, – он идёт дальше, а мы плетёмся следом. Мои пальцы крепко сжимают Ясино запястье.
– Прям всё?
– Я имею в виду воду... отопление, свет. Газ... с виду дом как хибара, но внутри гораздо лучше.
Ещё один щелчок, и я осматриваю просторную светлую комнату. Ничего лишнего, как я люблю. Кровать, торшер, шкаф, стол и пара стульев. Плазма на стене. Чисто. Воздух не спёртый. Действительно: гораздо лучше.
– Комната одна, но думаю, что больше вам и не надо, – косой взгляд на Ярославу и скользкая ухмылка на губах друга слегка бесят.
– Разберёмся, спасибо.
– Не за что, – Юрка проводит рукой по своему затылку, и пару секунд о чём-то размышляет, – машину загони. Не светись.
Я киваю, чувствуя, как Яся пытается освободить свою руку от моих тисков, и разжимаю пальцы.
– Сейчас загоню. Пошли, заодно провожу.
Глава 41
Ярослава
Мы почти не говорили. Дежурные фразы типа:"давай поедим", "сходи в душ" и "как ты" – это не в счёт. Странно. Ловлю себя на мысли, что раньше подобного не случалось. Мы почти всегда о чем-то разговаривали. Либо спорили. Неважно. Но молчание было сродни мучению.
В моей голове было так много мыслей. Они жужжащим роем бились о стены и почти оглушали меня. Состояние некой прострации. Я смотрела на то, как он, уже не скрываясь от меня, запивает свои таблетки. Но было ощущение, что я глотаю их вместе с ним.
Реальность уходила из-под ног, оставляя в душе огромную зияющую дыру. Я не понимала себя. Не понимала то состояние, в которое погружалась всё сильнее с каждым часом. Пустота. Она просто сжирала меня. И только в те моменты, когда я ловила на себе его взгляд, я чувствовала едва заметное тёплое шевеление в грудной клетке. И не могла отвести взгляд первой. Словно он держал меня, даже не касаясь. Не применяя усилий и не произнося ни единого слова.
Мне было жаль. Себя. Его. Что всё вышло из-под контроля. На мгновение мне хочется, чтобы мы с ним встретились при других обстоятельствах. Чтобы за ним не тянулся шлейф его деяний. Чтобы с ним было всё в порядке. Чтобы всё было просто. Всё могло бы быть по-другому.
– Что? – вдруг глухо произносит и его брови слегка приподнимаются. Игнат обходит кровать с противоположной стороны и опускается рядом со мной. Как и я укладывается на бок, складывая одну ладонь под щёку, в то время как пальцы другой находят моё запястье. Он тянет мою руку к своему лицу и жёсткими губами касается фаланг моих пальцев.
– Что? – переспрашиваю и мой язык проходится по губам. Он ловит это движение и делает то же самое. Тихо откашливается и придвигается ещё ближе.
– Хочешь сказать что-то... или спросить? – тёплая улыбка украшает уставшее осунувшееся лицо. Мне даже хочется погладить отросшую щетину на его щеке. Осторожно пройтись подушечками пальцев по колючкам и закрыть глаза с ощущением иголок на коже. Но я этого не делаю. То, что сейчас происходит внутри меня, должно остаться там. Глубоко, под семью замками. Потому что это неправильно. Страшно. И дико.
– Я устала, – чуть слышно шепчу, затаив дыхание.
– Это нормально. Я тоже.
– Чего мы ждём, Игнат? Чего Ты ждёшь? – тиканье часов на столе напоминает мне часовой механизм чего-то взрывоопасного. Этот звук напрягает и настораживает.
Жгучая лента страха обвивает мою шею. Я чувствую её. То, как тугим узлом она стягивает горло, вынуждая отрывисто глотать воздух. Мне нужно применить все свои усилия, чтобы казаться не такой напуганной, какой я чувствую себя в действительности.
– Жду, когда всё уляжется, – слабое подергивание плечами и Игнат, разжав пальцы моей руки, целует чуть влажную ладонь. Мягко прижимает её к своим губам и я на миг закрываю глаза. Вот оно: то самое покалывание его щетины о мою кожу.
– Это не может рассосаться само по себе. Так не бывает.
– Я что-нибудь придумаю...
– Что? Что здесь можно придумать? Просто... отпусти меня? – в который раз прошу его об одном и том же. Всё же так просто... – Я обещаю, что никому ничего не расскажу. Никто ни о чём не узнает.
Сейчас у меня не было выбора. Всё, что я могла – это давить на жалость и пытаться уверить Игната в том, что я на его стороне. Только вот я сама уже не была уверена в том, что считаю его вселенским злом. Щит, которым я прикрывалась, превращался в песок, что стремительно осыпался каждый раз, когда он так смотрел на меня. И я не могла понять что это: жалость или нечто иное? Оба чувства были абсурдны. Их не должно быть во мне.
– Прости, – быстро произнёс, отводя взгляд и перемещая мою руку к себе под щёку.
– Игнат...
– Я очень устал, Ясь, – перебивает и тяжёлый вздох перебивает тоскливое тиканье часов, – всё будет хорошо. Я обещаю. Веришь мне? Я всё налажу...
Верю ли? Мне хотелось. Клянусь! Мне хочется тебе верить!
– Что с Ромой, Игнат? Ты знаешь что-то?
– Я же говорил, – ещё один взгляд. Он приковался к моему лицу, словно давая пощёчину, но уже через секунду вновь смягчился, – он жив. В больнице.
– Я никому ничего не скажу. Правда, – словно заведённая повторяю то, что он, кажется, не хочет слышать.
– Давай просто спать? – будто не слыша меня, опускает веки. Его чёрные длинные ресницы слегка дрожат. Губы сжимаются. Словно он заставляет себя, – и просто... не убегай. Хорошо? Я не хочу тебя снова пристегивать.
Я ничего не отвечаю. Киваю головой, хотя знаю, что он этого не видит, и делаю глубокий вздох. Мой мозг продолжал лихорадочно работать, в то время, как глаза медленно закрывались, по-прежнему видя перед собой его лицо и почти чёрные глаза.
...
Что-то было не так.
Хотя, о чем это я? Всё было не так. И уже давно. Но сегодняшний день отличался от предыдущих. Напряжение, висевшее в воздухе будто кричало о том, что что-то должно произойти.
– Всё в порядке? – честное слово, я не хотела задавать этот вопрос, но язык уже не впервые оказался проворнее головы.
Игнат поднял голову, отвлекаясь от книги и перевёл на меня взгляд. Несколько раз моргнул, прежде чем ответить:
– Частично, – пробормотал, отвлекаясь от чтения и, загнув уголок страницы, закрыл книгу.
Я кивнула и отрешенно уставилась на твёрдую обложку, которую стискивали его пальцы с такой силой, что его ногти стали белыми. "Век тревожности" Скотта Стоссела. Не читала, но слышала. Вчера он привёз пару книг. Наверное, чтобы хоть чем-то разбавить унылые вечера. Он не трогал меня и, видимо, желая отвлечься, рисовал или погружался в чтение.
В этом доме мы уже пятый день. Игнат просыпается рано. Я продолжаю делать вид, что сплю, а он в это время тихо поднимается с постели и выходит из спальни. Готовит мне завтрак и оставляет одну. До вечера я нахожусь здесь одна. В запертом доме с решётками на окнах. Но больше он меня не пристёгивает. Я не пытаюсь совершить побег или позвать кого-то на помощь. Я всеми силами стараюсь внушить ему доверие. И, перешагивая, через неотступающий страх, пытаюсь верить ему. Возможно, я совершаю ошибку. Возможно, я пошла дорогой, с которой уже не свернуть.
Чтобы ни происходило, я всё ещё цела и невредима. Он не сделал ничего, что причинило бы мне вред. Дискомфорт – возможно. Но не более. Он... заботится обо мне. Пугает, не стану врать. Но с самого начала не было ни одного случая, чтобы я пострадала от его рук. У меня сейчас достаточно времени, чтобы проанализировать всё то, что окружает меня с его появлением в моей жизни.
Мы говорим. Каждый вечер говорим с ним обо мне. О моей жизни. Семье. О моих планах. Мы говорим о нём. Кажется, что его непробиваемая броня медленно размягчается. Теперь я знаю гораздо больше. Он открывает мне плотную завесу, за который слишком темно. И я даже представить себе не могу, как ему удаётся ужиться с этой густой, почти осязаемой тьмой. Это страшно. Остаться одному, когда тебе так необходима поддержка тех, кто должен быть рядом. Но они отвернулись. Они его бросили. Пустили всё на самотёк. И даже удивительно, как он до сих пор держится... это необъяснимо. Потому что... он совершенно не похож на того, кем является.
Его изредка выдают замкнутость. Маниакальный контроль порядка и чистоты. Лёгкие подергивания головой и сокращения группы лицевых мышц, но это скорее всего побочка от приёма нейролептиков. Кажется, это называют поздней дискенезией. Он пьёт таблетки, чтобы купировать острый психоз, и даже это говорит о том, что он всё осознаёт. И это даёт мне хоть и маленькую, но всё же надежду на то, что ещё не всё потеряно.
– Хочешь позвонить родителям? – внезапный вопрос меня фактически оглушает. Я почувствовала, как моё лицо вытягивается, а рот открывается в попытке произнести хоть слово. А уголки его губ слегка приподнимаются, позволяя тёплой и несмелой улыбке украсить его осунувшееся лицо.
– Я... – бормочу, отодвигаясь от него, чтобы лучше видеть, – Игнат...
Боюсь, что это какая-то злая шутка.
– Яся... – мягко произносит моё имя и откладывает книгу в сторону.
– Можно? – с трудом удерживаюсь от того, чтобы не рассмеяться. Мне кажется, что мой истеричный смех не принесёт мне пользу.
– Только без глупостей... хорошо?
Я часто закивала, глядя на то, как он вытягивает из кармана джинс телефон и сняв его с блокировки, протягивает мне. Мои руки трясутся. Как только я касаюсь тёплого корпуса мобильного, тут же ощущаю влагу на собственных пальцах. Но Игнат всё ещё удерживает телефон, продолжая просверливать отверстие в моей переносице.
– Просто скажи им, что с тобой всё в порядке, – его чуть хриплый голос едва заметно дрожит. Кажется, он и сам не уверен в правильности своего решения, – чтобы они не думали, что ты лежишь в какой-нибудь канаве... успокой их. И успокоишься сама. Договорились?
Каждое его слово едкими шипами вонзалось в мою плоть. Неприятный холодок лизнул мою шею и я тут же ощутила мурашки на коже.
– Да, – пропихнула ком в горле, который не позволял ровно дышать, и ещё раз кивнула. Сжала пальцы на телефоне и потянула его на себя, – я поняла...
– Если спросят: где ты... ты не знаешь. Поняла?
– Да.
– Если спросят: что случилось...
– Я ничего не скажу, – перебиваю его и прикусываю нижнюю губу. Мысленно проговариваю зазубренный наизусть мамин номер.
– У тебя полминуты, Яся. Не больше. – Он, наконец, отпускает корпус телефона и разворачивается ко мне всем корпусом. Не сводит тяжёлый и цепкий взгляд с моих рук... – звони. И поставь, пожалуйста на громкую.
Глава 42
Старательно игнорируя его похолодевший взгляд, я быстрыми движениями набираю мамин номер. Несколько раз промахиваюсь мимо нужной цифры и тихо ругаюсь, понимая, что Игнат может передумать в любой момент. У меня нет права на ошибку.
– Яся, – его голос мягко проскользил в воздухе и я замерла, уставившись в дождливые глаза напротив, – не нервничай. Я не заберу у тебя телефон.
Я уже говорила, что он читает мои мысли? Это жутко.
Киваю и вновь опускаю взгляд. Глубокий вдох, затем – выдох. Опустить веки, и ощутить дрожь собственных ресниц. Успокоиться. Сосчитать до пяти...
Собравшись с мыслями, я делаю очередную попытку набрать нужный номер. И, когда это, наконец, получается, я тут же ощущаю на своих губах улыбку. Касаюсь пальцем экрана ещё раз и слышу первый гудок. Громкий. Он отбивался от стен спальни и гулким эхом вонзался в голову.
Пожалуйста, мам?
Мам, ответь! Мамуля?
– Да? Я слушаю.
Господи!
– Мам! – просто голос. Такой родной и тёплый, от которого тело тут же обмякло. Я готова была разрыдаться, услышав её. Как дитя. Крошечное, слабое и беззащитное дитя.
– Яся! Боже! Ясенька! Яся, что с тобой?! Где ты?!
Слишком тяжело. Почти натужно набрав в лёгкие воздух, я попыталась не разводить сырость. Нельзя.
– Мам! Мамуль... мама? – не выдерживаю взгляда Игната и всё-таки отворачиваюсь. Он и так слышит мою боль. Боль моей мамы. Не хочу, чтобы он ещё и смотрел. На то, как я снова с хрустом ломаюсь, – мам, послушай меня!
– Яра, что происходит? Мы с ног сбились! Яся...
– Мам, со мной всё хорошо, – перебиваю её, понимая, что у нас не так много времени, как бы мне хотелось, – слышишь? Я не могу долго разговаривать. Я цела, мам. Клянусь тебе.
– Яра, где ты? Тебя кто-то удерживает?! Девочка, – надрывно. Нет, мам. Пожалуйста... только не плачь...
– Мам, не плачь. Я пока не могу ничего сказать. Просто... я скоро буду дома, мам. – моя голова понуро опускается, а распущенные волосы медленно осыпаются, прикрывая мои щёки, по которым стекала пара слезинок.
– Ясь? – кажется, она чувствовала, что через пару мгновений связь оборвётся, – где ты? Скажи мне?
Мольба в её голосе приносила боль. Мне казалось, что я падаю. Просто рухнула вниз в гигантского обрыва, счёсывая бока об острые камни. Дышать становится почти невозможно.
– Я ещё позвоню тебе, мам, – чувствую на своём бедре его горячую ладонь. Крепкие пальцы мягко сжимали кожу в успокоительном жесте, – просто хочу, чтоб ты знала, что я в порядке. Я... – перевожу взгляд на Игната. Плевать. Он уже не раз видел мои слезы. Он слегка хмурится и прищуривает серые глаза, – я в безопасности, мам.
– Яся...
– Люблю тебя. Поцелуй папу, – заканчиваю разговор и сбрасываю вызов. Обрываю разговор на полуслове, так и не позволив маме договорить.
Положила телефон перед собой, проваливаясь взглядом сквозь стену.
Больно. Очень. Постоянно. Эта боль не покидает меня даже во сне. Порой мне кажется, что я с ней срослась. Словно сиамские близнецы, она всегда рядом. Не даёт и шагу ступить, не напомнив о себе.
Странно. Ведь должно было стать легче... но отчаяние в груди ревело громче обычного.
– Иди сюда, – Игнат царапнул кожу на бедре и перехватил моё плечо, притягивая к себе.
Есть ли смысл препираться?
Я позволила ему прижать меня к своей груди. Позволила себе прижаться к нему. Крепко. Впиться пальцами в его футболку, ощущая под тонкой тканью горячую кожу. Мне... это нужно было.
Безумство. Беспомощность. Мы оба тонули в них. Погружались всё глубже с каждым днём. Возможно, мы сами тянули друг друга на дно.
– Игнат, – шепчу ему в шею и невесомо касаюсь губами его кожи, под которой так конвульсивно билась голубая венка.
Безумная. Ненормальная.
Просто... мне. Это. Нужно.
– Ясь, – его голова поднимается и я слышу глухой звук, когда затылок Игната соприкасается с изголовьем кровати. Открывая мне больший доступ к шее.
– Мне страшно, – кончиком языка провожу по выпирающему кадыку и почти скулю, когда чувствую вибрацию в его горле, – мне всегда страшно, Игнат.
Просто... это была голая правда. Впервые. Откровенно. Мне показалось, что я собственными руками сдираю с себя кожу. Обнажаюсь перед ним так, как никогда и ни перед кем.
Я призналась. В том, чего так боялась. Боюсь. Всегда. Постоянно. До скрежета зубов. По посиневших губ. До боли...
Парадокс... и сейчас я как никогда осознаю, как сильно я нуждаюсь в нем. В его руках. Его защите. Его заботе. Нуждаюсь в том, чтобы он просто касался меня.
Даже думать не хочу, что это. Благодарность? Отчаяние? Нужна в элементарном человеческом тепле? Или же безумство.
Не думай. Просто...
– Я тоже, – хрипит, зарываясь пальцами в мои волосы и вновь опускает голову, касаясь своим лбом моего, – я тоже, Ясь. Боюсь... очень.
...
Мои пальцы смяли ткань его футболки, слегка задирая ту вверх. Обнажая его торс и открывая вид на выточенные кубики пресса. Словно форма для льда. Только кожа его была горячее белого песка, раскаленного палящим июльским солнцем. Я опустила ладонь на его живот и в ту же секунду ощутила, как дрогнули мышцы под моими пальцами. Напряглись, затвердели, наливаясь свинцом.
Отпрянула от него, хватаясь за взгляд, полный чего-то, что наполняет меня саму. Игнат сбито задышал. Его глаза темнели так стремительно... почти чёрные. Густые, как облако дыма. Это горела моя душа. Медленно и мучительно сгорала. Он видел это, и это отражалось в его глазах.
– Обними меня, – сорвалось с моих губ и я тут же их крепко сжала, испугавшись, что сморозила глупость. Глупость. А что же ещё?
Но мысль о том, что мне это жизненно необходимо – не отпускала меня. Объятие. Крепкое. Тёплое. Надёжное. Так, чтобы раствориться в нём. Пропустить сквозь себя чужое сердцебиение. Чтобы дышать. Чтобы чувствовать жизнь.
Я заиндевела за те несколько секунд, которыми он мучил меня. Просто смотрел, нахмурившись, и переваривая мою просьбу. Едва заметно дёрнул головой перед тем как потянуть меня вновь и прижать к себе так, словно он искал меня тысячу лет. Именно меня.
– Игнат, – шепчу ему в плечо. Вдыхаю запах, который уже давно перестал быть чужим. Сотри мне память, Игнат. Я хочу всё забыть и просто быть здесь. Окутанная твоими крепкими объятьями. Безрассудно и ужасно глупо.
Никто не узнает. Только я.
– Я не хотел тебя втягивать, Ясь. Клянусь тебе, – от его дыхания в мою макушку становится совсем уютно. Но мне хотелось большего.
И вновь, будто услышав мои мысли, его руки скользнули по моей талии, очерчивая кожу и забираясь под одежду. Смещаясь к позвоночнику и пересчитывая хрупкие косточки...
Не думая больше ни о чём я подставляюсь под эти касания. Позволяю его рукам дойти до моей груди. Он мягко подхватил её, огладил. Слегка надавил, находя большими пальцами твердеющие соски. Я была уверена, что он чувствовал, как в его ладонь бьётся моё искалеченное, требующее тепла, сердце.
А затем резким, но не грубым движением перекатился, подминая меня под себя и накрывая собой. Один короткий взгляд перед тем, как обрушиться на мои губы. Провел по ним языком, раздвигая. Оглушая и одновременно вдыхая в меня жизнь. Горячо и влажно проникая внутрь. Глухо стонет. Я перестаю чувствовать под своей спиной матрас. Словно я, поддерживаемая лишь его руками, парю в воздухе. Почти до хруста распахивая рот. Подхватывая заданный им ритм.
Игнат освобождает мою потяжелевшую грудь от своей хватки, и перемещает ладонь на мою шею. Притягивая меня ещё ближе и врезаясь языком так глубоко, что мне становится тяжело дышать. Словно он хочет добраться до моей горящей души. Дышать пеплом, который внутри меня.
– Я скучал, – прорычал мне в рот и прикусил мою нижнюю губу, следом вылизывая её и щекоча горячим дыханием, – я очень скучал по тебе, Ясь.
Острое желание вкупе со страхом того, что он причинит мне боль, сливались воедино. Запутывались, словно нити двух обронённых клубков. Мне бы кричать. Просто, чтобы стало легче.
Но вместо этого я поднимаю руки и Игнат молниеносно понимает меня. Не мешкая срывает с меня объёмную футболку и отбрасывает в сторону. Тут же опускает голову и проводит губами по моей груди. Спешно, жадно. Словно боясь, что в любой момент это он может это потерять. Что я оттолкну его.
Но я не хочу. Шепчу про себя, что всё в порядке.
Нет. Не в порядке. Я давно не в порядке.
На удивление он мягко обхватывает губами мой сосок и втягивает его в свой горячий рот. Играет с ним языком, отчего моя спина выгибается. Грудь поднимается выше, будто выпрашивая большего.
– Игнат... – больше ничего не получается произнести. Я просто растворяюсь в этих прикосновениях. С готовностью встречаю их, раскрываясь перед ним.
– Ясь... – отвечает тем же. Поднимает голову и на пару секунд его взгляд застывает на моём лице. Хаотично скользит от моих глаз к губам. Шея... снова губы и глаза. Словно в своей голове он обдумывает что-то... так не вовремя.
– Я хочу тебя. – Вдруг. Неожиданно. Сама. Это вырвалось из меня. Совершенно внезапно. Почти задохнулась. Подавилась тихо произнесёнными словами, и стиснула зубы.
Время остановилось. Он продолжал смотреть на меня. Медленно моргнул пару раз, проведя языком по своим губам. Его точёные ноздри шевельнулись, и он сделал глубокий вдох.
А я всё это время просто не дышала.
Мне. Это. Нужно.
Взглядом проследила за тем, как бисеринка пота скатилась по его виску. Дрожа и притормаживая на колючей щетине. Вместо того чтобы что-то ответить, он просто придвинулся ближе. Настолько близко, что я своей кожей ощутила тепло, исходящее от него. Одно резкое движение, и Игнат, обхватив мои бёдра, дёргает меня на себя.
Я тихо пискнула, а его руки уже судорожно стягивали с меня штаны. Жгучие прикосновения его пальцев сводили с ума. Это то, что мне было нужно. Стыдно. И необходимо.
Задыхаясь от своего же сбившегося дыхания, Игнат стянул с меня бельё и рваными хаотичными движениями избавлялся от собственной одежды. Не разрывая зрительного контакта со мной. Держа на привязи.
Кажется, он что-то хотел сказать...
Но мои губы накрыли его, собирая языком вкус перечной мяты и чего-то сладкого... невообразимо приятного. Восхитительного. Головокружительного.
Я почувствовала, как Игнат оторопело застыл... и только спустя пару мгновений, его широкие ладони обхватили моё лицо. Большие пальцы мягко очертили мои скулы. И, перехватывая инициативу, он углубил поцелуй.
Просунул руки под мою талию и приподнял, утягивая за собой. Поменялся со мной местами, осторожно усаживая меня сверху, а сам впился лопатками в изголовье кровати. Отдавая мне бразды правления. Не отпуская мой взгляд.
Ещё одно движение. Я чувствую под собой его возбуждение. Оно с бешеной скоростью передавалось мне, разливаясь горячей патокой в животе.
Провела ладонью по напряжённому животу. Царапнула ногтями, вырывая рычание из его горла. Осторожно, не торопясь... спустила руку, ощутила мягкую бархатистую кожу. Плоть, твёрдую, почти каменную. Провела по ней дрожащими пальцами и часто задышала. Так часто, что даже не успевала выдохнуть, а вдох уже просился внутрь. Горячо. Мучительно.
Привстала. Открыла рот, повторяя за ним. Следя за тем, как кончик его языка всё чаще проходится по пересохшим губам... секунда... нежная головка касается моего входа. Пульсирует, заставляя мои колени задрожать.
Руки Игната впиваются в мои бёдра. Крепко. Обжигая лёгкой и приятной болью. Взгляд. Всхлип... толчок.
Он насаживает меня на себя с такой силой, что я не сдерживаю крик, рвавшийся наружу от каждого его прикосновения. Хочу приподняться, но он удерживает меня на месте. Рвано дышит, сквозь стиснутые зубы и, не выходя из меня, толкается снова. Глубже. Сильнее. Больнее.
