Текст книги "Пятая могила по ту сторону света (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 11

Чтобы сэкономить время, давайте представим, что я знаю все.

Надпись на футболке

Я уже возвращалась в офис, когда позвонила Куки.

– Ты пропускаешь занятия? – подозрительно спросила я. – Нельзя же из-за одного унизительного случая…

– Ничего я не пропускаю. У нас перемены есть.

– А-а, ну прости. – Я решила перекусить фруктовыми ирисками, которые нашла на заднем сиденье. Они немножко подсохли, но зубы у меня крепкие. – Кстати, мне кажется, я чуть-чуть влюблена в того, кто придумал продавать ириски в килограммовых упаковках. Это же явно был какой-то безумный гений!

– Согласна. Что ты узнала о Зомби-Барышне?

– Она на все сто жива. Потом расскажу. Странно – не то слово.

– И это говорит ангел смерти? Я вот почему звоню. Нони рассказал нам, что на каком-то ранчо на юге Нью-Мексико строительная бригада обнаружила одно жуткое местечко. Похоже на массовое захоронение. Там нашли останки трех человек. По крайней мере только о троих говорил Нони. Женщины, Чарли, и все три – блондинки.

Я застыла, словно из меня только что вышибли дух.

– Это многое объясняет. Точно не знаю, почему из-за обнаружения могилы они пришли ко мне, но наверняка с этого все и началось. Может быть, им не понравилось, что на их территорию вторглись чужаки. Как думаешь, призраки ведут войны за территорию?

– Я думаю, призракам, как и нам, свойственны все виды тревог. Нони женат?

– Куки! – наигранно оскорбилась я. – Слушай, что говорит инструктор, а не любуйся его задницей.

– А ты ее видела?

Я мысленно простонала и сделала пометку организовать Куки секс.

– Возвращайся в класс. И спасибо, что позвонила. Я свяжусь с Диби и спрошу, что ему об этом известно.

– Без проблем. Ну так как? Женат?

– Ты все еще ненавидишь меня всеми фибрами своего существа?

Помолчав для проформы, Куки сдалась:

– Нет. Наверное, нет.

– Да, он женат. И его жена чемпион по стрельбе.

– Черт возьми, еще один уплыл сквозь пальцы.

– Все, в жизни тебя больше за руку не возьму.

Я нажала «отбой» и набрала Диби.

– Привет, милая, – сказал он в трубку.

– И как это тебе даже в голову не пришло упомянуть о массовом захоронении?

– О каком еще массовом захоронении? Как ты об этом узнала? Его же нашли только в пятницу вечером, и ни слова никуда не просочилось.

– Может, ты случайно Нони проболтался?

– Сукин с… Может, и проболтался. Вчера вечером мы у него пива выпили.

– Он тебя накачал, чтобы получить информацию, а ты размяк, как сыр на гриле.

– Спасибо за яркий образ.

– Пожалуйста. Итак, массовое захоронение.

– Я сейчас в баре, как раз собираюсь туда. Наша юрисдикция на те места не распространяется, но мы объединили усилия с ФБР, командой судмедэкспертов и местными органами правопорядка. Я сам предложил в помощь опергруппу из управления полиции Альбукерке.

– Так вот почему ты пашешь в воскресенье.

– Ага.

– С похмельем.

– Да как ты всегда об этом узнаешь?

– У тебя в такие дни голос, будто ты простудился.

– Короче говоря, если тебе интересно, ехать туда часа три.

– Мне интересно, – отозвалась я, стараясь не выдать отчаянного энтузиазма.

– Давай тогда здесь и встретимся.

Домчавшись до «Вороны», я припарковалась на своем обычном месте. На том самом, где поставила знак «Стоянка запрещена. Нарушителей ждут жестокие страдания от экзотических ЗППП, не поддающихся лечению». Похоже, трюк работал. Управдома моя тактика определенно не радовала, но, честное слово, все будут намного счастливее, если у меня будет собственное место на стоянке.

Подойдя к бару, я тихонько вошла внутрь. Яблоку негде было упасть. В воскресенье. В почти обеденное время. В воскресенье. И опять женщины, судя по всему, представляли абсолютное большинство посетителей.

– Что будешь есть? – поинтересовался Диби, когда я подошла к его столику.

Поверить не могу! Тут опять торчала Джессика. Какого, блин, черта? Она что, переехала сюда на ПМЖ?

Совершенно обалдев от вида поедающей буррито Николетты, я промямлила:

– Завтрак, как обычно.

– Будет сделано. – Он махнул нашей официантке. Та была новенькой, так что имени ее я не знала, а потому про себя нарекла Сильвией. – Ей хуэвос ранчерос с омлетом, а мне буррито с тушеной в красном чили свининой.

– Значит, мы едем прямо туда? – спросила я, пока Сильвия записывала наш заказ.

– Да, и я знаю, как на тебя действуют трупы.

На мгновение Сильвия застыла, потом продолжила писать, притворяясь, будто нас вовсе не слушает.

– И как же на меня действуют трупы?

– Тебя от них тошнит.

– А-а, ну да. – Мертвецы – это одно, трупы – совсем другое.

– Всегда поражаюсь: ты день за днем имеешь дело с мертвецами, но подсунь тебе труп, и ты превращаешься в натуральную девчонку.

– Я и есть девчонка, – разобиделась я. – И я знаю уйму мужчин, которые предпочли бы съесть жареных червей, только бы не видеть труп собственными глазами.

– Ладно, извини. Сексизм зашкалил.

Лучше ему и правда пожалеть о своих словах.

– Так как вам новый повар, Сильвия?

– Эм-м, меня зовут Клэр.

Какое разочарование! Теперь я знаю ее имя, но для меня она навсегда останется Сильвией.

– Жаль. Ну да ладно. Что там с новичком?

Она улыбнулась и смущенно опустила голову. Знай я ее получше, точно сказала бы, что она в него влюблена. Или в нее. Не важно.

– Он замечательный повар.

Значит, все-таки «он». И я с ней была согласна на все сто.

– Ясно. Ну что ж, спасибо. – От ее слов было столько же пользы, сколько от шоколадного чайника.

Сильвия отчалила к стойке, и в этот самый момент в бар ворвался мужчина, явно остро нуждающийся в профессиональной помощи на тему управления гневом. Глаза его метали молнии. Он схватил Сильвию за воротник, а она была слишком ошарашена, чтобы хоть что-то сделать. Бедняжка.

– Здесь хоть кто-нибудь знает, что это коповский притон? – громко спросила я. – Почему люди творят тут такие вещи? – Вскочив с места, я метнулась к мужику и сверкнула удостоверением: – Полиция Альбукерке. – Да уж, я только что нарушила закон: прикинулась офицером полиции в заведении, битком набитом настоящими офицерами. Вот только никто больше не бросился на помощь Сильвии.

Я оглянулась на дядю Боба. Он сложил на груди руки и откинулся на спинку диванчика, приготовившись к представлению.

–  И в чем же проблема? – продолжила я.

– А вот в этом. Сами посмотрите. – Мужик сунул мне под нос сотовый с фотографией и принялся листать.

Пару мгновений мое зрение привыкало смотреть на фотки так близко, но, чтобы узнать изображенного на них мужчину, хватило микросекунды. Рейес. Передо мной снова и снова менялись фотографии, на которых был Рейес.

– И это телефон моей жены! – гаркнул мужик, едва не срываясь на визг.

Внезапно все в зале стихли, и меня обволокло знакомым жаром.

Вот блин.

– Я хочу сейчас же поговорить с этим ублюдком!

Я ошалело наблюдала, как к нам, вытирая полотенцем руки, подходит Рейес в переднике Сэмми.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я, но он не ответил. И тут меня осенило. Женщины. Жар. Еда. – Так это ты новый повар?!

– Ты! – выплюнул мужик, в чьих умственных способностях я с каждой секундой сомневалась все больше и больше. – Из-за тебя моя жена ест тут каждый день! И фотографирует! – Он сунул телефон в лицо Рейесу, вот только сам Рейес явно не собирался шутить над предъявленными обвинениями. С совершенно безразличным выражением лица он даже не взглянул на телефон.

Ей-богу, мне показалось, мужик вот-вот взорвется. Поэтому я решила вмешаться и воззрилась на Рейеса, одним только взглядом обвиняя его во всех грехах:

– Боже мой! Она тебя фотографировала?! Что же за игру ты ведешь? Ты арестован, мистер.

Уголок его рта приподнялся, и на щеке появилась ямочка, когда я схватила его за руку и впечатала в стену. Точнее подтолкнула к стене. Придерживая Рейеса одной рукой (якобы прижимая его к прохладной деревянной поверхности), я обыскала его другой. Медленно. Намеренно поглаживая те места, поглаживать которые на публике я не имела права. Провела рукой по заднице и не спеша проверила по очереди оба задних кармана. Затем сунулась под фартук и проверила передние карманы. Он напрягся, когда мои пальцы прошлись по самому главному. Чувствуя, как разгорается окутывающий Рейеса жар, я провела руками вниз по его ногам, спереди и сзади, потом вверх по животу и ребрам. Понятия не имела, что обыск может быть таким увлекательным. Слава богу, нас слегка прикрывало какое-то растение в напольном горшке.

Честное слово, я не собиралась никого злить, но благодаря завистливым взглядам как минимум половины присутствующих здесь женщин поняла, что им далеко не так весело, как мне. И Рейесу. Ну хоть чувство юмора у нас с ним одинаковое. И он точно не имел ничего против, чтобы я лапала его на глазах у других людей. Скорее даже был этому рад, если судить по пылающему взгляду.

Не зная, что и думать, мужик отступил. Такая вот у меня секретная тактика: сбей с толку и беги, пока думают.

Я вытащила свое самое мощное оружие и прошипела Рейесу на ухо:

– Будешь сопротивляться, поджарю шокером.

Он глянул на то, что я держала в руке:

– Это телефон.

– А у меня тут приложение. Тебе светят судороги и кратковременная потеря памяти.

Улыбка Рейеса стала шире. Зацепив пальцем петлю для ремня на джинсах, он притянут меня к себе.

Видимо, дядя Боб решил наконец присоединиться к веселью. Со скучающим видом он неторопливо подошел к нам.

– Что тут у нас?

Я подняла руку:

– Все под контролем, детектив.

И тут пришло сообщение от Куки:

«Похоже, я совсем не умею анализировать ситуацию».

Господи, ну как же вовремя! Я тут вовсю занята тем, что лапаю своего мужчину.

«Как и выбирать подходящее время», – напечатала я в ответ и снова взглянула на Рейеса:

– Урок усвоил, сэр?

Вокруг меня, как обжигающий ветер, клубились хаотичные порывы зависти. Ведь это из-за Рейеса бар наводнили женщины. Если бы взглядом можно было убить, я бы корчилась в муках, задыхаясь и хватаясь за горло. И как минимум один глаз у меня бы уже точно выкатился из орбиты.

– Вы не можете арестовать Рейеса только потому, что эта овца на нем помешалась, – заметила одна из посетительниц.

Они знают, как его зовут? Вечно я обо всем узнаю последней.

– Ну да, – отозвалась я, отпустив Рейеса. – Она права.

Он прижался ко мне.

– Нет, не права.

Видимо, мужик наконец-то решил взять собственную жизнь в свои руки, схватил меня за плечо и спросил:

– По-вашему, это смешно?

– Вопрос с подвохом?

Однако на этот раз Рейес моей шутки не оценил. Шагнул ближе, дернул меня к себе и процедил:

– Не советую загоняться.

– Сэр, – начала я, пытаясь урезонить уже двух рассерженных мужчин, – вам стоит поговорить об этом с женой. И на всякий случай: половина присутствующих здесь – копы.

Мужик стал удивленно оглядываться по сторонам. Зато Рейес все еще кипел. Шагнул ближе, чтобы слышали его только мы, и сказал:

– Я не коп. И только что вышел из тюрьмы, где сидел за убийство. Если хочешь, пошли на улицу, я тебе подробно расскажу, что и как я сделал.

Мужик заметно побледнел.

– Циммерман! – рявкнул дядя Боб какому-то офицеру в форме. – Почему бы тебе не отвести этого джентльмена на улицу и не рассказать ему, как плохо он только что поступил?

– Но я же ем…

Дядя Боб наградил его убийственным взглядом, и коп выругался. Класс, теперь и этот взбесился. Причем явно собирался сорвать злость на несчастном мужике. Я надеялась, что все обойдется каким-нибудь штрафом. Вроде обязательных общественных работ или принудительных занятий по управлению гневом.

– Спасибо, дядя Боб.

– Мне пришлось тебя остановить. Думаю, как минимум половина присутствующих женщин уже планировала твою смерть.

– Наверное, ты прав. – Я повернулась к Рейесу, взяла его за руку и потащила к двери в кухню. – Ладно, я взяла себя в руки. Никто не пострадал, так что все путем. Но кто бы мог подумать! Поверить не могу, что ты подменяешь Сэмми.

Избавляясь от гнева, Рейес тряхнул головой:

– Я обедал. Твоему отцу был нужен повар. Я предложил свои услуги.

– Минуточку, а ты часом… не ломал Сэмми ногу?

Рейес тихо рассмеялся и только потом ответил:

– Нет. Уверен, что ногу Сэмми сломал сам.

Я кивнула в сторону зала:

– Ты в курсе, что у тебя тут фан-клуб?

– Ага, такое случается.

– Фигово, наверное, – поддразнила я.

– Ты вчера не пришла.

– Верно. Я… м-мм… разгребала бумажки.

– Ты в курсе, что врать мне бесполезно?

– В курсе, но я скорее не вру, а чуть-чуть недоговариваю правду.

Рейес остановился. Я прислонилась к барной стойке.

– За нами наблюдает твой дядя, – заметил он, глядя мне за спину.

– Это в его духе. Мы собираемся перекусить, а потом поедем на юг на место преступления.

– Езжай, если так надо. Не знаю, правда, что буду делать со всеми этими женщинами.

Во мне так быстро и так ярко разгорелась ревность, что Рейес резко втянул сквозь зубы воздух. Закрыл глаза и запрокинул голову, так же остро, как и я, переживая мои эмоции.

Я смущенно прикусила губу:

– Тебе это нравится, да?

– Нет, – вздохнул он. – Немного. Как будто сразу сотня лезвий бьет по коже и оставляет мелкие порезы.

– Ой, не очень приятно, наверное.

Опустив голову, Рейес уставился на меня исподлобья:

– Однажды ты поймешь, что я не похож на других.

– Вообще-то я это уже давненько поняла.

– Меня никто и ничто не интересует, кроме тебя. Так что у тебя с рыжей?

У меня свело живот уже от того, что он вообще заметил шевелюру Джессики. Рейес опять сделал резкий вдох.

– Извини, – кисло пробормотала я, стараясь обуздать разгулявшуюся ревность. – В старших классах мы были подругами. Закончилось все не очень красиво.

Выражение его лица стало таким, словно он кого-то узнал, а затем ожесточилось.

– Так это она? – спросил Рейес.

– В смысле? Ты о ней знаешь?

Он посмотрел на меня сверху вниз таким взглядом, будто решал, сколько мне можно рассказать.

– Даже не зная, настоящая ты или нет, я чувствовал твои эмоции. Чувствовал все, через что ты проходила в детстве. Мачеха была для тебя постоянным источником боли. Несколько раз я подумывал сломать ей шею.

Я ужаснулась:

– Рада, что ты этого не сделал.

– А я не рад. Но она… – не договорив, он снова глянул на Джессику. – Такой боли я от тебя никогда не ощущал. Полнейшее, невосполнимое опустошение.

Я сложила на груди руки.

– Супер. Всю жизнь мечтала, чтобы ты узнал, какая я легковерная. Как легко меня обвести вокруг пальца.

Черты Рейеса смягчились, когда он приподнял мой подбородок.

– Ты ей доверяла. Считала, что можешь обо всем ей рассказать. Это не делает тебя легковерной.

– Дети, что тут скажешь, – насмешливо фыркнула я. – Кроме того, теперь у меня есть Куки.

– Хочешь, чтобы я рассек ей позвоночник?

– Кому? Куки?!

Рейес терпеливо улыбнулся, и я покачала головой, хотя его предложение было очень заманчивым. Может быть, даже более заманчивым, чем он мог себе представить. Наверное, это странно, но ненависти к Джессике я не испытывала. Ненавидела я ее поступок и то, во что она превратилась. Но еще больше я ненавидела тот факт, что мне до сих пор хотелось с ней дружить. Хотелось, чтобы она приняла меня такой, какая я есть. И не осуждала. Она была своеобразной рыжеволосой версией моей мачехи, а я против воли искала безоговорочной, безусловной любви, в которой мне вечно отказывали. Ужасно жалко звучит, но уж как есть.

Вот только с Джессикой у меня все это было. Пусть совсем недолго, но все-таки было. Для меня она олицетворяла солнце. Вместе мы смеялись и плакали. В обнимку от страха смотрели ужастики. Готовили блины и пиццу и пили гадкие растворимые напитки из бокалов для вина. А еще мы рассказывали друг другу свои самые сокровенные тайны. И однажды, когда мы ночевали у меня, она рассказала, что видела в коридоре призрак своей бабушки. Естественно, я тоже с ней поделилась. Сказала, что вижу призраков. Она показалась мне очарованной, заинтригованной, и я продолжила рассказ.

В то время я еще не знала, что я ангел смерти, но рассказала Джессике о своих способностях. О том, как помогала папе и дяде, разговаривая с жертвами преступлений, которые они расследовали. Как через меня переходили мертвые, если сами того хотели. Последнее, кстати, настораживало даже мой весьма гибкий разум.

В итоге я зашла слишком далеко. Я ее напугала.

Нет. Потеряла.

Поначалу Джессика испугалась, потом обиделась. А потом и вовсе вела себя так, будто ей противно, что я такая сумасшедшая. Что я верю, будто у меня есть какие-то суперсилы. Ее реакция настолько меня поразила, что я даже не возражала, когда она позвонила родителям и попросила забрать ее домой. Не возражала, когда она ни разу не перезвонила мне за выходные. Не возражала, когда на следующей же неделе в школе она стала собирать последователей, объявив, что я спятила и притворяюсь ведьмой, и назвав меня лицемеркой и ханжой. Тогда я и понятия не имела, что такое ханжа. Но если бы знала, то поняла бы, что ко мне это обвинение не имеет ни малейшего отношения. По крайней мере назвать меня ханжой уж точно нельзя. Вот так, в мгновение ока, нашей дружбе пришел конец.

Вторая половина учебного года стала для меня самым сложным испытанием в жизни. Единственным светлым пятном в те темные времена был Рейес. Именно тогда я с ним впервые встретилась. Да, он был избит едва не до потери сознания, но тот момент стал для меня ключевым. Помню, как впервые к нему прикоснулась. Он согнулся пополам, держался за мусорный контейнер, чтобы не упасть, тяжело дышал и кашлял кровью. Помню, как смотрела на крепкие руки – его мышцы сокращались от боли. Кожу покрывали гладкие и четкие линии татуировки. За ухом вились густые темные волосы.

В тот раз со мной была Джемма. Она подняла висевшую на шее камеру, чтобы подсветить темный закоулок, а Рейес сощурился и поднял грязную руку, прикрывая глаза. По его щеке струйкой текла темно-красная кровь. С той самой секунды он украл мое сердце. И с той самой секунды я хотела его и только его.

– Где витают твои мысли? – спросил меня Рейес.

Я резко вернулась к действительности:

– Извини. На чем мы остановились? Ах да. Никаких рассечений позвоночников, мистер.

– Точно? Она с меня глаз не сводит.

Едва он договорил, как снова с шумом вдохнул. Черт меня дери, надо срочно что-то делать с этой гадостью.

– Что будешь на обед? – поинтересовался он.

– Я вообще-то уже сделала заказ. Не из меню. Сэмми всегда готовил мне хуэвос ранчерос, когда бы я ни попросила. Суперская вещь. Но если нельзя…

Рейес изогнул бровь:

– Какие яйца предпочитаешь?

Ей-богу, я старалась. Но в этот самый момент я смотрела на его ширинку, поэтому само как-то вырвалось:

– Оплодотворенные.

Его губы растянулись в лукавой улыбке:

– Сию минуту, мэм. – Коснувшись невидимой шляпы, он двинулся в кухню.

– Если тот парень придет тебя убивать, не убивай его, лады?

– Ничего не могу обещать.

– Я серьезно, Рейес! – крикнула я вслед.

Он подмигнул, и через секунду за ним захлопнулась дверь.

Спустя пять минут я сидела с дядей Бобом. Рейес лично вынес нам обед. Голоса в зале стихли до шепота, а несколько женщин в самом деле вытащили сотовые и принялись его фотографировать. Это уже ни в какие ворота. Даже хуже.

Понятное дело, теперь он стал вроде как знаменитостью. Шутка ли, отсидеть десять лет за убийство, которого не совершал. Все жаждали узнать его историю. Репортеры умоляли об интервью. Стоило народу увидеть, как Рейеса освобождают и провожают к машине, ожидающей у здания суда, как народ тут же затребовал подробностей. Так что да, в некотором смысле Рейес теперь знаменитость.

Но опять же, что тут забыла Джессика?

– Детектив, – поздоровался Рейес, ставя перед Диби тарелку.

– Фэрроу, приятно видеть, что ты не сидишь дома. Еще и работаешь.

– То есть приятно видеть, что я становлюсь полезным членом общества?

Я вздрогнула. Именно дядя Боб посадил Рейеса за решетку, но, видит бог, Эрл Уокер постарался на славу. Улик было множество, и все они противоречили чутью Диби, которое с самого начала подсказывало ему, что Рейес невиновен.

Дядя Боб натянуто улыбнулся:

– Яду не подсыпал?

Глядя на него в упор, Рейес взял вилку, наколол на нее кусок буррито и протянул мне. Потом медленно перевел на меня пристальный взгляд, от которого тут же закололо кожу. Я открыла рот, сняла губами кусок с вилки, закрыла глаза и простонала:

– Вкуснота. – Когда я снова взглянула на Рейеса, его черты потемнели. Стиснув зубы, он из-под полуопущенных век смотрел, как я ем. Я тяжело сглотнула. – А ты молодец.

– Знаю. – Положив на стол вилку, он кивнул на прощанье нам обоим и пошел обратно в кухню.

Все взгляды были прикованы к его заднице. Мой тоже.

– Похоже, – начал дядя Боб, – вы неплохо ладите.

– Даже не думай, – отозвалась я, глядя на дверь, только что закрывшуюся за Рейесом.

– Ты о чем?

– Не смей оценивать того, с кем я встречаюсь. – Я наградила его сердитым взглядом. – Можно подумать, ты образец для подражания. Сам-то видел, какой мусор домой водишь?

– Чарли! – оскорбился Диби.

Однако я всего лишь подготавливала его к тому, что скажу дальше. Я подалась вперед:

– Я знаю, что она тебе нравится, дядя Боб. Так что возьми, елки-палки, и пригласи ее на свидание.

– Кого? – уточнил он, внезапно очаровавшись своим буррито.

– Сам знаешь кого.

Диби откусил кусок и кивнул:

– Ты права, потрясающе.

Только этого я и ждала. Схватившись за горло, я в ужасе выпучила глаза и со всем талантом актрисы немого кино разыграла сцену собственного убийства.

– Нет… Он… он не мог… – Ну да, я разговаривала, но задыхалась на ура. – Еда… еда отравлена…

– Ладно, я приглашу ее на свидание.

– Правда? – спросила я, выпрямившись. – Когда?

Диби откусил еще кусок.

– Скоро. Ешь давай. Нам уже ехать пора.

Что ж, пока сойдет и так. Я ведь могу издеваться над ним, пока он не выполнит обещания. Куки вечно ждать не будет. Она великолепна. Не во всем, конечно. У нее серьезные проблемы с субординацией, но, в моем понимании, от этого она становится только интереснее. А если «мое понимание» записать на бумаге, получится целая книга. Представьте себе бестселлер под названием «Книга Чарли». А это идея!

– Знаешь, – я отрезала кусочек и немилосердно вгрызлась в него зубами, – напишу-ка я книгу.

– Обо мне, что ли? – спросил Диби.

– Она должна быть интересной, дядя Боб. Наверное, напишу о том, каково это – видеть мертвых.

– По-моему, такие книги уже есть. И фильмы.

Твою дивизию. Вечно я позади планеты всей. Я сунула вилку в рот и улыбнулась, когда мои вкусовые рецепторы хором запели «I’m So Excited». Господи, этот человек талантлив во всем.

***

Я уехала, не попрощавшись с Рейесом. Людей было полно, и мне не хотелось его отвлекать. Все еще с трудом верилось, что он работает на папу. В этих мыслях я и варилась, пока меня самым бесцеремонным образом не потревожил Диби.

– Между прочим, прошло уже двадцать четыре часа, – сказал он, когда мы ехали к шоссе I-25.

Я знала, что рано или поздно он спросит о поджигателе.

– Я собиралась поработать над этим вечером, но раз уж ты настоял, чтобы я поехала с тобой на место преступления…

– Ни на чем я не настаивал. Чтоб ты знала, в данный конкретный момент дело поджигателя стоит на первом месте. Найденные на ранчо тела никуда не денутся. Можем хоть сейчас вернуться в участок и покончить с этим. – Для наглядности он покрутил в воздухе указательным пальцем.

– Не уверена, что мы можем закрыть дело поджигателя. Но обещаю, дядя Боб, как только буду знать на сто процентов, я все тебе расскажу.

– Чарли, если человек невиновен, мы обязательно это выясним.

– Так получается не всегда. Сам знаешь. – Мне страшно не хотелось приплетать сюда Рейеса, но это важно, а мне нужна была уверенность.

Диби напрягся, но спорить не стал:

– Мне нужно хотя бы знать, кого ты подозреваешь. Вдруг с тобой что-нибудь случится?

– Да что со мной может случиться? – Выражение его лица оставалось непроницаемым, поэтому я сдалась: – Фиг с тобой. Я напишу Куки сообщение с именем подозреваемого и подробными инструкциями ничего тебе не говорить, пока не случится что-нибудь ужасное. Например, я умру от аллергии на твой дешевый одеколон.

Идея ему не понравилась, но он все-таки кивнул:

– Сейчас и напиши.

– Господи, ну ты и зануда! Так и быть, пишу. – Я достала телефон и начала печатать.

– И мой одеколон вовсе не дешевый.

Я усмехнулась, но продолжала свое дело:

«Ким Миллар. Запиши имя и ни за что не говори Диби. Скажешь, только если я умру в ближайшие день-два. Или впаду в анафилактический шок, и врачи ничего обнадеживающего не скажут. Он станет умолять. Наберись терпения и сил».

Диби я не доверяла. Он начнет прослушивать телефон Куки, как только появится шанс.

«И сделай пометку в ежедневнике купить ему флакончик “Acqua di Gio”», – добавила я.

«Хорошо, – ответила Куки. – Ничего не хочешь мне сказать?»

«Хочу. В одеколонах он полный ноль с ужасным вкусом».

Я уже убирала сотовый обратно в сумку, как вдруг завопил Оззи. Из-за сильнейшего акцента я всерьез сомневалась, что правильно его расслышала:

– Куда тебя, на х…, несет?!

Дядя Боб подпрыгнул на месте. Наверное, нечаянно включился мой GPS.

– Быстро, б…, разворачивайся! Ты, мать твою, в жопе мира!

– Это что еще за хрень? – спросил Диби, едва не съехав с дороги.

– Пардон, это Оззи. – Я выключила звук в телефоне. – Такой требовательный, не поверишь! – Нажав несколько кнопок, чтобы выключить приложение, я поднесла сотовый к уху: – Святые блинчики с маслом, Оззи! Хорош мне названивать. В конце концов, ты женатый человек! – Я притворилась, будто повесила трубку, и закатила глаза: – Ох уж эти рок-звезды!

Моргнув, дядя Боб уставился на дорогу, явно не зная, что и думать. Вот такие моменты я готова лелеять всю свою жизнь. Ну или столько, сколько позволит мой СДВ.