Текст книги "Отсекая лишнее (СИ)"

Автор книги: Данил Брюханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Тем временем Илья и Окти уже стояли друг напротив друга. Криптобиот все так же красиво и чарующе пел, склонив свою голову прямо напротив лица Ильи. Сам фрилансер был под колоссальным впечатлением от того, как простое искреннее сочувствие может помочь абсолютно любому живому существу, пусть даже и способному напрямую повелевать мозгами других. Бельштейн положил руку на, до этого казавшуюся до дрожи противной, складчатую склизкую голову.

И тут что-то выпрыгнуло из самых потаенных глубин его сознания, словно все это время только и дожидаясь этого, накапливая энергию для решительного броска. Тотчас же Илья узнал энергетику, древнюю могучую и сокрушительную. Вот только сейчас этой титанической силе сам Илья был вовсе не нужен, сейчас хакер был лишь чем-то вроде электрического шнура – провода для сигнала. С быстротой удара хвоста скорпиона и с силой многотонного грузового железнодорожного состава, пробежало это сознание через Илью, протекло через его руку, прислоненную к поющей, омерзительной для кого-то голове. Так отец или мать бегут навстречу вернувшемуся с войны сыну, которого мысленно уже похоронили и увидеть больше не надеялись.

Окти сразу же узнал родителя. Вой боли, облегчения, и одновременно с этим сотрясающей радости прокатился по пещере, заставляя даже камень резонировать и вибрировать в унисон. У Ильи же никогда не было детей, но дело в том, что в данный момент, он далеко не полностью был тем самым Ильей. Тело фрилансера упало на колени не в силах стоять под напором бьющих внутри него чувств, разрывающих нежностью, любовью и тоской, длинной во многие сотни лет, все его существо. Сознание отца и сына соединились в нем, два сознания по циничной воле случая оказавшиеся по разные стороны баррикад. Тех баррикад, что возвели люди – существа по силе и возможностям сравнимые разве что с муравьями для двух по-настоящему коренных и древних жителей планеты.

Замершие, в шоке от не виданного доселе троиственного контакта, Алистер и молодые бойцы совсем не услышали новых посторонних шорохов, обозначившихся в темноте у дальних стен пещеры. Когда же эти шорохи превратились в явственные шаги, было уже поздно. Перешагнув размазанную границу света и тени, из тьмы вышли 4 фигуры, обступив пещеру по периметру. Двое солдат, приведенных голландцем, почувствовали холод глушителей, упертых в шеи, прямо у основания позвоночника. После негромких, но емких и доходчивых фраз, молодые парни послушно опустились на колени. Алистер видя это, попытался уйти в тень и вызвать помощь, но в тот самый момент, когда он уже подносил ко рту свои часы-коммуникатор, тень выплюнула 5ую фигуру. Этот невысокого роста человек, рыжий с проседью на длинных, убранных в хвост волосах и такой же длинной, закрывающей всю шею бородой, вскинул на ван Хойдонка большой черный пистолет и коротко сказал:

– Не-а. Не советую.

Илья открыл глаза, почувствовав в инфополе новые сигнатуры. Не услышал, унюхал, увидел и даже не уловил. Фрилансер именно почувствовал вокруг посторонние психические следы других существ, которых раньше здесь не был. По-прежнему были Алистер и 2е его молодых ребят, была команда медиумов в глубокой отключке, тело одного из них – мертвого, не пережившего или скорее принявшего на себя весь ментальный удар Окти, не излучало ничего. И были новые: 5 человек, явно не сулившие ничего хорошего. Не убирая руку с головы ксеноморфа, Илья аккуратно посмотрел направо и увидел своего старого исландского знакомого – Уве. Рыжий берсерк, как для себя его определил Илья, держал на мушке Алистера, медленно выводя того из тени на свет.

– Парни, держите тех на коленях! – крикнул исландец звонким голосом, – Правильно!..

– Теперь ты! – с этими словами он махнул стволом своего монструозного пистолета, продолжавшего угрожающе смотреть на Алистера, – тоже на колени.

Координатор медленно опустился, гневно и смело глядя на наглого рыжего бородача.

– Руки то вверху держи! – снова махнул тот пистолетом, словно жестикулируя им, – не надо там тянуться одной рукой к другой и пытаться куда-то нажимать. А вообще знаешь, что…

Уве пружинисто развернулся на носках, зашел за спину стоявшему на коленях голландцу, коротко размахнулся и саданул того ручкой пистолета по затылку.

– Так-то лучше, – глядя сверху вниз на распластанное без сознания тело, довольно сказал рыжий.

Илья просто наблюдал, не вмешивался. Берсерк тем временем вкинул пистолет в кобуру, огладил волосы и улыбнувшись Бельштейну как старому другу, медленно, обходя крупные камни пошел к центру пещеры, прямо к ним с Окти. Чувства нового спектра восприятия опьяняли и мутили рассудок. Но справится с этим опьянением нужно было как можно скорее. Что-то подсказывало хакеру – от этой быстроты сейчас зависит многое, если не все. Илья попытался забыть на время про, знакомый с рождения, стандартный человеческий набор чувств, и сфокусировался на восприятие мира только через новое, только что открывшееся ему поле. Через него он как-бы «посмотрел» на Уве. Сделав так, фрилансер понял, что уже видел ментальный след исландца, просто не осознавал этого. Быстро оглянувшись новообретенным видением вокруг, хакер укоренился в уверенности, что оно было с ним всегда. Это можно было сравнить с тем, как человек, например, научился делать сальто или любой другой сложный координационный прием. Кажется, что в твоей голове всегда было это знание, просто сейчас ты наконец об этом вспомнил, а вместе с мозгом, вспомнило и тело. Снова просканировав Уве на этом уровне, у Ильи не осталось сомнений в том, что он уже видел его волны раньше, с самого начала их знакомства и вроде бы, даже попытался сделать какой-то смутный вывод на их основании. Ясное дело, что тоненький голосок более высокого, но неразвитого видения, был нагло заглушен сигналами от куда как более привычных 5ти чувств. Теперь же некий толчок, импульс извне словно сорвал толстые слои упаковочной пленки с рецепторов, отвечающих за это тонкое восприятие. И как только это случилось, оно уже перестало быть настолько тонким, обрело свой голос, уверенность, в миг твердо встав в ряд с остальными чувствами, подвинув те налившимися силой локтями.

– Ну привет, старый друг! Вот и я! Пришел наконец-то тебе на помощь, можешь не благодарить, – весело, с характерной легкой усмешкой, сказал подошедший Уве.

– Кстати спасибо, что утихомирил… бррр! – рыжебородый поморщился, – вот это. Я, конечно, приблизительно знал, как оно выглядит, но что бы настолько мерзко!..

Илья по-прежнему молча, продолжал пристально глядеть на скандинава.

– Ты кстати, что это, друг, – Уве прищурился, – не рад мне? Молчишь, я смотрю… Но молодец. Нет, правда, молодец! Отважится прикоснуться вот к ЭТОМУ!.. Я тебе скажу… Черта с два я б на такое подписался!

Потомок викингов пошел кругом, задирая голову и изучая Окти с разных сторон, однако, не забывая про осторожность и сохраняя, как ему казалось, безопасную дистанцию.

– М-да… – протянул он, – старик не говорил, что оно такое здоровое и такое… Фу ты, боже! Отвратительное!

– Зачем ты здесь? – подал наконец голос Илья.

– Что? Зачем? Как зачем?! А кто тебя дурака вызволять будет? У тебя миссия вообще-то, хочу тебе напомнить, если забыл. Да, ты молодец, был очень близок к цели, но тебе не удалось! Тебе помешали ОНИ! – Уве громко выкрикнул последнее слово, одновременно растопырив руки в стороны, как бы указывая на адептов организации.

Илья почувствовал, как скользкая кожа под ним мелко зашевелилась и подернулась. Хакер поднял другую руку и осторожно погладил огромную голову.

– Обосраться! Нет, ну вы только посмотрите на эти нежности! Может поцелуетесь?

– Уве, – Илья посмотрел рыжему прямо в глаза, – уходил бы ты отсюда. Забирай людей и уходите, пока живы.

– Чтоооо? – насмешливо пропел пораженный исландец, неуловимым движением выхватил свой огромный черный ствол, нагнулся и потряс им перед лицом фрилансера, – а вот это ты видел?! А знаешь, что есть у моих людей? Да мы может все это сраное подземелье к е**ной матери разнести!

Я тебя не понимаю, русский, ты забыл, что ли, что мы для тебя сделали? Как спасали от них, – одной рукой, той что с пистолетом, он обвел своды пещеры за собой, а другой холодными, твердыми как арматурные пруты, пальцами схватил Илью за горло, – а про нашу планету, м? Тоже забыл, я тебя спрашиваю?! Ты у нас совсем получается отбитый дурачок, а?!

– Ты не понимаешь… – прохрипел Илья, пытаясь вытолкать звуки сквозь сдавленную трахею, – вы все н… не понимаете! Это все л-л-лишнее! Я тоже не понимал… КХ-КХ!.. Да отпусти ты!

Уве сощурил глаза в недоверии, хватка разжалась.

– А если я сейчас отпущу руки, вы все умрете, и я скорей всего вместе с вами. Уходите. Вы занимаетесь не тем. Эти ребята, – Илья кивнул за спину, – тоже занимаются не тем. Я понял. Я могу попытаться рассказать, донести. И вам и им, если только меня послушают. Ты мне можешь в этом помочь, и все что тебе нужно для этого сделать сейчас – это просто уйти.

Уве слушал молча, потом пожевал губами, сощурил глазами. Какие-то секунды еще что-то соображал, а потом усмехнулся и ответил:

– Совсем ты, бродяга, еб**улся здесь. Не знаю уж чем тебя накачивали, и как промывали мозги, но ты заблуждаешься. Что ты такого можешь знать интересно, м? Нет, ну вот что? Я с рождения в ордене! С рождения, понимаешь?! Наша семья служит уже третье поколение подряд. И ты сейчас будешь говорить мне, сука, – Уве быстро присел на корточки и влепил Илье короткую несильную пощечину, – что я что-то там не понимаю?!!

– Да это ты! ДА ЭТО ТЫ, ТВАРЬ! – орал исландец на всю пещеру, так что вибрировали лужицы копающей со сталактитов воды, ЭТО ТЫ! ТЫ, ТВАРЬ Е**НУТАЯ, НИ**Я НЕ ПОНИМАЕШЬ!! ПОНИМАЕШЬ??!!

Крупная дрожь прошла по телу Окти, стебель туловища дернулся, трехпалые руки оперлись в пол, зашевелились задние щупальца, а удилище над головой погасло на секунду, а затем сменило нежно-голубой цвет на тусклый, оранжевый.

– Да, боже ты мой! РРРР-А! – рявкнул Уве и брызнул слюной на бороду, словно оскаленная собака, готовая к броску, – это еще тут у**ище!.. Ну ничего, щас мы его утихомирим… а ты не дергайся!

Продолжая держать Илью на мушке своего черного Desert Eagle в правой руке, скандинав развернулся в пол оборота, и левой рукой выхватил сзади из-за пояса короткоствольный шокер, искрящийся синей дугой на конце ствола. Илья успел рассмотреть, что искра пробегает между двумя острыми лезвиями.

– 5000 Вольт, а работает всего от двух крон, представь! – довольно донес до сведения некоторые технические спецификации оружия Уве, – этой склизкой мрази за глаза.

– Это склизкая мразь ребенок того, кому вы служите! – выкрикнул Бельштейн последний аргумент, в надежде образумить вошедшего в раж берсеркера.

– Ну да, ну да… Скажи еще твой ребенок! … Дебил, б**дь… – Уве в полголоса выплюнул последнее презрение, сосредотачиваясь на прицеливании шокером.

– Пожалуйста, одумайся, – обреченно проговорил Бельштейн.

– Идите вы все к дьяволу! – ответил скандинав и нажал на спуск указательным пальцем левой руки.

Вспыхнули две синие молнии, с шипением разрезая спертый подземный воздух. Дротики впились в серую плоть. Окти вытянулся и мелко завибрировал от разряда как струна, добавляя себе еще пару метров роста. Щупальца вскинулись вертикально вверх и задрожали в судорогах, а голова с силой ударилась о каменные своды так, что сверху посыпалась крошка. Капелька на удилище вспыхнула ярко-розовым и потухла, а сам ксеноморф тяжело рухнул всем своим немалым весом. Илья успел увернуться в последний момент. Когда хакер на коленях подполз к растянувшемуся на скалистом полу гиганту и коснулся его, в надежде понять жив тот или мертв, голова его взорвалась искрами. Все, что было в ней пропало, отключилось точно свет в комнате. Последнее что он успел увидеть своим новым зрением, была упругая белая волна, раскатившаяся по черному фону. На пути своем, волна эта в дребезги разметала осколками рваного шума, небольшие пульсирующие сгустки разной величины. «Так должно быть и выглядят ауры», – пронеслась мысль. Потом откуда-то снизу из глубин, что многократно чернее, чем окружающий мрак, донесся страшный, сотрясающий все естество хакера ментальный рев, полный боли, досады и ярости.

Глава 18. Побег

Ногти, с уже далеко несвежим, местами облупившимся маникюром впивались в кожу головы под сальными, спутанными волосами. Яркие синие кончики на них истончились до нескольких сантиметров, ведь хозяйке было не до того, чтобы оные обновить.

Юки сидела, низко опустив голову. Телефон ее лежал у ног на полу и пиликал, требуя питания. Красных, четырнадцати процентов ему явно не доставало. От постоянных попыток дозвониться до без вести пропавшего человека, который внезапно стал ей самым близким на этой планете, девайс разряжался за несколько часов. Экран затерся и засалился от нескончаемых свайпов и нервных, неконтролируемых постукиваний ногтями.

– Пожалуйста, Юки-чан! Успокойтесь. У меня, глядя на вас такую, сердце кровью обливается!

Старушка Мидори, чуть согнутая от почтенного возраста, совершенно седая, тихо прошелестев, подошла сзади и погладила Юки по сгорбленной спине.

– Неужто вот так вот и улетел? – обращаясь к Кенши, всплеснула руками экономка, продолжая гладить, казалось, ко всему безучастную согбенную спину.

Бизнесмен стоял в своей любимой позе – скрестив руки на груди и глядя в окно, куда-то в одному ему ведомую даль.

– Юки-чан! Да будет вам! Ну пропал ваш мальчик, всяко бывает, и так вот тоже. Тем более иностранец, да? – снова повернулась старушка в сторону безмолвного изваяния, застывшего у окна, – поди ж их разбери, окаянных дьяволов…

– Я не верю… – слабо донеслось из-под сальной пакли, абажуром свисающих вниз волос, – его похитили. Я точно вам говорю.

– Дочь, – изваяние в черном костюме наконец подало голос, сотрясая белые стены кухни скрипучим басом, – я тебе уже говорил. Если бы его похитили в Токио, его бы уже нашли.

– Я если бы он улетел, не нашли бы?! Когда я прилетела тебе доложили сразу!

– Значит он не улетал… – слегка замешкался Тагава-сан, – не знаю… Значит уехал просто. Встретил кого и…

– Не смей так говорить! – девушка вскинула на него свои мокрые красные глаза, перечеркнутые россыпью спутанных прядей, – Не мог он так цинично бросить меня. Просто не мог. Я не верю…

В ответ на это, ее отец просто вздохнул, отвернувшись обратно к окну и принимая свою любимую позу. Тишина, точно включенный свет, мгновенно заполнила комнату. Самая нехорошая и довлеющая тишина – та, что приходит вместе с неопределенностью. Когда, от недостатка фактов и явных свидетельств, никому непонятно, что говорить или же делать дальше, и поэтому остается только молчать. Кенши открыл форточку, достал из внутреннего кармана пиджака чуть розоватый платиновый портсигар, тот приятно щелкнул, открываясь. Ногтем смуглого пальца мужчина подцепил самокрутку и неловко положил ту промеж сухих губ, украдкой, скорей инстинктивно оглядываясь. Мидори, склонив голову, посмотрела на господина с бесконечно тактичным непониманием и еле уловимым осуждением. В ответ тот лишь развел руками – мол, закурить здесь еще далеко не самое страшное!

Отголоски табачного дыма, которым не посчастливилось покинуть кухню через приоткрытое окно, тонкой струйкой протянулись по потолку, и очень скоро достигли носа Юки. Девушка подняла голову, убрала грязные пряди за уши.

– Отец, ты ведь бросил, – с укором сказала она.

Кенши в ответ лишь глубже затянулся. Юки выпрямилась, спрыгнула на носочки с высокого барного стула, подошла к окну и встала рядом с отцом.

– Дай одну.

Какое-то время Кенши с удивлением и легким шоком смотрел на дочь, потом крякнул и протянул свой портсигар.

– В других обстоятельствах, девочка, следовало бы дать тебе ремня.

– А че сразу не бамбуковых палок? Так традиционнее, – поддержала Юки отца, глубоко затянулась, выдохнула и положила голову ему на плечо.

– Не переживай дочь, я уверен он скоро найдется, – Тагава старший обнял свою наследницу за плечо, наклонился и поцеловал в макушку.

Так они и стояли, периодически выпуская дым в тишине. Старенькая Мидори, быстро отирала то и дело выпадающие из глаз бисеринки слез, другой рукой зажимая рот, стараясь не всхлипывать. Пожилая экономка ни одним звуком не хотела нарушать эту, спонтанно сложившуюся идиллию. Ведь она уже и не помнила, когда последний раз, на ее глазах отец с дочерью стояли вот так вот обнявшись. И если цена такой близости – один исчезнувший юноша и две выкуренные сигареты, то это совсем небольшая цена.

Вдруг холодная, раскатистая трель телефонного звонка зазвенела по кухне. Юки вздрогнула и обернулась назад, к барной стойке, где лежал ее телефон. Одновременно с этим, Кенши убрал руку с плеча дочери, аккуратно и бережно отстранил девушку, после чего выудил телефон из кармана брюк и ответил:

– Тагава слушает.

То, что отвечали главе небольшого семейства на том конце провода было совершенно не слышно.

– Да. Что ты говоришь! Сам министр?! – небольшая пауза, – это господин министр сам так сказал? Уже связались по заключению контракта? Это просто отличные новости Рюдзо! Держи меня в курсе. Когда появлюсь? Не знаю пока. Все, до связи.

Японец нажал на отбой и брал телефон обратно в карман. Луч заходящего, тусклого солнца резанул по кромке леса, словно напоминая о себе перед долгим расставанием. Его преломленный стеклом блик упал на морщинистое, выдубленного годами, борьбой и риском смуглое лицо, подчеркивая и, таким образом, делая различимой едва уловимую улыбку. Так улыбается человек, когда само течение жизни внезапно предоставило ему нежданную помощь, на которую тот уже и не смел надеяться. Он прошел к только что докурившей дочери, дождался пока та раздавит сигарету о дно пепельницы, затем взял ее двумя руками за плечи и улыбаясь сказал в самое лицо.

– Нет худа без добра дочка! Благодаря вчерашнему бою на море, у нас теперь есть поддержка правительства! То, чего я все это долгое время безуспешно добивался. Теперь мы партнеры с русскими по арктическим изысканиям!

Юки посмотрела на радостное лицо отца. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз видела на его лице такое выражение искренней, неподдельной радости и не смогла. Возможно память стерла этот момент из прошлого, а возможно она просто ни разу его не наблюдала. Девушка вымучено улыбнулась, растянув бледные губы в горькой улыбке.

– Я рада за тебя пап.

Кенши еще несколько секунд продолжал смотреть на дочь с мальчишеским восторгом в искрящихся глазах, затем эти искры потерялись и потухли, словно устыдившись чего-то. Взрослый мужчина пришел в себя, прогнав юного наглеца, порывом озорного ветра, ворвавшегося в его душу.

– Прости, моя девочка! Это было очень некрасиво с моей стороны.

– Да ладно, пап, – прервала Юки поток его извинений, посмотрела куда-то в сторону, вздохнула, а потом продолжила, вернув взгляд, – ты прав, нет худа без добра. И мне очень приятно было видеть тебя таким счастливым, пусть и одну минутку.

Сердце старого бизнесмена забилось чаще, а дыхание перехватило от радости. Кенши крепко обнял дочь и сказал:

– Не волнуйся милая, найдем мы и твоего мальчика. А вообще, чует мое отцовское сердце, что скоро он найдется сам. Уж тут то я с ним и поговорю… Очень уж интересно: куда это можно было так внезапно пропасть?

– Я сама с ним поговорю, – выделила интонацией последнее слово Юки, – можешь не сомневаться.

– Вот! А против совокупного напора семьи Тагава ему не выстоять, и он нам все-все расскажет!

– Люблю тебя, пап! – тут уже Юки крепко прижалась к пахнущему дорогими духами пиджаку и после короткой паузы добавила, – лишь бы только этот подонок нашелся…

* * *

Сперва пришла головная боль. Захрустела черепная коробка, распираемая ощетинившимся спазмом изнутри. Пульсирующими крупными иглами толкалась боль в оба виска и по всей площади высокого лба. Память неугодно выхватила из черной пустоты обрывки недавней истории. Рваные картинки разметаны по сознанию отдельными, разноразмерными лоскутам, собрать которые воедино не представляется возможным, а при любой попытке сделать это, голова начинает болеть сильней. Вестибулярный аппарат подсказывал, что тело располагается горизонтально. Но относительно чего? Вокруг темно, открыл глаза – светлее не стало. А может и не открывал? Где я? Что вообще вокруг?

Шершавый чуть влажный камень под ладонью. Острые края – чуть не порезался. Инстинктивно, резко Илья убрал руку от острой кромки и угодил в какой-то противный тягучий кисель. Поднес руку к носу – запах резкий, но не такой уж и неприятный, просто другой, будто бы и не с этой планеты. Этот запах пробудил воспоминания, словно уговорив их образовать друг с другом что-то, хоть немного осмысленное.

Илья, превозмогая боль и головокружение, поднялся сначала на одно колено, потом на другое и аккуратно, чтобы не порезаться, сел на корточки. Этот маневр отозвался взрывом нестерпимой боли в голове. Казалось тысячи игл, точно осколки от взрыва фугасного снаряда вот-вот разорвут череп. Повинуясь спонтанному порыву, пришедшему неизвестно откуда, хакер зачерпнул с пола полную горсть резко пахнущей жижи и размазал ее себе по лицу. Упругие склизкие нити зазмеились по нему и маслянистыми следами принялись растекаться по одежде. Голова прошла в мгновение ока. Раз и все – боли как не бывало. Даже дышать стало легче, воздух будто бы стал холоднее, подвижнее, напитался непонятно откуда взявшимся кислородом. Захотелось еще, и Бельштейн на этот раз окунул в жижу обе руки, зачерпывая ее двумя ладонями. Быстрым движением Илья ударил ладони о лицо, расплескал их содержимое куда пришлось, и размазал остатки киселя по волосам, шее и за ушами. Субстанция при соприкосновении с кожей превратилась в бальзам, растекаясь по всему телу приятной холодной легкостью. Фрилансер уверенно поднялся, встал на обе ноги. Темнота вокруг расступалась, тона становились светлее, точно кто-то добавлял и добавлял белой краски чернильному, непроглядному фону. В серой, светлеющей хмари очертились контуры пещеры, сталактитов и сталагмитов, точечки потухших, всех до единой, свечей. На полу лежали, распластанные в неестественных позах, фигуры людей. Илья уже прекрасно помнил, что здесь случилось, помнил до одного момента: выстрела шокером и летящих в воздухе, искря электричеством, связанных между собой гарпунов. Потом была яркая вспышка и провал в темноту.

Точно по середине зала, идеально сливаясь с серостью пещеры, лежало на полу огромное тело, словно бы не принадлежавшее этому миру. Окти растянулся во всю свою огромную длину. С вытянутыми щупальцами ксеноморф простирался до самого противоположного края подземной галереи. Илья сделал несколько шагов по направлению с поверженному гиганту. По какой-то сложно объяснимой причине, все, что волновало и занимало его сейчас было это поразительное создание. Хакер чувствовал, что криптобиот жив, просто лежит чейчас без сознания. Он подходил все ближе и вот уже вытянул руку, чтобы дотронуться до поникшей круглой, совсем еще недавно, казавшейся такой омерзительной головы. В ответ на намерение человека, удилище на ней, до этого безвольно лежавшее на каменистом полу, встрепенулось, подернулось и медленно, точно с усилием, преодолевая слабость, поднялось вертикально, принимая обычное свое положение. Утолщение на его конце слабо засветилось зеленым. Окти приходил в себя.

Пока исполин медленно пытался подняться, синхронизируя взаимодействие своих бесчисленных конечностей, Илья подошел к ближайшему, поверженному человеку в черной военной экипировке. Двуцветное зрение не передавало оттенок рыжей бороды, но вот пальцы очень четко чувствовали, что пульса за ней, на шее, точно не прощупывается. Илья похлопал по карманам, выудил уже не нужную мертвому скандинаву откидную Zippo и отправился зажигать свечи. Все-таки мозгу было непривычно созерцать мир по-кошачьи: в оттенках серого, и он, как можно скорее, старался вернуть привычные цвета.

Когда свечи вновь загорелись, и пещера засветилась теплыми привычными красками, хакер подошел к поднявшемуся, растеряно что-то урчащему Окти, и без всякого страха взял его за тонкую руку. Гигант круто повернул туловище так, что его голова моментально стала почти вплотную к Илье и музыкально пропел что-то. Удилище его резко вспыхнуло ярко-синим, будто настоящий джедайский меч. Языка существа фрилансер не понимал, даже несмотря на слабые проблески новых способностей, но вот то, что исполин относиться к нему как к близкому другу чувствовал и был готов в этом поклясться.

Зашумело в голове, и разум точно затопила поднявшая из немыслимых черных глубин, тяжесть. Знакомое присутствие наполнило голову. Только на этот раз это присутствие будто бы радовалось или же чувствовало огромное облегчение, человеческими словами сложно было все это точно описать. Мгновенный отклик Окти и в голове Илья снова пошел их диалог. Хакер в этот момент чувствовал себя комнатой или, если хотите, конференц-залом. По какой-то необъяснимой причине двое не могли общаться напрямую, несмотря на свои немыслимые для человека ментальные способности. Для связи им был нужен Илья. Фрилансеру казалось, что он пусть и очень отдаленно, но в целом улавливает суть беседы. Сколько времени говорили двое в его голове сказать было невозможно. Восприятие времени в этот момент будто бы кто-то отключил. Могло пройти пара минут, а мог и целый день или неделя. Два голоса: взрослый, опытный и мудрый, и другой – одинокий, покинутый, плененный, но все еще не растерявший детского оптимизма и неубиваемой веры в лучшее, говорили взахлеб и наперебой внутри человеческой головы и, казалось, никак не могли наговориться после всех этих бессчетных лет вынужденного молчания.

Наконец сеанс закончился. Окти призывно и с энтузиазмом что-то пиликнул, помигал удилищем, и даже весело подпрыгнул на щупальцах, создав грохот по всей пещере и обрушив с потолка несколько довольно крупных булыжников. Потом он ловко и быстро подполз к центру подземного купола, куда в глубь бассейна из вязкой жижи уходили оборванные цепи. Серые щупальца погрузились под колыхающийся кисель, напряглись. Казалось, что они закаменели, твердостью мало чем отличаясь от естественных каменных колонн, протянувшихся от пола до потолка скального зала. Одну за другой Окти вонзал свои конечности в дно бассейна, образованного его же выделениями. Тентакли пошли мелкой дрожью, ганглий над бутоном головы засветился оранжевым. Вязкое болотце пошло рябью от мелкой вибрации. Гигант взвыл, на мгновение ослабив хватку, затем чуть согнул свое туловище, словно присел, и напрягся еще раз. Снизу что-то глухо чавкнуло-хрустнуло и вся слизь очень быстро унеслась куда-то, видимо в образовавшийся пролом или трещину, открыв черный коридор лаза, уходящего в одному Аиду ведомые глубины.

Резкое предчувствие внезапно ударило в голову Илье. Предчувствие того, что очень скоро он покинет стены этой пещеры и сможет убраться далеко-далеко отсюда. Но как?

Бельштейн посмотрел на пролом в каменном полу, на тягучие нитки слизи, гроздьями лениво скатывающиеся за черный край, потом на Окти, склонившего голову над своей недавней работой, словно что-то прикидывавшего, ощупывающего края пролома тентаклями и кое-где расширяя его, расшатывая и доставая новые камни.

Замысел криптобиота стал очевиден, а вероятность того, что у Ильи спросят согласия на участие в авантюрном побеге не могла похвастаться высокими процентами. Внезапно фрилансера осенило. Он понял: все, что нужно ему сейчас – это всего лишь мобильный телефон.

Хакер быстро подошел к Анатолию, то есть, конечно же к Алистеру, обшарил его карманы, уловил слабое, но ровное дыхание, обрадовался, ведь Алистер сейчас был не более чем одной из фигур, разбросанных по каменному полу без сознания и движения, и то, что в теле щеголеватого голландца еще теплилась жизнь – не могло не радовать. Но радость хакера была бы не полной, а точнее ее бы не было вовсе, если бы скользкие от выделений Окти пальцы не нашли в кармане брюк вожделенный пластиковый прямоугольник. Теперь осталось решить последнюю, но от этого ничуть не менее важную задачу. Как уберечь телефон он воды? То, что в очень скором времени им придется погрузиться в толщу вод, представлялась Илье практически решенным фактом. Питать надежду найти здесь что-нибудь непромокаемое, герметичное было в высшей степени наивно, только если…

Фрилансер подошел к Окти, аккуратно тронул его за изогнутое туловище. Кожа по текстуре была точь-в-точь как у дельфина, если не считать белесой слизи, толстым слоем ее покрывавшую. Гигант участливо повернулся в его сторону. Многослойным складчатым веером, трепетали кожистые слои проема в исполинской голове. Если присмотреться, под ними можно было разглядеть что-то наподобие китового уса в миниатюре. Вот только мало кому захочется всматриваться в недра этого организма, настолько сильно не соответствующего представлениям человека о прекрасном. Удилище мерно пульсировало приятным голубым светом, что, как уже понял хакер, свидетельствовало о расположении и симпатии. Совершенно не зная, как выразить просьбу, как облечь ее в форму, понятную этому, неизученному официальной наукой организму, Илья просто расположил телефон на ладони, чуть протянул руку, как бы предлагая Окти устройство и попытался сконцентрироваться на том, чего хотел. Причем как конкретно он хотел добиться герметичности девайса у Бельштейна не было ни малейшего понятия. Но сообразительный ксеноморф очень скоро все понял сам. Протянув одну щупальцу, он осторожно взял мобильник и утянул куда-то под себя. Не прошло и 10 секунд, как юный исполин вернул продукт своих трудов обратно. Илья взял и повертел в руке небольшой мыльный брусочек, в который превратился телефон. Попробовал материал ногтем – по ощущениям обычный свечной воск. Такой и от воды убережет и удалится легко и без проблем!

В этот момент хакеру захотелось пожать тонкую трехпалую руку, что он, набравшись храбрости, и сделал. Окти руку не одернул, но и на пожатие не ответил. Очевидно, что людские обычаи он не особо котировал. Однако уловив то незримое и невесомое, всегда транслируемое одним мыслящим существом другому, приятно пропиликал что-то и помигал удилищем. Илья положил плотный восковой брусок в карман штанов – грубого холщего рубища одежды монаха. Усмехнувшись ничтожным шансам на то, что устройство связи останется в этом ненадежном кармане к концу побега, хакер понял, что нужно переодеться.

Щегольский наряд голландца был хорош, вот только не для глубоких пещер и океанов. Илья посмотрел на Окти. Его друг попробовал аккуратно протиснуть в дыру сплетенные наподобие косы щупальца. Застряли. Удилище мигнуло красным – работа еще не закончена. Пока юный отпрыск неведомой формы жизни прилагал максимум усилий для обеспечения возможности их с Ильей отхода через пролом в полу, расширяя тот ударами своих щупалец-плетей, хакер осматривал лежащие на земле людские тела. Естественно были отброшены варианты с одеждой медиумов, телохранители Алистера тоже не годились (габариты спутников голландца были уж очень огромны), да и один из них лежал переломанной грудой мяса и костей у дальней стены. Уве, напротив, был через чур мал, и, таким образом, доступный горизонт поисков сузился до спутников рыжего бандита. Ладно, посмотрим. Один наемник лежал за сталагмитом, упершись в него головой, так что шея выгнулась под неестественным углом. Илья осмотрел его униформу. По виду, по фактуре и ширине плеч, мужчина был значительно крупнее его. Нет, этот не подойдет, нужно продолжать искать. Бельштейн пошел дальше по периметру естественных колонн, соединяющих своды от пола до потолка. Следующий наемник лежал на боку, уютно свернувшись, точно во сне. Вот только сон этот, к несчастью для него, был вечным. По габаритам вроде бы подходил. Хакер уже стянул свое рубище, превозмогая отвращение и страх перед трупом, расстегнул и снял кожаную портупею и хитрую систему маленьких сумочек и кармашков, стащил через голову черный обтягивающий свитер. Черт! Неудача. Рукава оказались коротки, а в целом свитер был в пору. Окти продолжал долбить в каменную расселину. Удары становились все громче и чаще. Сам юный ксеноморф добавил к ритму сухих, хрустких ударов басовую линию угрожающего утробного рычания. Знать, дело не продвигалось с нужной ему скоростью и в нужном направлении.