Текст книги "Пин-код для Золушки"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Это экспонат с проверенной историей, многократно подвергался экспертизам, – прошептал Раджешь Мадибе на ухо – тот сидел в напряженной задумчивости, и скульптор хотел поднять ему настроение.

– Но плохо, что ваятель точно не установлен. Можно ожидать повышения до пятисот тысяч. Если бы автором был, например, Фидий, потолок поднялся бы значительно выше!

– Так записали бы Фидия! – буркнул «леопард». – Трудно, что ли?

– Нет, извините, у нас так не делается! Да это и невозможно! – Скульптор демонстративно отодвинулся.

– Триста пятьдесят тысяч! – объявил Генри. – Кто больше? Четыреста! Прошу желающих делать ваши заявки…

Торговля шла вяло, аукционеры без особого азарта поднимали руки, каждый раз повышая цену на пятьдесят тысяч, но соревновательного духа не возникало, а следовательно, и перспектив острой борьбы ожидать не приходилось.

Кира чувствовала на себе чужие взгляды и несколько раз оборачивалась, хотя когда-то Диана учила, что знающая себе цену женщина так не делает. Но она успокоила себя тем, что скоро узнает свою объективную цену, а пока может позволить проявление любопытства. Оказалось, что ее рассматривают три человека: Мак, его седовласый спутник и… Жак Бойер! Он единственный смутился и, встретившись с ней глазами, отвел взгляд.

– Четыреста пятьдесят! Кто больше? Четыреста пятьдесят – раз! Четыреста пятьдесят – два! Четыреста пятьдесят – три! – Молоток гулко ударил о деревянную подставку. – Продано! Поздравляю джентльмена в первом ряду справа!

Особого оживления сообщение не вызвало, несколько человек, доставая на ходу сигары и переговариваясь, вышли из зала.

– На торги выставляется лот номер два: бюст Наполеона, 1820 года, серебро, Франсуа Рюд, – сообщил Генри, или как там его звали на самом деле… Впрочем, это никого не интересовало.

– Бюст из частной коллекции, имя владельца не раскрывается, стартовая цена четыреста тысяч долларов, прошу называть вашу цену!

– Здесь одно серебро почти столько стоит! – скептически сказал Раджешь. – Его можно на лом продать, без всяких аукционов. Ничего интересного!

Мадиба Окпара только пожал плечами. Скульптор оказался прав: картина повторилась – страсти не кипели, ставки поднимали неохотно, серебряный Наполеон ушел за пятьсот пятьдесят тысяч.

Наконец, прозвучало то объявление, которого как минимум восемь человек ждали больше других.

– Лот номер три: «Неизвестная красавица», 2017 год, мрамор, скульптор Раджешь Рачапалли…

По залу прошло оживление, два курильщика вернулись на свои места, аукционеры перешептывались. Рачапалли встал, вышел вперед, поклонился аукционерам и зрителям.

– Я с удовольствием ваял эту работу, и мне удалось передать красоту модели, вложив в холодный мрамор ее душу! – Он указал в сторону статуи. – И вы теперь понимаете – почему…

Теперь он указал на Киру. Она зарделась.

– Ведь оригинал «Неизвестной красавицы» всем хорошо известен и постоянно находится в центре интересов всего мира! И это не просто громкие слова: вы все читаете газеты и смотрите новостные каналы, а потому знаете, что это правда!

Зал зааплодировал. Скульптор скромно наклонил голову и сел на место.

– Итак, стартовая цена шестьсот тысяч, – объявил аукционист. – Кто больше?

– Шестьсот пятьдесят! – поднял руку Флетчер, но даже не успел ее опустить, как аукционист озвучил новые предложения:

– Семьсот! – и тут же поправился: – Семьсот пятьдесят!

– Восемьсот! – выкрикнул Флетчер.

– Восемьсот пятьдесят! – раздалось сзади.

– Девятьсот! – послышалось оттуда же.

Это был уже совсем другой торг: конкурентами руководил не холодный расчет, а азарт – и они возбужденными голосами дублировали поднятие рук.

– Девятьсот пятьдесят! – набавил Флетчер и оглянулся: кто наступает ему на пятки?!

– Миллион, – отчетливо сказал олений охотник в клетчатом пиджаке.

– Миллион сто! – а это был спутник Мака. Тот самый Роберт, который «самый хитроумный юрист из финансистов и самый изворотливый финансист из юристов»! Сейчас он решил оторваться от конкурентов и, вдвое превысив шаг повышения, поднял сразу две руки. Да, Мак был прав – это проходимец, на котором действительно пробы ставить негде!

– Вот гады! Обещали не вмешиваться, – пробурчал Флетчер и тут же сам себя поправил: – Впрочем, обещал Мак… А он такой же плут и мошенник!

Страсти накалялись. Еще несколько человек пытались вступить в торг, но сделав одну-две заявки, выходили из игры: слишком круто повышались ставки!

– Миллион двести! Миллион триста! Миллион четыреста! – выкрикивал призрачный Генри, не обращая внимания на нарушение условий: теперь все конкуренты набавляли по сотне, и Флетчер делал то же самое…

Три аукционера торговались азартно и упорно, но Роберт неожиданно вышел из игры, чем удивил Флетчера: хитроумный решала располагал достаточными ресурсами, чтобы до конца добиваться своей цели…

Они остались вдвоем с «клетчатым». Откуда вынырнула эта темная лошадка и в чем состоит ее интерес к лоту номер три, Флетчер не знал, но «олений охотник» явно уставал: внезапно вернулся к шагу повышения в пятьдесят тысяч, а после очередного объявления Роджером своей цены промолчал.

– Два миллиона двести! – объявил аукционист, обводя зал внимательным взглядом, но желающих перекрывать эту сумму не находилось. – Два миллиона двести – раз! Два миллиона двести – два! Два миллиона двести – три!

Молоток ударил, словно выпалила пушка Тауэра.

– Продано!

Формальности заняли немного времени. Флетчер выписал чек, распорядился приготовить статую к транспортировке, и они вышли в коридор.

– Вот и все, крошка! – победно сказал Флетчер. Он тяжело дышал, лицо покраснело: это действовал адреналин – наркотик всех игроков.

– Роджер сказал – Роджер сделал! Я поставлю тебя в центральной комнате своего самого большого дома, в любой точке мира, где ты захочешь. А может быть, во дворе, под пальмой на Майорке или под оливой на Сардинии… Словом, пойдем, отпразднуем это событие!

За ними из зала вышли и «Виктор» со «Сьюзен».

– Поздравляю, Роджер! Вы просто встряхнули всех этих снобов! – Она целомудренно клюнула Флетчера в щеку, хотя невинный сестринский поцелуй не соответствовал тому, как плотно прижалась она к нему всем телом.

– И тебя, милочка, поздравляю тоже! – Она повернулась к Кире. – Я очень рада, что тебе все удается! Надеюсь, теперь ты получишь и отписанное тебе наследство!

«Виктор» молча пожал Флетчеру руку и под огненным взглядом «Сьюзен» сдержанно поклонился бывшей жене. В это время в коридоре появились и Мак с Робертом.

– Извините меня за проявленную бестактность, – сказал Роберт. – Я не знал, что Мак пообещал вам не вмешиваться в торги.

– Но вы-то мне этого не обещали, – резонно ответил Флетчер. Он не любил принимать одолжения.

– Да, но я должен был сам об этом догадаться. Впрочем, как только Мак сказал мне, в чем дело, я тут же ушел с дороги…

– Спасибо, – наклонил голову Флетчер.

Через минуту к ним присоединились Раджешь и Мадиба. Они так не походили друг на друга, словно прибыли из разных миров. В известной степени так оно и было. На лице скульптора отражалась гамма переживаний, свойственных творческим людям, которые не умеют, да и не хотят скрывать свои эмоции.

– Поздравляю! – обратился он к Флетчеру, вытирая платком вспотевшее лицо. – Не скрою, это был мой триумф! Такой битвы за мой труд я еще не наблюдал никогда! И мне приятно, что это прекрасное творение навсегда поселится у вас!

Он поклонился Кире, поэтому со стороны сцена выглядела довольно двусмысленно, но возбужденные люди не вникали в полутона отношений и не проникали в глубину смысла слов и жестов. Им просто хотелось высказаться, и повод был для того, чтобы выразить владеющие ими чувства.

– Можете поздравить и меня, – сказал Окпара. У «леопарда» на лице ничего не отражалось, и хорошо – это позволяло ему сохранять нейтральный и даже несколько добродушный вид. Так выглядел Кинг Конг, когда смотрел на свою белокурую подружку. – Это я продал скульптуру!

– Как все запутанно! – внимательно осмотрев его, проронила «Сьюзен».

– А знаете что, друзья? – громко объявил Флетчер. Адреналин не сразу растворяется в крови и сейчас заставлял его действовать: куда-то идти, бежать, что-то преодолевать и доказывать окружающим. – Я только что предлагал Кире отметить это событие. Но раз у нас сложился такой теплый дружеский круг, я приглашаю всех на мою яхту. Мы возьмем с собой и статую, будем купать в шампанском и Королеву, и ее мраморное изображение, и друг друга. Словом, повеселимся на славу, ни в чем себе не отказывая! Не возражаешь, дорогая?

– Что ты! Это замечательное предложение! – немного переигрывая, Кира захлопала в ладоши.

– Прекрасно! – радостно воскликнула «Сьюзен». – Я давно не участвовала в таких вечеринках. И, честно говоря, уже соскучилась. Да и повод есть хороший! Ты согласен со мной, милый?

– Как всегда, дорогая! – кивнул «Виктор». Лицо его оставалось невозмутимым.

– Я тоже не возражаю, – кивнул Мадиба, рассматривая Мака и Роберта. – Надеюсь, мы все вместе отправимся туда? Раз уж у нас сложилась такая приятная компания?

– Безусловно! – кивнул Мак. – Мы же не можем обидеть нашего друга!

– Ни в коем случае! – подтвердил хитроумный Роберт Хабли.

– И я с удовольствием присоединюсь, – сказал Раджешь. – Честно говоря, первый раз мою статую собираются купать в шампанском, причем вместе с моделью! И первый раз ее купили за такие деньги!

– Да-а-а, теперь вы пойдете в гору! – заметил Мак. – Все вечерние газеты и телеканалы сообщат новость о главном событии сегодняшнего торгового дня. И, несомненно, популярность ваша сильно возрастет, от клиентов не будет отбоя!

– Отлично, – кивнул Флетчер. – «Стелла» стоит в Бриджмаршевской марине,[18]18
  Марина – стоянка для яхт.


[Закрыть] причал четырнадцатый. Назначаю отход через час, мы все легко доберемся туда за это время.

– А вы подвезете нас? – с милой улыбкой спросила «Сьюзен». – Мы плохо знаем город, и не хотелось бы связываться с такси…

– Конечно, – благожелательно сказал Флетчер. – Я только вызову свою машину и распоряжусь, чтобы скульптуру тоже доставили туда…

Он отошел на несколько шагов и набрал номер водителя.

– Алекс, забери нас у аукционного дома. И позвони на «Стеллу», пусть готовятся к отходу и сервируют стол на восемь человек.

Адреналин в крови растворялся. Флетчер уже хотел отключиться, но посмотрел на переговаривающихся в стороне Мака и Роберта, на застывшее лицо «черного леопарда», на «Сьюзен» с «Виктором», беседующих с Раджешем Рачапалли, и добавил:

– И еще… Захвати моего малыша!

– Я понял, сэр, – ответил Алекс.

* * *

«Стелла», разрезая белым форштевнем мутные воды Темзы и оставляя за собой длинные расходящиеся «усы», ходко шла вниз по течению. Это была рядовая яхта для бедных олигархов, находящихся во второй половине списка журнала «Форбс». Она, конечно, не могла сравниться с «Ориентом» – здесь не было ни вертолета, ни подводной лодки в трюме, ни искусственного интеллекта в системе управления, и палуб было не четыре, а всего две. Зато на верхней не было холодного трупа с исклеванным чайками лицом, а сидели за столом теплые и на первый взгляд веселые люди, которые ели ростбиф средней прожарки, пили двенадцатилетний виски «Глен Сильверс», шампанское «Моэт Шандон» и дружески беседовали, во всяком случае, именно такую картину наблюдали кружащиеся над яхтой чайки – в основном речные, но и несколько морских, залетевших сюда из близкого уже Северного моря, которые были вдвое крупнее, наглее и прожорливее, но и они не осмеливались пикировать на вполне живых и бодрых пассажиров, проводящих время за дружеским обедом.

Правда, это была внешняя видимость происходящего: сталелитейный магнат Роджер Флетчер и светская львица, бывшая Королева Бала Цветов Кира Быстрова в небольшой компании новых друзей отмечали радостное событие, с ними разделяли трапезу и торжество ненадолго прибывшие в Лондон путешественники «Виктор» и «Сьюзен», тесно причастные к отмечаемому событию профессиональный телохранитель-африканец Мадиба Окпара и индийский скульптор Раджешь Рачапалли, а также американские деловые люди Роберт Хабли и Мак Маккуин.

Имелась и еще одна участница, по имени «Неизвестная красавица», которая действительно была холодной и за столом не сидела, а, надежно прикрепленная к поручню, стояла на пьедестале чуть в стороне и бесстрастно взирала мраморными глазами на веселящуюся компанию. Она смотрела проницательно, как будто видела всех насквозь и знала, что они вовсе не те, за кого себя выдают. И в первую очередь она знала это про себя – никакая она не «неизвестная», а вполне точное художественное воплощение Киры Быстровой. Также она знала, что почти все присутствующие имеют по нескольку имен, фамилий и биографий; некоторые причастны к спецслужбам, а те, которые непричастны, занимались характерной для них работой, только не в интересах государства, а в своих личных целях.

Она, наверное, даже умела читать мысли: недаром Киру, с которой ее скопировал в мраморе Раджешь Рачапалли, называли «африканской колдуньей», и может быть, связанный с пролитием крови обряд Рикарди, который совершил не так давно перед ней Мадиба Окпара, укрепил ее связь с Великим Духом. В любом случае она знала, что сам Окпара, который носил форму и «Черных леопардов», и «Соколов пустыни», себя никогда к «соколам» не относил. И сейчас за безразличным выражением его лица скрывались напряженные размышления о том, что за столом сидят как минимум два объекта обета Рикарди, которых он должен убить, причем в самое ближайшее время, ибо столь удобный случай может никогда больше не представиться. И оружие, спрятанное у него за спиной, готово в любой момент исполнить бродящие в голове черные мысли…

Она знала, что «Виктор» и «Сьюзен» вовсе не мирные путешественники, а беглые сотрудники французской военной разведки, что они вооружены и готовы пустить оружие в ход, причем у мужчины эта готовность не конкретизирована, а у женщины черные мысли обращены в сторону Киры…

Мак Маккуин и Роберт Хабли тоже не являлись крупными посредниками в бизнес-проектах. Скорей, крупными мошенниками международного уровня. При этом Мак в прошлом «морской котик», и хотя пистолета при себе не имеет, но его руки, ноги, характер и навыки вполне заменяют самое убойное и эффективное оружие. А его благообразный напарник без автоматов и взрывчатки периодически совершал террористические акты в мировой экономике, обрушивая финансовые основы той или иной фирмы, корпорации, или даже небольшой страны.

Она, конечно, знала все и про Киру Быстрову, воплощением которой сама и являлась. Что касается Флетчера, то несмотря на то, что он был широко известен в качестве представителя лондонского бизнеса, мраморные глаза видели его как бывшего сотрудника спецподразделения с крохотным, когда-то называемым «дамским», «браунингом» в правом кармане пиджака и намерением применить его, если вдруг появится необходимость.

Наверное, самым безобидным из всех присутствующих казался Раджешь Рачапалли – художник, творец прекрасного, чьи мысли изначально далеки от зла и насилия. И действительно, его разум не был затуманен какими-то злыми наклонностями. Вместе с тем Раджешь был сикхом, а сикхизм, с одной стороны, проповедует любовь и братское отношение ко всем людям на земле, а с другой, предписывает своим адептам всегда носить при себе спрятанный под одеждой церемониальный и религиозный символ «кирпан», что в переводе с пенджабского означает «рука милосердия». Выглядит этот символ несколько противоречиво с названием: кинжал с очень широким у рукоятки клинком, который сужается к острию, имея по пути двояковыпуклый изгиб подобно ятагану, что позволяет наносить ужасаюшие по эффективности секущие и колющие удары. И если другие символы сикхизма – длинные волосы, малый гребень «кангха» и браслет «кара» – Раджешь не носил, то «кирпан» всегда находился в левом рукаве пиджака, разумеется, не тогда, когда хозяин создавал скульптуры.

Но то, что видели или могли видеть мраморные зрачки обагренной жертвенной кровью статуи, было глубоко скрыто от обычных, живых глаз. Со стороны происходящее выглядело так, как воспринимали эту картину чайки или обслуживающий гостей учтивый и вышколенный стюард Джордж, – для него за столом собралась веселая компания людей, далеких от изощренной хитрости, злых мыслей и насилия. Больше того, хотя они совсем недавно познакомились и еще не очень твердо запомнили имена друг друга, но казалось – все они друзья, которые желают друг другу только добра: настолько оживленно, дружески и заинтересованно проходило их общение.

Застольный разговор иногда разбивался на отдельные диалоги между участниками, как Темза в своем устье разделяется на рукава, а потом снова сливались в общую беседу, словно соединившиеся перед впадением в море потоки.

– Мы можем помочь вам, Роджер! – веско говорил Мак. – Наверняка у вас есть влиятельные конкуренты, и мы вполне можем их нейтрализовать, как в экономическом, репутационном, так и во всех других смыслах. Правда, Роберт?

– Несомненно, мистер Флетчер!

– Я сразу почувствовал, что это прекрасный материал, – увлеченно рассказывал Рачапалли. – Поэтому статуя сама освобождалась от лишнего мрамора, я только следил и слегка поправлял этот процесс…

– Кира, ты должна раздеться, не обливать же шампанским твой милый костюмчик, – задорно говорила «Сьюзен».

– У меня нет проблем с конкурентами, – отвечал Флетчер. – Во всяком случае, на критическом уровне… Так что спасибо!

Мадиба не участвовал в разговорах. Ему все было ясно, и он прокручивал в сознании то, что должно произойти в следующую минуту… Одним скользящим движением извлечь из-за спины готовый к бою «смит-вессон», поднять над столом, вытянуть руку в направлении сидящего наискосок Роберта Хабли – никто не успеет ничего понять, – выстрел! Но потом все могут повскакивать и заслонят Мака, придется с осторожностью производить второй выстрел… Нет, лучше начать с Мака – хотя тот сидит не на прямой линии, но в первую очередь принято уничтожать более опасную цель… И как бы никого не задеть… Впрочем, если и заденет – неважно! Второй выстрел и… Что «и»? Прыгнуть за борт? Они уже в устье, до берега добрый километр, да и куда он денется на берегу без группы эвакуации и приготовленного вертолета…

– Послушай, Диана, если хочешь, это ты можешь раздеться! Я уступлю тебе купание в шампанском! – раздраженно отвечала Кира.

– Я разденусь без проблем! Могу и белье снять! – смеялась «Сьюзен». – Мне не впервой делать тебе серьезные одолжения!

– Не ссорьтесь, девочки! Я буду голосовать за то, чтобы купали обеих! – весело крикнул «Виктор».

Мадибу вдруг словно ударили по голове! Нет, не так – есть более верное сравнение… Будто он в непроглядной ночи ползет во главе штурмовой группы к позициям повстанцев, но ориентиров нет и неизвестно – выдерживается ли направление и далеко ли линия обороны… А может, они вообще сбились с пути и сейчас попадут на зыбучие пески или в болото! И вдруг с хлопком раскрывается в небе ослепительно-белая осветительная ракета! Беспощадный свет высвечивает окружающее пространство, и сразу становится ясно, что направление выдержано правильно и до окопов противника один бросок. Но надо дождаться, пока ракета потухнет, а она как будто неподвижно зависла на своем парашютике… Лишь бы их не заметили, и тогда ракета поможет им, а не тем, кто ее запустил!

Простая проговорка открыла ему глаза, как ракета в темной африканской ночи! Все высветилось и стало на свои места! Фуке говорил, что информация ушла из «Райской кухни», а заполучила ее капитан Диана Сорель через своего агента. Юнус признался, что сделал запись в «Райской кухне» и продал Жермену. А Жермен сказал, что продал флешку симпатичной «телочке» из французской военной разведки по имени Сьюзен! Все сходилось! Значит, за столом не два объекта мщения, а три! Но между Дианой-Сьюзен и Кирой есть какие-то отношения, они скорей неприязненные, чем дружеские, во всяком случае, со стороны француженки…

А ведь у русской были претензии к мистеру Афолаби из-за смерти ее отца, в то время как у «симпатичной телочки» их не существовало, зато имелась убийственная для Афолаби информация… Так, может, отправка компромата в Борсхану – это и есть то самое одолжение?! Неужели эта цепочка может продлиться и здесь уже четыре звена?!

Он вздохнул. К спасенному человеку относишься с симпатией и расположенностью, а он вырвал Киру из лап торговцев «живым товаром»! И она благодарна ему до сих пор, это чувствуется – в момент встречи она искренне обрадовалась! Да и связываться с горуньей не хотелось – ничем хорошим это для него не закончится… Но, с другой стороны, не может быть, чтобы сразу четыре виновника оказались в одно время и в одном месте! Таких совпадений не бывает! Значит, это Великий Дух собрал их за одним столом, чтобы облегчить ему выполнение обряда Рикарди! Получается – он не поддерживает ту, которая говорила с ним на обряде в племени буру? Или Дух уверен, что сын народа донго знает, кого можно убивать, а кого нет?

От этих размышлений у него даже голова пошла кругом. Он вынырнул из омута тяжких мыслей на вторую палубу «Стеллы», где разговоры были просты и незатейливы.

– У вас прекрасный костюм, Роберт, – щебетала Сьюзен-Диана. – Я вижу, что эра «Бриони» и «Хьюго Босс» проходит, раз уж этим миланским кудесником заинтересовались и в Америке!

– И где же вы взяли столь шикарный костюм? – встрял в разговор Мадиба, сверля мистера Куина тяжелым взглядом. Сейчас он ненавидел его всей душой – ненависть к человеку всегда обостряется, когда предстоит его прямо сейчас убить.

– Не там, где вы свой, – сразу же ответил тот, безошибочно распознав чувства черного атлета, хотя и не понимая их причины.

«Сьюзен» укоризненно покачала головой и светским тоном заметила:

– Но на таком расстоянии очень сложно обшиваться… Я слышала, что Марио Пьетри вначале присылает своих ассистентов снимать мерки, потом они приезжают для примерки и, наконец, привозят готовую вещь. Это же занимает уйму времени!

– В эру частных самолетов проблема расстояний отпала, – пожал плечами Роберт. – К тому же иногда мэтр сам прилетает снимать мерки и сдавать готовую работу. Я воспользовался как раз такой услугой.

– О-о-о, наверняка он прилетает только к очень важным людям! – округлила глаза «Сьюзен».

– Об этом не мне судить, – скромно отозвался Роберт.

– Такая простая вещь, как костюм, не может включать в цену стоимость перелетов частной авиацией, – снова вмешался африканец. – И такой мороки он тоже не может стоить. Кстати, я купил свой в Ницце, за восемьсот евро, – просто зашел в магазин и купил, правда, мне немного подогнали брюки. И вполне им доволен! А теперь я могу шить костюмы у этого вашего итальянца, но и не подумаю этого делать! Ну какая вам польза от этого костюма? Разве он может защитить от пули?

– Я мирный человек, господин Окпара, мне не нужно защищаться от пуль, – кротко ответил Роберт. – И я вовсе не предлагал вам пользоваться услугами синьора Пьетри, вам видней, какой костюм покупать…

Он явно не хотел ссориться. Чего нельзя было сказать о его партнере.

– А как ты получил в собственность «Неизвестную красавицу», дружище? – спросил Мак, в свою очередь сверля африканца взглядом, но безуспешно – встретились два одинаково крепких сверла, они скрежетали, высекая искры из сверхпрочных победитовых головок, но не могли пересилить друг друга.

– Очень просто, – ответил Мадиба. – Я был не только телохранителем господина Афолаби, но и его доверенным лицом. Если кого-то интересуют документы…

– Как удачно! – перебил Флетчер. – Мой юрист давно советовал связаться с вами! Что вы знаете о процедуре вступления в право наследования миссис Киры Быстровой?

«Сьюзен» вся превратилась в слух.

– Боюсь, что я не смогу вам помочь, – покачал головой «леопард». – Я не занимался формальностями и юридическими тонкостями…

– Но тут никакие тонкости не нужны, это обезличенный депозит! Любой может прийти в банк и без всяких юристов, по пин-коду получить деньги! Меня интересует сугубо практический вопрос: где этот пин-код?

– Понятия не имею. Я занимался только охраной и отвечал за безопасность…

– Вы отвечали за безопасность и во время нашего полета в Бахру! – снова вмешался Мак. – Но, тем не менее, наш товарищ почему-то был укушен змеей и погиб. Почему так получилось?

Мадиба пожал плечами.

– Но ведь змеи ползают, не спрашивая у меня разрешения.

– Это верно. И все-таки, когда происходит ряд случайностей, то это есть проявление закономерности…

– О какой закономерности вы говорите?

– Об очевидной! Вы охраняли нас в Бахре, и погиб Юнус, охраняли мистера Афолаби и шейха Ахмеда – и оба погибли. Это разве не закономерность?

– Все они погибли по-разному! Мистера Афолаби казнили, причем по ложному обвинению! Кто-то это сделал специально, и мне бы хотелось узнать кто! Хотя кое о чем я догадываюсь…

Разговоры за столом прекратились. Кира, «Сьюзен», «Виктор», Мак и Роберт напряглись, хотя внешне старались этого не выдавать. И Мадиба был напряжен, но со стороны это заметно не было. Только Флетчер и Рачапалли были совершенно спокойны. Флетчер допил свой виски и сделал знак стюарду, который отстраненно стоял в стороне. В безупречно-белом кителе с золотыми пуговицами и погонами гражданского флота его можно было принять за капитана торгового судна. Он тут же шагнул вперед и наполнил опустевший стакан на одну треть.

– О чем же вы догадываетесь? – спросил Роберт.

– О том, что блюдо, которое привело его к смерти, готовилось в «Райской кухне»…

«Сьюзен» под столом крепко сжала руку «Виктору», Кира подставила стюарду свой бокал, Флетчер приветственно поднял стакан, улыбнулся скульптору, тот повторил улыбку и жест, и они одновременно выпили.

Мак и Роберт переглянулись:

– Почему так? Какое отношение «Райская кухня» имеет к смерти нашего друга?

– Что я и пытаюсь выяснить, – ответил «леопард».

– Мне кажется, это у вас получается не лучшим образом, – заметил Роберт. Он всегда говорил очень сдержанно, обтекаемо и тщательно подбирал слова, поэтому данную фразу можно было расценить как оскорбительную тираду в устах менее рафинированного человека. И «леопард» это понял.

– Что вы вообще можете об этом знать? – набычился он. – Вы пробовали в своих охрененно дорогих туфлях ходить по джунглям Борсханы или по пескам Нефтяного Королевства?

Роберт оторопело замолчал. Ему не приходилось непосредственно сталкиваться с грубостью, наглостью и насилием. Для этого у него имелись специально обученные помощники.

– Или вы сами убили питона, из которого они сделаны? – продолжал наседать Мадиба.

– Нет, конечно, – ответил Роберт и недоуменно пожал плечами. – У нас, в цивилизованной стране, каждый занимается своим делом.

– А я убивал питонов и крокодилов, причем ножом! И Виктор убивал крокодилов, по крайней мере, одного он убил у меня на глазах! И мы вполне могли бы носить туфли из крокодиловой кожи, ничуть не стесняясь того, что не сами добыли опасного зверя! Но мы этого не делаем! Понимаете – почему?!

– Друзья мои, давайте поговорим о чем-то другом, – успокаивающе поднял ладонь скульптор. – В конце концов, зачем вспоминать такие страшные вещи – змеи, крокодилы, питоны, смерти, казни… Лучше про них забыть! Поговорим о прекрасном – у нас есть замечательная и красивая женщина!

Он показал на Киру, которая мелкими глотками пила шампанское.

– И здесь стоит ее изображение, которое получило признание, причем не в пустых словах! Признание нашло материальное выражение, и его сумма, а два миллиона двести тысяч долларов – очень приличная сумма, после сегодняшнего дня закрепится во всех мировых каталогах изобразительного искусства! И эта цена с каждым годом будет только расти, но не снижаться – так никогда не бывает!

– Да, нам есть за что выпить по русскому обычаю! – вмешался Флетчер. – За непревзойденного мастера, умеющего оживлять мрамор…

– Извини, Роджер! Давайте выпьем за Киру! – неожиданно предложил «Виктор». – Ибо именно она вдохновила нашего друга Раджеша на создание такой изумительной скульптуры!

– Пьем за Киру! – все подняли бокалы с шампанским и стаканы с виски.

– Раз мой муж пьет не за меня, а за Киру, то это подтверждает волшебную силу искусства! – вроде в шутку сказала «Сьюзен», но по поджатым губам и сузившимся глазам опытный человек мог определить, что она вовсе не шутит. – Раджешь, может, вы высечете и мою скульптуру? Чтобы я привлекла внимание супруга!

Индиец почтительно наклонил голову.

– С радостью! За «Неизвестную красавицу» мистер Афолаби заплатил триста тысяч. Вторую скульптуру я назову «Известной красавицей». Но гонорар за работу может быть только выше предыдущего – здесь, как и с ценой произведения, – обратного хода нет…

– Жаль, – вздохнула «Сьюзен». – У меня нет таких денег. Впрочем, может быть, героиня сегодняшнего дня мне поможет? Ведь есть поговорка: «Деньги идут к деньгам»… И сегодня она лишний раз нашла свое подтверждение. Кира, ты не поделишься со мной своим наследством?

– Охотно! – улыбнулась Кира. – Как только я получу пин-код, считай, что половина суммы твоя!

– Призываю всех в свидетели! – объявила «Сьюзен». – Когда наша красавица добьется своего, как она всегда это делает, то подарит мне половину! Так, Кира?

– Так! – подтвердила будущая наследница.

– Но я должен заметить, что мы отклонились от цели нашей прогулки, – вмешался Флетчер. – Кажется, кто-то собирался купаться в шампанском!

Он выжидающе смотрел на Киру. Дисциплинированный Джордж взял бутылку шампанского и приготовился ее открыть по знаку хозяина.

– Думаю, начать надо со статуи, – сказала Кира. – К тому же Сьюзен вызывалась показать себя совсем без одежды. Как раз ей и пришло время принять душ из шампанского…

– Я готова! – «Сьюзен» отцепила и бросила на палубу декоративный цветок и принялась быстро расстегивать кофточку. Под ней оказалось черное боди почти под горло, как могли подумать понимающие толк в женском белье мужчины. А те, кто понимали в средствах индивидуальной защиты, без труда узнали бы легкий пулезащитный жилет «Кора». Но успела его рассмотреть только Кира, которая и так знала, что бывшая наставница носит его чаще, чем нижнее белье. Но «Сьюзен» уже сама поняла, что допустила промах, и быстро запахнулась.

– Держи себя в руках, – насупился «Виктор». – Мы на яхте у господина Флетчера. И здесь собрались приличные люди.

– Да, очень приличные! – расхохоталась «Сьюзен», причем не было понятно: она с ним соглашается или, наоборот, – смеется над столь нелепым утверждением. – Только почему некоторые смотрят друг на друга так, будто хотят вцепиться в глотку противнику?

Мадиба и американцы поспешно отвели друг от друга взгляды, скрещенные, как шпаги перед дуэлью. Но неловкость за столом не исчезла.