Текст книги "Странный ангел (СИ)"

Автор книги: Даниил Курсовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Аня засмеялась от радости и залюбовалась Катей, тут же забыв о странном утреннем всплеске случайно боли.

Очарованная Катей, Аня вновь подумала, что вот такая девчачья нарядность у любой другой девочки выглядела бы неестественной, вызывающей даже, но Кате очень шло и это платье, и эти оборки, и эти совсем детские банты в прическе.

– Какая ты хорошенькая! – воскликнула Аня. – Как всегда!

– Спасибо!.. Я очень старалась!.. – пролепетала Катя уморительным голоском, и даже сделала реверанс, слегка растянув свое платье в стороны.

Аня вновь засмеялась, и смех ее подхватила и Катя.

«Как хорошо, все-таки, сегодня!» – подумала Аня. – «Как хорошо, что сегодня такой день! Как хорошо, что у меня есть Катя!..»

– Пойдем к пруду?.. – предложила Аня, уже подпрыгивая на месте от нетерпения.

– Конечно! – легко согласилась Катя.

– А Маврик с Манюней?..

– Манюня пока никуда не выходит. Она ведь беременная!.. – ответила Катя. – А Маврик пошел прошвырнуться на лужок. Ну, туда, где баба Сима выпасает свое стадо!..

И Катя хихикнула.

Аня хихикнула ей в ответ.

Она была посвящена в сердечную тайну Маврика. Он влюбился в одну из пятнистых козочек бабы Симы, и та отвечала ему взаимностью.

Катя и Аня были очень рады за Маврика, и баба Сима тоже, но уже по своим, не каким-нибудь там душевно-возвышенным, а приземленным и даже меркантильным соображениям…

Подруги вышли из дома, и, наслаждаясь теплом и солнцем, пошли к пруду довольно медленным шагом, держась за руки.

– Твоя мама вернулась из города?.. – спрашивала Аня по дороге.

– Нет! Ее там какие-то дела задержали. Я даже ночевала совсем одна.

– Одна во всем доме?..

– Ну да. А что здесь такого?.. Мама звонила и вчера вечером, и сегодня утром. Она уже едет обратно. Как интересно, правда? Мы с тобой идем, а она едет!..

– А кто-то сейчас летит в космосе!.. – подхватила Аня.

– А где-то по синим лугам гуляют зеленые инопланетяне!.. – добавила Катя.

Подруги рассмеялись.

– Твоя мама, наверное, привезет много новых книг?.. – спросила Аня.

– Уже везет. Полную машину!..

– Ура! Почитаем!.. Поразбираем!..

Разбирать, расставлять по полкам, и читать новые книги было одним из самых больших удовольствий для Ани с Катей. И это ведь Катя приохотила Аню к чтению. Теперь Аня уже с трудом могла поверить, что еще два года назад она редко открывала книжку по собственной воле. У нее были тогда другие увлечения.

4

Постепенно подруги перешли сначала на быстрый шаг, а потом и на бег, главным образом из-за Ани, которой не терпелось поскорее оказаться в воде.

Пруд, к счастью, был на своем месте. Скамейки на его берегу уже потемнели и слегка потрескались от солнца, морозов и дождей, но от этого они выглядели даже лучше, чем когда были совсем новыми.

Вся охваченная нетерпением, Аня мигом разделась и с разбегу плюхнулась в воду.

Может быть, Аня слишком долго ждала этого момента – не только всю осень, зиму, весну, но и начало лета. Может быть, внутренние изменения в ней происходили слишком бурно, или же всему виной было утреннее непонятное переживание – но, как только ее тело коснулось воды, это вызвало в ней просто бурю чувств.

На некоторое время Аня позабыла обо всем на свете.

Несколько бесконечных минут она плескалась, прыгала и ныряла в полном самозабвении, наслаждаясь свободой, водой, солнцем и свежим ветром, приносившим такую приятную прохладу.

Наконец Аня остановилась, по колено в воде, и взглянула на Катю.

Та сидела на самом краешке скамьи, в каком-то напряжении и с очень странным выражением лица.

Такого выражения на лице у Кати Аня не видела еще никогда. В глазах Кати металась растерянность, Катины руки судорожно теребили подол платья, и еще Ане показалось, что Катя готова заплакать.

– Что случилось?!.. – воскликнула Аня. – Тебе плохо?.. У тебя голова закружилась?!..

– Нет, нет… – пробормотала Катя, пытаясь улыбнуться. – Не закружилась!..

И вдруг Катя зажмурилась, подняв лицо кверху.

Это было и еще более странно. Никогда раньше Катя вот так не жмурилась, с таким видом, как будто ей было больно.

Аня замерла, не зная, что делать.

Но вот Катя опустила лицо, открыла глаза и, наконец, улыбнулась, хотя улыбка ее получилась слабой и какой-то далекой.

– Все в порядке. – сказала Катя. – Это просто так, уже прошло…

– Прошло?.. – отозвалась Аня, все еще почему-то не двигаясь с места.

– Да, да. – кивнула Катя. – Прошло!..

И вновь улыбнулась, уже почти своей обычной, солнечной улыбкой.

Аня растерянно переступила с ноги на ногу. Кожа ее покрылась пупырышками, но Аня не чувствовала холода, во все глаза глядя на Катю.

Что-то необычное видела Аня сейчас!.. Как будто на месте Кати появился кто-то другой, но совсем не чужой, не отталкивающий, нет, а такой же родной и близкий, как Катя. Или даже еще ближе. Намного ближе!.. И это вовсе не Катя была растеряна сейчас – это был растерян этот «кто-то», и только из-за этой растерянности Аня смогла увидеть его.

Впрочем, это длилось совсем недолго. Катя вновь улыбнулась, и тут же вновь стала самой собой, такой, какой была всегда. Хотя улыбка ее была почему-то печальной.

Аня встряхнула головой. Может быть, ей показалось?.. Может быть, это не с Катей, а с ней самой вновь случился какой-то приступ, подобный утреннему, из-за чего она и увидела то, чего на самом деле и не было?..

– Ты стала очень красивой… – вдруг сказала Катя. – Еще красивее, чем была. Ты растешь!..

От этих слов опять что-то случилось с Аней, и она увидела себя со стороны, Катиными глазами.

Она увидела свои округлившиеся плечи, и два уже вполне явственно обозначившихся холмика грудей, и уже не детский оттопыренный, а девичий, плоский животик, и уже появившийся мягкий пушок внизу живота, и нежные складки между бедрами…

– Но ты ведь тоже растешь. – смущенно ответила Аня. – У тебя тоже все будет!.. Ты же все-таки на целый год младше меня!..

– Да, на целый год!.. – эхом отозвалась Катя. – На целый год…

И Катя вздохнула, тоже довольно странным вздохом.

«Она переживает!..» – решила Аня. – «Но она ведь и правда на целый год младше меня!.. Или она из-за чего-нибудь другого переживает?..»

– Тебе не холодно?.. – спросила Катя. – Ветер сильный!..

Аня тут же почувствовала, что ей и в самом деле зябко. Она передернула плечами и вышла на берег.

Катя поднялась со скамьи, и в руках у нее уже было полотенце, как обычно. Но сегодня Катя вытирала Аню как-то особенно бережно, улыбаясь своей новой улыбкой – печальной и какой-то удивительно взрослой.

– Ты прямо как мой папа!.. – неожиданно для себя самой сказала Аня.

– Как папа?.. – неловко пробормотала Катя. – Почему?..

– Ну, потому что он тоже недавно вытирал меня после ванны и все приговаривал: «Малышка выросла!.. Малышка выросла!..» И мне показалось, что он при этом не радуется, а вовсе наоборот!..

Катя улыбнулась.

– Кажется, я его понимаю… – тихо сказала она как будто бы самой себе. – Малышка ведь и в самом деле выросла!..

Аня не нашла, что сказать на эти слова. Катя сегодня была очень странной!..

– Ладно, одевайся, а то простудишься еще. – сказала Катя, опуская полотенце.

– Чем мы сейчас займемся?.. – спросила Аня, быстро одеваясь.

– Чем-нибудь!.. – со вздохом ответила Катя, присаживаясь на скамейку и глядя в сторону.

– Поиграем здесь?.. – спросила Аня. – Или домой пойдем?..

– Здесь!.. – эхом ответила Катя. – Или пойдем домой…

– Ты сегодня какая-то странная!.. – решилась, наконец, сказать Аня. – Ты себя хорошо чувствуешь?..

– Не очень… – честно созналась Катя.

– У тебя голова болит?..

– Нет, у меня ничего не болит. Только… Мне хочется побыть одной.

У Ани екнуло сердце.

– Я тебя обидела чем-нибудь?.. – спросила она.

– Нет, ты что!.. – встрепенулась Катя. – Никаких обид!.. Откуда им взяться?.. Просто я и в самом деле себя как-то странно чувствую.

– Ты домой пойдешь?.. – упавшим голосом спросила Аня.

– Мы вместе пойдем. – сказала ей Катя. – Ты меня проводишь. Я немного передохну, а потом мы с тобой опять встретимся. После обеда.

– Мы правда встретимся после обеда?.. – спросила Аня с упавшим сердцем.

– Конечно! Я передохну, и у меня все пройдет!..

– Может быть, тебе надо в поликлинику сходить? Или давай лучше вызовем врача?.. – предложила Катя. – А то вдруг у тебя что-то серьезное!..

– Не надо никого вызывать. – покачала головой Катя. – Нет тут ничего такого серьезного. И после обеда мы обязательно встретимся.

5

Слегка отодвинув штору, Костя проводил Аню взглядом. Она удалялась медленно, и было видно, что ей не по себе.

Костя вздохнул. Ему очень хотелось утешить Аню, развеять ее печаль, но если бы только Аня знала, как печально ему самому!.. Если бы он только мог рассказать ей о причине своей печали!..

Костя как можно тщательнее задвинул плотные шторы и принялся распускать банты в своей прическе. Как ловко он научился их завязывать!.. Конечно, обычно их завязывала мама. Она вообще с большой заботой относилась к Катиной прическе. Ее длинным красивым волосам, спускавшимся уже ниже плеч, завидовали многие девочки, хотя многие из них уже перестали носить банты. Они чувствовали себя слишком взрослыми для этого. А Кате ведь очень нравилось быть маленькой девочкой!..

«Ей нравится быть маленькой девочкой!..» – повторил Костя про себя. Как это ни удивительно, Костя с самого начала воспринимал Катю не как свою вторую натуру, а как совсем отдельную личность, хотя без него она не смогла бы появиться.

Костя расправил ленты и повесил их на спинку стула. Одна лента соскользнула на пол. Костя наклонился и вновь повесил ее на стул. Лента вновь соскользнула. Костя терпеливо смотал ленты в руке и положил их на стол.

Теперь настала очередь банта на платье. Костя распустил и его, затем, извернувшись, ловко расстегнул молнию сзади и снял платье.

Подойдя к шкафу, Костя аккуратно повесил платье на плечики. Катя ведь очень аккуратная девочка!..

Затем Костя снял белоснежные, в оборках, трусики, и, присев на стул, снял носочки.

Теперь он был полностью обнажен.

Костя задумчиво провел руками по волосам и подошел к большому зеркалу.

Два года назад он был сущий цыпленок, ребрышки так и торчали наружу. Он и стоять-то не мог самостоятельно, мама ему помогала.

Теперь в зеркале отразился крепкий мальчик. Правда, волосы у этого мальчика были очень длинные и пышные. Девчачьи!.. Таких длинных волос у мальчиков не бывает – если только они не заводят себе прическу с хвостом, как у «мачо».

И еще никак нельзя было сказать, что этому мальчику полных тринадцать лет. Ему можно было дать самое большее одиннадцать – то есть ровно столько, сколько было Кате. Мальчик этот был очень хорошо сложен – мускулистые руки, стройные ноги, красивый торс, скульптурно вылепленная шея, лицо с тонкими чертами лица…

Вот только лицо мальчика было совсем девчачьим, а тело – незагорелым, и ни волоска еще не появилось у него в сокровенных местах…

Костя осторожно прикоснулся к своему птенчику. Какой он маленький!.. Почему он почти не растет?.. Вырастет ли он когда-нибудь?.. И что будет, когда он начнет расти?.. Сможет ли Костя и дальше быть Катей?..

Или…

Костя молча смотрел на свое отражение и думал.

Что делать?..

Как быть?..

Кем быть?..

Аня меняется. Значит, должна меняться и Катя.

Но Катя ведь не может измениться – если только не начать изменять Костю, чтобы он и дальше оставался Катей.

Но хочет ли Костя этого?..

Нет, нет!..

Этого – точно нет!..

«А чего же я хочу?..» – спросил Костя.

И, помедлив, ответил: «Быть с Аней. Но при этом – быть самим собой!..»

Это ведь так просто – быть самим собой.

Но для него, для Ани, и для мамы это совсем не просто.

Два года назад они с мамой решили спрятаться от темного ангела. Им это удалось.

Еще бы им это не удалось, если ангел сам научил их, как надо прятаться!..

И вот прошло целых два года. Все это время они с мамой не чувствовали, что прячутся от кого-то или от чего-то. Они даже не играли. Они жили – самой настоящей жизнью, и были при этом очень счастливы.

Очень!..

Как и многие другие, те, кто жил своей жизнью рядом с ними. Аня, ее родители, Анины и Катины друзья и подруги, учителя в школе, соседи….

Два года Дубравка была самым прекрасным местом на земле.

Самым прекрасным местом на земле для Кати.

А место Кости – не здесь.

Но есть ли у него вообще место?.. А что, если Костя может жить только вот так, только спрятавшись, только притворяясь Катей?..

Кто-то знает ответ на этот вопрос?..

Кто-то знает, кто-то знает…

Костя глубоко вздохнул, продолжая разглядывать себя в зеркале.

Интересно, как бы он выглядел не в платье, а в обычной мальчишеской одежде?..

Сосредоточившись, Костя попытался представить себя в джинсах и рубашке, и с короткой прической.

Не получилось!..

И неудивительно. Все-таки Костя уже два года не носил другой одежды, кроме нарядных платьев, кофточек, колготок и всего остального, что привыкла носить Катя.

Это ведь другим девочкам можно было одевать и брючки, и шорты, и джинсы. Кате – нет. Таково было одно из главных условий его перевоплощения. Условие, которое никто не ставил. Оно подразумевалось само собой.

Костя глубоко вздохнул, продолжая пристально рассматривать свое отражение.

«Катя, ты здесь?..» – мысленно спросил он.

«Конечно здесь!..» – тут же ответил ему звонкий девчачий голосок.

«А здесь – это где?..»

«Здесь – это там, где ты!..»

«Но это ведь пока…»

«Нет, не пока. Когда кто-то рождается, он уже не может исчезнуть просто так. И я не исчезну!..»

«Значит, там, где буду я, всегда будешь и ты?..»

«Ну конечно же!.. А ты думал, что будет как-то по-другому?»

«Я.. Я раньше никогда не думал об этом.»

«А теперь задумался?..»

«Теперь – да… Я думаю, каким же я буду, если стану опять… Ну, таким, каким был...»

«Ты уже никогда не будешь таким, каким был. Ты уже никогда не будешь прежним.»

«Никогда?..»

«Никогда!..»

«А каким же я буду?..»

«Таким, каким стал!»

«А каким я стал?..»

«Особенным.»

«Особенным кем?.. Мальчиком?.. Девочкой?..»

«Особенным человеком, прежде всего. А мальчиком или девочкой – это уже не так важно.»

«Это ты только так говоришь!.. А вот Ане очень важно, что у нее есть подруга Катя. Костю она и не знает совсем!..»

«Какой же ты дурачок, все-таки!..»

«Почему дурачок?..»

«Потому!.. Если Аня не знает Костю, как она может знать, что для нее важно или не важно?.. И, вообще – кто для нее важней?..»

Костя немного подумал и вновь мысленно произнес:

«Как-то у нас интересно получается. Ты – это я. Я – это ты. Ты – часть меня. Я – часть тебя. Но как же так выходит, что ты знаешь больше, чем я?.. Знаешь и не говоришь!..»

«Каждый человек знает больше, чем ему кажется. Каждый человек не говорит себе всего того, что он знает!..»

«Я не понимаю, как это!.. Я не понимаю тебя!.. То есть я не понимаю себя!..»

«Да так ли уж важно всегда себя понимать?.. Гораздо важнее бывает себя чувствовать. Не волноваться. Не суетиться из-за мелочей. Уметь ждать. Знать, что ожидание не имеет значения…»

«Правда?..»

«Правда!.. И вот это ты сам знаешь!.. И это, и многое другое…»

Неслышимый голос маленькой девочки Кати умолк.

Костя вздохнул.

Конечно, он знал. Но почему-то не чувствовал, что уже готов сделать решительный шаг. Чего-то ему не хватало для этого. И он не мог понять, чего. Как будто понимание это было укрыто плотной вуалью, сквозь которую можно было разглядеть только самые общие контуры какой-то очень важной истины.

Мысли начали путаться у него в голове. Косте захотелось спать. И, едва добравшись до постели, он тут же провалился в глубокий тяжелый сон.

6

Ирина Александровна нетерпеливо вглядывалась вперед, желая, чтобы водитель гнал машину быстрее. Но Иван Андреевич как будто бы никуда не торопился, придерживаясь своей обычной крейсерской скорости. Шестьдесят – и ни километром больше!..

А вот Ирине Александровне хотелось поскорее вернуться, и не только в Дубравку, не только к своему ребенку, но прежде всего к тому покою, в котором они пребывали целых два года.

Впрочем, в глубине души она знала, что это им не удастся. Уж очень необычная на этот раз получилась поездка!.. Три неожиданных совпадения за один раз говорят о многом…

Начались они с того, что несколько улиц в городе были перекрыты из-за ремонта, и за книгами пришлось ехать другим маршрутом, а он проходил как раз мимо проектного института, где когда-то работала Ирина Александровна.

Она, впрочем, отвернулась в другую сторону, чтоб не смотреть, не вспоминать…

Она отвернулась – и увидела дом. Свой дом. Тот самый дом, проект которого был когда-то раскритикован в пух и прах и отложен мудрым начальством в самый дальний ящик.

– Иван Андреевич!.. Остановите, пожалуйста!.. – попросила Ирина Александровна, и, все еще не веря своим глазам, вышла из машины.

Вот он, красавец!.. Он действительно существует!.. Он упирается прямо в небо уже последним, шестнадцатым этажом, и значит, строят его никак не меньше года. Или меньше?.. Сейчас ведь научились строить очень быстро.

Ирина Александровна стояла, смотрела, любовалась, и никак не могла налюбоваться на свое собственное творение, которое кто-то с бумаги перенес вот сюда, на бывший пустырь, на то самое место, где по замыслу Ирины Александровны, этот дом и должен был находиться.

И ведь как перенес!.. Предельно бережно, сохранив все идеи Ирины Александровны, все детали внешней отделки, которые она когда-то так тщательно прорисовывала…

– Ирина?.. – вдруг услышала она. – Ирина?..

Ирина Александровна резко обернулась.

– Гриша!.. – воскликнула она. – Ты что здесь делаешь?..

– Ну, по-видимому, то же самое, что и ты!.. – улыбнулся в ответ ее бывший коллега. – Любуюсь этим замечательным домом!..

Ирина Александровна посмотрела на Григория с подозрением.

– Ты не знаешь, чьих это рук дело?..

– Какое дело?..

– Вот это самое!..

Ирина Александровна рукой показала на дом.

Григорий, улыбнувшись несколько смущенно, признался:

– Ну, в первую очередь, твоих!.. Это ведь твой проект. И еще моих!.. В плане организации строительства.

– Как – твоих?..

– Ну, как… Я теперь, видишь ли, не начальник отдела, а целый генеральный директор некоей фирмы, в которую вошли и наш институт, и строительный трест, и еще пара организаций. Мы их прихватили до кучи…

– Как это тебе все удалось?.. За такое короткое время?..

– Сам удивляюсь!.. – развел Григорий руками. – Видимо, время подошло, и все такое…

Ирина Александровна в растерянности только переводила глаза с дома на Григория и вновь на дом.

– Между прочим, тебе надо будет подъехать к нам в бухгалтерию. – неожиданно сказал Григорий.

– За чем?..

– За деньгами, естественно!

– За какими еще деньгами?..

– За твоими собственными! Авторскими!.. – усмехнулся Григорий. – Больше года тебя ищем, и вот, наконец-то…

Ирина Александровна совсем растерялась. А Григорий продолжал:

– И вообще, ты сейчас где?..

– Я?.. Да так.. Тут, недалеко…

– По специальности работаешь?..

– Да я бы не сказала…

– Вот и хорошо!.. – обрадовался Григорий. – Тогда давай возвращайся!..

– Куда?.. Куда возвращаться?..

– В институт, естественно!.. Дел – по горло. Хороших архитекторов не хватает. А ты ведь не просто хороший архитектор. Ты архитектор классный!..

Ирина Александровна только грустно усмехнулась.

– Я была классным архитектором. А теперь… Даже и не знаю. Три года, все-таки, прошло с тех пор, как…

– Да-да, я помню… – кивнул головой Григорий. – Но теперь то все хорошо?.. Я имею в виду – с твоим сыном?.. Костей?.. И вообще?..

Ирина Александровна почему-то покраснела.

– С моим ребенком все хорошо. – как-то неловко пробормотала она. И повторила: – Все хорошо…

– Ну так в чем же дело?.. Возвращайся!.. Условия будут, какие тебе раньше и не снились!..

– Я подумаю, подумаю… – пробормотала Ирина Александровна. – Я.. Я тебе позвоню!..

– Я буду ждать!.. – пытливо глядя ей в лицо, сказал Григорий. – Вот тебе моя визитка. И не забудь заехать в бухгалтерию!.. Адрес на визитке есть.

Григорий всегда был мудрым человеком. Он умел не задавать лишних вопросов. Он умел ждать. Иногда Ирине Александровне даже казалось, что он влюблен в нее. Но раньше им было как-то не до проявлений чувств…

Это был первое неожиданное совпадение.

Второе произошло ближе к вечеру, когда постояльцы, уже два года снимавшие у Ирины Александровны квартиру, вдруг заявили, что съезжают. У них улучшились дела, и они взяли кредит на собственное жилье.

Причем, для переезда уже все было готово. Постояльцы рассчитались, отдали ключи, и радостно упорхнули в свое гнездышко. Ирине Александровне волей-неволей пришлось заночевать в городе. Утром она собиралась съездить в риэлторскую фирму, чтобы оставить поручение поискать новых постояльцев.

Это оказалось очень кстати и для Ивана Андреевича, который встретил в городе старых друзей, которых не видел несколько лет. Друзья не просто пригласили, а буквально утащили его к себе в гости. Вот и третье совпадение!..

Иван Андреевич отправился на встречу к друзьям, а Ирина Александровна – в свою квартиру, из которой два года назад Костя в образе Кати уезжал с ней к новой жизни в Дубравке.

Но наутро Ирина Александровна почему-то передумала. Вместо риэлторской фирмы она поехала в компанию Григория, и там ей предложили получить настолько значительную сумму, что Ирина Александровна даже испугалась и наличными получать не стала, попросив перечислить деньги на ее счет в одном из городских отделений банка.

Почему она так поступила?.. Разве ее дом с некоторых пор – не в Дубравке?.. Разве ей не нужны были деньги там, а не в городе, где Ирина Александровна бывала совсем не часто, только по необходимости?..

Она не знала, не знала. Она только чувствовала, что назрели большие перемены, что прежний покой уходит в прошлое, и душа ее была не на месте…

Странный ангел очнулся. Вокруг него по-прежнему клубился и переливался живой туман, в котором метались протуберанцы огня, и что-то время от времени вспыхивало и тут же гасло, обдавая ангела то нестерпимым жаром, то невыносимым холодом.

Ангел повел своими большими крыльями, чувствуя их силу и готовность к полету. Но ему ничего не оставалось, как стоять и ждать, пока с ним заговорят.

Впрочем, ожидание длилось недолго.

– Итак, необходимое время прошло. – раздался неизвестно откуда странный, но отнюдь не равнодушный голос. – Твой час настал! Тебе придется выполнить важное поручение…

– Какое поручение?.. – напрягся ангел. – Неужели опять?..

– Нет, не опять. – терпеливо ответил голос, хотя в нем и чувствовалась едва заметная ирония. – Быть ангелом смерти ты не захотел. Вернее, не смог. Ну что ж… Будешь ангелом-хранителем!..

В душе ангела все затрепетало.

– Но… А… – начал было он.

– Подожди! – остановил его голос. – Словами тут будет долго…

И к ангелу протянулся острый и жгучий протуберанец. В одно быстрое прикосновение он передал ангелу все, что ему следовало знать.

– Вот как… – пробормотал ангел. – Вот как…

– Вот так, именно так! – торжественно провозгласил голос. –Прежде всего, ты должен вернуть ребенку то, что ты у него взял.

– Но.. Но там ведь уже не один ребенок!.. Там двое детей! – воскликнул ангел. – И они связаны друг с другом!..

– Они оказались связанными из-за тебя. – отметил голос. – Если бы не ты, они бы никогда не встретились!..

– Конечно, не встретились бы. – согласился ангел. – Как бы они встретились, если бы его не было среди живых?..

– Быть среди живых – это, знаешь ли, очень не просто!.. Это очень ответственно!.. – заметил голос. – И для того, кто живет, и для того, кто дал ему жизнь. А еще – для того, кто отвратил от него смерть…

– Я готов отвечать… – прошептал ангел. – За каждый свой шаг!.. За каждый взмах своего крыла!.. Ты знаешь!

– Знаю. – подтвердил голос.

– Но я ведь и в самом деле думаю о нем.. о них больше, чем о себе!.. Ведь они любят друг друга!.. Они не могут жить друг без друга!.. И если я верну одному то, что я у него взял, страдать будут оба!.. Они ведь вынуждены будут расстаться… А его мать?.. Ты подумал о ней?..

В облаке живого тумана возникло движение, как будто кто-то развел руками.

– Разумеется, они расстанутся. – изрек голос. – Такова плата.

– Плата!?.. – воскликнул ангел. – Но за что?..

– За счастье, мой дорогой. – спокойно ответствовал голос. – За счастье.

Крылья ангела поникли.

– Мне кажется, плата слишком высока… – пробормотал он. – Что такое – два года счастья?.. Для них они пролетели как один миг… И, к тому же, как ты можешь говорить о плате как таковой?.. Я думал, такие понятия тебе не свойственны!..

В тумане как будто бы раздался вздох.

И странный голос терпеливо произнес:

– Ты прав, разумеется. Понятия, с которыми приходится иметь дело мне, настолько сложны, что для их определения ни в каком языке не найдется слов. Но мне пришлось искать какое-то слово, чтобы донести хотя бы часть нужного понятия до тебя. Оно связано со всеобщей гармонией всех миров, с основой существования всех Вселенных... Мне бы очень хотелось, чтобы ты это уяснил. Уяснил и усвоил.

– Я постараюсь. Постараюсь… – пристыжено пробормотал ангел.

– Замечательно. Кстати, как ты думаешь, зачем я вообще тебе все объясняю, хотя мог бы добиться исполнения своей воли гораздо более простым путем?..

– Я… Я не знаю…

– Подумай. Подумай!..

Ангел нахмурился и нерешительно пробормотал:

– Неужели потому, что ты считаешься со мной? С моей собственной волей?.. Моими желаниями?..

– Именно поэтому!.. – торжественно произнес голос. – Именно поэтому!.. Скажу тебе по секрету, я считаюсь с волей каждого существа, порожденного мной.

– Это очень интересно!.. – слабо усмехнулся ангел. – Ведь все существа, во всех мирах, так или иначе порождены тобой…

– Вот именно. Вот именно!.. Впрочем, не будем удаляться в дебри. Найдем для этого время как-нибудь в следующий раз… Вернемся к вопросу о плате. Ты должен знать, что плата такого рода взимается, как правило, не только за прошлое, но и за будущее счастье.

– За будущее?.. – прошептал ангел. – И не только для них, но и для нее?.. Для матери?..

– И для нее. – подтвердил голос. – Для нее непременно!..

– Благодарю... – прошептал ангел. – Благодарю!..

– Теперь ты спокоен?.. – осведомился голос.

– Теперь – да!.. – ответил ангел. Но, помявшись, добавил просительно: – Мне все же хотелось бы знать, что за будущее ты им приготовил…

– А вот это тебе знать совершенно не обязательно. – заявил голос. – Во избежание ненужной суеты с твоей стороны!.. К тому же я и сам не знаю их будущего в точности. Я ведь определяю только главные направления. Детали определяют они сами!.. А бывает так, что и не только детали. Бывает так, что они своими поступками, своей волей изменяют всю свою судьбу!.. И это – самое интересное.

– Самое интересное… – пробормотал ангел со странной интонацией.

– Они, как и ты – мое порождение, это так. – спокойно продолжал голос. – Но они наделены не только волей, но и силой. И еще у них есть свобода, чтобы проявить волю и приложить силу. Только они многого боятся. Вот если бы они не боялись!..

На это ангел не нашел что возразить.

– Ну, довольно разговоров. – прервал молчание голос. – Тебе пора!..

– Подожди!.. – воскликнул ангел. – Я хочу спросить… После того, как я верну ему то, что я прятал, ты вновь остановишь меня?.. Или и вовсе ввергнешь в небытие?..

– Ни в коем случае!.. – заявил голос. – Ты ведь теперь ангел-хранитель!.. И заботиться тебе придется не об одном человеке, а о нескольких.

– Да-да. – пробормотал ангел. – Я понимаю…

– Но не переусердствуй!.. – предостерег ангела голос. – Не делай за них того, что они должны делать сами!.. Не суетись по пустякам!.. Если надо будет, чтобы они набили себе шишек – пусть набивают. Если надо будет, чтобы они грустили – пусть грустят. Искренние слезы очищают и согревают душу… Но если придет время для радости – пусть их радость будет как можно более полной!..

– Я постараюсь!.. – сказал ангел.

– Постарайся, постарайся. А я уж за тобой пригляжу. Так, на всякий случай…

Глава пятая

1

Поручив проследить за разгрузкой книг помощнице, Ирина Александровна поспешила домой.

В доме было удивительно тихо.

«Наверное, на пруд пошли. – предположила Ирина Александровна. – Еще бы! В такой-то день!..»

Но на всякий случай Ирина Александровна решила все-таки заглянуть в комнату Кати-Кости.

Нет, все же скорее Кати, чем Кости. Это ведь была исключительно девчачья комната. Сам ее вид, ее убранство, шкаф с соответствующей одеждой, куклы и другие игрушки – все свидетельствовало о том, что здесь живет девочка.

Маленькая девочка Катя.

За два года Ирина Александровна привыкла к ней, привыкла думать, что у нее – дочь, а не сын.

Нет, не только привыкла. Ирина Александровна полюбила Катю всей душой, прикипела к ней всем сердцем. Да и как было не полюбить ее?.. Как было не гордиться ею?..

Ирина Александровна не отдавала себе в этом отчета, но с течением времени, исподволь, в ее голове уложилось понятие о том, что вот когда-то у нее был сын, замечательный мальчик Костя, а теперь у нее – дочь, замечательная девочка Катя.

А Костя… Он, конечно, был всегда где-то здесь. Но уже очень редко напоминал маме о себе, тем более, что она больше не купала его сама, и всегда видела только Катю, одетую в нарядное платье, симпатичный домашний халатик или ночную рубашку.

Так было лучше. Так было легче. Так было спокойнее им обоим – и маме, и Косте.

То есть Кате…

Тихонько приоткрыв дверь в ее комнату, Ирина Александровна, к своему изумлению, услышала ровное дыхание.

В такой солнечный день Катя дома?.. Одна?.. Без Ани?.. Безмятежно спит?.. Или, может быть, приболела и потому прилегла?.. Но где же все-таки Аня?..

Стараясь переступать как можно тише, Ирина Александровна подошла к Катиной постели.

Ее девочка действительно крепко спала. Дыхание было глубоким, спокойным. Длинные красивые волосы разметались по подушке.

Ирина Александровна неслышно пододвинула к кровати пуфик и присела, любуясь нежным Катиным лицом.

«Да ты моя лапочка!.. Ты моя радость!.. – сказала Ирина Александровна самой себе. – Мои щечки!.. Мой носик!.. Мои нежные губки!..»

И вдруг, произнося про себя эти слова и уже потянувшись, чтобы тихонько поцеловать свое дитя, Ирина Александровна поняла, что смотрит сейчас не на Катю, а на Костю.

Ничего не изменилось со вчерашнего дня в ее ребенке, абсолютно ничего. Ирина Александровна видела перед собой все то же милое лицо с тонкими чертами, с румяными щечками, слегка курносым носиком, пухлыми яркими губками… Но и вчера, и позавчера, и неделю назад, и в течение многих дней до этого, глядя на своего ребенка, и бодрствующего, и спящего, Ирина Александровна всегда видела перед собой Катю. Для того, чтобы увидеть ее, не нужно было прилагать никаких усилий, не нужно было в чем-то себя убеждать или соблюдать условия некой игры. Катя всегда была Катей, и дело было вовсе не в том, что она была одета в нарядное платье или в красивую ночную рубашку с рюшами и оборками.