Текст книги "Путь к славе (СИ)"

Автор книги: Даниил Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Ваня, бронебойный.

Чуть успокоившийся Малютин (попадание в собственный танк подействовало на него отрезвляюще), быстро перехватил бразды командования. В то время как оглушенный Фотченков сполз спиной по перегородке, держась за голову:

– Петр Семенович, вы как⁈

– Нормально, лейтенант. Командуйте…

Дымовая завеса крепко выручила экипаж – не только сбив немцам прицел, но и скрыв маневр отхода; по примеру комбрига поставили завесы еще несколько экипажей. Причем один отчаянный старший лейтенант (командир взвода Родионов Александр) догадался использовать шашку, имитируя пожар на «подбитом», обездвиженном танке… После чего тщательно прицелился – и очередным выстрелом поджег «чеха».

Тем не менее, дымы бы не спасли уполовиненную роту, вступившую в неравный бой с немцами на дистанции эффективного поражения собственных танков. Дымовые шашки подарили советским экипажам лишь кратковременную отсрочку… Внезапный удар откровенно не удался – а в последующей перестрелке преимущество было на стороне немцев.

Хотя бы и за счет большей численности чехословацких панцеров…

Неожиданно крепко роту выручили артиллерийские танки. После пристрелки фугасами, их экипажи обрушили на центр вражеской колонны беглый (и довольно кучный!) огонь увесистых осколочных гранат. А частые взрывы последних не только мешали немцам целиться, но и рвали гусеницы крупными осколками, вминали катки взрывной волной… Один трехдюймовый снаряд так и вовсе угодил в башню «чеха». И пусть он не смог пробить лобовой брони, но осколки разбили оптику и повредили орудийный ствол – а саму башню заклинило от удара.

Причем наводчика тяжело ранило сорвавшимися внутрь заклепками; досталось и заряжающему с офицером…

Немцы «оценили» вклад БТ-7А – и, подобравшись поближе, накрыли две «бэтэшки» ответным огнём. Впрочем, уже парой мгновений спустя поставленная на удар шрапнель проломила тонкую бортовую броню (всего-то полтора сантиметра) башни Т-38 – наглухо уделав вырвавшийся вперед германский экипаж.

Заброневое действие поставленной на удар советской шрапнели действительно устрашает…

Очередной панцер подбил лейтенант Малютин. Откатившись назад под прикрытием дымовой завесы, он приказал мехводу остановиться – и расчетливо всадил болванку в борт еще одного германца, оторвавшегося от своих.

Но уже мгновение спустя рванувший рядом фугас «разул» трофейную «тройку» комбрига… Излишне засуетился немецкий заряжающий и подал не тот снаряд – но рванул тот все равно крепко. Разбитые гусеничные траки лишь бессильно повисли на катках слева – и лейтенант только и успел отчаянно крикнуть, упреждая мехвода:

– Стой, развернёт танк!

Но Чуриков уже попытался резко сдать назад; впрочем, почуяв сопротивление машины, мехвод сбавил газ. После чего с трудом, на разорванной гусениц, кое-как развернул «тройку» лбом к противнику… Вновь открыв верхний люк, уже чуть оклемавшийся Фотченков выбросил наружу оставшиеся дымовые шашки. Поймав вопросительный взгляд лейтенанта, комбриг скривил губы в какой-то непонятной усмешке:

– Остаемся в машине… В поле нас или осколки догонят, или пулеметные очереди. А так хоть какой-то шанс…

Петр Семенович, однако, врал самому себе – шансов в обездвиженном танке куда меньше, чем при эвакуации. Тем более, что дымы закрыли машину – и пострадать экипаж мог только от случайной пули или осколка… А уж там можно залечь хоть на земле, хоть отползти в низину.

Или же нырнуть в какую промоину, оставленную весенними ручьями…

Но комбрига откровенно пугала перспектива оставить надежную броню – и выбираться наружу, под пули. Туда, где динамический удар пролетевшего рядом снаряда может запросто поломать кости – или убить!

Да, Фотченков врал самому себе, как-то позабыв, что усиленную броню получил лишь корпус его «тройки». Нет, обездвиженный танк был обречён – как и машина ротного… Но Малютин не стал перечить комбригу. Впрочем, его вел не страх, а твердая решимость драться до последнего… Дрожащие же пальцы Петра Семеновича Илья предпочёл не замечать, списав все на последствие удара сжатым воздухом.

– Бронебойный, Ваня.

Семенов загнал снаряд в казенник с тяжким вздохом похоронившего себя человека… А молодой мехвод Чуриков так и не решился попросить разрешения оставить обездвиженную машину.

И бросить обреченный, в сущности, экипаж…

Но судьбу человека на войне угадать сложно. Иногда случайная пуля или шальной осколок достанет свою цель уже в тылу, вдалеке от передовой – а иногда выживают даже те, кто очутился в самом пекле… Решение разделить батальон поротно – и использовать две роты в качестве ударных отрядов на флангах (словно кавалерию в средневековых битвах), было не самым разумным. И уж тем более спорно то, что вторая и третья рота держались на удалении в полкилометра – для оснащенных оптикой германцев не составило бы труда разглядеть оставшиеся танки большевиков.

Зато лишнее расстояние помешало Акименко своевременно вступить в бой…

С другой стороны немцы, отвлекшись на первую роту, действительно зевнули – а комбат рискнул потратить еще немного времени и обхватить врага на левом фланге… Первые выстрелы его роты, впрочем, были также далеки от совершенства – но, быстро сблизившись с врагом, экипажи Акименко стали бить уже точнее.

А третья рота все же сумела обойти немцев справа – перемахнув грунтовку и оказавшись в тылу 67-го танкового батальона 3-й легкой дивизии вермахта. Фрицев начали расстреливать уже с трех сторон – и ход боя стал неудержимо клониться в пользу советских танкистов… Не сразу сориентировавшись, командир германского батальона приказал своим экипажам выходить из боя, поставив дымы. После чего спешно запросил поддержку авиации и тяжелой дивизионной артиллерии…

Немолодой уже оберст, хлебнувший лиха ещё в прошлую войну, теперь надеялся как можно скорее вырваться из набирающей силу перестрелки. Было мгновение, когда его командирский танк, не имеющий пушки, оказался под огнём – и только мастерство да отчаянная жажда жизни германского водителя спасли экипаж! Последний круто рванул с места зигзагами, сбивая прицел наводчиков-большевиков – а затем на всех парах устремился в хвост колонны… Советские же танкисты быстро перенесли огонь на стреляющие в ответ панцеры.

Оберст, однако, даже и не думал упрекать в трусости лучшего водителя гибнущего батальона. Да, своих танкистов было жаль – но куда сильнее некогда лихой кавалерийский офицер, полной мерой хлебнувший войны на Сомме, жалел самого себя.

И свою драгоценную арийскую жизнь он ставил куда выше жизней своих подчинённых…

Глава 12

В штабном вагоне поезда специального назначения «Америка» было необычно тускло (приглушенный свет электрических ламп не справлялся со сгустившимися снаружи сумерками), непривычно тихо… и уныло. Лишь недавно завершилось совещание со старшим генералитетом – и теперь фюрер пребывал в совершенно безрадостном, подавленном состоянии. Кампанию ему составлял верный и преданный до фанатизма Рудольф Гесс – но последний терпеливо ждал слова вождя, задержавшего рейхсминистра для приватного разговора.

Ожидание, однако, затянулось – а личный секретарь не был готов первым нарушить тишину… Наверное, именно поэтому вопрос хозяина вагона прозвучал столь звонко и внезапно – словно выстрел:

– Чемберлен вообще собирается выполнять свои обязательства?

Вопрос был совершенно не праздным. Да, англичане и французы так и не поддержали поляков до самого падения Варшавы. Кроме того, Франция согласилась принять бежавшее польское правительство лишь после того, как в Румынии случился переворот «железногвадейцев» и Антонеску… Но в тоже время хитрые британцы и их верные «лягушатники» не преминули развернуть экономическую блокаду Германии! Причем под удар попали не только поставки стратегического сырья, но и продовольствия, и тех же кормов для скота – поставляемых из США, Южной Америки и подконтрольной японцам Маньчжоу-Го. Естественно, эти поставки шли морем – но теперь британский флот вел досмотр морских грузов и активно препятствовал любым поставкам в рейх.

От Чемберлена в Британии зависело пусть и не все, но очень многое – однако он словно и не пытался ограничить экономическую блокаду немцев. Сам фюрер считал, что премьер-министр и лидер английской консервативной партии таким образом «наказывает» фюрера за разворот во внешней политике, за «Акт о ненападении», подписанный с СССР… Однако после «инцидента» в Лемберге все развернулось на сто восемьдесят градусов – и англичане получили так желанную ими войну в Европе, столкнув лбами нацистов и большевиков.

Причем война пошла по самому благоприятному для англосаксов, и самому катастрофическому для немцев сценарию – на истощение. Сегодня на военном совещании фюрер был вынужден дать добро на переход к обороне – и прогнозируемой аж до весны 1940-го позиционной войне! Доподлинно знай он точно о том, сколько танков реально имеется у русских, то наверняка бы отказался от вооруженного конфликта с большевиками… Причем, если сами немцы умело возвращают в строй подбитые противником машины (кроме случаев полного уничтожения панцера с детонацией боеприпасов), то русские запросто пополняют свои танковые дивизии за счет, как кажется, бесконечного числа модернизированных «виккерсов»!

Впрочем, у «красных» нашлись не только переделанные и усиленные «виккерсы» и «микки-маусы». Согласно доклада командира танковой дивизии «Кемпф», Вернера Кемпфа, под Белостоком его зольдаты столкнулись с настоящими монстрами большевиков! Дивизионная кампфгруппа, в которую генерал-майор щедро включил единственную роту средних танков (и роту легких панцеров дополнительно), должна была обойти город – и выйти в тыл русским, перерезав шоссе Белосток-Минск. Кампфгруппа, вооруженная самыми сильными танками вермахта, довольно легко прорвала оборону противника южнее города – тем более, что передний край «красных» плотно обработала тяжелая артиллерия и авиация… Однако противник бросил навстречу камфгруппе имеющийся под рукой резерв – взвод тяжелых танков.

Зато каких! Очевидцы говорят о двух многобашенных и одной однобашенной машинах, подпустивших кампфгруппу примерно на пятьсот метров. После чего русские открыли очень точный, убийственный огонь по развернувшемуся в боевой порядок танковому клину… Зольдаты 1-ой танковой дивизии уже столкнулись с тяжелыми трехбашенными русскими панцерами. Но самая сильная дивизия панцерваффе, на вооружение которой было двадцать шесть танков Т-3 и сорок восемь Т-4, дралась с этими машинами практически на равных! По крайней мере, «тройкам» удавалось пробить вражескую броню на дистанциях ближе, чем пятьсот метров – а «четверки» и советские «тяжи» Т-28 жгли друг дружку и за километр… И перестрелки на дальних дистанциях чаще выигрывали именно немецкие наводчики.

Но под Белостоком немцев встретили принципиально новые машины большевиков – машины, чья лобовая и бортовая броня не пробивалась снарядами германских панцеров. Вообще не пробивалась, даже на трехсотметровой дистанции! Командир понесшей потери кампфгруппы пытался отступить, чтобы вновь запросить поддержку авиации – и тогда русские сами пошли в атаку, стараясь сблизиться с немцами… Тем самым они рассчитывали осложнить работу авиации, не позволив атаковать с воздуха в непосредственной близости с кампфгрупрой – и в общем-то, у них это получилось.

Отчаявшись поразить броню чудовищных панцеров, немцы открыли огонь по ходовой – и добились некоторых успехов, две советские машины оказались обездвижены… Но это было все, чего смогла добиться дивизионная камфгруппа за время боя – потеряв при этом все «тройки» и «четверки», и семьдесят процентов «двоек»! Русские ведь также вели огонь – и едва ли не каждое попадание «красных» выводило из строя германские панцеры…

Уцелевшие немецкие машины были вынуждены отступить – а линия фронта под Белостоком сиабилизировалась после того, как к городу подошла ещё одна «тяжёлая» бригада русских трехбашенных танков.

Аналитики абвера могли только предположить, что большевики бросили в бой какие-то секретные машины, проходящие войсковые испытания – и эта догадка была вполне справедлива. Под Белостоком дивизионная камфгруппа столкнулась с тяжёлыми танками СМК, Т-100 и КВ… Впрочем, разведчики не знали об этом наверняка, не знали о самом существовании подобных разработок – что было огромным промахом ведомства Канариса!

Но столкновение с опытными тяжёлыми танками (прозванными немцами «призраками» из-за того, что удары 37-миллиметровых болванок не оставляли даже следов на их броне!) не стало определяющим в решение перейти к обороне… Нет, тут дело в ином. Главный козырь немцев – удар 16-го, а затем и 15-го моторизованных корпусов, не дали явного результата на южной оконечности фронта. Сперва понесла ощутимые потери 1-я ударная (самая сильная дивизия панцерваффе!), столкнушись с «тяжёлой» русской танковой бригадой под Бережанами. Затем, при попытке обойти Бережаны с юга, с большими потерями была отброшена 3-я лёгкая дивизия, укомплектованная сильными чешскими панцерами… Что позволило русским стабилизировать линию фронта.

Причем более всего удивительно было отступление некоего генерала «Белофа». Последний начал отводить своих кавалеристов с оборонительных рубежей западнее Станиславува после того, как 16-й корпус прорвал оборону большевиков. Но русский «казак» сумел удивить – его дивизии откатывались поочерёдно, одна за другой так, что первая отступившая занимала оборону в одном дневном переходе на восток, после чего снималась дивизия, прикывавшая её отход. Последняя делала уже два дневных перехода и занимала оборонительный рубеж в тылу камрадов – и держала её, пока товарищи из первой дивизии не успевали закрепиться на новом рубеже…

В теории, 2-я лёгкая дивизия и 4-я танковая ещё могли продолжать наступление – но перед фюрером в полный рост встали две проблемы.

Первая – ограниченный боекомплект уцелевших панцеров. Да, немцы ввязались в авантюру, начав польскую кампанию с довольно ограниченным боезапасом… И успели расстрелять практически весь довоенный запас артиллерийских снарядов и авиационных бомб. Хотя на деле расход боеприпасов в Польше оказался ниже планируемого – и немецкая промышленность его вполне покрыла к 1 октября! Но только не танковых снарядов… Вследствие тактики концентрированных танковых ударов и глубоких прорывов подвижных соединений, именно танкисты тратили больше всего 20-миллиметров бронебойных снарядов автоматических пушек Т-2.

Вторая причина была ещё «больнее». Генералам было тяжело это признать – но самый массовый пушечный панцер вермахта Т-2 эффективен против большинства советских машин на расстоянии лишь в 300–500 метров… В то время как русские «виккерсы» и «микки-маусы» жгут «двойки» на предельных дистанциях боя своих орудий! Во встречном танковом бою у немцев есть ещё какие-то шансы – но в атаке на подготовленную оборону «красных» (как во Львове или под Станиславувым) германские панцеры несут неоправданно высокие потери.

Говорить про пулеметную «единичку» и вовсе не приходится…

Фон Браухович предложил перейти к обороне на достигнутых рубежах, мотивируя это тремя аргументами. Во-первых, везде, где русские ведут наступление, они прямолинейно прут в лоб и добиваются хоть каких-то результатов, если только атаки пехоты поддерживает бронетехника… И это перетекает в «во-вторых»: львиная доля русских танков имеют довольно слабую броню, что успешно поражается и 37-миллиметровой противотанковой пушкой, и трофейными польскими противотанковыми ружьями.

Исключения, правда, есть – все тот же Белов провел в свое время блестящий (и внезапный!) контрудар, разгромив довольно крупные силы вермахта. И под Брестом «красные», не добившись ничего в прямолинейных атаках, быстро перешли к тактике действия штурмовых групп… Но умница Гудериан, получив подкрепления, вполне успешно держит оборону, опираясь на довольно сильную фортификацию пусть и устаревшей крепости Бреста.

Ну и в-третьих, самое главное – для успеха наступления на УССР необходимо переформировать танковые дивизии. Усилить броню на Т-3 и Т-4, нарастить выпуск немецких и чешских средних панцеров, добавить к выстрелам «двойки» и «тройки» осколочно-фугасные гранаты… А кроме того, был поднят вопрос о создании «истребителя танков» на базе бесполезной по сути «единички» – сняв башню и разместив в открытой рубке противотанковое чешское орудие калибра 47 миллиметров. Получившаяся самоходка сможет взять 52 миллиметра брони на дистанции в километр!

В свою очередь, сам фюрер предложил увеличить число подвижных соединений путем сокращения танковых полков в танковых дивизиях до одного – и одновременно тем переформировать «лёгкие» дивизии в полноценные танковые… Заодно нарастив выпуск бронетранспортеров для мотопехоты соединений панцерваффе.

Таким образом, к следующей весне вермахт должен получить восемнадцать танковых дивизий! Такой бронекулак советам не остановить – особенно, если большевики «сточат» собственные панцеры о грамотно организованную оборону германских пехотных частей… На вооружение которых уже сейчас поступят как трофейные польские противотанковые пушки «бофорс», так и трофейные противотанковые ружья. Да и 7ТР поляков вполне ещё могут послужить в танковых войсках… Выведенных во вторую линию для переформировки, пополнения – и способных в крайнем случае послужить мобильным подвижным резервом обороняющейся пехоты.

Но если активные боевые действия можно приостановить до весны (в надежде, что русские не успеют поставить на поток производство тяжёлых «призраков»), то в тылу становится все более неспокойно. Молниеносная кампания в Польше должна была продемонстрировать германскому народу успехи вермахта под началом фюрера, а возросшую мощь Германии – всему миру! И даже боевые действия против русских можно назвать «условно» успешными – в конце концов, занят Лемберг, отбит Станиславув, заняты Карпатские нефтяные месторождения… Пусть большевики и успели уничтожить при отступление всю инфраструктуру нефтепромыслов.

Однако затяжная война с СССР, определённо требующая мобилизации как военной, так и трудовых ресурсов, ложится непосильным бременем на немецкий народ… Особенно в условиях английской экономической блокады. В Германии уже ввели продовольственные карточки, как и в годы Великой войны – тогда, впрочем, такие карточки пришлось вводить всем воюющим сторонам… Кроме России – вследствие чего «красная» революция на фоне недостатка хлеба в отдельно взятом Петербурге кажется трагикомичным фарсом.

Впрочем, есть ли фюреру дело до русских – смертельного врага германской нации со времен тевтонского ордена, и главного конкурента за жизненное пространство в Восточной Европе⁈ Они были бы врагом в независимости от политического строя и лидера, стоящего во главе страны – хоть царя, хоть вождя… Разве это важно? Нет, важно совсем другое! Важно, что немцы уже сейчас вынуждены сесть на продолжительную диету из хлеба, картофеля и капусты… А польские трофеи пойдут на производство тушенки для вермахта.

На этом фоне предложенная Кейтелем оккупация Дании помимо стратегического значения (контроль Зундского пролива, прямая связь со Швецией и Норвегией, дополнительные аэродромы и порты) имеет также и практическое значение. В Дании очень развито животноводчество – и после оккупации страны планируется массовый забой датского скота… Но проблему полноценного снабжения немцев этот шаг все равно не решит – мясо коров также пойдёт в армейскую тушенку.

А чем может обернуться недовольство испуганного войной и изнуренного голодовкой народа, хозяин вагона прекрасно знает по опыту ещё Великой войны… В силу чего уже завтра он планирует покинуть фронт и вернуться в Берлин. Демонстрируя с одной стороны, спокойствие и уверенность в ходе боевых действий – а с другой показав немцам, что их вождь вместе с ними, вместе с народом! Тот самый вождь, что поддержит своих людей… И не потерпит волнений в тылу сражающейся армии.

Не менее тревожной, однако, была информация и о том, что французы спешно проводят мобилизацию и наращивают выпуск самолётов – особенно истребителей…

Рудольф Гесс, вытянувшись в струнку перед фюрером, отрывисто рявкнул:

– Никак нет, мой вождь!

После чего продолжил уже спокойнее, убежденно:

– Невилл помнит про свои обязательства и предлагает свое решение проблемы. Он не может повлиять на морскую блокаду в силу того, что военно-морским министром стал его непримеримый противник Черчиль… Однако Чемберлен предлагает торговые операции через «нейтральную» Турцию.

Термин «нейтральная» Гесс выделил интонацией, дав понять фюреру, что проанглийская Турция готова помогать немцам, после чего продолжил:

– Сельскохозяйственная продукция Ирака будет масштабно изыматься британцами у местного населения и продаваться туркам – а османы, в свою очередь, станут перепродовать её нам через Болгарию.

Выслушав Гесса, хозяин вагона согласно покачал головой. Схема была рабочей – именно турецкие (и частично шведские) поставки сельскохозяйственной продукции позволили германской империи Гогенцоллернов продержаться до 1918 года. Знаменитая железнодорожная линия Берлин-Багдад стала для немцев своего рода «дорогой жизни», уязвимым звеном которой был Стамбул… В 1917-м русские планировали масштабную десантную операцию с целью захватить османскую столицу на фоне серьёзных успехов в боях с турками на Кавказе и в Малой Азии – тогда Юденич дошёл аж до Трапезунда. А успех русского десанта мог поставить Германию на край голодной катастрофы уже в 1917-м… Но февральский переворот в Петрограде этому помешал.

– А что предложили наши американские друзья?

Рейхсминистр чуть даже оживился при упоминании об американцах:

– Форд обещает удвоить выпуск военных грузовиков V3000 на заводе в Кельне и формировать запуск в серийное производство модели грузовика G917. «Стандарт Ойл» Рокфеллера наращивает поставки тетраэтила для производства авиационного бензина, а также искусственного каучука. Маршрут доставки этих грузов пройдёт через Португалию и Испанию, так что моряки Черчиля не смогут им помешать… Тем же маршрутом мы получим радио и электротехническую продукцию «Дженерал электрик» Морганов! Кроме того, союзные нам американские компании, включая «International Telephone Telegraph», предоставят Гериании очередной крупный кредит – благодаря которому мы закроем дефицит бюджета на зимние военные расходы… И возможно, останется ещё и туркам за услуги посредников.

Судя по лёгкой улыбке, расцветшей на лице фюрера, эти новости в значительной степени подняли его настроение – и позволили немного оправиться после совещания с генералами:

– Это прекрасно, Рудольф – просто прекрасно! Наши заокеанские друзья остаются верны себе…

Да, американские бизнесмены действительно оставались верны – верны своим тайным интересам. Ведь именно Рокфеллеры проспонсировали избирательную кампанию фюрера в 1930-м – через выкупленную ими химическую корпорацию «И. Г. Фарбениндустри»… Стоит ли говорить, что крупнейшие немецкие банки контролируются бизнесменами-янки, а крупнейший производитель военных грузовиков «Опель» принадлежит «Дженерал моторс»?