Текст книги "Сны (ЛП)"
Автор книги: Даниэла Сакердоти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Это карта Шотландии, посмотри...
– Конечно... Калланиш... Лох Глас... Часовня Росслин... И Эдинбург, смотри! Здесь много происходит. Потрясающе.
Они осмотрели еще несколько. На одной были странные очертания и тени, разноцветные линии, переплетающиеся и расходящиеся, спирали, волны, завитки, некоторые выходили за линию моря, некоторые резко обрывались. Они напоминали Гарри татуировки Маори, которые он видел в Новой Зеландии.
– Что это? – спросила Сара.
– Линии лей и электромагнитные поля. Полезны для необычных миграций птиц, кругов на полях, обмороков... Была бы у меня такая в Японии... – Он покачал головой.
– Вот эта огромная, – Сара раскрыла карту, которая заняла добрую четвертую часть стола. – Это Лондон.
– Тайная карта Лондона, – с благоговением сказал Гарри.
– Интересно, а есть карта Эдинбурга?
– Вот она. Такая же, как и Лондонская. Сара, эти карты стоят миллионы. Мои клиенты из Японии убили бы за них. В буквальном смысле.
Если бы Сабха узнали, какие сокровища прячут Миднайты, какими владеют знаниями...
Сара вздохнула.
– Это нам пригодится?
– Можно сказать, что да. С этим и арсеналом Джеймса...
– Гарри.
– Да?
– Это все твое. Вещи моего отца, в смысле, – сказала Сара, аккуратно скручивая карты и складывая их обратно в шкатулку.
– Что?
– Ты единственный племянник моего отца. Его вещи принадлежат тебе. Я даже не знаю, как пользоваться всем этим... оружием, – она сказала последнее слово с оттенком отвращения.
– Ты можешь научиться.
Сара хмуро покачала головой.
– Я – не мой отец. У меня есть Темная вода и мои сны. Я буду учиться маминым заклинаниям, – она указала на вещи Анны, осторожно сложенные на дубовом столе, – но не буду сражаться так, как сражались мои родители и ты. – Гарри кивнул в безмолвном молчании. – Я хочу, чтобы ты согласился. Если это наследие Миднайтов, то оно и твое тоже.
Гарри отвернулся.
Наследие Миднайтов...
– Очень хорошо.
Сара улыбнулась той редкой улыбкой, которая зажгла ее зеленые глаза на секунду, словно сердце самого леса, такое далекое, что никто не может до него добраться.
– Ты, по крайней мере, знаешь, что с этим делать. С мамиными вещами я даже не знаю, с чего начать...
– Она никогда не учила тебя заклинаниям?
– Нет. Она думала, что еще будет время... – Привычная волна печали захлестнула ее, как и каждый раз, когда она думала об Анне.
– Я не знаю, Сара. Она понимала, что ее жизнь в опасности. Она знала это на протяжении месяцев. О чем она думала, оставляя тебя такой... невооруженной? Джеймс тоже не учил тебя охотиться, тебе нужно было сделать все впервые в одиночестве, – его голос затих. Он видел, как ее глаза наполняются слезами.
– Прости, я не хотел тебя расстроить.
– Все нормально. Я знаю, что ты прав. Не знаю, почему они меня не учили. Никогда здесь не были, всегда такие занятые...
Слишком занятые, чтобы спасти своей дочери жизнь?
– Теперь, когда я об этом думаю, то вспоминаю, как мама однажды говорила об этом...
* * *
Стояла теплая, мягкая июльская ночь. Анна с Сарой были в саду, в небольшом уголке, где Анна выращивала целебные и магические травы.
– Для защиты и обеззараживания, – сказала Сара, прикасаясь к бутону розмарина.
– Отлично. Нужно еще столькому научиться... Когда ты меня научишь?
Анна отвернулась, собрав свои черные волосы в руку, когда она наклонилась, чтобы собрать немного тимьяна.
Я уже научила тебя некоторым заклинаниям.
– Детским заклинаниям! Не настоящим, не тем, что используются на охоте. Мне шестнадцать, мам, уже пора!
– Я знаю, дорогая, я знаю... Но эти заклинания не безвредны. Они могут быть очень опасны. Твоя бабушка разрешила меня выучить их только после женитьбы.
– Но я готова!
Анна посмотрела ей в глаза. « Мой замечательный ребенок », – подумала она... « Мой взрослый ребенок » .
– Я подумаю об этом.
Сара улыбнулась.
– Это значит «Да»?
– Это значит «Я подумаю об этом».
– Когда? Скоро?
– Скоро, – уступила Анна. – Если со мной что-то случится...
Улыбка Сары исчезла.
– Не говори так.
– Мы должны быть готовы. Если что-то со мной случится, ты должна знать, что я не оставила тебя неподготовленной. Если меня не будет здесь, чтобы научить тебя заклинаниям, ты должна знать, что я найду способ дать тебе знать о них.
Сара задрожала, несмотря на летнее тепло. Слова Анны звучали как предостережение.
* * *
– Она сказала, что найдет способ дать тебе знать о них?
Сара кивнула. Она не могла говорить. Не плачь, не плачь, не плачь.
– О, Сара. Не беспокойся. Мы узнаем, что она имела в виду. Слушай, день был долгим, не хочешь пойти отдохнуть?
– Ладно. Но сначала я позанимаюсь часик. Гарри...
– Да?
– Если придет сон...
– Я не буду спать.
– Спасибо, – они смотрели друг на друга, на мгновение связанные.
Сара достала свою виолончель и встала у окна.
Когда она играла, Сара чувствовала спокойствие, реальность словно замирала. Ее музыка отражала ее страстную натуру. Темные, яркие ноты виолончели пели о собственной печали, собственном одиночестве. Джеймс всегда говорил, что, в какой-то степени, она была виолончелью.
Она закрыла глаза и окунулась в музыку. Она знала свой отрывок для прослушивания наизусть, она репетировала его так долго, и играла его мастерски. Ее учитель музыки, Сандс, столько помогал. Он очень гордился этой целеустремленной, талантливой, увлеченной молодой девушкой.
– Чтобы стать великим музыкантом, ты должны быть погружена в музыку. Питайся ею, упивайся ею, дыши ею, – сказал ей однажды мистер Сандс. И она, определенно, следовала этому совету.
Мистер Сандс всегда смотрел на ее руки и задавался вопросом, почему они были такими сухими, красными и выглядели грубыми. Несколько раз она замечала, как он смотрит, и решила соврать еще кое в чем.
– У меня псориаз.
– О. Должно быть, играть для тебя настоящее мучение.
– Так и есть, – сказала она, не вдаваясь в детали. Боль отвлекает меня от того, что болит по-настоящему, – могла она сказать, но не сделала этого. Это его не касалось. Ему не следовало бы думать о том, что она делала своими руками. В ее руках была ее душа. В ее руках была ее сила. И все же, она уничтожала их, она заставляла их кровоточить.
Последние несколько нот повисли в воздухе. Сара убрала свою виолончель в пурпурный чехол и начала готовиться ко сну. Она переоделась в шорты и футболку, завернулась в белый шерстяной кардиган и села на подоконник. Она прислонилась к холодному стеклу. Она видела Тень на ее ночной охоте – черный безмолвный силуэт напротив белого гравия.
Сара наблюдала, как темнело небо, пурпурные тучи смыкались над болотами, словно заключая их в свой плен, и первые звезды зажигались на западе. Венера была сверкающе белой, словно одна из маминых жемчужин. Планета Сары, планета красоты и любви...
Она видела свой профиль, отражающийся в окне. Она всегда была немного удивлена, когда видела свое отражение, словно не узнавала сама себя. Она думала, что увидит ребенка, ребенка, которым была, но вместо этого она видела молодую женщину. Она скучала по этому, потому что внутри она все еще чувствовала себя маленькой девочкой. Маленькой девочкой, которую не очень любили, которую часто оставляли одну.
Раненой девочкой.
Сара вздрогнула. Она замерзла и устала. Она не могла держать глаза открытыми, но боялась того, что увидит в своем сне.
Может, ко мне явится Листок...
Эта надежда заставила ее лечь в постель. Она проделала свой привычный ритуал с одеялом и подушками, разглаживая их снова и снова, просто для уверенности. Она закрыла глаза и сон забрал ее почти сразу.
Началось видение, но это не был кошмар. Ее мать стояла в изголовье кровати и улыбалась.
– Мама!
Волосы Анны ниспадали на плечи, она была одета в свою любимую ночнушку, белую с цветочками. В одной руке она держала книгу с голубой обложкой, другая была сжата в кулак. Она держала что-то, но Сара не видела, что именно.
Она тихо присела на кровать Сары, раскрыла книгу и показала ей первую страницу.
Дневник Анны, для Сары.
– Для меня... Ты написала его для меня!
Анна кивнула, а потом заговорила, впервые за весь сон. Ее голос, кажется, доносился издалека, словно эхо голоса, исчезнувшего давным-давно.
– Это мои заклинания. Будь сильной. Я люблю тебя, моя дорогая Сара...
– Я тоже люблю тебя, мама. Где дневник? Здесь, в доме?
Анна раскрыла кулак, ладонью вверх. В руках она держала маленький мешочек из синего бархата...
Сара проснулась со вздохом, ее лицо было влажным от слез.
Мама!
Она встала и побежала вниз. Она замерзла, но это не имело значения. Она пошла на кухню, а потом вниз по кованой лестнице, ледяной по сравнению с ее босыми ногами. Она сняла крошечный ключик с цепочки и открыла дверь.
Внутри была непроглядная тьма. Сара ощупала стену руками в поисках выключателя. Она включила свет и сразу же увидела тень на полу, вперемешку со слезами, так что не могла сказать, где заканчивалась ее тень и начиналась тень незнакомца. Она ахнула и обернулась.
Это был Гарри.
– Все в порядке?
– О, это ты! Ты напугал меня. Ты всегда так тихо ходишь.
– Я услышал звук. Я не спал. Я пообещал тебе, что не буду.
– У меня был сон... Я видела маму. Она передала мне послание.
Глаза Гарри расширились, его сердце забилось быстрее. Это же не... она не могла воскреснуть, чтобы сказать ей...
– Что она сказала? – грудь Гарри быстро поднималась и опускалась.
– Она писала дневник в последние месяцы жизни, – прошептала Сара в полутьме. Гарри выдохнул с облегчением. На секунду он почувствовал, что комната вращается вокруг него.
– Чтобы научить меня заклинаниям. В случае, если что-то случится с ней. Вот что она имела в виду, когда сказала, что даст мне знать о них.
– Она сказала, где он?
– Почти. Она показала мне... подожди... – Сара обыскала вещи мамы, разложенные на дубовом столе, в поисках голубого мешочка. – Вот. Может, в нем послание. Может, он подскажет, где дневник... – Сара нетерпеливо начала развязывать ремешок. Она вытряхнула содержимое мешочка на стол.
Ничего. Ничего, кроме сухой, сладко пахнущей пыли.
– Что это?
– Я думаю, это... сухие листья. – Инстинктивно Сара взяла щепотку и понюхала.
– Тимьян. Конечно! Я знаю, где дневник! – сказала она, взбегая по кованым ступенькам. Гарри бежал следом за ней. Она побежала по коридору и открыла тяжелые деревянные двери. Холодный ночной воздух окутывал ее и пронизывал до самых костей, но ей было все равно. Она заспешила вниз по каменным ступенькам и ступила на гравий. Ее босым ногам было больно, но она не могла пойти обуться, она не могла ждать. Она должна найти дневник.
Она побежала на задний дворик, пересекла сад и направилась к уголку Анны. Она села на колени у куста тимьяна и начала копать под ним, осторожно, чтобы не повредить корни.
Она почувствовала что-то теплое и мягкое на плечах. Гарри принес ей белый шерстяной кардиган и присел рядом с ней.
Полумесяц наблюдал за ними – маленькая луна в небе за садом, освещающая болота и целую Шотландию. Гарри всмотрелся – красота этой чистой ночи и лица Сары, решительного, нетерпеливого, тревожного. Ее черные волосы, словно шелковый водопад, спадали на плечи. Лунный свет отражался на ее коже. Он всегда думал, что Сара была похожа на луну – белая, яркая, далекая.
Неприкосновенная.
– Вот он! – Сара вытащила что-то, завернутое в клеенку и перевязанное веревкой. Она осторожно развернула сверток. Внутри была голубая книжка.
Она вытерла руки о свои голые ноги, вытащила дневник и с благоговением открыла его. Страница за страницей исписана ее матерью. Картинки, рисунки, образцы сухих трав в маленьких прозрачных мешочках, заклинания, истории, рецепты, все написано в изящной манере Анны. Она почувствовала, как слезы радости катятся по щекам. Гарри обнял ее, и она позволила ему. Она закрыла глаза, погруженная в тихую радость. Ее лицо у Гарри на груди, его руки вокруг ее талии, и дневник ее матери, зажатый между ними.
Глава 13. Песнь сапфира
Смотри на меня – я ухожу.
Смотри, даже несмотря на то, что тебя здесь нет .
Сара медленно проснулась, умиротворенная после глубокого сна. Она вернулась в реальность, моргая, чувствуя себя так, будто проспала несколько дней, хотя прошло всего три часа. Краем глаза взглянула на часы, стоящие на столике рядом.
Половина восьмого!
Она выскочила из кровати, потревожив Тень, которая подпрыгнула с обиженным мяуканьем.
У Сары было лишь полчаса, чтобы умыться, одеться и добежать до школы. Невозможно.
– О, нет, – простонала она, потирая лицо руками. Она провела большую часть ночи, читая дневник матери, и уснула уже после рассвета.
Она не могла дождаться, когда выпустится из Тринити. По крайней мере, в ККШ у нее будет немного больше свободы в плане того, как организовывать свою работу... если ей удастся поступить. И, учитывая образ жизни Миднайтов, ей потребуется больше свободы.
Она быстро приняла душ, высушила волосы и надела форму. Очень, очень аккуратно. Сара посмотрела на себя в зеркало и сразу же почувствовала, что задыхается. Нет, это не правильно. Она раздраженно вздохнула, расстегнула пуговицы на рубашке и снова застегнула их – ускоренная версия ее утреннего ритуала. Времени больше не оставалось. Она должна пойти так. Она заметила глубокие синие тени под глазами. Как у вампира.
Я выгляжу, как живой мертвец.
Сара вздохнула. Ей не нравилось чувствовать косметику на своем лице, но это была чрезвычайная ситуация. Она взяла консилер и нанесла немного под глазами. Критично посмотрела на свое отражение. Не намного лучше. Ну, ладно, надеюсь, что выгляжу соблазнительно, а не просто до смерти уставшей.
– Сара, уже поздно! Я подвезу тебя!
Гарри. Его голос подарил ей внезапный прилив радости.
– Иду! – крикнула она. В последний раз, разгладив колготки, она пошла вниз.
– Я сделал тебе тост с джемом.
Сара сразу же взглянула на тостер, тревога уже образовала узел в ее животе, но Гарри подобрал каждую крошечку. Она глубоко вздохнула. Спасибо.
– Я не очень голодна и не успеваю.
– Сара, тебе нужно есть. Я буду сидеть тут, пока ты не съешь хотя бы один кусок.
Сара закатила глаза.
– Ты хуже тети Джульетты!
Он засмеялся. Сара заметила, что у него на щеках появились ямочки.
– Ты научился пользоваться кофеваркой? Молодец! – сказала она саркастически.
– В том, чтобы не спать, есть свои преимущества.
– Ты часто не спишь?
– Довольно часто. У меня с детства бессонница.
На нем была клетчатая рубашка с закатанными рукавами. « Он всегда это делал – закатывал рукава », – подумала Сара с нежностью. Она мельком заметила шрам, светлее, чем остальная часть его руки. Солнце, просачивающееся из окна, заставляло его светлые волосы светиться.
Он выглядит... сильным. Да, это подходящее слово. Сильным и ярким, как воин солнца.
И вот снова. Еще один прилив радости. Сколько времени прошло с тех пор, как она просыпалась счастливой? Это было даже намного раньше смерти родителей.
– Ты будешь со мной в школе?
– Да. Ты меня не увидишь, но я там буду.
Сара кивнула. Тогда она была в безопасности. Она положила последний кусочек тоста в рот и вымыла руки.
– Я готова, – сказала она. Они выбежали на улицу, Сара едва успела остановиться и разгладить пальто у входа.
– О, и, Сара... – сказал он небрежно, пока они шли по гравийной дорожке. – Парень, с которым ты вчера говорила...
– Джек.
– Как бы его не звали, он не для тебя, – тон Гарри был намеренно небрежным.
Щеки Сары заалели.
– Это мое дело, Гарри.
Гарри надменно улыбнулся.
– Я знаю. И знаю, что ты уже решила.
– Как ты можешь знать?
– Я видел, как ты смотрела на него.
– И как же я на него смотрела? – она скрестила руки на груди.
– Как на тетю Джульетту, – Гарри открыл машину.
Он прав. Но все же, как он смеет!
Она забрались в машину Гарри – новенький черный Фиат Браво. Он сказал, что хочет приберечь Лэнд Ровер для Сары, что пользоваться им было нечестно. Саре нравилась Браво. Ее конструкция были изящной, как снаружи, так и изнутри, намного лучше, чем в родительском Лэнд Ровере, большом и пугающем как танк. Конечно, тут не было так много места, но ее виолончель хорошо помещалась на заднем сидении, и этого было достаточно. Гарри заметил, что она с удовольствием осматривается, и это по-ребячески польстило ему.
– Какие на сегодня планы?
Сара все еще дулась после его комментария о Джеке.
– Разве ты не смотрел мое расписание? – парировала она.
Гарри спокойно улыбнулся.
– Не на сегодня.
– Я собираюсь провести большую часть дня, репетируя с мистером Сандсом.
– Тогда это хороший день.
– Да. А что ты будешь делать? В смысле, кроме преследования меня, как какой-то жуткий сталкер?
– Ха, ха. Мне нужно поговорить с кое-какими друзьями.
– С этими таинственными друзьями, которые знают все на свете?
– Именно с ними, да.
– И кто же они такие?
– Они предпочитают, чтобы люди о них не знали.
– Мужчины или женщины? – спросила Сара. Гарри подавил улыбку.
– Мужчины.
– Ну да. Ты с ними охотился?
– Возможно.
Сара закатила глаза. Ей не нравилось слышать об этих его друзьях. Они напоминали ей о его жизни до нее, о жизни, к которой она не хотела, чтобы он вернулся.
– Гарри?
– Ммм?
– Когда все это закончится, ты будешь работать доктором, не так ли?
Гарри быстро взглянул на нее, прежде чем вернуться к дороге. Это еще очень долго не закончится. Дольше, чем ты можешь представить. Если вообще когда-нибудь закончится, и если мы будем еще живы, чтобы увидеть конец.
– К чему этот вопрос?
Сара пожала плечами.
– Я не знаю. Может, я продолжу охотиться, потому что мне это нравится. – У меня нет выбора. Много времени пройдет, прежде чем я буду свободен. Если вообще буду.
– Нет, – прошептала она.
– Нет?
– В смысле, не делай этого. Того, что сделали мои родители.
– Я всегда этим занимался.
– Я не хочу... Я не хочу, чтобы ты... – она запнулась.
– Тебе не нужно волноваться обо мне. Я могу о себе позаботиться! – засмеялся Гарри.
Сара расстроилась и молчала до конца поездки. Они приехали к школе в молчании.
– Ты в порядке? Ты тихая.
Сара кивнула, и вылезла из Браво. Она забрала свою виолончель из заднего сиденья.
– Гарри...
– Да.
Она выглядела как ребенок: лицо, полное тревоги, розовеющие щеки.
– Не ходи на охоту ночью. Останься со мной, – сказала она и быстро ушла, не давая Гарри времени ответить, и не оборачиваясь.
Гарри не двигался какое-то время, держась за руль и провожая взглядом пурпурный чехол для виолончели через всю парковку и вверх по ступенькам, пока он не исчез.
– Твои руки выглядят лучше.
– Да.
– Болят меньше?
– Да.
В последнее время все меньше болит.
Она задалась вопросом, где был Гарри, наблюдал ли за ней прямо сейчас, слушал ли.
В конце учебного дня Сара торопилась, почти бежала. Она стояла на верхней ступеньке с Брайони, Элис и Ли, осматривая парковку, пока не заметила машину Гарри.
– Пока, девчонки!
– Сара, подожди! Ты придешь ко мне сегодня? – спросила Брайони.
– Прости, не могу. Мистер Сандс завалил меня работой. Мне нужно идти, Гарри здесь.
– Это твой кузен? – воскликнула Элис, глядя на высокого блондина, прислонившегося к машине со скрещенными на груди руками. Сара закатила глаза. Ну вот, опять.
– У него есть девушка? – добавила Элис, а затем, когда Сара пыталась притвориться, что не услышала:
– Ты должна познакомить нас, Сара.
Сара нахмурилась и пошли прочь. Элис может быть такой надоедливой. Оставлю их сплетничать в одиночестве.
– Увидимся завтра, Сара! – услышала она голос Ли.
– Увидимся, Ли! – прокричала Сара в ответ, чувствуя себя немного виноватой из-за того, что ушла так внезапно. Ли была очень милой.
– Привет. Значит, рыжая– это Брайони, да?
– Да, а что? – ответила Сара раздраженно.
– Ничего, просто я так много слышал о ней. Блондинка очень симпатичная. Кто она? – добавил он. Она знала, что он дразнил ее, но все равно попалась на приманку.
– Элис, – сказала она сердито. – Она не подходит тебе по возрасту!
– Мне всего лишь двадцать да, – ответил он, осторожно кладя виолончель Сары на заднее сиденье.
– Гарри!
– Всего лишь дразню тебя. Я не ищу девушку, – засмеялся он и сел в машину.
– Разве у тебя ее нет в Новой Зеландии? – спросила Сара, стараясь говорить небрежно.
– Была. Мэри-Энн. Она не была той самой.
Мэри-Энн. Девушка, которая таскала ножи в лифчике. Тьфу.
– Ты ей так и сказал?
– Она вроде как знала. Особенно, когда прочитала мою записку. Я очень ясно это написал.
– Записку? Ты бросил ее с запиской? – Сара была в ужасе.
– Самолет в Лондон уже вылетал. У меня не было времени позвонить ей.
– Конечно.
Какой джентльмен. « Бедная Мэри-Энн », – подумала Сара, но не сказала ничего.
– Она была просто случайным развлечением.
– Девушка – это не просто «случайное развлечение», Гарри!
– Ну ладно, но я все еще не нашел ту самую, – его слова повисли между ними, словно звуковые помехи.
Ту самую.
Сара отвернулась.
– Ладно, не важно. Четыре дня и все еще ничего. Я думаю, они скоро нападут, – Гарри быстро сменил тему.
Я тоже так думаю. Я думаю, что они очень, очень скоро нападут на нас. И я знаю, что сегодня у меня будет видение. Чувствую это всем телом.
При одной лишь мысли о новом видении Сара задрожала. Но этого никак не избежать. Спрятаться негде, ее сны всегда найдут ее. Если им есть, что ей сказать, они найдут, не пощадят ее.
– Я вчера прочитала заклинание из дневника мамы. Я хочу опробовать его, как только мы доберемся домой.
– Какое заклинание?
– Мама называет его «Песня сапфира». Оно должно сказать нам, если кто-то пытается проникнуть в дом.
Гарри кивнул.
– Звучит неплохо.
– Да, надеюсь, что смогу заставить его работать. Гарри, я тут подумала... почему моя бабушка не учила папу и дядю Стюарта заклинаниям, но научила мою маму?
– По обычаю, в семье Миднайтов женщины заведуют колдовством, назовем это так.
По крайней мере, так мне сказал Гарри.
– Но у нее не было дочерей, так что если бы дядя Стюарт или мой папа не женились, знания были бы утеряны.
– У нее была дочь. Сестра твоего отца. Наша тетя, – он быстро поправился. Сара выглядела удивленной. – Ты не знала?
– Что? У меня есть тетя? – Сара не могла поверить своим ушам. « Вокруг меня вдруг начинают появляться кузены и тети », – подумала она, пораженная.
– Ее звали Мейрида. Ее убили, когда ей было тринадцать. Она только начала видеть сны. Поверить не могу, что ты не знала!
Сара почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Поверить не могу, что никто мне не сказал. Есть какие-нибудь ее фотографии?
– У меня нет, прости. – Фотография, которую мне показал Гарри, все еще в его доме в Лондоне.
– Я даже не знала.
– Миднайты хорошо умеют хранить секреты, – сказал Гарри, и это действительно было так.
– Как это произошло? Как она умерла?
– Я не знаю. Я был очень маленьким. Они не рассказывали мне деталей. Я знаю только, что это была не случайность. Ее убили.
– Это ужасно. Она была всего лишь ребенком... Они, наверное, обезумели от горя.
– Да, – сказал Гарри с великой печалью. – Я удивлен, что Джеймс не говорил тебе.
– И мама тоже. Значит, их было трое? Или есть еще какие-нибудь тети и дяди, о которых мне следует знать?
– Только трое.
– Мейрида. Поэтому меня и назвали Сара Мейрида.
– Ее звали Мейрида Элизабет Миднайт.
– Как она выглядела?
– Она была блондинкой, но ее лицо было очень похоже на твое – те же глаза, то же выражение.
Мейрида Элизабет Миднайт. И она выглядела как я. Еще одна потерянная девочка.
Они хранили молчание какое-то время.
– Я могу помочь тебе с заклинанием, или ты хочешь быть одна?
Сара раздумывала об этом минуту.
– Останься, – сказала она, наконец.
– Отлично. Пойдем. Я сделаю нам чай.
– Ты как старая леди со своим чаем! – сказала Сара, и Гарри засмеялся, пытаясь повысить настроение.
Он поверить не мог, что они не рассказали ей. Зачем скрывать существование Мейриды от Сары? Чтобы попытаться избавить Сару от грусти из-за смерти Мейриды. Родители Сары никогда не преуспевали в том, чтобы уберечь ее от страданий или защитить от болезненных вещей.
Это загадка. Еще одна.
Они сделали чай и пошли наверх, в комнату Сары за дневником Анны. В комнате было прохладно, потому что окно оставалось открытым с утра. Занавески разлетелись на ветру, и серебристо-серые стены едва заметно мерцали. Деревянный пол выглядел, словно в огне, усыпанный светом заходящего солнца.
Сара вытащила дневник матери из небольшого ящика в прикроватном столике и села на кровати. Тень прыгнула ей на колени, умышленно игнорируя Гарри. С тех пор, как он усыпил ее, Тень ему не доверяла.
– Посмотрим... Так, вот оно. Песнь сапфира.
« Моя Сара, если ты боишься, нападения в собственном доме, сделай следующее: возьми мои сапфиры (два из них в деревянной коробке). Растолки немного розмарина, чеснока и красной водоросли в маленькой ступке. Обкатай сапфир в этом порошке. Потом скажи:
Пой, если печать будет сломана.
Лизни палец и прикоснись к сапфиру. После того, как ты прочла заклинание, не говори ни слова за все время, пока ты хочешь, чтобы сапфир стоял на страже. Если ты заговоришь, сапфиры умолкнут. Положи один из них на чердаке, прямо посередине, а второй оставь себе. Если кто-то попытается проникнуть в том, сапфир скажет тебе. Помни, не говори ни слова, иначе сапфиры не будут петь » .
– Вот оно.
– Кажется, очень просто, – сказал Гарри. Они пошли назад в подвал и Сара начала класть сухие листья в мамину каменную ступку.
– Сара, – напряженный, внезапный шепот, заставивший ее тревожно поднять взгляд. – Ты что-нибудь слышала?
– Нет, ничего, – ее сердце участилось. Она попыталась вдохнуть, но воздуха не хватало.
– Думаю, я слышал что-то. Будь здесь.
Гарри вытащил скин ду.
– Я пойду с тобой.
– Нет, оставайся здесь и закрой дверь.
– Я могу понадобиться тебе.
– Не спорь со мной, Сара.
« Не спорь со мной » ?Он, правда, только что это сказал?
Сара вызывающе посмотрела ему в глаза и направилась к винтовой лестнице. Гарри вскинул руки вверх. Ну, конечно, она это сделает.
– Хотя бы кинжал возьми!
Сара повернулась к нему спиной и подняла рубашку, чтобы показать ему скин ду.
Гарри кивнул.
– Неплохо.
Медленно, осторожно они прошли сквозь весь дом, кухню, гостиную, столовую, спальни, ванные, кабинет Джеймса. « Этот дом бесконечен! », – подумал Гарри.
Ничего. Ничего не было, человеческого или нет.
– Это было твое воображение.
– Может быть, – Гарри не был в этом убежден.
Они вернулись в подвал, и Сара снова начала оттуда, где закончила. Она вытащила сапфиры и осторожно положила перед собой. Положила сушеный розмарин и чеснок в ступку, осталось добавить лишь красные водоросли и все измельчить. Она покрыла сапфиры этой смесью.
– Теперь я прощаюсь. Мне нельзя будет говорить ни слова.
Гарри кивнул.
– Пой, если печать будет сломана, – провозгласила Сара. Она лизнула указательный палец и дотронулась до сапфиров по очереди.
А затем – тишина.
Она не возражала. Она находила идею не разговаривать странно привлекательной. Очень осторожно держа сапфиры, она пошла вверх по винтовой лестнице на второй этаж, Гарри следовал за ней. Они прошли по коридору, мимо своих комнат на лестничную площадку между гостевых. Сара открыла дверь слева и вытащила длинную палку с крючком на конце. Она использовала ее, чтобы открыть люк над их головами, и, когда она это сделала, спустилась стальная лестница. Они поднялись вверх по лестнице, на чердак.
Сара поместила сапфир прямо в центре комнаты на полу, а один прижала к сердцу. Они переглянулись.
Мое первое заклинание.
